Будем знакомы, сестричка!⁠⁠

Эта история случилась со мной много лет назад, когда в 19 лет, откосив окончательно от армии и расставшись с девушкой, со сломанным ее братом носом, я, от греха-подальше уехал в Москву. Мама договорилась со своей однокурсницей и подругой с химфака, с которой на протяжении последних восемнадцати лет она поддерживала переписку, что я поживу пока в ее московской квартире, в доме, идущем под снос.

Мамина подруга уже получила квартиру, но старую пятиэтажку еще окончательно не расселили, газ и свет не отключили, и ключи от старой квартиры были еще у нее на руках. Она же, помогла мне с работой курьера. Я планировал этот год провести в Москве с пользой и хотел поступить в один из московских технических вузов. В своем городке с учебой у меня не сложилось. Девушка, с которой я встречался, сразу после выпускного заявила, что она беременна, и мы стали готовиться к свадьбе, которая, впрочем, не состоялась, но в институт я тогда поступить так и не успел. Беременность, как оказалось, была выдумкой, и хотя я простил свою девушку, наша история «любви» создала мне слишком много лишних проблем, и в конце-концов, когда отношения совсем расстроились, несмотря на помощь ее родителей и моей мамы, я принял решение изменить свою жизнь.

Татьяна Михайловна с мужем встретили меня на вокзале, помогли довести вещи до квартиры и вручили ключи. Так я стал жильцом в маленькой двухкомнатной квартире в одном из районов Москвы. Квартира располагалась на третьем этаже старой пятиэтажки. Всего в подъезде было 15 квартир, и только в 4 из них еще оставались семьи. Недалеко от группы сносимых пятиэтажек строился элитный жилой комплекс, и застройщик рассчитывал, пока еще не дошли руки до сноса старых домов и пока еще не все жители переехали в новые квартиры, заселить в пустые квартиры гастарбайтеров. Предполагалось, что времени у жителей оставалось от нескольких месяцев до года.

В квартире мне поставили кровать, старенький телевизор, холодильник и шкаф. Была плита и набор посуды. В коридоре осталась от гарнитура массивная тумбочка из цельного дерева. Телефонная линия работала, интернет был, но со связью уже начинались проблемы. Татьяна Михайловна оставила мне свой сотовый, дала время на адаптацию и пригласила в офис к своему мужу через неделю.

Должен сказать, что с Татьяной Михайловной раньше я никогда не встречался, как и с ее мужем, но регулярно слышал о них от матери, и наша первое знакомство с ними оставило меня в состоянии эйфории. Они многое обо мне знали, и к встрече со мной основательно подготовились.

Соседей на лестничной площадке у меня не было, как не было их и на четвертом и пятом этажах. На первом этаже в одной квартире жила старушка и ее глухонемой сын, в другой старый алкоголик. На втором этаже молодая семья с ребенком и одинокая женщина лет 60ти.

Как рассказала Татьяна Михайловна, съехали именно те, кого устроили предложенные условия и кто сумел выбить себе квартиры поудобнее. В соседних подъездах было тоже немноголюдно. За всю первую неделю я увидел в нашем доме максимум человек пять. Да в первую неделю я и из дома особенно не выходил, только в магазин за продуктами и съездил подать документы на вечерние курсы при выбранном институте, куда мне муж Татьяны Михайловны предоставил справку о моей работе на его компанию.

Жизнь обещала быть достаточно интересной и насыщенной, хотя бы потому, что в офисе у дяди Вити, как просил называть его муж Татьяны Михайловны, было весело, парней и девушек было много, и сама работа обещала быть не слишком обременительной. Дядя Витя был балагуром, видно, что нравился женщинам, деньги зарабатывал легко, и горел желанием этим знанием поделиться и со мной, хотя бы потому, что своих детей у них с женой так и не получилось.

Я прожил в квартире уже почти неделю, без происшествий и неприятностей, когда внезапно, за день до выхода на работу я проснулся от странного шума. Что-то упало в квартире сверху. Ну упало и упало, мало ли что может там упасть. Но проснувшись, я, почему-то, стал прислушиваться. И вдруг мне показалось, что я различаю шаги прямо надо мной, в квартире, по словам Татьяны Михайловной, пустой и давно закрытой. Вот кто-то идет из большой комнаты на кухню... останавливается....возвращается обратно... снова идет... Куда? Больше шагов я не слышал. Да и заснул в результате где-то минут через двадцать, так и не успев придумать хоть какое-то логическое объяснение странным звукам.

Следующие несколько дней прошли как в угаре. Я вникал в работу, знакомился с ребятами из фирмы дяди Вити, съездил на курсы, где случайно, в первый же вечер, в одном из коридоров, где я плутал ища свою аудиторию, познакомился с девушкой, 17летней Алисой.

Столкнувшись с Алисой второй раз в один из вечеров уже на следующей неделе, снова в коридоре института, я подумал, что это мой шанс, и попросил ее телефон.

В этот вечер я возвращался домой позже обычного. Шел от метро к своему дому и думал об Алисе. Прошел мимо седой и неопрятной нищенки в замызганной одежде, на автопилоте положил ей в вытянутую руку всю мелочь из кармана, и пошел в направлении дома. До меня донеслось что-то вроде: «Храни тебя, Господь». Но я даже не обернулся. Мои мысли целиком и полностью поглотила Алиса. Красивая девочка. Голубоглазая, стройная, в облегающих джинсах и черной водолазке, под которой пряталась явно немаленькая грудь. В своих мыслях я все время возвращался к цвету и выражению ее глаз. Эти глаза мне запомнились еще в самую первую нашу встречу, в них было что-то необычное и да, несмотря на улыбки, которыми мы уже обменялись, в глазах девушки была скрыта глубокая печаль. Столкнувшись вновь с ней в коридоре, также неожиданно как и в первый раз, мы оба сначала испугались, потом рассмеялись. Во что бы то ни стало, я решил, что с этой девушкой мне нужно завязать отношения. Мне захотелось узнать ее поближе, повстречаться наконец... Почему бы и нет? Мне даже есть куда ее привести, если дело дойдет до секса...

С такими мыслями я приближался к своему дому. На улице уже было темно. Освещение в нашем районе было ужасным, дороги раздолбанными от строительного транспорта. Приблизившись к дому я поднял глаза к своему окну, свет там, естественно, не горел. Как он не горел и на всем четвертом и пятом этажах. Только в одной квартир на втором. И вдруг мне показалось, что в окне над моей квартирой мелькнула какая то тень. Блять, какая тень... Темно, свет не горит... Показалось. Я зашел в подъезд, освещенный тусклым светом. Ну да, черт, выше второго этажа была абсолютная темень. К своей квартире я подходил в полной темноте, нащупал ключ, с третьего раза воткнул его в замок, открыл дверь и вошел. Черт... я передернул плечами. Что-то у меня прохладно стало. Ну да, я включил свет, разделся, подошел к батарее, точно, холодная...

Не было и горячей воды. Поэтому я вскипятил чайник, разбавил воду и умылся. Съел холодные котлеты, привезенные заботливой Татьяной Михайловной, которая с первого дня, не смотря на мои возражения, стремилась меня подкармливать и иногда наведывалась без предупреждения, но через час меня привычно замутило.

Я долго ворочался в постели, мне совершенно не хотелось спать. Проблевавшись, с тяжелой головой я снова лег в кровать. Черт бы побрал эти котлеты. Надо отказываться от вязкой заботы Татьяны Михайловны... Сам справлюсь как-нибудь. И вдруг в квартире наверху снова раздался шум. Я посмотрел на часы. Твою мать, уже час ночи! Снова что-то упало. И снова я услышал шаги. У меня по спине побежали мурашки, то ли от холода, то ли от страха...

Наверху кто-то был! Я отчетливо слышал тяжелые шаги. Ощущение страха подбросило меня в кровати, я судорожно подскочил и сел, завернувшись в одеяло. Шаги прекратились. Кто-то стоял на 4 этаже прямо надо мной в пустой и закрытой квартире!

Так я сидел еще минут 10, вслушиваясь в тишину и пытаясь понять, неужели мне реально страшно? Мне страшно?!

Меня наконец потянуло в сон. Снова улегшись на кровати я закрыл глаза и вдруг... услышал какой-то скрежет за входной дверью в квартиру. Должен сказать, что слышимость в хрущевских пятиэтажках, тем более в пустых, возрастает в разы. Снова подскочив на кровати я на носочках и в одеяле подошел к двери и приложил к ней ухо. Глазка в дверях не было. Там стояла гробовая тишина. И внезапно, когда я уже был готов оторвать ухо от двери, мне показалось... показалось, что там кто то ДЫШАЛ!

У меня по всему телу побежали мурашки и волосы на теле встали дыбом. Я застыл перед дверью на цыпочках, в одеяле, и с совершенно безумным выражением лица, которое я увидел в зеркале в коридоре. С кухни светила луна.

Медленно-медленно, стараясь не производить никакого шума я попятился от двери и ломанулся в кровать, схватив по дороге мобильный телефон, лежащий на тумбочке в коридоре.

Добравшись до кровати, я посмотрел на экран и увидел, что от Алисы мне пришла смс.

Когда? Точно, часа полтора назад.

«Саша, извини, что так поздно, мне очень грустно и одиноко. У меня большие неприятности. Мы могли бы увидеться сегодня вечером?»

Связаться с ней я решил уже утром.

Проснувшись я позвонил дяде Вите и сказал, что отравился. Он вздохнул, но дал мне пару дней отлежаться. После разговора с ним мне тут же перезвонила Татьяна Михайловна.

- Сашенька, все в порядке?

- Да, Татьяна Михайловна. А вы не знаете, кто жил в квартире над вами?

- А, Саша, там жила моя подруга с дочкой, - грустно сказала Татьяна Михайловна. К сожалению, у нее умер муж, и она стала пить. Спилась за пару лет. Мы как соседи, помогали и ей и дочке, деньгами и продуктами. Дочка ее, только в институт поступила, вся жизнь была впереди, но не перенесла того, что случилось с отцом и матерью и покончила с собой. Нашли ее по запаху. Конец лета, жара, соседи не выдержали... Когда пришел участковый и сняли дверь, увидели, что девочка вскрыла вены в ванной. Так и лежала там, бедняжка, уже разлагаться начала. Это случилось год назад. Мы тогда отдыхали с Витей в Анталье, и мама ее, куда-то пропала. Все это нам уже рассказывали соседи. Мать нашли только через месяц после обнаружения девочки. Сказали, что отравилась алкоголем. Мы всем миром скидывались на кремацию, сначала для дочери, потом для матери. Родственников у них нет. И в квартире уже потом никто не жил.

Так... я положил трубку и задумался. Потом оделся, закрыл квартиру и поднялся на 4 этаж. Было 11 часов утра. Подойдя к квартире надо мной, я подергал дверь. Она была закрыта. Дверь как дверь. Обита дерматином. Два замка. Я подергал ручки остальных квартир. Они все были закрыты. Спустившись на свой этаж я внимательно осмотрел свою дверь. На ней не было никаких следов, кроме, пожалуй... Что это? Внизу, у самого пола я заметил несколько коричневых пятен. Засохшая кровь? Да, похоже кровь... Я спустился вниз в квартиру, где жила молодая семья. Позвонил.

«Кто там?»- послышался заспанный женский голос. «Откройте пожалуйста... Я племянник вашей соседки, живу над вами...» Дверь открылась и в дверях стояла лохматая молодая женщина. В глубине квартиры захныкал ребенок. «Еще раз здравствуйте и простите за беспокойство. Вы ночью ничего не слышали», спросил я? «Нет. А что?» - молодая женщина взглянула на меня удивленными глазами. «Здесь нет никого, да и мы послезавтра съезжаем. Тут ходили ребята, строители. Вроде бы собираются обустраиваться.» « А, хорошо, спасибо...» Когда дверь закрылась, я позвонил в соседнюю квартиру, где жила пожилая женщина. Когда она открыла дверь, я удивился, насколько плохо она выглядела. Ей было не то 60, не то 70. Седые короткие волосы, худое лицо, рот похожий на щель... Я представился, задал тот же самый вопрос. «Ты племянник Вити и Тани?» «Ну не племянник» - я замялся... «Татьяна Михайловна подруга моей мамы. Долго объяснять просто.» «Заходи» - сказала женщина. Я вошел в аккуратную квартиру. «На кухню», скомандовала она. Я подчинился. «Так ты в курсе, что тут произошло год назад?», вдруг спросила она меня, наливая мне чай. «Да, Татьяна Михайловна рассказала». Тетка сощурилась и скривила рот. «Она тебе рассказала, что это дочка-то не соседкиного мужа была, а ее собственного? Витьки дочка была. Мы все знаем. А она делала вид, что не видит, как они похожи. Да как Витька к соседке бегал от жены, когда ейный муж в командировки уезжал, а Витька с работы отпрашивался, чтобы, значит, к любовнице наведаться. Но остыл быстро. Кобель. А когда у той муж умер, это Танька-сука ей водку подливала. На ней грех-то лежит. И ее заслуга, что девчонка на себя руки наложила. Она помощи просила, и деньги им не могла вернуть, что мать назанимала, так Танька ее плачущую за дверь вытолкнула, да и спустила с лестницы. И уехали они с мужем отдыхать».

Я почти подавился чаем. У дяди Вити была дочь?

«Простите, а где же мать девочки? Она где была?»

Пожилая женщина вдруг вздохнула и я увидел, как в уголках ее глаз заблестели слезы. «Никто не знает. Нашли ее через месяц после обнаружения дочки. Допилась до смерти. Она хорошая женщина была, хоть и на передок слабая, кошечек, вон, любила. В дочке своей раньше души не чаяла. А муж-то как ее бил при жизни. Тоже знал, что изменяла ему. Я ее жалела после смерти мужа. Он хоть и жестоким с ней был, девчонку то ее и пальцем не трогал, и не развелся. А девочку ее я всегда привечала. Ох и трудно же ей было с пьющей матерью, подростком же была. Отличница, в институт поступила, все сама, все сама... И не выдержала, сломалась. А какая красавица была...»

«А вы ничего случайно не слышали ночью в подъезде? Ну звуки там странные, скрежет?» «Нет, молодой человек». Женщина вздохнула, и я вдруг увидел как у нее опустились плечи и сникла голова. « Я с берушами сплю».

Уходил я от нее с какой-то тяжелой головой и грустными мыслями.

Отправил СМСку Алисе, подтвердил, что вечером буду в институте. Она тоже должна была быть там. А пока я снова сделал попытку поговорить уже с другими соседями, но с первого этажа. Говорить там по сути было не с кем. Старушка была в маразме, сын ее был нем, глух и пьян, и только их сосед по площадке, старый алкоголик дядя Леша, как он сам себя назвал, признался, что подозревает, что соседку нашу убили. И не кто-то, а возможно дядя Витя или сама Татьяна. Дядя Леша пил с ней, и не раз. И она жаловалась на угрозы от Татьяны, которая хоть и улыбалась ей в лицо, но ненавидела за то, что та когда-то спала с ее мужем.

Мое отношение к дяде Вите и Татьяне Михайловне за какой то день изменилось кардинально. Я вдруг стал вспоминать и заботливо обвивающий и усыпляющий голос Татьяны Михайловны и бодро-энергичный стиль общения дяди Вити... А что я о них знаю? Кроме того, что они обо мне позаботились и приняли в «семью»? И мама моя, когда же она Татьяну Михайловну видела последний раз, лет 15 назад? А потом только редкие письма и скайп последние пару лет?

Я поднялся в квартиру и задумался. Позвонил матери, и спросил, что она знает про свою подругу? Мама замялась... «Саша, я давно должна была тебе сказать, ты же познакомился с дядей Витей? Как он тебе?»

«Норм мужик... Только соседи о них плохо отзываются.» «Саша... Я хотела, чтобы ты с ним подружился, поэтому я и поддерживала контакты с Таней, ведь он же твой отец.» «А он знает?» подпрыгнул от неожиданности я. Мама воспитывала меня без отца, с ее слов, у них не сложилось еще со студенчества. Его я никогда не искал, много вопросов не задавал. И вдруг пазлы стали складываться в картинку.

«Он знает, Саша. И Таня тоже знает. Я же с ним встречалась, забеременела, а он за моей спиной с Таней роман закрутил. Я уехала к родителям тебя рожать, а они поженились. Мне было так больно, но обида прошла, когда ты родился. Витя на тебя всегда деньги присылал, хочет сейчас тебя в свой бизнес включить. Да не задалось у них с Таней, не дал им Бог детей...»

После разговора с мамой я долго сидел в состоянии шока. Мало того, что я нашел отца, так еще узнал, что у меня была сводная сестра. Интересно, как она выглядела? Какая она была? Я решил попробовать попасть в закрытую квартиру. Но сегодня уже не смогу, завтра. Мне с Алисой встречаться.

Я приехал на курсы в институт, Алисы еще не было. Я нетерпением смотрел в телефон, СМС не приходило. Когда занятия закончились и я выскочил в коридор, было пусто. Я остался ждать ее перед аудиторией. Она появилась в 22,30.

Мне показалось, или она была заплаканной? «Алиса, так что случилось?»

«Саш», голос девушки был очень печальным, казалось, она вот вот расплачется. «Саша, у меня мама опять... опять болеет. Я не знаю как ей помочь». И она разрыдалась. «А твой отец?» « Он умер несколько лет назад, а мама... ей плохо одной.» «Алиса, подумай о себе» Я попытался обнять девушку и прижал ее к себе. Алиса плакала у меня на плече. В темных коридорах института уже почти никого не было. Где-то еще слышались разговоры и шаги, но в этом коридоре мы стояли совершенно одни... «Саша, и мне мне угрожают.» «Почему?» «Мама взяла деньги, она не может их отдать, а я не знаю где их взять, нам угрожают отобрать квартиру.» «Алис, поехали ко мне...» «Я не могу в метро, мне страшно, все смотреть будут, я заплаканная» «Хорошо. Давай на машине тогда» И обхватив девушку за плечи я пошел к метро, пытаясь тормознуть проезжающие машины.

Уже у меня дома я уложил заплаканную Алису на свою кровать. Она лежала, уткнувшись в подушку и продолжала плакать горько и надрывно как маленький ребенок. Я сидел и гладил ее по голове. Она казалась мне маленькой и беззащитной девочкой. Мне хотелось защитить и успокоить ее. Когда же она наконец заснула, я прилег с ней, обнял ее и сам провалился в сон... Когда я проснулся утром, ее уже не было. На кухонном столе лежала записка: «Спасибо, Саша. Я позвоню. Мы обязательно увидимся»

Я заглянул в холодильник. Хотелось есть. Оставшиеся котлеты Татьяны Михайловны и ее вчерашний суп нашлись в мусорном ведре. «Ах, Алиса», подумал я.

Ну что ж... Сделал яичницу и задумался. Итак, у меня снова был один день. Да, я хотел вскрыть квартиру. Вряд ли кто-нибудь отреагирует на шум в подъезде. Тем более, со дня на день соседи ждали заселения гастарбайтеров.

Купив через час необходимые инструменты, я поднялся на 4 этаж своего дома. Ну, с Богом...

Дверь я вскрыл за полчаса. Зайдя в квартиру я удивился тому, что увидел. Мебель стояла нетронутой. Казалось , в квартире кто-то жил и совсем недавно вышел. Хотя никаких вещей не было. Ванная – белая и чистая, как будто здесь никогда и ничего не случалась. И в квартире совершенно не было пыли. Что тут падало? Я прошел в комнату, которая была на моей. Там точно так же стояла кровать. Пустая кровать. Здесь ничего не могло падать. Ни-че-го.

Почему-то у меня появилась безумная мысль, здесь переночевать. И выяснить наконец, что же тут происходит.

Я прошелся по квартире. Мои шаги звучали достаточно гулко. А что здесь, вдруг подумал я? Мой взгляд привлек сундук, стоящий на кухне, под столом. На него я вначале не обратил внимания. Сундук был закрыт на замок. Мне пришлось его сбить и то, что я там увидел, заставило меня вздрогнуть. Две урны с прахом. И свидетельство о смерти Дарьи Сергеевны Парамоновой 45 лет, и второе, видимо, ее дочки и альбом с фотографиями. Так и не успев прочитать второе свидетельство о смерти и открыть альбом, я схватился за звонящий мобильный телефон.

«Саша, как ты себя чувствуешь?» - это был голос Татьяны Михайловны. «Плохо», вдруг сказал я. «Очень плохо.» «Сашенька, давай я приеду и привезу тебе перекусить? Витя тебя на работе будет ждать на следующей неделе, я его предупредила, что позабочусь о тебе.» «Хорошо, Татьяна Михайловна, а когда вы приедете?» «Ближе к вечеру, Сашенька». «Татьяна Михайловна, а кому сейчас принадлежит квартира Парамоновых?» неожиданно для самого себя вдруг спросил я. «Саш...» - голос Татьяны Михайловны вдруг стал жестким. «Мужу моему. Девочка, что погибла, была его дочкой. Мы экспертизу ДНК уже после смерти делали. Он единственный наследник.»

«Хорошо, Татьяна Михайловна... Это ваши дела, приезжайте, конечно. Я вас жду.»

Почему-то мне не хотелось встречаться с Татьяной Михайловной один на один. Что-то меня сильно в ней напрягало. Металлические нотки в голосе, которых я раньше никогда не слышал? Настойчивость в проявлении заботы? Прихватив с собой альбом и надеясь на досуге его посмотреть я спустился к себе, аккуратно закрыв дверь в чужую квартиру.

Дома меня снова стало мутить, я прилег и заснул. Слишком много новостей, слишком много того, в чем разбираться у меня уже не было сейчас никакого желания. Проснувшись вечером с тяжелой головой, я написал Алисе и предложил приехать ко мне. Получив от нее короткую смску «Да, буду в 11», я позвонил Татьяне Михайловне. Ее визит ко мне откладывался и я решил пойти встретить Алису. Подходя к метро я увидел худенькую Алису, которая пыталась поднять упавшую женщину. Женщина была пьяна,мычала и была вся в грязи. Я узнал в ней ту самую нищенку, которой несколько дней назад высыпал в руку всю свою мелочь. «Саша, помоги, помоги пожалуйста, помоги мне ее поднять» - Алиса чуть не плакала... «Саша, это моя мама.» Я бросился ей на помощь. Никаких вопросов я не задавал, а просто, поддерживая пьяную женщину, вместе с Алисой, дотащил ее до своего дома, помог подняться до своей квартиры, открыл дверь и увидел стоящую в коридоре с кастрюлей супа Татьяну Михайловну.

То что случилось дальше, не поддается никакой логике. Увидев меня в компании двух женщин, Татьяна Михайловна взвизгнула, уронила кастрюлю, суп моментально растекся на полу... Отступив назад, словно пытаясь сбежать, с диким выражением лица, Татьяна Михайловна подскользнулась на высоких каблуках и упала головой на тумбочку, смешно взмахнув руками. Раздался треск. Это разбилась голова Татьяны Михайловны. Я бросился к ней, отпустив пьяную женщину, и крича, «Алиса, помоги!!!»

Но когда обернулся, в дверях никого не было. А Татьяна Михайловна, лежа в луже из супа и вытекающей из затылка крови была уже мертва.

Уже позже, когда приехала милиция и скорая, которую вызвала испуганная старушка со второго этажа, не успевшая еще отойти ко сну и не одевшая свои беруши, поседевшая еще больше от моих криков на весь чертов подъезд, после допросов и экспертиз, которые мне провели, чтобы исключить наличие у меня алкогольного и наркотического опьянения, настолько странным было мое состояние, которые позже выявили в моем организме яд, найденный также и в котлетах в мусорном ведре, и в супе, разлитом заботливой Татьяной Михайловной; после нескольких дней полного шока как у меня, так и у дяди Вити, который узнал, что его жена вольно или невольно замешана как в самоубийстве его дочери, так и в попытках моего отравления, я понял, чьи глаза мне так смутно напоминали глаза Алисы, глаза растерянного и несчастного дяди Вити, в тот день, когда он узнал о смерти своей любимой жены.

Ах да, его дочку в самом деле звали Алисой. И в том самом фотоальбоме, который я прихватил из квартиры Парамоновых, я нашел через несколько дней после смерти Татьяны Михайловны, когда маховик правосудия завертелся, раскручивая наше дело, фотографию той самой высокой нежной блондинки в облегающих джинсах...

Будем знакомы, сестричка!