Детство, опаленное войной. Воспоминания малолетнего узника фашистской неволи.⁠⁠

Добрый день, уважаемые читатели. Вот, почти через полгода тишины, я вновь решил публиковать некоторые интересные материалы.
В прошлом месяце удалось записать воспоминания своего соседа, малолетнего узника фашисткой неволи, ветерана труда Голямина Владимира Петровича.  
Далее с его слов:

"Я, Голямин Владимир Петрович, родился 5 августа 1938 года в деревне Масальская Моховицкого сельсовета Володарского района Орловской области. Деревня в прошлом принадлежала помещику, но фамилии его не помню. Отец мой, Петр Акимович, работал в городе столяром-краснодеревщиком, дома бывал очень редко, а потому я его не помню, даже фотографии не осталось. Кроме меня, в семье был старшие брат и сестра, нас воспитывала мать. Жили голодновато, но репрессиям мою семью не подвергли. С началом войны отца забрали на фронт и он пропал без вести, никаких известий о нем. Осенью 1941 года пришли немцы. Были недолго. Особых зверств я не помню, да и не было. Хотя, жил у нас один старик, воевал еще в русско-японскую, раз он начал что-то дерзить оккупантам, а те его повесили.

В 1943 году на Орловско-Курской дуге дали немцу хорошо по хребту, он дрогнул да и побежал. И нас, меня, мать, сестру брата, в рабство угнали вместе с односельчанами. Гнали огромной колонной в Белоруссию, голодно было, холодно, это же осень 1943 года была. А по бокам две колонны немцев, конвоиры и просто отступающие. Хорошо помню, как над нами гудели советские самолеты, некоторые даже снижались и пикировали, но не бомбили и не стреляли. В общем, летом 1944 года пригнали тех, кто в пути выжил и нас в том числе, в Белоруссию, под Гомель. Готовились нас уже отправить в Германию на принудительные работы, но наши отбили почти в тот момент, когда эшелон с теплушками прибыл за нами.

Вернулись мы в родную деревню, а тут только трубы торчат - все сгорело. Но делать нечего: стали обживаться. Мать вырыла в склоне холма землянку, тогда все односельчане в землянках жили. Брата на войну призвали весной 1944. Два года он воевал, а еще четыре потом служил в армии на срочной службе. Помню, ели так называемые чибрики. Это были такие своего рода оладьи из гнилого картофеля. А все-таки мы были детьми, хотелось двигаться, играть. Были катки, такие, ну вроде бочонков, из них сделал себе первые лыжи. Учился я после войны в школе, кончил 7 классов, тогда все ребята учились и это считалось священной обязанностью. В конце 40-ых вернулся брат, который забрал меня с собой в город Советск Тульской области. Там брат работал на шахте. И я в 14 лет отправился учится в двухгодичное горное училище и с 16 лет работал на шахте 1-я Липковская по специальности электрослесарь ремонтной смены на очистном участке. Мне повезло, я работал на погашенном участке, где не было воды и уголь почти кончился. А со мной жил друг Виктор Власов, так тот на "молодом" участке был, где работали по колено в воде. Ох и "хлебнул воды" он. Раз промок, два и три, а тут уже и чирьи от холода выскочили.

Приходилось выходить на смену в три часа утра, а потом, после работы, приходилось еще бежать в вечернюю школу, три года я ее посещал. Один раз со мной случился неприятный инцидент. Я проспал и не вышел в 3 часа утра на работу, а появился в восемь. Начальник участка товарищ Пачев кричать не стал, а просто рассчитал. А потому я подал в суд, ведь был закон, который защищал учащихся вечерней школы и предписывал им работать только в первую смену т.е. в восемь часов утра. Вот и восстановился я. Неделю, которую я не работал по причине судебных тяжб мне в итоге тоже оплатили. Ох и грязная, и тяжелая работа шахтера! Хотелось быть инженером-конструктором, а потому, после окончания вечерней школы, я подал документы в Тульский университет, но по конкурсу не прошел, но подал потом документы в Тульское Горный техникум и приняли.

Это были лучшие годы моей жизни. Мы, студенты, жили как у Христа за пазухой. Было общежитие, было питание, да стипендия была 200 рублей. Словом, прекрасно жил. Директором был Крымцев Василий Яковлевич, настоящий горняк, крупный мужчина. Мы его уважали. На парах я любил поболтать, но, случалось, спросит учитель меня после того, как болтал: "А ну, повтори что я сказал?"

А я повторял все точно. Раньше ум хороший был, память отличная, все на лету схватывал. Всего в техникуме было 4 группы.

А шахты начали вырабатываться и мне пришлось перебраться в город Кимовск и там продолжить работу на 1-ой Зубовской, а затем на 12-ой Гранковской. О Дрогайцеве? Слышал, но я уже после него работал, хотя старые шахтеры его всегда добрым словом вспоминали.

В 1963 познакомился со своей женой Марьей Макаровной на катке. Я же спортивный был. Затем, поступил в Новомосковск, в университет, а после уже работал на производстве, не связанном с шахтами и горным делом. Вот такая моя юность, рабочая, ученическая, тяжелая.
1. Владимир Петрович в 1956, город Советск.

2. Владимир Петрович (крайний слева) в 1959 году на шахте 1-ая Липковская.

3. Оборот с дарственной подписью для меня.

4. Владимир Петрович с товарищем по техникуму Елкином Михаилом.  1961.

5. Оборот с дарственной подписью.

6. Владимир Петрович с другом веселятся. 1961 год.

7.  Владимир Петрович в наши дни.