Беда не приходит одна⁠⁠

Сколько бед может выпасть на жизнь одного человека? Есть ли предел? Иногда думаешь, когда же закончатся все мои черные полосы... А потом слушаешь рассказ о жизни совершенно незнакомого тебе человека и думаешь "Да нет, так не бывает..."

Я зашла в купе, там уже сидел мужчина. Поздоровавшись, я начала закидывать сумки наверх. Он учтиво предложил свою помощь. Видимо, мой хрупкий вид сказал сам за себя, что мне будет очень тяжело. Верхняя полка стоила дешевле, и я, как истинная студентка, решила хоть так сэкономить, учитывая, что плацкартных мест уже не было в продаже.

На удивление, остальные места оказались не заняты, и я слезла вниз, чтобы почитать сидя. Видимо, урчание моего живота и голодные глаза вынудили моего попутчика сразу после отправления начать доставать припасенную еду и, между делом, предложить мне угоститься. Я для приличия поотказывалась немного, но затем согласилась. Вся его еда была очень вкусной. И ее было много. Мужчина представился Виктором, я в ответ тоже назвала свое имя.

Я с удовольствием умяла столько, сколько съедала за пару дней, и, счастливая, расслабила ремень на джинсах, поблагодарив за щедрый пир. Виктор улыбнулся:

- "Дюймовочка, не иначе. Ползернышка съела, и наелась. Я еду сложу в этот пакет и тут поставлю, бери, не стесняйся. Я до Тулы еду, а ты?"

- "До Москвы!" -гордо ответила я. Мне было 18 и я жутко гордилась, что поступила сама в московский ВУЗ. Как раз на учебу, на первый курс, я и ехала.

Виктор выслушал от меня про мое поступление, похвалив за целеустремленность и желание учиться. Он с интересом задавал вопросы об учебе, хотя я и так болтала без умолку, наивная сельская девочка. Я как-то не боялась довериться человеку. Но тогда все казалось розовым, словно через очки. Хотя я пишу сейчас все это спустя год, могу смело сказать, что и года бывает достаточно, чтобы повзрослеть, особенно наивной сельской девочке в Москве.

Мой рассказ закончился быстро. Не так уж много я о себе могла рассказать: обычная семья, обычные увлечения, все обыденно. И вот, наступила неловкая пауза. Я не смогла придумать, что бы еще рассказать о себе. А Виктор молчал. Тогда я решилась спросить у него о его жизни.

Он тяжело вздохнул и взглянул в окно. На вид ему было лет 40-45, половина волос уже были седыми, но старым он не выглядел, одежда аккуратная, выглаженная, модная. Он был похож на профессора. Я ожидала, что он какой-нибудь начальник, или инженер.

- "Ты такая светлая девочка, я не хочу омрачать твое восприятие мира."

- "Ну что Вы! Я же будущий журналист, мне очень полезно знакомиться с историями жизни разных людей. Неужели, у Вас все так плохо?"

- "Ну, как сказать... Давай я расскажу тебе все без приукрас, а ты сама решишь."

Я с удовольствием закивала, слушать я любила не меньше, чем говорить. Да и правда нужно было расширять свой кругозор для будущей профессии.

- "Родился я раньше срока на месяц, мать рожала меня 12 часов. Врачи попались хорошие, мы с ней выжили, правда насчет меня маму напугали, что буду недалеким. Но она у меня упорная, никому на слово верить не стала, сказала, что ее сын самый лучший. Это мне так бабка рассказывала. Отец у меня был зав. складом в продуктовом магазине, а мать доярка. Со мной она месяца два дома посидела и вышла на работу, а я на бабушке остался. Отличная семья у меня была."

- "Что же Вы меня так пугали тогда?" - ехидно перебила я.

- "Подожди... Помню, лет 7 мне было, может меньше. Поехали мы на поезде на море посмотреть, никто из родителей его ни разу в жизни не видел, а ради меня насобирали денег и выехали. Это самый счастливый момент моего детства был. Мы втроем радовались жизни, отец даже пообещал мне сестричку. Я хотел братика.

Когда мы вернулись, отец узнал, что его уволили. Кто-то наклеветал на него, что он продукты ворует. Может, конечно, и не клевета это была, но в доме мы продуктов из его магазина не видели, там торговали отборным мясом и сырами. Не знаю, как начальник магазина на него милицию не натравил, может, как раз улик то и не было, может просто на его место кого-то другого хотел поставить. Но факт в том, что с такой репутацией, а слухи в небольшом городке быстро плодятся, отца никто никуда не хотел брать. Он много куда просился, всюду отказ. На мамину зарплату и бабушкину пенсию можно было жить, но пришлось ужать свои потребности, раньше-то мы жили на широкую ногу.

Поискав работу полгода, отец бросил все попытки и начал плотничать в гараже. Тогда же он начал выпивать. Вскоре это превратилось в привычку. Хотя и дело шло, и покупали у него его изделия из дерева, но вскоре его откровенное пьянство стало новым предметом обсуждений и к нему перестали ходить. Его осуждали. И не зря. У него были и умение, и талант, и образование, семья, в конце концов, а он все променял на бутылку. В один ужасный день мама шла с работы и попала под трамвай, ей отрезало ноги. Но сама она осталась жива. Это сейчас протезы есть и люди могут и без ног ходить, даже бегать. А тогда за счастье считали, что она выжила. Надо было очень долго ждать, когда ей коляску дадут. Все это время она лежала. Если бы не бабушка, все мы умерли бы от голода, скорее всего, даже не из-за ее пенсии, а просто потому, что заботиться о нас с мамой больше было некому. Отец каким-то чудом напивался, откуда он находил деньги, ведь бабка ему не давала, сам он не зарабатывал, мы не понимали... Потом уже поняли, что он тягал из дома вещи и тайком продавал, за это тогда могли и посадить, благо он не попался.

Через год бабушки не стало. И все светлое из моей жизни пропало. Мама замкнулась в себе, озлобилась. Мне, 9-летнему, приходилось учиться в школе, ухаживать за курами, которых мы держали, и из-за которых мы в принципе выжили тогда, обслуживать маму и отца. Пособие по инвалидности позволило не прекращать мою учебу в школе. Отец, кстати, бросил пить. После похорон как отрезало. Я, наивный, поверил, что теперь все наладится. Через неделю я понял, что папа ударился в религию. Стал целыми днями пропадать, молиться, сделал в доме красный уголок. Не знаю что на него так повлияло, раньше он был атеистом, а единственная икона в доме принадлежала бабушке. Из дома он стал все носить в церковь. Нуждающимся. Как будто мы в этих вещах не нуждались. Я с боем отстоял кур, причем буквально пришлось побороться с ним, отталкивая от курятника. Сил у меня, конечно, было мало, но, возможно, моя упертость повлияла на отца.

Друзей у меня не было, все мое детство прошло в домашних хлопотах и заботе о маме. В кресле она, конечно, ездила по дому, но спуститься с крыльца по четырем ступенькам она не могла, отца практически никогда не было дома, он очень редко появлялся, и помощи от него не было. А я, как мог, развлекал маму. У нее была тяжелая депрессия, весь мир ей опостылел.

Как-то раз, я вернулся из школы счастливый. Позволить себе покупать мне хорошие канцтовары мы не могли, книги выдавали бесплатно, а я до самого конца точил карандаш, чтобы дотянуть до конца четверти. А в этот раз школа организовала сбор средств на закупку тетрадей, карандашей и прочих принадлежностей для бедных семей. И мне вручили большой пакет. Я залетел домой, чтобы рассказать об этом маме, но ее нигде не было. Кресло одиноко стояло возле кровати. Я облазил весь дом и курятник. Потом заглянул в летний душ и нашел там маму с перерезанными венами. Все было залито кровью. Скорее всего, она приползла сюда еще с утра и долго умирала. Я рыдал до самого вечера, не знал что делать. Потом пошел к соседям, а они побежали к таксофону вызвать милицию и скорую. Отец явился утром, где он ночевал и жил все эти дни я до сих пор не знаю.

Он собрал все мои вещи и отвез на автобусе в детдом. Сейчас, с высоты прожитых лет, я думаю, как ему его вера позволила отказаться от меня? Возможно, он попал в руки какой-то секты, и именно поэтому носил все из дома, и все свое время проводил там. Я умолял его оставить меня дома, говорил, что я самостоятельный, смогу учиться и жить сам, что он будет продавать яйца и цыплят на рынке . Он меня не слушал. Я упал на землю перед воротами этого заведения и вцепился ему в ногу. В школе ходили ужасные слухи про этот детдом, я боялся его, как кошмара, да даже если бы его хвалили, какой ребенок захочет туда добровольно? Но он все же оставил меня там. И ни разу не навестил.

Годы издевательств, побоев и унижений - это все, что можно сказать о жизни там. К сожалению, все кошмары, которые про этот детдом рассказывали, были правдой. Воспитатели закрывали глаза, а порой и сами принимали участие, во всех экзекуциях над самыми слабыми и забитыми учениками. Хотя, таких было большинство. Со временем, я окреп, хотя никогда не был самым слабым, но все же отбиваться от старших со временем получилось. У меня, наконец, появился единственный друг - Саша. Мы мечтали сбежать оттуда. Но не судьба. Саша умер от пневмонии за год до нашего совершеннолетия, мы были одногодками.

По достижению 18 лет мне выдали комнату в гостинке - это когда общая кухня на этаж, а комната своя, за отдельной дверью с замком. Я вышел из детдома одинокий, брошенный, никому не нужный. Хотя нет, Родина потребовала от меня долг, она ведь кормила и одевала меня 9 лет, вот я и пошел служить. Силы и здоровье были, ростом я вышел, как видишь, взяли меня в морскую пехоту. Там, кстати, детдомовских было большинство, по крайней мере в моей роте. Дедовщина была жуткая, начало 90-х годов, жестокость и насилие были везде. Мы голодали неделями, не спали по трое суток, об наши головы били табуретки. Это самое малое, что пришлось пережить. Не забуду, как с голодухи дождевых червей выкапывали и ели. Брр...

Через год службы, казалось бы, можно было расслабиться, но адские боли и кровь в моче уложили меня в медсанчасть. Хотя каждый день из нашей роты уносили кого-то туда, со мной, казалось, такого не случится. Я был стойкий оловянный солдатик. Но судьба меня не пощадила. Отбили мне почку, был разрыв. Год били, а уже почти перед самым экватором службы, добили таки. Удалили мне одну почку, два месяца я восстанавливался и был отправлен домой.

Теперь уже и Родине я был не нужен - детдомовец, без родственников, без образования, без оконченной военной службы, без почки, без нормального здоровья. Благо, дали мне инвалидность 3й степени на год, на восстановление, и на это пособие пока я мог прожить. Но вопрос оставался как жить дальше.

Я очень сдружился с соседом Димкой. После смерти Саши, это первый человек, которому я доверился. Он был открытым, добрым человеком, но с железной волей и упорством. Жил он с женой Наташей и занимался челночеством - возил из Польши одежду и продавал. Он предложил мне быть компаньоном, хотя больших денег вложить в бизнес я не мог, но участвовал по мере возможностей. На удивление, Дима не оказался кидалой, коих хватало в то время. Это сейчас я бы сразу решил, что он мошенник и выуживает из меня деньги. Димка был славным парнем. Мы вместе ехали на поезде в Москву, потом в Беларусь, потом в Варшаву. Я повидал мир с ним, и много за что ему благодарен. Мы болтали в поездах обо всем и сильно сблизились, стал он мне как брат. Довелось и от грабителей отбиваться. Раз отбились, раз нет. Но на плаву остались, и снова поехали за новой партией. Деньги у нас уже водились хорошие, мы арендовали ларек и там продавали хорошие вещи в три-пять раз дороже, чем покупали. Потом вторую точку открыли с секонд-хендом. Их тогда много стало открываться в нашем городке, и мы не стали отставать. Тогда я и заработал свои первые большие деньги. Нас чудом миновала волна МММ, мы не стали вкладывать туда ни рубля. Может поэтому, в то время мы считались очень обеспеченными парнями.

Тогда я и познакомился с Надей, это была подруга Наташи, она нас как бы случайно свела вместе на дне рождения Димки. Закрутилось все быстро. Через три месяца мы уже гуляли свадьбу. А еще через три наши магазины сожгли вместе с Димкой. Страдал я очень долго. Решил все бросить и начать с нуля. Но тут Наденька объявила о беременности. Я был счастлив до одури, мечтал о своей семье, о двух детишках. В такой ответственный момент не смог уйти от дел, и продолжил поездки за одеждой, арендовал новый ларек, поставил туда продавца.

Но бизнес не вышел, я все потерял. Меня ограбили, магазин пришлось закрыть из-за долгов, продавцу стало нечем платить. Мы скатились на самое дно и мне было очень страшно, что мой сын будет расти в бедности. Но и тут меня настигла беда - выкидыш у жены. Видимо, после неудачи в бизнесе, она перенервничала. Мы сильно горевали, но пообещали себе, что выберемся из ямы и попробуем еще раз.

Пока я занимался всей этой челночной историей, у меня было хобби - резьба по дереву и плотничество. Видимо, папины гены проснулись. И, хотя я был самоучка, а Интернета тогда не было, у меня неплохо получалось. На оставшиеся деньги, я закупил материала, купил гараж и работал в поте лица. Заказы пришли не сразу. Мы с Надей пережили немало ссор, но она очень меня любила, а я ее. Поэтому мы всегда мирились. Она была со мной в радости, в достатке, но не бросила, когда я был на мели, когда мы сидели на макаронах и на лепешках месяцами, когда мне не хватало денег на лекарства, и у меня возвращались боли. Она была замечательной женой. Но ее забрал рак."

На этом моменте Виктор не смог сдержать волнения в голосе. Влажные глаза передавали, как ему тяжело это вспоминать.

- "Знаешь, я тогда очень хотел умереть. Я пошел в ванную комнату и долго смотрел в зеркало. Но образ мамы в том летнем душе встал у меня перед глазами и я не смог. Не знаю, есть ли судьба или Бог, я предпочитаю придерживаться нейтральных позиций. Но именно этот момент в моей жизни стал переломным. С тех пор все в моей жизни ладится. Пошли заказы на мебель, лестницы и много чего еще. Я погрузился в работу, чтобы не впасть в депрессию. Пошли деньги.  Я купил домик за городом, машину. Для кого я это все покупал, я не знал, просто потому что принято, чтоб был дом и машина. А потом я встретился на улице с Наташей. Мы посидели в кафе, повспоминали Диму и Надю, даже поплакали немного. И незаметно для нас двоих, мы сблизились. У нас завязался роман. Можешь, конечно, ругать меня..."

- "Нет, не за что Вас ругать... Вы имеете право на свое счастье!" - однозначно перебила его я. И Виктор удовлетворенно улыбнулся.

- "Спасибо. Я просил прощения у Димы с Надей на их могилках, надеюсь, где-то они нас слышат и благословили наш союз. У нас родились замечательные двойняшки - Лена и Денис, им сейчас, как тебе, 18. Я открыл свой магазин, потом еще цех по производству мебели. Дела идут хорошо. Я счастлив. Вот и скажи мне, будущий журналист, несчастливая у меня жизнь, или наоборот - я встречал и плохих людей и очень хороших. Я познал дружбу и любовь. Я счастливый отец. Я видел и жизнь и смерть."

Я не нашлась что ему ответить. Он так же улыбнулся в ответ на мое молчание, и снова отвел взгляд на окно. Остаток дороги мы не обсуждали его рассказ, мы беседовали о книгах и об увлечениях. Я только тогда заметила, что руки у него "рабочие" - все в мозолях, побитые, поцарапанные...

В Туле мы тепло попрощались и я пожелала ему удачи, и встречать побольше хороших людей. Он же пожелал мне найти свой путь, и никогда с него не сворачивать. Я ответила, что очень постараюсь.

На перроне его встретила маленькая женщина с сияющей улыбкой. Он душевно обнял ее и поцеловал в щеку, отчего ее улыбка стала еще ярче. Виктор взял ее под руку и они ушли. А я еще долго смотрела на пустой перрон и слегка улыбалась...