Наполеонович. Глава вторая⁠⁠

Приехали мы с Игорьком и накануне нашего увольнения от Жоры весной девяносто девятого года. Мы сдержали слово, данное начальнику, доделали рекламные щиты до утра, проработав тридцать часов подряд, а вот он не дал нам ни обещанных выходных и вместо тридцати лат за ту работу и выплат задолженности за неделю, он дал нам по десятке, и велел работать и не возникать, а не то он вообще нам ничего не выплатит. И это стало последней каплей в чаше нашего терпения. Сначала мы выпили в баре тем вечером, потом поехали к Наполеоновичу. Нам стало скучно пить в квартире, и мы пошли в пивную на станции. И там познакомились с двумя женщинами, вроде бы, сестрами. Одна была худая, высокая и истеричная, а другая низкорослая, полная и какая-то сонная. Обе были очень пьяные. Истеричка купила водки и предложила нам выпить по рюмке и запить все это пивом. И тут даже Наполеонович как-то не захотел все это мешать, да и воняла та «водка» кошмарно. Но женщина грозилась нас с Наполеоновичем придушить, если мы не выпьем её угощение. Сначала она подергала нас за бороды, а потом пошла звать Игорька, заболтавшегося с мужиком у стойки. Она схватила его за ворот и заорала, чтобы он шел пить водку. Игорек схватил её за гордо, завалил на стол и принялся душить под всеобщий хохот. Я воспользовался всеобщим замешательством, и вылил всю водку в кружку пива полной женщины, которая загляделась на удушение её сестры.  Я тут же предложил всем выпить, когда Игорек перестал душить истеричную женщину, а она повисла у него на шее и начала с ним целоваться. И полная женщина влила, не поморщившись, в себя грамм триста водки перемешанных с двумястами граммами пива. Сев за стол истеричная женщина, сказала, что на водку для нас она истратила последние деньги, и потому мы обязаны приютить её с сестрой на ночь и дать что-то поесть. Игорек спросил, что мы получим, кроме водки за такую заботу, женщина начала ругаться, обвинять его в жадности, и казалось опять он начнет её душить, но тут её сестра рухнула на пол, потеряв сапоги на каблуках. Все увидели её черные босые ноги с длинными ногтями. Игорек сказал, что эту не берем. В то же время человек за стойкой велел вынести тело из его заведения, если мы хотим дальше там сидеть.

Не смотря на маленький рост, женщина оказалась очень тяжелой, или мы с Игорьком были слабыми. Не знаю почему, но какой-то парень взялся нам помогать. Мы попытались нести её вчетвером, каждый за свою конечность, но Наполеонович явно не тянул, и тогда парень взял её за ноги один, а ему велел нести её сапоги. Мы доперли её до скамейки на перроне, уложили на скамью, а Юра даже одел ей сапоги, чтобы босые ноги не замерзли. Когда мы возвращались, истеричка крикнула нам, чтобы мы отогнали какого-то мужика, который тискает тело её сестры. Мы оглянулись и действительно, какой-то мужик старательно ощупывал бесчувственное тело на скамейке. Игорек рявкнул и кинулся было к скамейке с телом, мужик убежал прочь, и мы вернулись в пивную. Я пошел в сухой туалет во дворе этой пивной, а когда вернулся, увидел, что Игорек стоит у стойки, истеричка пытается договориться с другими мужиками об остатке ночи, а парень, помогавший нам нести тело, держит Наполеоновича за ворот и готовится его бить. Я начал спрашивать этого парня, в чем дело, тот обиженно сказал, чтобы я спросил у своего друга, а тот начал нараспев говорить о том, что совсем он не хотел никого обижать. Подошел Игорек и парень заявил, что Наполеонович специально выпустил ему сигаретный дым в лицо и потребовал извинений, но Юра закричал, что даже если его и пытать будут, он не станет извиняться за то, чего не делал. В общем нам пришлось уйти из пивной. Женщина пошла с нами, и даже помогала вести Наполеоновича, ноги которого почему-то плохо слушались.

Когда мы вернулись к Наполеоновичу, он рассказал, как один раз один из его вечно пьяных соседей, которого он встретил на станции попросил его подержать пакет. Он стоял с этим пакетом, пока к нему не подошел человек и не потребовал этот пакет отдать. Наполеонович, конечно, пакет соседа незнакомцу не отдал, и тогда тот вернулся с полицией. В участке ему объяснили, что в пакете краденый видеоплеер, от которого у владельца имеется гарантийный талон, и потребовали у Наполеоновича, чтобы он подтвердил то, что получил этот пакет от своего соседа, это служило бы им доказательством кражи, но Юрик не хотел выдавать своего соседа, сказал, что ему этот пакет дал совсем другой человек и попросил его подождать, не сходя с места. И тут Наполеоновича попросили назвать имя и фамилию, он вдобавок назвал и отчество, и тут полицейские ещё советской закалки решили, что он над ними издевается, и вразумили его резиновой дубинкой, требуя назвать настоящую фамилию, но у Островского другой фамилии не было. Один из полицейских предложил отправить его в психиатрическую больницу, потому что отчество да психа у него вполне подходило. Но молодой полицейский пробил адрес и имя фамилию, и сказал, что у Юриса действительно фамилия Островский. Полицейские смутились и решили его все-таки отпустить.

После этого рассказа женщина принялась петь народные песни на латгальском языке. Игорьку это не понравилось, он в ответ на это исполнил очень непечатную частушку, где половина слов была на русском, половина на латышском. Женщина вцепилась ему в волосы, он попытался выбросить её в открытое для проветривания окно. Какое-то время они материли друг друга, потом Наполеонович принес музыкальный центр на кухню, включили какое-то старое диско, и Игорек с этой теткой начали плясать на свободном квадратном метре кухни. Потом был медленный танец, и Игорек уже целовался с опасной женщиной взасос, взял её на руки и понес на диван в комнату, но они как-то слишком быстро вернулись в кухню, видимо не хотели, чтобы пиво выдули без них, к тому же мы начали варить пельмени. За ночь Игорек много раз ругался и дрался с этой импульсивной особой, но потом мирился и целовался. У неё порвались колготки, и она попросила у Наполеоновича носки, но у него у самого носки были рваные и смены не было. Он захотел сходить к своей опекунше, попросить носки, но Игорек его отговорил, пошел просить носки у Александера, который к нашему удивлению пришел почти трезвый, дал женщине носки, а потом и предложил пойти к нему и выспаться.

Перед тем, как пойти спать, женщина дала мне ключи, написала на бумажке адрес и попросила пойти к ней домой и выпустить какого-то мужика с собакой. И я был настолько пьяный, что пошел выпускать этого мужика. Дома у этой женщины был порядок, мужик оказался спокойным, как и его бульдог. Попросил передать этой женщине, чтобы не тянула с оплатой долга, не наличностью, так натурой, иначе будет совсем плохо. Я, было, вышел из квартиры вслед за ним, но тут вспомнил о почти полной бутылке игристого вина на столе и бутербродах с колбасой. Я выпил все и съел, и после этого вернулся к Наполеоновичу, отдал Игорьку ключи, и сказал, что пить мне уже надоело, и поеду я лучше домой отсыпаться, а потом искать другую работу.

В следующий раз мы отправились на станцию Засулаукс уже в начале лета, прихватив с собой умственно отсталого Покемона. Мы сели в последний трамвай, но Покемон, решил сэкономить на плате за проезд, и принялся торговаться со строгой кондукторшей, которая остановила трамвай посреди моста и нас высадили. И тут на левом берегу на остановке у Каменного моста, мы встретили Наполеоновича, к которому ехали, и он представил нам своего брата Роберта. Тот был намного толще Юрика, заявил, что окрестили его Родионом, а Роберт он только по паспорту. И тут же он предложил нам выпить спирта из своей литровой фляги. Но мы уже давно пили пиво, да и спирт как-то совсем не хотелось пить, из-за особенностей опьянения, после пива не все-таки не было амнезии и проще было выжить с похмелья. Хотя мы могли пойти в гости к Роберту и пить там свое пиво, но Покемон, открыто заявил, что боится пухлого бородатого дядьку и к нему домой не пойдет. В общем, Юрик обещал дождаться дежурного трамвая, доехать до дома и ждать нас, Роберто пошел домой пить в одиночестве, а мы пошли пешком, почему-то решили прогуляться, потому что трамвая ждать надо было достаточно долго.

И вечно мы во время пеших прогулок по заречью под руководством Игорька слегка заблудились. И тут ещё Покемон заявил, что он устал, что он сейчас сядет в каком-то баре, и будет пить пиво, а мы будем ждать его снаружи. Умственно отсталый человек в тот раз был спонсором и решил, что может самоутвердиться подобным образом. Пару раз мы с Игорьком собирались уйти по домам, и этот претендент на пост доминирующего самца бежал за нами и испуганно просил вернуться, потому что боялся остаться один в незнакомом месте. Наконец мы вышли к станции, и засели в пивной, чтобы немного выпить пива и отдохнуть перед последним броском до дома Наполеоновича. На заднем дворе там в песке, перемешанном с мелким мусором, поставили много пней. Маленькие пни были стульями, а большие столами. Один из пней тлел, и потому там было дымно. В песке валялась какая-то очень развратная женщина, которую Покемон хотел, было поднять из грязи, чтобы потом она лишила его невинности за пару литров пива и сигареты. Но тут брезгливый Игорек сказал, что нечего нам делать на этих пнях под зонтами, где вокруг был глухой забор, обшитый жестью. Рядом ещё вонял сухой туалет.

Мы какое-то время стояли, пока не освободилось место внутри пивной и подсели к молодой девице в рейтузах и в обуви на высоких каблуках. Она быстро пошла на контакт, то пинала под столом ноги Игорька, то облокачивалась на меня. Но пиво покупал Покемон, и Игорек сказал ей, что если она хочет пива, то пусть садиться на колени к нашему спонсору. Девушка неохотно села на Покемона, который начал радостно гоготать и не мог сказать ни слова от смущения. Девушка сказала, что она в два часа ночи пошла в магазин за мылом, но зачем ей так срочно среди ночи понадобилось мыло она ответить не могла, только загадочно улыбалась. Наконец, выпив кружки по три, мы купили в киоске у станции бутылок десять двухлитровых бутылок пива, пару пачек пельменей и пачек десять супов «Роллтон», которые для нас были тогда чем-то новым.

Наполеонович уже дожидался нас, и запел нечто поэтичное, стоя в дверях, раскачиваясь. Покемон не отпускал девицу даже в туалет, ходил вместе с ней. Игорек внимательно читал инструкцию приготовления вермишели «Роллтон», недоверчиво нюхал приправу и брезгливо смотрел на пакетик с жировой основой. Он говорил, что это не может быть вкусным, лучше бы купили обычные макароны или спагетти и на сливочное масло бы ещё денег хватило. Но Наполеонович, уверенно заявил, что с пивом эта вермишель пойдет нормально, её можно и не заваривая, в сухом виде грызть. Все десять пакетов мы заварили в бульоне, который остался после пельменей. Игорек чинно пожелал всем приятного аппетита, и это всех почему-то насмешило. Игорек начал смущенно спрашивать, что тут смешного, даже вытащил из мусорного ведра упаковку и зачитал, окончание инструкции приготовления, которая заканчивалась пожеланиями приятного аппетита, и это всех ещё больше насмешило, а он ещё больше смутился и обиделся. А потом начали слушать музыку, и Игорек принялся плясать с девицей на свободном крохотном пятачке кухни, поднимал её и крутил вверх ногами, и чудом не уронил.

Игорек тогда уморился первым, захотел пойти вздремнуть. Наполеонович показал какое-то электронное устройство, которое издавало писк, который должен был отпугивать собак. Он признался, что дворовые собаки на него часто нападают, и один друг подарил ему это устройство. Он продемонстрировал, как его кошка боится этого тихого звука. И тут Покемон засмеялся своим смехом обезьяны ревуна, взял устройство, позвал нас в комнату и сунул этот ультразвук спящему Игорьку за ворот рубахи. Тот проснулся не сразу, но вытаращил глаза, и сказал, что не позволит нам над собой издеваться. После этого я подложил это устройство под голову и лег спать, чтобы он успокоился. Почему на Игорька подействовал ультразвук, который чувствовали только животные, мы так и не поняли. Я тоже завалился спать, и вскоре был разбужен какой-то пожилой женщиной, которая откуда-то знала, как меня зовут, и попросила выломать дверь в ванную комнату, потому что девушке, пришедшей в гости, там стало плохо. У меня сразу после пробуждения жутко заболела голова, боль была такой невыносимой, но я был не способен размышлять, просто пошел и сильно дернул ручку двери в ванную, и выдранный уже не раз крючок упал на пол. В ванной стоял Покемон без штанов, а девушка быстро натягивала рейтузы на свой объемный зад, который смотрелся как-то искусственно вместе с тонкими жилистыми ногами, узкой талией и плоской грудью. Девушка глупо улыбалась, а пожилая женщина что-то вопила о нравственности и разврате. Наполеонович голосом Жириновского кричал, что все нормально, потому что все подонки.

Я пошел в кухню, искать пиво и, к своему удивлению, нашел его в холодильнике и достаточно много. Тут вернулся Игорек, и принес копченую рыбу, которую мы начали очень быстро поедать. Пожилая женщина, которая оказалась соседкой Людой, которая опекала Наполеоновича, тоже принялась охотно угощаться рыбой, и хвалить нас за то, что мы пьем не спирт, а пиво, да ещё и что-то принесли поесть. Она пришла приготовить свою еду, в квартире Наполеоновича, чтобы сэкономить свой газ. Хитрый Игорек, восхитился её маленькой хитростью, а Юра, судя по всему, просто не хотел заедаться со своей опекуншей, платил же не он, а его мама, для которой оплата счетов за квартиру сына была мелочью. Игорек подлизывался к Людмиле, нахваливал её молодую дочку, одинокую маму, находящуюся в активном поиске мужа. Людмила вспомнила, как Игорек один раз целовался с её дочерью в подъезде, и она отгоняла его шваброй, откуда-то узнав, что он женат. И только они посмеялись над былым, как во дворе раздались истошные женские вопли. Их причиной было то, что Покемон с девушкой пошел на балкон и там потребовал, чтобы она отработала пиво, купленное на его деньги, которые ему не так просто достались. То ли от испуга при взломе ванной, то ли от чрезмерных возлияний, то и ещё почему-то, получить услугу сексуального характера за свое пиво традиционным способом он был не в состоянии, но, по его словам, человеком он был вредным, потому делал это пальцами на виду у всего двора, где играли дети и ворчали старушки. Как пенсионерки со своим зрением разглядели что там делается на балконе четвертого этажа я не знаю, но шум поднялся знатный. Надо было срочно куда-то уйти, и Игорек позвонил в дверь к Александеру, которого дома не оказалось. Дома был только его квартирант Лысый, но он был нам очень рад.

Было уже лето, но в углу стояла осыпавшаяся наряженная ель, под потолком были гирлянды, на столе стоял тот же фарфоровый сервиз, да и Лысый явно бредил, и более или менее пришел в себя только после того, как выпил взятого нами с собой пива. И опять врубили музыку на всю катушку, и Игорек принялся плясать с девицей, поднимая её под потолок. Я допытывался у Покемона, зачем он все это делал на балконе, а он выпучивал свои глазки и говорил, что ему положено, что он имеет право за свои денежки. Потом мы как-то заснули в разных местах квартиры, сквозь сон я слышал, как в квартиру кто-то ломился, вроде бы полиция, но никто им открывать не пошел, только музыку выключили.

Проснулся я, когда лучи заходящего солнца окрасили узором из теней листвы полоток комнаты. Какое-то время я удивленно смотрел на этот необычный эффект, а потом ощутил острую потребность сходить в туалет и резво к нему побежал. Вслед за мной побежал Игорек, а потом подтянулся и Лысый. Я радовался тому, что был первым в очереди, но туалет был заперт, и там горел свет. Я вежливо постучался, пританцовывая, попросил побыстрее освободить удобства, но в ответ не было ни слова. Игорек сказал, что Покемон там заперся и заснул, потому надо хорошенько дернуть за дверь. Я взялся за дверь, Игорек взялся за мои плечи, Лысый потянул за руки Игорька. Крючок быстро вылетел, я рухнул на пятую точку и опять девица принялась натягивать свои рейтузы, а Покемон без штанов упрекал нас в неделикатности. Мы его с девицей как-то быстро выпихнули из совмещенного санузла и встали втроем у одного унитаза.

Потом мы как-то добрались до трамвая, молодой кондуктор нерешительно всю дорогу требовал от нас купить билеты, а Покемон пытался дать ему взятку в несколько сантимов, чтобы он позволил нам проехать бесплатно. В итоге ни взятки кондуктор не получил, ни билеты Покемон не купил. И тут Игорек пригласил меня к себе в гости, а Покемону велел дать два лата в долг и убираться. И тот все-таки одолжил нам два лата, но обещал в будущем сделать нам много говна, потому что мы помешали ему стать мужчиной. Я не знаю, над чем мы смеялись больше, над тем, что он называл «стать мужчиной» или над обещанием сделать нам много говна, или над тем, что он дал два лата и ушел, своей шаркающей походкой гиббона, размахивая длинными руками.