Мальчик, который никогда не любил⁠⁠

Такое субъективное, как мне кажется, понятие - любовь, рассматривалось, пожалуй, каждым человеком, который имел возможность взаимодействовать с другим человеком. Однако, это не охватывает всё понятие, а лишь одну из его сторон. Равна ли та любовь, в которой мы клянемся на алтаре священнику той, что чувствуем по отношению к своей игрушке, собаке, хобби, вкусу, музыки и тому подобное; “Разумеется нет”, - ответит каждый про себя. А можно ли доказать это суждение? Если хочется что-то сравнить, то нужно разобраться в особенностях рассматриваемого объекта? Можно ли назвать объектом - любовь? У неё нет материальной основы, а лишь сигналы внутри организма, но эти сигналы уже имеют свое обозначения: импульсы. Конечно, их можно отличать друг от друга, наблюдая за областями головного мозга, потому что при определенных условиях активируются соответствующие отсеки в голове, так сказать. Но, мы не имеем возможности расшифровать эти сигналы на приборах; всё основано на предположениях, с которыми согласно большинство. И мы, как компьютер, наиболее подходящее сравнения для нас, задействуем комплектующие в зависимости от полученных сигналов, которые внутри нас зашифрованы и раскиданы по всей системе нейронов. Мы - хозяева своего разума, всё же не имеем всегда должного доступа ко всем возможностям, поэтому пока не можем их объяснить. Так вот, есть ли у любви вообще характеристика или это набор химических реакций, обладающих одним и тем же свойством? Возможно, если рассматривать не математически, дело заключается в контексте. Нельзя соблюдать один и тот же контекст, когда целуешь родственника, своего избранника и игрушку. Если, мы это осознаем и имеем возможность различать, значит, это чувство поддаётся объяснению. Хочется в это верить, - проговаривал про себя Руслан, в порывах нахлынувших рассуждений, в свободную минуту. Он не был всезнающим или глупым, однако хотел дать примитивное объяснение сложным пока для него явлениям. Обучаясь в старшем классе, он наконец понял, что многое упустил за 9 лет. Пробел мешал дальнейшему развитию. Нужно было начинать с азов, не то, чтобы с таблицы умножения или алфавита, но банальная теорема Пифагора, спряжения, синтаксический разбор выбивали его. К его счастью, эти области затрагивались косвенно или вовсе нет, всё же был десятый класс, который беспощадно требовал базовых знаний, заложенных до этого. Психологическая накачка сочетающаяся с умственной, готовила его к преодолению будущих экзаменов, которые каждый по-своему приукрашивал, надеясь подтолкнуть этим, но всякий раз это оборачивалось лишним давлением. Организм находился в постоянном страхе: быть вызванным к доске, чтобы разобрать простое предложение или сложное; назвать наизусть правило раздельного написания частиц; пересказать одностраничные параграфы по истории; доходило до банальных корней, приставок с суффиксами и, конечно же, нельзя забыть об окончаниях. Любая безобидная придирка, упрек, шутка в его сторону оборачивалась обидой не только на окружение, но и в первую очередь на самого себя. Какой смысл был в оправданиях, когда виной тому был - ты. Большие неудачи не уступали в своем влиянии меньшим. Таким образом, формировалась замкнутая в своем роде личность, хотя, было не все так однозначно. Его поведение выстраивалось в зависимости от ситуации: в незнакомом коллективе он был замкнут, тому причиной была вовсе не скромность или стеснение, причина была в доверии, потому что новые лица были в первое время не лучше тех, кто спрашивал дорогу на улице, который час или закурить, такие ситуации не могли сближать с незнакомцами; в знакомом же коллективе Руслан был полной противоположностью себе предыдущей, с некоторыми поправками на диалоги, которые порой были развязны; в родном кругу поведение было между первым и вторым, с небольшим перевесом в пользу замкнутости. Судьбу эту нельзя было выбрать, но можно было подкорректировать, такой вывод приходит, когда уже поздно что-то менять, и лишь остается делать вид или оставаться таким, какой ты есть. В этом момент раздумий прозвенел будильник, сообщающий о том, что следует выходить на идущий до школы автобус. Город проживания Руслана не мог похвастаться своим величием, рабочими местами, инфраструктурой или благоустройством, некоторые географические причины оставляли ему шанс на дальнейшее не долгое существование, пока, в конечном итоге, не покинет его последняя коренная семья. Это его не донимала, потому что тут ему осталось лишь получить аттестат, и направиться на получение высшего образования в новом городе. Благоустройство школы в целом не выпадало из общей картины города. Ремонт, сделанный спустя рукава, не облагороженная территория, ужасного состояния дорога, стены школы были не в лучшем состоянии; завершало эту картину небогатый интерьер классов, дешёвый линолеум, от которого пахло старой резиной, дешевая побелка на стенах, которую нужно было красить ежегодно. Руслана и эта картина не донимала, он понимал почему так происходит, и что ничего с этим не поделать, да и нет надобности; два года пройдут незаметно, как 9 лет, в памяти останутся лишь тёплые воспоминания, а ужасные зашифруются и осядут в недрах памяти, чтобы никогда их оттуда не доставали. На самом деле Русла не смотрел на мир с холодом и пессимизмом, наоборот, хотелось понаблюдать за проблемами со всех сторон, а ещё лучше избежать выбора: на чьей ты стороне. Деления классов по половому признаку выглядело бессмысленным занятием, расколовшим единый коллектив на воинствующие группы, а те в свою очередь группы поделились по интересам на мелкие группы из двух, трёх или максимум четырёх человек. У каждого была своя точка зрения во всем, нельзя было принять быстрое решение в простых ситуациях, пока каждый не выскажет свое мнение, чаще всего единоличное и от предводителя той или иной группы. Если же тебе не выпала доля главного, то готовься исполнять то, что решил не ты, без возможности этого избежать. Доходило обычно всё до необоснованных споров, которые выливались в переходы на личности, унижение, вспоминая старых обид и прочего. Это было ещё одним лицемерием людей, которые живут в демократической стране, и постоянно кричат о своих правах, но это происходит лишь тогда, когда подрывают их права, а на то, что эта борьба порождает несправедливость к другим, им уже наплевать. Единство и борьба противоположностей, такое устройство присуще каждому. Но суть далеко не в том, что твориться в родной стране Руслана, что делается внутри его коллектива или его школьной успеваемости. Нет.

Всё начиналось постепенно, как раз на размышлениях о значении любви, её природе и последствиях. Главное, что он подчеркнул из этого то, что любовь искажает картину мира, по его мнению, человек, который когда-либо любил, не способен объективно мыслить об этом; тут случай, как с болезнью, врач не способен объективно рассуждать о собственной болячке, для этого ему понадобиться помощь здоровых специалистов. Но это, если сравнивать заложенное чувство с болезнью, порой это уместно, но иногда нет. Невозможно объективно лечить родственников, не поддаваясь эмоциям, которыми как раз-таки выступает любовь. Следовательно, кто бы не был подвержен этому феномену, автоматически неустойчив к субъективности. Действует ли это правило во время заключения брака? Само допущения этого чувства, уже лишает права на его доказательство, с одной стороны. Всё опять упирается в контекст всей ситуации. Допустим, врач способен помочь субъекту своего влечения, когда у того остановилось сердце. Он способен определить элементарные вещи, но дать верный диагноз вне стрессовой ситуации не всегда способен. Говорит ли это о том, что врачей-родных можно подпускать только с дефибриллятором, а когда у того кашель, то немедленно отгородить, пока не назначил от простуды вакцину от спида? С одной стороны, наш организм готов горы свернуть ради любимого, но в то же время не понимает, что может сделать хуже как себе, так и другому; это проявляется в повышении температуры, сердцебиении, пота выделении и т.д. Однако, такие симптомы относятся к единственному человеку, с которым ты разделяешь постель. С родными такое не происходит, а почему? Может чувство, которое мы описываем на самом деле другое? В определенной ситуации воспроизводятся разные сигналы, как например, в коллективе действует разное поведение, но оно формируется комбинацией эмоций. Любовь — это ещё одна модель поведения, которая характеризуется несколькими мелкими эмоциями и самочувствием. Таким образом, можно научиться управлять этой моделью, как моделью того же общения. Бывают замкнутый люди переступают этот порог, становятся общительными и устремленными. Конечно, не каждому будет возможным это провернуть, но у целеустремленных такая возможность отгородит от незапланированных семейных инцестов. Такие рассуждения никто не мог подслушать, пока они крутились в голове Руслана, во время перерыва. Кроме звонка с перемены, его могла прервать встреча с тем, кого он желал видеть больше всех на свете, но в то же время избегал. Как раз на размышлении о теме любви, в столовую зашла она. Он понимал, кто это, но не мог произнести её имя, боясь, что сделает это дрожащими губами, впрочем, они дрожали, когда имя произносилось бы в мыслях. В первую очередь, он видел её золотые и прямые волосы, аккуратно осевшие на красивых симметричных плечах; далее обрисовывался образ героини из фильмов и книг, с ярко-голубыми глазами, очаровательными бровями, не нарисованными искусно карандашом, а выведены самой женской генетикой; её пухлые губы были идеальной пропорции, окрашенные неяркой губной помадой; чудесная шея была частью неописуемой красоты тела, идеальной формы тела, которые обладали не мировые модели, а настоящие девушки, от которых не требовалось быть высокой и худощавой, а хотелось видеть ту картину, при которой ничего не хочется добавить или убавить. На этом вообще-то и останавливалось любование Руслана, нужно было немедленно забрать всё от выпавшего момента, отвести взгляд, чтобы на тебя не обратили внимание и ждать, пока прозвенит звонок, с периодическими оглядками по сторонам, в попытках ещё раз насладиться её присутствием. Интересно было бы понаблюдать в такие моменты за собой со стороны. Чудак, дергающий головой в разные стороны, периодически резко опускающий взгляд, краснеющий и тут же бледневший. К такому не хочется и подходить, чтобы у него сердце не остановилось то ли от дрожи в голосе из-за нервов, то ли от чего-то ещё. Очередной враг самому себе, воспроизводимый организмом. Но вот звенит звонок, нужно немного подождать, делать каждое свое движение как можно медленнее, но в то же время естественно, чтобы выйти позже неё, а после рвануть со всех ног, в надежде избежать объяснения перед учителем, стоя на половину в дверях, облокотившись руками на дверной проем, делая голос тихим, чтобы не шуметь, но в то же время таким, чтоб быстрые извинения дошли до учителя, пока тот отвлекся. Так примерно прошел целый год. Ещё одно окончания получения знаний для Руслана оказалось не таким уж катастрофическим, но можно было ещё постараться. Последний звонок был хорошим событием для большинства, даже для тех, кто покидал родную школу со слезами на глазах в последний раз, понимая, что трудности, связанные с ней позади, новые впереди, а классные часы не вернуть. Единственный кто не хотел чувствовать облегчения, был Руслан. Голова была, как вата, она не была заполнена какими-то ни было рассуждениями, всё было сфокусировано лишь на одной мысли, мысли о том, что самый дорогой ему человек покидает это место. С одной стороны, настало облегчение в походах по школе, но в то же времени обезумевшая обида о том, что ничего не вернуть, пожирала его изнутри. Любая хорошая новость в ближайшее время, была перевернута так, что оборачивалась трагедией, а любая неудача гиперболизировалась до масштабов всемирного преступления; делалось всё, чтобы заглушить мысли о ней. После месяца терзаний организм дал понять, что устал от боли, и что нужно переменить внимание на что-то другое. По началу это игнорировалось, но в конечном итоге Руслан смирился. Он понял для себя, что она не его собственность, что его не должно волновать её судьба и, что, если она ему хоть как-то дорога, то он обязан желать ей своей лучшей жизни и не допускать связи с жизнью Руслана; может ему так хотелось думать, но это оказалось выходом. Терзания сошли до минимума, сменив их на обычные воспоминания о неловких ситуациях, моделировании совместных времяпрепровождениях и обычной тоской.

Последний год, будучи школьником, оказал сильное психологическое давление, ещё сильнее предыдущего. Таким образом, став выходом от личных проблем, ведь нужно было собираться силами для сдачи будущих экзаменов. Уроки проходили с периодическим погружением в фантазии о ней. Он вспоминал каждую их встречу, строив из этого варианты поступков, чаще всего героических. Не проходило ни дня без его жертвы ради неё. Так как он находился в это время в школе, вариантов развития событий было не много, основным всегда был тот, где школу захватывали террористы. Такой выбор скорее объясняется влиянием событий в Беслане и Колумбайн, где нужно было остановить зло герою из кино, которого в реальности не существует. Одна такая история хорошо засела в его голове, поэтому симулировалась практически всякий день. Руслан представлял себе, как зеленные военные грузовики ЗИЛ, набитые десятком вооруженных до зубов террористов, прорывают ворота школы, врываются на этажи, стреляя по стенам, по убегающим детям младших классов. Руслан единственным вариантом спасения для себя находит, быстро спрятавшись в вентиляции, чтобы выждать идеального момента. Всех оставшихся собирают в спортивном зале, обвешивают взрывными зарядами, предпочтительно маленьких детей, этим гнусным ублюдкам в масках было плевать не только на жизни невинных детей, но и на свои; это делало их страшным злом, которое нужно не сдерживать, а уничтожать на стадии зарождения, пока зараза не уничтожила непричастных. Тут для себя Руслан должен сделать нелегкий выбор: скрыться с территории школы, вызвав полицию, которая будет на протяжении долгого времени вести переговоры, по окончанию которых может произойти все что угодно, но обязательно кто-то погибнет; попытаться нейтрализовать одного из террористов, забрав у него снаряжения, при помощи которого, нужно будет уничтожать оставшихся. Если выбрать первый вариант, то всё могло обернуться захватом снаряжения прибывших военных, а именно КамАЗа, бронежилета со шлемом и автомата; этого Руслан думал ему хватит, к тому же, в своем сценарии событий ты способен стрелять без промаха, выбегая на открытую местность, не давая высунуться противнику. Тоже самое касалось и вождения за рулем, которым он не владел, даже не знал, как работает сцепление, но опять же в фантазии можно делать все, что угодно. Второй вариант не уступал по сложности. Допустим, можно взять себя в качестве заложника, припрятав оружие, надеясь избежать обыска, никто же не ожидает гранаты от школьника или автомата; пока те не ворвутся и с тем и другим в столовую, и не расстреляют полсотни детей, после убьют и себя, оставив будущих подражателей, которых хоть и не много, а остальные будут оправдывать их, и искать этому причины там, где их нет. В мыслях всё происходило очень быстро, несколько часов могли пройти за десятки секунд, и в конце было несколько вариантов: Руслану удастся всех уничтожить, став скромным героем, наладив отношение с дорогой ему девушкой; всё может пойти и трагическим образом, всех убьют, убьют Руслана или её, а может и всех, кроме них, но ничего хорошего из этого не выйдет; последний вариант оборачивался самопожертвованием даже в том случае, если всё обходилось хорошо, главное было отдать свою жизнь в глазах других. Тот неловких момент, когда мысли такого рода резко обрывались замечанием учителем, и тут нужно не растеряться, сделать заинтересованный вид, а после слушать, чтобы не попасться под горячую руку.

Фантазии всегда ограничивались собственной головой, они не могли навредить никому, включая самого себя, думал Руслан по началу. В его голове его избранная любовь была воплощением идеала, с которым можно было проживать минуты, дни и года. Любое допущение было в пользу собственного сознания, и даже тогда, когда она шла наперекор тебе, всё было подчинено твоим правилам, за рамки которых никому не выйти в своей голове. Эта модель может найти аналогии в Искусственно интеллекте (ИИ), когда всё происходит в угоду написанного кода, программы, скрипта за рамки которого физически невозможно выйти, бот не способен развиваться выше того уровня, который ему пропишет человек. Если машины будут желать уничтожить создатель, то только потому, что тот дал им эту возможность, пусть даже не осознанно. Но мозг Руслана — это не код, в котором можно было бы подредактировать образовавшиеся баги или установить ограничения на то, что не следует делать. Власть над человеком способна ограничить его от бед свободы. Каждый момент жизни всегда хочется вернуть, чтобы не только его исправить, но и посмотреть, как это отразиться на будущем, однако ничего вернуть нельзя. У Руслана по начало все было в норме. Мысли о ней успокаивали, давали ложную надежду и пустые размышления, что действовало не во вред. Он проживал несколько разных жизней в мыслях, происходило много хорошего, плохого и нейтрального. Моделировались случайные встречи, расставания, которые всегда возвращались в реальность, в которой ничего этого никогда не будет, это осаждало короткое настроение, нужно было жить настоящим.

Как-то Руслан возвращался со своими друзьями поздно вечером домой, на часах было начало одиннадцатого. Они шли через не лучший район города, по крайней мере так говорили знакомые. В детстве Руслан там проходил часто с одноклассниками, гуляя после школы. Дома там располагались обычные одноэтажные частники вдоль асфальтированной дороги, как раз по пути к школе. Они общались о тогда выходящем фильме, обычно такие темы приводили к мелкому спору, о смыслах внутри картины. Но это закончилось нормально, пока на хвост не присела компания незнакомых молодых людей. Руслан не видел их, но чувствовал спиной, что их человек 5, и, что среди них есть девушки, возможно они ровесники Руслана. Они втроем шли спокойно, пока в заде не раздалась провокационная фраза; Руслана это так задела, что он забыл её спустя минуту, но в нетерпении резким движением сделал поворот на месте на 180 градусов. Единственное, что он успел заметить сразу, как в его сторону надвигаются трое, они быстро повалили их на землю, сопровождая это ударами по корпусу ногами. На улице было холодно, поэтому удары были не сильно больными, но затрудняли дыхания. Всё бы на этом и закончилось, если бы третий из нападавших не достал нож, для него это было забавой. С ехидной улыбкой и раздражением в голосе, он проговорил Руслану, что тот даже не вздумал дергаться, либо пожалеет об этом. Последняя фраза было не менее вызывающе первой. Он встал на колени сквозь последствия от ударов, кинул вызов своему противнику. Громкий звон в ушах, как от взорванной гранаты поразил Руслана, в животе стало очень горячо. Руки начали дрожать, вместе с коленями, в то же время через тело прошло чувство онемения, будто пролежал неподвижно сутки, и резко решил подняться на ноги. Боль не чувствовалась, лишь обида. Он не понимал, как такое может происходить в один миг. Смерть не пугала Руслана, тем более он понимает, что от ножевого ранения, да хоть тридцати ранений бывают случаи, когда выживают, главное оказать себе первую помощь и не отключиться. Он поднял голову и увидел то, что не должен видеть в этой ситуации. Его недоумению не было предела, на лице было такое разочарование, будто он стоял перед огромным залом народа, где совершил ошибку в работе, стоящую его жизни. Лицо уже приняло бледный цвет, хотя всё происходило в считанные секунды. В голове было лишь одно желание, и оно было уже давно. На протяжении нескольких лет, ему не удавалось переступить через себя, из-за ничтожной самооценки, которая сформировалась не на пустом месте. Осуществив бы это желание давно, он, возможно, не оказался в этой ситуации, его донимало отчаяние. Тело уже покрылось мурашками, потекли слёзы, и нужно было сделать это сейчас или никогда. Он понимал, что сколько секунд, часов или вообще дней не формулируй в голове, а всё равно произнесешь с неуверенной дрожью в горле, как тогда понимал в столовой. Вот и всё, он собрался всё отчаяние, обиду, злость, ненависть, разочарование и сказал, возможно, последнее слово в своей жизни, - “Катерина”...