Серия «Темнейший II»

-- И теперь нам придётся разгребать последствия невнимательности местных церковников, -- сказал Хартвиг.

-- Миробоичи не держали церковников, -- вспоминал Карл. – Их часовня была заброшена.

-- Радует, что хотя бы это ты сумел заметить, -- сказал Хартвиг, пришпоривая лошадь. – Возглавишь войско, Карл, если выродки что-то выкинут на переговорах.

-- Хорошо, отец. Береги себя.

Хартвиг отправился к вратам замка в сопровождении десяти святых воинов. Рыцари, окружавшие магистра, были закованы в латы, а за их плечами развивались роскошные плащи с гербами Нойманнов. Воители были вооружены по-разному: одни прикрывали Хартвига большими и тяжёлыми щитами во весь рост; другие везли в колчанах огромное множество дротиков, имея в комплекте и массивные су́лицы и мелкие, но коварные плюмбаты; третьи держали ладони на толстых длинных луках, тетиву на которых Карлу отогнуть не удалось и на толщину своего мизинца; а некоторые носили двуручные мечи таких размеров, что о владении ими не шло и речи, если их брал в руки обычный человек. Карл восхищался святыми воинами. Он мечтал лишь о том, чтобы сыскать благословление Господа, чтобы обрести могучего Ангела-Хранителя.

Хартвиг явился под самые стены и вызвал приспешников некроманта на разговор. Он находился под надёжной защитой – даже полчищам мертвецов её не преодолеть.

На стенах расположились как и обычные дружинники, так и мёртвецы – Карл разглядел в помутневшую от морозов подзорную трубу их гнилые и страшные лица. Рыцари, стоявшие рядом с Карлом, принялись выпрашивать подзорную трубу – им тоже не терпелось увидать покойников. Вскоре по строю разносился встревоженный шёпот, ведь одно дело говорить о проклятых покойниках, а другое – их видеть.

Между зубцами крепостной стены над воротами показался Дылда Грег. Карл узнал лицо старого приятеля. Грег бился на стороне Камила с самого начала, с самой первой своей драки, а теперь он сделался командиром гарнизона Миробоичей. Дылда завернулся в медвежью шкуру, в руках он держал длинный и увесистый топор. Карл вспомнил, как уже через несколько недель обучения фехтованию Дылда легко побеждал и его и Вальдемара в тренировочных боях; и даже с их учителем-Ларсом он бился почти на равных благодаря своей врождённой силе.

-- Я, Хартвиг фон Нойманн, вызываю Жанну Житник на разговор!

-- У нас нет такой, -- ответил Дылда. – У нас есть только Жанна Миробоич – жена покойного Есения Миробоича, мать-регент Орманда Миробоича – наследника этого замка и этих земель. Так кого вы хотели позвать?

-- С кем я говорю? Назовись!

-- Меня зовут Грег. Я командир дружины Миробоичей.

-- Слушай меня, Грег, командир дружины Миробоичей. Не испытывай терпение моё и моего двухтысячного железного войска. И зови на переговоры Жанну Житник или Жанну Миробоич – мне без разницы. Мне нужно поговорить с местной правительницей.

-- Вам придётся говорить со мной, -- возразил Грег. -- Жанна Миробоич предупреждена нашим Царём об опасности. Будто ваши люди из Престола атакуют даже спящих. Будто они пытались убить Камила, а поэтому могут напасть и на Жанну. После этого у нас нет доверия к людям Святого Престола. Жанна опасается, что вы нападёте и на неё, едва она покажется здесь. Иначе, зачем вы притащили дротики к стенам?.. Вместо Жанны буду говорить я.

-- Вы объявляете нам войну? – спросил Хартвиг.

-- Мы? Мне казалось, что это вы уже объявили её нам. Или я ошибаюсь? – Грег пытался скрыть волнение, но ему казалось, будто все видят его эмоции.

-- Никакой войны нет, -- спокойно ответил Хартвиг. -- Пока что. Если вы отдадите мне Вальдемара фон Нойманна, моего сына, которого незаконно удерживаете в плену, то я уведу войско на свои земли. И мы обойдёмся без войны.

-- Я бы рад отпустить Вальдемара, -- сказал Грег. Переговоры с численно превосходящим в десять раз врагом давались ему непросто – он был очень смелым бойцом, однако не переговорщиком. – Но Камил Миробоич приказал ждать. Как я уже сказал, Царь сомневается в вашей доброте. Так как вы совершили на него нападение, то он хочет сначала провести переговоры, и только потом отпустить Вальдемара. Скоро Камил прибудет сюда с большим войском. На переговорах вы обсудите претензии друг к другу. И все разойдутся каждый в свою сторону, если, конечно, вы хотите перемирия, а не ищите войны... А если же вы ищете войны, то просто помните, что Вальдемар находится в наших руках…

-- Это угроза? – спросил Хартвиг.

-- Да, -- ответил Грег, собрав всю свою смелость для последующих слов. -- И мне будет очень жаль давать приказ об его убийстве. Вальд мне нравится, он хороший человек и мы с ним давно знакомы. Но если кто-то будет обнаружен на наших стенах… или если мы увидим сновидцев в наших снах; или если кто-то вдруг не проснётся, то мы просто убьём Вальдемара. К нему приставлены люди, только и ждущие сигнала. Надеюсь, эта моя угроза сбавит ваш пыл. И вы дождётесь переговоров с Камилом, а не попытаетесь использовать силу.

Хартвиг ничего не ответил. Он что-то взвешивал в своей голове.

-- Мне кажется или на ваших стенах стоят мертвецы? Воскрешённые гнилые мертвецы? – спросил он вскоре.

-- Именно так, -- ответил Грег.

-- Получается, ваша правительница – чернокнижница? Которая, к тому же, насилует крестьян, выжимая из них кровь на свои демонические ритуалы, как я узнал по разносящимся слухам?

Дылда Грег не нашёлся, что ответить, поэтому Хартвиг, перехватив инициативу, продолжил:

-- Вы все находитесь у неё в плену? Она заставляет вас служить ей и творить зло? Вы боитесь пойти поперёк её демоническим проступкам? Объяснитесь! И я могу вам всем помочь. Я могу вас всех спасти.

-- Мы служим Камилу Миробоичу. Он – наш Царь, -- сказал Грег. -- И он не такой, как вы его рисуете. Крестьяне живы. Никто из них не пострадал. В крепости они живут в сытости, а в деревнях, которые разграбили гвардейцы княжеского воеводы, они бы сдохли с голодухи этой зимой… Гарнизон сдаёт свою кровь добровольно. А ритуалы эти не демонические… -- Грег запнулся от неуверенности. – Они позволяют… использовать мёртвых в битвах вместо живых. Эти ритуалы спасают жизни.

-- А знаешь ли ты, Грег, о злодеяниях своего государя? – спросил Хартвиг. -- Скольких он и его приспешники-Савохичи убили народа? Скольких принесли в жертву тёмным богам? Видел ли ты кровавые алтари еретиков-культистов? Сознаёшь ли ты, что своими поступками потворствуешь злодеяниям? Что и сам приносишь в этот мир зло и демонов? Знаете ли вы все, защитники этой крепости, что служите дьяволу?

-- Мы сейчас воюем. Злые поступки неизбежны. Слово за Савохича молвить я не могу – он не мой господин, -- сказал Грег. -- Но Камил Миробоич – справедливый и мудрый правитель. Он гораздо лучше тирана князя Искро, от которого зла было куда больше. Мы всего лишь хотим защитить свои земли. Камил сделал много хорошего, но его вынудили творить зло в ответ. Но скоро вы увидите, что он приведёт наши земли к процветанию. Будьте уверены.

-- Как же, -- кивнул Хартвиг и обратился к остальным дружинникам, потому что счёл бессмысленным разговор с верным псом некроманта. -- Все, кто сложит оружие и покинет эту крепость – будут помилованы церковью! Я возьму вас под защиту Святого Престола и дам службу в своих рядах. Вы искупите грехи перед Господом, если раскаетесь. Остальные же, кто пойдёт за чернокнижниками… помните, что вряд ли Господь пропустит вас в рай после смерти! Хотите ли вы вечности в адском огне? Хорошо подумайте над этим. Выбирайте добро и свет. Отворачивайтесь от тьмы!

-- Вы не понимаете, – сказал Грег. – Наши люди пережили то, чего не видели вы, из-за чего очень заблуждаетесь. И не нужно подстрекать моих бойцов на предательство.

-- Я лишь предлагаю добрым христианам выбор, какой им не предоставили вы… -- сказал Хартвиг. – Не расценивайте мои призывы, как подстрекательство. Вовсе нет. Я лишь хочу, чтобы у людей был выбор. Я уверен, что за вашими стенами немало христиан, осуждающих действия правителей. И где же им ещё сыскать спасение души своей, как не в Святом Престоле? Вряд ли им ещё когда-то выпадет такая возможность.

-- Мы никого не выпустим, -- ответил Дылда.

-- Что ж, как скажешь, Грег, ты уже, видно, всё решил за временно подчиняющихся тебе христиан, -- сказал Хартвиг, разворачивая свою закованную в латы лошадь. -- Мы будем ждать Камила Миробоича, если он так сильно хочет поговорить. Моё войско встанет лагерем в этом поле…

Хартвиг и святые воины вернулись к войску, которое вскоре тронулось с места и двинулось по дороге мимо крепости. Рыцарское войско добралось до моста через горный ручей, что располагался неподалёку от замка за пределами досягаемости стрел. У этого моста воители и принялись разбивать лагерь, перегородив дорогу. Не самое лучшее место для ночлега, ибо поле продувалось ветрами, не защищённое ни с одной изсторон лесом, однако это было лучшее место для занятия обороны. Хартвиг явно намеревался запереть войско некроманта на том берегу, не позволив Камилу легко перебраться через ручей. Оборону моста держать будет легко, а обрывистый берег послужит естественным укреплением – почти стенами. Крутой склон сведёт к нулю всю силу мёртвой конницы с её непобедимым Кентавром, а пешим мертвецам придётся подставляться под удары сверху.

-- Не ставьте обозные телеги близко! – распоряжался Хартвиг. – Отныне сотники и даже знатные рыцари спят в серых и небольших шатрах, как и обычные воины, а не в разноцветных и высоких! Замаскируйте баллисту – никто не должен её увидеть. Чаще смотрите в небо! Убивать всех птиц над лагерем! Убивать всех крыс, волков, собак, котов – кого угодно, кто проникнет в наш лагерь! Назначьте караулы и вовремя сменяйтесь. Ведите караулы внимательно – за малейшие нарушения дисциплины последует забивание палками насмерть! Будьте бдительны. Наш враг очень опасен и хитёр. Он побеждал всех, с кем сталкивался. Но мы станем для него кровавым исключением.

Воители принялись укреплять лагерь, но выкопать ров по кругу у них не вышло – земля оказалась каменистой, скалистой, к тому же и замёрзшей, поэтому ограничились возведением вала из булыжников с ручья, в который затем воткнули частокол из древесины, доставляемой из ближайшего леса. Карл помогал бойцам в укреплении лагеря, хоть отец и сделал замечание, что ручная работа не для аристократов – Карл же ответил, что война одинаково жестока и к королям и к оруженосцам.

Во время этой работы, когда сумерки начали постепенно поглощать окрестности, к Карлу прибежали стражники.

-- Вас хочет видеть странный человек, -- сказали они. – Он пришёл к краю лагеря. Но мы его не пропускаем, хоть он и настаивает, что знаком с вами и хочет видеться.

-- Кто же это может быть во вражеском краю? – удивились рыцари.

-- Какой-то оборванец, -- сказали стражники.

-- Не оборванец, -- рыкнул на них Карл, сразу всё понявший. – Он – принадлежит княжескому роду Крюковичей!.. Ведите меня. Где он?

Стражники вывели Карла на окраину лагеря, где вокруг бородатого-косматого охотника в лохмотьях и с санями позади, которые тот тянул собственными руками, столпились солдаты. Шла ожесточённая бранная перепалка.

-- К чему такая шумиха? – поморщился Карл, расталкивая воинов.

-- Милорд, он сломал руку Бертольду! – ответил один из солдат. И вправду – в снегу корчился от боли десятник, призывающий всех разрезать оборванца на части. Бойцов от расправы удерживали только слова охотника о том, что он – друг Карла Нойманна, а так же и потрясающая лёгкость, с которой тот вывернул крепкому Бертольду локоть в обратную сторону. Бойцы выжидали, когда же их предводитель явится и опровергнет слова гостя – ведь не может светлейший Карл иметь в Горной Дали друзей среди гнусного отребья.

-- Он сам нарвался, -- ответил охотник, когда увидел Карла. – Я пытался избежать драки, но у него слишком чесались кулаки. Теперь будет чесаться и локоть – пару месяцев уж точно, кажется, я видел торчащую кость.

-- Хельг! – обрадовался Карл. На досаду солдатам, их лорд одарил вонючего оборванца объятиями. Кто-то хотел было добавить, что Карл наверняка подцепит вши, но тому быстро заткнули рот более сообразительные соратники… -- Сколько времени прошло!

-- Не так уж и много, -- сказал Хельг. – Святой Престол, я вижу, зачастил с визитами.

-- А что же Бертольд… -- начал один из солдат, но Карл тут же оборвал его:

-- Тащите его к лекарю! Будет знать, как задираться на первых встречных!

Десятник лишь простонал от обиды. Солдаты подхватили командира и потащили в лагерь.

-- А вас, должно быть, я и видел в своих снах, -- обратился Хельг к Бориславу и Наталье, что всюду сопровождали Карла.

-- Я не ожидал, что у тебя есть способности, которыми обладают святые! – сказал Карл. По его просьбе Борислав и Наталья отыскали охотника на промысле и пригласили на встречу к лагерю. И когда святые явились в сон Крюковича, то обнаружили его душу, летающую над лесом и высматривающую зверей. Вóрон, с его слов, обрёл эту способность давно – её он называл своим охотничьим чутьём. И именно благодаря этому чутью он прослыл всевидящим следопытом, от которого никто не мог скрыться.

-- Он пока ещё не святой, -- возразил Борислав. -- Но у Хельга есть возможность им стать. И обрести нимб. Душа его очень сильна!

-- Чутьё. Это не объяснить… -- рассказывал Хельг. -- А бывает и такое, что я разглядываю во сне леса вокруг себя. Нахожу зверя. Потом просыпаюсь – и бреду за ним по снегам. Тоже, наверное, своего рода магия? Но это я могу делать не всегда. Только когда плохо сплю. В последние недели, когда сумасшедшие культисты бродят по лесам, я сплю очень чутко…

Они прошли в шатёр, освещённый свечами, чтобы наговориться вдоволь – многое предстояло обсудить, ведь мир очень изменился с момента их последней встречи. Слуги принесли скромный ужин из пшёной каши и сухарей с сушёной рыбой, а Наталья ушла в разведку по приказу Хартвига – монахине предстояло тщательно изучить замок некроманта.

-- Пусть Камил и сумасшедший малый, очень жестокий и расчётливый… -- рассказывал Хельг. -- Но он пошёл против ещё более жестоких и расчётливых князей, которых я недолюбливаю потому, что они – предатели, когда-то отрезавшие головы моим друзьям. Мне повезло очнуться после той битвы, среди трупов соратников, над которыми глумились люди объединённого войска четырёх князей. До меня просто не успели добраться.

-- Ты что, одобряешь ужасы, которые творит Миробоич? – возмутился Борислав.

-- Нет. Ворон ведь разорвал с ним всякую связь, когда узнал, что Камил жестоко расправился над ни в чём не повинными детьми лорда Нарникеля. Каким бы ублюдком не был их отец – они не заслужили подобной участи. Я осознал, что помог Миробоичу построить мёртвую дружину. И кровь детишек этих – в том числе и на моих руках.

-- Так ты ещё и подельник некроманта!! – негодовал Борислав.

-- Борислав… -- Карл смерил святого взглядом.

-- Что, сожжёте теперь меня на костре? – ухмылялся Хельг.

-- Ты ещё и дерзишь мне?! -- распалялся Борислав.

-- Хельг, каким образом ты помогал Камилу строить дружину? – спросил Карл. – Ты мне ничего такого не рассказывал.

-- Ещё бы. Тогда всё это было большим секретом. Мы выслеживали в лесах разбойничьи шайки и уничтожали их. Трупы ублюдков мы затем поднимали, чтобы защитить земли Миробоичей от других таких же ублюдков. Роду Камила я прослужил всю свою молодость, напомню. Их земли к тому же нуждались в защите от деспотичного князя Искро, которого я терпеть не мог даже больше, чем обнаглевших разбойников.

-- Но тогда почему… -- задумался Карл и его тут же осенило. – Камил был смертельно ранен, когда мы с тобой отражали вторжение Менестрелей!… вот почему это он не вывел своих мертвецов против вторженцев! Он не мог! А скольких мы потеряли в тех стычках на приграничье… в некоторые моменты я думал, что и сам не вернусь живым.

-- Зато позже, когда Миробоич поправился, то своим мёртвым войском он отомстил Нарникелю и его Менестрелям. Прошлой зимой он взял Раскрисницу.

-- Будет ложью, если я скажу, что не порадовался этому, -- признался Карл. – В моей памяти ещё свежи воспоминания, как головорезы Нарникеля убивали горожан целыми семьями. На наших глазах. Помнишь? Мы тогда стояли войском на холме, а головорезы пытались нас оттуда выманить...

-- Помню, -- кивнул Хельг. – Но ещё я помню, что Камил сам опустился до расправ над невиновными…

-- Вы оба, похоже, оправдываете некроманта! – прошипел Борислав, свирепо выпучив глаза.

-- А ещё у меня есть и собственный мертвец, -- с издёвкой оповестил того Хельг. -- Показать? В какой-то мере я и сам – некромант.

Борислав едва не захлебнулся, проглотив язык. То же самое можно было сказать и о Карле. Хельг сходил за шатёр к своим саням, а затем вернулся с мешком и вывалил из него ссохшуюся псину. Борислав схватился за меч. Хорошо, что этого никто больше в лагере не видел, кроме них, подумал Карл.

-- Демон! – только и нашёлся Борислав.

-- Спрячь! – сказал Карл. – Ты – свой меч. А ты, Хельг, свою псину…

-- Это пустышка. Бездушная оболочка, -- сказал Хельг, убирая пса обратно в мешок. -- Он привязан ко мне и выполнит любой мой приказ. Но пёс этот ещё и очень туп. Не умнее бревна, которым ты машешь. И всё же, очень удобная вещь на охоте. Представляю, если создать таких же волов для распашки земли. Или если направить тёмное ремесло в благое русло… но мальчишку-Миробоича не волнует созидание – ему куда больше нравится разрушать. Сеять страх, а не зерно.

-- Ты можешь воскресить мертвеца?

-- Нет. Миробоич не научил меня чертить символы. Я лишь пролил кровь. А пёс – это подарок некроманта. Увы, чернокнижник из меня посредственный.

-- Ты якшался с Сатаной…

-- Я думаю, мы забудем об этом, Борислав! -- Карл надавил на святого. – Хельг на нашей стороне. Он – не безумец-некромант. Не путай еретиков с разумными людьми! Хватит столь фанатично обвинять хорошего гостя!

Борислав лишь рыкнул.

-- Мы с Миробоичем очистили леса от грабителей, -- продолжал свой рассказ Хельг. -- Этим мы спасли сотни жизней и крестьян и купцов. Я рад, что Искро и Хмудгард жестоко поплатились за свои злодейства. Я очень рад, что воеводу разрубили на куски, а князя, похоже, поработили. Но я всё равно раскаиваюсь в том, что помог Камилу собрать первое войско. Впрочем, я ли виновен в этом? Или куда больше виновны библиотеки Ветрограда, в которых он и отыскал чёрные книги, ненадёжно спрятанные на древних стеллажах среди обычных книг?

-- Он начал этим промышлять ещё в Ветрограде… ну да… -- вздохнул Карл и взглянул на охотника. -- Не хочешь ли ты Хельг примкнуть к нам? Пойти со мною по дороге к святости? Ведь у тебя есть способности. Они нам очень полезны. Ведь такие как ты – редкость. Твоя помощь могла бы искупить твои грехи...

-- Вóрону больше по нраву леса, -- ответил Хельг. -- Вóрону не интересна золотая клетка. Ему нужна свобода. Пусть даже и по колено в снегах.

-- В свои леса ты всегда можешь ещё вернуться! Идём со мной! Я покажу тебе далёкие земли – красивые и живописные. Святые отцы научат тебя владеть сновидениями, а ты научишь меня премудростям охоты! Лес от тебя никуда не сбежит, Хельг! Ты увидишь многое, научишься новому, а потом вернёшься!

-- Но мне здесь, кажется, не рады, -- усмехнулся Хельг, намекая на Борислава. Святой снова рыкнул, но ничего не ответил.

-- Он скоро поменяет своё мнение о тебе, -- пообещал Карл. – Ведь ты не чернокнижник и не еретик. Мы примем тебя. Я тебе буду очень рад, друг мой.

Охотник задумался.

-- В самом деле, Вóрон слишком одичал, -- рассмеялся Хельг. -- Я подумаю, Карл. Всё таки, в Горной Дали становится очень опасно. Культисты бродят по моим лесам и ловят беглецов для своих алтарей. Парочку я уже успел поймать в свои ловушки и убить, невзирая на то, что они не тронули бы меня, потому что знали, что я – когда-то был другом Камила. Крепкие ублюдки, кстати говоря… Думаю, так просто они меня в покое теперь не оставят. Демоны, которым они поклоняются, куда опаснее того ремесла, которое освоил Миробоич – поверьте мне на слово…

Карл убедил Хельга остаться в лагере Престола, ведь в крепость Миробоичей того не пропустят – кому нужны меха посреди, по-факту, осады? Карл только попросил спрятать мёртвого пса подальше.

Поздним вечером Хартвиг фон Нойманн созвал военный совет, на котором рыцари принялись обсуждать ситуацию и предлагать возможные стратегии действий.

-- Оборотень мёртв, -- объявил Хартвиг. -- Нашей вины, вроде бы, никто не заметил. Но даже если Камил всё поймёт – плевать. Он лишился возможности доставить «лекарство» на сотни вёрст, порабощая любого врага – и это самое главное.

-- Значит, быть войне? – спрашивали рыцари.

-- Если потребуется – я ударю по чернокнижнику, -- ответил Хартвиг. – Они взяли моего сына в плен, приставив нож к горлу. Никто не смеет угрожать Нойманнам. Чернокнижники ведут за собой опасную ересь. Поэтому нам нужно действовать решительно.

Этим ответом он заслужил одобрительные возгласы святых воителей. Тогда на весь шатёр поднялся гвалт – все принялись спорить друг с другом.

-- Не лучше ли отступить к Святому Престолу, а затем привести огромную армию и легко расправиться с некромантом? – спрашивали одни.

-- За это время некромант поднимет ещё большее войско! – возражали другие.

-- Но ведь и мы скованы в действиях! Ведь совершать штурм крепости уже опасно. Жанна Миробоич убьёт Вальдемара! А потом некромант пойдёт по нашим пятам и всё равно догонит – мы не успеем добраться до Престола. Его мертвецы не устают.

-- Конечно, лучше привести огромное войско Святого Престола, чем биться с мертвецами двумя тысячами в кровопролитном бою…

-- Не лучше ли договориться? Забрать Вальдемара, а потом вернуться с огромной армией? Мы убьём всех зайцев одной стрелой!

-- Но ведь это вне чести! Мы нарушим договоры…

-- В борьбе с ересью не должно быть чести! Иначе ересь возьмёт верх!

-- И чернокнижница не вышла на разговор, -- святой воин задумчиво вертел в ладонях дротик. – Убить её – и вся её мёртвая дружина пала бы... Вот трусливые выродки…

Магистр дождался, пока гомон утихнет. И тогда он взял решающее слово на себя.

-- Мы знаем точное число защитников замка, -- сказал Хартвиг. -- Мы знаем, где они расставили патрули. На каких участках сконцентрировали оборону. Мы всё знаем. Ведь Господь на нашей стороне, а он всевидящ, -- магистр выглянул из шатра. Мрачная крепость чернокнижников темнела в ночи под зимними звёздами. – Господь на нашей стороне… и ваши Ангелы-Хранители – тоже. Верно?

Хартвиг повернулся к святым воителям и те ответили ему торжественной готовностью.

**

Спасибо за донаты спонсорам сегодняшней главы!)

Артём Николаевич 1000р "Камилу на наёмников"

Владимир Х. 500р "В поддержку Камина от стремящегося в темнейшебояр"

Константин Викторович 300р "на Камила"

Руслан Владимирович 66,6р "О Великий Эмир! У меня бан в тг, хелп..."

Темнейший II на АТ: https://author.today/work/442378

-- Мы идём за вами, Ваше Темнейшество, но это не исключает огромных проблем, с которыми мы неизбежно столкнёмся…

-- Грейтесь у костров, пейте травяные отвары и растирайте рыла варежками! А метровые сугробы мы укатаем «каталкой», какую изготовили мои ремесленники в поместье!... Осталось лишь туда добраться! Боже, неужели такой юнец, как я, умеет больше, чем вы, пятидесятилетние неженки?

И бароны, не осмеливаясь дерзко ответить Царю, скрежетали зубами и шмыгали простуженными носами.

Путь к поместью со всем этим сбродом растянется на целую неделю. Дружина Смерти же была способна преодолеть этот путь за три дня, а то и быстрее, если будут скакать мёртвые лошади. Камил мог бы добраться до поместья быстрее, но он не хотел сталкиваться с Хартвигом без двухтысячного войска за спиной.

Камил лечил обморожения, давал лекарям советы, и не допускал, чтобы у кого-то отмёрзли руки и ноги. Всё это деморализует солдат не хуже вражеских войск, а поэтому врачеванию стоило уделять внимания не меньше, чем битвам. Каждый ублюдок в этом войске был укутан достаточно хорошо – Камил лично объезжал колонну в сопровождении Железяк. Те, кто успел обморозить пальцы – получали целительные изнаночные отвары, улучшающие кровоток и ускоряющие заживление ран. Камилу даже удавалось спасать конечности до того, как гангрены касались их. Особенно ценны были удивлённые выражения лиц умников-лекарей…

В первом же городке – в Подгорье, наполовину покинутом испуганными жителями – разведчики Цветана заметили странное войско, почти полностью состоявшее из кошмарных чудовищ. Командиры и дружинники прибежали к Царю с глазами, полными ужаса, но Камил успокоил их:

– Не бойтесь. Это наши верные союзники.

Лют Савохич, получив известия о выдвижении войска Миробоича, решил остановиться в городке. Заплесневевшие чудовища-культисты разместились в тёплых покинутых домах, отдыхая после напряжённого броска. Местные жители были напуганы внезапным соседством – городок, почти опустевший ещё перед тем, как сюда явился некромант с ордой нежити, опустел ещё сильней, когда кровожадные и скверно пахнущие культисты заявились в гости.

Камил со свитой тут же выдвинулся на встречу.

-- Поздравляю тебя, Камил! -- широко улыбался барон в массивной железной маске. Лезвие «Забавы» блестело за его спиной, словно не видавшее крови, однако Камил заметил на массивном мече новые зазубрины и сколы. На своём коне Савохич возил и запасной меч, куда более изящный, хоть и не менее тяжёлый – когда-то при знакомстве его подарил Миробоич, однако подарок этот ещё не ведал битв. Квадратный подбородок Савохича, видневшийся под грубой маской, был теперь покрыт не только густой щетиной, но и чёрными вкраплениями Плесени. Болезнь, которую барон считал за благо, обретала власть над его телом. В стычках с монахами Лют получил немало ран, судя по многочисленным разрывам на броне и одежде, а болезнь затягивала раны, однако, забирая кровь и плоть культиста в жертву Грибному Богу. – Ты справился со штурмом Перевала в одиночку, да ещё и переманил могущественных врагов на свою сторону. Я очень рад, что ты пришёл к власти в Горной Дали, ха-ха! Эх, дела наши идут неплохо!..

Обращение Савохича удовлетворило Миробоича. Этими словами Лют признал, что Камил – государь.

-- Осталось решить проблемы с Нойманнами, -- сказал Камил.

-- Это будет очень легко! – усмехнулся Лют. – Со мной сотня Микот, а с тобой – тысяча мертвецов! Объединив силы, мы легко уничтожим рыцарей. Это не составит проблем.

-- Я бы не был в этом столь уверен, -- возразил Корнелий. Лют Савохич пригляделся к странному спутнику Миробоича, скрытому под плотным балахоном от солнечных лучей.

-- Это что, тот самый вампир? – спросил он.

-- Это что, тот самый культист? – съязвил Корнелий в ответ. Савохич рассмеялся.

-- И почему же две тысячи пока ещё живых рыцарей доставят проблемы трёхтысячному войску, на целую треть состоящему из непобедимых мертвецов, ха-ха? – спросил Савохич.

-- Потому, что у Святого Престола свои методы ведения войны, -- коротко ответил Корнелий.

-- И какие же?

-- Это нам, увы, предстоит узнать лишь в бою, -- сказал Корнелий.

Савохич перевёл взгляд на Камила, но тот кивнул, нахмурившись:

-- Бунт Чёрной Песни, после которого Плесень спустилась в этот мир, тоже поначалу имел оглушительный успех. Некроманты разбивали сильные царские армии. Но ситуация изменилась, когда явились святоши. Их небольшое войско сумело одержать победу и загнать Герго Миробоича на север к Старому Капищу, и там же разбить его окончательно. На костре «три владыки» и проронили капли крови, спев Песнь, чтобы покарать врагов эпидемиями.

-- Да! Но этими неудачами вымощена дорога к Истине! – радостно заметил Савохич. – Лишь через отчаяние они сумели принести её нам! И теперь мир стал для нас уютным временным пристанищем, а не адским логовом обездоленных… Мы вышли почти сухими из воды. Пусть Камень сильно потрёпан монахами, но и им там пришлось несладко. Они бежали из нашего городка в ужасе, ха-ха-ха! Приозёрский монастырь захвачен нами, а семейство Горничей спасено из плена Хмудгарда. Его дочки…

-- Миробоич! – тут же гаркнул Данила Горнич, вдруг подъехавший на лошадях вместе со всем своим семейством – с заметно похудевшей в бегах женой и завёрнутыми в роскошные шубы юными дочками. – Рад тебя видеть, дьявольский ты везунчик!

Данила радостно приветствовал Камила и его свиту, едва не прослезившись – настолько он гордился своей сопричастностью к победе мальчишки. Данила вёл себя слишком весело для гордеца, который ещё месяц назад был с позором пленён и унижен Хмудгардом на переговорах у стен. Камил помнил, как выглядел Горнич – как побитая собака, смирившаяся со своей страшной участью. Данила проявил своё смирение даже когда княжеские гвардейцы выкололи уши его черноволосой дочке. После подобных бесчестий воинственные гордецы вроде Горнича вспарывают себе брюхо ножом или лезут в петлю. Однако Данила не подумал даже проявить молчаливость, устыдившись при встрече с Камилом.

И черноволосая чернобровая красавица-девица с выколотыми ушками приветствовала Миробоича. Она церемониально поклонилась, выразив признательность за то, что Камил уничтожил войско мерзавца Хмудгарда – ей доставил немало радости покачивающийся от ветра труп воеводы, украшавший теперь ворота родового имения Миробоичей. Камил мягко улыбнулся и одобрительно кивнул в ответ.

-- И как у вашей бедняжки дела? – спросил он у Данилы. – Её речь достаточно чиста и благозвучна для оглушённой. Ведь обычно те мычат…

-- У «бедняжки» дела идут исключительно хорошо! -- ответила девушка, и Камил осознал – Савохич накормил всю семью Горничей Плесенью. Их род отныне принадлежал Грибному Богу.

-- Ваши уши исцелились после чудовищных травм, что нанесли вам головорезы Хмудгарда? – спросил Камил.

-- Мне открылась Истина, -- ответила девица. – И могущественный Грибной Бог, ответив на мои мольбы в отличие от выдуманного христианского, вернул мне слух!

-- Я очень рад, что всё обернулось так хорошо, -- ответил Камил.

-- Мы с Геллой уже помолвлены, -- добавил Савохич. – И, по завершению этой войны, намерены устроить свадьбу. Надеюсь, мой Царь благословит нас в этом начинании?

Камилу с трудом удалось сохранить спокойное лицо. Дочка была явно наследницей Горнича – за неимением мальчиков в сыновьях Данилы. А это значило, что Савохич заполучит после этой свадьбы всё баронство Горничей, разумеется, после смерти Данилы. Но Лют назвал Камила «моим Царём», да и вообще являлся самым верным союзником, принёсшим пользы больше всех прочих, и поэтому Камил не сумел отказать в благословлении.  

-- Устроим по этому поводу большой пир и турниры в Серебряном Перевале, -- сказал Миробоич. -- Будет отличный повод созвать всех баронов Царства для знакомства и заведения дружбы!

Горнич успел набрать в пути два десятка рекрутов из числа своих крестьян. Все его новые дружинники имели на лицах отпечатки блаженства, какое дарил Грибной Бог своим адептам. Дружины Савохича и Горнича влились в войско Миробоича, заняв место в походной колонне. Армия двинулась дальше.

Корнелий, уличив момент, когда бы их никто не слышал, сказал:

-- Всё это – опасные игрища с огнём, которые всем нам ещё здорово аукнутся.

-- В своей религии они почитают некромантов, как пророков, -- пытался сыскать оправдание Камил.

-- Пророки имеют свойство быть преданными своими же последователями.

-- Тогда надеюсь, что мои последователи продадут меня дороже, чем за тридцать сребреников! -- отшутился Миробоич, но разговор этот всё равно оставил в его голове неприятные мысли.

Войско прошло ещё несколько вёрст и остановилось у одной из попутных деревень. Крестьяне поначалу испугались, но когда Царь отсыпал им монет за гостеприимство, еду и тёплые избы – те охотно засуетились, доставая из закромов запасы и приготавливая ужины.

Камил со своими приближёнными расположился в просторной усадьбе старейшины. Хозяйка и её дочь носились в ужасе, пытаясь во всём угодить, но Камил успокоил тех добрым словом и, конечно же, кольцами с драгоценными камнями – пусть в народе пойдёт молва о том, какой он щедрый правитель.

За одним столом с Камилом собрались князь Цветан с богатырями, Лют Савохич, Данила Горнич, вампир Корнелий и Вольга Святославич. Отряд Железяк, как обычно, охранял некроманта, безмолвно выстроившись за его спиной. На столе развернули карту Горной Дали с расставленными на ней фигурами.

-- Я полагаю, в войске Хартвига есть особые воины, -- сказал Камил. – Быстрые, как лошадь, и сильные, как бык. Сюда прибавить их мастерство фехтования… Мне довелось столкнуться с одним из таких. Даже мертвецы не смогли его остановить – он едва ли не прикончил меня. Думаю, в войске Престола этих воинов наберётся предостаточно.

-- Совершенно верно, -- кивнул Корнелий. – Хартвиг фон Нойманн содержит в своём войске примерно двадцать астральных симбионтов, которых в Престоле называют «святыми воинами». Считается, что это Ангелы Хранители придают им сил…

-- Двадцать «святых воинов»! -- поперхнулся князь Цветан.

-- Этого ещё мало, -- сказал Корнелий. – Времена уже не те, что раньше…

– Двадцать – это много, -- сказал Цветан. -- Под рукой мятежного Завиды Неманича, охраняющего границу с Дикой Тайгой, имеется всего два таких бойца – святые отцы подарили ему их для того, чтобы он не позволял беглым вампирам прорваться южнее... Чёрт возьми, что же мы им всем противопоставим? Они быстры и сильны, а ещё их не так-то просто убить – я видел, как они бьются!

-- А что твои богатыри? – буркнул Вольга, всё прикладывающийся к вину. Статные воины, сопровождавшие князя, тут же приосанились.

-- Мою богатырскую дружину противопоставить «святым воинам»?... – переспросил Цветан. -- Четыре богатыря, конечно, способны одолеть и вампира и «святого воина», возможно, даже в битве один на один. Но они всё равно медленнее.

-- Только дайте приказ, княже, мы перебьём всех иноземных силачей, -- пообещал один из богатырей.

-- Если даже богатыри с трудом справятся с ними, то что вообще можно противопоставить «святым воинам»? – спросил Камил. – Справится ли моё мёртвое войско?

-- Ха-ха! Да ты забыл, что у тебя есть я! – сказал Савохич. – Я и сотня моих Микот! Мы с удовольствием столкнёмся с этими святошами и покрошим их на фарш, какими бы они сильными ни были!

-- Недооценка врага приводит к позорному поражению, -- сказал вампир и был совершенно прав – чудовища, несомненно, были чрезвычайно сильны и живучи, однако Камил учинил когда-то истинный погром во дворце культистов: всего с двумя Железяками в отряде и с десятком дружинников, пусть и отведавших особые отвары. Чудовища окажутся неплохим сюрпризом для рыцарей, но вряд ли станут хорошим средством против них.

-- Мы можем поработить Хартвига, -- лениво вмешался Вольга, не отлипавший от кружки с вином. – Тогда симбионты перейдут на нашу сторону. И всё будет великолепно. Можете даже не переживать понапрасну, Ваше Темнейшество. Весь мир будет у ваших ног…

-- Сомневаюсь, что всё будет настолько просто, -- хмыкнул Корнелий. – Всё-таки, рыцари куда более богобоязненны, чем люди в ваших краях, примкнувшие к некроманту. Рыцари будут биться до конца. Им плевать на смерть – для них она лишь свидание с Господом. Но идея всё равно самая лучшая из всего, что у нас имеется. Хартвига нужно поработить.

Вольга, будто с издёвкой, кивнул и поднял кружку над головой, а потом осушил её до дна.

-- Корнелий, ты наверняка встречался с симбионтами, -- сказал Камил. – Как ты оцениваешь того, что был в донжоне князя? По силе?

-- По силе? Он был… чуть ниже среднего, наверное. Мы же с ним не рубились вовсю – я напал со спины. Во всяком случае, он был явно не опытен во владении своими способностями.

-- То есть, существуют куда более мощные симбионты?

-- Разумеется, -- ответил Корнелий. – Иначе человечество не победило бы в войне с вампирами.

-- Вот утешил, -- хмыкнул Камил.

-- Но ведь существуют и менее мощные симбионты, -- заметил Корнелий. – Бездарные и неважные. Кроме того, силы, скорости и способности выдерживать удары – различаются у разных воителей.

-- Какие же симбионты служат Харвтигу?

-- Этого я не знаю. С ними я, к своему счастью, не встречался.

-- Но, должно быть, они очень сильные? – предположил Миробоич. -- Ведь Хартвиг – магистр Престола, а симбионтов умеют делать только там?

-- Возможно.

-- Нам нужно что-то придумать. Чего бы противопоставить этим сильнейшим ублюдкам?… А как с ними  сражались вы -- вампиры? Ведь именно для противостояния с вами симбионты и были созданы. Какие методы вы применяли в войнах?

-- Мы сражались с ними так же, как сражаются между собой обычные армии, -- пожал плечами Корнелий. – Ведь симбионты сильны лишь относительно людей, а не вампиров.

-- Тогда мне нужен вампирский отряд для противостояния Престолу, -- сделал вывод Камил. -- Ты сможешь раздобыть вампирских бойцов? Я наделю их, в случае успеха, серьёзными привилегиями.

-- До Края отсюда далековато, не находишь? -- сказал Корнелий. – Я не успею туда сбегать. Да и провести через Дикую Тайгу целую вампирскую дружину… это очень сложно. Тайгу стерегут гарнизоны симбионтов. Защитники человечества... И Судьи тоже не дремлют.

-- Разве вампиры живут только в Крае? – Камил скривился. -- И больше нигде их нет? Мне кажется, ты лукавишь.

-- Серьёзно. Южнее забираются только отчаянные свободолюбы, вроде меня. И эти свободолюбы потрясающе скрытны. Ведь если о вампире кто-то знает, значит, на него уже ведут охоту… Может быть где-то неподалёку и дремлет какой-то неизвестный мне вампир. Но вряд ли я смогу его отыскать. Я же не Судья-ищейка.

Камил вздохнул. Он погрузился в раздумья.

-- Почему же тогда эти ваши хвалёные симбионты не принесли Святому Престолу мировое могущество? – задал справедливый вопрос Лют Савохич. – Ведь если симбионты очень сильны, то их государство уже должно простираться от моря до моря! Почему бы им не сделать тысячи симбионтов и не захватить всех вокруг? Мне кажется, всё это либо выдумка, либо серьёзное противоречие здравому смыслу!

-- Симбионты не живут долго, -- ответил Корнелий. – Они платят большую цену за свои силы. К тому же мы не знаем, какие ритуалы требуются святым отцам для создания одного симбионта. Подробности удерживаются иерархами в строжайшей многовековой тайне. Возможно, ритуал очень затратен. Это бы объяснило, почему Святой Престол ещё не захватил весь мир.

-- Но даже среди имеющихся симбионтов… Двадцать сильнейших воинов… этого достаточно, чтобы регулярно одерживать победы над любым человеческим войском! -- сказал Камил.

-- Что ж, в этом ты прав. Но армии симбионтов успешно воевали только против вампиров.

-- Всё это странно, -- хмыкнул Миробоич. – И ты, вампир, проживший столетия, даже не знаешь методов борьбы с симбионтами? Ты должен знать. Ведь ты пережил как минимум две Войны Крови.

-- Вот именно! – рассмеялся Корнелий. -- Я пережил две Войны Крови. А многие вампиры – нет. Я держался подальше от опасности, предпочитая свободную жизнь, а это никак не согласовалось со службой в чьей-либо дружине.

-- Ты уклонялся от сражений?

-- Войны случаются. Войны кипят, полыхают. Но потом они заканчиваются. Всегда. Горы трупов – вот что они после себя оставляют. А становиться трупом в мои планы на вечность явно не входило. Я люблю эту жизнь.

-- Но сейчас ты идёшь за мной. Воевать.

-- Потому что сейчас у меня другие цели. Столетия назад я был наивен, когда считал, что миролюбием можно многого добиться, -- Корнелий без интереса вертел в руках кружку с вином, напрасно налитым ему хозяйкой, ведь вампиры не переносят обычной пищи. --  Иногда необходимо отважно и яростно биться бок о бок со своими соплеменниками. Особенно в войне на уничтожение. Иначе горе побеждённым – это  то, что я уяснил очень хорошо. Вампиры влачат жалкое существование, -- Корнелий вздохнул, отставив кружку в сторону. -- Правда, вряд ли что-то изменилось бы, сражайся я тогда в битвах. Предводители нашего племени избрали неверный способ решения извечной проблемы – они хотели ослабить и поработить человечество, вернув былое могущество вампирам. Я же всегда полагал, что нашим видам попросту нужно научиться сосуществовать – так будет лучше для всех. Только так можно сделать этот мир счастливым.

-- Это звучит как отличный тост! – громыхнул Данила Горнич, подняв свою кружку. – Предлагаю выпить за это!

-- За нашу победу, -- добавил Савохич, присоединившись к своему адепту. – За новый мир, с совершенно новыми правилами, какие мы обязательно напишем, как победители! За лучший из лучших миров, какой мы построим собственными руками!

Остаток вечера они вели оживлённые беседы, пересказывая случившиеся за последние недели истории.

Посреди ночи тревожный Вольга поднялся с постели и уселся на лавочку у бревенчатой стены – с совершенно жалким видом. Камилу показалось, что он хныкал. Потом Вольга потянулся к кувшину с вином, приложился к самому горлу, и осушил его, тяжело выдохнув. Кошмары преследовали оборотня. Было жаль воителя – он слишком сильно горевал по убитым соратникам. Камил не стал делать замечаний о том, что не терпит пьянство, особенно в военных походах – пусть пьёт. Быть может, ему станет легче.

Камил лишь приставил Железяк поближе к себе на всякий случай, да снова погрузился в осознанный сон – в ту ночь его интересовали сны присягнувших баронов, в которые он теперь проникал. Камил изучал слабости, характеры и сокровенные желания вассалов, ведь сон – это отражение души человека. И многое узнает тот, кто заглянет в это зеркало.

Камил пытался вызнать у них, насколько хорошо те поддерживали некроманта, за которым пошли, и не замышляют ли они мятежа. Бароны явно не одобряли воскресителя и грядущую войну с Престолом, но идти против Миробоича боялись, а потому рассчитывали на везение и возможность урвать кусок побольше. Те же, кто не смог мириться с Миробоичем – уже сбежали в Лесную Даль.

За снами баронов следовало наблюдать чаще, ведь заговоры и тайные альянсы не рождались в один день. Камил был безмерно благодарен давно сожжённому на костре Готаму за обучение сновидчеству.

На утро же, когда дружины принялись собираться к отходу, Корнелий пришёл к Миробоичу с плохой вестью.

-- Я учуял смерть, едва вошёл в дом, -- сказал он. – Вольга Святославич мёртв.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю охуенно огромнейшую благодарность!)

Константин Сергеевич 7000р "Спасибо за Гниль и что Костю сохранил)"

Наталья Б. 5000р "Смеюсь с отсылки на будущее Борислава, ждём продолжения пиздец как сильно!"

Иван Анатольевич 1500р "Да здравствует Темнейший"

Николай Александрович 500р "Когда аниме по темнейшему?" Ответ: когда меня начнут читать аниме-бояре

Владимир С. 400р "Подношение Камилу Миробоичу"

Marko Polo 100р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378

Зима. Суровая и беспощадная. Лошади, привыкшие к тёплым окрестностям Авалонийского Залива, замерзали на пути к логову некроманта. Не спасали даже одеяла, которыми их укрывали рыцари. Знатные воины Святого Престола имели в распоряжении по два-три коня и поэтому лишь пересаживались на ещё живых, но некоторые из тех, что были беднее, уже шагали по стылой земле на своих ногах, проклиная Горную Даль и постепенно выбиваясь из сил на сугробах.

Не каждый был одет достаточно хорошо для этого края. Воители дрожали от холода и простывали. Даже ветераны, бывавшие в этих краях, а потому тщательно приготовившиеся, получали обморожения. На частых привалах у костров лекари пытались исцелить воителей. Но кому-то уже пришлось отрезать уши, а кому-то и пальцы на ногах и руках, по которым расползались дурно пахнущие гангрены. Стонущих от обиды калек, получивших позорные увечья вне битв, везли в обозных телегах, где те, нередко, замерзали насмерть ночами, не то от холода, не то от безнадёги.

-- Как же хорошо, что большинство наших воителей хорошо снабжены, -- говорил командир Мейнард. – И жаль, что не все приняли во внимание наши настойчивые приказы запастись тёплой одеждой. Болваны! И куда смотрели их десятники перед отправлением на север?

-- Кто же знал, что здесь не просто холодно, а просто ЧЁРТ ВОЗЬМИ, как холодно! – ответил ему десятник с обожжённым на ветру лицом.

-- Эти земли… -- рычал Борислав – на бороде его образовались нелепые сосульки. – Как на них вообще выживают местные?! И ведь не подыхают! Вполне себе здравствуют и размножаются, когда нет войны! Даже в Нордлинике не столь холодно!

-- Нордлинику греют ветры с пусть и Северного, но относительно тёплого моря, -- ответил Карл Нойманн, не выпуская рук из под роскошной шубы. – А здесь погода сурова из-за высочайших гор. Холода спускаются с Хребтов...

Далеко на горизонте угадывались очертания невообразимых пиков, какие ещё ни одному безумцу не удалось покорить.

-- Погода Горной Дали предназначена не для хорошей жизни, -- сказал Хартвиг. – Но для уничтожения врага.

– Миробоич даже рассказывал мне, -- вспомнил Карл. -- Ещё в Башнях Знания, когда мы были с ним приятелями, что князь Искро даже отказался выводить свою дружину для расправы над бунтовщиками.

-- Сын, -- прервал его Харвтиг спокойным голосом. – Тебе доставляет наслаждение прилюдно вспоминать о том, как ты якшался с некромантом?

-- Вовсе нет, отец…

-- Здесь, среди приближённых, тебя ещё поймут, -- сказал Хартвиг. -- Но не среди изнеженных аристократов где-нибудь в Заречье или в Кратене. И уж тем более не среди иерархов! И святым тоже вряд ли нравится твоё бахвальство. Не порочь имя Нойманнов. Иначе за тобой потянется слава облапошенного некромантом глупца.

-- Прости, отец, -- испуганно сжался Карл. – И я вовсе не бахвалюсь… Но я постараюсь больше не упоминать сий позорный факт…

-- Дурная слава легко липнет даже к святым. Хорошая же слава вызывает у людей больше зависти, чем почитания, а потому мало кто о ней судачит. Следи за словами.

-- А почему князь не вывел свою дружину? – спросил любопытный Борислав. – Испугался морозов?

-- Да, -- ответил Карл. -- Князь опасался их больше, чем отъявленных бунтовщиков.

-- Уж местные знают, насколько свирепы их морозы. Свирепей любого восстания! – добавил один из рыцарей.

-- Тогда на кой чёрт мы сунулись в эту ловушку посреди зимы! – рычал Борислав, обмотавшийся тёплыми тканями. Простуженный нос шмыгал, затягивая сопли обратно. – Чёрт возьми, как холодно!

-- Это ещё не самое опасное, что мы здесь повстречаем, – сказал Хартвиг. -- Земли принадлежат дьяволу и его безумным приспешникам! И скоро мы с ними всеми повстречаемся лицом к лицу. И лишь от вашего боевого духа зависит, достойно ли вы встретите врага, сложив голову за Христа и отправившись в рай, или же будете опозорены бесславной погибелью, ослабленные унынием, -- Хартвиг строго взглянул на сновидца. -- Уныние – грех. И поэтому я терпеть не могу нытьё! Прекращай, Борислав. Чтобы я больше не слышал толков, будто мы сунулись сюда напрасно. Мы пришли сюда, чтобы уничтожить зло ещё в зародыше.

Бородатый сновидец нахмурился и отвернулся, зарывшись в шерстяные тряпки, обмотанные вокруг головы, но больше не возмущался. По крайней мере, вслух.

Городок Велены Дубек был опустошён. Тоскливое зрелище предстало перед рыцарями. Многократно разграбленный за последние годы городок превратился в полузаброшенное прибежище для зашуганных нищих. По улицам сновали лишь жирные крысы – редкие горожане прятались в домах, плотно заперев ставни.

-- Так вот за что мы должны были ввязываться в войну, – хмыкнул Хартвиг, неудовлетворённый положением дел в месте, по праву принадлежащем роду Нойманнов. Он впервые увидел городок, заполученный Вальдемаром после позорного бракосочетания со старой девой.

-- Баронство лишним не бывает, -- Карл старался искать достоинства. -- Тем более эту землю можно использовать в качестве плацдарма для вмешательств в дела Горной Дали. И в качестве давления на Миробоича.

Дружинники, оставленные здесь в качестве гарнизона княжеским воеводой ещё в самом начале войны, разбежались, едва узнав о приближении святого воинства. Управленец удрал вместе с ними – он совершил здесь немало казней, и теперь ему не было места ни под стягами проигравшего князя Искро, ни под опекой иноземных гостей – дезертиры бежали по дороге в сторону Ветрограда.

Вальдемар и Велена когда-то жили здесь, окружённые шпионами князя и охраняемые сотней рыцарей Престола, которых возглавлял командир Мейнард. Теперь Мейнард занимался поиском тех, кто когда-то поддерживал рыцарей Престола – он отыскал одного достаточно влиятельного местного землевладельца, после чего Хартвиг предложил тому сделаться местным управленцем. Землевладелец соглашался на предложение с большой опаской, ведь ему были известны вести о приходе некроманта к власти, однако и оказаться верноподданным легендарных Нойманнов было для него честью.

Святое воинство, переночевав в тёплом городке и немного восполнив силы, двинулось дальше, вынужденное ночевать в полях, либо в попутных деревнях, совершенно разорённых войнами и мятежами. Возможно, это было последнее уютное прибежище на их пути.

Власть чернокнижника принесла много страдания и разорения на эти земли. Мятежный мальчишка, мечтавший о большой власти, топтал чужие головы, лишь бы нацепить на свою – корону. И если во времена управленчества он довёл до столь плачевного состояния свою вотчину, то во времена царствования он до такого же разорения доведёт весь север.

Окрестности поместья Житников, куда воинство добралось через три дня, были усеяны обугленными трупами. От деревянного частокола, усадьб и оборонительной башни остались лишь пепельные завалы – пожар, охвативший поместье месяц назад был очень страшен, в нём сгинуло множество крестьян и княжеских бойцов. Никого из живых рыцари здесь не отыскали вовсе – все сгинули в войне. Земли опустошены. Вот она – власть Антихриста. Даже вороны не удостаивали это место своим присутствием.

Тёмные и глухие земли – и даже разбойников больше не водилось в местных лесах – всех их истребил некромант, в погоне за трупами, в погоне за созданием своего мёртвого войска, при помощи которого он давно замыслил устроить масштабные завоевания.

Рыцари остановились у развалин, раздобыв дрова для костров. Карл держался рядом со святыми – так он пытался научиться у них тому, что умели они. Но возможно ли было научиться святости?

-- Святости можно добиться, если идти праведным путём, совершать добрые поступки и много молиться, отринув мирское, -- говорила Наталья, постигшая «божественную любовь» после многочасовой усердной молитвы в своём монастыре.

-- Глубокие несчастья и испытания, какие пошлёт тебе Господь – вот кратчайший путь к святости! -- возражал Борислав, который обрёл нимб в пучине всеобъемлющего страдания. – И твой брат Вальдемар со мною согласится! Ибо он шёл тем же путём!

-- Сколь многочисленны дороги… -- задумывался Карл. Он много молился, но, возможно, ему не хватало усердия. Жизнь же его не была наполнена великими страданиями – он вообще считал себя везунчиком, считал, что Господь очень его любил, ограждая от больших несчастий. Конечно, имелись в его жизни тяжёлые дни, вроде побега любимого брата или тяжёлого разрыва с Евой из-за строгого отца, запретившего искать невесту где-либо, кроме как на родине. Но ведь всё заканчивалось хорошо – с виду несчастье всегда оборачивалось удачей. Вальдемар сделался святым и решил вернуться, а любимая Ева вскоре после расставания перестала отправлять письма  -- она нашла себе мужа в Ветрограде, а сам Карл сошёлся характерами с Элеонорой – дочерью влиятельного виконта Литвеншнауэра – хорошего друга Хартвига. Брак по расчёту всегда счастливей, ведь в нём нет иллюзий, какие приносят много страдания после их разрушения…

И даже сейчас в тяжёлом походе Карл не мог сказать, что был несчастлив – ведь он сидел у тёплого костра в кругу своих друзей, да за кружкой горячего вина, с интересом выслушивая невероятные истории.

Борислав рассказывал, как после долгой молитвы он видел будто бы свою будущую жизнь: под незнакомым трёхцветным знаменем, развевающемся на ветру, он ехал верхом на могучем зелёном и железном чудовище, с грохотом выпускавшим во врагов стальные куски; и вёл напряжённую охоту на странных железных птиц – и не живых, но и не мёртвых…

Наталья тоже поделилась схожей историей: ей виделось, как она встречала Борислава, и они были будто бы незнакомы, совершенно не помня, как служили Престолу. Она не была монахиней, ведущей аскетичную жизнь – напротив, она вела жизнь более роскошную, чем любой из нынешних королей: горячая вода сама текла в руки по одному желанию; можно было пировать каждый день изысканными блюдами от лучших поваров, не выходя из опочивальни; глядеть на волшебную стену, изображавшую театральные постановки; и с восторгом читать необъяснимо интересные книги через волшебный светящийся плоский камень.

Карл же, сколько бы часов он не молился, не видел ничего. Будто был лишён будущей жизни. Впрочем, никто из святых не воспринимал эти видения всерьёз – ведь они противоречили библейскому учению.

За опустошёнными землями Житников началось баронство Миробоичей. Замок Камила – единственное ещё уцелевшее место в тех краях. Ограбленные крестьяне во встречных деревнях молили о пощаде, простираясь перед рыцарями в земных поклонах. Женщины хныкали, а худые мужики сердито хмурились. Как становилось ясно по многочисленным следам в сугробах – большая часть крестьян удрала в лес, а остались только больные и хилые.

Рыцари полыхали благородной яростью, когда они слышали рассказы крестьян об ужасах, здесь произошедших. Немногим удалось уцелеть, спрятавшись в лесах от выродков. Но теперь крестьяне вернулись и пытались выживать, брошенные своими правителями без продовольствия -- еду у них отняли. Местная правительница, оставленная в поместье Миробоичей за главную, силой сгоняла крестьян в замок целыми семьями -- дьяволице нужны были кровавые жертвы для демонов, ведь иначе святотатственные ритуалы на алтарях не провести. Поговаривали, что она воскрешает мёртвых.

-- Тащите сюда обозные телеги с сухарями и сушёной рыбой! – приказывал Карл Нойманн. – Этим людям припасы куда нужней, чем нам!

-- Эй, негоже раскидываться нашими запасами, -- возразил один из рыцарей. – Мы посреди враждебного нам княжества, а если мы начнём голодать? Это же гибель всего войска!

-- Если будет на то воля Господа – мы ещё сыщем себе провиант, -- возразил Карл. – Но в нашей воле – помочь обездоленным, спасти от голодной смерти стариков и маленьких детей. Ты просто посмотри, какие они худые, больные и печальные! Неужели всё это не вызывает в тебе сострадания?

И рыцарь, уличённый в циничности, растерялся, спрятав свой взгляд. Карла охотно поддержали святые, а крестьяне разрыдались от счастья, когда воители притащили обозные телеги, раздавая еду каждому тянущемуся.

-- Да спасёт вас Бог! -- по щекам крестьян лились ручьи. -- Неужто не перевелись ещё на земле этой люди добрые! Неужто Господь не оставил нас  в беде! Неужто мы будем спасены от голодной смерти!

-- Добрых людей полно в этом мире, -- говорил Карл. -- Вам лишь не посчастливилось получить на свою долю жестокого правителя-чернокнижника. Вспоминайте Господа чаще, а не только в горе, но и в счастье. Благодарите его за всё, что имеете, и тогда он пошлёт вам счастье.

И его отец, Хартвиг Нойманн, узнав о дерзком самовольстве сына, так легко распорядившегося обозными телегами войска, не стал делать выговора.

-- Я горжусь, что вырастил такого благородного сына, -- коротко сказал Хартвиг, а Карл полыхнул краской – ведь нечасто можно было удостоиться отеческой похвалы. Глава семейства куда больше упрекал своих отроков, а хвалил изредка, воспитывая в них таким образом, как он считал, самые достойные качества.

Лекари подавали больным крестьянам лекарства, а святые касались несчастных своими ладонями, и тогда зажигались нимбы, а несчастным вдруг становилось легко – тяжёлые и мрачные камни, как бы лежащие на сердцах, растворялись божественной любовью.

Святое воинство двигалось дальше, от деревни к деревне, а крестьяне дарили им шубы и шкуры в знак высочайшей благодарности, и когда воители скрывались за горизонтом, искренне молились за судьбы добрых иноземцев.

Народ устал, народ хотел мирной жизни. Рыцари исполнялись сочувствием к, казалось бы, враждебному народу.

-- Я выжму из Миробоичей все соки! – скрежетал Борислав, разозлённый вестями из деревень. Крестьяне жаловались, как Миробоич жёстко драл с них налоги, и даже в сытые годы у них не оставалось больших излишков.

Но и на этом дурные вести не прекратили обрушиваться на рыцарей. Скоро донеслись вести, будто князь Цветан, который должен был сковать Миробоича своими крупными силами и серьёзно потрепать войско чернокнижника – вдруг примкнул к мальчишке. Объединившись с Цветаном, Камил уничтожил монастырское войско, выдвинувшееся против него. Он обратил всех монахов в глупую нежить, и даже сам епископ был обращён в вечные прислужники некроманта. Эта весть вызвала крайнее изумление среди рыцарей и едва не повергла командиров в отчаяние. Кто то был напуган, а кто-то требовал немедленного наказания для Миробоича.

-- Не следует ли поворачивать назад? – спрашивали магистра. – Пока не стало слишком поздно? У некроманта большое войско…

Но непреклонный Хартвиг и слушать не хотел об отступлении:

– У нас предостаточно сил и способов, чтобы победить и чернокнижника с его отрядами мертвецов, и князя Цветана вместе взятых, -- отвечал он, уверенный в победе. К тому же Хартвиг хотел вызволить своего старшего сына, обретшего святость, из плена. Нойманны родных не бросают.

Вскоре после этого стало известно и то, что Миробоич выдвинулся со своим огромным войском на юг. Это вызвало ожесточённые споры.

Как же Миробоич сумел переманить Цветана и Искро на свою сторону? Этот секрет требовал скорейшей разгадки. Святые принялись проникать во сны князей, но гостей тут же исторгали демонические сущности в виде цепей, которые теперь управляли князьями – с похожей проблемой столкнулся Терраторн, когда попытался проникнуть в сон к культисту Люту Савохичу. Нечто опасное защищало сны порабощённых. И это нечто не уничтожалось даже светом нимба.

-- Их поработили те же «лекарства», какие подавал Камил Вальдемару после смертельной дуэли, -- догадался Карл. – Наверняка он подал снадобья князю Искро, а затем и князю Цветану. Оба князя известны своей непоколебимостью. Они не могли по доброй воле примкнуть к Миробоичу! Он их заставил, зачаровал, приворожил. Именно поэтому князья теперь опутаны демоническими цепями!

-- Но как он сумел подмешать их Цветану?! – спросил Борислав. – Я не сводил с него глаз!

Борислав внимательно наблюдал за всем происходившем в Перевале и он не мог упустить момент, когда Камил бы что-то подмешал Цветану – мальчишка насиловал красивых служанок, когда князь резко переменился во мнениях и пошёл сдаваться.

-- А как насчёт шпионов во вражеском стане? – спросил Карл. – Камил мог подкупить поваров Цветана.

-- Они никак не пересекались с мальчишкой. Никто из лагеря князя Цветана с ним никогда доселе не пересекался!

-- И я, признаю, ничего не заметила, -- задумалась Наталья. – Мы слишком сосредоточились на Миробоиче, и почти не наблюдали за князем.

-- Мог ли Камил приказать доставить зелье своим мёртвым птицам? – предположил Карл.

-- Вряд ли, -- задумалась Наталья. – Мы долго смотрели, как он управляет своими мёртвыми. Ему нужно присматривать за ними, а он в тот момент – занимался совсем другими вещами... Мёртвые слишком глупы и не самостоятельны для такого приказа. Мёртвые пташки не донесли бы «лекарство».

-- Зато Вольга Святославич легко донёс бы их! – осенило Борислава. – И оборотня, к тому же, не было на пиршестве!

-- Нужно это проверить, -- сказал Карл. – Вы сможете проникнуть к нему в сон и узнать всю правду?

-- Без проблем, -- ответил Борислав.

Сновидец вскоре проник в кошмарный сон Вольги. Оборотень спал – пьяный и совершенно неосознанный. Вольга бродил среди трупных завалов, усеивавших лестницу княжеского донжона – это были его друзья, погибшие в жестокой стычке с некромантом. Вольга был охвачен беспросветным горем, все цвета в его сне померкли, а сам он плакал и что-то шептал, ошарашенный смертями – жалкое зрелище.

Борислав создал «куклу», так похожую на одного из погибших. «Друг» принялся утешать оборотня, и Вольге сделалось легче и радостней от осознания, что не все его друзья погибли. Постепенно Борислав увёл его за ворота Перевала, где недавно стояло лагерем войско Лесной Дали. Воспоминания Вольги нарисовали многочисленные шатры и стяги, воткнутые в ледяную землю.

-- Хорошо ты разделался с Цветаном, -- сказал «друг». – Как ты это сделал? Я всегда тобою восхищался… И сейчас я восхищён твоим подвигом, друг мой!

-- «Подвигом», -- фыркнул Вольга. – Это подлый поступок. Удар в спину… я сделал это лишь ради спасения дружинников, ради спасения горожан… Но что теперь? Накормив Цветана «слезами радости», я спас его людей. Но теперь все мы разобьёмся в бесконечных войнах с иноземцами… -- Вольга что-то вдруг вспомнил, что-то вдруг осознал – ведь они сейчас идут на юг с объединённым войском, а ему видится, будто штурм Перевала только-только закончился. Вольга осознал, что всё это – сон. Однако «друг» его тут же растворился. Борислав узнал всё, что требовалось и теперь уходил назад.

Оказазалось, что Вольга Святославич действительно подсыпал князю Цветану приворотное зелье.

-- Убейте оборотня, -- приказал Хартвиг сновидцам, едва известия донеслись до него. – Но убейте его тихо, не выдавая себя.

-- Не будет ли это объявлением войны? Ведь Терраторн уже навредил нам в этом плане, атакуя Миробоича без нашего ведома, -- сказала Наталья. – Выродок этого не забудет никогда.

-- А вы убивайте так, чтобы нельзя было подумать на вас! Подстройте всё правильно. Так, чтобы у Миробоича не было никаких доказательств. Убийство Вольги приземлит выродка. Иначе с оборотнем, способным летать на сотни вёрст в образе птиц, и со своим порабощающим снадобьем Камил окажется куда менее сговорчив. Он явно захочет и потребует большего. А то и вовсе постарается поработить кого-то из нас. Например, меня. И тогда весь мир испытает горе, какое испытали все эти бедные крестьяне на нашем пути. Ведь выродок попытается моими руками разрушить Престол. Возможно, таким способом он вовсе захватит весь мир.

-- Мы не позволим ему это сделать, -- сказала Наталья.

-- Не подведите. Вы должны спасти весь мир от Антихриста.

-- Мы не подведём, -- пообещал Борислав. – И возьмёмся за дело сейчас же. Пьяный оборотень будет убит прежде, чем наступит утро.

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Сергей Вячиславович 3000р "За темнейшего!!!"

Артём Николаевич 1000р "Задонатил впервые! Темнейший просто топ!"

Ольга К. 500р "На продолжение Темнейшего2"

Дарья Ф. 500р "на благо Организации"

Константин Викторович 300р "Камилу"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378

-- Я наделяю тебя высочайшими полномочиями, -- рассказывал Камил. – В твоём распоряжении окажется весь гарнизон Перевала. Все баронские дружины, которые мы здесь оставим для защиты города. Все они будут обязаны подчиняться тебе и выполнять любые приказы. Твоя задача – не допустить мятежа! Устранить любого, кто посягнёт на власть. Князь Искро тоже верен мне, причём безусловно. Но на него нет никакой надежды. Он жесток и несправедлив был даже при жизни, а это ведёт к бунтам. К тому же никто его всерьёз больше не воспринимает – самые умные уже кое-что поняли. Поэтому ты, Никлот, нужен мне здесь. Ты способен навести порядок, выявить предателей и подавить мятежников!

-- Это огромная честь для меня, -- терялся Никлот, который ещё лет десять назад был немытым смердом, рекрутированным Ормандом в поход против бунтовщиков, а теперь он поднялся до первого человека в столице Горной Дали. – Я этого никогда не забуду. И я постараюсь оправдать все ваши ожидания… Но, как я понимаю, мне будут подчиняться те, кто меня даже не знает. Для них я – чужак с дикого юга. При этом у меня нет своих ребят под боком, на которых я бы мог положиться, кроме двух моих верных друзей, которых я прихватил за собой…

-- Ты прав, твоё положение будет очень шатким, -- кивнул Камил. – Но и я тебя не оставлю без верных помощников.

Они прошли в Серебряную Крепость, где всё так же лежали сотни трупов людей и лошадей, сложенные в аккуратные кучи. Камил снова набрал добровольцев на сдачу своей крови в обмен на монеты – на этот раз бедняков явилось вдвое больше, чем в прошлый. Нищие всё меньше боялись участвовать в ритуалах. Предыдущие добровольцы уже распустили слух, будто никаких последствий не ощутили, а у некоторых самочувствие даже улучшилось ввиду нездорового избытка крови в жилах – и это при том, что они ещё и обзавелись деньгами.

-- Мы поднимем тебе собственный отряд. Это и будет твоя гвардия. Рыцари городской стражи. Над названием отряда подумаешь сам.

-- Для меня честь… -- едва не подавился Никлот. Он был обескуражен воздаваемыми почестями. Сомнений не было – он разорвёт всех, кто встанет на пути Миробоича.

Камил изымал кровь из вен добровольцев, а Никлот выбирал приглянувшихся ему мертвецов, укладывал их на алтарь с расчерченными символами, да выплёскивал вёдра с кровью, лично принося жертву Изнанке. Поначалу поднятые не слушались Никлота, но Миробоич объяснил, как правильно формировать намерение и как управлять сразу несколькими мертвецами, причём по отдельности. Командиру всё это было в новинку, а потому казалось сложным – особенно после бессонных ночей. Но всё это обязательно придёт с опытом. То, что для Камила давно уже стало будто третьей рукой, для Никлота казалось не проще математических расчётов, выполняемых одновременно с замысловатыми танцами.

Одновременно Камил рассказывал, как быть Никлоту в управлении городом, и как удержать власть и порядок.

-- Ты и князь Искро останетесь в городе. Князя, может, и не все воспринимают всерьёз, но кто-то по привычке по сию пору раболепствует перед ним. Князь имеет некоторый вес. Вдвоём вы будете представлять серьёзную силу. И твоя задача – держать под сапогом в том числе и Искро. Ты будешь подавать ему колбочки, -- Камил показал на сундучок со сделанными впрок «слезами радости». – Ты уже имеешь опыт в этом деле. Но не переборщи с щедростью. Неизвестно, как долго мы пробудем в походе. Этих запасов хватит на два месяца. Если князь начнёт сходить с ума и попытается совершить глупость от недостатка зелья – запри его во дворце, закуй в кандалы – лишь бы никто не видел, иначе это посеет смуту. Я постараюсь разбить Нойманнов быстрее, но невозможно ничего предсказать наверняка – возможно поход затянется. И тогда тебе придётся полагаться на себя.

-- Неужели вы будете биться с Нойманнами? И со всем Святым Престолом?

Камил хитро усмехнулся.

-- Брось! Не думаешь же ты, что я настолько глуп. Всё должно завершиться быстро и безболезненно.

-- Вы так уверены?

-- Имея почти божественные возможности, каких не имеет никто, буду ли бросаться на армии Престола лбом? У меня есть идея получше, -- хмыкнул Камил. -- Я буду просто-напросто порабощать «слезами радости» все ключевые фигуры этого мира. Благо, у меня на то есть Вольга Святославич. И ещё как минимум одно место в запасе – жаль, что всего порабощённых может быть пятеро.

-- Пятеро? Лимит? Из-за этого «колбочки» перестали действовать?

-- Именно. Но как обойти этот лимит – нужно ещё придумать. Этим нехитрым способом я и обрету безграничную власть. И почти без боя. Мои вассалы окажутся куда преданней любых других, а государство станет самым прочным во всём мире из когда либо построенных человеком… Твоя же задача – удержать Перевал.

-- Только не зазнавайся, Камил, -- любопытный Корнелий неожиданно появился рядом с ними. – Самоуверенность опасна. Она сгубила многих великих полководцев.

-- Ага, как же, -- закатил глаза Миробоич.

-- А тебе, Никлот, на всякий случай посоветую не перебрать с жестокостью, когда ты примешь власть в свои руки, -- вмешался он в разговор. – Помни, что расправами вызывать нужно страх, а не ненависть. Помни, что нельзя убивать всех без разбору, а только виновных – тогда обычные горожане будут чувствовать себя в безопасности и не возьмутся за вилы и факела. Защищай и возвеличивай слабых, а сильных сдерживай…

-- Это наш вампир – Корнелий, -- пояснил Камил. – Самый главный умник во всём Царстве.

-- Приятно познакомиться, -- кивнул Корнелий. --  А ещё я видел крах многих, кто легко захватывал власть, но тяжело её удерживал, в конце оказываясь привязанным между четырёх лошадей.

Никлот прищурился, чтобы лучше разглядеть глаза и клыки – он ещё ни разу не видел вампиров, как и большинство людей. Впечатлений от сегодняшнего вечера ему хватит до конца жизни.

-- Никлоту уже не впервой властвовать над недовольными, -- сказал Камил. -- В поместье Житников он управлял долгое время нашими врагами, шпионами князя Искро. И он отлично справлялся.

-- Однако людей часто ослепляет большая власть, -- сказал Корнелий. – И они теряют былую осторожность. А я здесь для того, чтобы своевременно вправлять ваши юные мозги на место своими искромётными тысячелетними мудростями.

-- Своим тысячелетним занудством.

-- Что ж, зануды ошибаются реже.

-- Но и не добиваются успеха, потому что никогда не рискуют.

-- Сам Юлий Кайсарь рисковал. И где он теперь? Ему проткнули спину.

-- А где ты? Прожив тысячу лет, не стал таким же великим полководцем, каким был он в свои сорок.

-- Живой пёс лучше мёртвого волка.

-- Ну, здесь ты, неоспоримо, прав, -- посмеялся Камил. -- Что ж, продолжим работу. Каждый в нашей пёстрой и странной команде важен. Лишь объединив достоинства каждого, мы добьёмся невиданных доселе побед.

За первую половину ночи они подняли отряд в пятьдесят мертвецов. Неплохая получилась личная гвардия. Никлот сказал, что подумает над их снаряжением и вооружением, а так же над особыми стягами и знаками отличия – он сделался увлечённым, будто мальчишка, которому подарили игрушечных солдатиков.

-- Опасайся сновидцев, -- предупреждал Камил. -- Они являются во снах. И могут убить тебя.

-- Но как им можно противостоять?

И Камил много размышлял над этим. Как научить человека, ни разу не попадавшего в осознанный сон, быстро в него попадать? Как научить его пребывать в ясном сознании? Неужели все они – совершенно беззащитны перед опытными сновидцами Престола?

Для этих целей Камил потребовал от кузнецов срочно выковать несколько железных шаров, величиной в ягоду крыжовника.

-- Зажимай это в руке, когда ляжешь спать, -- сказал Камил. – Когда ты уснёшь, то рука твоя разожмётся. И шар упадёт и покатится по полу. Но ты не просыпайся до конца. Не пугайся шума сильно. Ты услышишь это перекатывание внутри сна, а значит поймёшь, что спишь. Всё что тебе потребуется дальше – это не терять осознанности. И постараться провести в ней всю ночь. Это не так уж просто, поверь мне. Но зато ты, без многих месяцев тренировок, сможешь осознаваться в самом начале каждого своего сна. Это снизит все риски…

-- Хитро! -- хмыкнул Никлот. -- Кажется, скоро я и сам стану чернокнижником, если буду проявлять достаточно усердия!

-- Если ты станешь сновидцем, то я научу тебя секретам воскрешения и покажу, как чертить символы. Пока же это знание давать тебе опасно – сновидцы владеют твоими снами больше, чем ты сам. И чем больше людей прознает о секретах, тем опасней. Если в Престоле создадут собственных воскресителей, то моё преимущество будет утрачено, и превратится в обыденность.

-- Я постараюсь достигнуть успехов…

-- А я постараюсь тебе рассказать всё, что знаю о сновидчестве сам…

Камил Миробоич достойно наградил Вольгу Святославича за свершённый подвиг, одарив золотом. Однако Вольга, хоть и пытался не подавать вида, казался подавленным.

-- Что же печалит тебя, Вольга? И могу ли я развеять твою печаль?

Оборотень признался, что душу его терзает тоска по погибшим соратникам – по «добрым молодцам», которые пали в битве с мертвецами Миробоича. Едва нескончаемые беды, обрушивавшиеся на Перевал, утихли – голову его принялись одолевать воспоминания о погибших друзьях. Поэтому Вольга терзался скорбью, поэтому лицо его омрачилось тенью.

-- Дальше жизнь твоя будет только лучше, -- пообещал Камил. -- Имей ввиду, что я произведу тебя в бароны и наделю землёй! Ты избавишься от необходимости служить мне непосредственно, если того не захочешь! Ты заполучишь землю любого из мятежных баронов. И, если пожелаешь, к тебе отойдут земли Неманичей с их добротным замком, да на берегу Синего Моря – сразу после того, как мы подавим их мятеж и отразим нападение Престола. Ты озолотишься и проведёшь старость в роскоши.

-- Не в деньгах счастье, -- ответил Вольга.

-- Нет, счастье как раз в деньгах! -- возразил Камил. – Без денег счастье куда более труднодостижимо. И если ты не мудрец семи пядей во лбу, которого мирское не касается, то без денег точно не обойтись.

-- Эти друзья были частью моей души, -- говорил Вольга. -- И теперь их нет. Будто из меня вырвали большой кусок. Я не узнаю себя самого…

Кажется, он напился. Это нехорошо. Спорить и переубеждать его было бессмысленно – человеку в горе обычно не помогают чужие советы.

Камил занял Вольгу делами, назначив его в командиры нового отряда, да поручил важные дела по подготовке к походу – только напряжённые дела и суета способны уберечь горюющего от самого себя. А чтобы Вольга совсем не поник, Камил позволил ему набрать этот самый новый отряд по своему усмотрению из любых бойцов гарнизона.

Камил опасался, что Вольга выкинет какую-либо подлянку, лишь бы отомстить за убитых друзей. Поэтому он каждый раз напоминал о том, что все погибли, отважно сражаясь, погибли в бою – чего желает почти любой воитель; и что сам он не имел никакого злого умысла – бойцы просто встали на его пути, а война никого не щадит.

Корнелий по этому поводу советовал Камилу не питать особых надежд на прощение. Ведь люди не умеют прощать, зато хорошо умеют мстить. И к этому нужно быть готовым.

-- Вольга – очень ценен, -- сказал Камил. – Я хочу, чтобы он был на моей стороне – с ним я захвачу весь мир. Нам никто не сможет противостоять, если мы объединимся.

-- Всё именно так. Просто возвышать его, наделяя высокими титулами, властью и силой – значит однажды получить нож в спину. Держал бы ты его в узде рядом с собой, пока он тебе нужен – и убил бы сразу, как только от него стало бы больше опасности, чем пользы.

-- Настолько цинично? Всё-таки вампиры очень хладнокровны.

-- Это вечные законы политики, а люди предсказуемы. К тому же забавно услышать упрёки в циничности от государя-чернокнижника.

Камил решил проведать, наконец, княжескую казну, чтобы оценить горы золота, какие ему воображались в закромах жадного князя Искро – и только тогда хилый и плешивый казначей, содрогаясь от ужаса, осмелился обратиться к Камилу с плохими новостями.

Во-первых, едва оказавшись в сокровищнице, Камил осознал, что казна Серебряного Перевала была не сильно больше казны Миробоичей после разграбления Раскрисницы. А во-вторых, как сообщал казначей, и этих денег им надолго не хватит. Немало золота ушло варяжским наёмникам, уничтоженным Камилом, а так же князь прилично потратился на приготовления к войне с Нойманнами.

Доходы Перевала были очень впечатляющи, особенно если сравнивать их с родным захолустным поместьем. Однако львиная доля этих доходов уходила на содержание дружины и гвардии, ныне к тому же разбитых. Теперь же золота едва хватало на содержание даже имеющегося войска. Прибыль от пошлин сильно упала в последние дни в связи со спадом торговли из-за войны и слухов об ордах нежити. Если прибыль не вернётся к былым показателям, то Перевал ждут тяжёлые времена. На формирование новой же армии золота не хватало и подавно. О развитии города тем более не шло и речи. Пока недостаточно монет – всё так же останется в упадке.

-- И как же нам увеличить доходы? – спросил Камил совета у князя.

-- Поднять налоги, -- ответил тот, почти не задумываясь, за что тут же получил подзатыльник.

-- Некуда дальше терзать смердов! Они и так бренчат костьми громче моих мертвецов.

-- Поднять пошлины? – предположил Лазарь.

-- Это напротив – ещё сильнее отпугнёт купцов, -- сказал Камил.

-- Нужно бороться с христианством, -- ответил Корнелий. – И распространять выгодные нам слухи о тебе – некроманте. Одним своим присутствием в городе ты отпугиваешь горы золота.  

-- Да, -- согласился Камил. – Нужно нанять ещё глашатаев. И разослать их по всем землям, в том числе и заморским. Искро! Найди надёжных людей с острым языком и даром убеждения. Пусть вещают на весь мир о том, какой я сильный, но милосердный. О том, что я веду войска мертвецов, но во благо людей! О том, что Царство восстанет из пепла и на земли придёт процветание! И о том, что я вовсе не Антихрист, якшающийся с Сатаной, а волхв-жрец, хорошо дружащий с добрыми загробными языческими богами... Это будет лучшим доказательством преимущества старой веры – пусть народ отворачивается от опасной для нас Церкви. А ещё – займись возрождением языческих святынь в городе! Верни капища.

-- Да, мой господин! Христианам больше не будет места в нашем городе!

-- Идиот! Не трожь христиан! – Камил снова отвесил князю подзатыльник. -- Это наоборот укрепит их в мысли, что я Антихрист! Никаких гонений! Лишь возвращение старой веры! Когда делаешь два шага навстречу язычникам, то навстречу христианам делай всего один. Со временем разрыв станет ощутимым. Всё понял?

-- Да, господин…

-- Чёрт возьми! На кого я оставляю этот город… -- сплюнул Камил, разглядывая кучу золота, в которой Долг, собираемый с таким трудом и усердием, затерялся бы, но которой не хватит на серьёзные дела. – Никлот, проследи за князем! Чтобы этот хмырь не довёл город до восстаний в моё отсутствие. Ты тут единственный светлый разум.

-- Я присмотрю за ним, -- кивнул Никлот, которому было непривычно осознавать своё главенство над самим Искро. И в самых дерзких снах он не мог помечтать даже о половине того, что теперь имел.

На утро дружины собрались на Тракте перед дворцом длинной походной колонной. Они выдвинулись в путь, сопровождаемые столпившимися горожанами. Объединённое войско шло защищать земли от наглых иноземных захватчиков. Рыцари сначала покусились на князя Искро, а теперь, судя по слухам, явились и за Царём – иначе зачем они вторглись в их княжество? Глашатаи вещали, что иноземцы не хотят возрождения сильного и могущественного Царства, а поэтому грядёт война с чужаками, только и желающими угнать всех в рабство.

Ворота раскрылись, выпустив армию Далей. Впереди шагали огромные химеры, сшитые из человеческих трупов, а за ними следовала Мёртвая Гвардия, закованная в броню. Дальше гремели доспехами мёртвые пехотинцы, с длинными копьями на плечах, какие поспешили выковать кузницы Перевала; а за ними гарцевала гвардия князя Цветана, и баронские конницы, и пешие дружины, уволакивающие за собой длинные обозы с провиантом и разобранными осадными сооружениями.

Войско покинуло Серебряный Перевал, отправляясь в неизвестность – на юг Горной Дали, по которой грохотом разносилась стальная поступь армии Хартвига фон Нойманна.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Груз 300 3147р "Спасибо папаша за темнейшего, ждём продолжение Океана"

АлексейК. 500р

Иван Андреевич 301р "Темнейший класс"

Константин Викторович 300р "Камилу"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378

И горожане удивлялись, слушая эти объявления – ведь под таким углом они размышляли впервые. Если мыслить, как вещали глашатаи, а не как до того лгали церковники, то от мёртвых дружин сплошная выгода для всех, кроме врагов Царства!

Камил довёл численность Дружины Смерти ровно до тысячи. Почти треть имеющейся крови он затратил на поднятие лошадей, трупов которых имелось в избытке. Мёртвая конница – это один из самых главных козырей в его рукавах. Она обладала чудовищным натиском и дисциплиной, а ещё она была способна в кратчайшие сроки преодолевать огромнейшие расстояния без устали, что уже само по себе являлось кошмаром для любого врага.

Однако такая конница стоила очень дорого: трети крови хватило всего лишь на двадцать лошадей.

Для поднятия требуется столько же человеческой крови, сколько было собственной в существе при жизни. В жилах лошадей плескалось очень много крови, а поэтому только на одну уходила кровь, выжатая с восьми-девяти человек.

Стоил ли такой размен количества на качество? До определённых пор. Сотня мёртвых лошадей стоила восьми сотен человек, либо же многого времени для постепенного забора крови у пленных; но шестьдесят мёртвых лошадей уж точно не стоили пятисот имеющих сотен мёртвых пехотинцев. В грядущем противостоянии с иноземцами из Святого Престола куда большую роль могли сыграть дисциплинированные копейщики, по образу пикинёров Королевства, которым тяжёлая рыцарская конница мало чего могла противопоставить.

И хоть у Камила имелось теперь всего сто тридцать пять мёртвых конников – эти конники представляли собой большую силу. Про себя Камил называл этих конников – Мёртвой Гвардией. Так оно и было – элита среди мертвецов. В Гвардию он набирал лишь самых сильных и искусных при жизни воинов. Становясь мертвецами они делались ещё сильней. Этих воинов он заковывал в отборную трофейную броню так плотно, что врагам было сложно её потом пробить. В то же время мертвецы не сковывались в движениях и не уставали – они были способны носить тяжести на себе без всяких на то жалоб.

Мёртвая Гвардия внесла наибольший вклад в ночное сражение, даже несмотря на то, что она была в пять раз меньше гвардии Цветана – её никто не смог остановить, и она пробилась в лагерь, легко проломив вражеский строй. К тому же мертвецам не требовались факела. И этот успех выглядел особенно впечатляюще на фоне гвардии Цветана, завязнувшей в монастырском войске из-за того, что и живые всадники и живые лошади замедлялись, опасаясь напороться на выставленные в их сторону копья. Мертвецы же были не умнее лесного пня. Живая гвардия пробилась вперёд только потому, что мертвецы одновременно зашли обороняющимся в спины.

-- И как раненные мертвецы могут вообще двигаться? – задался вопросом осмелевший после пира Вираг, с которым Камил повстречался в коридорах дворца на обратном пути. Мальчишку очень интересовала внезапная и абсолютная победа Миробоича. – Ведь живые, даже легко раненные, быстро слабеют и становятся негодны для сражений.

-- Нервы. Всё дело в них, -- ответил Камил. – Живые на самом деле гораздо сильнее, чем они думают. Нервы ограничивают и скрывают нашу силу, чтобы мы не навредили себе же. Боль сковывает мускулы живых и не позволяет им бить во всю силу или быстро бежать. Мертвецы же таким изъянам не подвержены.

-- И даже во мне есть эти скрытые силы? – удивился Вираг.

-- Они есть всех. Доводилось ли тебе в пылу драки не замечать чужих ударов?

-- Я… я никогда не дрался.

Камил едва сдержал смешок. Они шагали по коридору к тронному залу, сопровождаемые отрядом Железяк.

-- Тогда доводилось ли тебе, убегая от злой псины, перепрыгнуть через высоченный забор? Или поднять невообразимую тяжесть, которая тебя вдруг придавила?

-- Кажется, я понял, к чему вы клоните, -- сказал Вираг. – Страх способен вытащить скрытые силы из нас?

-- Именно. Иногда мы способны преодолеть этот барьер. Помнится, как я, ещё мальцом, кстати, твоего возраста, сумел зарезать матёрого головореза из шайки Эрна, который узнал и напал на меня в подворотнях Ветрограда, -- вспоминал Камил. -- Тогда я обучался в Башнях Знания после того, как бандиты из этой шайки разграбили моё поместье, сварив мою мать заживо в кипящем котле, отца насадив на вертел и зажарив, словно поросёнка над костром, а младшему братику полоснув по горлу лезвием прямо при мне.

-- Я выражаю соболезнования…

-- Думаю, я прикончил головореза потому, что он не воспринимал меня всерьёз, -- продолжал Камил. -- Я же напротив – здорово перетрусил. Я думал, что сейчас умру. А поэтому я сумел вырвать у него кинжал, а потом сразу же воткнуть ему в брюхо!… и я всаживал лезвие раз за разом, кажется, целую бесконечность. Даже когда тот уже сдох! Хрупкий малец победил в схватке с опытным воином. То был первый человек, которого я убил. И первый человек, которого я поднял. Это был первый Железяка. Наверное, потому я и запомнил всё это так отчётливо. Тот день определил во многом мою дальнейшую жизнь. С тех пор от моей руки погибли многие. И многих я даже не запоминаю, когда рассекаю саблей насмерть.

-- Говорят, вы победили самого Басына Кривоносого, -- вспомнил Вираг. – Лучшего и легендарного дуэлянта. Как вам это удалось? Разве вы ещё и великий фехтовальщик вдобавок ко всему прочему?!

-- Мы с Басыном бились на топорах. Я выбрал тяжёлые топоры не зря – ведь страх прибавил мне сил и скорости, тогда как Басын полагался лишь на мастерство. Я нанёс смертельный удар прежде, чем Басын сумел среагировать, -- слукавил Миробоич. Дело было почти так – вот только доступ к скрытым силам тела Камилу предоставили изнаночные отвары, какие он выпил перед тем, как выйти на бой. – Нужно правильно знать и рассчитывать свои силы… а не дрался ты ни разу в жизни – это очень зря. Многое упускаешь.

-- Я не хочу бить людей… это… не по мне.

-- Так ты ведь и не пробовал, -- усмехнулся Камил. – Это страшно и неприятно лишь в первый раз. Во второй тебе уже понравится. Людей нужно иногда бить. От души, да в рыло. Тем более в драке часто находятся лучшие друзья – такова человеческая природа.

Вираг не стал спорить, но явно имел некое собственное мнение на этот счёт.

Камил собрал баронов и князей на военный совет, где все совместно обдумывали, как поступать дальше, и какие ещё опасности стояли на их общем пути.

Взятие Серебряного Перевала было завершено. Больше не имелось непосредственных угроз, стоявших прямо под стенами. Князь Цветан примкнул к нему, а Поморич и епископ Капища разбиты. Бояре, купцы и местные монахи имели в городе большое влияние, но пока не выражали явной непокорности. Неизвестно было, как поступят остальные баронские роды – приедут ли на поклон или же воспротивятся и пойдут против, не признав некроманта во власти…

К полудню из княжеской голубятни слуги принесли письмо. От Угрюмого Зака – старого одноглазого наёмника, которого Камил отправил в Нордлинику за варяжскими бойцами. Зак сообщал, что ему удалось добраться до Белой Метели, а ещё, что слухи о «повелителе драугров» добрались до Белой Метели раньше, чем Зак туда примчал верхом на мёртвой лошади, хотя нёсся он без сна и отдыха, истерев себе задницу и отбив яйца. Ему удалось вскоре отыскать слоняющуюся без дела дружину, прибывшую в гавань на полосатых драккарах, забитых добычей под завязку после успешных грабительских набегов на колонии Торговой Коалиции.

Угрюмый Зак отыскал лидера дружины, который задал справедливый вопрос: уж не на смерть против воскресителя поведёт их наниматель. Но Зак ответил, что всё гораздо круче – их нанимателем и является воскреситель. Глаза лидера загорелись не то от любопытства, не то от представляющихся гонораров во время войны, которая вот-вот обретёт давно неведанный размах.

-- Зачем воскресителю живые солдаты? Мёртвых не хватает? – спрашивал главарь.

-- Чтобы завоевать власть – одних лишь мёртвых недостаточно,-- отвечал Угрюмый Зак.

-- А где доказательства, что эти слухи правдивы? Быть может за драугров христиане приняли обычных дикарей в лохмотьях?

Угрюмый Зак в ответ лишь сдёрнул со своего коня покрывало, показывая иссохшиеся жилы, сморщенную кожу, туго обтягивающую кости, и мёртвые глазницы, будто у сушёной рыбы. Уродливое зрелище повергло бородатого варяга в восторг.

Однако Рогволд Синеглазый не спешил присоединяться – он не верил, что даже воскреситель сможет взять штурмом стены Серебряного Перевала. К тому же варяг слышал о приближении крупного войска Цветана Дальнича. Главарь воздержался от похода, но ровно до того момента, когда в Белую Метель принеслись и слухи, будто стены неприступного доселе города пали под натиском мёртвых, а Камил Миробоич провозгласил себя Царём, разгромив всем известного на севере воеводу Хмудгарда, имевшего варяжские корни, и подчинив князя Искро своей железной воле.

Рогволд Синеглазый сам отыскал Угрюмого Зака. Он вдруг вспомнил, что в рядах Камила когда-то сражался и его двоюродный брат Орманд, прослуживший в войске Миробоичей командиром многие десятилетия. Рогволд вдруг вспомнил всю свою родню, сражавшуюся когда-то за Царство, и счёл за честь последовать их примеру. И в окрестностях Метели нашлось немало варягов, пожелавших присоединиться к многообещающему походу Рогволда на юг. Угрюмый Зак и нанятая им варяжская дружина в тысячу топоров под руководством Рогволда Синеглазого поспешно выдвинулась к Перевалу тем же днём. Но, сообщал Зак, прибудут они к Перевалу лишь через две недели, когда уже, возможно, ситуация с Цветаном и Нойманнами сильно переменится.

Пытки Поморича не доставили Камилу большого удовольствия – он уже пресытился вкусом мести, когда разгромил его дружину, а затем опозорил барона пощёчинами. Поэтому и измываться сильно не стал – всего лишь вырвал ногти.

Садко позабыл всю свою гордость. Он принялся молить о пощаде, да обещать, что будет служить верно, готовый платить Долг со своих земель. Предложение оказалось заманчивым – за язык его никто не тянул, а городок Поморичей располагался на берегу Северного Моря, да ещё и на Тракте на полпути к Ветрограду, что делало его не самым последним городком в княжестве за счёт торговли и множества постоялых дворов, в которых останавливались купцы. Камил рассудил, что больше выгоды получит при живом Садко, хорошо запомнившем и преподанный урок и милосердие Царя. Поморичи теперь задолжали Камилу. Они станут такими же марионетками, как и Перепутичи. Садко подписал своими окровавленными пальцами все подсунутые договоры, после чего Камил попросту выпустил того из темницы, завещав придворным лекарям ухаживать за ним, а служанкам – хорошо кормить и селить в роскошной опочивальне, не отказывая в вине.

Бароны Цветана, пребывающие во дворце, оценили милосердие Миробоича – они уж было уверились, что Царь прикончит пленённого. Но некромант оказался не настолько жесток, как им показалось.

-- Уверен ли ты, что он простит тебе издевательства? – спросил Корнелий.

-- А что он мне противопоставит? Теперь Поморичи будут скованны Долгом. Теперь их род в моих руках. Я смогу вертеть ими, как только захочу.

-- Должно быть, князь Искро думал точно так же, когда победил твоего дедушку, -- сказал Корнелий.

-- Я сильнее князя Искро. А значит моя власть окажется гораздо крепче.

Порабощённый Искро помогал Камилу с государственными делами и постепенно знакомил со всеми делами.

Через Серебряный Перевал, наконец, были пущены караваны торговых гильдий, пусть их было теперь гораздо меньше, чем раньше – многие шли в обход, услышав вести об Антихристе с войском мёртвых.

Возмущённых имперских купцов заставляли платить пошлины, а договорённости с Империей больше не соблюдались – Камил поручил закупать только качественную сталь, и постепенно перевооружать гарнизон, нарочно снабжённый отвратительной бронёй и оружием. Боярину Черноволосу, заведовавшему купеческим кварталом, пришлось избавляться от запасов некачественной стали, отправляя караваны в дальние края, где её бы согласились купить.

Князь Цветан отправил в Заливный Порт письма с вестями о воссоединении Горной и Лесной Дали. Он сообщал своему наследнику, боярам и командирам гарнизонов о грядущих великих событиях, а так же о том, что нужно готовиться к борьбе с мятежными Неманичами и епископами, войска которых могут прибыть в Порт для попытки захвата власти. Цветан приказал собирать гарнизоны и ополчение, чтобы помешать Завиде провести своё войско по дороге к своей крепости.

-- Но когда мы сможем заняться борьбой с мятежниками? – спросил Цветан на военном совете в окружении баронов и командиров. – Если промедлить, то они могут натворить дел. Как я уже говорил – они способны нанять кондотьеров из Королевства. И тогда их будет уже не всего тысяча, а две, три или даже четыре – у епископов достаточно церковной утвари, чтобы купить себе армию, а у Завиды – немалая казна.

-- Сперва мы должны расправиться с Нойманнами, -- ответил Камил.

-- Неужели вы так жаждете войны с Престолом? – вмешался самый говорливый из баронов, имени которого Камил всё не мог запомнить. -- Формально они явились в Горную Даль за Вальдемаром фон Нойманном, правильно ли я понимаю? Так почему бы нам просто не отдать его? Ведь наших войск не хватит, чтобы противостоять двенадцатитысячному войску рыцарей, которое потом сюда прибудет. Даже ваших мертвецов не хватит.

-- Увы, но Хартвиг только и ищет повода всё здесь выжечь дотла, -- ответил Камил. – Я думаю, что он перестанет сдерживаться, едва заполучит Вальдемара. Пока же он скован тем, что его драгоценный сынок у меня в плену…

-- Если так… -- сказал Цветан. -- То мы могли бы атаковать святое воинство всеми нашими четырьмя тысячами. Против их двух…

-- Мы придём туда с тремя тысячами, -- поправил Камил. – Ещё одну я оставлю в городе для обороны – иначе стены Перевала смогут взять даже мятежники, если вернутся и хорошо при этом постараются. К тому же рыцари Престола очень сильны. Они способны бороться даже с некромантами.

-- И каков ваш план?

-- Мы приведём войска к моему родовому имению, где состоятся переговоры. После них станет известно быть ли войне. Я бы охотно отправил вас всех вслед за мятежниками, если бы был уверен, что Хартвиг тоже ищет мира. Но это далеко не так. И я вынужден бросить большие силы на юга. Это окажется неприятной неожиданностью для Нойманнов, и они сделаются куда сговорчивей, если, конечно, дорожат своими жизнями. Кто знает, быть может нам удастся заключить долгий и надёжный мир, переубедив самого магистра Престола не идти против Царства. Это будет наилучшим исходом для всех.

Ближе к вечеру прилетело и письмо от Сверада Светломорича. Камил раскрывал это письмо, протянутое слугой, с трепетом: от ответа старого барона многое зависело. Ведь в случае его присоединения к мятежу придётся брать штурмом серьёзную Прибрежную крепость, а это отнимет и время и силы. Возможно, тогда придётся приказывать Угрюмому Заку вести варягов под  эти стены.

Однако Сверад удивил своим ответом. Он поздравлял Миробоича с ошеломительной победой даже несмотря на то, что тот оказался некромантом. До Сверада уже донеслись вести и о разгроме Искро, и о присяге Цветана, а так же и о победе над назойливым Поморичем и епископом Капища, которые ещё недавно осаждали Прибрежную крепость. Сверад сообщил, что хотел бы прибыть в Перевал для присяги новому Царю – он считал, что Миробоичи – единственные достойные преемники Альгерда. А Камил, к тому же, обладал известной степенью легитимности. Его род в своё время был вторым, после царского. Миробоич, по мнению Сверада, имел полное право наделить себя властью. Складывалось впечатление, что старый барон заискивал, чтобы в будущем иметь с этого некоторые выгоды для своего рода. Ведь если Камил так легко перевернул обе Дали, то стоило не противиться ему, как все остальные идиоты, а примыкать к нему и оказывать всякую поддержку, пусть даже добрым словом – Сверад лучше всех остальных понимал, сколько богатств способны привести времена больших перемен. В своё время он упустил большие возможности, и не хотел упустить их вновь.

Камил ответил, чтобы Сверад пока стерёг северные границы Горной Дали, потому как сам он вскоре уйдёт с объединённым войском на юг для встречи с недоброжелательными Нойманнами.

На этом письме опасения Камила по поводу тяжёлой гражданской войны и закончились – Сверад был одним из самых могущественных баронов Горной Дали. Остальные же знатные роды либо уже были разгромлены в битвах, либо являются союзниками: Перепутичи стали марионетками – молодой и трусливый Мнат был согласен исполнить любой приказ Миробоича; Поморич сдался и платит Долг, его род очень не скоро вернёт себе былые военные силы; Сверад Светломорич вовсе рад признать Камила Царём; Дубовичи разбиты во время осады, у них нет ни крепости, ни войска, а значит наследники Путяты, убитого в крепостном захабе Кентавром, должны явиться на поклон – у них нет иного выбора; отряды Бродичей присягнули Камилу, а строптивый барон Мазай Бродич убит сброшенным прямо ему на голову кувшином с раскалённым маслом – у его наследников тоже нет выбора, кроме поклона; Горничи находились под опекой культистов Савохича – и все они воевали с самого начала на одной стороне с Камилом; оставалась престарелая баронесса Велена Дубек, жена Вальдемара фон Нойманна, которая в самом начале этой войны бежала в Престол вместе со своим сынком Ладвигом, в надежде сыскать укрытие от княжеских карателей. С ней ситуация была самой любопытной – её почти наверняка будут использовать в качестве давления в предстоящих переговорах. Ведь Велена теперь принадлежит после свадьбы семейству Нойманнов, а значит те претендуют на целое баронство в Горной Дали – причём вполне законно. Эта оплошность была создана самим же Камилом, когда тот понадеялся стравить князя Искро и Престол. Всё пошло наперекосяк: взаимоослабления князя и Престола не получилось, и теперь Камил вынужден прыгать в собственный же капкан.

Ближе к ночи в Серебрянный Перевал примчал на мёртвых лошадях Никлот с парой телохранителей  – старый, можно сказать, друг Камила, которому тот очень доверял и которого дожидался, чтобы назначить в командиры городской стражи. После этого назначения он мог бы со спокойной душой отправиться с войсками далеко на юг, ведь Никлот – очень талантливый и дотошный командир, который будет способен навести в Перевале полный порядок…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю огромную БЛАГОДАРНОСТЬ!)

Анонимный олигарх 5000р "ХЕ ХЕ ХЕ АНОН, ясен красен)"

Наталья Б 4000р "Дам денег пиши в лс" Ответ: )))

Сергей Александрович 500р "Каждую главу жду с нетерпением! Спасибо."

Владимир Андреевич 500р "Хвала Миробоичу!"

Константин Викторович 300р "на Камила"

Ольга Александровна 300р "Спасибо за книги!"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378

«Тебе конец, выродок тьмы. Мы сражаемся во имя Христа. И скоро ты, твоя Лиза, Жанна Житник и все ваши отпрыски будут обжариваться на кострах, а я, если повезёт пережить грядущий бой, буду с удовольствием слушать ваши крики. Но если ты сдашься, то мы подумаем над тем, чтобы сделать твою участь менее мучительной.»

Какой наивный идиот. Камил уже перебирал варианты наказаний, каким он подвергнет Поморича и его семейку. Подобные высказывания в свой адрес он никогда не простит. Садко навсегда упустил свой шанс на счастливое или хотя бы сносное будущее.

-- У нас времени до вечера, -- рассуждали сотники. -- Значит мы можем ударить по Поморичам и монахам, пока Цветан не успел подготовиться к штурму стен!

-- Да! Их там всего пять сотен! – говорили другие. -- Для шести сотен ваших мертвецов это будет лёгкой прогулкой!

-- А сколькими мертвецами вы обзаведётесь при этом! Да пусть Цветан потом хоть заштурмуется! Ему не взять тогда эти стены ни за что!

-- Ваши мёртвые орлы перехватят всех птичек с письмами, -- предлагали сотники. – Чтобы Цветана даже не сумели предупредить о нашей вылазке. Он простоит попусту и узнает о разгроме, когда будет слишком поздно идти на штурм!

Сотники спорили между собой. Как же действовать лучше всего? Но все они сходились на одном – надо нанести удар первыми.

-- Жалко мне их солдат, -- ответил Камил Миробоич. – Никакой вылазки не будет. Мы останемся ждать на стенах.

И командиры недоумевали, не доверяя своим ушам. Вылазки не будет, потому что некроманту жалко вражеских солдат? Что? Неужели положение настолько отчаянное, что названный Царь уже успел обезуметь?

-- Но будьте бдительны. Времени у нас, скорее всего, до завтрашнего утра. Вряд ли они начнут штурм раньше.

Никто не отваживался спорить с некромантом. Никто не осмелился настаивать в своих предложениях выйти за стены и устранить угрозу с одной из сторон хотя бы под покровом ночи…

-- Но ведь тогда нам придётся биться на две стороны сразу… -- было начал один из сотников, но Миробоич не стал слушать – он отправил всех командиров присматривать за бойцами, да любоваться видом на ледяные Хребты.

-- Почему вы не атаковали Цветана, когда он был рядом? – спросил Лазарь, когда сотники разошлись. – Мы могли его легко убить.

-- А я-то думал, что ты воин чести, -- ухмыльнулся Камил. – Не ты ли недавно говорил мне, что уклоняться от дуэлей – бесчестно? А бить в спину – разве в этом поступке больше чести?

-- В этом случае убить Цветана было бы приемлемо, -- ответил Лазарь. -- Не время думать о чести, когда наш враг привёл огромное войско.

-- Ты просто печёшься за свой драгоценный Плесенник, так и скажи.

Лазарь сверкнул глазами. Определённо, за него сейчас говорил Мицеталий.

– Но нет, -- продолжил Камил. -- Убив Цветана ударом в спину, мы бы много не получили. Во-первых, мы не знали, насколько сильны были богатыри, его сопровождавшие. Справился бы наш отряд Железяк с ними? Корнелий, конечно, сильный вампир, но богатыри Лесной Дали, близкой к громадной тюрьме кровопийц, особенно поднаторели в их истреблении.

-- Что правда, то правда, -- согласился Корнелий.

-- А во-вторых, даже при нашей победе в этой бесчестной стычке власть над войском перенял бы его воевода, а над княжеством – наследник. Война продолжилась бы. Но бароны вряд ли стали бы уважать меня после того, как мы одержим над ними в этой осаде лёгкую победу.

-- Победу? – спросил Лазарь. – Одной вашей уверенностью вряд ли сокрушить четыре с половиной тысячи головорезов, и не взять все крепости Лесной Дали!

-- В этом ты, несомненно, прав, -- посмеялся Камил над незадачливым спутником. – Одной лишь уверенностью сокрушить можно только свой лоб об стену... А пока я предлагаю всем расслабиться, отдохнуть и весело провести время.

Лазарь едва не уронил челюсть, а Корнелий внимательно прищурился. Неужто воскреситель в самом деле сошёл с ума?

– Ведь представилась такая редкая для нас возможность – отдохнуть, -- говорил Миробоич, хлопая спутников по спинам. -- Завтра её уже не будет! И придётся нам снова носиться, как курицам, у которых лиса в гостях.

Камил приказал устроить роскошный пир. Праздник – в честь начала его правления. Работяги носились по дворцу в поисках дров для бань и кухонных печей, а служанки суетились за готовкой.

Огромный стол накрывали на очищенной от виселиц площади перед самым дворцом, куда мог прийти любой желающий – жратва не успевала замёрзнуть, настолько быстро её расхватывали; а по площади пришлось расставить дружинников, чтобы не допустить беспорядков – тех, кто пытался набить карманы едой впрок лупили дубинами и хлестали плетьми. Скоморохи и циркачи прыгали посреди этого балагана в попытках насмешить народ.

Весть о расточительном празднике посреди войны, да в осаждённом городе, когда голод и эпидемии могли постучаться в дверь каждого дома, вызвала среди горожан волнение. По городу разнеслись тревожные слухи о том, что новый Царь даже не желает маяться над возведением обороны, что он пытается насладиться хотя бы одним днём у власти, проведя его в роскоши – настолько Миробоич, видно, испугался несметных полков князя Цветана, вставших у его стен. Горожане меньше роптали бы, если б имели уверенность в том, что всех их не сожгут на кострах заодно с некромантом – ведь они не убились об полчища его мертвецов, а примкнули к ним.

Отдельный стол, куда более богатый, накрыли во дворце, в тронном зале, для Камила, его свиты, купцов и громыхающих златом бояр. Вино там пролилось рекой, а запечённых поросят и гусей разорвали на части.

Боярам же было спокойней – они богаты, они могли купить даже святош. Во всяком случае, кто же будет тогда управлять делами города, если не они? Поэтому бояре пили и жрали в своё удовольствие.

На пиру присутствовал и могучий богатырь, освобождённый Миробоичем из темницы. С ним всё никак не доводилось побеседовать, но теперь Камил решил обратиться к воителю.

-- Кто таков? – поинтересовался он. – И за что был упрятан?

-- Я – Ставр Годинович, -- ответил богатырь. – За ссору с князем Искро. На таком же пиру, как этот.

-- За что же вы с ним поссорились?

-- Я всего лишь сказал, что моя жена куда красивей его княгини. За это и был упрятан.

-- Даже свинья красивей его княгини, чего уж говорить о женщинах! – сказал Камил, и бояре заржали, одобряя государево остроумие. И сам князь Искро, некогда гордый, неловко хихикнул над самим собой; только его покрытая угрями княгиня побагровела от обиды. – А вот краше моей Лизаветы сыскать сложно.

-- В самом деле ты так считаешь? – спросил Ставр, очевидно, намекая, что его жена красивее даже, чем Лиза, которую никто из присутствующих, кроме Корнелия, ещё не видел.

-- Тебя я прятать в темницу не стану, не дождёшься!

Милан и Вираг сидели поодаль, видно, друг друга они не любили. Камил подсадил Милана к себе ближе, то и дело упоминая, что он – его двоюродный брат, да вспоминая тётушку Анну добрым словом – как та заботилась об их несчастном семействе в тяжёлые времена. Малец молчал, слушал, да ел.

Бояре особенно сторонились даже не Миробоича с его мертвецами, а вампира Корнелия – от него они шарахались, будто от хищного зверя. Ведь мертвецы могли на них напасть лишь если прогневить некроманта, а вампиры же нападают, если голодны. Чтобы хоть немного унять эти мнения, Корнелию пришлось заводить беседы. И всё равно знатные люди ощущали себя в роли бутерброда, с которым решили поразговаривать прежде чем сожрать.

Камил подозвал к себе и Вирага, княжеского сына. Тот, напуганный, уселся рядом, страшась молвить чего-нибудь невпопад, но Камил говорил с ним на равных, чем удостаивал только самых приближённых. Ему ни к чему было издеваться над трусливым мальчишкой.

-- Власть – это не только право на насилие, -- говорил ему Камил. -- Это ещё и возможность изменить мир и людей в нём живущих. Хочешь ли ты, Вираг, сделать мир лучше? Пойдёшь ли ты за мной, окажешь ли помощь мне в достижении мира и процветания? Или останешься в стороне, убоявшись суеверных сказок о чернокнижниках?

-- Я хочу поменять мир, -- глаза Вирага вдруг обрели осмысленность. – Но как поменять всех людей сразу?

-- Это будет очень сложно, -- кивнул Миробоич. – Но шаг за шагом, мы изменим в них многое. Избавимся от мракобесия. Даруем каждому то великое, что скопилось лишь в древних библиотеках или в умах мудрейших. И тогда миром станут править не глупцы, а философы. И только тогда мир изменится. Только тогда он станет лучше.

-- Но разве такое возможно? – Вираг был поражён размахом предложенной мысли. Он был удивлён услышать то, о чём не мог помечтать даже в лучших своих снах.

-- Только тому, у кого есть большая сила, -- хитро улыбнулся Миробоич и приложился к бокалу. – Ну как? Будешь ли ты помогать мне управиться в Перевале? Ведь ты законный наследник князя Искро, а тот, увы, не бессмертен. К тому же, ходят слухи о твоих немалых успехах в учёбе. А мне нужны толковые ребята. А не это отребье, -- Камил с презрением показал на плешивых бояр, пьяных и перемазавших свои бороды в свином сале.

Конечно Вираг согласился – ему только что польстил некромант, к тому же вдруг представившийся ему под другим углом – не под таким, как его рисовали все вокруг. Философы у власти? Конец эпохе бесконечных войн, конец произволу жестоких глупцов? И он был, кажется, согласен в мысли, что для осуществления этой задумки требовалось сначала захватить весь мир. Принести в жертвы десятки тысяч жизней в колоссальной войне ради процветания будущих сотен тысяч – цена в самом деле небольшая.

И вампир Корнелий рассуждал в том же самом ключе, а где ещё можно было сыскать большего мудреца? Все они хотели изменить этот мир, вырвать все ядовитые сорняки и взамен засеять правильные семена. Ещё недавно полагавший самое худшее, Вираг совершенно переменился – ему показалось, что он, изгой, наконец, очутился среди своих. Он не мог поверить своему счастью.

-- И каково это – прожить сотни лет? – спросил Вираг у Корнелия. – Должно быть, такая жизнь невыносимо длительна?

-- Вовсе нет, -- ответил вампир. – Когда год жизни равен одной четырнадцатой от твоего возраста, как в твоём случае, то год этот, несомненно, окажется в сотню раз длиннее моего года – меньшего, чем одна тысячная.

-- И почему так происходит? Неужели из-за исключительно математических соотношений?

-- Всё дело в сравнении. В пережитых чувствах и событиях. Больше ничто не способно задеть, встрепенуть и ошарашить. Всё уже изведано. Каждое новое – лишь повторение старого, -- сказал Корнелий, но тут же поправился. – Впрочем, мы живём в бесконечно богатом мире. И всегда можно найти что-то новое – главное только поискать. И тогда годы твои окажутся гораздо больше, чем тебе было отведено природой.

-- Дни проносятся незаметно?

-- Именно так. День ребёнка – невыносимо долог и полон скуки. Мой же день – призрачен, как тень от стремительно летящей птицы. И пусть мне уже больше тысячи лет – мне не кажется, что жизнь моя была долгой. Всё незначительное – составляющее основную массу «жизни» -- уже стёрлось из памяти. Великих же событий, достойных памяти, насчитается не так уж много. Поэтому жизнь и кажется короткой, независимо от того, сколько лет ты прожил. И муравей, живущий всего один год, и древний дуб, просуществовавший многие столетия, скажут нам одно и то же, если бы умели говорить…

Измотанный Вольга Святославич иногда зачем-то подходил к Миробоичу, сообщая ему на ухо о неких тайнах только им одним известным.

-- …Это почти невозможно!.. – донеслось как-то до ближайших бояр. Вольга от чего-то отчаивался.

-- Старайся лучше, -- невозмутимо отвечал ему Миробоич. – Я в тебя верю. Тебе остаётся лишь подобрать нужный момент…

И сердитый взволнованный Вольга, хлебнув немного вина, снова уходил в сторону опочивален, пока воистину загробное веселье продолжалось – мертвецы выступали вместо шутов, выворачивая акробатические фокусы, непозволительные для живых, или сражаясь друг с другом – бояре и купцы делали ставки, постепенно забывая о суеверных страхах.

Румяная служанка с большой задницей и узкой талией приглянулась Миробоичу – после нескольких кружек вина ему даже показалось, что она строила глазки. От этой атаки Камил уже не стал отказываться – он ухватил девицу за талию и потащил куда-то за собой, под шушуканье бояр, скрываемое музыкой. Не аристократка – это правда, но Камилу было плевать. Как при жизни выражался Ларс: крестьянские ножки ничуть не хуже королевских, а мужчинам от женщин требуются не титулы, а титьки.

Девица посмеивалась и краснела, но сопротивлялась лишь для виду. Камил зарывался носом в её кудри и не понимал, от чего пьянеет больше. По пути к горячо растопленным баням им повстречались ещё две служанки, не менее красивые и стройные: одна совсем молоденькая и тоненькая, другая покрупнее и старше, но зато с опытом. Им Миробоич приказал идти следом – настолько разыгрались его аппетиты.

Девицы, когда осознали, чего от них хочет некромант, испугались. У самых бань молоденькая задрожала своими коленками. Она вдруг пустилась бежать.

-- Взять её, -- спокойно приказал Камил, и Железяки, гремя доспехами, бросились следом. Крупная и большегрудая служанка не осмелилась ни бежать, ни ответить отказом – побледнела и растерялась. И лишь румяная служанка с большой задницей смеялась, сбрасывая с себя одежды на входе в баню – она была не против порезвиться с государем, и если верить словам, то он ей даже нравился. Кудрявая всё лезла своими ручками к нему в штаны, но Камил сначала дождался, пока Железяки притащат визжащую и рыдающую служаночку.

Грубые мертвецы порвали ей платье. Бедняжка дрыгалась, будто ей хотели отрезать голову, а не доставить удовольствие. Она попыталась откусить лицо, когда Камил задрал ей платье, поэтому пришлось перетянуть ей рот тряпьём. Слёзы хлынули по щекам девицы, а глаза постепенно тускнели,  смиряясь с участью – показалось даже, что она стала наслаждаться, распростёртая под пахнущим могилами некромантом.

По её тонким бледным ножкам стекали ручейки крови.

Молоденькая подарила ему первенство, крупненькая – свою огромную грудь, особенно красивую в томной бане, а кудрявая – подарила потрясающую гибкость, нежность и ласку.

Вот чего не хватало Камилу всё это время – женской ласки и отъявленной похоти! Сделалось легко и спокойно, чего уже давно не было на его истерзанной испытаниями душе. Камилу нравилась обретённая власть хотя бы всем этим. Он был волен творить в стенах этого города, что душе угодно. Оставались далеко позади те времена, когда он слонялся по садам Ветрограда сутулой тенью, отверженный всеми – отныне же он волен взять любую полюбившуюся девицу золотом или, пусть даже, силой.

Всю идиллию попортила кудрявая – лёжа сверху и строя глазки, она спросила, когда же Камил им всем чего-нибудь подарит за соитие, которое было опасно тем, что могло вскоре принести ему незаконных наследничков. Деревенщина. Впрочем, чего ещё было ждать от красавицы? Скромничают только страшные. Камил приказал слугам подарить девицам украшения из княжеских ларцов.

Молоденькая так и не забрала цепочку с драгоценными камнями, бедняжка была слишком обескуражена случившимся. Девица представляла настолько жалкое зрелище, что Камил едва удержался не раздавить её, как мерзкое насекомое – это бы доставило ему немало удовольствия. Чтобы привести её в чувство, он просто звонко отшлёпал её по заплаканным щекам и выгнал прочь – лишь бы не мельтешила перед глазами, изображая глубоко несчастную. Цепочку же её подхватила кудрявенькая – не пропадать же добру.

С оставшимися двумя Камил рухнул в свежую постель под балдахинами в опочивальне, где уснул сладким и глубоким сном, совершенно забывшись – женщины очень расслабляли и прибавляли безразличия ко всевозможным невзгодам.

Но спокойный сон продлился недолго – вряд ли сновидцы Престола успели его поймать.

-- Государь! Царь-государь! Ваше Темнейшество… -- в комнату ворвался встревоженный слуга, тут же застывший от увиденного. -- Пощадите за беспокойство и мою наглость и неосторожность! Но важные вести! Очень важные вести!!

-- Что там стряслось? – раздражённо спросил Камил, протирая глаза.

-- Цветан Дальнич! – запыхивался старый слуга, пытаясь оторвать глаза от раздетых красавиц. – Цветан Дальнич!... Цветан… Дальнич!...

-- Что «Цветан Дальнич»? Говори же, заи́ка!

-- Цветан Дальнич!... – слуга не верил в то, о чём пытался сообщить. Это звучало для него самого настолько дико, что старик проглотил язык, опасаясь потом оказаться в петле.

Камил вздохнул и поднялся на кровати. Он знал, что произошло – для этого не требовалось много слов. Тем более по одному лишь виду слуги всё было и так ясно.

И снова ему не позволили вдоволь выспаться...

-- Как не вовремя! -- зевнул он, потянувшись. – Я-то надеялся на утро. А не на позднюю ночь... Что ж, придётся идти к вратам. Созывай мою свиту! Скажи им, что будет веселье похлеще, чем на празднестве!

Слуга кивнул и бросился к дверям соседних опочивален, а Камил выгнал служанок, на прощанье ущипнув их задницы, да принялся облачаться в доспехи.

В поле за воротами свиту Миробоича ждало нелепейшее зрелище. Дружинники на стенах хохотали и свистели. Цветан Дальнич прибыл к стенам. Да не прибыл – приполз!

Князя сопровождали могучие богатыри, обеспокоенные странным поведением своего господина. За князем же увязался один из баронов, пытавшийся отговорить того от безрассудства. Барон этот с опаской спрятался за спинами воителей, едва Миробоич вырвался из приоткрытых врат вместе со своей демонической свитой.

Увидев Миробоича, князь Цветан тут же бросился к нему в ноги, умоляя о пощаде и о прощении. Он едва ли не целовал копыта мёртвого коня, на котором ездил новый Царь.

-- Чего тебе надо, отребье? – Миробоич брезгливо отпихнул князя ногой. – Я не подаю милостыни!

-- Я пришёл на поклон! – взмолился Цветан, ударившись лбом о снег так, что его шлем с золотистыми ангелами слетел с головы. -- Я желаю примкнуть к тебе… о, Камил Миробоич! Я пришёл просить прощения! И намерен дать клятву в верности!

-- С чего бы это? – наигранно усмехнулся Камил. – Что случилось?

-- Божественное прозрение явилось мне!— вдохновлённо воскликнул Цветан, взметнув к небу свои светлые глаза. -- Я увидел в тебе свет! Ты ведь вовсе не Антихрист! Ты – Христос! Второе пришествие! Спустившийся на землю с мёртвым воинством в конце тёмных времён, как и сказано в писании! Ты явился повергнуть истинных антихристов, что идут поперёк тебя и клевещут! Я увидел всю правду – почувствовал её своим сердцем! Я открыл своё сердце для божественного озарения и теперь воздаю тебе хвалу, о, величайший!

-- И правильно, Цветан! – обрадовался князь Искро. Он спрыгнул с коня и обнял своего братца. – Я же говорил – сопротивляться Царю Камилу – совершенно бесполезно! Его просто невозможно победить! Этот всесовершенный гений сметёт всех, кто встанет против него!!

По лицу Миробоича скользнула презрительная ухмылка; и вампир Корнелий едва сдерживал свой хохот – он был готов взять назад свои слова, порицавшие Камила за недальновидность во время первых переговоров. Камил на самом деле глядел гораздо дальше, чем могло показаться. Дальше всех их вместе взятых.

-- Так уж и быть, прощаю, -- сказал Миробоич. – Поклянись Богом и присягни мне на верность. Я сохраню все твои титулы, та уж и быть. Ведь я милосерден и великодушен, а ты добровольно склонился предо мной. Будешь моим вассалом, как и князь Искро.

-- Благодарю вас, государь! – Цветана пробрало от религиозного экстаза до самых мурашек. Хозяин снизошёл до такого нижайшего жука, как он…

-- А теперь поклонись. И приказывай своим войскам немедля переходить через Перевал. От твоей дружины будет больше толку по ту сторону Хребтов. Нам ещё предстоит жестоко расправиться с подлыми мятежниками и с собаками-иноземцами, в великой битве за собирание земель царских!

*

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность! Спасибо вам!)

Наталья Б. 3500р "*снова протягиваю купюры за главку*"

Кирилл П. 500р "Слава Горной дали! В составе семейства Миробоичей!"

Юрий Сергеевич 500р

Роман Сергеевич 300р "Спасибо)"

Владислав С. 200р "Кайфую от твоего творчества. Читаю только на ночь))"

Зачисление ВТБ 100р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378