Большие изменения⁠⁠

Это сейчас, находясь в состоянии прострации, фрустрации и прочих «аций», кажется таким нереальным и происходящим в каком-то совсем ином измерении. А тогда это было частью обыденной жизни. Бытность не вызывала острых приступов рефлексии, не заставляла задумываться о морали происходящего, а сами поступки уж точно не входили в список вещей за которые должно быть стыдно.

Чертоги памяти подсказывают, что было это когда трава была зеленее, по утрам нужно было просыпаться в школу, а молоко еще не умели пастеризовать так, что его можно полгода хранить в шкафу, вместо холодильника. Обычная школа и самый обычный класс детей в самом обыкновенном городе миллионнике России. Я - вечный шкода, задира, будущий мот, повеса и балагур. Моё сознание еще не знакомо с Кантом, Путин еще не президент, а на улицах всё происходящее освещается саркастическим голосом Шеремета в новостях ТАУ 9 1\2.

В моей памяти множество событий, но это - одно из немногих, что в дальнейшем приобретут осмысление при «игре в долгую», будут вечно коррелировать со многими темами при кухонных ночных разговорах. Тема в самом широком смысле слова - «О триггерах, честности, событиях былого и прочих мудацких поступках».

Итак, возвращаясь к прошлому. В диспозиции - перемена между уроками, моё желание познать что-то новое и жертва, попавшая в мою ловушку. В действующих лицах - я, мелкий, но коренастый и немного наглый щегол, в тот период отсутствующего тиндера и не наступившего ещё пубертата, самоописываемый в метриках анкет одноклассниц всего тремя характеристиками 135-35-9 (где 35 - очевидно или не то или вранье, а девять, как ни грустно мне и весело вам могло бы быть - это возраст). Антагонист происходящего и моя действующая собеседница - внушительного вида одноклассница. Ее формы, в отрыве от коннотации школьной локации, могли бы вызвать зависть у капитана лучшей гренадерской роты во всей известной Вселенной.

Она гораздо выше меня, носит хвост косичку и многие лишние складки. В будущем возможно вполне себе икона бодипозитива и рекламное лицо Мишлен. Моё воспоминание, неотличимое от фантазии описывает, что я сидел на ее парте. А она сидела на 3х стульях и все были её. И вообще, всё, что затягивалось в её зону притяжения (по силе сравнимой с притяжением Юпитера, как минимум) быстро становилось её вещами. Мы ведь не спорим с физикой, и её законы ещё никто не научился отменять по щелчку пальцев. Я же, в поисках новых знаний, вежливо и тактично интересуюсь ее диетой. Позже - подобные вещи будут называть буллингом, фетшеймингом и абьюзом. Мне же, в то время, достаточно было задать пару вопросов, не особо задумываясь о том, как это позже назовут.

В последствии, после нескольких десятков лет, парочки успешно преодоленных зависимостей (включая любовные), развода, нескольких руководящих должностей и двух тяжеленных депрессий я пойму, что всё моё «нерациональное, провокационное и спорное поведение» - всегда вызывалось жаждой коммуникационно-социального адреналина и возможно поиском легкой смерти. Но в том времени - я просто задаю ей вопрос, какой-то из глупых, а может не вопрос, а хвалю её за находчивость и сразу 2х убитых зайцев, что она и соседа своего по парте съела, подкрепилась и считай его принадлежащую четверть парты себе присоединила, всё это - ввиду отсутствия защитника этого изначального кусочка когда-то суверенной территории.
В общем-то стандартные вопросы, но ретроградный ли меркурий, 2 контрольные работы в этот день или какие-то прочие факторы, но в этот день точка бифуркации была впервые преодолена и наш баттл из словесного диспута, взаимных колкостей и слегка брызжущего сарказма быстро превратился в поле натурального боя. Боя ли? Может ли человек воевать с луной? Может ли лемур сражаться со слоном? Обычно ловкий и почти уклюжий, доведенный до состояния будущей церемониально распятой жертвы, находясь в однозначно проигрышной позиции (Я - будущий воин, мужчина, защитник Руси матушки и Она - натуральный Джаггернаут, но тем не менее женщина, в неоспоримом моём воспитании - не тот объект, с которым можно разобраться с помощью физической силы).

Надпочечники привычно выпускают в кровь норадреналин и прочие биогенные амины. На периферии восприятия, в воздухе сгущается неоновыми мушками еле видимое, но уже близко знакомое слово «пиздец». Знаешь, это неотвратимое ощущение, когда держишь полный чайник с кипятком, и внезапно, за тысячную долю секунды понимаешь, что ручка оторвалась, а железный, полный кипятка сосуд, с температурой лавы сжигающей-всё-на-своем-пути, летит на пол. В этот миг сердце уходит в пятки, а мошонка оказывается где-то под желудком, раздвигая в стороны легкие, пальцы втягиваются в ступни, а мозг не показывает все важные события в жизни в виде короткого роуд муви (как это описывают разного рода творцы), а истошно кричит то самое «Пиии-здееее-ц».

Мне радостно и немного страшно. В основном я не пытаюсь спасти свою жизнь, для меня главное - обезопасить окружающих и не подставить их под всю мощь новоявленной военной машины системы «Таран». Я резво телепортируюсь из учебного класса в коридор. Выгадываю в основном несколько секунд жизни, не более. Наблюдаю как разлетаются в разные стороны парты высвобожденной первобытной энергией. В голове некстати, на пределе слышимости начинает играть нью эйдж «Ameno» вокального инструментального ансамбля Era. Я думаю это от близости со смертью, организм включает подходящие саундтреки. На меня несется вихрь чистой энергии, сто семьдесят килограмм ярости и злобы. Мозг некстати сожалеет о том, что на ум не приходит никакой пафосной фразы, чтобы достойно встретить смерть.

Сознание с удивлением отмечает параллельно земле занесенную в развороте ногу одноклассницы. На ум приходит раскадровка где в первом кадре ко мне со всех сторон устремляются линии знаменующие захват мига в движении, а сбоку назревает разрезая воздух опасность - горизонтально летящая в меня нога, размером с меня - «Вджжбу-уууу-хх» и влекомый ударом - я , в умозрительной раскадровке разбивая четвертую стену рву кадр и перелетаю в следующий кадр, рушу там стену коридора, пролетаю еще дальше, просквозив телом половину перегородок здания, оказавшись в итоге в центре разрушительного катаклизма, кругом пыль, завалы, разрушенная мебель и отлетающая камера показывает мирно лежащую линию на экране кардиомонитора в больнице.

Но реальность несколько более груба и цинична и я впечатавшись в стену учительского туалета, в худшем случае прервал на несколько секунд мочеиспускание испуганной учительницы ИЗО, МХК или ещё какого аббревиатурного предмета, не первой значимости.

«Время разбрасывать камни, время собирать камни» мог бы я тогда подумать, но ближе всего в библейской тематике тогда был Иезекииль, а не Экклезиаст, да и тот - из «криминального чтива».

Бой был окончен, окончательным разгромом (меня). Но проигранное сражение не означает конца войны. Тот год можно было бы назвать рождением сути «фетшейминга». Я надоедал, был назойлив, докучлив и уделял этому огромное количество внимания. Мне нужны были ответы. Я резал правду матку. Я был мудак, сволочь и правдоруб. Общественное мнение меня не волновало, мне важно было синергично связать свою картину мира с её. Считает ли она это нормальным? Испытывает ли сложности, хочет ли сама быть такой?

Шли годы, менялся состав участников класса, большая часть забуленных ребят куда-то разошлась из нашего класса, оставив нам только сильных и уверенных в своей позиции малолетних ублюдков. Лучший класс школы, выпестованный и генетически выведенный практически как в нацистской германии только лучших в своем роде учеников или наиболее невосприимчивых и умеющих огрызаться и себя отстаивать малолетних чертей.

И вот, многажды лет спустя, в метро, я слышу в свою сторону чье-то «Привет)!» Краткий хаотичный запрос к базе знакомых лиц никак не выдал мне ответ, с кем я общаюсь. Читателю конечно легче, сомнительно что через годы, в этой истории, ко мне в метро подошла преподаватель-трех-букв, обсудить проблемы своего энуреза. И вот, Я, вот Она. …Я удивленно молвлю:

«-Саш..., - но резко себя обрываю, представляя как самоцензор впоследствии категорично вычеркнет настоящие имена, чтобы не обманывать читателя ненастоящими. - Тебя не узнать, отлично выглядишь». Мы мило болтаем пока поднимаемся на эскалаторе. Она правда отлично выглядит, волосы высветлены, прическа чуть не доходит до самого короткого каре и на ее глазах стильная оправа очков. Я вижу - что она себя любит, а еще скорее всего ненавидит всех мужиков на свете, но любит какую-то, надеюсь, заслуживающей этого, миловидную девчулю (судя по ее внешнему виду и показаниям моего лесби-радара).
В её глазах я вижу блеск, затаённое, что-то глубокое. Честное и Правильное. Мы мило, но скомкано прощаемся, чтобы никогда больше не встретится.

А мне приходит интуитивный эмоциональный инсайт, он может меня и обманывает, но мне кажется, что он правильный. В её глазах была боль, проведенная через страдание, через осмысление и возведенная в абсолют понимания - горькая правда, что моё отношение к ней было спусковым крючком, снявшим с нее розовые очки в толстой роговой оправе абсолютной лжи мира, где «Да, всё хорошо, деточка, кушай, возьми еще пирожок» чуть не заставили ее положить жизнь на алтарь вечного чревоугодия и всепожирающей самокритики. Я видел боль-благодарность в ее глазах, которую годами страданий она выпестовала и поставила себе на службу, найдя силы на самоконтроль, дисциплину и доведя до состояния умения себя любить. Она большая (очевидно вставленная игра слов) молодец! И мне хочется думать, что в её глазах было именно это понимание, а не то, каким мудаком я был тогда.