Любовь и кулинария⁠⁠

Любовь – дело вообще щепетильное. А когда женщина любит, можно тушить свет, бросать гранату и спасаться бегством в ближайшем бомбоубежище. Вот и здесь так вышло: женщина любила. Ну и что, что уже под 30, и кого волнует, что любит азербайджанца, который киоск, где она работала, держал? Это все не важно, главное – это чувства.

Но проблема была вот в чем. В киоске не она одна работала, а были там еще две девочки, посменно. И обе сопоставимы с героиней по внешним характеристикам и всегда готовы одарить лаской некоего, скажем, Аббаса. А Аббасу-то что? Дают, и ладно. Чем он невозбранно и пользовался. Но девочек это в какой-то момент начало напрягать...

Ведь каждой хочется простого человеческого счастья – чтобы муж, дети, и дом полная чаша. А тут мало того, что жениться не хочет, так еще и коллег твоих почем зря сношает день ото дня. И никаких перспектив на изменение ситуации в ближайшем будущем не предвидится. Если не предпринять решительных мер.

Вот есть такое расхожее выражение: "Единожды задумавшийся о том, предать или нет – предаст обязательно". И это, на мой взгляд, верно – ведь сама мысль о том, чтобы что-то сделать, уже в немалой мере гарантирует то, что сделано это рано или поздно, но будет. Так и в нашем случае: когда первый раз Арина задумалась о том, что было бы неплохо устранить самую симпатичную из соперниц, она уже вступила на скользкую дорожку. И пошла по ней, если не сказать – побежала, теряя тапки.

Но в одиночку хорошо заниматься самоудовлетворением и поеданием вкусностей – а мочить коллегу лучше все-таки с кем-то в компании. Чувствовать, так сказать, рядом надежное плечо товарища. Таким товарищем в нашем случае выступила одна из сменщиц – девочки, руководствуясь старой формулой "против кого дружим", решили совместно устранить самую опасную соперницу. Ибо она моложе (пусть и ненамного), и местами посимпатичней будет. Когда мысль была Ариной в приватной беседе сформулирована, ни малейшего сопротивления она у коллеги не вызвала. Договорились, распределили роли и начали плести паутину интриги.

Для начала одна девочка ушла в запой, а другая – на больничный. После чего сообщницы начали очень активно зазывать красотку разделить с ними внезапные выходные. Пару дней поломавшись, та согласилась. В киоске в тот день торговал сам Аббас – и понятия не имея, какие страсти кипят вокруг. Все трое собрались в частном доме в одном из городских предместий, разлили, накатили, потом еще раз разлили – и началось.

О чем они разговаривали непосредственно до момента начала посягательства, я не знаю. По материалам дела – личную жизнь не обсуждали, речь вели о вещах обыденных. И в какой-то момент красотке по черепу прилетело чугунной сковородкой. Вот той самой, на которой очень удобно жарить картошку – и с корочкой получается, и не пригорает. Не этот буржуйский тефаль, на котором и котлеты по-человечески приготовить невозможно... Впрочем, мы отвлеклись.

Лишив девочку сознания, ее начали добивать. Били сначала стулом, потом утюгом, потом в дело пошел топор. Не буду утомлять читателя ненужными подробностями – скажу лишь, что когда силы у девочек иссякли, изуродованное тело они скинули в подполье. И сели злоупотреблять дальше. Но через некоторое время в голову Арины пришла мысль: сковородкой била она, топором также орудовала она. То есть получается, что вторая участница своего вклада в правое дело так и не внесла. И мало того: она оказалась абсолютно чистой перед законом и судом, что не есть хорошо. Вместе придумали – и руки должны быть замараны одинаково. Значит, что? Правильно, значит нужно ее как-то к процессу привлечь.

Но, как говорили Грейджои, то, что мертво - умереть не может. Но может быть, тем не менее, с успехом съедено. В связи с чем Арина поставила перед подругой условие: или она сейчас спускается в подвал и отделяет от поверженной соперницы наиболее съедобные части тела, или ложится рядом. Подвал немаленький, все уместятся. Выбор был немного очевиден. И подруга, вооружившись кухонным ножом, начала разделывать коллегу.

Как выяснилось, при известной сноровке дело это совсем нехитрое. А ягодицы (при жизни, нужно сказать, не особо упругие), с правильным гарниром, да еще пожаренные, заходят на раз-два. И сами поели, и сына накормили – как говорится, у хорошей хозяйки и хуй за толкушку сойдет. Зачем добру пропадать? А потом начала кончаться водка, что естественным образом привело застолье к завершению.

Наутро, разделав остатки соперницы топором, их разнесли в пакетах по ближайшим помойкам. Где в тот же день бесхозные ноги обнаружили местные бомжи – которые, само собой, сразу побежали в ближайший райотдел сообщить о неожиданной находке. В ходе отработки частного сектора, еще до момента установления личности потерпевшей (или поеденной), был установлен дом Арины. В доме нашлись следы, неопровержимо свидетельствующие о ее причастности к произошедшему, и после недолгих препирательств со следователем, она дала полный расклад. А куда деваться-то, скажите на милость?

Время следствия Арина провела в СИЗО, где зарекомендовала себя с лучшей стороны. Сломала два пальца сокамернице, хамила операм и демонстрировала полную готовность понести наказание за содеянное. Что в итоге и произошло: дали ей 8 с копейками лет колонии. А подруга прошла свидетелем – мол, договоренности об убийстве не было, разделывала коллегу под угрозой расправы, а когда в гости приходила, знать не знала о коварных намерениях товарки. Хоть все и понимали, что звездит, но хороший свидетель все же лучше плохого обвиняемого. Потому и проскочила – правда, пришлось искать новое место работы. Аббас к ситуации с пониманием не отнесся, и коллектив торговой точки обновил полностью.

Сейчас Арина уже на свободе, и чем она занимается – не знаю. Наверное, ищет мужа...