Долгая дорога домой⁠⁠

Каждый, наверное, что-нибудь слышал про «Хождение за три моря» Афанасия Никитина, а был ведь ещё и Филипп Ефремов, чьи странствия были нелегче. Сын стряпчего духовной консистории в тринадцать лет стал солдатом Нижегородского пехотного полка, впоследствии капралом, затем каптенармусом, а к девятнадцати выслужился в сержанты. В 1774 году, находясь на одной из застав Илецкой дороги Оренбуржья в составе отряда из двадцати человек, Ефремов принял участие в бою против мятежных пугачёвцев: застава в итоге была разбита, сам герой, получив две сабельные раны и укол пикой, был взят в плен, но смог бежать. Правда, попав при этом из огня в полымя, так как очень некстати повстречал группу киргизов, в неволе у которых провёл два месяца.

Злоключения на сём не кончились, ибо Ефремова продали в Бухару, где его купил местный визирь, которому требовался стражник для гарема - тут я заподозрил страшное, но, к счастью, процедуры оскопления русский невольник избежал. Более того он нёс службу исправно и вскоре стал одним из командиров охраны, получив в подчинение 10 человек. А далее случилось вот что (слову самому герою): «И в одно время пришёл ко мне служитель, сказывая, что требует меня аталык (то есть визирь). Пришедши я к нему, говорил он, что «приехал из России мой посланник, привёз посольское письмо, возьми и прочти». Взявши я оное письмо, увидя титул всемилостивейшей государыни, сняв шапку, не мог зрить сухими глазами без слёз. Прочитав оное, спрашивал меня аталык: «Что это такое?» Отвечал я: «Посланников паспорт». То сказал он: «Для чего ж приложена печать ниже письма?» На то я вторично ему отвечал, что титул российской государыни пишут вверху, а печать прикладывается внизу, для того что титул значит более, нежели печать.

Он сказал: «Это неправда, тем Россия имеет противу нас унижение, потому что мы истинной веры магометанской». Притом вопрошал, для чего я плакал: «Состоишь в руках моих, то, что хочу, с тобою сделаю». Сказал я, что Россия не верует лживому пророку Магомету, а верует истинному Богу и нельзя сему статься, чтоб российская монархиня, от руки коей трепещут многие государства, делала тому, кому не следует, унижения. Плакал же я для того, что, во-первых, обрадован был титулом российской государыни; во-вторых, тем, что увидеть мог российское письмо. Сверх того сказал я ему, что по долгу своему дал я обещание всемогущему Богу и нашей августейшей монархине служить верно и послушно до истечения последней капли крови и что печалюсь по причине несчастной судьбины, которая заставила оплакивать Российское государство и ввергла в руки того, кому я не должен жертвовать своею службою, а тот ещё, кому я не мог бы быть без той несчастной судьбы подвластным, обещается сделать из меня всё то, что ему угодно».

Разобидевшийся на такую отповедь, визирь подверг Ефремова пыткам, заставляя принять ислам, но упрямый нижегородец её выдержал. Бухарец оценил и, повысив Ефремова до командира полусотни, взял с собой в поход на Самарканд, где в одном из боёв россиянин смог захватить знатного пленника, за что был пожалован чином юзбаши, то есть сотника, и земельным наделом. Кстати, Филипп (как по батюшке, я не знаю) вспоминал, что в его сотне пятую часть составляли русские, которые, вероятно, также попали в бухарские джигиты из невольников. Далее новоиспечённый юзбаши принял участие в походах на Мерв и Хиву, где сошёлся в поединке с юзбаши неприятеля. Схватка кончилась тем, что нижегородец отрубил у соперника правую руку и взял оного в плен, за что был награждён лихим аргамаком и дорогим кафтаном.

Вернувшись в Бухару с добычей и при деньгах, Ефремов провернул хитрую оперативную комбинацию: соблазнил визиреву ключницу, заставив оную выкрасть у властелина печать, накатал с помощью нанятого писаря посольскую грамоту, удостоверив её краденой печатью, и отправился в Коканд, отметив, что: «дорогою ж, признавая меня за посла, давали провизии и лошадям корму». Далее Ефремов благополучно преодолел Тянь-Шаньские горы и оказался в ныне китайском Кашгаре, а затем в Яркенде, где затарился товарами и купил слугу-негра. Или мулата. Короче, «чёрного арапа» и в качестве купца отправился в Тибет, а оттуда в Кашмир и, наконец, в Индию, где посетил Пенджаб, Дели и Калькутту, где через одного армянина (ну а ху..и, где ж их нет?) вышел на британского священника, который, в свою очередь связал его с местными английскими властями.

Британцам Ефремов заявил, что он - родственник графа Чернышева (привет Ильфу и Петрову). Альбионцы поверили и отправили российского юзбаши морским путём в Англию, а он им в знак благодарности подарил негра. Так Ефремов попал в город «Ливерпур», откуда доехал до Лондона, а конкретно до российского посольства. Там скитальца снабдили всеми необходимыми бумагами и в 1782 году, то есть спустя восемь лет странствий и приключений, нижегородский солдат/бухарский юзбаши/тибетский купец ступил на родную землю, где был зачислен в Коллегию иностранных дел, ибо к тому времени свободно владел бухарским, персидским и другими языками. После себя оставил необыкновенно красочное описание своих странствий, где подробно описал не только их, но и географию исхоженных мест, быт и привычки местного населения, систему управления и политику тамошних государств, а также различные зарисовки на исторические темы. Такие дела.