Моряки и особисты⁠⁠

"Я жандармам руку не подаю!" так сказал один мой однокурсник другому моему однокурснику, когда мы съехались отметить двадцатилетие выпуска и начались взаимные объятия и рукопожатия.

Признаться, я был несколько обескуражен таким поворотом событий, да и остальные явно почувствовали неловкость. Потом этот эпизод как-то затушевался, но что при этом чувствовал отвергнутый? Мы потом встречались неоднократно, но он больше не приезжал, хотя живёт тут же, в Крыму.

Не знаю, чем так допекли особисты произнёсшего эти слова, если неприязнь к ним он перенёс на бывшего однокашника. Кто служил, тот знает, что частично сотрудники особых отделов рекрутировались из строевых офицеров и пройдя определённое обучение, насколько я помню, происходило оно в Новосибирске, они приступали к исполнению своих новых обязанностей. По крайней мере двое из моего выпуска тоже стали особистами

Понятно, что ни одна армия не может обходиться без военной контрразведки, не была исключением и наша. Создана она была ещё в 1918 году и замыкалась на органы госбезопасности, неважно, как они назывались - ВЧК, ОГПУ или НКВД. В апреле 1943 года военная контрразведка перешла в подчинение Наркомата обороны и получила название СМЕРШ - смерть шпионам. Шутить с этой организацией никто не пытался, вспомните книгу и фильм "В августе 44-го", как начинали вести себя люди при виде этого удостоверения. Однако в 1946 году военная контрразведка вернулось под крыло госбезопасности.

Она и во время войны параллельно с борьбой против вражеской агентуры исполняла функции тайной полиции в своих войсках. Не стал исключением и Афганистан. Вот натолкнулся на статистику: в период Афганской войны было выявлено 62 агента иностранных спецслужб, 915 агентов вооруженных формирований оппозиции, пресечено 556 случаев сбора военной информации, 328 случаев склонения к измене Родине в форме бегства за границу.

Флот, конечно, не Афганистан, но особые отделы у нас исправно функционировали. Организация эта закрытая, результаты их работы покрыты тайной. У нас в бригаде помещения особого отдела отделяла металлическая дверь с глазком в ней. Оттуда тянулись невидимые нити их деятельности. Изредка представитель особого отдела выступал перед личным составом дивизиона, ничего конкретного по нашему соединению никогда не говорилось. Он рассказывал о всяких случаях, происшедших где-то в других местах, и какие выводы следует из них сделать, чтобы противостоять козням "вероятного противника".

Но могли попить крови и у своих. Обычно особистов представляют в виде бездельников, только мешающихся под ногами и строящих козни окружающим, стремясь оправдать своё никчёмное существование. Меня ещё лейтенантом как-то просветили, что в любой команде есть их осведомители и зачастую это один из радистов. На катере, кстати, радиорубка находилась в отсеке офицеров и радист нередко находился там, имея возможность слышать каждое слово, сказанное нами между собой.

Одако мне кажется, что это одна из крайностей, а истина, как всегда, где-то посередине. Вот на какие воспоминания об особистах я натолкнулся на форуме десантников: "С особистами сталкивался не раз и всегда убеждался в их немалом интеллекте. Кроме того, всегда дружелюбны и внимательны. Вначале это напрягало, но потом понял - это их стиль, их так учат".

Вам не кажется забавным, что проявления дружелюбия и внимательности вызывали в авторе комментария опасения? :)

А вот ответ: "С особистом сталкивался несколько раз. Всегда дружелюбный, интеллект мощнейший, вилять и баснями кормить бесполезно - "раскручивает" влёт, лучше тупо молчать и талдынить "не видел"/"не знаю".Поразила память, раз пообщавшись с человеком он запоминал все до мельчайшей детали, даже через полтора года мог подойти к солдату и обратившись по имени спросить о сестре, которая должна была год назад родить. Мы обалдевали, он помнил всех и всё!С юмором у него тоже все в порядке было."

Лично мне с особистами иметь дело не довелось ни разу. И это при том, что неоднократно бывал в заграничных командировках, иногда довольно длительных. Видимо, и без общения напрямую они знали обо мне вполне достаточно :)

Впрочем, нет. Во время ливийской командировки после захода в Тобрук наших кораблей, командир одного из них, мой сосед по дому в Севастополе, пригласил меня и жену к себе. Посидели, пообщались. Между делом появился капитан 3 ранга совершенно неприметной внешности и показав мне фото нескольких ливийских офицеров, скрытно сделанные с борта во время швартовки, спросил, что я мог бы рассказать о них? Но я работал в учебном центре, офицеров с базы не знал совсем и ничем помочь ему не смог.

Однако у каждого есть свой опыт, в том числе и в отношениях с военной контрразведкой и как видно из начала статьи, не всегда положительный.

Источник: мой журнал https://zen.yandex.ru/media/amico/jurnal-o-moriakah-i-flote-...