10. «Тайна королевского батальона»
Тайны, по большому счёту, больше нет. После рассказов очевидцев и свидетелей, можно с точностью до минуты расписать, что и как происходило в ущелье Хазара с 29-го апреля по 3-е мая 1984 года. Некоторые моменты не совсем понятны, но их правильно называть не термином «тайна», а каким-то другим. Скорее всего, придётся полистать учебник по психиатрии, ибо вопросы, которые мне хочется задать, звучат примерно так: - «А сколько было в уме у генерал-полковника Меримского»?
На сегодняшний день мы знаем, что самым большим просчётом в операции на Хазару стал преступный приказ снять с гор роту прикрытия.
Приказ этот отдал Меримский, тут никакой тайны нет. Есть достоверные сведения о том, что он находился в кунге на КП дивизии. Командир дивизии передал этот приказ по радиосвязи капитану Королёву. Командира дивизии отстранили от занимаемой должности в июне 1984-го, то есть на Логвинова «перевесили» вину Меримского, это понятно. Но не очень понятно для чего был отдан этот приказ.
Попытаюсь собрать «до кучи» все слухи и гипотезы, даже самые невероятные, чтобы рассмотреть варианты ответов на этот заключительный вопрос.
Предположим, что Меримский пытался «подставить» Соколова, чтобы тот не занял пост Министра Обороны СССР. Предположение «не проходит», ибо Соколов пост всё же занял и при этом никогда не мстил Меримскому.
Следующее предположение. В период моей службы в Афганистане ходили слухи, что Масуд подкупал советских генералов изумрудами и не только. Существовало мнение, что Масуд заплатил, чтобы ему «подставили» батальон. Тоже не очень логично получается, ибо Меримский отправил с батальоном капитана Щендригина. За «подставу» капитана особого отдела Меримского растерзали бы старшие начальники. Как только в Хазаре начался бой, Щендригин передал по своему каналу связи, что батальон попал в засаду. Что тут началось! На КП нашего полка стали выходить респонденты с позывными «Изумруд», «Алмаз» и с прочими драгоценными названиями. Это были труженики Московских кабинетов. Все требовали от Сумана П.Р. вытащить из Хазары капитана Щендригина. То есть ситуация с «подставой» батальона не подходит.
Один из полевых командиров Зирагуль «взял на себя ответственность» за организацию засады против Первого батальона. Он заявил, что Масуд был очень жестоким, имел связи с советскими генералами и усиливал своё влияние за счёт этих связей. Зирагуль заявил, что решил заманить батальон в засаду на территории Масуда и поссорить последнего с генералами. Ну, допустим, что Зирагуль не наврал. А что меняется от того, что главаря душманов зовут Зирагуль, а не Вася или Петя? Роту прикрытия зачем снимать с гор?
Существовало мнение, что проводники наобещали Меримскому «сдать пещеры», в которых Масуд обменивал изумруды на оружие. Снова нехорошо получается. Изумруды с оружием душманы охраняли бы тщательней, чем просто оружие. С ними пришлось бы вести бой. Значит роту с гор снимать никак нельзя.
Какие бы варианты мы не перебирали, даже самые предательские и ужасные, у нас ни в одном случае не напрашивается повод, чтобы снять с гор роту прикрытия. Но Меримский зачем-то приказал её снять.
Единственное объяснение, которое в этой ситуации выглядит убедительно, это предположение о профессиональной непригодности генерал-полковника Меримского. Если сюда же добавить провальные операции у кишлака Шигал 29 февраля 1980 года и у кишлака Хара 11 мая 1980 года, которые проводились под руководством Меримского, то обвинение в некомпетентности не будет выглядеть надуманным. Для полноты картины хочу привести «карты», которыми пользовались в штабе армии. Это не какая-то диверсия или шутка, Пётр Романович чётко сказал, что в штабе армии он насмотрелся до тошнотиков на эти шедевры изобразительного искусства. Первая карта – «Замысел и ход боевых действий войск 40 армии в Панджшере». На ней чётко нарисовано, что всё готово, продумано, согласовано, и уже прямо сейчас врагам придёт трындец и танки наши будут быстры. Не мудрено, что Меримский требовал от Королёва быстрее идти вперёд. Всё же понятно – враги трепещут в ужасе.
От одного вида этой карты любой горный стрелок нашего полка выпал бы в осадок, потому что по одной из этих округлых красных стрел, пронизывающих пространство, через горный массив Гиндукуш, должен был шпарить наш батальон. А на «шедевре» не нарисованы ни дороги, ни горные тропы, ни перепады высот. Для понимания сути претензий к данной «карте», приведу высказывание командира горнострелкового взвода майора Зеленина И.Г:
- Я хорошо помню, как нарезали «суточную задачу» роте по «карте». А на местности дня два выходить на задачу получалось. Да еще под обстрелом! Мы тогда с хребта глянули вниз, сколько чапать до речки, а потом будет подъем в два раза круче спуска.
В штабе армии было всё зашибись насчёт художественного вкуса, а нам оставалось лишь «скакать вперёд» на лихом боевом коне. Не зря наш командир роты Рязанов придумал термин «горнокопытные, слегка бронированные», и не напрасно по Сороковой армии гремела песня Кирсанова Ю.И. «Кабул далекий» со словами «… они ушли неведомо куда, им Родина дорогу указала».
Следующая «карта» поможет понять уверенное заявление Логвинова (читай – Меримского), что в случае возникновения проблем в ущелье Хазара, вертолёты прикроют батальон Королёва. Эта карта датирована 82-ым годом, но ход мысли штабных работников остался неизменным и в 84-ом году, и далее.
Из приведённого «решения» чётко видно, что вертолёты победят всех и вся. А на практике ущелье Хазара оказалось слишком узким и глубоким, наши вертолёты и самолёты не смогли в таких условиях оказать помощь батальону Королёва.
Для того, чтобы понимать сложности горного рельефа, чтобы принимать правильные решения, боевые офицеры пользовались нормальными картами. Попробуйте сравнить с «Весёлыми картинками» из штаба 40-й Общевойсковой Армии.
После того, как Меримский перестал вмешиваться в ход операций в Панджшерском ущелье, наш батальон неоднократно обнаруживал там склады с оружием и боеприпасами.
В ущелье Пьявушт Пудин В.В. со своим батальоном захватил склады с оружием,
в ущелье Аушаба захватил склады с боеприпасами к миномётам.
В ходе боевых операций наш батальон захватывал мины противотанковые, миномётные и противопехотные, пулемёты ДШК, миномёты советского образца китайского производства и многое-многое другое военное имущество. Все эти операции обошлись без капитанов ОО КГБ 108-й дивизии и без самолётов ДРЛО.
После изучения хода операции в ущелье Хазара я задал вопрос Петру Романовичу о том, что следовало делать Меримскому, если он решил захватить склады при помощи проводников. Ответ был такой:
- Надо было по-нормальному поставить задачу командиру полка, а не действовать через его голову. Я принял бы решение на местности, потом доложил бы. Проводников я вручил бы разведроте, они пошли бы на поиск складов. А их продвижение прикрывал бы Первый мотострелковый батальон своими главными силами. И всё было бы нормально. При встрече с противником завязку боя осуществила бы разведрота, а главные силы сработали бы как должно быть. Так любой нормальный командир поступил бы.
В заключение хочется сказать, что эта глава и книга в целом, не о бое на Хазаре. Об этом уже давно и много написано текстов и снято фильмов. Эта книга - рассказ о первом Командире полка, человеке, о котором даже спустя столько лет и событий с уважением и теплотой вспоминают его бывшие подчинённые: солдаты, прапорщики и офицеры. Сказанное ими, возможно, впервые дословно передано для сведения тех, кому не безразлична история нашей страны и её Армии.
Пётр Романович Суман сделал всё, что было в его человеческих и командирских силах, но предотвратить гибель своих солдат при выполнении ими боевой задачи не мог. Те из нас, кто лично общались с Петром Романовичем, остро чувствовали, как до сих пор болит сердце Командира за каждого погибшего на Хазаре человека. И усугубляют эту боль то и дело встречающиеся в различных источниках несправедливые обвинения в его личной виновности в этом происшествии.
Ещё одна цель настоящей книги состоит в указании истинных виновников трагедии, о которых обычно лишь мельком упоминается во многих публикациях. Для кого-то действия высшего генералитета не подлежат осуждению, но такое отношение к делу не приведёт ни к чему хорошему. В русской истории давно известны термины «чинопочитание», «протекционизм», «безответственная камарилья» и так далее. В результате такой практики высокопоставленные военачальники, скрывая собственные преступления, напрочь перечеркнули военную карьеру настоящего Офицера и военного профессионала. Чинопочитание и протекционизм в большой мере ослабили качество Офицерского Корпуса нашей Родины - говорю это совершенно ответственно, потому что кроме подполковника Сумана П.Р. были и другие профессионалы, которых «задвинули» по службе в угоду амбициям чьих-то сыновей и просто «своих», «нужных людей».