Кровь и Пепел - Вторжение. 20 - Бой за Монтре⁠⁠

Эрих Гросс, майор, командир разведбатальона 1й механизированной бригады ВС Швейцарии – Шильонский замок, в трех километрах от Монтре

Сквозь помутневшие от пепла стекла армейского бинокля было видно немногое. Густые сумерки, в которые погрузились окрестности Женевского озера, сильно ограничивали обзор. Саму Женеву отсюда, с противоположного конца озера, нельзя было бы наблюдать даже в ясный солнечный день – но майор и не пытался. Гросс скользил взглядом по лежащему в нескольких километрах Монтре – небольшому курортному городку, широко известному за пределами Швейцарии. Город будто бы вымер – значительную часть жителей эвакуировали на автобусах в Берн около часа назад, объявив военное положение и стараясь не сообщать причин – все равно бы никто не поверил. Остальные же или спрятались в убежищах в полной уверенности, что началась война с русскими, или выразили желание мобилизоваться. Майор не возражал – он остро нуждался в людях.

После ночной бойни у моста через Рону Эрих с остатками своего разведывательного батальона пробился сквозь горящий город. В паре мест им пришлось вступить в схватку с разрозненными стаями гончих. Исчадия бросались на грузовики и бронемашины, пытаясь растерзать сидящих на броне и в кузовах или хотя бы прокусить шины. Их инфернальный, звериный рев до сих пор стоял в ушах у Гросса. К счастью, более серьезного противника их отряд так и не встретил. Майору боя с сангусами хватило с лихвой – на его левом бедре была рубленая рана, к счастью, неглубокая: клинок демона прошел по касательной. Ее уже зашили и перевязали. А вот шальная очередь от своих же, угодившая ему в грудь – та сломала несколько ребер, и не только. Дыхание превратилось в болезненный хрип, а внутри при каждом вдохе что-то булькало. Не будь на нем бронежилета, майор не прожил бы и часа.

Когда они наконец вырвались из Женевы, в батальоне Гросса оставалось меньше тридцати бойцов. Быстрым маршем вдоль побережья озера майор добрался до Вильнева, где получил неожиданное подкрепление – полбатальона из своей же, Первой бригады, усиленного частью инженерно-саперного дивизиона. Две полных роты бойцов, на БМП и БТР, и, что гораздо важнее, танковый взвод. Офицеров выше его по званию среди них не оказалось, и Эрих временно взял командование на себя. Наскоро оценив местность, Гросс решил встать чуть севернее, в предместьях Монтре, оставив саперов минировать подходы к Вильневу и мосты через реку. Повторно миновав Рону, которая как раз здесь впадала в Женевское озеро, он направился к Шильонскому замку. В одной из его башен Гросс сейчас и находился, координируя спешное возведение оборонительной линии вокруг Монтре. Отсюда открывался потрясающий вид на озеро и его окрестности – что и было нужно майору. Этот городок им нужно было удержать любой ценой – здесь была транспортная развязка, откуда уходили шоссе на Берн и, через перевал Сен-Бернар – в Северную Италию. Последняя трасса, проходящая в паре сотен метров от замка, прекрасно простреливалась даже с его стен. Впрочем, он для этого и был построен почти тысячу лет назад.

Чуть севернее Монтре, на одном из холмов, разместился артиллерийский дивизион, прибывший из Лозанны пару часов назад. Его самоходки сосредоточено вели огонь по месту своего отбытия, поддерживая танкистов, ведущих там яростный бой. Сама Лозанна уже пылала, как и Женева, и возможно, Лион. Армии демонов развили стремительное наступление, атакуя сразу по нескольким, расходящимся от Женевы направлениям. Насчет судьбы французского города-миллионника майор не питал особых иллюзий – он в силу должности прекрасно знал о состоянии французской армии. Боеготовых соединений во всей Южной Франции не наберется и на полную бригаду, к тому же им нужно сперва добраться до фронта и развернуться в боевые порядки. Это даже не дни – недели. Полиция же при всем желании значимого сопротивления оказать не сможет. Лион был обречен.

А вот Лозанна, лежащая в двадцати километрах от позиций Гросса, сражалась ожесточенно. Там находился штаб Первой механизированной дивизии, и там же – основная часть ее тяжелой бронетехники. Басовитый гул канонады «Леопардов» был отчетливо слышен даже на таком расстоянии. Рокот автоматических пушек БМП и треск крупнокалиберных пулеметов причудливо вплетались в звуковой фон, а размеренный грохот артиллерийских залпов дополнял симфонию войны, задавая общий ритм. Если Лозанна падет, то спустя пару часов бой закипит уже на улочках Монтре. Майор надеялся, что город все же удержат до появления штурмовой авиации. К огромному сожалению, прямой связи с ними не было, даже артиллерия, стоящая на холме, не могла полноценно корректировать огонь – ее радиостанция лишь время от времени устанавливала контакт с артнаводчиками в Лозанне. Прямо сейчас часть инженеров, не занятых минными полями, спешно возводила мобильный ретранслятор сигнала примерно на полпути между городками. Опытным путем было установлено, что четкий прием возможен на дистанции не более десяти километров.

Рация зашипела, и сквозь ворох помех раздался знакомый майору голос:

– Прием, говорит лейтенант Конрад Кениг. Наблюдаю активность противника. Азимут восемь часов, дистанция один-пятьсот. Несколько гончих.

– На связи Гросс, принял. Лейтенант, уводи минеров за реку. Огонь по готовности при первом подрыве. В случае подавляющего превосходства врага отходи всеми силами ближе к Монтре. Встретим их здесь, на подступах.

– Принял. Конец связи.

Майор вновь вскинул бинокль, осматривая на этот раз окрестности Вильнева. Он не ожидал мощного удара именно оттуда: армии демонов явно двигались по другим направлениям – большей частью к Лиону, меньшей – к Лозанне. Тем не менее, была вероятность попытки прорыва с неожиданной стороны. Гросс это учитывал. Лучше переоценить врага, чем наоборот. По крайней мере, имеющимися силами он, возможно, сможет дать отпор даже превосходящему противнику. Линия обороны уже почти готова.

Темноту на склоне озарила яркая вспышка – сработала сигнальная мина. В воздух взвились осветительные ракеты, и стая гончих заметалась из стороны в сторону, пытаясь уйти в тень. Сразу несколько исчадий налетели на установленные растяжки и противопехотные мины, вызвав каскад глухих взрывов. За ними раздался стрекот нескольких десятков штурмовых винтовок и загрохотали пулеметы, лишая тварей малейшего шанса скрыться в темноте. Спустя десяток секунд все они были мертвы или бились в агонии. Удовлетворенно хмыкнув, майор опустил бинокль. Неплохое начало. Рация вновь зашипела:

– Прием, Кениг на связи! Множественная активность! Азимут прежний, дистанция один-двести, сокращается! Запрашиваю минометный удар по кромке леса, третий квадрат!

– Лейтенант, рано! Вытягивай их на минное поле, накроем их там!

– Эрих, их слишком… – голос Конрада оборвался, утонув в помехах.

– Гребаная связь, мать ее! – выругался майор, добавив еще ряд совсем непечатных выражений в адрес рации, демонов, висящей Пелены и общего расклада сил, после чего зашелся хриплым, надсадным кашлем.

Переведя дух и поднеся к глазам бинокль, как единственный оставшийся источник информации, майор всмотрелся и через миг потрясенно выдохнул, не веря своим глазам. Огромная стая гончих, больше сотни голов, узким клином мчалась сквозь минное поле, не обращая внимания на разрывы и сосредоточенный пулеметный огонь. Пробивая проход. За ними из леса выходили плотные коробки центурий, ощетинившиеся остриями копий. Быстрым шагом, не опуская щитов, они двигались в сторону реки. Гросс уже было щелкнул рацией, чтобы дать приказ минометчикам, но в этот миг цепь разрывов накрыла первую коробку меченосцев, сразу выбив с десяток демонов. Майор лишь цокнул языком – лейтенант прыгнул через его голову, напрямую отдав приказ, возможно даже от имени самого Эриха. Конрад принял верное решение, но субординацию никто не отменял. «Взбучку он получит, однозначно. Когда все закончится».

– …рит Кениг, отошли за реку, …вимся к подры… мостов, потерь нет, – снова ожила рация, сквозь шипение выдавая обрывки слов.

– Гросс, принял! Реку не удерживай, отводи бойцов к замку, в укрытия! Прикрой отход БМП и минометами!

– …нял четко, выполняю. Конец связи.

Майор опустил рацию и вновь вгляделся в разворачивающееся сражение. Пока все шло по плану – плотные и малоподвижные коробки центурий представляли собой отличную групповую цель. Эрих помнил о возможности легионеров метать копья и заранее предупредил бойцов о соблюдении дистанции минимум в пару сотен метров. Автоматические пушки и минометы, которых так не хватало в Женеве, выгрызали целые куски из построений вражеской бронепехоты. Центурия, шедшая первой, потеряла больше двух третей солдат и строй рассыпался. Меченосцы, взревев, ринулись вперед, но даже не добежали до окраин Вильнева, оставшись лежать на склоне холма. Вторая и третья центурия прошли через проделанный гончими проход в минном поле и тут же рассредоточились, перейдя на бег. Значительная часть демонов успела добежать до окраин поселка. Укрываясь от плотного огня, легионеры начали группироваться для захвата мостов и форсирования реки. Среди домов, пусть и невысоких, стало намного труднее выцеливать этих тварей, и эффективность огня сильно упала.

Гросс перевел взгляд на кромку леса. Из него выходило еще три центурии, по сотне закованных в броню демонов в каждой. Часть БМП переключилась на более удобную, хоть и дальнюю цель. В тот же момент группа исчадий с диким ревом рванулась по мосту через Рону. Как только они достигли середины, раздался мощный взрыв и мост рухнул в воду вместе с меченосцами и гончими. Вода вскипела от разрывов гранат, мин и снарядов. До противоположного берега добралась лишь пара гончих и меченосец, где они и были снесены обратно в воду шквалом свинца. Гросс с неудовольствием поморщился – река не оказалась непреодолимым препятствием для демонов. В этом течении она была слишком мелководной. Однако плывущие гончие и легионеры, идущие вброд прямо по дну реки, были крайне уязвимы как в воде, так и при выходе на берег. По идее, нужно было строить оборонительную линию и давать бой именно вдоль русла реки, как в Женеве. Но майора не покидало чувство, что здесь все далеко не так просто, как кажется. Именно поэтому он заранее дал команду на отход. И не ошибся.

Вдалеке раздался гулкий, протяжный гул гигантского рога… а за ним еще несколько. Знакомый до боли звук. По спине пробежала струйка липкого холодного пота. Гросс, поняв свое упущение и хрипло выругавшись, бегло пересчитал центурии.

– Говорит майор Гросс! БМП плотной группой отходить за остальными на линию обороны у Шильонского замка! Конрад, у вас под боком минимум шесть сотников, ты их наверняка помнишь по Женеве! До них танки не дотянутся!

– Кениг, принял, – раздался четкий голос лейтенанта. Отсутствие помех косвенно указывало на то, что он уже на подходе. Сдвоенный глухой взрыв известил о подрыве оставшихся мостов.

Звук рога повторился, уже ближе, и Эрих, определив направление звука, лишь мрачно сплюнул на покрытые пеплом ступени древней каменной твердыни. Сотники были именно на его стороне реки, перейдя ее вброд выше по течению несколькими километрами к югу. Он понял замысел врага – отвлечь и задержать армейскую бронетехнику легкими целями, внезапным ударом с фланга разбив ее. Для обычного стрелково-пулеметного огня эти пятиметровые чудовища были почти неуязвимы – такой вывод майор сделал еще у ЦЕРНа прошлой ночью, заплатив за него немалой кровью. Однако и командиры демонов тоже учли не все. Первое – без мостов форсирование реки центуриями сильно замедлилось, и сотники остались без поддержки. И второе – у Гросса на этот раз были танки. Два из них уже повернули башни в сторону Вильнева, в поисках достойной их цели.

Цепь из пяти боевых машин пехоты завершала отход, пытаясь перегруппироваться в плотный кулак. И это им почти удалось. На две крайние БМП с разных направлений ринулась в атаку четверка центурионов в тяжелой броне, сжимая в руках громадные топоры. Их раскаленные лезвия уже светились багровым, а древки дымились в мощных когтистых лапах. Громадными прыжками стремительно сократив расстояние, они достигли первой бронемашины и несколькими ударами невероятной силы превратили ее в груду искореженного металла. Вторая же успела дать лишь хаотичную неприцельную очередь. Огромный топор, запущенный одним из доминусов, отделил орудийную башню от бронемашины, разворотив ее. БМП неуклюже попыталась разорвать дистанцию, но другой сотник уже с размаху загнал свое оружие в моторный отсек по самое древко. Ухватившись за броню, он с видимым усилием перевернул тридцатитонную махину на борт.

Три оставшихся БМП открыли ураганный огонь из автоматических пушек, выбрав целью ближайшего центуриона. Он заметался зигзагами, уходя от потока снарядов, но на открытом месте его броню раскромсало на части за несколько секунд. Получив очередь в увитую бараньими рогами уродливую голову, он медленно завалился на спину, подняв облако пыли и пепла. Черная дымящаяся кровь тягуче лилась из многочисленных ран, прожигая канавки в земле. Остальные сотники не теряли время зря – двое скрылись за кирпичными одноэтажными домиками, а третий залег за бронемашиной, до сих пор стоящей на боку. Из нее раздавались истошные крики раненых, хорошо слышимые даже отсюда, с башни замка. БМП прекратили огонь, чтобы не задеть своих. Укрывшийся за подбитой бронемашиной доминус-сотник, заметив это, отрывисто рыкнул что-то остальным демонам.

– Их же шесть должно быть… – задумчиво произнес майор, наблюдая в бинокль за боем. – Говорит Гросс! Экипажам БМП – продолжать отход! Смотреть в оба! Вытягивайте их на танки!

Еще два центуриона одновременно устремились в атаку, пытаясь избежать сконцентрированного огня бронетехники. Менее удачливого из них встретила очередь в упор из двух автоматических пушек, уложив наповал. Второй, уклоняясь от смертоносных потоков стали и свинца, швырнул топор почти наугад и вошел в подкат, проехав по инерции пару десятков метров. Ухватившись когтями за одну из гусениц БМП, он оторвал ее и взмахнув ею, как кнутом, обрушил на башню второй бронемашины. Последняя, третья, не стала испытывать судьбу и набрала скорость, уже приближаясь к замку. Доминус устремился в погоню, догоняя ее десятиметровыми прыжками.

Раскатисто бахнула сразу пара танковых орудий, подняв клубы пыли. Приземлившийся в этот момент для финального рывка сотник опустил голову и как будто задумчиво уставился на оплавленную дыру в нагрудной броне. Сквозную дыру. Постояв пару секунд, он рухнул на колени и завалился в дорожную пыль. Гросс удовлетворенно кивнул сам себе, позволив короткую мстительную ухмылку. Один из наводчиков верно высчитал упреждение и поразил цель первым же выстрелом. Кумулятивный снаряд тоже сработал как должно. Танкисты молодцы, сориентировались и на первый раз не стали рисковать с осколочно-фугасным, ведь по сути, это чудовище и было живым «танком».

Наступила короткая передышка. Выжившие центурионы отошли назад, по-видимому, для перегруппировки. Демонические центурии тем временем переправлялись через неширокую реку, неся лишь незначительные потери от беглого минометного огня. Покореженные бронемашины чадили смрадным дымом, крики раненых постепенно стихли. Оставшаяся БМП благополучно добралась до основной линии обороны. Из нее обессилено вылез экипаж – люди ничком повалились на землю, кто-то рыдал, кто-то просто трясся в нервном припадке. Ничего удивительного – они впервые в жизни столкнулись с неизведанным, непредставимым – но от этого не менее реальным ужасом. Бойцы, прибывшие ранее, запрыгивали в уже отрытые окопы, устанавливали пулеметы и гранатометы, минировали подходы к оборонительной линии.

Сзади раздался звук шагов. Обернувшись, майор увидел Кенига, поднимавшегося на наблюдательный пункт. На его форме добавилось пятен от грязи и сажи, а запах сгоревшего пороха от лейтенанта ощущался даже за несколько метров. Эрих протянул руку, обменявшись крепким рукопожатием с Конрадом.

– Первый раунд все же за нами, – устало кивнул лейтенант на поле с редкими одноэтажными домами внизу, смахивая пот со лба. – Жаль, что чистой победы в нем не вышло.

– Это война, Конрад. Увы, но за победы приходится платить кровью. Где-то больше, где-то меньше. Но платить приходится всегда. Хотя это ты знаешь не хуже меня.

– Я связался со второй парой танков, они через несколько минут будут здесь, отрапортовал Кениг. – В Лозанне бой стихает, артиллеристы говорят, что этих тварей отбросили от города на несколько километров.

– Демонов, Конрад. Давай уж называть этих тварей – так как есть по факту, сколь бы невероятным нам с тобой это не казалось, – поправил его Гросс. – Место для обороны у нас неплохое, слева горы, справа – озеро. Вариантов у них нет, наступать будут узким фронтом. Артиллерийский огонь мог бы сильно сократить их число.

– Самоходки готовы оказать огневую поддержку, говорят, дистанция всего несколько километров, тут почти прямой наводкой бить можно. Но боезапас у «Паладинов» почти на исходе – все ушло на Лозанну.

– Печально. Не скрою, рассчитывал на них, – задумчиво почесал небритую щеку майор. – Повесь их на общий канал. Знаю, что не по уставу, но со связью и так дикие проблемы, может не хватить времени в бою на поиск нужного канала и отдачу команд. Тут все секунды решают. Да, кстати, попробуй еще раз связаться с ВВС. Авиация нужна просто позарез. Хотя бы пару штурмовых вертолетов.

– Прямой связи все еще нет, – доложил Кениг. – Но в Берне уже наверняка знают о боевых действиях и готовят авиагруппу. Это вопрос ближайшего времени. Сейчас везде бардак, не только у нас.

– Время… его-то у нас и нет, – мрачно отозвался Гросс. – Демонам еще полчаса-час на переправу и построение. Потом пойдут в атаку. Не меньше четырех сотен бронированных пехотинцев и три их командира-сотника, «доминусы», как их называли наши информированные союзники на Женевском мосту. Интересно, живы ли они до сих пор?

– Сомневаюсь… – вздохнул Конрад. – Жаль их, достойные и умелые бойцы. Были.

– У меня возникло ощущение, что они как будто чувствовали свою вину во всем этом, – майор широким жестом обвел окрестности, тонущие в багровых сумерках. – Очень надеюсь, что узнаю о них больше. Если доживу.

– Доживешь, Эрих, не сомневайся. А если и нет, то знай, что я сделал все, чтобы сохранить тебе жизнь, даже ценой своей. – твердо отчеканил лейтенант, уже собираясь уходить.

– Я и так это знаю, Конрад, – майор отдал честь своему помощнику, советнику и телохранителю. – Спасибо тебе. А теперь – на позицию, боец! Делай то, что умеешь лучше всего!

– Так точно, майор! – лейтенант Конрад Кениг развернулся и направился вниз по лестнице, незаметно поправив крохотный значок на груди под военной формой. Значок в форме черного рыцарского щита с серебряным крестом на нем.

Спустя сорок минут враг пришел в движение. Под гул гигантских рогов колышущаяся темная масса двинулась на подготовленные позиции Гросса. Лязг металла четырех сотен закованных в броню демонов был отчетливо слышен, как и их свирепый рев. Земля мерно вздрагивала от идущих строем и печатающих шаг легионеров.

– На связи майор Гросс, огонь пока не открывать, ждем до сближения в полтора километра, бережем боезапас, – скомандовал майор, вглядываясь в бинокль. Что-то было не так.

Когда между армейцами и демонами осталось меньше двух километров, звуки рога вдруг стихли. Как по команде, прекратили рычать и демоны. В наступившей тишине стали слышны надрывные крики, стоны и плач. Не веря ушам, майор поднес бинокль к глазам. И увидел. Увидели все.

Демоны гнали перед строем толпу людей – огромный живой щит. Раненых бойцов, полицейских, местных жителей. Мужчин, женщин, стариков, детей. Несколько сотен человек. Они пытались бежать, но с флангов их, как овец, обратно сгоняли гончие. Тех, кто падал, шагающие вслед центурии просто втаптывали в пыль тяжелыми коваными подошвами, не утруждаясь добиванием. Мужчины кричали, женщины рыдали и стонали, хрипящие старики падали без сил и уже не поднимались. Детей несли на руках. Исчадия двигались, сокращая расстояние. Им осталось уже полтора километра. Ни одного выстрела. Лишь крики и детский плач.

Эрих опустил бинокль. Ладонь мелко дрожала. В горле стоял ком, мешая дышать. Во рту пересохло, а взгляд помутнел. Шли секунды. Наконец, сглотнув вязкую слюну, Гросс отрывисто и хрипло произнес в рацию:

– Говорит Майор Эрих Гросс. Вы уже сделали многое. Я не прошу и не требую от вас невозможного. Но вы должны. За вашими спинами – родина. Отступать – нельзя. Сдаться – тем более. Мы на войне и иного выхода нет.

Он перевел дух. И, постарев сразу на десяток лет, отдал самый тяжелый в своей жизни приказ:

– Дистанция – один-сто пятьдесят. По врагу из всех орудий – огонь!