Мамина радость⁠⁠

Один из вариантов гугла

Неожиданно наш мир подвергся нападению дварфов. Повсюду объявились невысокие коренастенькие люди с откляченными задами и нагловато торчащими икрами. Они диктуют моду, захватили спортзалы и «Instagram», и очень часто унижают тех, чей зад не похож на корму «Queen Marie». Ягодули и бабозады, гузноносцы и приседалища, гномы и дварфы – культ жопы и культ седла уже невозможно игнорировать.

Естественно, мода – это то, что подвергается внешнему конструированию. Это касается и телесного атрибутива. Стандарты красоты менялись на протяжении столетий. Вспомним палеотических Венер, одних из первых скульптурных работ человека, где каменная женщина обладает огромным, просто-таки впечатляющим задом. Что в древнем Риме, что в древней Греции красивой считалась маленькая женская грудь, как на скульптурной композиции «Три грации». Но, в тоже время, не стоит забывать и про существование статуи Венеры Каллипиги, т.е. Венеры Прекраснозадой, хотя по нынешним временам её мраморный зад сочли бы миниатюрным. Если посмотреть на живопись Боттичелли, увидим пышных женщин, красующихся большим, но отнюдь не титаническим задом. А вот в 60-х ХХ века была популярна анорексия супермодели Твигги, хотя в 50-х преобладала умеренная упитанность «pin up». Да вот даже недавний канон красоты, худая красотка с большой грудью – это ведь изобретение 80-х XX века, когда Памела Андерсон переоткрыла для мира значение большой груди, но уже в 90-е мода качнулась к «героиновому шику», худой, гермафродичной красоте. Всё меняется. Моду на человеческое тело конструирует целая индустрия, куда входит и Голливуд, и музыка, и язык, и специальные агентства, и отдельные личности.

Если почитывать «Tumblr», самую популярную на планете Земля сеть блогов, то можно заметить, как люди постоянно восхищаются тем, сколько красивых людей можно встретить на улицах Лос-Анджелеса и Нью-Йорка. А разгадка проста – в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке находятся штаб-квартиры крупнейших модных изданий – «Vogue», «Cosmopolitan», «Instyle» и другие. Соответственно, эти гиганты вынуждены в основном работать с теми моделями, что есть под рукой. А, что Лос-Анджелес, что Нью-Йорк – это ведь крайне иммигрантские, полиэтнические и полирасовые мегаполисы. Вот и формируется современный канон красоты из разноцветного материала. То есть, когда турист приезжает в Лос-Анджелес или Нью-Йорк, то сталкивается не с реально красивыми людьми, а лишь с таковым представлением о них. Будь центром современной моды Скандинавия, где располагались бы главные офисы культовых изданий, то и канон красоты был бы нордический.

Родина трясогузов располагается немного в ином месте, но механизм там работает тот же самый. Мода на огромную попу пошла благодаря тому, что в кино и музыку США, из-за постепенно меняющегося расового баланса (в США каждый год «белых» детей уже рождается меньше, чем детей меньшинств) стало проникать всё больше представителей иных рас и этносов. Поп-культура США стремительно олатинизировалась, омулатизировалась и онегретизировалась. Кто из знаменитостей первым сформировал моду на откормленное седалище? Это была Дженнифер Лопес, латиноамериканка, которая застраховала свой зад на триста миллионов долларов. Благодаря Лопес, да и вообще, её соотечественницам с твёрдым багажником, фокус внимания зрителей сместился с груди на филейную часть.

Это произошло по вполне объективным биологическим причинам. Европейские женщины обладают куда меньшей склонностью к огромным ягодицам, чем женщины условно «восточные и южные» – армянские, мексиканские, сирийские, женщины негроидные и смешанного происхождения. У них есть генетическая склонность к отложению жира на ягодицах, объективизация которых и стала ещё одним символом поп-культуры.

Big ass унаследована белыми от негров. Злокозненное гузно проросло повсюду ещё в карамельно-шоколадных клипах девяностых. Но в нулевых хип-хоп культура не просто превратилась в одно из течений mainstream, но стала его формировать, отчего уже в 10-х гг. рэп-большевики устроили великий попный переворот. Среди женщин первой ласточкой был девичий коллектив из девяностых-нулевых «Pussycat dolls». Ансамбль «Куколки-кошечки» был смешанного расового происхождения и сначала только тряс под музыку гузном, а потом стал им же себе и подпевать. Из коллектива выделяется Николь Шерзингер филиппино-гавайско-украинского происхождения, которая сегодня намного популярней бывшего девчачьего проекта. «Pussycat dolls» были некими провозвестниками будущей жопной революции среди женщин. У неё уже были совсем иные герои, нежели постаревшая Дженнифер Лопес и поп-звёзды девяностых.

К примеру, поп-исполнительница Рианна – это негритянка с острова Барбадос. Бьёнси – афроамериканка и креолка. «Звезда» всего, чего можно – Ким Кардашьян – тёмная армянка. Или монструозная Ники Минаж – мать малазийка и тринидадка, отец африкано-индиец. Ники вставила в задницу приаповы имплантаты, от которых женщина выглядит так, как будто села гузном на пчелиный улей. Кстати, смена хирургического ряда весьма показательна: раньше силикон вставляли в грудь, теперь в задницу. Из дивизии афро-трясогузок выделяются «белые» Игги Азалия или Майли Сайрус, которые, впрочем, через кривляния и высунутый язычок воспроизводят ту же самую модель из клипа «Candy shop» какого-нибудь «50 cent». Европеоидные девки, заражённые жопным вирусом, вырвавшимся из афроамериканского хип-хопа, мало чем отличаются от своих темнокожих товарок.

И это, возможно, только начало. Ким Кардашньян вообще пишет или уже написала книгу о своей заднице. Задницы намыливают, снимают в клипах, выставляют на продажу, показывают в прямом эфире. Наконец-то эпоха перестала прикрываться химерой прогресса и гуманизма, повернувшись к людям своим истинным ликом – огромным карамельным гузном. Примечателен и «twerking», настоящий танец Апокалипсиса. Крайне популярный среди молодёжи танец возник в Новом Орлеане в среде афро и латиноамериканцев в конце ХХ века. В свою очередь, корни жопотряса уходят в реггетон, латиноамериканский танец, быстро распространившийся в странах Карибского бассейна и среди чиканос, а оттуда перекинувшийся на WASP-ов. «Twerking» уже не так популярен как раньше, но год-другой назад он придавал вращение всей планете. Причём кажется, что «twerking» имеет не только биологическую составляющую, выраженную в демонстрации своей задницы. Это абсолютный эгоизм, любование собственным телом, доведённым до совершенства. Застывшая стадия зеркала, когда ребёнок самозабвенно поглощает себя. Трясогузник – это провокация, которая не даёт коитуса, оставаясь на грани между эротикой и пошлостью. Это «selfie» самого дорогого, что есть у современного человека – его задницы. Особый вид мастурбации, похищение чужого вожделения, которое не превращается в секс, если не считать таковым компьютерное рукоблудие. Если ягодицы обезьяны сугубо сексуальны и привлекают самцов, то «twerking» – это такой дёргающийся виртуальный «like», который хочется поставить миллионам мужчин по всему миру.

А дальше произошло то, что антрополог Марсель Мосс назвал «техниками тела», т.е. практиками в которых участвует наше мясо – танцы, культуризм, рукопожатия, чьё воспроизведение зависит от меняющейся культурной среды. А так как культура США является на сегодня культурой универсальной, понятной хоть в Тайланде, хоть в Перми, то мы видим, как апологетика гузна шагает по планете.

В частности, это культ приседания со штангой. Любой гузновер, тягающий тяжести во «Вконтакте», в первую очередь рассказывает не о бицепсах и уже даже не о том, сколько он пожал, а о приседе. Присед стал фетишем, настоящей манией. Да, это одно из самых важных и самых эффективных упражнений, но, Боже мой, зачем же о нём рассказывать каждые пять минут? К чему такое внимание к своему заду? Оттуда же не течёт советская сгущёнка. Смущёно-горделивый ответ кардашьяноидки «наприседала» – вот откуда берутся все эти коротышки с откляченными ягодицами, на которых можно незаметно прокатиться, как на зацепке трамвая. И ведь, что самое удивительное, если сказать какому-нибудь националистическому качку или качкине, так увлечённо фотографирующих свои священные филеи, что вы это делаете в несознательном подражании расовым меньшинствам США – не поймут же. Ещё и поколотят. Это даже забавно – неграм склонность к большой попе даётся изначально, а белым для этого приходится приседать со штангой и придумывать отвлекающую мотивацию. А пока европейцы славят жопу в безбожных фитнес-центрах, то через динамики там играет главный хит Ники Минаж:

«Oh my gosh, look at her butt

Oh my gosh, look at her butt

Oh my gosh, look at her butt

(Look at her butt)

Look at, look at, look at

Look, at her butt».

Такой вот он наш мир – смуглая проститутка из нью-йоркского «Twitter» может опосредовано заставить сторонника Адольфа Гитлера из Сыктывкара накачать себе задницу. Остаётся открытым вопрос о том, когда мода на гузно сменится ренессансом груди или чем-нибудь новеньким. Ну, по крайней мере, раньше так бывало в человеческой истории. Но сегодня, когда «белые» потихонечку съёживаются (снова вспомним статистику рождения белых и небелых в США), благодаря чему и возникла мода на мясные калоприёмники, не получится ли так, что революция жопы – это навсегда? Не окажется ли весь мир забит жопастыми дварфами самых разных расцветок? Белыми, чёрными, коричневатыми? И будет доноситься откуда-нибудь из консерватории имени Чайковского бессмертное:

«Oh my gosh, look at her butt…»