Из незабытого детства. Мучительница первая моя⁠⁠

В моей жизни были  хорошие учителя, о которых я сейчас вспоминаю с теплотой и благодарностью, но вот с самой первой учительницей, к сожалению, не повезло.

В первый класс я пошла в поселке Елань Волгоградской области. К тому времени я умела уже хорошо, не по слогам читать, немного писать и немного считать. Всему этому меня научил отец, который с удовольствием со мной занимался. В то время мне казалось, что учиться – это легко и приятно. Ну, если только дело не касается счета и скучных цифр, которые с трудом укладывались в моей голове. Уже тогда было понятно, что я – не математик.

В детский сад я не ходила, поэтому первый класс стал моим первым опытом жизни в обществе. Как это обычно бывает? Мама, папа, сестры, бабушка – все в семье тебя любят, балуют и прощают  мелкие недочеты, тети и дяди – с меньшим энтузиазмом, но тоже. И вдруг ты шагаешь в  большую жизнь, где к тебе в лучшем случае равнодушны, в худшем – недружелюбно настроены. И так тебе нужна в этот момент помощь и поддержка взрослого, важного человека, который именуется громким словом Учитель. И ты очень этого ждешь, и каждый взрослый человек для тебя в детстве (до начала подросткового бунта) – безусловный авторитет, и каждое его слово – это истина в последней инстанции. Ты вообще привык доверять взрослым, потому что они умные, большие и надежные люди.

Мою первую учительнице звали Нина Ивановна. Она была высокой, с зачесанными назад черными волосами, в очках на прямом, тонком носе. Она часто рассказывала о своем взрослом сыне, который для нас должен был стать образцом для подражания. А все мы были бестолочами, лентяями и лоботрясами.

Сейчас я понимаю, что у нашей учительницы были серьезные проблемы с психикой и нервной системой.  Ее нужно было лечить в стационаре, а не пускать к детям. Ее просто выводили из себя плохие ученики. Она кричала так, что голос срывался до визга, а лицо покрывалось багровыми пятнами. Было несколько учеников в классе, которых она особенно невзлюбила. В основном, мальчишки – хулиганы и одна девочка: Арбузникова.

- Ненавижу это лицо, руки эти!!!. Тварь тупая!!! Сколько можно тебе объяснять?...

В порыве ненависти учительница хватала  за косу и с силой дергала ее вниз. Арбузникова обливалась слезами, которые текли потоком по некрасивому широкому лицу, и это зрелище еще больше «распаляло» мучительницу.

- Что ты мне тут крокодиловы слезы пускаешь?

Я смотрела на происходящее с  ужасом. Мне хотелось убежать из школы и никогда больше не видеть Нину Ивановну и своих одноклассников.

Оскорбления, подзатыльники, удары указкой были для нашей учительницы опробованным педагогическим приемом. Каждый день в классе  стояла ругань и крики. Это относилось ко всем! Училась я хорошо, не хулиганила, но все равно каждый день это слушала. У нас в семье не орали так громко и не били детей, поэтому «иммунитета» у меня не было. И почему-то насчет побоев и издевательств никто из нас не жаловался другим взрослым.  Наверное, все думали, что так и должно и быть в школе. В другую-то школу мы не ходили… И еще, конечно, были отъявленные хулиганы, с которых «как с гуся вода». Несмотря ни на что, они учительницу не боялись и продолжали время от времени шалить, умножая степень ее ненависти.

Как и следовало ожидать, я получала «пятерки» по всем предметам, кроме математики. Портила статистику отличников в классе. Самым жутким учебным днем для меня была суббота, когда учительница  проводила самостоятельную работу по математике.  Она давала определенное количество заданий, и тот, кто выполнял их, после проверки мог радостно идти домой. Как бы мне хотелось упорхнуть из дверей класса первой или второй, радоваться солнцу, свободе и предстоящему воскресенью! Но задачка или уравнения никак не решались правильно, учительница отправляла меня с тетрадкой на свое место, а количество бедолаг за партами редело. Я переживала, злилась на себя и оттого соображала еще хуже.

Помню, что один раз учительница  пришла к нам домой, чтобы обсудить с родителями мои «промахи» по математике. Я при этом разговоре не присутствовала. Потом выяснилось со слов родителей, что она больше говорила не обо мне, а о своем «замечательном сыне», и что произвела не очень хорошее впечатление. Никаких назидательных слов «тебе нужно больше стараться» или обидное «в кого ты такая бестолочь?»  мне не было высказано. Я вообще очень благодарна родителям, что они  по большому счету не вмешивались в мою учебу. Не заставляли делать уроки, не ругали, если я вдруг не пошла в школу и так далее. Я привыкла  ответственность и за учебу и за свою жизнь в конечном итоге нести самостоятельно. Между прочим, хорошая привычка!

Детская психика умеет приспосабливаться к самым трудным обстоятельствам. За три года начальной школы  я немного привыкла к избиениям одноклассников и ругани, но школа, к сожалению, не стала ни вторым, ни третьим домом: скорее, местом отбывания наказания.