Часть 3: Холодные глубины⁠⁠

Привет!

Продолжаю выкладывать по одной части свой мини-цикл по Вархаммеру каждую субботу в 22:00.

Первая часть: Часть 1: Орудия Аргензиума

Император должен был умереть. Империум должен был умереть. Хаос должен был умереть. Универсум должен жить. Таков был наш путь. Но мы ошиблись. Нельзя убить Закон, равно как нельзя убить отрицание Закона. Можно лишь лавировать, ставя один Закон против другого.

Наставник Дремур

— Подъем! Живо! А ну шевелись, наземники! Быстро убрали свое барахло в крюйтах и умотали в отсек, уходим в варп на шестой склянке! - молодой флотский унтер вопил мне прямо в ухо.

— Ты охренел, собака пустотная?! - сонно заорал в ответ Бриггс. Мы впятером валялись вповалку на эстакаде после шестичасового ремонта полуживой Химеры, которую скопидомы-гвардейцы утащили с Аврелия из разваленной колонны покойного Бривуса. Так что наши чувства к обнаглевшему космофлотцу не отличались благодушием.

Впрочем, это было хронически после той бойни. Когда флот, по плану долженствующий прикрывать нас, попросту сбежал, сложно было ожидать иного. Надо признать, это было разумно - нет смысла оставаться с вероятно погибшим десантом, обрекая и себя тоже. Но нам было плевать. Муниторум неожиданно был с нами солидарен - коммандер фон Курц был лоботомирован вместе с половиной своего штаба. Такое необычно резкое наказание не добавило к нам любви со стороны флотских. Тем более… в глубине души они знали, что можно было поступить по-другому. Пример монитатора “Роджера Янга” и второго сторожевика прикрытия, до конца оставшихся с нами, был перед ними.

— Ну что ребят, покажем недомутантской крысе неуставные отношения? - зловеще произнес Бриггс, неторопливо поднимаясь. Он и окружающие бедолагу гвардейцы глянули в мою сторону - после спасения с Аврелия у меня появился некоторый авторитет.

Раньше не особо любил такие сцены, но приступы агрессии становилось все труднее сдержать. Я уже не мог почти спать из-за кошмаров. А в шёпоте, вое, смехе в голове уже различались отдельные слова, произносимые тысячами голосов. Я больше всех ненавидел сейчас этого унтера. Я хотел выворачивать ему конечности, выбивать зубы и волочить мордой по шершавой стене.

А ещё я знал, что до сих пор не раскрыт лишь потому, что ко мне не приглядывались слишком пристально. И что участие в избиении флотского офицера - прекрасный способ его привлечь.

— Спокойно, ребят. Да ну его, давно вздрючки у лейтенанта не получали?

Бриггс скривился, но кивнул:

— Твоё счастье, морячок. Но ты, трусливая морда, только попробуй ещё раз помешать отдыхать настоящим борцам с косорылыми тварями…

Парни расступились, и наглый унтер поспешно, хотя и пытаясь изобразить достоинство, свалил за ближайший поворот.

— Эх, все-таки стоило его проучить получше. Может, устроить ему несчастный случай, типа того, что произошёл с Дуллмитом?

Мне стоило больших усилий не вздрогнуть. С штаб-инструктором Дуллмитом не произошёл несчастный случай. Тогда, на Аврелии, его жизнь потребовал невидимый безымянный альфа-легионер - и я сделал это. Точнее...

В который уже раз я стоял в тёмном затхлом техническом тоннеле, держа заглушку на ржавой трубе с техническим прометиумом. Дуллмит часто прохаживался этим маршрутом, идя от своей каморки-библиотеки до обиталища техножрецов Механикус, у него были какие-то дела с их машинными архивами. Уже раз пять я поджидал его тут, но он или ходил другим маршрутом, или гулял в компании таких же стариков, или ещё по каким-то причинам мирно проходил мимо. Мысленно я снова пообещал себе, что на этот раз точно все закончится.

Послышалось тяжёлое сопение, которое я успел изучить наизусть. Я приготовился. Сдернуть заглушку, отбежать к безопасному месту, пока прометиум заполняет тесный коридор, зажечь огонь и…

“Плохо, мальчик”. Шум в ушах собрался в тихий голос неизвестно откуда. “Убивая так, не получишь удовольствия. Я покажу, как надо.” И в голове будто взорвалась фраг-бомба. На секунду глаза отключились, и я почувствовал, как меня заполняет нечто холодное и чужое. Левая рука потянулась к легионерскому тяжёлому матовому штык-ножу. Сама по себе.

Этот варп-переход меня убьет. Я распластался на корточках и давил виском на колючие пружины матраса, пытаясь отвлечься на физическую боль. Получалось плохо - каждой нервной клеткой я ощущал мириады существ, от которых меня защищала лишь тонкая прослойка из металла и керамосилумита. И тысячи эргов поля Геллера, размазанных на одиннадцать квадратных километров поверхности эллипсоида реального пространства, заключавшего в себе “Верный пес”, гвардейцев, меня, и просто кусок нормальной материи. Не будь этой защиты, количество метров брони между мной и варпом безразлично. Не представляю, что будет с моей башкой, если...

Корабль тряхнуло. Свет погас и тускло загорелся красным аварийный свет. Голова моя разлетелась на тысячу осколков. Пока что фигурально. Сквозь кровавый туман в глазах я увидел, как стенка отсека и одновременно внешняя бронеперегородка корабля течет, как горячий воск. А в образовавшемся проеме двигались три силуэта космодесантников, за которыми изливалось… нечто. Мозг отказывался воспринимать то, что было снаружи, сконцентрировавшись на приближающихся фигурах.

Я не был один в отсеке. Но беспощадный огонь, открытый из болтеров пришельцев, быстро это исправил. Космодесантники двинулись ко мне. Боковым зрением я увидел, что от внутренней переборки тоже кто-то идет ко мне - незнакомый человек в форме корабельного инженера, несущий пару комплектов пустотных комбинезонов для работ в вакууме. Он обратился ко мне:

— Одевай быстрее, времени совсем нет.

Передний десантник качнул головой:

— Он не сможет. При потенциале дельта его ментальная защита по сути отсутствует. Если оставить в сознании, он выгорит через семь минут. Ситуация?

— Здесь поле Геллера уже не восстановить. Экипажу не до нас.

— Хорошо. — Десантник повернулся ко мне, и я увидел зеленую гидру на наплечнике. Он направил ладонь на меня. — Спи. Мы доставим тебя к Дремуру. Он научит тебя выживать. А мы — убивать.

И я отключился.

Третья планета системы Рейка по имени Альвиола не имела суши. На небольшом архипелаге недалеко от экватора, выглаженном до гладкости извилины среднего имперского губернатора, с трудом умещался небольшой город с одноимённым названием, на нем же находился один из двух местных космопортов. Другой находился на Южном полюсе. Практически на огромном недвижном айсберге, что составляли большую часть поверхности планеты. Там же находилась Схола Псайкана, в которую меня переправляли по демон знает какому по счету перелету.

Я был отправлен туда официально, и бумаги у меня были шедевром бюрократии. Разумеется, меня не посылали снова получать трехлетнее общее образование. Храм учил на совесть и был на отличном счету у командования, но… не все ученики приходили из линейных частей. А учили там иногда совсем не разделам «Тактики Империалис» для боевых псайкеров. Весь штат схолы был так или иначе связан с Альфа Легионом, который не стал заморачиваться с кадровым училищем, взвалив его обеспечение на имперский Муниторум. Сложно представить, как далеко гидра раскинула щупальца, чтобы такая вопиющая наглость стала возможной.

Хмурый оперативник выдал мне документы на имя некоего Аякса Альтмайера.

— Сэр, меня зовут Нейтан Стукас, — недоуменно сказал я. Раньше Легион Альфа забывчивостью не страдал.

— Ты не понял. Юнкер Стукас погиб во время спонтанного выхода из строя генератора поля Геллера на штабном корабле «Верный пес». На твоем родном мире уже отчеканили Золотой Череп и помянули тебя в общепланетной молитве Императору. Большая честь, учитывая количество погибающих там ежедневно ребят. Вероятно, сказалось отсутствие у тебя родственников, которых придется ставить на десятипроцентный пансион. — Спаратои явно издевался, прекрасно зная мои болевые точки. — Мы живем многие жизни. После окончания одной начинается другая. Имя новорожденному дает старший брат-легионер. Это единственное благословление, что нам доступно.

Мое появление не вызвало никакого удивления — здесь было полно мутных личностей неизвестно откуда с откровенно липовыми легендами, раскапывать которые себе дороже. Гоняли здесь серьезно. Если в Гвардии у меня получалось иногда поспать почти как в благословенные старые дни за операторским сиденьем, то здесь об этом я мог лишь мечтать. Зато уже на втором месяце я стрелял лучше среднего орка, улучшил и так неплохие навыки спринтерского бега и успел поводить все, что выдерживал ледяной наст айсберга. Но, подозреваю, применить эти навыки мне не суждено. Боли в голове сопровождали меня почти непрерывно, а кошмары портили даже те минуты, что получалось оставить на сон. Я становился дерганым, рассеянным, легко впадающим в ярость.

Наставник Дремур был низеньким иссушеным старичком, копией бедолаги Дуллмита. Он учил знаниям о тварях Хаоса, их слабых местах, защите от соблазнов и кошмаров Губительных Сил. И учил хорошо, все на айсберге почитали старого мастера, а среди учеников спорили, в каком Ордосе Инквизиции он совершал великие подвиги. Еще мастер заведовал индивидуальными занятиями для контроля слабых мест в подготовке.

Мы стояли на краю ледяного берега, на отколотый край которого лениво накатывались огромные чёрные волны всемирного океана. Внизу на маленьком рифе гомонила стая местных пингвинов. Я тяжело дышал - пробежка далась мне нелегко. А Дремур выглядел свеженьким, как после часовой лекции в уютном моторизованном кресле.

— Как голова, не беспокоит? - спросил он ехидно.

— Никак нет, господин старший наставник!

— Ага, ага… То-то ты смахиваешь на астропата, что только что отправил полную коллекцию мемуаров нашего губернатора. Можешь не прикидываться. Ты медленно сходишь с ума от касания Имматериума. И в Адептус Астра Телепатика не обратиться, потому что жить тебе пока еще хочется.

Я медленно кивнул. В душе всколыхнулась угасшая уже надежда. Дремур был единственным, кто мог мне помочь.

— Пришла пора сделать из тебя что-то поприличнее. Знаю, у тебя были проблемы с самочувствием последнее время. Это хорошо, даже не нужно возиться с размягчением твоего узенького сознания. Пора учиться плавать в море, в которое ты свалился. Доставай, — он кивнул на два увесистых вещмешка, что мы тащили с собой.

В мешках лежали два гермокостюма, таких же, в которых меня переправляла абордажная команда Легиона. Я взглянул на иссиня-черные глубины, плещущиеся в десятке метров отсюда, и у меня появилось нехорошее предчувствие.

— Прекрасная картина, не правда ли? — у старика явно были извращенные эстетические вкусы. — Да, все верно. Пора купаться.

Конечно, холода не ощущалось, но под водой было очень некомфортно. Не слышно ничего, кроме собственного дыхания, вокруг кромешная тьма, и лишь каким-то глубинным чувством ощущается давление равнодушной чужой среды, окружившей тебя.

В ухе ожила вокс-бусина:

— Алло, Аякс, слышишь меня? Можешь мысленно возблагодарить меня за экскурсию и наматывать на ус. Избавиться от внимания Хаоса невозможно, когда ты уже заинтересовал его. Но его можно перебороть. Тебе придётся сжиться с ним, понять его. Знаешь, зачем мы плаваем тут, как говно в проруби? Это замечательное место превосходно проецирует варп на материальность. Понимаешь, о чем я?

— Никак нет, господин старший наставник.

— А так? — В воксе послышался резкий выдох, статика зашумела вдвое сильнее.

И мир преобразился. С глаз словно сдернули черное покрывало. Пространство будто залил рассеянный красноватый свет, вода была незамутненной, словно мировоззрение Ультрадесантника, и лишь непрекращающиеся колебания и рябь наверху говорили, что мы глубоко под водой.

Вот только меня это не успокоило: наоборот, кажется, я завизжал от ужаса. Причина была повсюду - много, много, много жизни вокруг. Вокруг совсем близко сновали извивающиеся змеевидные силуэты, неторопливо проплывали какие-то гигантские кальмары, а глубоко внизу, где даже с моим новым зрением была видна лишь тьма, ворочались исполинские бесформенные тени. Они гнались друг за другом, сражались, пожирали, но как будто избегали подходить к нам, висящим в пустоте.

— Напоминает твои сны, верно? — В ушах снова раздался скрипучий голос.

Я постарался взять себя в руки :

— Да, господин наставник. Но даже там я не видел такие… штуки, — я показал рукой на исполинские чёрные канаты, идущие веером из непроглядной глубины наверх к поверхности.

— Хе, это интересное существо. Я расскажу о нем позднее. А теперь скажи, умеешь плавать на глубине?

— Да, — я чуть всплыл, подался вперёд, вбок — я хорошо плаваю.

— Прекрасно. Тогда начнём.

Вдруг тихо щёлкнул, отключаясь, кислородный генератор. Я в панике завопил:

— Сэр, мой баллон… Он отключился!

— Да, парень, я в курсе. Это я его отключил.

— Сэр… Что?!

Вокс-бусина тоже пискнула, отключаясь. Старику было неохота слушать мои крики. Умолять его было бесполезно, единственный шанс - успеть добраться до поверхности. Перестав тратить время, я погреб наверх, стараясь расходовать силы экономно. Не знаю, что задумал коварный старик: если это садисткое испытание, то выполнить его невозможно. Хотя поверхность казалась совсем близкой, но я знал, что до неё не меньше сотни метров. Даже если каким-то чудом я успею, декомпрессия меня убьёт гарантированно.

Но все же я пытался. Я не замерял скорость, все силы направив на недостижимую голубизну. По лицу полил горячий пот, сердце колотилось, нестерпимо хотелось воздуха, но каждый глоток только усиливал жажду. И в конце, почти погасшим разумом, я чувствовал облегчение. Ещё чуть-чуть, и эта мука прекратится. Кончено…

Как ни странно, я ничего не чувствовал. Ни горящих лёгких, ни разрывающейся от боли головы. Вообще ничего.

— Ну как дела? — раздался мерзкий бодрый голос. Я раскрыл рот, чтобы достойно ответить вероломному уроду… но не смог выдавить ни звука.

— Спокойно, спокойно… Я вытащил тебя в варп. Сожалею, что не предупредил о некоторых неудобствах, — в его голосе никаких сожалений не чувствовалось, — Иначе ты бы обязательно устроил какую-нибудь глупость. А теперь — открой глаза!

И я прозрел. И попал в свои кошмары. Дремур был прав — подводный мир был очень похож на другую сторону мира. Кстати о нем - на том месте, где был его скафандр, полулежал… змееголовый ящер. С худым гуманоидным телом, выгнутыми назад мощными ступнями, чешуйчатой броней и холодными круглыми желтыми глазами рептилии с вертикальными зрачками. Я вдруг понял, что и сам не выгляжу человеком — я был похож на расплывчатое облако с позорными ложноножками вместо конечностей. Человекоподобное, но чем-то напоминающее такого же ящера. И от меня утекали тонкие струйки призрачной эссенции — от висков, груди, и еще пара помельче. В темно-красном мареве, в которое они утекали копошились какие-то черви, жадно сгрудившиеся у ручейков.

— Ага, примерно такая у тебя и меня внутренняя суть. Я так понял, плавать ты умеешь. Подвигайся немного. — Пришлось подчиниться, хотя продернуло ознобом от просьбы, после которой в прошлый раз я вполне натурально умер. У меня получилось почти не хуже, чем в реальности. — Отлично. Теперь будем лепить из тебя нечто жизнеспособное. Сейчас ты — кусок аппетитно источающего кровь мяса в загоне с голодными акулами. Так не годится. Втяни в себя ихор, который из тебя так и хлещет.

Как ни странно, я его понял и послушно потащил в себя вытекающую серебристую субстанцию. Астральные паразиты, густой кучей облепившие её, потянулись следом.

— Ты что, приглашаешь червей пожить у себя внутри? Дело твоё, но я не рекомендую. Тебе не понравится. Разберись с ними, как с обнаглевшими клопами. Убей!

Я представил себя в моих сапогах, а на месте мелких гадов - частых в подземке Аргензиума жирных тараканов. И моя вытянувшаяся ложноножка хлестко врезала по алчному скопищу, оставив от него светящееся облачко. Остальные твари немедленно разбежались, скрывшись в клубящихся тенях.

— Молодцом, касатик! В этом вся суть выживания. Сильный жрёт слабого. Жри слабых и не попадайся на глаза сильным. Чем сильнее ты, тем вероятней сожрешь ты, а не тебя. Сожри свою добычу. Закрой ею свою рану.

Преодолевая отвращение, я взял оставшееся от червей облачко и залепил им одну из своих прорех. И резко пожалел об этом. Затошнило, как будто съел гнилое мясо. Но при этом почувствовал, как будто долго болевший зуб внезапно исцелился.

— Полегче стало? Вот-вот. Ладно, пока хватит. Идём обратно.

Без предупреждения ящер мгновенно очутился рядом и ударил когтистой лапой. И я снова отключился.

Я очнулся на ледяном берегу, уставившись в небо. Снова боль и страдания, это было… больно, но как-то по-родному.

Над головой возникла мерзкая харя Дремура:

— Просыпайся, спящий красавец, нас ждут великие дела!

Я внезапно осознал, что могу разговаривать:

— Сука, сука, сука, говнюк, урод, сука…

Дремур с интересом наклонился. Я собрал все силы, и плюнул прямо в ненавистную морду. Подлый старик отскочил и брезгливо утерся. Затем он подошёл и неожиданно сильно пнул меня в бок. Я, как опытная кукла для битья, оценил, что удар старика ничуть не слабее, чем у вожака безумных еретиков.

— Щенок, если ты до сих пор не догадался, то через месяц из тебя уже бы вылупился какой-нибудь низкосортный демон. По правилам этикета тебе следует валяться в пыли, лобзая мне ботинки. Я обойдусь без этого сомнительного удовольствия, но тебе не стоит меня злить. Ты понял меня?

Я решил, что дразнить злопамятного старика действительно не стоит.

— Да, наставник. Но…

—Тогда заткнись и пошли в схолу. И вдыхай поглубже. Последние полчаса ты был немного мёртв, и тебе лучше спасти те клетки твоего смешного мозга, что ещё не отмерли. Хотя утрата небольшая.

Надо признать, несмотря на несколько незадавшееся знакомство с мастером, в его словах о лобзании ботинок были зерна истины. Дальнейшие занятия по нырянию в варп уже не были так экстравагантны, но благодаря им я начал чувствовать себя человеком. Или перестал? Впитывая знания, я перестал чувствовать себя жалким щеночком, но вместе с этим чувствовал, что я необратимо изменялся. Становился сильнее. И мне это нравилось. Изменились не только мои пси-возможности - никто не отменял другие занятия в схоле. Я научился эффективно командовать малыми группами, овладел навыками работы со сложной техникой, изучил тактические характеристики и видовые особенности лоялистов, хаоситов и ксеносов. Голую силу, реакцию, навыки стрелкового и рукопашного боя мне тоже пинками подняли до вполне приличного уровня.

Можно сказать, что я сдружился с мастером Дремуром, ни на миг не забывая жуткую смерть от удушья. Со временем общение с ним даже иногда обходилось без оценок моей умственной неполноценности.

Мое последнее с ним занятие проходило там же, на берегу.

— Смотри сюда, дубинушка, - показал он пальцем на то же самое гнездо существ, напоминающих пингвинов. Там было оживленно - намечался брачный сезон и островок трещал от наплыва птиц.

— Много пингвинов, - глубокомысленно ответил я.

— Да, пальцев твоих рук не хватит посчитать, - съязвил старик, - Подождем.

Возбужденно галдящие птицы плотно заселили островок, в отдельных местах уже не хватало места. Внезапно послышался странный булькающий прерывистый гул. Галдеж сменился на паникующие вопли, птицы начали разбегаться. Безуспешно. Вверх взметнулся фонтан воды вперемешку с тушками пингвинов. Когда он опал, за ним открылся исполинский водоворот, что медленно тянул на глубину и льдину, и глупых пингвинов. Через какое-то время все было кончено. Черные волны равнодушно прокатывались над местом жатвы. О случившемся напоминали только разбросанные вокруг куски льда и вопящие от ужаса отставшие птицы.

— Что скажешь? - полюбопытствовал Дремур.

— Жуть, - искренне ответил я.

— Это как раз был тот интересный октопус, о котором я обещал рассказать при первой встрече. Чудовище из самых глубинных слоев океана, что протянуло щупальца далеко-далеко, пожирая жадных идиотов. Оно обустраивает привлекательное для мяса место и терпеливо ждет, пока соберется побольше еды, а потом - хоп, и все. Жертва идет на прокорм, а октопус готовит новую приманку.

— Сэр… вы же не просто так рассказываете?

— Нет, парень, не просто. Я видел, как покорежило тебя при первой встрече. Тебя не обкусала тупая безмозглая тварь варпа. Тебе аккуратно взломали рассудок, с целью говорить с тобой и воздействовать. Не буду спрашивать, что и зачем. Но что я тебе скажу. - Дремур кивнул на равнодушное море. - Киты самого глубокого океана опасны. Если они положат на тебя глаз, тебе понадобится вся мудрость и воля, чтобы избегнуть ловушки. Сыны Альфария могут помочь тебе - они знают многое. Для людей, конечно. А теперь, - он резко переменил тон, - тебе пора идти. Твое обучение заканчивается. Капитан Альфарий Тимус потерпел крушение корабля после окончания своей игры. Отправляйся к нему и довези к нам. Можешь считать это началом стажировки.

Я вылетел на Аквиле, незаменимой для негрузовых внутрисистемных перелетов, в которых жалко гонять дорогущие клиперы, таская в основном их дедвейт. Мой путь был на Теккон - маленький далекий спутник Альвеолы типа терранской Луны, но пустынный и необитаемый.

Моей целью был один из сотен одинаковых больших глубоких кратеров, закрытый от солнца и по самый верх наполненный чистейшей тьмой. Я, точнее авгуры Аквилы, не находил сверху никаких признаков жизни, пока откуда-то из глубины не появилась ярко-красная точка сигнального файера.

На спуске я действительно заметил вконец убитый десантный челнок. Около него находились двое легионеров, но жив, кажется, был лишь один из них - второй издали был похож на изломанную, истоптанную куклу. Это был лысый мощный гигант с грубыми чертами — одно лицо на всех. Второй космодесантник, занимался чем-то непонятным. Он копал. Типа траншейной, но огромной цельнометаллической лопатой он выгрызал куски реголита, похожего на гранит, копая внушительного размера яму прямоугольной формы. Я поклонился.

— Приветствую, Альфарий-капитан! Я…

— Здравствуй, Аякс, - монотонно работающий десантник поднялся и повернулся ко мне. - Без чинов.

— Есть без чинов! - гаркнул я. - Разрешите доложить…

— Знаю. Мы отправимся после похорон Криса.

Я с недоумением посмотрел на яму.

— Господин Тимус, вы хотите устроить погребальный костёр в яме?

— Нет. Это могила, где будет лежать тело.

Я ни разу не слышал о таком расточительстве, поэтому не удержался:

— Прошу прощения, но разве рационально так тратить землю и останки?

— Считай это капризом старых солдат, у которых не осталось ничего, кроме друг друга и несбыточных мечт. — Капитан Гидры неподвижно стоял и смотрел вглубь свежей могилы. - Когда-то так прощались с мёртвыми. Давным-давно, когда человечество жило на Терре и не знало ни ксеносов, ни варпа, ни Императора. Мы с Крисом веками вели счет, кто больше спасал жизнь другому. Теперь он навсегда останется в его пользу.

Тимус повернулся ко мне.

— Не думай, что кто-то впечатлится твоими моральным страданиями. Любой из нас проходил через то же самое. Одиночество в кругу врагов. Необходимость изображать кого-то другого. Бессилие. Горечь ошибок. Потерю привычного мира. Неизбежность тяжёлых решений.

Теперь я стоял, тупо глядя в яму. Но все равно чувствовал пронизывающий взгляд хаосита.

— Человек так устроен, что ему нужна опора. Даже спейсмарин. Лоялисты до сих пор верят, что вернется Император и спасёт их. Предатели выслуживаются перед богами Имматериума. Механикус обожествляют мёртвое железо. У нас же нет никого кроме себя. Мы сами прокладываем путь к спасению. Мы полагаемся на свой разум и свои силы. Мы сами копаем свои могилы и сами себя хороним. Есть мы - и все остальные. Никого над нами.

Что бы ты не думал, ты один из нас. Ты мыслишь как мы, ты действуешь как мы. Ты нуждаешься в нас, так же как и мы в тебе.

Он повернулся к собрату и аккуратно положил его тело в могилу.

— Прощай, брат. Ты погиб раньше меня — как и многие, многие другие. С тобой ушла еще часть нашей сути. Но твоя смерть сделала цель ближе — и я сделаю все, чтобы она не пропала зря. Гидра Доминатус!

Часть один: Орудия Аргензиума

Часть два: Вниз по течению