Глава 6 Приём у Семарга⁠⁠

Вернувшись к себе в бункер после планёрки, Семарг был приятно удивлён напором воды из крана. Он давно собирался высказать Маре своё недовольство насчёт работы атмосферных конденсаторов, но, как это обычно бывает, откладывал разговор, так как частично считал себя виноватым в плохой работе системы водоснабжения. А здесь, о чудо, посудомоечная машина перестала моргать неприятным красным огоньком, вообще, засияла бирюзовой лампочкой. Довольный, что всё обошлось без извинений, Семарг подул в свисток звуковода, вызывая Домком.

– Алё, Парамарибо, позови-ка начальство.

На том конце трубы раздалась паркетная дробь женских каблуков.

– Слушаю.

– Восхищён, иного слова и не подберёшь. А вы мне говорили, что без этого скандалиста не обойдёмся. Однако ж, вот он, результат. Умеете когда нужно. Всё просто отлично! Доволен, весьма доволен. Можете от моего имени поблагодарить коллектив.

– Вы сейчас о чём?

– Ну как же, напор просто замечательный. Хвастайтесь, конденсаторы заменили?

– И, кстати, без вашей помощи!

– Ну кто знал, что он такой обидчивый. Надеюсь, новый инженер без закидонов? Бассейн ему не понравился. Мощности слабые. Однако, вот, оказывается, есть решение!

– Меркулов постарался, сумел выбить резервные.

– Мо-ло-ток! Давайте-ка мне бойца. Хочу познакомиться с талантом.

– Не перехвалите. Зазнается, тоже начнёт козлить. А у вас известный ответ – уволен!

– Ух ты, как вы сразу, уважаемая Мара. Прямо наседка. Скажите, только честно, понравился? Предупреждаю, я очень ревнивый.

– Вот как с вами! Только заведётся приличный человек, так сразу и на заметку. Мне, где искать сотрудников, скажите на милость? Все коридоры перегородили своим характером.

– Ой-ёй, как припечатали! Значит, не промазал. Ну так что, самому звать?

– Пришлю…

Приёмная товарища Семарга несказанно удивила Меркулова. А больше всего, это картина с завёрнутыми в белые простынки страстотерпцами. Бахус по-товарищески подмигнул и предложил кружку с манговым соком, судя по надписи над краном. На что Меркулов отрицательно покачал головой, боясь нарушить работу желудка продуктом из двухмерного мира.

Рядом с клавесином, на банкетке с высокими выгнутыми спинками, расположился товарищ Семарг.

– Присаживайтесь, – пригласил сесть рядом хранитель ключа.

– Да куда же? Здесь тесно?

– Так мы почти свои люди. Чего стесняться? Садитесь, садитесь. Я потерплю.

Пришлось подчиниться.

– Нут-с, откуда вас занесло в нашу высотку? Говорят, из окна сиганули. Турист?

– Верите, нет, сам не знаю. Только чувствую, что я здесь нужен.

– Ага, значит, нужен? Занятно, дорогой вы мой человечище!

Рука Семарга обняла и дружески потрепала гостя.

– Собственно, я ничего такого. Только благодарности ради, – смутился Меркулов от начальского панибрата.

– Знаю, знаю, чего же ради? Наша Мара Филипповна из кого хочешь сардельку сделает… с горчицей! Да что я вам рассказываю, сами поди почувствовали над собой власть её чар. Да-с, такие они у нас – председатели Домкома!

Внезапно резко поднявшись с панкетки, Семарг сделал несколько шагов от Меркулова, потом развернулся и с чувством бросил в его сторону:

– А?

Удивлённый подобным обращением, Меркулов решил молчать, чтобы услышать продолжение вопроса. Однако Семарг вернулся на кушетку и начал барабанить пальцами по лакированному дереву спинки, по-видимому что-то обдумывая. Пауза затянулась.

– Должен выразить свою благодарность за костюм. Ткань просто замечательная! Приятная на ощупь и температура, какую захочешь. Блеск! – нарушил молчание Меркулов.

– Что вы говорите? Ткань? Угу. А что ещё?

– Продавцы удивили. Вежливые такие, воспитанные. Парамарибо сказала, что всё благодаря вашей методе.

– И в чём же она, по её словам?

– В награде за труды.

– Да-а. Восхитительно. Сколько цинизма! Вы действительно так считаете?

– Я что-то не так сказал? Поправьте. Ведь это приём Наполеона – гвардейские ленточки дарить?

– Ещё Римскую империю вспомните.

– Пардон, да что не так-то?

– Послушайте, или человек работает на благо общества, или для себя. Понимаете разницу? Нет?

– А при чём здесь награды?

– В первом случае человек счастлив, что оказался полезным обществу, во втором же доволен, что прыгнул выше других. В одном случае, польза для всех, в другом – только ему одному хорошему.

– А почему неугоден, тот кто работает на себя? Здоровая конкуренция и всё такое.

– Крысы в банке? Увольте. Там только наказание и работает: бунтарь, кусаешься – вот тебе удар током, покорный раб – получи тарелку с кашей. У меня нет желания кормить надзирателей. Это крайне невыгодно.

– Как же иначе-то, коль все люди скоты? Так и норовят пройтись по чужим головам ради выгоды.

– Кто вам внушил это дрянь? Нет, ну если с детства утверждать, что человек скотина, то и вырастешь урода. А как иначе-то? Иначе никак. Вот если вам говорить в течение десяти лет, что вы неудачник, то кем вы станете? А вы предлагаете с пелёнок видеть в ребёнке животное, нуждающееся в кнуте и прянике.

– Пацифизм какой-то, уж извините, слюнявый. Сам он чему научится? Только какать и орать! Олух бестолковый вырастет.

– Вы забыли про ответственность.

– Да как её вбить в голову, если там крюшон из первобытных инстинктов.

– Браво! Пункт первый – Если видеть скота, то и получишь скотину. Всё решает окружение. Человек – существо общественное. Не может в одиночку существовать, и незачем тогда себя обманывать. Создай среду взаимовыручки и нет одинокого, затравленного существа. Ему нет нужды прыгать выше других за куском хлеба. Согласитесь, редкая мерзость – заставлять людей прыгать ради пропитания?

– Уф, прямо марксизм какой-то! Так зачем вызывали?

– Сознайтесь. Всё равно узнаю. Откуда взяли конденсаторы воды?

– У соседей выменял на старые.

– Де Борха? Да вы смельчак!

– Председатель трусливый, не то что наша Мара Филипповна. Сам отдал.

– Бумаги или что посущественней предъявили? – Семарг заговорщически подмигнул и потёр большим пальцем указательный.

– Не обижайте художника. На скорости взял. Он соображать перестал от страха.

– Да? Ну-ка, встаньте профилем к окну. Действительно, у вас есть экстерьер. Чувствуется порода. И что же с вами делать?

– То есть обман в этой системе присутствует? Ну это же разрушает все договоры! Как можно надеяться на общество, когда такие санки мимо летают?

– Что поделаешь – тяжёлое бремя хранителя высотки. Но вы меня удивили.

– Так что, смею надеяться, выделите средства на покупку нового конденсатора?

– Ого! Вот это хватка!

В прозрачной цилиндрической кабине, которая отсчитывала этажи с шагающими по своим делам гражданами, Меркулов мысленно вернулся к разговору о ленточках и наградах:

«Здорово это у него получается: вместо содержания охраны, он посадил каждому работнику своего полицейского в голову. А и действительно, зачем тратиться, когда человек сам будет беречь общественные институты. Дичь какая-то, а как же тогда деление на классы? Всегда были власть имущие и бедняки – разве не так? Господа и рабы – иначе и быть не может. Если всех уравнять, то кто за порядком будет следить? Все разбегутся по частным квартирам, прихватив, что смогут унести, и настанет хаос! Взять меня, и зачем мне это фантастическое общее благо? Что за чушь! Вот сейчас у всех есть хорошая вода, но только благодаря мне. А почему? Обманул придурка. А начни думать о его интересах, разве получил бы конденсаторы? Да нет ни разу: "Ах, пожалуйста, уступите. Мне очень нужно, баран фофельный!"

Бедняк оттого и бедняк, что в голове стоит ограничитель из правил: это можно, а это нельзя. Если все станут бедняками, то что получиться? Всегда найдутся люди, которые захотят жить лучше других. Способности у них лучше, образование, происхождение, воспитание – что, всё это теперь на свалку? Ну уж нет, дорогой товарищ Семарг, не бывать этому! Сам-то живёт себе припеваюче на самой верхотуре, и ещё кнопку волшебную имеет. Чуть что не по его характеру, так пожалуйте в небеса товарищи жильцы. Мол, сами выбирали. Вот тебе и всё равноправие. Опять право власти на насилие. Однако, здесь право распространяется не только на имущество, но и на саму жизнь, демагог стратосферный».

На сто двадцать третьем этаже, ровно в середине здания, мимо его взора промелькнула зона отдыха с фонтаном и праздными жителями высотки, отдыхающими после работы в Замке. Малыши со смехом бегали от струй воды, влюблённые целовались, старики клевали носом над кроссвордами. В радужной взвеси летели к планете, раскинув в стороны руки, серебряные скульптуры первопоселенцев. Идиллия, от которой почему-то свело скулы у Меркулова.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 5 Высотка Де Борха

Глава 7 Пишу, рисую...