Для тех, кто, как и я, еще не поделился «радостью» жизни⁠⁠

Решилась высказаться для тех, кто:
-Тридцатилетние и тридцать плюс, они же - «инфантильное поколение»
-Для всех «ну когда же нас детками порадуете».
-Для «внуков же понянчить хочется».
-Для тех, кто считает, что мне пора, и я многое упускаю.

-Для тех, кто, как и я, еще не поделился «радостью» жизни.

Для тех, кто стоит на платформе станции, где «часики-то тикают», осторожно прислушивается, как тикают, видит перед собой поезд «дети», который скоро отправится. По расписанию. Без задержек, опозданий и придет на станцию «семья», на станцию, которую ты видел очень давно, видел только в детстве.

И в детстве эта станция воспринималась тобой как нечто вечное. Само собой разумеющееся, ни плохое, ни хорошее, такое, как есть. Слегка пошарпанные стены, немного скрипучие двери, кусты ирги, в которых так весело было играть в прятки.

На этой станции папа однажды избил маму.

На этой станции несколькими месяцами позже мама навсегда закрыла перед папой входную дверь вокзала.

На этой станции бабушка читала тебе сказки перед сном, и там же, много лет спустя, совершенно внезапно, в один день ты осознал, что только в сказках мужчины - абсолютно смелые, мужественные, женщины - нежные, робкие, но искренние и любящие, а в жизни они могут быть абсолютно разными.

Могут и обидеть ради банального понта, обидеть даже тех, кто заведомо слабее, даже одинокое бездомное животное.

Когда-то на этой станции дядя чинил твой велосипед, а тетя постоянно подшучивала над ним, мол, ну-ну, автослесарь, давай-давай, хуже хоть не сделай.

На этой станции дядя починил твой велосипед.
И однажды ушел от твоей тети к чужой тете.

Здесь вы всей семьей собирались на Новый год. Пока наряжали елку, тебя обижал старший брат, и никто за тебя не вступился, ведь успеть нарезать салаты до курантов - самое важное в этот день. Ты хотел пожаловаться маме, но она приказала молчать, потому что какой-то опухший дядя говорил что-то невнятное на фоне Кремля, и ты «своим вечным нытьем» мешал всем внимательно его слушать.

На этой станции ты понял, что одинок.

Отсюда ты отправился на первом остановившемся в тот самый день поезде.

Ты думал, что никогда не вернешься.

Ты хотел быть один, ведь одному - проще. Один в поле - не воин, а пахарь. Пахарь, который пашет денно и нощно, чтобы избавиться хоть немного от того щемящего чувства несправедливости, от той боли, обиды и отчаяния, которые ты испытал, находясь на станции «семья».

И ты пахал. Усердно, не покладая сил. Чувства притупились, ты уже позабыл большую часть того, что происходило там, на той далекой, но такой родной платформе.

Ты знал, что настанет момент, когда пахать одному тебе надоест. Тебе захочется, чтобы кто-то стал свидетелем твоей жизни, твоего труда, усердия и самоотверженности. Тебе захочется самому стать чьим-то свидетелем. И вы появитесь друг у друга.

И неизбежно возникнет вопрос о необходимости появления свидетеля уже для обеих ваших жизней, как для одной, единой жизни, - человека, которому вы расскажете самые лучшие истории, покажете лучшие виды, оденете его в лучшие одежды и относиться к нему будете как к лучшему человеку на земле, а он будет считать лучшими вас. Дадите ему ощутить вкус свежего молока вприкуску с батоном. . Покажете ему, как здорово гулять босиком по теплой летней траве. Гладить животных. Смотреть на небо и море. Держаться за руки.

Но… внезапно в голове возникнет тень сомнения и возникнут страхи, самые разные страхи: сможете ли вы дать ему самое лучшее? Сможете ли обеспечить его безопасность? Сможете ли сами быть для него опорой, помочь увидеть в этом мире свет, и при этом научить воспринимать его тьму, как ночь принимать за часть суток?

И, конечно же, за ответами вы оба обращаетесь к своей памяти.

До того, как вы встретили друг друга, у каждого из вас была своя станция «семья». И оба вы помните, как бабушка читала вам на ночь сказки, вы просыпались, мечтая увидеть это сказочное волшебство в мире, но вместо этого видели, как тетя после дядиного ухода часами плачет на кухне. Видели, как опухший мужчина из телевизора куда-то ушел, и всем стало очень тяжело жить. Видели, как летят ракеты и гибнут люди. Как тонут корабли и в океанах расползаются химические лужи. Видели, как бабушка хоронит дедушку, а потом очень долго ходит грустная.

Видели жизнь.

Видели смерть.

И в нерешительности вы вдвоем стоите на этой платформе с нервно тикающими часиками.

Тик-так. Заразительный смех дедушки над собственной шуткой.

Тик-так. Пьяный, жутко пахнущий отец.

Тик-так. Теплые объятия мамы.

Тик-так. Объявляют мобилизацию.

Тик-так. Ты лезешь в конуру за любимой собакой и вы спите, обнявшись.

Тик-так. Мир охватила пандемия.

Тик-так. Ты после долгой зимы ощутил, что воздух наконец стал пахнуть весной.

Тик-так. Жизнь прекрасна и удивительна.

Тик-так. Мир несправедлив и суров.

Тик-так.

Тик-так.

Тик-так.