«Над границей тучи ходят хмуро»: малоизвестные страницы русско-японской воны⁠⁠

Когда речь заходит о русско-японской войне, 120-летие которой пришлось на этот год, мы прежде всего вспоминаем героические и трагические страницы истории нашего флота, оборону Порт-Артура и сражение под Мукденом. Все это описано сотни раз в статьях, монографиях и исторических романах. Но, конечно же, война с Японией этим не исчерпывалась. И многое из того, что осталось за «кадром» школьных учебников и увлекательных романов Пикуля и Новикова-Прибоя – тоже заслуживает своего внимания. Например, боевые операции, которые проводил Отдельный корпус пограничной стражи Заамурского округа. Собственно, о некоторых из них я и намерен рассказать.

Обстановка в Манчжурии накануне русско-японской войны весьма напоминала Дикий Запад САСШ, только вместо апачей были хунхузы, а вместо федеральной конницы – казаки и сибирские стрелки. Накануне войны русское правительство вывело из Манчжурии большую часть войск, дислоцировавшихся там со времен «восстания боксеров» и практически все функции по охране порядка вдоль линии КВЖД легли на плечи Отдельного корпуса пограничной стражи Заамурского округа. Командовал им генерал-лейтенант Николай Михайлович Чичагов, а начальником штаба был полковник Сергей Ильич Богданович. Оба офицера были убеждены, что война с Японией начнется со дня на день и старались держать Корпус в максимальной боевой готовности.

В центре их внимания было обеспечение целостности железнодорожного пути. Тонкая линия КВЖД, протянувшаяся на две тысячи верст от станции Манчжурия до Порт-Артура была главным форпостом Империи в этих диких степях, населенных враждебными племенами. И она же очевидно являлась одной из первоочередных целей в грядущей войне. За несколько месяцев до начала войны командованием Корпуса была даже напечатана специальная «Памятка заамурца» для нижних чинов, содержащая основные меры по обеспечению безопасности путей и мостов (по сути, руководство по антидиверсионной работе). Надо отметить, что к повышенной боеготовности располагала и сама обстановка предвоенных месяцев, которую «мирной» можно было назвать с большой натяжкой.

Атаман Тулисан

С самого момента постройки КВЖД вдоль железной дороги бродили вооруженные шайки хунхузов, периодически пытавшиеся разграбить тот или иной состав. Ясно было, что с началом войны эти группы не только активизируются, но и будут по полной программе использоваться японцами. Пограничники прекрасно знали, что лучшее лечение – это профилактика. Поэтому еще до начала войны, в 1903 году, командование Корпуса организовало ряд экспедиций против, говоря современным языком, наиболее рьяных главарей бандформирований.

Наиболее опасной считалась банда Тулисана и его ближайшего сподвижника Фуленгоо. Они держали в страхе все население обширной долины реки Ляо-Хэ. Для его нейтрализации был отправлен отряд из пяти сотен казаков при двух орудиях. Поначалу поход развивался удачно: после ряда стычек, передовой отряд казаков под командованием поручика Левшановского настиг Тулисана у одной из маньчжурских деревенек. Не став дожидаться рассвета, казаки ночью атаковали инпань (часть деревни, обнесенная стеной, использовалась населением как протокрепость). Шайка была перебита почти полностью, но сам Тулисан, хоть и лишился пальцев на правой руке, сумел бежать. Ранен был и поручик Левшановский, но в целом потери пограничников были незначительны.

Однако затем, поскольку Тулисан скрылся близ корейской границы, наместник Императора на Дальнем Востоке приказал прекратить его преследование, чтобы не обострять и без того накаленную обстановку на внешнеполитическом фронте военными действиями на корейской территории.

А когда началась война, Тулисан быстро оказался в рядах японской армии: его хунхузы под видом местных жителей легко перемещались по территории Маньчжурии, вели разведку и осуществляли диверсии. Сам Тулисан долгое время отирался в Мукдене, где также занимался сбором разведданных, пользуясь тем, что там его мало кто знал.

Группы диверсантов

Поскольку система охраны КВЖД была организована достаточно тщательно, и перемещения банд хунхузов по их традиционным маршрутам отслеживались пограничниками, японцы применили иную тактику. Небольшие группы диверсантов, маскирующиеся под местных жителей, отправились через неспокойную Монголию в сторону северной части Маньчжурии для взрыва путей вдали от Харбина.

5 апреля 1904 года разъезд из двух пограничников – Гежина и Кропакова – в паре верст от железнодорожного полотна обнаружили юрту монголов-кочевников. Картина для тех мест довольно обычная, но что-то в ней привлекло внимание дозорных, и они решили проверить ее. В юрте было несколько монголов, на первый взгляд, также совершенно заурядного вида. Но затем, незаметно осмотрев их вещи пограничники обнаружили среди них бикфордовы шнуры, взрывчатку и электрические фонари. Пограничники направили оружие на мнимых монголов, но поскольку их было всего двое – то и задержать они сумели только пару диверсантов, остальные спаслись бегством, здраво рассудив, что миссия все равно провалена. Арестованные оказались офицерами японской армии – полковник Чонза Йокока и инструктор-подрывник Тейске Йокки.

Эта история, помимо прочего, показывает, что ни о каком повсеместном превосходстве в боевых качествах у японских шпионов и речи не было, а ниндзя проще всего найти в кинозале. Два пограничника справились с превосходящей по численности группой японских диверсантов. Конечно, и среди них попадались матерые бойцы, но, как и в любой армии, они не составляли большинство. Кстати, судьба разбежавшихся японцев оказалась незавидной: они были ограблены и убиты группой хунхузов, которых, в свою очередь, за это арестовала маньчжурская администрация.

Такого рода мелкие эпизоды происходили довольно часто. Но в ходе войны Отдельному корпусу пришлось участвовать и в более серьезных операциях, об этом в следующий раз.