Бета-версия, часть 14⁠⁠

Предыдущая часть

Китаец мотает головой, берет мою пачку, отсчитывает из неё несколько банкнот и пытается вернуть остальное. Моя очередь мотать головой в отрицательном жесте. Я возвращаю её на стол. Он снова пытается вернуть. Хороший знак. Глаза не загорелись при виде возможных легких денег. Значит, в приоритете игра, а не возможность развести пришлого. Играющий ради игры, а не ради купюр – лучший соперник из тех, которые могут подвернуться на бескрайних просторах виртуальной паутины. Встретить такого в реальности – настоящая удача.

Киваю и прячу оставшиеся деньги в карман.

«Нереально» – игра, из которой выросла целая виртуальная вселенная. Здесь есть как полностью придуманные сценарии, так и сценарии, воссоздающие реальные события. Чужие планеты и земные острова, космические станции и вполне реальные заводы, метеоритный пояс Сатурна и мраморные карьеры Италии.

Китаец разворачивает на голографическом экране список карт и вопросительно смотрит на меня. Подношу указательные пальцы друг к другу и кручу ими, изображая что-то наподобие миксера. Мой противник кивает и активирует рандомайзер, предоставляя ему выбор игровой карты.

Абсолютно не понимая друг друга, мы можем друг против друга сыграть. Но чему удивляться? Мир так устроен: для того, чтобы убивать кого-то, не обязательно его понимать. Игры просто переняли этот аспект цивилизации и немного смягчили его, сделав смерть ненастоящей.

Серверный крупье выбирает нам миссию на островах – сценарий, приправляющий реальные события вымыслом. Высадка времен ядерного конфликта. Игровое поле – участок города с опустевшими улицами, остовами сгоревших машин, разрушенными зданиями, горящими зданиями, зданиями, на которых установлены всё ещё функционирующие огневые точки.

Киваю и облачаюсь в допотопный, по меркам родного сити, игровой комплект. С момента установки кистевого чипа я успел отвыкнуть от пальцевых фиксаторов, наушников-капелек и дугового экрана, который нужно крепить перед глазами на манер очков.

Играем захват флага. И пусть вместо флага «серверный узел», который нужно найти, погрузить в контейнер управляемого боевого робота и доставить на место высадки, суть от этого не меняется. Какой бы ни была легенда игрового режима – захват флага, это захват флага: найти объект и доставить в определенную точку, не позволив противнику сделать то же самое. По легенде игры, в серверном узле находится самый первый из созданных ИскИнов.

Большой боевой робот и два десятка мини-ботов, готовых выполнять приказания, но не способных ни на что кроме выполнения пяти-шести действий с различной градацией приоритетов: атака, защита, поиск и патрулирование в агрессивном или стелс-режиме. Ну да большего и не нужно. Боты, конечно, отличный довесок к моей боевой машине, но задача ведь не перестрелять всех противников, поэтому отправляю команду врассыпную по всей карте.

Я ничуть не расстроюсь, если всех их положат по очереди. На то они и боты – выполнять поставленную задачу. Осознанно отправлять на смерть себе подобных ради собственных целей – это так по-людски.

Двое напарываются на механизированные турели, ещё трое обнаруживают боевого робота, управляемого соперником. Судя по маркерам на мини-карте, одна жирная точка – сам соперник, а полтора десятка маленьких – его боты.

Ещё один из моих ботов натыкается на «серверный узел», о чем сразу же извещает. Я ускоряю свою машину, чтобы попасть в ту точку, которую показал на карте бот, попутно отдавая команду всем своим виртуальным помощникам атаковать бригаду противника.

Зрители, следящие сейчас за происходящим на голографическом экране, шумно выражают эмоции, поняв, в чем заключалась идея, а я уже упаковываю «серверный узел» в контейнер и вновь ускоряю робота, но теперь в сторону точки высадки.

Один – ноль.

Приподнимаю дуговой дисплей на лоб, подмигиваю одной из зрительниц, как раз переведшей взгляд с голографического экрана на меня, и возвращаю дисплей на место.

Второй раунд.

Соперник наверняка сложил два плюс два, понял, что я сделал, зачем сделал, и второй раз на этот трюк не попадётся. А вот взять и повторить то, что сделал я, вполне может. Это самое глупое, что можно сделать в его случае, но многие, считая, что разгадали тактику противника, начинают её повторять, поэтому я просто пускаю команду ботов гуськом вдоль правого края карты, самого извилистого, но вместе с тем и самого застроенного зданиями.

Без обнаружения вывожу их на точку высадки противника. Пусть он сам найдет «серверный узел» и сам принесет его мне. Распределяю ботов так, чтобы каждый мог простреливать максимальную площадь и жду. Совсем недолго.

Боты китайца обнаружили то, что нужно, он добросовестно упаковал добычу в контейнер и прямиком, чтобы было быстрее, рванул к своей точке высадки. Выцеливая его системой наведения, я тихо говорю себе под нос:

– Не угадал, дядя.

И меняю ботам режим с «затаиться» на «атаковать».

Китайцу стоило бы дождаться своих помощников, разбросанных по всей карте, и тогда, возможно, он смог бы донести «серверный узел» до нужной точки даже через нашу засаду – сил бы хватило. Но соперник торопился и, как результат, не успел.

Пока он переключается с одного бота на другого, делаю несколько залпов из крупнокалиберных турелей, добавляю несколько ракет и собираюсь эффектно добить, как слышу знакомый голос с металлическими нотками:

~ Тебя отследили, нам необходимо уходить.

Вслед за этим прямо перед глазами появляется отдающий кислотной зеленью цифровой силуэт Беты.

Я думаю о том, что впервые за приличный промежуток времени происходящее начало мне нравиться, всё вокруг стало простым и понятным, как снова начались внезапные повороты. Ну, хоть бой-то закончить я могу? Или опять бежать?

~ Хорошо, – соглашается силуэт. ~ Но постарайся уложиться в две минуты. После я не гарантирую, что мы уйдём от преследования без последствий.

Силуэт перед глазами тает, я раскрываю рот, чтобы поблагодарить, вложив в «спасибо» как можно больше сарказма, но тут до меня доходит, что слов я не произносил – только думал, а она всё равно ответила.

Нескольких мгновений, ушедших на осознание этого факта, хватает, чтобы мой противник пришел в себя, определил моё местоположение и сначала швырнул в мою сторону электромагнитный импульс, обездвижив машину, а затем, подведя своего робота вплотную, активировал механизм самоуничтожения.

Логично. Мои боты всё равно не дали бы его покорёженному роботу добраться до базы.

Всё также: один – ноль.

~ Тридцать секунд, – напоминает Бета.

Я снимаю дуговой экран, отсоединяю фиксаторы, вынимаю наушники-капельки из ушей.

– Бета, как будет «спасибо за игру» на китайском?

Бета услужливо показывает иероглифы.

– Издеваешься? Мне нужно, как оно звучит.

~ Гангси цаньюи, – сообщает Бета и просит: ~ Формулируй так, чтобы мне не приходилось интерпретировать.

А вот это уже похоже на издёвку.

Я оглядываюсь, складывая оборудование на стол. Зрители и недавний противник удивленно пялятся на меня. Достаю из кармана пачку купюр, аккуратно кладу их на стол и, прикладывая руку к сердцу, говорю:

– Гангси цаньюи, – и уже ИскИну: – Веди.

~ Я временно вывела из строя системы слежения в трех направлениях, создавая вероятные варианты твоего маршрута, которые придется прорабатывать, если преследователи сопоставят факт отсутствия связи на этих направлениях с твоим исчезновением, – сообщает Бета.

Я настолько привык к бледно-зеленым стрелочкам указателей, выводимых ею на мой глазной нерв, что иду на автомате, пытаясь представить реакцию собравшейся в кафе компании. Что подумал бы я на их месте? Приходит какой-то явно неместный парень, предлагает поединок, не понимая ни слова и объясняясь только жестами. Швыряет на стол пачку купюр, а потом при вполне приличных шансах на выигрыш внезапно благодарит за игру и убегает. Посчитают ли меня странным?
А ещё я думаю о том, что случилось с ИскИном в музее.

~ Это называется «непредвиденная ситуация», – объясняет Бета-версия. ~ Выводы о построении аналитических цепочек сделаны и, я полагаю, в будущем такого не повторится.

И снова она отвечает, не дождавшись, пока я озвучу вопрос. Первый раз, когда я подумал о том, что хочу доиграть бой, а второй – сейчас.

~ Я развиваюсь, – вновь объясняет ИскИн в ответ на мои мысли.

– Я смотрю, весьма продуктивно, – говорю я вслух, пробираясь сквозь разношерстную толпу.

Гуляющие, торгующие, глазеющие, стоящие, идущие, разговаривающие, молчащие. Вижу танцующих вокруг голографической сцены, на которой транслируется музыкальное шоу. Несколько человек удобно уселись у стены и играют в кооперативный шутер, активно комментируя собственные действия. Отмечаю для себя, что среди людского разнообразия практически не встречаются люди с признаками наркотического опьянения. По крайней мере, визуально это не проявляется. Хотя, я ведь не понимаю, о чем они говорят. Может, несут несвязанный бред…

~ Могу сделать вот так, – говорит Бета, и над теми, на ком я фокусирую внимание, появляются облачка со словами, словно в 2D-комиксах, точно такие же, как раньше переводы вывесок.

– Нормально, – киваю.

И думаю о том, что Бета, что бы там с ней ни произошло после вылазки в музей, вышла на новый уровень. Мой мозг для неё теперь точно открытая книга.

~ Не настолько открытая, как ты думаешь, – звучит голос в моей голове. ~ Цепи нейронов постоянно обмениваются данными, но у каждого из этих потоков разная скорость перемещения между синапсами. Это вызывает сложности в опознании того уровня мышления, который принято называть подсознательным.

– Не скажу, что мне стало легче.

~ Не волнуйся, основной поток мыслей и действий фиксируется.

– Отлично!

~ Сарказм, – констатирует Бета.

– Конечно, сарказм. Потому что никому бы не понравилось, что когда-нибудь кто-нибудь где-нибудь может обнаружить логи всех его разговоров и действий. Понятно, что тебе как-то нужно поддерживать беседу со мной, помнить, о чем мы разговаривали пять минут назад, час, три дня тому. Но, блин, это неприятно.

~ Учитывая особенности нашего симбиоза, такой способ общения является наиболее продуктивным. Я могу возвращаться к уже свершившимся событиям и анализировать их с точки зрения новых данных, полученных извне, для более точных последующих интерпретаций.

– Да пофиг. Всё равно ты это записываешь.

~ Могу предложить тебе виртуальную модель психоаналитика, чтобы помочь понять причины, по которым твоё эго не приемлет данную модель поведения, несмотря на то, что она нацелена на улучшение аспектов нашего симбиоза.

– Спасибо, я себе нравлюсь таким, какой я есть.

Я замолкаю, следуя за указателями, сменяющими друг друга. Выдержав небольшую паузу, словно размышляя, ИскИн предлагает:

~ Я могу сохранять эти данные хаотично и дефрагментированно в разных, ничем не связанных между собой кластерах сети.

Думаю о том, что и сам не могу объяснить причину, по которой меня выбесила сложившаяся ситуация, но понимаю, что по-другому ИскИн функционировать и не должен, иначе какой же он ИскИн?

~ Да, безостановочная фиксация информации и её непрерывный анализ являются одними из главных критериев моего развития.

Это заметно. Совсем недавно свои мысли нужно было обязательно озвучивать, чтобы Бета не ошиблась, а сейчас она сразу же отвечает, как только я подумаю о чём-то, касающемся её. Что ж, будем учиться говорить по-новому. Я думаю о том, что стоило бы не держать меня в неведении, если не относительно дальнейших планов, то хотя бы того, что случилось в музее, потому что такие сюрпризы мне совсем не нравятся.

~ Как я уже говорила чуть раньше, для характеристики подобных ситуаций у людей существует выражение «непредвиденная ситуация».

– «Форс-мажор»? – не удержавшись, уточняю я.

~ Нет. Форс-мажор подразумевает освобождение сторон, заключивших некое соглашение от соблюдения договоренностей, а это именно непредвиденная ситуация.

Мне интересно, почему так получилось. В моей голове не укладывается искусственный интеллект, не предусмотревший каких-либо аспектов планируемого мероприятия. Тем более, ограбления музея. Разве такое возможно, чтобы ИскИн что-то не смог учесть?

~ Совокупность имеющихся обстоятельств, существующего уклада жизни и его восприятия среднестатистическим жителем данного региона, а также анализ используемых систем наблюдения и охраны исключали вероятность одновременного ограбления несвязанными между собой людьми.

– Совсем? – удивляюсь я вслух.

~ Совсем, – подтверждает ИскИн.

– И это послужило причиной сбоя системы?

~ Мертвая девушка. Это был новый опыт, позволивший сделать вывод о том, что просчет вероятностей необходимо проводить, учитывая гораздо большее количество аспектов, не пренебрегая ни маловероятными, ни невероятными. Попытка встроить многократно возросший объём обрабатываемых данных в имеющиеся развилки вероятных событий привела к сбою, последующему откату системы и повторному, более глобальному перерасчету. Проще говоря, ситуация учтена и в будущем не повторится.

– Ладно, хрен с ним. Наладилось, и хорошо. Ты мне лучше скажи, как ты определила, что это ограбление… – вспоминаю мертвое лицо девушки и поправляюсь: – попытка ограбления?

~ После смены и отладки схем работы с ветвями событий, я нашла в базе данных женщину, на труп которой ты наткнулся. Люфанчже Тай Лин, лишена статуса законопослушного гражданина после того, как попалась на воровстве медицинских препаратов. Изучив данные баз благонадежности, я выяснила, с кем Тай Лин имела знакомство. Среди полного списка обнаружила её сожительницу – Нилинь Меой, с которой они были вынуждены прервать отношения из-за статуса, полученного Тай Лин. Остальные контакты и контакты этих контактов не имели каких-либо деталей в своих биографиях, позволяющих предположить причастность к смерти Тай Лин. Нилинь Меой же, после расставания с Тай Лин, познакомилась с Пинг Хо.

Имен, вроде бы не так много, но из-за их непривычного восточного звучания я путаюсь. И только успеваю подумать об этом, как Бета делит поле зрения по горизонтали на две части и в верхней выводит фотографии с подписями. Лицо одной из них мне знакомо – девушка, труп которой я обнаружил в подсобном помещении музея, двоих других я вижу впервые, а ИскИн продолжает лекцию:

~ Информация, извлеченная из баз данных, характеризовала Пинг Хо, – фотография парня подсвечивается, ~ как законопослушного гражданина, но я извлекла архивные видеозаписи с камер фиксации, проследив его перемещения и составив графики маршрутов. Он регулярно посещал станции переработки, хотя его работа и досуг никак не были связаны с ними. Визуальный анализ устройства, обнаруженного тобой в сумке рядом с трупом…

– Тот богомол механический?

~ Такое название допустимо для большего понимания, – соглашается Бета. ~ Запчасти этого устройства, визуально опознанные через твои органы зрения, были занесены в базу данных.

– И?

~ На основе данных о собираемых Пинг Хо деталях и узлах мной были скомбинированы возможные варианты сборки устройства, – перед глазами мелькают различные конструкции, состоящие из одних и тех же деталей, собранные в разном порядке, ~ Максимально работоспособным получился робот-шагоход, оснащённый манипуляторами.

Мелькание прекращается, и оставшаяся перед глазами модель робота превращается в 3D-проекцию.

– Но это не говорит об ограблении ровным счетом ничего.

~ Анализ сетевых запросов Нилинь Меой показал, что немногим позже она регулярно интересовалась историей ограблений банков, музеев, картинных галерей.

Перед глазами всё это время мелькают стоп-кадры с камер: раскрытая сумка, как её видел я, и сменяющиеся фото Пинга на какой-то крытой свалке, где он запечатлен с разными железками в руках – по несколько фото на каждую из деталей. Каждый раз при смене фото подсвечиваются те или иные части робота из сумки, показывающие идентичность детали в руках парня с одной из частей 3D-проекции робота. Разворачиваются документы со статьями и фотографиями, участки паутины с протянутыми меж ними подсвечивающимися нитями, обозначающими связи и последовательности запросов. Словом, ИскИн максимально иллюстрирует свой рассказ.

~ Так же, в архивах баз данных была зафиксирована встреча Нилинь Меой и Тай Лин, – фото девушек поочередно подсвечиваются. ~ Объем проанализированных данных во много раз больше, но я рассказываю только о том, что имеет отношение к сложившейся ситуации, – объясняет ИскИн. ~ Максимальная вероятность выпадает на то, что и служба безопасности Китая проследит эту связь, поэтому сейчас мы направляемся к месту работы Пинг Хо.

Некоторое время я следую за указателями в тишине, если не считать шум улицы, а потом Бета-версия сообщает:

~ В качестве следующего шага я рассматривала обрушение биржи – это было бы хорошим способом демонстрации возможностей, но как-то не по-человечески. Поэтому более приемлемо взять человека в заложники. Это, в отличие от биржевых манипуляций, не навредит непричастным.

Я только собираюсь озвучить всё, что думаю по этому поводу, но Бета-версия снова упреждает вопрос, отвечая на него ещё до того, как я его задаю.

~ То, что ты в своих мыслях характеризуешь словосочетанием "полный пиздец", на самом деле – часть плана, который регулярно пересматривается и совершенствуется. Просто доверься мне.

Она так легко читает мысли, что от этого пробирает жуть. Хотя, чему удивляться? Она ведь учится…

* * *

Встречаю Пинга на выходе из здания, к которому привела меня Бета. «Служба дроновой доставки» – светится перевод над вывеской. Дождавшись, когда он немного отойдет от места работы, иду на небольшом расстоянии следом, а когда Бета даёт отмашку, что пора, подхожу вплотную и озвучиваю то, что Бета выводит на мой зрительный нерв. Обычный, понятный мне текст подсвечивается красным, а чуть ниже строка с нечистой транслитерацией, позволяющей воспроизводить слова так, чтобы мой собеседник понимал.

В самой нижней части поля зрения перевод того, что говорит Пинг. Почему-то зеленым цветом. Бета очень быстро интерпретирует мои мысли во фразы и почти не ошибается. Иногда на ходу исправляет текст или предлагает добавочные варианты. Я думаю о том, что это, скорее всего, не ошибки, а вездесущие меняющиеся вероятности. Никогда бы не подумал, что столько версий развития разговора может роиться в моей голове.

Я зову китайца по имени и прошу поздороваться со мной, как со старым знакомым.

– Камеры нас не фиксируют, – сообщаю я ему. – Это для того, чтобы не привлекать внимания тех, кто вокруг.

Пинг сначала пугается, но тут же приходит в себя, на ходу протягивает мне руку и говорит:

– В первое мгновение я подумал, что ты из службы надзора за правопорядком, но твой акцент и физиономия говорят об ином.

– О чем?

– О том, что у этого спектакля со «старым знакомым», есть какая-то цель.

– Есть, – киваю, добавляя очередную подсвеченную с помощью Беты транскрипцией мысль: – И ты, наверняка, догадываешься, что это связано с роботом, собранным из запчастей со станций переработки.

~ Правильный ход, – хвалит Бета.

Хвалит, потому что эту фразу она не предлагала, а подхватила у меня и просто перевела на китайский. Приятно обойти ИскИна хотя бы в такой мелочи.

– Fuck, – коротко ругается Пинг. Этот почти отмерший американизм я понимаю без перевода ИскИна.

– На чем я погорел?

– На запчастях, – снова опережаю Бету. – У мертвой девушки был робот в сумке.

– Тай, сучка, и после смерти подгадила, – читаю я перевод очередной реплики, в этот раз сказанной с досадой. – Кто ты? Что тебе нужно? Шантаж?

– Скорее, наоборот.

– Наоборот?

Я киваю.

– Если эту цепочку проследили мы, то рано или поздно её же отследят и спецслужбы, а там либо в люфы, либо на сборку атомных движков, – объясняю ему. – Но мы заинтересованы в том, чтобы тебя не нашли.

– Мы? – испуганно спрашивает Пинг.

– Я и…

~ Напоминаю, обо мне сообщать не нужно, – раздается в моей голове, а перед глазами появляется пиктограмма ладони, выставленной в запрещающем жесте.

– …мой наниматель, – из всех вариантов, проскочивших в голове, Бета-версия выбрала для перевода именно этот.

– Но кто ты?

– Человек, который может решить проблему ещё до её возникновения.

– Вот как?

– Да, – киваю, – но неплохо бы сначала перебраться в местечко потише.

– Куда?

Собираюсь спросить, есть ли где-то поблизости бар или какое-то другое злачное место, но ИскИн выводит на передний план немного иной вопрос, и я задаю его:

– У вас где-нибудь можно купить нелегальные фармпрепараты?

– Ты чего? – возмущается Пинг. – За такое сразу в люфы без разбора полётов.

– Да тебе-то чего переживать, – говорю я, слыша нотки сомнения в его голосе. – Ты и так без пяти минут люфанчже.

Мысленно я задаю вопрос сидящему в моей голове ИскИну: «на кой нам наркота?», и получаю ответ:

~ Необходим запас некоторых веществ для использования в ситуациях, когда потребуется подстегнуть или ослабить твои реакции на внешние раздражители. Нам нужны не наркотические вещества, а безопасный доступ к составляющим.

Да я даже не за наркоту беспокоюсь, а за то, что до сих пор не могу определиться, верить ИскИну или нет? Если верить, то на основании чего? Мне ведь ни разу не было раскрыто и половины карт. Только конечная цель. А если не верить, то почему? Откидываю этот вопрос и продолжаю разговор с Пингом:

– Так что, есть на примете места?

– Где продают? Или где тихо посидеть?

– И то, и другое.

– Есть, – жмет плечами тот. – А тебе какие нужны?

ИскИн услужливо выкатывает список названий, которые я перечисляю Пингу.

– Знаю, – кивает он.

– Ну, так веди.

И Пинг Хо ведет.

* * *

Подвальное помещение, винтовая лестница с низкими перилами, достаточно узкая для того, чтобы трижды подумать перед тем, как напиваться вдрызг.

– «Бочка», – объясняет Пинг. – Как раз для таких случаев. Здесь когда-то начали строить бункер на случай ядерного удара, но строительство свернули на полпути. Теперь здесь «Бочка».

Пока он объясняет, я уже читаю данные о заведении, которые выкинула в поле зрения Бета-версия: выжимка характеристик благонадёжности с точки зрения госструктур, степень доверия постоянных посетителей, количество камер и сенсоров.

Однако Пинг удивляет и сидящего в моей голове ИскИна:

– Я не знаю, как они отбрехиваются от властей, но здесь есть комнаты без камер.

~ Неучтенные данные. Перерасчет вероятностей.

– Давай только не отключаться, а? – прошу я. – Очень не хочется выглядеть перед Пингом дебилом, за малым не пускающим слюнку.

~ Перерасчет не критичен и касается побочных данных. Перезагрузка не требуется, – успокаивает меня ИскИн.

– Ну и славненько.

– Что? – спрашивает Пинг.

Странно я, наверное, выгляжу в его глазах, разговаривая сам с собой.

– Не обращай внимания, мысли вслух. Где там твои капсулы?

* * *

Зал встречает нас дергающимися под музыку, словно куклы на ниточках, телами и сменяющимися в такт музыке голографическими нарезками различной направленности: от динозавров до искрящейся россыпи салютов, всё так же совпадающей с ритмом.

Пинг подходит к барной стойке и, перекрикивая музыку, доносящуюся со всех сторон, говорит бармену, доставая из кармана рулон купюр:

– Тихая кабина. На час.

Если бы не Бета-версия, подающая на мои глазные нервы перевод, обрамленный в комиксовые облачка, из-за шума я бы не расслышал, что он сказал.

Пинг, судя по всему, частый гость здесь, потому что при виде него бармен кивает, изображая на лице приветливую улыбку. И пока они о чем-то договариваются, стараясь перекричать долбящий ритм музыки, рвущийся из напичканных по всему заведению динамиков, я мысленно верчу в голове фразу Беты о том, что в этот раз перерасчёт не критичен. Неплохо было бы, чтобы в следующий раз она предупредила, прежде чем решит перезагружаться.

Когда кто-то, взявший управление на себя, пресекает на корню любые попытки импровизировать, ведя тебя строго по намеченному им пути, а потом вдруг исчезает, не оставляя даже намёка на план, ты поневоле начнёшь сомневаться в любом совершаемом тобой действии. И вообще, если ты идешь к какой-то цели не один, и цель эта не твоя, понятность планов и действий очень много значит.

~ Ок, – коротко соглашается Бета в ответ на мои мысли и подсвечивает нож для колки льда, лежащий на барной стойке.

Клуб ничем не отличается, например, от той же «Неоники». Ну, разве что лицами. Но человеческая муть всегда оседает на дне общества. Люди, так же как и в «Неонике», до изнеможения пляшут, напиваются, трахаются в вип-кабинах, закидываются дурью.

Пинг даёт мне знак рукой и ведет сквозь толпу к разрисованной светящимися граффити стене, а точнее, к завешенной портьерой двери в этой стене. Громила, с отсутствующим видом пялящийся на толпу танцующих, кажется расслабленным. При виде нас его взгляд становится осмысленным, но не настолько, чтобы можно было уверенно сказать, что парень не под чем-то. В «Бессоннице» секьюрити себе такого не позволяют.

Пинг показывает охраннику какой-то жетон, после чего лицо громилы вновь становится добродушным и тот, отодвинув ширму, пропускает нас в спрятанную за ширмой дверь. Коридор с десятком выпуклых дверей, стилизованных под старинные деревянные доски. Пинг уверенно идет в его конец, прикладывает жетон к сенсору на одной из дверей, набирает код на цифровой панели, и та, отъехав в сторону, открывает нам круглую комнату три на полтора метра с лавкой-столом посередине и диванами у стен.

Перед глазами появляется красный восклицательный знак, и Бета предупреждает:

~ Мертвая для наблюдения зона.

– Чем чревато? – спрашиваю я.

~ В качестве устройств наблюдения я могу использовать только твои органы зрения, слуха, осязания и обоняния.

– Тогда что за паника?

~ Наоборот, я отмечаю это помещение как безопасное.

Вот же ж. Иногда она всё-таки передаёт интонации не совсем верно.

– Ну и славно.

Пинг вновь удивленно смотрит на меня, болтающего с самим собой.

– Мысли вслух, – объясняю парню, считывая титры-подсказку.

Тот буднично кивает, будто говорящие сами с собой люди для него обыденность, и объясняет, садясь за стол:

– Официально это кабинки для желающих быстренько перепихнуться. Неофициально – идеальное место для всякого рода тихих встреч, – читаю я в нижней части поля зрения перевод того, что он говорит.

Киваю, мол, понял, сажусь напротив и некоторое время мы сидим молча. Затем Пинг всё-таки спрашивает:

– Если это всё-таки не шантаж, то что?

Я отмечаю для себя, что голос его стал увереннее. Возможно, потому что он находится в знакомой для себя обстановке.

– Скажем так, комплекс мероприятий, направленный на то, чтобы поднять мой авторитет посредством укрытия тебя от службы безопасности, полиции, или как у вас называются те, кто занимается правонарушениями?

– А тебе это для чего?

– Не обязательно знать такие подробности для того, чтобы решить проблему, которая вот-вот возникнет у тебя.

– Тогда что от меня требуется?

– Ждать.

– Чего ждать?

– Ждать, пока тебя начнут искать.

Пинг молчит, то ли недопонимая, то ли формулируя следующий вопрос. Я не жду, пока он озвучит свою мысль, а сразу объясняю, читая текст, созревающий в моём мозгу и интерпретируемый ИскИном в транскрипцию:

– Ты без пяти минут лишён всех привилегий и определен в люфы. Ну, или отправлен на завод, поближе к источникам радиации. Это ж всё-таки национальный музей, а не сырьё для таблеток, как у Тай Лин. Представляешь себе, как это будет происходить? Если нет, то я расскажу. Служба безопасности музея или служба охраны правопорядка… кто у вас тут этим заниматься будет, определяет запчасти по маркировке, серийным номерам, поднимает данные о тех, кто именно покупал тот или иной экземпляр, приходит к владельцам этих стиральных машин, роботов-пылесосов, грузовых помощников, тренажёров и задаёт вопрос: где?

Смотрю на Пинга, пытаясь понять, не мешает ли мой акцент усваивать то, что я говорю. Тот, видимо, расценивает мой взгляд, как вопрос, следит ли он за моей мыслью, потому что кивает, и я продолжаю.

– Законопослушные владельцы честно признаются, что сдали эту рухлядь на металлолом. Второй вопрос, который им задают: когда? Они называют даты. Может, не точные, но спецы не поленятся пересмотреть записи с камер в диапазоне нескольких дней, и на всех этих записях увидят тебя.

– Собирать роботов из старого хлама не противозаконно, – неуверенно говорит Пинг. – А камень я не крал.

– Естественно, – достаю из кармана куртки «Небесное Око» и кладу на стол перед Пингом, – потому что его украл я.

Тот несколько мгновений заворожено смотрит на искрящийся даже при таком тусклом свете бриллиант, а потом, не отрывая глаз, спрашивает:

– А что мне мешает сдать тебя?

– Бессмысленность этого поступка.

– Почему?

Усмехаюсь.

– Слушай, как ты робота собрал, если такой непонятливый? Хотя… – машу рукой, – чего я спрашиваю человека, который смог подставить себя ещё до начала операции?

На несколько мгновений испуг на лице Пинга уступает место досаде, но всего на несколько секунд. Спрашиваю его:

– Как ты вообще умудрился так встрять-то?

И он рассказывает. Пока я его слушаю, даже проникаюсь сочувствием. Продумать реализацию такого амбициозного, учитывая существующие условия, проекта, сделать всё, что от тебя зависит, и в итоге выяснить, что всё пошло под откос из-за мести и ревности между компаньонками, а одна из них даже сандалики отбросила – это мощно. И одновременно смешно. Но я не смеюсь, я объясняю Пингу, почему меня не найдут:

– Понимаешь ли, все эти средства слежения для меня не представляют проблемы. Буду откровенен…

~ Лишняя информация, – звучит в голове голос Беты, но я отмахиваюсь от этого предупреждения. ~ Вероятность того, что в случае его поимки, озвученные Пинг Хо версии будут разрабатываться службами охраны правопорядка, насколько бы невероятно они не звучали, равна восьмидесяти пяти процентам.

– …до тех пор, пока я в поле зрения камер и сенсоров, но не живых людей, меня, фактически, нет. Можешь называть это магией, но это наука, – выдерживаю паузу, достаточную для того, чтобы он осознал сказанное, и спрашиваю: – Хочешь проверить или поверишь на слово?

Следующая часть

АТ - https://author.today/work/320739
ВК - https://vk.com/nokidtales
ТГ - https://t.me/Nokidtaler