Серия «Темнейший II»

-- Они всё равно узнают об этом, -- сказал Корнелий. – Когда мы придём к стенам, то не помешает ли нам их бурная реакция накануне штурма? Смирились бы за время похода, свыклись бы с мыслью…

-- Когда они придут к стенам – у них будет настолько хорошее боевое , настроение, что они сожрут любое дерьмо по моему приказу, -- буркнул Миробоич в ответ. -- А ты, Корнелий, почему не предложил на утреннем совете самого главного? Почему не предложил свои способности?

-- Какие способности? – спросил вампир. – Моей силы не хватит против пятнадцати симбионтов.

-- Твоя сила вовсе не в руках и ногах, -- сказал Камил. -- Ты бы мог обратить простых дружинников своими укусами. И тогда у нас появилась бы большая армия, способная смести симбионтов к чертям. Верно?

-- Нет, не верно, -- возразил Корнелий. Камил недоумённо взглянул на вампира.

-- Я думал, что тебе плевать на мнение Судей. И плевать на законы, навязанные вам человечеством, а именно – на запрет о расширении вампирского племени. Ведь ты забрался на юг, а значит, ты уже вне закона.

-- Мне давно плевать на законы, но не плевать на здравый смысл.

-- Объясни.

-- Обращать кого попало – опасно, -- сказал Корнелий. -- Конечно, можно покусать несколько человек, обратив их в вампиров. Они обретут силу – это правда. Вот только они будут голодны. И лишь немногие способны контролировать свой безумный первый голод – ты получишь, Камил, слабоконтролируемый отряд, от которого проблем будет больше, чем пользы… по крайней мере, в первое время – уж точно. Потом вампиры, разумеется, обвыкнутся, пресытятся. И станут вести себя подобающе. Если повезёт, то некоторые из обращённых проявят чудеса дисциплины. Но у нас всего три дня и три ночи в запасе – за это время обращённые ничему не научатся, и они не смогут использовать обретённую силу полностью. И тогда симбионты их легко разделают.

-- Возьмём их числом.

-- Числом? – Корнелий поморщился.

-- Ты накусаешь сотню-другую, мы попытаемся их взять под контроль, а потом нападём на замок.

Корнелий рассмеялся.

-- Если бы это так работало, то люди никогда и ни за что бы не победили вампиров… Яда в моих желёзах хватит максимум на пятерых – и то при условии, что месяц был вполне сытым. И это много. Можно сказать, у меня – талант. Другие вампиры способны обратить трёх-четырёх. Иногда даже двух. В месяц. Всё зависит от силы ядовитой железы.

-- И даже так… -- нахмурился Камил. – Пять вампиров в войске – это уже хорошо!

-- Нет. Я навяжу им вечность, а, поверь мне, не каждый её достоин. Мы, вампиры, высшая форма разума и мудрости, и мы не терпим, когда наше племя пополняют случайные отродья. Мы сами формируем своё племя. И нам самим потом тысячи лет жить с обращёнными уродцами и считаться потом с их тупоголовыми выходками, которые уже привели однажды наш род к катастрофе, -- Корнелий покачал головой. -- Нет, Камил. Я не буду кусать всех подряд. Для этих целей найди какого-нибудь другого вампира, не уважающего древние традиции – упыря, которому плевать, на кого тратить священный яд.

-- Чёрт возьми, мы не в том положении, чтобы выпендриваться! – закатил глаза Камил. -- Им не жить вечность. Я отправлю их в самое пекло, в гущу битвы, откуда они вряд ли выйдут живыми!

-- Если ты крайне настойчив, то найди достойного человека с незаурядным умом и твёрдой волей. Человека, который не испугается бессмертия. Только тогда я обнажу свои острые зубы. Я всё сказал.

Камил злобно рыкнул, и подозвал к себе сотников.

-- Найдите мне умных дружинников, желательно, любящих пофилософствовать или посочинять дурацкие стихи, или ещё что-либо утончённое, чёрт бы побрал этих комаров!... Умных! Не пьянствующих! И не обжор! Самых дисциплинированных и смышлёных! Всё поняли?

Сотники поначалу хотели предложить самих себя, но Миробоич пригрозил кнутом, и тогда сотники бросились исполнять приказ. После полудня они привели к Камилу самых светлых бойцов, подающих надежды.

Камил объяснил дружинникам, что те обретут силы и бессмертие, если  решатся стать вампирами. Корнелий же вздохнул, однако принялся задавать бойцам странные вопросы. Беседа эта продлилась целый час. По итогу он выбрал из всей толпы лишь четверых, согласных стать вампирами. Корнелий объяснил, что их встретит сильная жажда – на этот случай привели измученных пленных; а так же, что им следует теперь бояться солнца – слуги притащили балахоны...

Корнелий вгрызался в сонные артерии дружинников, чтобы яд быстрей добрался до их мозгов, и те вопили от боли – яд растекался по венам, словно кипяток, после чего бойцов разбивал паралич. Но вскоре они просыпались и, будто обезумев, набрасывались на пленных и неумело разрывали шеи зубами, измазываясь в крови с головы до ног. У Корнелия укусы получались куда изящней и аристократичней…

-- Но почему четверых? Ведь ты мог бы укусить пятерых.

-- Потому что хочу оставить немного яда. На всякий случай.

-- Для меня?

-- Ты себе льстишь.

И новообращённые хохотали от радости – они чувствовали себя родившимися заново. В мускулах зародилась огромная сила и быстрота, а уши, нос и глаза обрели небывалую чуткость. От этой радости один из них обгорел, случайно откинув глубокий капюшон. Идиот принялся безуспешно носиться в поисках теней, вместо того, чтобы накинуть капюшон обратно. Так и сгорел – обуглился под солнцем, как полено в печи. Эта смерть омрачила радость оставшихся в живых новообращённых – и те послушно двинулись вслед за своим «учителем», размышляя, что теперь никогда не смогут греться в солнечных лучах, наслаждаясь днём…

Лют Савохич решился поговорить с Камилом отдельно от остальных участников совета. Он сказал, что может заразить святош Плесенью.

-- Но вряд ли потом в твоём замке можно будет жить, -- добавил Савохич.

-- Нет. Эпидемию мы устраивать не будем. У неё будут слишком сокрушительные последствия.

В этом же разговоре Лют упомянул, что пташки прилетели к поместью Миробоичей, однако попытки Мицеталия проникнуть вглубь дворца не увенчались успехом.

-- Слишком много стражи, -- объяснял Савохич. – Они и вправду сбивают всех птиц стрелами. Боятся оборотней… Остаётся надеяться на крыс. Они уже на пути к Плесеннику.

День прошёл быстро. Войско встало лагерем, вампиры отправились на свою первую охоту – Корнелий взял над ними опеку, а Камил лёг спать, завернувшись в шубы.

Нойманн пришёл сам, потому что знал – Миробоич за целый день напряжённых раздумий остынет и признает, что выхода у него нет… Они увиделись внутри сна про Башни Знания. Камил любил бродить по тамошним коридорам и библиотекам, тоскуя по, как оказалось, спокойным и безмятежным временам.

-- Так вот каким ты запомнил это место, -- хмыкнул Вальд. – В моих воспоминаниях это всё выглядело несколько… иначе. Где-то было гораздо уютнее, чем в твоём сне, а где-то наоборот – куда скучнее и серее, чем ты изобразил.

-- У всех разные глаза. Места одни, но видим и запоминаем мы их не одинаково. Потому что заперты в непохожих жизнях… Как там мои дети? – спросил Камил, расхаживая между стеллажами.

-- Они под надёжной охраной, -- ответил Вальд, не отставая. – Их никто не притесняет. Напротив. Лиза огрызается на стражников – она боится, что у неё отнимут Ведагора. А ещё ей нужны колбочки, но она пока не подаёт вида.

-- Пусть терпит. Сколько дней прошло с прошлой колбочки?

-- Этого я не знаю.

-- И где вообще сундучок со «слезами радости»? У Грега?

-- Он ранен. Про колбочки пока ещё никому и ничего не известно.

-- Ты ещё не всё разболтал?

-- Ты и без моей помощи находишься в незавидном положении.

-- Надо было тебя отпускать к Хартвигу. Это было ошибкой – держать тебя в плену…

-- Кто знает, -- развёл руками Вальдемар и продолжил рассказ. – Орманд пытается сбежать. Кажется, малыш поверил в себя после того, как натравил крыс на сильнейших рыцарей. Вряд ли ему удастся сбежать, но стражников слишком раздражают его выходки.

-- Хороший малый, -- кивнул Камил. -- Пусть и растёт ублюдком, но теперь он мне нравится. Надеюсь, что покусанные святоши сдохнут от бешенства, захлебнувшись слюной… А как там Жанна? Как Грег?

-- Грег в порядке, его волнует только, что он не может увидаться с дочкой. А Жанна так и не пришла в себя. Лекари заметили, что состояние её ухудшается. Удар по голове нанёс ей какую-то особенную травму… которая теперь распирает её голову изнутри. Я настоял на том, чтобы лекари не боялись оказать ей помощь, а они ответили, что тогда требуется опасное вскрытие темени…

-- Вскрытие! – Камил вспыхнул злобой. – Эти придурки!... Чёрт возьми, кажется, у Жанны гематома, которую требуется извлечь, пока она не пережала мозг! Пусть эти олухи проведут трепанацию – и пусть ищут в моём кабинете инструменты. Там есть и хорошие бронзовые скальпеля, и есть хороший бронзовый цилиндр с зубцами для прорезания черепа – только проследи, чтобы эти неумехи не использовали свои цилиндрики без ограничителей! Иначе, при неловком движении, их инструменты провалятся в мозг и Жанне точно конец!

-- Хорошо, я постараюсь запомнить…

-- И пусть достанут снадобья… -- Камил перечислил, где можно отыскать склянки и рассказал про цвета и запахи жидкостей.

-- Вряд ли лекари захотят использовать снадобья некроманта…

-- Тогда используй ты! И проследи за зубчатым цилиндром! Этот «венечный трепан» куда лучше тех, что используют нищие лекари!

-- Хорошо, Камил.

-- И следи! Следи, чтобы они провели вскрытие правильно! Или я… или я не знаю, что сделаю с ними! Чёрт возьми…

-- Я прослежу за ходом операции. И буду лечить её, как ты скажешь, -- пообещал Вальдемар.

-- За этими олухами требуется внимательный присмотр! Чёрт возьми, я же не успею прибыть, чтобы сделать операцию сам…

-- У Святого Престола хорошие лекари, -- сказал Вальдемар. – Многие их них выучились в Башнях Знания.

-- И толку? – спросил Камил. – Лекари Башен не сумели спасти тебя от смерти – именно поэтому ты попал в мои руки, если забыл!

-- Лекари Престола прошли большую практику во времена войны в Заречье. Им не впервой вскрывать черепа, хоть они и говорят, что шансы невелики…

-- Пусть пытаются! Это лучше, чем ждать, пока Жанна умрёт.

Камил пытался доступно объяснить все тонкости трепанации и последующего лечения, а Вальд внимательно слушал. Впрочем, известие о лекарях, обучавшихся в Башнях, немного успокоило Миробоича. Хотелось верить, что лекари Престола были лучше, чем криворукие идиоты Горной Дали.

-- Выскочки-сновидцы здесь? – вдруг спросил Камил, когда опомнился.

-- Не знаю, -- честно ответил Вальд. – А ты их не чувствуешь? Это же твой сон.

-- Чего заявился? Всё так же хочешь мира?

-- Разумеется, -- кивнул Вальд. – Войны можно избежать. Тебе и моему отцу очень везёт, что у вас есть – я. Единственный кто желает предотвратить предстоящий ужас.

-- И каковы предложения?

Вальд считал, что между сторонами имелось коренное недопонимание, по сути являющееся миражом: церковники ошибочно считали некромантов прислужниками Сатаны, а так же они окрестили Камила Антихристом. Всё это – заблуждение, делающее стороны непримиримыми врагами, а значит нужно бороться, в первую очередь, с этим предрассудком.

-- Но ведь Библейские знамения и вправду очень хорошо совпадают с моими действиями, -- сказал Камил.

-- Не лучше ли тогда тебе попытаться изменить поведение, чтобы отнять у святош повод называть тебя Антихристом?

-- Церковники куда больше верят Библии, так что вряд ли мне удастся их переубедить. Но я согласен -- мне не нравится молва.

-- Я постараюсь переубедить церковников. И всё что нужно мне – это чтобы ты пошёл навстречу. Я смогу убедить Хартвига, что Изнанка – учение не сатанинское, а вполне доброе и даже полезное – я покажу свою ногу-протез. Это особенно впечатлит тех, у кого есть в роду калеки. И тогда Хартвиг покинет поместье Миробоичей. Но как гарант своей безопасности – заберёт с собой одного из наследников.

-- Вот ещё…

-- Иначе он вряд ли выйдет вообще из замка! Ибо опасается удара в спину. И это будет справедливое требование. Поставь себя на его место…

Вальд так же добавил, что поместье Дубек Нойманны возьмут себе – в качестве компенсации, но обязуются не держать там большого войска – сотни будет вполне достаточно для охраны городка. К тому же Велена и Вальд останутся подданными именно Камила – таким образом, Вальдемар хотел остаться в Горной Дали, пусть и не в заложниках.

Нойманн сказал, что хотел бы держаться от своего непреклонного отца подальше. Но он полагал, что Хартвиг захочет забрать  его в Кратен… Но если всё получится, и если стороны придут к компромиссу, то Камил получит возможность объединить Царство без всяких вмешательств Престола. Он сможет сосредоточиться на войне, например, с Долиной Ветра, Лунным Герцогством или даже с Империей. Он сможет навести порядок в своей стране…

-- Я не верю, что Хартвиг пойдёт на всё это, -- сказал Камил. – Но я согласен пойти навстречу. Пусть и пленение Ведагора мне кажется неприемлемым – так и передай Хартвигу. Смириться с этим мне будет очень непросто. Но если это гарантирует жизнь моему сыну, а так же гарантирует долгий мир… то я не против.  

Они вышли на полянку с толпой. Зеваки собрались поглазеть на дуэль – довольные рожи, голодные до зрелищ. В толпе виднелся и Маркус Лонч, и Лиза, ещё не порабощённая слезами. Вскоре показался ещё один Вальдемар – «кукла», персонаж сна. Ещё совсем малец, дерзкий и необычайно задиристый. Ненастоящий Вальдемар, сопровождаемый своими друзьями, спустился по ступенькам к поляне. Он прошёлся вызывающей походкой вдоль толпы и демонстративно поцеловался с Лизой, одаривая сидящего в тени оппонента насмешливым взглядом.

-- Зачем ты мне это показываешь? – спросил настоящий Вальд.

-- Делюсь воспоминаниями, -- ответил Камил.

-- И каким же ублюдком я был, -- Вальду сделалось неловко. -- Со стороны это особенно хорошо видно.

Вскоре кукла схлестнулась с тенью Миробоича и победила того в короткой стычке, а Вальд и Камил продолжили свой путь через поляну к цветущему саду.

-- Мне кажется, что все мои враги заслужили моей мести, -- сказал Камил. – Жалею ли я, что поработил тебя в отместку за то унижение? Нет. Жалею ли, что поработил Лизу? Тоже нет. И Маркусу я оторвал руку с большим удовольствием – тут я жалею только о том, что из-за этого старец Готам был сожжён на костре... Я наслаждался, когда рубил Хмудгарда на части. И как же я смаковал унижения князя Искро и всех бояр? О! Это того стоило!... Но чем больше мести становилось в моей жизни, тем больше зла ко мне возвращалось. Этот штурм замка Хартвигом – прямое последствие мести. Я выгляжу в его глазах чудовищем, а поэтому святоши даже не попытались со мной договориться. Но считаю ли я чудовищем себя сам? Нет. Мои враги были ещё хуже меня. Иногда – гораздо хуже…Что ж, Вальдемар, похоже, мне пора остановиться с мщением. Я хочу заключить мир со Святым Престолом.

Вальдемар просиял.

-- Я сделаю всё, от меня зависящее, Камил! Мы добьёмся мира.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю дичайшую благодарность!)

Антон Я. 5666р "Где-то в комментах видел - просили раскрыть лор (мемуары Аши Друджа?). Непознанное должно быть непознанным, в этом его прелесть, не увлекись"

Николай Евгеньевич 1000р "На темнейшего"

Кирилл С. 1000р "Привет) Как тебе в личку написать?) с целью купить рекламу в канале" Ответ: Не продаю рекламу на канале покашто, ссорян

Сергей Лукьянчиков 500р

Александр Павлович 250р "Когда там нарезка рыцарей престола?)" Ответ: в следующей главе должно быть

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378

-- Чёрт возьми! – Камил пришёл в ярость, когда осознал, что замок и вправду захвачен. Вальду не было смысла лгать даже в том случае, если он теперь работал на своего отца. Какой смысл лгать об этом? Чтобы Камил поторопился в дороге к замку, и затем разбить его мертвецов по пути в засаде? Или чтобы просто позлить его? Нет, всё это слишком глупо – не верить Вальдемару не было причин.

Нойманн всё рассказал в подробностях. Он пересказал весь ход штурма, весь план Хартвига. Вальд не поделился только своими личными сомнениями и душевными терзаниями.

-- Сновидцы! – Камил бесился, создавая во сне «кукол» с внешностью Борислава и Натальи, а потом разрубал их мечом, хватал за волосы, резал глотки ножом – делал всё, чтобы выпустить сокрушительную ярость. – Это всё сновидцы! Они – самая худшая заноза!

-- Нам нужно думать, как быть дальше, -- сказал Вальд, переждав сумасшествие Миробоича. Камил же посмотрел на него, недоумённо скривив брови.

-- «Нам»?? – спросил он.

-- Я пришёл сюда не просто так. Мой отец, Хартвиг, переступил черту, которую не следовало переходить. Я сам ахнул, когда осознал, что случилось – это был очень коварный, подлый и недостойный ход. Но я не хочу, чтобы случилась война. Не хочу, чтобы…

-- Я жестоко распилю твоего отца и трахну его в задницу, хоть и обещал тебе когда-то, что не буду этого делать!!! – обезумел Камил.

-- Дослушай меня, -- настаивал Вальдемар. – Твоя ярость и жажда мести приведут тебя к неверным решениям!

-- К «неверным» решениям?! Да что ты несёшь, недоумок?!

-- Я знаю, что ты захочешь сделать. Ты хочешь отомстить. И тебя будет очень сложно остановить. Просто знай, что если ты ринешься штурмовать стены – всю твою родню перережут! Просто пойми, Камил, я сам не хочу, чтобы Жанна, Орманд, Ведагор и Лиза умирали! Мой отец убьёт их без промедления…

-- Тогда вытащи их из плена, обмани своего отца, если так хочешь спасти! Или тебя послали сюда договариваться? Скажи правду, белобрысый урод!

-- Я говорю тебе правду! И рискую, наведываясь в твой сон. Дети и Жанна под стражей, а я поссорился со своим отцом – он теперь считает меня твоим сообщником. Он не подпустит меня к твоим близким! Эта затея обречена на провал. Нам придётся как-то договариваться – иного выхода нет. Только кровопролитие, очень не выгодное тебе...

-- Тогда я убью и его и Карла! Убью всех, кто хоть пальцем заденет моих близких! Да будет кровопролитие – мне плевать!

-- Детей и Жанну ещё можно спасти, Камил, успокойся! И не наделай глупостей.

-- И что ты мне предлагаешь, а? Принять предложения твоего батюшки? И сгореть на костре? Ха-ха-ха! Чёрт возьми, Вальд, какой же ты идиот… Да я лучше прикончу их всех!

-- Я постараюсь переубедить своего отца заключить выгодный для нас ВСЕХ договор. Просто сначала тебе нужно успокоиться…

-- Успокоиться?! Когда моя семья в плену у вас, Нойманнов?! У тех, кто сто двадцать лет назад растерзал мой род? И тех, кто хочет сделать это снова?! К чертям! Проваливай из моего сна, предатель! Вам теперь не склонить меня к перемирию, вы перешли последнюю черту. Мы встретимся в бою. И поверь мне – НИКТО НЕ УЙДЁТ ЖИВЫМ. Род Нойманнов будет истреблён.

Нойманн хотел остановить Камила, но тот совершил усилие и проснулся, вышвырнув Вальда из своего сна.

Миробоич оказался в тёмном и холодном шатре. Тишина. Ночью с Хребтов спускались особые морозы, а поэтому Камил продрог под шубами. Он выругался, выбрался из под шуб, зажёг лучины и принялся расхаживать по шатру в напряжённых раздумьях. Он ещё никогда не ощущал подобной злобы – ему приходилось изо всех сил держаться, чтобы не обезуметь. Злость, если бы  он её не сдерживал – сожгла бы его. Она была настолько сильной, что вызывала боль. Но и остановить эту ярость он, как оказалось, не мог. Она горела внутри, опустошая и испепеляя. Казалось, что доселе он в своей жизни сталкивался лишь с миражами, а теперь столкнулся с настоящей проблемой.

Жанна при смерти. Грег тяжело ранен. Ведагор, Орманд и Лиза – в плену. Даже малышку-Агнию Хартвиг планировал использовать в переговорах, как болезненный рычаг давления. Дочка лучшего друга – это подлый и грязный ход. Однако с этим придётся считаться.

Сколько ветеранов полегло? Убили даже Микулу Селяновича. Остался в живых только Меньшак и палач Реян, но и те гниют теперь в темнице.

Помимо всего этого Хартвиг захватил крепость Миробоичей. Теперь у него не только надёжные стены в распоряжении, но и солидные запасы провианта, которыми запасся ещё сам Камил. Церковники выдержат длительную осаду, а за это время из Святого Престола могут прибыть подкрепления. И тогда Камил потерпит поражение такое же, какое потерпели Три Владыки. История повторится вновь – святое воинство сожжёт на костре чернокнижников: Камила, Жанну и Люта Савохича.

Две тысячи воителей, однако, не смогут удобно расположиться в крепости: им придётся тесниться во дворах, разбивать шатры даже в коридорах дворца. Возникнет множество проблем, исходящих от чрезмерного числа людей, пытающихся ужиться в тесноте. Однако они вполне справятся – их положение куда выигрышней положения Миробоича. Теперь преимущество в численности не имеет большого значения – при штурме стен поляжет куда больше мертвецов и дружинников, чем рыцарей.

Кто знает, удастся ли вовсе отбить крепость у святош? Обороняющихся слишком много, а ещё у них осталось пятнадцать симбионтов, способных проводить дерзкие вылазки в самый тыл, используя свою недюжинную силу и большую проворность.

Из слов Вальдемара следовало, что Хартвиг готов к худшему развитию событий – он не слишком-то и ищет мира. Он хочет уничтожить некроманта, как и рыцари-монахи, его окружающие. Однако, Харвтиг понимает, что понесёт огромные потери, и хотел бы их избежать – манёвр, который хочет он заполучить, необходим ему для выигрыша времени на сбор куда большего святого воинства.

Камил, конечно, тоже может использовать время для подготовки, но у него в тылу три мятежных барона Лесной Дали, которые тоже вскоре могут представить серьёзнейшую опасность после найма кондотьеров, а если потратить время на них, то он упустит время на подготовку мёртвой армии... Кроме того, вряд ли Камил успеет скопить достаточно большую Дружину. Ведь в армии Престола – двенадцать тысяч мечей и, наверняка, не менее сотни симбионтов. Для противостояния этой стальной громаде требуются соответствующие силы.

Год – примерно столько занимает подготовка к походу со слов того же Хартвига, но Камил был уверен, что если дело неотложное, то войско может собраться и за полгода, чтобы помочь осаждённому магистру, тем более выступившего против самого Антихриста. Армия прибудет аккурат к лету, когда войско некроманта будет гнить на жаре. Даже если Камилу удастся обзавестись большим числом покойников – он не успеет высушить сразу все тысячи…

И чем больше Камил размышлял над всеми возможными исходами, тем явнее он понимал, что его припёрли к стенке. Если он нападёт на крепость, то его близких перебьют, а сам он сойдёт с ума от горя. Если к тому же ещё не удастся взять крепость штурмом, что очень вероятно – это будет полнейший провал. Но даже если он каким-то образом вернёт себе крепость, если он победит Хартвига, то неизбежно понесёт при этом большие потери – и всё равно поход Престола на север неизбежен.

Первым делом Камил отыскал Корнелия – тот вернулся в лагерь на лазурном морозном рассвете после своей ночной охоты. Камил обо всём рассказал вампиру.

-- Что ты можешь посоветовать мне, Корнелий? – едва не взмолился Миробоич, надеясь на хитрый совет от тысячелетнего.

-- Я посоветую поставить у потайного хода торговую лавку, -- ответил вампир. – Там непрестанно околачиваются всякие проходимцы – порою их не меньше, чем на базаре. Озолотишься.

-- Не время для дурацких острот! Да, не спорю. Наш потайной ход уже давно не потайной. С этим нужно что-то делать. Видать, я замуровал его тогда недостаточно надёжно…

-- Я предлагаю созвать совет, -- сказал Корнелий уже серьёзно. – Две головы – это хорошо. Но у тебя есть не только я. Объединив умы, мы вероятнее придём к решению. Не бойся полагаться на своих союзников. Иногда это может быть полезно.

Камил согласился с вампиром и созвал совет, прежде чем войско отправилось в путь. Он не стал приглашать тупоголовых баронов Лесной Дали, от которых толку было, как от баранов, но позвал Цветана Дальнича, Данилу Горнича, Люта Савохича и Лазаря – они умели воевать, а не только лишь трепать языком. К тому же они знали хитрости, на которые способен Камил – бароны бы стали размышлять с точки зрения обычного воеводы, а с этой точки зрения выход был лишь один – капитуляция.

-- Конечно, разгромить Хартвига было бы лучше всего, -- сказал Корнелий. – Мы бы тогда сократили численность армии Престола на две тысячи мечей. К тому же, мы бы лишили Престол хорошего полководца. Но, уверяю тебя, штурм крепости обернётся чудовищными потерями. Её можно взять только хитростью…

-- Её мало взять только хитростью! – сказал Камил.  – Я хочу спасти своих близких! Вот в чём загвоздка.

-- Святоши хорошо постарались. У них есть симбионты, которыми они сумели совершить фатальную вылазку. Они освободили своего Вальдемара, которого защитники грозились убить, и ещё захватили крепость.

-- Нам тоже нужны симбионты, -- сказал Камил. – А если не симбионты, то вампиры! Мы бы провернули точно такую же вылазку!  

-- Я понимаю твою просьбу, -- кивнул Корнелий. -- К моему сожалению, сейчас вампирский род разрознен и мало заинтересован в этой войне – он боится полного истребления, а Хартвиг показал, что он способен если и не остановить некромантов, то серьёзно их потрепать. Я полагаю, что большинство вампиров предпочтёт сидеть на месте.

-- Трусливые кровососы…

-- Не злись, Камил, я говорю правду. Вот как это выглядит со стороны – тебя побеждают. К тому же… даже будь под моей рукой дружина в тридцать вампиров, мы не сумели бы освободить из плена твою семью. Замок набит стражниками. А ещё там пятнадцать симбионтов. Увы, незаметно не получится. При всём желании. К тому же я уверен, что сновидцы разоблачат все наши приготовления.

-- И что вообще можно противопоставить? Как можно спасти моих близких?

-- Я не знаю, -- вздохнул Корнелий, сложив руки перед собой. – Положение не из лёгких. Я предлагаю обсудить предложения.

Собравшиеся вокруг стола с картой советники серьёзно задумались над задачей, но первым заговорил Корнелий:

-- Нам помогли бы мгновенные перемещения.

-- Вот только трактат – в захваченном замке! – ответил Камил.

-- А твоя память? Не сумеешь ли ты вспомнить основы?

-- Даже если и смогу – применение этого способа будет самоубийством.

Корнелий развёл руками. Снова молчание.

-- Трубадур может спеть под стенами… -- задумался Камил.

-- Трубадуру понадобится большая защита от симбионтов, -- вспомнил Лазарь, как они с Миробоичем брали Перевал. -- А если вы будете слишком близко, Камил, чтобы управлять Дружиной Смерти, то пострадаете сами.

-- Тоже верно, -- согласился Камил. – Трубадур – это хороший ход, но с ним нужно быть осторожнее. Особенно, когда и живых союзников рядом полно…

-- Нужно забросить к ним в крепость дохлых лошадей! – гаркнул Данила Горнич. – В своё время мы так делали! Вонища – вытекают моргалища! Пока будут тащить к стенам, чтобы сбросить – наблюются вдоволь!

-- Ха-ха! – посмеялся Савохич.

-- Зима на улице, -- возразил Корнелий.

-- И вправду! А жаль! В толпу святош несколько гниющих трупов, которые некуда девать… а если бы ещё и заражённые дрянью!…

-- Можно ли заразить колодец Плесенью? – спросил Камил.

-- Можно… -- задумался Савохич. – Но это если будет осада. А ты, вроде бы, хочешь быстрой победы. Рыцари должны пить воду несколько месяцев – и просто лишь отупеют и станут вялыми. Это, правда, хорошо. Но близких твоих вряд ли спасёт. И когда ты отобьёшь крепость – колодец использовать больше никогда не сможешь. Подземные воды будут пропитаны.

-- Самая большая проблема рыцарей – вода, -- пробубнил Камил, припоминая, сколько времени требуется крутить ворот, чтобы извлечь одно ведро – поэтому воду брали из ручья, запасались бочками, но две тысячи рыцарей выпьют запасы быстрее, чем смогут их пополнять. – Эх, об осаде будем думать в самом худшем случае! Нам нужен быстрый штурм, нахрапом. И чтобы спасти детей.

-- Мицеталий тоже не всемогущ, -- сказал Лют Савохич. – Он бы хотел помочь. Были бы у нас огромные птицы, способные поднимать людей к небу… но даже орлы не справятся. Быть может, только детей поднимут… и всё же детей держат взаперти под стражей, куда орлы не пролетят.

-- Мёртвые орлы не менее сильны, -- задумался Камил. – Я мог бы просочиться в замок, но полверсты – это не то расстояние, на какое хотелось бы подходить к стенам.

-- Заражённые Плесенью орлы могут оказаться спасением, - говорил Лют. – Они летают дальше. Но нужно как-то вытащить детей из комнат…

-- Можно позвать их на переговоры, якобы убедиться в том, что они живы, -- сказал Корнелий.

-- Да! И орлы тут же подлетят… -- сказал Савохич. -- Но даже если получится вырвать детей из рук рыцарей – мне кажется, что вслед посыплются тучи стрел. И дети попросту погибнут. И что тогда будет с Лизой, Жанной и Грегом? И со всеми дружинниками? Их всех не спасти… --

-- Да… -- вздохнул Камил. И снова в шатре воцарилось молчание. Задачка была не из простых – Хартвиг, кажется, поставил шах, следующий ход после которого почти неизбежно приводит к мату.

-- Больше ни у кого нет достойных предложений? – спросил Камил.

-- Вы можете использовать «слёзы» через пташек Мицеталия, -- сразу добавил князь Цветан, который уже осознал, как именно перешёл на службу к некроманту. – Ими вы переманите Хартвига так же, как переманили меня. Сил сопротивляться вашим чарам – не найдётся ни у кого. Хартвиг поймёт, насколько вы обаятельны…

-- Молодец, но заткнись, -- рыкнул Камил. Он терпеть не мог, когда перед ним лебезили рабы.

-- Попробовать стоит, -- одобрительно кивнул Корнелий. – Но я сомневаюсь, что рыцари, которые знают, в чём может быть причина столь резкой перемены, так легко сложат оружие по его приказу. Скорее всего, Харвтига возьмут под стражу, а власть возьмёт Карл.

-- Карла тоже следует поработить! – добавил Лазарь.

-- Я думаю, что рыцари не сложат оружие даже тогда, -- возразил Корнелий. – Вы их недооцениваете. Это не бароны Лесной Дали. Они будут противостоять козням чернокнижников до самого конца. Возможно, из мести они даже перебьют семью Камила.

-- Тогда нужно передать Хартвигу план действий, -- сказал Савохич. – Чтобы он не рубил с плеча, а притворился, что ничего не изменилось, а потом «принял мирное предложение» и вывел войско из замка. Потом мы могли бы разбить его воителей в лесах или в чистом поле, где у нас будет преимущество!

-- Это хороший план, -- одобрил Корнелий и взглянул на Камила. – Вот только как действуют «слёзы»? Сразу ли? Если сразу, как то было с Цветаном, то у нас попросту не будет времени передать Хартвигу письмо с приказами – он ринется к воротам, или наговорит лишнего в своём окружении, чем тут же вызовет подозрения.

-- Тогда надо передать письмо сразу после того, как он выпьет «слёзы»! – сказал Савохич.

-- В таком случае, -- хмыкнул Корнелий. – Это действительно самый наилучший вариант из всего, что приходит в голову.

-- Я бы на месте Хартвига отдал приказ отстреливать любых птиц, -- буркнул Камил, который хоть и увидел в изложенном плане большую надежду – всё же понимал все сложности реализации. А этих сложностей было немерено. – Птице придётся пролететь во дворец, буквально кишащий стражей. Ей не добраться незамеченной до гридницы или кухни. Ей не подсыпать незаметно колбочку. Хлопки крыльев выдадут её. Крысе же это будет сделать легче.

-- У Мицеталия нет крыс, -- сказал Савохич. – Но есть птицы. Мы используем их для разведки.

-- Не получится ли сделать крысу?

-- Получится. Но это займёт время, -- сказал Савохич. – Во-первых, её нужно будет поймать посреди зимы. Это можно сделать. В Камне полно крыс – они греются под полами домов. Её поймают и, вскачь без устали, отвезут на Плесенник. И оттуда – уже доставят к замку Миробоичей. Это можно сделать, но это займёт несколько дней.

-- Этого времени у нас нет… -- сказал Камил. – Подсыпать колбочки Хартвигу нужно до того, как мы прибудем к поместью. Иначе он осуществит свои угрозы. Если мы остановим войско или будем идти медленно – он поймёт, что что-то не так… Да и, как правильно сказал Корнелий, нам нужно не только накормить «слезами», но и доставить моё письмо с приказами. Это под силу пташке, но крыса, пока будет ползать… А если эту крысу поймают? Или если собьют птицу? Они поднимут и колбочку и письмо. Это так же опасно, как и штурм…  Впрочем, Лют, прикажи своим людям. Пусть они попытаются. Это лучше, чем ничего. Мы попытаемся застать Хартвига и крысой и пташками. Но сначала пусть Мицеталий удостоверится, что проникнуть в крепость возможно – сделает пробные вылеты.

-- Хорошо, Камил, -- кивнул Савохич.

-- Но если это не получится, -- сказал Камил. – То нам нужен запасной план.

-- Думаю, наилучшим ходом будет – комбинация всех твоих козырей, -- сказал Корнелий. – Во время переговоров использовать Трубадура, вызвав замешательство на стенах. В этот момент орлы Мицеталия подхватят детей своими когтями и унесут их. На врата бросится Кентавр и сшибёт их своей булавой, а следом за ним – в крепость ворвётся мёртвая конница… Воспользовавшись переполохом от паники Трубадура, мы сможем быстро расправиться с церковниками.

-- И мои люди, -- добавил Савохич. – Мицеталий направит нашу атаку. Мы прорвёмся к пленникам в передних рядах – пусть и через тот же самый чердак, без разницы! Нам не впервой спасать пленных из самого логовища!

-- Но, скорее всего, твои близкие не переживут этой атаки, -- добавил Корнелий. – Тогда мы попытаемся спасти хотя бы детей.

Камил сжал кулаки, задумавшись.

-- Отправляемся в путь, -- сказал он. – Вечером соберёмся ещё раз, а пока предлагаю всем поразмыслить в дороге. Может быть, придумается что-то ещё.

Советники разошлись, а войско Миробоича двинулось вперёд. Они преодолели уже половину пути и времени до стычки с Хартвигом оставалось немного.

Все их задумки – ведут к огромному риску и слишком сильно опираются на изменчивую фортуну. Предложенные на совете стратегии были слишком сложны в реализации, а ведь биться придётся далеко не с дураками. Всё, что слишком сложно – чаще терпит крах. Так писали не только в военных трактатах – во всех делах, связанных с планированием. Ведь судьба склонна ломать об своё колено даже самые надёжные планы. Стоило ли тогда пытаться?

Камил отчаялся. Любой ход с его стороны – это шаг в опасную пустоту. И только унизительный поиск мира – единственный выход, из дверей которого светили лучи надежды…

*

Обожаю вас читатели!!! Спасибо за поддержку монетой -- без вас я бы вряд ли мог писать столь продуктивно

Алексей Н. 5000р "А будет рассказ о зарождении всей вселенной? Ну типа большой взрыв, либо в первый день было слово и тд" Ответ: "Рассказ о зарождении Вселенной... если и будет, то это получится описание глубокого путешествия, в котором мне видение Изнанки и пришло😁 Истина сокрыта за десятью печатями, и она вообще не такая, как её везде рисуют (зачем рисуют? кто художник? кто главный выгодоизвлекатель?) Правда, после таких откровений меня сразу похитит Организация, поэтому покашто воздержусь)"

Наталья Б 2500р + 3000р "Я не думала, что камео так поменяет мою точку зрения, но это святому престолу на оборону ахаха" + "Престол не сдаётся!! (а если все таки сдохнем, то хотя бы эпично)"

Светлана Юрьевна 2000р "Чтобы престолу была кабзда"

Артём Б. 1000р "посмотрите - как Зик обрёл веру в Бога" Ответ: да, годно, кому понравился мой Херувим -- зайдёт

Наталья П. 1000р "Ставлю косарь на Мироёбича!"

Юрий Сергеевич 1000р "Ты обещал герб Престола. А так я против!"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ https://author.today/work/442378

Разбивать камни они старались тихо. Они притащили матрасы и шубы, повесив их вокруг входа шатром – это сбавило шум, хоть рыцарям и казалось, что они продираются через преграду слишком громко. Бойцы были достаточно сильны, чтобы пробить каменную кладку, при этом не измотавшись.

И вот последние камни были разбиты на осколки. Рыцари пробралось в подземелье через потайной ход. Только тогда зажгли факела и отправились по лабиринтам. Через кошмарные подземелья их вела святая Наталья.

Отряд пробрался через катакомбы Миробоичей незамеченным. Лишь на выходе их повстречал отряд дохлых псов.

Собаки учуяли чужаков и подняли сухой, но гулкий лай. Святые воители ринулись в атаку, опасаясь, что всё пойдёт прахом; они расправились с псинами легко и быстро. Но шум услыхала стража. Впрочем, дружинники тогда не подумали, что это враг – они лишь насторожились. Никто не отправился проверять, ведь суеверные бойцы боялись тайн, скрывавшихся в подземельях.

Коридоры дворца, в которые вывел подземный ход, кишели бронированными мертвецами. Продираться прямо через них по коридорам оказалось бы большой ошибкой – эта атака заняла бы слишком много времени, чего у рыцарей не было, ведь к горлу Вальдемара фон Нойманна были приставлены ножи. Наследника магистра стерегли как и дружинники, так и отряд покойников, и все они были готовы немедленно выполнить приказ чернокнижницы – тогда наглая вылазка обернулась бы провалом. Все следовало провернуть незаметно.

Едва выбравшись в коридоры из подземелий, рыцари отыскали вход на чердак – на люк в потолке им указала Наталья. Воины тихо сшибли тяжёлый замóк, открыли люк, поднялись на мрачный чердак, а затем, направляемые монахиней, хорошо запомнившей положение комнат, разделились на четыре отряда.

Зачем продираться через охраняемые коридоры, когда можно спокойно обойти по чердаку, а потом спрыгнуть врагу прямо на голову?

Рыцари старались ступать бесшумно, однако доспехи их тихо позванивали. Один из бойцов запнулся о балку, какую не разглядел в кромешном мраке, и рухнул, зазвенев латами – в тот миг сердца всех воинов замерли. Они едва ли не были разоблачены.

Пять святых воинов в каждом отряде. Сразу две команды отправились к дальнему концу чердака, откуда они должны были, проломив по сигналу черепицу, броситься в атаку на врата, отбить их у защитников и открыть, освободив проход для конницы. Задачу их усложняло то, что врата были крепко защищены, а так же и то, что ворот было двое: первые вели в захаб, и лишь вторые являлись входом в саму крепость.

Посреди чердака же заняли позиции самые сильные рыцари.

Передовой отряд, в который воинов отобрал сам Хартвиг, пробил потолок в комнату Вальдемара – сильнейший святой воин с громадным молотом легко пробил доски и брёвна всего одним ударом; а его стремительные соратники в мгновение ока проникли в опочивальню, перебили мертвецов и перепуганных дружинников.

Вальдемар схватился за подсвечник, но рыцари успокоили его, сказав, что пришли вызволять из плена. Они сказали ему готовиться, ведь придётся уходить через подземелья, если всё пойдёт к чертям…

Второй отряд нанёс удар в самое сердце обороны замка – в опочивальню чернокнижницы. Рыцари должны были пленить баронессу, взять её в заложники, чтобы она вынудила дружинников и мертвецов сложить оружие.

Ещё во время вечернего совета воители настаивали на убийстве баронессы, однако Хартвиг строго наказал тем не творить глупостей. Ведь девка пригодится им для переговоров с Миробоичем – от мёртвой Жанны не будет толку. Магистр планировал взять всю семью некроманта в плен, чтобы полностью перевернуть игру и продиктовать уже свои условия, против которых мальчишка не сможет ничего возразить.

И когда захлёбывающийся собственной кровью Отто с проткнутой глоткой ударил чернокнижницу кулаком по голове – его тут же оттянули в сторону испугавшиеся рыцари. Жанна, ценная заложница, обмякла, а под её головой растекалась красная лужа. Слабеющий Отто попытался высвободиться и убить смертельно ранившую его баронессу, но вскоре он обмяк, и сердце его остановилось…

Грег, опасный топорщик, разрубивший Гюнтера вместе с латами, лежал обездвиженный, а маленький ублюдок-некромант верещал и кусался, пытаясь созвать своих перебитых мёртвых крыс на помощь.

Рыцари тормошили баронессу, пытаясь привести её в чувство, суетились над ней, растерялись, ведь Хартвиг может всех их страшно наказать за убийство, даже несмотря на то, что они – святые воины.

Едва услышав грохот, крики и звон стали со стороны крепости, лагерь святого войска пришёл в движение. Никто не ожидал резкого подъёма, кроме сотников. Всадники седлали лошадей, сбивались в отряды и мчались к вратам, стараясь выдерживать достаточное расстояние от стен. Густой мрак развеивали лишь многочисленные факела, но этим самым рыцари лишь обозначали своё местоположение, становясь удобными мишенями для стрелков на стенах.

Требушет выпускал булыжники один за одним, и тяжёлые камни разбивали построившиеся отряды, унося жизни всадников. Баллиста, возглавляемая Меньшаком, и расположенная на одной из башен, пронзала шестами по несколько конников сразу, как вертел пронзает куски мяса. Но эти орудия больше сеяли паники, чем наносили потерь – Хартвиг приказывал держаться стойко в ожидании открытия ворот.

На стенах завязался ожесточённый бой. Десяток симбионтов столкнулся с численно превосходящим врагом. Воители с напряжением наблюдали за мелькавшими среди зубцов силуэтами. Но врата всё-таки отворились: сначала во внутреннем дворе, а затем и на выходе из крепости; и тогда Хартвиг бросил конницу вперёд.

Стальное войско хлынуло во внутренний двор, сметая оставшихся врагов перед собой.

Святые рыцари, воодушевлённые прибытием подкреплений, снова бросались в атаку – теперь их целью были опасные орудия.

Ни дружинники, ни мертвецы не сложили своё оружие. Завязалось побоище. Покойники дрались глупо, и опытным всадникам не составляло труда разрубать рассыпавшихся повсюду мертвецов – это говорило о том, что чернокнижница не управляла битвой. Жанна обзавелась немалым отрядом нежити, но не умела организовать его в бою. Рыцари же, сработанные в бесчисленных боях, с лёгкостью и почти без потерь расправлялись с её трупами.

Бой не продлился долго. Дружинники сложили оружие, когда осознали, что сопротивление бесполезно, а мертвецы были вскоре порублены и добиты.

Крепость заполонили бойцы Святого Престола. Хартвиг фон Нойманн, убедившись, что ему ничто не угрожает, въехал в замок вместе с Карлом, чтобы насладиться плодами своей победы.

-- Вот – могущество Святого Престола, -- сказал он Карлу, показывая на раненных приспешников Антихриста, извивавшихся в предсмертных агониях, и на порубленных мертвецов. – Могущество Престола и военное мастерство Нойманнов! Никто не посмеет вредить нашему роду. Запомни это, сын. Однажды и тебе доведётся защищать честь Нойманнов. Однажды и  ты сам станешь магистром, и поведёшь за собой святую армию на борьбу с силами зла, пытающимися уничтожить этот мир.

-- Но Вальдемар ведь куда талантливей меня…

-- Вальдемар никогда не поведёт святые армии, -- ответил Хартвиг.

-- Но почему? – удивился Карл, однако отец ничего ему не ответил.

Они проехали дальше, осматривая захваченный замок. К Хартвигу подбежал один из командиров с докладом о результатах сражения. Командир сказал, что они потеряли в битве всего два десятка всадников, но хуже всего была потеря сразу пятерых святых воителей.

-- Наши потери среди святых воинов попросту колоссальны!... – заявил командир.

-- Спрячь свою глупость подальше, пока никто не рассмеялся тебе в лицо! -- возразил Хартвиг. -- Мы взяли крепость непобедимого чернокнижника, потеряв всего пятерых святых воителей. Всего двадцать воинов противостояли трём сотням врагов, половина из которых – нежить. А ты мне говоришь о колоссальных потерях? Мы взяли эту крепость, не потеряв и трёх десятков солдат от всего войска, тогда как наш предшественник воевода Хмудгард, чей расчленённый труп вы недавно лицезрели висящим на воротах, не добился и половины от нашего успеха. И вот его потери были вправду колоссальны!

Командир немедля согласился и не стал возражать магистру. Он лишь поведал о причинах смерти каждого из святых воителей. Рыцари эти сыскали немалую славу за время службы в рядах Нойманнов, а поэтому Хартвиг пожелал знать причины, погубившие их.

Удивительно, однако чернокнижница – эта капризная девка, изнеженная и хрупкая – сумела убить самого Отто, неожиданно вонзив тому кинжал в горло. Это известие некоторые сочли позорным – умереть от рук какой-то бабы – поэтому погибший был осмеян и презрен остальными. Гюнтер тоже был убит в бою – его разрубил друг Карла, известный своей необычной силой; Гюнтера отыскали в опочивальне баронессы – его труп был страшно разрублен надвое.

Тяжелее всего рыцарям пришлось во время битвы за врата – там они столкнулись с отчаянным отпором местных ветеранов, закалённых в боях. Хартвигу показали зарубленный труп некоего богатыря, ширина плеч которого внушала ужас – этот бородатый богатырь, больше похожий на крестьянина, чем на бойца, уложил сразу двух святых воителей: Иоанна и Макса, прежде чем погиб сам. И ещё один рыцарь погиб от внезапного нападения из кромешной темноты: смышлёные дружинники с необъяснимо острым зрением потушили настенные факела и спрятались в непроглядных тенях, а когда Герарт угодил в их ловушку – его просто забили топорами.

-- Что ж, -- подвёл итоги Хартвиг. – У нас есть ещё пятнадцать святых воителей. И по-прежнему – двухтысячное войско. При этом мы обзавелись крепостью с солидным запасом провианта. Некромант хорошо позаботился о наших желудках. А так же у нас в руках – ценные пленники, при помощи которых мы будем шантажировать некроманта. Если это и не победа в войне, братья мои, то огромный шаг вперёд. Господь на нашей стороне.

-- А вот по поводу пленных… -- заикнулся командир. – Вышла небольшая неурядица…

-- Что за «неурядица»? Вы что, кого-то прикончили?!

-- Нет, милорд. Но Жанна Житник…

-- Веди меня к ним!

Свита из военачальников слезла с лошадей и направилась по коридорам старинного поместья вслед за командиром. Они повстречали на пути множество разрубленных мертвецов. Хартвиг остановился перед относительно целым покойником, которого пригвоздили к стенке тяжёлым дротиком, и принялся того с любопытством разглядывать.

-- Поразительно, на что способны сатанинские отродья… -- сказал он. – Уложите всех мертвецов обратно в могилы. Пусть осквернённые души будут упокоены!

Свита продолжила путь, и вскоре вдалеке послышалась ругань.

-- Какого чёрта вы зарезали служанку?! – донёсся голос Вальдемара, расхаживавшего по коридору и как-то странно прихрамывавшего.

-- Эта мразь сопротивлялась, -- ухмыльнулся ему в ответ один из рыцарей, не воспринимавший злость Вальда всерьёз.

Вальдемар же посмотрел на воителя взглядом, полным презрения – и вдруг ударил виновного в убийстве. Ударил тыльной стороной ладони по лицу, позорным и пренебрежительным ударом, вмиг стерев наглую усмешку. Хартвиг удивился, что его сын так легко решился ударить воителя, и уже подумал, что дуэли не избежать – заторопился к месту стычки.

-- Да как ты… -- вспылил униженный, замахнувшись в ответ.

-- Угомонись, Ганс! – остановил его соратник. – Ты убил женщину! Вальдемар прав – ты мог не делать этого. Успокойся…

-- Щенок! – сказал Ганс, свирепо глядя на Вальдемара.

-- Тебе не сойдёт с рук убийство невиновных, -- пообещал Вальд.

-- Натравишь на меня своего папашку?

-- Именно так я и сделаю, убийца беззащитных женщин.

-- Что здесь происходит?! – гаркнул Хартвиг, заставив всех в коридоре вздрогнуть. Ганс растерялся и побледнел, отшагнув назад, а Вальдемар, вместо того, чтобы броситься в объятия отца, который пришёл к нему на помощь и которого тот не видел очень много лет, побагровел от злобы.

-- Какого чёрта!! – вспыхнул Вальдемар. – Какого чёрта вы напали на крепость и всех перебили?! Камил Миробоич никогда нам этого не простит! Будет большая война!

-- Конечно, будет большая война, -- кивнул Хартвиг. – Войско демонов спустилось на землю, чтобы уничтожить род людской. Но теперь у нас есть перед ними преимущество – все выродки Миробоича у нас в плену.

-- И зачем? К чему эта разоряющая война? Они хотели перемирия, они не хотели войны!

-- Серьёзно? Святые и демоны не могут мирно сосуществовать, -- ответил Хартвиг, разочарованный словами сына. -- Если мы повернёмся спиной, понадеявшись на мир, то в спину эту скоро воткнут нож. Неужели ты не осознаёшь этого в свои-то годы? Я думал, ты набрался ума в Башнях Знания.

-- Демоны?! – рассмеялся Вальд. – Вы ничего не знаете о силах, которыми владеет Камил. Они ничего общего не имеют с Библией и с Сатаной! Миробоич противостоит Престолу только потому, что все рыцари сжигают тех, кто владеет Изнанкой! Вы ему сами не оставили выбора!

-- Где же благодарность за спасение из лап некроманта? – Хартвиг внимательно пригляделся к своему сыну. – Кажется, ты теперь на его стороне, раз уж одобряешь его поступки?

Вальдемар неожиданно для себя растерялся и похолодел. Он вдруг почувствовал перед строгим отцом тот самый страх, какой обычно испытывает серьёзно провинившийся сын.

-- Нет, отец… Но ты и вправду многого не понимаешь, а поэтому обрекаешь нас на кровопролитие…

-- Ты опорочил нашу семью своими поступками! – теперь разозлился уже Хартвиг. – Ведь это по твоей вине все мы – здесь, посреди дворца некроманта и по колено в крови! Из-за тебя началась эта война! Ты затянул нас в неё. А теперь смеешь меня поучать, как мне следует поступать, позорник?!

Хартвиг шагнул вперёд, чтобы ударить Вальда, но Карл поспешил вмешаться, встав между родными. Сотники проглотили языки, наблюдая за семейной склокой.

-- Давайте говорить спокойно, -- сказал Карл. – Вы не виделись многие годы, чтобы потом поссориться? А? Ну, правда, давайте лучше все вместе обнимем друг друга…

-- Всем – ВОН ОТСЮДА! – гаркнул Хартвиг, и рыцари с командирами, вжав головы в плечи, засеменили прочь. Хартвиг не желал, чтобы кто-то ещё услышал то, что он собирался сказать дальше.

Отец и сын не сводили глаз друг от друга до тех пор, пока свита не скрылась из виду, но Вальду непросто давалось противостояние отцу – ещё в детстве розги вбили ему беспрекословное повиновение.

-- Так вот почему Вальдемар не разговаривал со сновидцами, -- Хартвиг почти шипел от злобы. – Вот почему он не рассказал Наталье все слабые места Миробоича! Он хотел, чтобы мы, Карл, его семья, его брат и отец –  были уничтожены подлым некромантом.

-- Всё не так… -- голос Вальда дрогнул от обиды. – Ты всё переворачиваешь вверх ногами. Я не хотел, чтобы… чтобы…

-- Тогда я не вижу логики в твоих действиях, -- сказал Хартвиг. – На чьей же ты стороне? Отвечай!

-- На стороне своего рода, конечно же. На стороне Нойманнов и Святого Престола.

-- Так докажи это! -- сказал Харвтиг. – Пока что все твои поступки выглядят так, будто ты раб некроманта!

-- Не в этом дело, отец.  Я пытался всё закончить миром, а не войной. Я думал, что мы союзники. С Камилом можно договориться, если не угрожать ему костром.

-- Мы обязательно договоримся с ним, -- хохотнул Харвиг. -- Ведь у нас в плену вся его семья – гарантия того, что он будет соблюдать все договорённости! Только так можно вести дела с бесчестными чернокнижниками. И не питай иллюзий, идиот!

-- Ты не знаешь Камила. Он впадёт в ярость и никогда не простит тебе этого. С ним не получится договориться, он одержим местью…

-- Тогда мы перебьём всю его семью, а потом перебьём и всё его войско! -- ответил Хартвиг. – И очистим землю от ереси. Этот путь будет сложнее для нас, ведь у нас не будет времени, чтобы привести сюда армию Престола, но этот путь так же и выгоднее – мы убьём некроманта. Мы уже сделали полдела, если ты не заметил!

-- Ты совершил ошибку…

-- И снова ты пытаешься обвинить меня? – Хартвигу надоел этот разговор. -- Докажи нам всем, что ты – не пешка в руках Миробоича! Иначе я не вижу причин назначать тебя наследником! Ты меня услышал? – Хартвиг попытался схватить Вальда за ворот, но Карл никому не позволял сблизиться. -- Все титулы отойдут Карлу. И мне будет плевать на законы наследования по старшинству! Я их все нарушу, если придётся! В роду Нойманнов не будет приспешников дьявола! Ты меня хорошо понял, Вальд? Ты всё уяснил?

Вальдемар скрипнул зубами. Злость сверкнула в его глазах, а в глотке застряла обида. Таких сокрушительных слов от своего отца он услышать никак не ожидал.

-- Ты меня понял, Вальд?! -- повторил Хартвиг с нажимом.

Что-то взбунтовалось внутри Вальдемара – он не мог потерпеть к себе такого обращения, пусть даже и от родного отца. Вальд уже и позабыл каково это – вести разговор с Хартвигом, ни с кем кроме себя не считавшимся.

-- Ты никогда не оставлял нам выбора, -- сказал Вальдемар. – Ты заставил Карла пойти против своей любви к Еве ради своих амбиций. И меня ты тоже – заставишь унижаться себе во благо. Так чем ты тогда лучше Миробоича? Вроде бы ты наш отец, но ведёшь себя хуже, чем чернокнижник-поработитель!

Хартвигу очень не понравились слова Вальда. Он едва сдержался, чтобы не вынуть меч и не зарубить своего обнаглевшего отпрыска.

-- Не будь ты моим сыном, ради которого я только что положил жизни тридцати бойцов – я бы вспорол тебе брюхо! – рявкнул Хартвиг. -- Но боюсь, что мои воины не одобрят такого хода, ведь они вязались в войну ради тебя – ради неблагодарного куска дерьма!

-- Предлагаю вам всем остыть! -- вмешался Карл. – И поговорить уже потом, при холодной голове! Иначе вы наговорите друг другу… успокойтесь. Нельзя так. Мы же одна семья!

-- Вальд уже всё нам с тобой сказал, -- Хартвиг плюнул на пол и развернулся. – Он сказал нам всю правду о себе. Видеть его больше не хочу.

Хартвиг ушёл, а Карл лишь покачал головой, но отправился вслед за отцом – у них было ещё очень много дел.

Вальдемар же пожалел, что оказался настолько дерзок. Но было поздно – слова не поймать руками.

Ошарашенный, Вальд бродил по коридорам, глядя на трупы знакомых дружинников, с которыми бок о бок сражался, и в разговорах с которыми коротал вечера. И всего этого можно было легко избежать, если бы не его отец, рьяно желавший уничтожить некроманта.

Вальд не строил себе иллюзий по поводу намерений Камила. Миробоич так же жаждал уничтожить церковников. Однако намерения эти были ведь старательно взращены самой же церковью. Если Изнанка действительно не имеет под собою фундамента из Сатанинского зла, и если её можно использовать во благо людей, и если Камил на самом деле никакой не Антихрист, то полномасштабная кровопролитнейшая война – бессмысленна… Тогда получится, что обе стороны будут вести её лишь во имя лживых иллюзий и представлений.

Вальд не присоединился к свите своего отца. Рыцари же, встречавшие его в коридорах, приветствовали и радовались его освобождению из плена, пытались заговорить с ним, но ото всех Вальд убегал – первым делом он отправился за лекарями, что трудились над ранами Грега и Жанны.

-- Жить будут, -- сказал лекарь. – У бойца рана глубокая, но ничего важного не задето, мы её вовремя промыли и прижгли, и, надеюсь, обойдётся без гангрены и заражения крови… а вот баронесса-чернокнижница… мы затянули рассечения швами. Её череп, вроде бы, цел. Она жива. Но в себя не приходит.

-- Когда она очнётся? – спросил Вальд.

-- Сложно сказать… -- развёл руками старец. – Иногда после таких ударов обратно не возвращаются. И люди лежат так недели, месяцы, пока не испустят дух окончательно и бесповоротно…

Вальдемар злился. Он ненавидел отца за содеянное. Но так же он ненавидел и Камила, по вине которого Хартвигу и пришлось втянуться в эту авантюру. Разрываемый между двух огней, терзавших его, Вальд чувствовал себя невыносимо отвратительно. Он избавился от власти «слёз», однако теперь вынужден был жить в последствиях своих поступков.

Карл пришёл в комнаты чуть позднее – он пришёл навестить Грега.

-- И ты здесь… -- сказал Карл. – Зря ты так нагрубил отцу. Он просто в бешенстве.

-- Возможно, -- согласился Вальд. – Но он и вправду позволяет себе слишком много. Я не собираюсь бегать перед ним на коленках, а ты уж – как знаешь. Если такая жизнь, в которой ты вынужден отказываться от самого себя ради наследства, тебя устраивает – дерзай.

-- Дело вовсе не в наследстве… -- ответил Карл. -- А когда ты женился на Велене Дубек? Это и вправду было по твоей воле? Или ты отказался от самого себя ради чего-то?

Вальд ничего не ответил. Лишь отвернулся. Настроение было прескверное.

-- Приветствую тебя, Грег, -- сказал Карл, подошедший к постели раненного. – Извини за это. Но мы в состоянии войны. Не повезло столкнуться нам по разные стороны. Мне очень жаль. К тебе будут обращаться уважительно, не волнуйся.

-- Спасибо, что пощадил, -- сердито простонал Грег. – Без твоего приказа меня бы зарубили. Страшно представить, что было бы тогда с моей маленькой дочкой.

-- Ты зарубил нашего Гюнтера, -- восхитился Карл. -- Об этом только и разговоров теперь! Мол, обычный человек зарубил святого воителя. Тебя даже подозревают в колдовстве. Ведь это почти невозможно.

-- Мне просто повезло. Они замешкались, когда мёртвые крысы стали залезать под их доспехи…

Лекари трудились над Грегом и Жанной, однако, позабыв о раненных дружинниках, которые сдались в плен – бойцов попросту заперли в освобождённых от предыдущих пленников темницах.

Церковники вывели заключённых некромантом на волю – и те впервые за многие месяцы и годы учуяли свежий воздух. Освобождённые, в большинстве своём, тронулись умом. Они вели себя странно, хохотали, плакали, и плохо говорили. Их не держали ноги – у некоторых были перерезаны сухожилия и у большинства – отрезаны языки и голосовые связки, чтобы те не стонали по ночам, донимая жестоких чернокнижников. Из жил этих пленников некроманты изымали кровь для бесконечных ритуалов. Жилы этих пленников оживили огромное войско, придали Миробоичу неведомых сил.

Борислав и Наталья изгоняли чёрных демонов из душ освобождённых, но те всё равно были измотаны и больны – и вряд ли они смогут дотянуть сами по себе до лета. Карл, взволнованный кошмарными зрелищами и проникнувшийся сочувствием к беднягам, обязался взять на себя заботу о них, располагая тех в дворцовых палатах.

-- Видишь, Хельг? – спрашивал Карл у своего друга. -- И я вижу! Камил сошёл с ума. Он – безумец, которого нужно остановить. Каких бы вы общих врагов не имели, но более жестоких людей я ещё на своём веку не видел. Быть может, видел ты?

-- И вправду, я видел, -- отвечал Хельг. – Люди князя были, всё же, хуже, чем Камил. А о пыточных камерах Искро ходили слухи куда более страшные, чем о камерах Миробоичей. К тому же, не думай, что эти заключённые – обычные люди. Это разбойники. Промышлявшие грабежом и изнасилованиями.

-- Как бы то ни было – никто не заслуживает подобной участи! Если Камил поступал так даже с разбойниками – это всё равно не делает его добряком. Он – монстр, ищущий оправдания своим жестокостям.

-- Что ж, в этом ты, пожалуй, прав.

Освобождённые разбойники, если имели языки, клялись, что искупились и ни за что более не станут промышлять грабежами, а ещё они заверяли, что уверовали в Господа – ведь не иначе он послал ради их освобождения целое святое войско.

Из темницы вышло девяносто пленных, в том числе и Залан – десятник с отрезанным языком, с которым Камил когда-то провёл дуэль на алебардах. Вид освобождённого десятника пробудил сочувствие уже в жителях поместья – кажется, в тех даже пробудилось отвращение к некроманту. К Залану всё это время никого не пускали, а поэтому никто не знал, что с ним происходило в темнице. Родня десятника возненавидела Миробоича ещё сильней.

Местные христиане ликовали и радовались, что чернокнижников пришли покарать, особенно – фанатичная бабка. На сторону святош так же перешло несколько дружинников-христиан, за которых фанатичная бабка замолвила словцо, а так же и друзей Залана, которые ненавидели Камила. Однако большинство бойцов были верны Миробоичу – тех заперли в смрадной темнице без всякой помощи, и раны их кровоточили, горячка убивала бойцов. Вальдемар позже узнал, что палач Реян и Меньшак остались живы, но заперты в темнице. Узнал, что Микулу Селяновича убили симбионты. Потери были велики…

Орманда, Ведагора, Лизу и Агнию держали под стражей – они были главной разменной монетой в предстоящих переговорах.

На стенах рисовались кресты, всюду священники размахивали кадилами с ладаном, освещая стены демонического поместья, а часовню наконец оживили впервые за многие годы. Поднялся густой дым – завалы из трупов в подземельях предали огню.

Рыцари жестоко относились к своим врагам, и в замке разгорелись бы кровавые расправы, если бы не Карл, пытавшийся не спугнуть Хельга Крюковича жестокостью к его землякам, а охотник наблюдал за происходящим с печалью в глазах – ничего нельзя было сказать о его мыслях, какую именно сторону он избрал.

Вальдемар же теперь сомневался, что хочет оставаться на стороне своего отца – особенно после слов Хартвига.

Конечно, он Нойманн, и он должен остаться с Нойманнами. Но Вальд вдруг вспомнил, что Камил хоть и поступал с ним жестоко, но он, в конечном итоге, считал его своим лучшим другом. Некромант никому в этом мире не доверял так же, как Вальду – он считал его равным себе. Они через многое прошли вместе. Даже несмотря на все разногласия...

На другой же чаше переменчивых весов колебались «слёзы радости» -- Камил поработил его, а затем использовал – и это правда. Миробоич был ублюдком. Но, кажется, Вальд слишком много времени провёл с ним, чтобы объявить его своим врагом. Он не мог пойти против Камила. Кажется, ему было легче пойти против собственного отца, чем против Миробоича, с которым он прошёл через самые яркие моменты своей жизни, через ошеломляющие триумфы и через мрачнейшие падения…

Вальдемару все эти сомнения казались позорными и недостойными. Он ведь стал «святым»! Что же это такое? Неужели отголоски «слёз радости»? Вальд больше не испытывал острой потребностей в колбочках – его не трясло и не выворачивало, он не сходил с ума от горя. Однако его тошнило от тоски при мысли о том, что он уедет в Кратен и больше никогда с Камилом не увидится. Неужели их судьбы здесь и разойдутся?

Собственное ли это желание остаться? Искреннее ли? А, может быть, всё это перемешалось между собой, что теперь и не различить?

Вальд погрузился в сон до того, как наступило утро – следовало поговорить с Камилом, предупредить его о случившемся. Вальд объяснял себе, что таким образом он попытается охладить ярость Камила, и сделает благое дело – остановит войну. Быть может, ещё не потеряны все шансы предотвратить страшнейшую и бессмысленную резню…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Наталья Б. 3000р

Дарья Ф. 1000р "Норм глава! Но я всё равно жду Олега вампира)" Ответ: Будет, вероятно, после Темнотоса (хотяб 2 тома)

Светлана Юрьевна 1000р "На Камила"

Владимир Андреевич 500р "Походу придётся... главка - огонь!"

Константин Викторович 300р "Камилу на штурм замка"

-- Эти ублюдки объявили мне войну! – тут же вспылил Миробоич, опрокинув стул ударом ноги. – Харвтиг фон Нойманн! Хочу, чтобы сам Кентавр раздробил ему яйца своими руками!

-- Сновидцы действуют в тенях, -- сказал Корнелий. – Но, возможно, они будут отрицать свою причастность к этому. Всё-таки, Вольга мог умереть и от обычной тоски… У нас нет доказательств.

-- Доказательства… -- махнул рукой Камил. -- Сновидцы заманили его в пространства, состоящие из тоски! Вот в чём дело! И чтобы скрыться, они не позволили тварям сделать тело оборотня Одержимым! Ведь тогда их причастность стала бы очевидной! Они явно хотели подстроить всё так, чтобы я не подумал на них. Но при этом они очень сильно хотели убить Вольгу.

-- Звучит логично. Кажется, ты бы мог поступить схожим образом.

-- Эти ублюдки следят за каждым моим действием. Они, кажется, теперь знают про «слёзы радости». И много чего ещё знают.

-- Это значит лишь, что нужно меньше трепать языком, -- посоветовал Корнелий. -- И маскировать свои действия, делать их непонятными для наблюдателя. Сновидцы вездесущи.

-- Да, сновидцы – это проблема, -- сказал Савохич. – Но адептов Грибного Бога они не могут тронуть. Они пытались пробиться и в мои сны, и во сны моих людей. Безуспешно – Грибной Бог встретил их своим свирепым взглядом, ха-ха! Мы для Святого Престола – та ещё заноза в заднице!

-- Мои планы по лёгкой расправе потерпели крах. Без Вольги я не смогу всех легко поработить, избежав кровопролития… -- сетовал Миробоич.

-- Но сновидцы ведь не лишили тебя «слёз радости», -- заметил Корнелий. – И вряд ли лишат многих других преимуществ. Можно будет придумать иной способ доставки колбочек во рты врагов.

-- Какой же это, интересно, способ? – злился Миробоич. -- Моего астрального вылета хватает всего на полверсты! А содержать орду шпионов при чужих дворах – это слишком сложно, дорого и долго. Колбочки будешь носить ты, вампир, прокрадываясь в покои государей? Или, быть может, я буду эти колбочки государям телепортировать прямо в пасти?

-- А такие способы существуют?

-- Существуют… но это всё равно невозможно.

-- Кажется, я слышал о смерти твоего старшего брата, -- вспомнил Корнелий. -- Он погиб во время экспериментов с мгновенными перемещениями?

-- Есений застрял в стене, потому что расчётные формулы оказались лживы, и потому, что он был слишком доверчив к древним учёным и не предусмотрителен. Тот, кто составил трактат о перемещениях в пространстве, нарочно оставил эти ошибки, чтобы никто не заполучил непобедимые способности. Точно рассчитать место телепорта этими формулами невозможно – место неизбежно отклоняется в случайную сторону и ведёт к гибели телепортируемого, если тот упадёт с высоты или сольётся со стеной, кустарником или деревом.

-- То есть мы можем прямо сейчас выбросить на головы врагам целый отряд мертвецов, пусть и с некоторыми погрешностями, а ты об этом молчал? – удивился Корнелий. – Камил, какие ещё секреты ты хранишь в своей голове?

-- Этот парнишка не перестаёт меня удивлять! – рассмеялся Савохич.

-- Формулы ведут себя непредсказуемо, -- возразил Миробоич. -- К тому же сам трактат оставлен мной в поместье, а способов расчёта я не запомнил, потому что не практиковал это опасное мастерство. К тому же для телепорта требуется особая нить, которой у меня совсем немного – а её нужно производить в больших масштабах, чтобы переместить даже небольшой отряд. Да и мертвецы телепортируются в стены. Либо упадут с высоты и поломаются. Конечно, часть из них уцелеет… но даже этой частью я не смогу управлять – мертвецы будут слишком далеко от меня. Короче говоря, идея хороша лишь, если не вдумываться в тонкости её реализации.

-- Но эти формулы способны перемещать что-то в определённую область? Пусть и с большой погрешностью? – спросил Корнелий.

-- Именно так.

-- Кажется, ты скоро сможешь сжигать вражеские города, не выходя из дома.

Камил рассмеялся. Савохич одобрительно хмыкнул.

-- Зря мы это обсуждаем вслух! – разозлился Камил. -- Рядом могут быть сновидцы…

-- Мы будем держать твои секреты в тайне, -- пообещал Корнелий. – И да, господа, поменьше распространяйтесь о наших способностях. Пока в наших руках есть достойные фигуры – ими нужно пользоваться. Оглушительный успех, сопровождающий Камила до сих пор, заключался в его неожиданных способах. Нам, главное, не растерять эти фигуры, либо же умело отвлечь внимание противника от всевозможных ходов, чтобы в нужный момент устроить «вилку».

Корнелий был прав насчёт поджога городов – из этого вполне могло что-то выйти. Осталось только добраться до поместья. У Есения имелся некоторый запас ниток, которые он сделал сам – это значит, что Камил сможет повторить. Отныне следовало помалкивать – и меньше рассказывать о своих планах.

Смерть Вольги Святославича восприняли в дружинах с некоторой грустью – воин пользовался определённой популярностью после побед в многочисленных турнирах, устраиваемых князем Искро в Перевале. Дружинники поинтересовались, какие похороны устраивать в честь Вольги: языческие или христианские? Воители разных взглядов считали, что хоронить следовало именно по их обрядам, однако сам Вольга был язычником.

-- Какие устроите похороны, Ваше Темнейшество? По правилам старой веры или же христианские?

-- Некромантские, -- ответил Камил. – Вольга мёртв. Осталась лишь оболочка из мяса и костей. Не пропадать же ей попусту, а? Ещё успеет покормить червей, но не сегодня!

Вольга вскоре влился в ряды Дружины Смерти, а Камил смеялся над поникшими лицами христиан.

Войско некроманта отправилось дальше, по ледяным и каменистым дорогам.

Камил размышлял над мерами, какие можно было бы предпринять против сновидцев. В голову больше ничего нового не шло – кинжал с символами оказался самым надёжным средством против них. Зато, в ходе этих размышлений, он осознал, что при помощи этих же символов можно уничтожать и рыцарей-симбионтов. Символы можно было нанести на копья, мечи и наконечники стрел. Убитый астральный симбионт внутри рыцаря лишит его силы, вот только всё равно для этого требовалось сначала пробить грудь в области сердца, где и крепились по большей части астральные твари – по крайней мере, те, что были паразитами. Однако ранить симбионта в сердце – уже значит убить его. Поэтому идея оказалась сомнительной и требовала доработки.

Знают ли церковники о подобном оружии? Знают ли они о способах некромантии? Камил не понимал, на что именно были способны церковники, и это держало его в постоянном страхе перед неожиданным ходом с их стороны. К ходу, к которому он может оказаться не готов.

Дружинники шагали, пытаясь не отставать от быстрых мертвецов. И не все бойцы хотели воевать на стороне некроманта против церковников – в походе не обошлось без дезертиров. К Камилу прискакали сотники, чтобы сообщить о побеге нескольких отрядов.

Терять времени на преследование не хотелось – на юге куда более опасный враг, которые не потерпит промедлений. Камил едва ли не махнул рукой, приказав продолжать движение, однако вмешался Корнелий.

-- Снисходительность военачальника ведёт к распущенности и мятежам, -- сказал вампир. – Такое нельзя оставлять безнаказанным. Нужно страшно покарать дезертиров.

-- Уж не свежей кровушки тебе захотелось испить?

Корнелий в ответ лишь блеснул глазами.

Но вампир был прав. Оставшиеся в войске ненадёжные бойцы, которым до этого дня не хватало смелости сбежать в леса, осознают, что некромант слишком торопится, а потому не станет преследовать сбежавших; тогда эти бойцы обретут достаточную смелость, и дезертирство может стать большой проблемой.

Камил завещал баронам и князю Цветану продолжать путь и следить за войском, Савохича он оставил за главного, чтобы тот приглядывал, как бы бароны, в отсутствии устрашающего некроманта, вдруг не подняли мятеж.

В сопровождении мёртвой конницы, Камил бросился в погоню за сбежавшими отрядами. Корнелий помогал идти по следу – вампир чувствовал запах крови и запах страха, какой испытывали дезертиры.

-- Они недалеко ушли, -- говорил Корнелий. – А от мёртвых лошадей им не скрыться даже на самых глубоких сугробах.

-- Я подарю им страшную смерть! За то, что они вынудили меня играть в догонялки!

-- Советую оставить и живых. Показательные казни внушат войску дисциплину.

Дезертиры паниковали, когда слышали топот копыт позади, не сопровождавшийся ржанием лошадей – они с ужасом понимали, что за ними погнался сам некромант. Бойцы бросались врассыпную, но преследовавших мертвецов было кратно больше.

Мертвецы кружили вокруг убегающих, травили их, будто зверей на охоте. Мертвецы забивали лишь тех, кто валился в снег, выбившись из сил.

-- Мы не станем служить демону! – кричали беглецы перед своей бесславной гибелью.

-- Станете. Ещё как станете! – смеялся в ответ Миробоич, с удовольствием пронзая их копьём.

Мертвецы загоняли остальных, словно охотничьи псы, пока дружинники не начинали захлёбываться и блевать, сваливаясь на колени. Обессилевших и сдающихся сначала крепко избивали палками, а затем связывали. Корнелий вспахивал глотки мёртвых своими острыми зубами – лицо его сделалось страшным, когда щёки и подбородок покрылись кровью, будто у дикого хищника. Мертвецы взваливали пленников на лошадей, будто мешки, и Гвардия мчалась дальше, настигая пытавшихся спрятаться в лесах.

До самого вечера Камил и Корнелий преследовали дезертиров, а к лагерю объединённого войска они добрались, когда уже стемнело. После сытного ужина Камил заставил дружинников смотреть, как мертвецы разрывают дезертиров своими зубами. Человеческие челюсти очень крепки, а челюсти мертвецов – ещё крепче, однако, псы убивали куда быстрее, ведь у них имелись клыки и длинная пасть. Раны от укуса мертвеца же были хоть и болезненны, ввиду тупых зубов и отсутствия клыков, но недостаточно рваными и глубокими – это превращало смерти дезертиров в кошмарнейшую пытку.

Дружинники с ужасом и сочувствием глядели на казни, и чтобы сочувствие в их глазах не превратилось в ненависть, Камил вещал:

-- Дезертирство будет жестоко караться! Трусость одних ведёт к гибели всего войска. Тем более, когда речь идёт о противостоянии иноземцам, желающим увести ваших жён и детей в рабство! Знаете, что мне обещал один влиятельный человек из Престола? Он обещал выжечь всю Горную Даль дотла. Мы для них – всего лишь дикари с севера. Они не считают нас за людей. Они уже давно желают уничтожить всех нас, потому что видят в нас опасность. И правильно видят – мы очень опасны! Мы сокрушим их войско. Мы защитим свои земли. Тот влиятельный человек уже мёртв – я убил его. И убью всех, кто придёт на земли Царства с огнём и мечом. Я убью и всех трусов, которые не хотят защищать свои города от нашествий врагов!

Мертвецы таскали замёрзшие трупы за собой – в следующем городке должна повстречаться небольшая темница, пленники которой пригодятся для ритуала.

-- Я не переусердствовал? – спросил Камил у вампира, когда они проводили беседу в шатре.

-- Любить они тебя вряд ли станут, -- ответил Корнелий. – Но страх куда более надёжный друг монарха.

-- Я рад, что в этом мнении мы с тобой сходимся. У меня был друг, который считал иначе…

Камил вспоминал Ларса всё чаще. В долгой и скучной дороге тоска, упрятанная глубоко в сознании, вырывалась наружу – и усиливалась она по вечерам.

Ларс умер всего неделю назад. Казалось, что с тех пор минули годы – на Камила навалилось столько всего, что горевать ему было попросту некогда. Теперь же горе подступилось к нему. Камил стал понимать Вольгу, вот только поделиться с оборотнем этими мыслями уже не успел – он был уверен, что общее горе сблизило бы их.

Камила всё явнее преследовали болезненные воспоминания: холодное небо с  серебристыми облаками; окровавленная дорога, по обочине которой были выставлены головы, насаженные на высокие пики; обрубки четвертованных тел княжеские палачи выложили аллеей, а во главе этой аллеи Камил увидел Ларса – привязанного к столбу, без рук, без ног, с отрезанным языком... Камил сразу после этого пытался успокоить себя, вспоминая свою расправу над палачом, который и сотворил всё это с Ларсом, но месть не унимала тягучей боли.

Своими мыслями Камил поделился с вампиром, рассказав о том, как ужасно было лишиться лучшего друга, который заменил ему и старшего брата и отца. Ларс был лучшим из лучших – иначе не сказать. Где ещё сыскать настолько же хороших людей?

-- Как вампиры справляются с тяжёлыми утерями? – спросил Миробоич. -- Наверняка ты уже устал хоронить своих друзей. Все твои ровесники, должно быть, давно мертвы, а сам ты – кошмарно одинок. Есть ли способ прекратить страдания?

-- Не тем ты путём идёшь, если боишься страданий, -- ответил Корнелий. – Будь готов к несчастной и полной горя жизни. Ведь ты правитель, против которого настроен почти весь мир. Ты, увы, не сможешь избежать злоключений, а значит всегда будешь несчастен. Жизнь твоя будет такова, что ты будешь завидовать собственным мертвецам. Если хочешь стать счастливым, то просто беги со своей семьёй в далёкие края за океаном. В глушь к дикарям. Туда, где никакие враги тебя не достанут и где ты сможешь вести тихую, ничем не примечательную, жизнь, ведь только такая жизнь может называться истинно счастливой… Впрочем, тебе уже поздно отступать – сновидцы отыщут тебя всюду.

-- Утешил… -- слова вампира почему-то произвели на Миробоича сокрушающий эффект. От них повеяло безнадёжностью. Кажется, небесные замки, выстроенные Камилом в далёком воображаемом будущем, в котором он бы победил весь мир, наконец, обезопасив и себя и свою семью, уничтожив всех врагов – рухнули и разбились о землю. А ведь и вправду: на какой исход он ещё надеялся, избрав путь войны и мести? Обратно поворачивать было действительно поздно.

-- По-другому и быть не могло, -- продолжал Корнелий. – А что предопределено – не должно вызывать в нас возмущения. Это то же самое, что и спорить с лежащим на твоём пути булыжником, осыпая его оскорблениями, будто это способно его подвинуть… Твои близкие будут умирать. Вероятнее всего, в войнах и, затем, в дворцовых интригах. Впрочем, от смертей близких не застрахованы и обычные люди. Жизнь вообще – не то место, где можно легко найти счастье. Лишь в сказках люди находят вечную радость. Реальность же ты видел собственными глазами: она может вселять лишь надежду – призрак счастья.

-- Зачем же тогда ты решил прожить тысячу лет? – спросил Камил. -- Почему не удавился в верёвке, если жизнь полна страданий?

-- Увы, смертный, но наши с тобой жизни не равновесны, -- возразил Корнелий. – Люди живут в суете потому, что не могут себе позволить спокойствия. Для этого им недостаёт вечности. Потому удел смертных – страдание и метание. Но проходят сотни, тысячи лет – и в бессмертных исчезают страсти. Они ярко вспыхивают, но перегорают. Все наслаждения ведь – это удовлетворение нехватки чего-то, а если пропадают страсти, то исчезают и страстные желания.

-- Звучит печально. Тогда какая вообще радость от жизни, если нет желаний?

-- И много ты нашёл радости в своих желаниях? – ехидно усмехнулся Корнелий. – Ведь ты делал всё, что только желал, ни в чём себе не отказывая. Наверняка ты сейчас очень счастлив?

-- Нет.

-- Не удивлён. Ведь если нет наслаждений, то нет и несчастья, которое всегда вызывается мучительным желанием. Действительно ли тогда стоит печалиться, Камил? Это ведь то же самое, что и, почесавшись, возмутиться, что чесать больше нечего… Когда в сером мире существует ослепительно яркая вещь, то нам кажется, что исчезни эта вещь – мир станет невыносимо серым. Но, оказывается, от её исчезновения ярким становится сразу всё остальное – весь мир. Проще говоря, я уже давно не живу жизнь – я её наблюдаю. И получаю от этого удовольствие.

-- Получается, твоя жизнь жалка настолько, что ты принимаешь серость за цвет. Так не лучше ли её закончить, о чём я и спросил в начале этого разговора?

-- Твои слова – глупость, юноша. Это и отличает нас, бессмертных, от смертных, -- ответил Корнелий, глядя свысока. – Вы не выносите скуки, какая начинается в вашей старости. Вы считаете старость – жалкой. Я же вижу в ней величие. Вижу в ней – рассвет истинной жизни, освобождение от всего худшего. Люди становятся просто тенями своих давно увядших страстей. Вот что действительно жалко. И затем вы умираете, разлагаясь на червей. Мы же, бессмертные, находим бесконечное наслаждение в порывах ветерка, в снующих под ногами жуках, в быстром течении могучих рек и в сиянии далёких звёзд.

-- Это всё – лишь красивые слова. Они ничем не помогают горю.

-- Что ж. И баран не увидит ангельский лик, отразившись в зеркале, -- сказал Корнелий, и Камил разозлился, побагровев от ярости, но потом что-то понял – и рассмеялся. Возможно, над словами вампира стоило тщательно поразмыслить.

-- Время – лучший лекарь. Оно несёт мудрость, избавляет от страстей и ослабляет власть горя, -- добавил Корнелий. – Вот мой тебе совет – испей чашу до дна.

-- Не намекаешь ли ты мне стать вампиром?

-- Зачем? Тогда от тебя не будет никакого толку. Ведь вампиры не владеют Изнанкой, а принадлежат ей. Впрочем, если ты захочешь скрыться в далёких лесах за океаном – это лучший выбор. Сны вампиров находятся под защитой Мары.

-- Ты можешь превратить меня в вампира?

-- Могу, но я не стану этого делать. Иначе зачем я вообще пошёл за тобой? Ты станешь сильным, но очень голодным – и симбионты запихают тебе святые копья через зад, а я буду смотреть на это издалека, потому что мне-то хватит опыта замести следы, а вот тебе... Соберись, Камил! И расправься с врагами, как тебя учил командир Орманд и Ларс. Что они бы сказали, увидев тебя сейчас в печальном состоянии?

Следовало отвлечься на что-то полезное. Чтобы хоть перед сном убежать от плохих мыслей. Камил созвал совет из баронов и князя Цветана, и предложил тем обсудить всевозможные шаги, дальнейшие действия в противостоянии с Престолом.

Но вряд ли они могли предложить что-то лучшее, чем мог придумать сам Камил, ведь бароны не так хорошо разбирались в положении дел на юге чуждого им княжества. Зато каждый считал себя самым умным.

Зато все сошлись на том, что магистр находился в худшем положении, чем они. Его войско в меньшинстве, к тому же у Хартвига нет замка в распоряжении, на который он мог бы опереться; святоши находились посреди враждебной и чужой земли, которая будет брать их измором. Подвоз снабжения можно будет запросто перекрыть, если рыцари-иноземцы примутся маневрировать по лесам Горной Дали. Да и Вальдемар, сын магистра, находится в плену у Жанны. Все карты – в руках Миробоича. А поэтому он волен протолкнуть самое выгодное для себя условие перемирия.

Камил желал, чтобы Хартвиг отказался от претензий на городок Велены Дубек, а так же, чтобы Святой Престол обязался заключить мир и выплатить крупные репарации Царству за вмешательства сновидцев в государственные дела. К тому же он намеревался припомнить покушение рыцарей на князя Искро, из-за которого эта война и началась. Лишь после выполнения всех этих условий, то есть через месяцы, Камил согласился бы отдать Хартвигу драгоценного Вальдемара.

Если воевода откажется от всех условий, то его войско будет разбито. Хартвиг не выберется из лесов живым. Если бы магистр согласился хотя бы на одно лишь перемирие, то Камил согласился бы, ведь у него получилось бы выиграть достаточно много времени, чтобы построить крупную армию нежити – и потом уже достойно ответить на вероломное вторжение, либо же вторгнуться самому, вернув земли Заречья, некогда принадлежавшего Царству.

Эти мысли успокоили Миробоича – он снова почувствовал власть над ситуацией, а поэтому когда бароны разошлись по своим шатрам, то он уснул спокойным сном. Из рук с грохотом выпал железный шар, а Камил плавно погрузился в осознаваемые сновидения, принявшись путешествовать по пшеничным полям, наслаждаясь свежим ветерком и летней безмятежностью, но при этом стараясь не позабыть, что спит. Он внимательно наблюдал за каждой появляющейся пред ним тенью, но всё равно необычайно удивился, когда на самое утро увидел впереди Вальдемара, шагающего через колосья по полю навстречу. Камил был рад видеть своего старого друга, хоть тот и намеревался покинуть его…

Неужели Вальдемар, за время болезни, настолько расширил свои сновидческие возможности, что теперь мог покрывать такие большие расстояния? В прошлый раз он дотянулся лишь до монастыря, а теперь смог добраться даже дальше княжеского городка… Камил едва решил спросить Вальда об этом, как тот прервал его ужасной новостью, в корне менявшей очень многое:

-- Мой отец не стал дожидаться твоего прибытия – этой ночью он стремительно захватил замок Миробоичей.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Наталья Б. 2120р "Округлим до красивой суммы этот огромный гонорар)))"

Константин Викторович 300р "на камила"

Светлана Юрьевна 100р "На Камила"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378

-- Хорошо, отец. Береги себя.

Хартвиг отправился к вратам замка в сопровождении десяти святых воинов. Рыцари, окружавшие магистра, были закованы в латы, а за их плечами развивались роскошные плащи с гербами Нойманнов. Воители были вооружены по-разному: одни прикрывали Хартвига большими и тяжёлыми щитами во весь рост; другие везли в колчанах огромное множество дротиков, имея в комплекте и массивные су́лицы и мелкие, но коварные плюмбаты; третьи держали ладони на толстых длинных луках, тетиву на которых Карлу отогнуть не удалось и на толщину своего мизинца; а некоторые носили двуручные мечи таких размеров, что о владении ими не шло и речи, если их брал в руки обычный человек. Карл восхищался святыми воинами. Он мечтал лишь о том, чтобы сыскать благословление Господа, чтобы обрести могучего Ангела-Хранителя.

Хартвиг явился под самые стены и вызвал приспешников некроманта на разговор. Он находился под надёжной защитой – даже полчищам мертвецов её не преодолеть.

На стенах расположились как и обычные дружинники, так и мёртвецы – Карл разглядел в помутневшую от морозов подзорную трубу их гнилые и страшные лица. Рыцари, стоявшие рядом с Карлом, принялись выпрашивать подзорную трубу – им тоже не терпелось увидать покойников. Вскоре по строю разносился встревоженный шёпот, ведь одно дело говорить о проклятых покойниках, а другое – их видеть.

Между зубцами крепостной стены над воротами показался Дылда Грег. Карл узнал лицо старого приятеля. Грег бился на стороне Камила с самого начала, с самой первой своей драки, а теперь он сделался командиром гарнизона Миробоичей. Дылда завернулся в медвежью шкуру, в руках он держал длинный и увесистый топор. Карл вспомнил, как уже через несколько недель обучения фехтованию Дылда легко побеждал и его и Вальдемара в тренировочных боях; и даже с их учителем-Ларсом он бился почти на равных благодаря своей врождённой силе.

-- Я, Хартвиг фон Нойманн, вызываю Жанну Житник на разговор!

-- У нас нет такой, -- ответил Дылда. – У нас есть только Жанна Миробоич – жена покойного Есения Миробоича, мать-регент Орманда Миробоича – наследника этого замка и этих земель. Так кого вы хотели позвать?

-- С кем я говорю? Назовись!

-- Меня зовут Грег. Я командир дружины Миробоичей.

-- Слушай меня, Грег, командир дружины Миробоичей. Не испытывай терпение моё и моего двухтысячного железного войска. И зови на переговоры Жанну Житник или Жанну Миробоич – мне без разницы. Мне нужно поговорить с местной правительницей.

-- Вам придётся говорить со мной, -- возразил Грег. -- Жанна Миробоич предупреждена нашим Царём об опасности. Будто ваши люди из Престола атакуют даже спящих. Будто они пытались убить Камила, а поэтому могут напасть и на Жанну. После этого у нас нет доверия к людям Святого Престола. Жанна опасается, что вы нападёте и на неё, едва она покажется здесь. Иначе, зачем вы притащили дротики к стенам?.. Вместо Жанны буду говорить я.

-- Вы объявляете нам войну? – спросил Хартвиг.

-- Мы? Мне казалось, что это вы уже объявили её нам. Или я ошибаюсь? – Грег пытался скрыть волнение, но ему казалось, будто все видят его эмоции.

-- Никакой войны нет, -- спокойно ответил Хартвиг. -- Пока что. Если вы отдадите мне Вальдемара фон Нойманна, моего сына, которого незаконно удерживаете в плену, то я уведу войско на свои земли. И мы обойдёмся без войны.

-- Я бы рад отпустить Вальдемара, -- сказал Грег. Переговоры с численно превосходящим в десять раз врагом давались ему непросто – он был очень смелым бойцом, однако не переговорщиком. – Но Камил Миробоич приказал ждать. Как я уже сказал, Царь сомневается в вашей доброте. Так как вы совершили на него нападение, то он хочет сначала провести переговоры, и только потом отпустить Вальдемара. Скоро Камил прибудет сюда с большим войском. На переговорах вы обсудите претензии друг к другу. И все разойдутся каждый в свою сторону, если, конечно, вы хотите перемирия, а не ищите войны... А если же вы ищете войны, то просто помните, что Вальдемар находится в наших руках…

-- Это угроза? – спросил Хартвиг.

-- Да, -- ответил Грег, собрав всю свою смелость для последующих слов. -- И мне будет очень жаль давать приказ об его убийстве. Вальд мне нравится, он хороший человек и мы с ним давно знакомы. Но если кто-то будет обнаружен на наших стенах… или если мы увидим сновидцев в наших снах; или если кто-то вдруг не проснётся, то мы просто убьём Вальдемара. К нему приставлены люди, только и ждущие сигнала. Надеюсь, эта моя угроза сбавит ваш пыл. И вы дождётесь переговоров с Камилом, а не попытаетесь использовать силу.

Хартвиг ничего не ответил. Он что-то взвешивал в своей голове.

-- Мне кажется или на ваших стенах стоят мертвецы? Воскрешённые гнилые мертвецы? – спросил он вскоре.

-- Именно так, -- ответил Грег.

-- Получается, ваша правительница – чернокнижница? Которая, к тому же, насилует крестьян, выжимая из них кровь на свои демонические ритуалы, как я узнал по разносящимся слухам?

Дылда Грег не нашёлся, что ответить, поэтому Хартвиг, перехватив инициативу, продолжил:

-- Вы все находитесь у неё в плену? Она заставляет вас служить ей и творить зло? Вы боитесь пойти поперёк её демоническим проступкам? Объяснитесь! И я могу вам всем помочь. Я могу вас всех спасти.

-- Мы служим Камилу Миробоичу. Он – наш Царь, -- сказал Грег. -- И он не такой, как вы его рисуете. Крестьяне живы. Никто из них не пострадал. В крепости они живут в сытости, а в деревнях, которые разграбили гвардейцы княжеского воеводы, они бы сдохли с голодухи этой зимой… Гарнизон сдаёт свою кровь добровольно. А ритуалы эти не демонические… -- Грег запнулся от неуверенности. – Они позволяют… использовать мёртвых в битвах вместо живых. Эти ритуалы спасают жизни.

-- А знаешь ли ты, Грег, о злодеяниях своего государя? – спросил Хартвиг. -- Скольких он и его приспешники-Савохичи убили народа? Скольких принесли в жертву тёмным богам? Видел ли ты кровавые алтари еретиков-культистов? Сознаёшь ли ты, что своими поступками потворствуешь злодеяниям? Что и сам приносишь в этот мир зло и демонов? Знаете ли вы все, защитники этой крепости, что служите дьяволу?

-- Мы сейчас воюем. Злые поступки неизбежны. Слово за Савохича молвить я не могу – он не мой господин, -- сказал Грег. -- Но Камил Миробоич – справедливый и мудрый правитель. Он гораздо лучше тирана князя Искро, от которого зла было куда больше. Мы всего лишь хотим защитить свои земли. Камил сделал много хорошего, но его вынудили творить зло в ответ. Но скоро вы увидите, что он приведёт наши земли к процветанию. Будьте уверены.

-- Как же, -- кивнул Хартвиг и обратился к остальным дружинникам, потому что счёл бессмысленным разговор с верным псом некроманта. -- Все, кто сложит оружие и покинет эту крепость – будут помилованы церковью! Я возьму вас под защиту Святого Престола и дам службу в своих рядах. Вы искупите грехи перед Господом, если раскаетесь. Остальные же, кто пойдёт за чернокнижниками… помните, что вряд ли Господь пропустит вас в рай после смерти! Хотите ли вы вечности в адском огне? Хорошо подумайте над этим. Выбирайте добро и свет. Отворачивайтесь от тьмы!

-- Вы не понимаете, – сказал Грег. – Наши люди пережили то, чего не видели вы, из-за чего очень заблуждаетесь. И не нужно подстрекать моих бойцов на предательство.

-- Я лишь предлагаю добрым христианам выбор, какой им не предоставили вы… -- сказал Хартвиг. – Не расценивайте мои призывы, как подстрекательство. Вовсе нет. Я лишь хочу, чтобы у людей был выбор. Я уверен, что за вашими стенами немало христиан, осуждающих действия правителей. И где же им ещё сыскать спасение души своей, как не в Святом Престоле? Вряд ли им ещё когда-то выпадет такая возможность.

-- Мы никого не выпустим, -- ответил Дылда.

-- Что ж, как скажешь, Грег, ты уже, видно, всё решил за временно подчиняющихся тебе христиан, -- сказал Хартвиг, разворачивая свою закованную в латы лошадь. -- Мы будем ждать Камила Миробоича, если он так сильно хочет поговорить. Моё войско встанет лагерем в этом поле…

Хартвиг и святые воины вернулись к войску, которое вскоре тронулось с места и двинулось по дороге мимо крепости. Рыцарское войско добралось до моста через горный ручей, что располагался неподалёку от замка за пределами досягаемости стрел. У этого моста воители и принялись разбивать лагерь, перегородив дорогу. Не самое лучшее место для ночлега, ибо поле продувалось ветрами, не защищённое ни с одной изсторон лесом, однако это было лучшее место для занятия обороны. Хартвиг явно намеревался запереть войско некроманта на том берегу, не позволив Камилу легко перебраться через ручей. Оборону моста держать будет легко, а обрывистый берег послужит естественным укреплением – почти стенами. Крутой склон сведёт к нулю всю силу мёртвой конницы с её непобедимым Кентавром, а пешим мертвецам придётся подставляться под удары сверху.

-- Не ставьте обозные телеги близко! – распоряжался Хартвиг. – Отныне сотники и даже знатные рыцари спят в серых и небольших шатрах, как и обычные воины, а не в разноцветных и высоких! Замаскируйте баллисту – никто не должен её увидеть. Чаще смотрите в небо! Убивать всех птиц над лагерем! Убивать всех крыс, волков, собак, котов – кого угодно, кто проникнет в наш лагерь! Назначьте караулы и вовремя сменяйтесь. Ведите караулы внимательно – за малейшие нарушения дисциплины последует забивание палками насмерть! Будьте бдительны. Наш враг очень опасен и хитёр. Он побеждал всех, с кем сталкивался. Но мы станем для него кровавым исключением.

Воители принялись укреплять лагерь, но выкопать ров по кругу у них не вышло – земля оказалась каменистой, скалистой, к тому же и замёрзшей, поэтому ограничились возведением вала из булыжников с ручья, в который затем воткнули частокол из древесины, доставляемой из ближайшего леса. Карл помогал бойцам в укреплении лагеря, хоть отец и сделал замечание, что ручная работа не для аристократов – Карл же ответил, что война одинаково жестока и к королям и к оруженосцам.

Во время этой работы, когда сумерки начали постепенно поглощать окрестности, к Карлу прибежали стражники.

-- Вас хочет видеть странный человек, -- сказали они. – Он пришёл к краю лагеря. Но мы его не пропускаем, хоть он и настаивает, что знаком с вами и хочет видеться.

-- Кто же это может быть во вражеском краю? – удивились рыцари.

-- Какой-то оборванец, -- сказали стражники.

-- Не оборванец, -- рыкнул на них Карл, сразу всё понявший. – Он – принадлежит княжескому роду Крюковичей!.. Ведите меня. Где он?

Стражники вывели Карла на окраину лагеря, где вокруг бородатого-косматого охотника в лохмотьях и с санями позади, которые тот тянул собственными руками, столпились солдаты. Шла ожесточённая бранная перепалка.

-- К чему такая шумиха? – поморщился Карл, расталкивая воинов.

-- Милорд, он сломал руку Бертольду! – ответил один из солдат. И вправду – в снегу корчился от боли десятник, призывающий всех разрезать оборванца на части. Бойцов от расправы удерживали только слова охотника о том, что он – друг Карла Нойманна, а так же и потрясающая лёгкость, с которой тот вывернул крепкому Бертольду локоть в обратную сторону. Бойцы выжидали, когда же их предводитель явится и опровергнет слова гостя – ведь не может светлейший Карл иметь в Горной Дали друзей среди гнусного отребья.

-- Он сам нарвался, -- ответил охотник, когда увидел Карла. – Я пытался избежать драки, но у него слишком чесались кулаки. Теперь будет чесаться и локоть – пару месяцев уж точно, кажется, я видел торчащую кость.

-- Хельг! – обрадовался Карл. На досаду солдатам, их лорд одарил вонючего оборванца объятиями. Кто-то хотел было добавить, что Карл наверняка подцепит вши, но тому быстро заткнули рот более сообразительные соратники… -- Сколько времени прошло!

-- Не так уж и много, -- сказал Хельг. – Святой Престол, я вижу, зачастил с визитами.

-- А что же Бертольд… -- начал один из солдат, но Карл тут же оборвал его:

-- Тащите его к лекарю! Будет знать, как задираться на первых встречных!

Десятник лишь простонал от обиды. Солдаты подхватили командира и потащили в лагерь.

-- А вас, должно быть, я и видел в своих снах, -- обратился Хельг к Бориславу и Наталье, что всюду сопровождали Карла.

-- Я не ожидал, что у тебя есть способности, которыми обладают святые! – сказал Карл. По его просьбе Борислав и Наталья отыскали охотника на промысле и пригласили на встречу к лагерю. И когда святые явились в сон Крюковича, то обнаружили его душу, летающую над лесом и высматривающую зверей. Вóрон, с его слов, обрёл эту способность давно – её он называл своим охотничьим чутьём. И именно благодаря этому чутью он прослыл всевидящим следопытом, от которого никто не мог скрыться.

-- Он пока ещё не святой, -- возразил Борислав. -- Но у Хельга есть возможность им стать. И обрести нимб. Душа его очень сильна!

-- Чутьё. Это не объяснить… -- рассказывал Хельг. -- А бывает и такое, что я разглядываю во сне леса вокруг себя. Нахожу зверя. Потом просыпаюсь – и бреду за ним по снегам. Тоже, наверное, своего рода магия? Но это я могу делать не всегда. Только когда плохо сплю. В последние недели, когда сумасшедшие культисты бродят по лесам, я сплю очень чутко…

Они прошли в шатёр, освещённый свечами, чтобы наговориться вдоволь – многое предстояло обсудить, ведь мир очень изменился с момента их последней встречи. Слуги принесли скромный ужин из пшёной каши и сухарей с сушёной рыбой, а Наталья ушла в разведку по приказу Хартвига – монахине предстояло тщательно изучить замок некроманта.

-- Пусть Камил и сумасшедший малый, очень жестокий и расчётливый… -- рассказывал Хельг. -- Но он пошёл против ещё более жестоких и расчётливых князей, которых я недолюбливаю потому, что они – предатели, когда-то отрезавшие головы моим друзьям. Мне повезло очнуться после той битвы, среди трупов соратников, над которыми глумились люди объединённого войска четырёх князей. До меня просто не успели добраться.

-- Ты что, одобряешь ужасы, которые творит Миробоич? – возмутился Борислав.

-- Нет. Ворон ведь разорвал с ним всякую связь, когда узнал, что Камил жестоко расправился над ни в чём не повинными детьми лорда Нарникеля. Каким бы ублюдком не был их отец – они не заслужили подобной участи. Я осознал, что помог Миробоичу построить мёртвую дружину. И кровь детишек этих – в том числе и на моих руках.

-- Так ты ещё и подельник некроманта!! – негодовал Борислав.

-- Борислав… -- Карл смерил святого взглядом.

-- Что, сожжёте теперь меня на костре? – ухмылялся Хельг.

-- Ты ещё и дерзишь мне?! -- распалялся Борислав.

-- Хельг, каким образом ты помогал Камилу строить дружину? – спросил Карл. – Ты мне ничего такого не рассказывал.

-- Ещё бы. Тогда всё это было большим секретом. Мы выслеживали в лесах разбойничьи шайки и уничтожали их. Трупы ублюдков мы затем поднимали, чтобы защитить земли Миробоичей от других таких же ублюдков. Роду Камила я прослужил всю свою молодость, напомню. Их земли к тому же нуждались в защите от деспотичного князя Искро, которого я терпеть не мог даже больше, чем обнаглевших разбойников.

-- Но тогда почему… -- задумался Карл и его тут же осенило. – Камил был смертельно ранен, когда мы с тобой отражали вторжение Менестрелей!… вот почему это он не вывел своих мертвецов против вторженцев! Он не мог! А скольких мы потеряли в тех стычках на приграничье… в некоторые моменты я думал, что и сам не вернусь живым.

-- Зато позже, когда Миробоич поправился, то своим мёртвым войском он отомстил Нарникелю и его Менестрелям. Прошлой зимой он взял Раскрисницу.

-- Будет ложью, если я скажу, что не порадовался этому, -- признался Карл. – В моей памяти ещё свежи воспоминания, как головорезы Нарникеля убивали горожан целыми семьями. На наших глазах. Помнишь? Мы тогда стояли войском на холме, а головорезы пытались нас оттуда выманить...

-- Помню, -- кивнул Хельг. – Но ещё я помню, что Камил сам опустился до расправ над невиновными…

-- Вы оба, похоже, оправдываете некроманта! – прошипел Борислав, свирепо выпучив глаза.

-- А ещё у меня есть и собственный мертвец, -- с издёвкой оповестил того Хельг. -- Показать? В какой-то мере я и сам – некромант.

Борислав едва не захлебнулся, проглотив язык. То же самое можно было сказать и о Карле. Хельг сходил за шатёр к своим саням, а затем вернулся с мешком и вывалил из него ссохшуюся псину. Борислав схватился за меч. Хорошо, что этого никто больше в лагере не видел, кроме них, подумал Карл.

-- Демон! – только и нашёлся Борислав.

-- Спрячь! – сказал Карл. – Ты – свой меч. А ты, Хельг, свою псину…

-- Это пустышка. Бездушная оболочка, -- сказал Хельг, убирая пса обратно в мешок. -- Он привязан ко мне и выполнит любой мой приказ. Но пёс этот ещё и очень туп. Не умнее бревна, которым ты машешь. И всё же, очень удобная вещь на охоте. Представляю, если создать таких же волов для распашки земли. Или если направить тёмное ремесло в благое русло… но мальчишку-Миробоича не волнует созидание – ему куда больше нравится разрушать. Сеять страх, а не зерно.

-- Ты можешь воскресить мертвеца?

-- Нет. Миробоич не научил меня чертить символы. Я лишь пролил кровь. А пёс – это подарок некроманта. Увы, чернокнижник из меня посредственный.

-- Ты якшался с Сатаной…

-- Я думаю, мы забудем об этом, Борислав! -- Карл надавил на святого. – Хельг на нашей стороне. Он – не безумец-некромант. Не путай еретиков с разумными людьми! Хватит столь фанатично обвинять хорошего гостя!

Борислав лишь рыкнул.

-- Мы с Миробоичем очистили леса от грабителей, -- продолжал свой рассказ Хельг. -- Этим мы спасли сотни жизней и крестьян и купцов. Я рад, что Искро и Хмудгард жестоко поплатились за свои злодейства. Я очень рад, что воеводу разрубили на куски, а князя, похоже, поработили. Но я всё равно раскаиваюсь в том, что помог Камилу собрать первое войско. Впрочем, я ли виновен в этом? Или куда больше виновны библиотеки Ветрограда, в которых он и отыскал чёрные книги, ненадёжно спрятанные на древних стеллажах среди обычных книг?

-- Он начал этим промышлять ещё в Ветрограде… ну да… -- вздохнул Карл и взглянул на охотника. -- Не хочешь ли ты Хельг примкнуть к нам? Пойти со мною по дороге к святости? Ведь у тебя есть способности. Они нам очень полезны. Ведь такие как ты – редкость. Твоя помощь могла бы искупить твои грехи...

-- Вóрону больше по нраву леса, -- ответил Хельг. -- Вóрону не интересна золотая клетка. Ему нужна свобода. Пусть даже и по колено в снегах.

-- В свои леса ты всегда можешь ещё вернуться! Идём со мной! Я покажу тебе далёкие земли – красивые и живописные. Святые отцы научат тебя владеть сновидениями, а ты научишь меня премудростям охоты! Лес от тебя никуда не сбежит, Хельг! Ты увидишь многое, научишься новому, а потом вернёшься!

-- Но мне здесь, кажется, не рады, -- усмехнулся Хельг, намекая на Борислава. Святой снова рыкнул, но ничего не ответил.

-- Он скоро поменяет своё мнение о тебе, -- пообещал Карл. – Ведь ты не чернокнижник и не еретик. Мы примем тебя. Я тебе буду очень рад, друг мой.

Охотник задумался.

-- В самом деле, Вóрон слишком одичал, -- рассмеялся Хельг. -- Я подумаю, Карл. Всё таки, в Горной Дали становится очень опасно. Культисты бродят по моим лесам и ловят беглецов для своих алтарей. Парочку я уже успел поймать в свои ловушки и убить, невзирая на то, что они не тронули бы меня, потому что знали, что я – когда-то был другом Камила. Крепкие ублюдки, кстати говоря… Думаю, так просто они меня в покое теперь не оставят. Демоны, которым они поклоняются, куда опаснее того ремесла, которое освоил Миробоич – поверьте мне на слово…

Карл убедил Хельга остаться в лагере Престола, ведь в крепость Миробоичей того не пропустят – кому нужны меха посреди, по-факту, осады? Карл только попросил спрятать мёртвого пса подальше.

Поздним вечером Хартвиг фон Нойманн созвал военный совет, на котором рыцари принялись обсуждать ситуацию и предлагать возможные стратегии действий.

-- Оборотень мёртв, -- объявил Хартвиг. -- Нашей вины, вроде бы, никто не заметил. Но даже если Камил всё поймёт – плевать. Он лишился возможности доставить «лекарство» на сотни вёрст, порабощая любого врага – и это самое главное.

-- Значит, быть войне? – спрашивали рыцари.

-- Если потребуется – я ударю по чернокнижнику, -- ответил Хартвиг. – Они взяли моего сына в плен, приставив нож к горлу. Никто не смеет угрожать Нойманнам. Чернокнижники ведут за собой опасную ересь. Поэтому нам нужно действовать решительно.

Этим ответом он заслужил одобрительные возгласы святых воителей. Тогда на весь шатёр поднялся гвалт – все принялись спорить друг с другом.

-- Не лучше ли отступить к Святому Престолу, а затем привести огромную армию и легко расправиться с некромантом? – спрашивали одни.

-- За это время некромант поднимет ещё большее войско! – возражали другие.

-- Но ведь и мы скованы в действиях! Ведь совершать штурм крепости уже опасно. Жанна Миробоич убьёт Вальдемара! А потом некромант пойдёт по нашим пятам и всё равно догонит – мы не успеем добраться до Престола. Его мертвецы не устают.

-- Конечно, лучше привести огромное войско Святого Престола, чем биться с мертвецами двумя тысячами в кровопролитном бою…

-- Не лучше ли договориться? Забрать Вальдемара, а потом вернуться с огромной армией? Мы убьём всех зайцев одной стрелой!

-- Но ведь это вне чести! Мы нарушим договоры…

-- В борьбе с ересью не должно быть чести! Иначе ересь возьмёт верх!

-- И чернокнижница не вышла на разговор, -- святой воин задумчиво вертел в ладонях дротик. – Убить её – и вся её мёртвая дружина пала бы... Вот трусливые выродки…

Магистр дождался, пока гомон утихнет. И тогда он взял решающее слово на себя.

-- Мы знаем точное число защитников замка, -- сказал Хартвиг. -- Мы знаем, где они расставили патрули. На каких участках сконцентрировали оборону. Мы всё знаем. Ведь Господь на нашей стороне, а он всевидящ, -- магистр выглянул из шатра. Мрачная крепость чернокнижников темнела в ночи под зимними звёздами. – Господь на нашей стороне… и ваши Ангелы-Хранители – тоже. Верно?

Хартвиг повернулся к святым воителям и те ответили ему торжественной готовностью.

**

Спасибо за донаты спонсорам сегодняшней главы!)

Артём Николаевич 1000р "Камилу на наёмников"

Владимир Х. 500р "В поддержку Камина от стремящегося в темнейшебояр"

Константин Викторович 300р "на Камила"

Руслан Владимирович 66,6р "О Великий Эмир! У меня бан в тг, хелп..."

Темнейший II на АТ: https://author.today/work/442378

И бароны, не осмеливаясь дерзко ответить Царю, скрежетали зубами и шмыгали простуженными носами.

Путь к поместью со всем этим сбродом растянется на целую неделю. Дружина Смерти же была способна преодолеть этот путь за три дня, а то и быстрее, если будут скакать мёртвые лошади. Камил мог бы добраться до поместья быстрее, но он не хотел сталкиваться с Хартвигом без двухтысячного войска за спиной.

Камил лечил обморожения, давал лекарям советы, и не допускал, чтобы у кого-то отмёрзли руки и ноги. Всё это деморализует солдат не хуже вражеских войск, а поэтому врачеванию стоило уделять внимания не меньше, чем битвам. Каждый ублюдок в этом войске был укутан достаточно хорошо – Камил лично объезжал колонну в сопровождении Железяк. Те, кто успел обморозить пальцы – получали целительные изнаночные отвары, улучшающие кровоток и ускоряющие заживление ран. Камилу даже удавалось спасать конечности до того, как гангрены касались их. Особенно ценны были удивлённые выражения лиц умников-лекарей…

В первом же городке – в Подгорье, наполовину покинутом испуганными жителями – разведчики Цветана заметили странное войско, почти полностью состоявшее из кошмарных чудовищ. Командиры и дружинники прибежали к Царю с глазами, полными ужаса, но Камил успокоил их:

– Не бойтесь. Это наши верные союзники.

Лют Савохич, получив известия о выдвижении войска Миробоича, решил остановиться в городке. Заплесневевшие чудовища-культисты разместились в тёплых покинутых домах, отдыхая после напряжённого броска. Местные жители были напуганы внезапным соседством – городок, почти опустевший ещё перед тем, как сюда явился некромант с ордой нежити, опустел ещё сильней, когда кровожадные и скверно пахнущие культисты заявились в гости.

Камил со свитой тут же выдвинулся на встречу.

-- Поздравляю тебя, Камил! -- широко улыбался барон в массивной железной маске. Лезвие «Забавы» блестело за его спиной, словно не видавшее крови, однако Камил заметил на массивном мече новые зазубрины и сколы. На своём коне Савохич возил и запасной меч, куда более изящный, хоть и не менее тяжёлый – когда-то при знакомстве его подарил Миробоич, однако подарок этот ещё не ведал битв. Квадратный подбородок Савохича, видневшийся под грубой маской, был теперь покрыт не только густой щетиной, но и чёрными вкраплениями Плесени. Болезнь, которую барон считал за благо, обретала власть над его телом. В стычках с монахами Лют получил немало ран, судя по многочисленным разрывам на броне и одежде, а болезнь затягивала раны, однако, забирая кровь и плоть культиста в жертву Грибному Богу. – Ты справился со штурмом Перевала в одиночку, да ещё и переманил могущественных врагов на свою сторону. Я очень рад, что ты пришёл к власти в Горной Дали, ха-ха! Эх, дела наши идут неплохо!..

Обращение Савохича удовлетворило Миробоича. Этими словами Лют признал, что Камил – государь.

-- Осталось решить проблемы с Нойманнами, -- сказал Камил.

-- Это будет очень легко! – усмехнулся Лют. – Со мной сотня Микот, а с тобой – тысяча мертвецов! Объединив силы, мы легко уничтожим рыцарей. Это не составит проблем.

-- Я бы не был в этом столь уверен, -- возразил Корнелий. Лют Савохич пригляделся к странному спутнику Миробоича, скрытому под плотным балахоном от солнечных лучей.

-- Это что, тот самый вампир? – спросил он.

-- Это что, тот самый культист? – съязвил Корнелий в ответ. Савохич рассмеялся.

-- И почему же две тысячи пока ещё живых рыцарей доставят проблемы трёхтысячному войску, на целую треть состоящему из непобедимых мертвецов, ха-ха? – спросил Савохич.

-- Потому, что у Святого Престола свои методы ведения войны, -- коротко ответил Корнелий.

-- И какие же?

-- Это нам, увы, предстоит узнать лишь в бою, -- сказал Корнелий.

Савохич перевёл взгляд на Камила, но тот кивнул, нахмурившись:

-- Бунт Чёрной Песни, после которого Плесень спустилась в этот мир, тоже поначалу имел оглушительный успех. Некроманты разбивали сильные царские армии. Но ситуация изменилась, когда явились святоши. Их небольшое войско сумело одержать победу и загнать Герго Миробоича на север к Старому Капищу, и там же разбить его окончательно. На костре «три владыки» и проронили капли крови, спев Песнь, чтобы покарать врагов эпидемиями.

-- Да! Но этими неудачами вымощена дорога к Истине! – радостно заметил Савохич. – Лишь через отчаяние они сумели принести её нам! И теперь мир стал для нас уютным временным пристанищем, а не адским логовом обездоленных… Мы вышли почти сухими из воды. Пусть Камень сильно потрёпан монахами, но и им там пришлось несладко. Они бежали из нашего городка в ужасе, ха-ха-ха! Приозёрский монастырь захвачен нами, а семейство Горничей спасено из плена Хмудгарда. Его дочки…

-- Миробоич! – тут же гаркнул Данила Горнич, вдруг подъехавший на лошадях вместе со всем своим семейством – с заметно похудевшей в бегах женой и завёрнутыми в роскошные шубы юными дочками. – Рад тебя видеть, дьявольский ты везунчик!

Данила радостно приветствовал Камила и его свиту, едва не прослезившись – настолько он гордился своей сопричастностью к победе мальчишки. Данила вёл себя слишком весело для гордеца, который ещё месяц назад был с позором пленён и унижен Хмудгардом на переговорах у стен. Камил помнил, как выглядел Горнич – как побитая собака, смирившаяся со своей страшной участью. Данила проявил своё смирение даже когда княжеские гвардейцы выкололи уши его черноволосой дочке. После подобных бесчестий воинственные гордецы вроде Горнича вспарывают себе брюхо ножом или лезут в петлю. Однако Данила не подумал даже проявить молчаливость, устыдившись при встрече с Камилом.

И черноволосая чернобровая красавица-девица с выколотыми ушками приветствовала Миробоича. Она церемониально поклонилась, выразив признательность за то, что Камил уничтожил войско мерзавца Хмудгарда – ей доставил немало радости покачивающийся от ветра труп воеводы, украшавший теперь ворота родового имения Миробоичей. Камил мягко улыбнулся и одобрительно кивнул в ответ.

-- И как у вашей бедняжки дела? – спросил он у Данилы. – Её речь достаточно чиста и благозвучна для оглушённой. Ведь обычно те мычат…

-- У «бедняжки» дела идут исключительно хорошо! -- ответила девушка, и Камил осознал – Савохич накормил всю семью Горничей Плесенью. Их род отныне принадлежал Грибному Богу.

-- Ваши уши исцелились после чудовищных травм, что нанесли вам головорезы Хмудгарда? – спросил Камил.

-- Мне открылась Истина, -- ответила девица. – И могущественный Грибной Бог, ответив на мои мольбы в отличие от выдуманного христианского, вернул мне слух!

-- Я очень рад, что всё обернулось так хорошо, -- ответил Камил.

-- Мы с Геллой уже помолвлены, -- добавил Савохич. – И, по завершению этой войны, намерены устроить свадьбу. Надеюсь, мой Царь благословит нас в этом начинании?

Камилу с трудом удалось сохранить спокойное лицо. Дочка была явно наследницей Горнича – за неимением мальчиков в сыновьях Данилы. А это значило, что Савохич заполучит после этой свадьбы всё баронство Горничей, разумеется, после смерти Данилы. Но Лют назвал Камила «моим Царём», да и вообще являлся самым верным союзником, принёсшим пользы больше всех прочих, и поэтому Камил не сумел отказать в благословлении.  

-- Устроим по этому поводу большой пир и турниры в Серебряном Перевале, -- сказал Миробоич. -- Будет отличный повод созвать всех баронов Царства для знакомства и заведения дружбы!

Горнич успел набрать в пути два десятка рекрутов из числа своих крестьян. Все его новые дружинники имели на лицах отпечатки блаженства, какое дарил Грибной Бог своим адептам. Дружины Савохича и Горнича влились в войско Миробоича, заняв место в походной колонне. Армия двинулась дальше.

Корнелий, уличив момент, когда бы их никто не слышал, сказал:

-- Всё это – опасные игрища с огнём, которые всем нам ещё здорово аукнутся.

-- В своей религии они почитают некромантов, как пророков, -- пытался сыскать оправдание Камил.

-- Пророки имеют свойство быть преданными своими же последователями.

-- Тогда надеюсь, что мои последователи продадут меня дороже, чем за тридцать сребреников! -- отшутился Миробоич, но разговор этот всё равно оставил в его голове неприятные мысли.

Войско прошло ещё несколько вёрст и остановилось у одной из попутных деревень. Крестьяне поначалу испугались, но когда Царь отсыпал им монет за гостеприимство, еду и тёплые избы – те охотно засуетились, доставая из закромов запасы и приготавливая ужины.

Камил со своими приближёнными расположился в просторной усадьбе старейшины. Хозяйка и её дочь носились в ужасе, пытаясь во всём угодить, но Камил успокоил тех добрым словом и, конечно же, кольцами с драгоценными камнями – пусть в народе пойдёт молва о том, какой он щедрый правитель.

За одним столом с Камилом собрались князь Цветан с богатырями, Лют Савохич, Данила Горнич, вампир Корнелий и Вольга Святославич. Отряд Железяк, как обычно, охранял некроманта, безмолвно выстроившись за его спиной. На столе развернули карту Горной Дали с расставленными на ней фигурами.

-- Я полагаю, в войске Хартвига есть особые воины, -- сказал Камил. – Быстрые, как лошадь, и сильные, как бык. Сюда прибавить их мастерство фехтования… Мне довелось столкнуться с одним из таких. Даже мертвецы не смогли его остановить – он едва ли не прикончил меня. Думаю, в войске Престола этих воинов наберётся предостаточно.

-- Совершенно верно, -- кивнул Корнелий. – Хартвиг фон Нойманн содержит в своём войске примерно двадцать астральных симбионтов, которых в Престоле называют «святыми воинами». Считается, что это Ангелы Хранители придают им сил…

-- Двадцать «святых воинов»! -- поперхнулся князь Цветан.

-- Этого ещё мало, -- сказал Корнелий. – Времена уже не те, что раньше…

– Двадцать – это много, -- сказал Цветан. -- Под рукой мятежного Завиды Неманича, охраняющего границу с Дикой Тайгой, имеется всего два таких бойца – святые отцы подарили ему их для того, чтобы он не позволял беглым вампирам прорваться южнее... Чёрт возьми, что же мы им всем противопоставим? Они быстры и сильны, а ещё их не так-то просто убить – я видел, как они бьются!

-- А что твои богатыри? – буркнул Вольга, всё прикладывающийся к вину. Статные воины, сопровождавшие князя, тут же приосанились.

-- Мою богатырскую дружину противопоставить «святым воинам»?... – переспросил Цветан. -- Четыре богатыря, конечно, способны одолеть и вампира и «святого воина», возможно, даже в битве один на один. Но они всё равно медленнее.

-- Только дайте приказ, княже, мы перебьём всех иноземных силачей, -- пообещал один из богатырей.

-- Если даже богатыри с трудом справятся с ними, то что вообще можно противопоставить «святым воинам»? – спросил Камил. – Справится ли моё мёртвое войско?

-- Ха-ха! Да ты забыл, что у тебя есть я! – сказал Савохич. – Я и сотня моих Микот! Мы с удовольствием столкнёмся с этими святошами и покрошим их на фарш, какими бы они сильными ни были!

-- Недооценка врага приводит к позорному поражению, -- сказал вампир и был совершенно прав – чудовища, несомненно, были чрезвычайно сильны и живучи, однако Камил учинил когда-то истинный погром во дворце культистов: всего с двумя Железяками в отряде и с десятком дружинников, пусть и отведавших особые отвары. Чудовища окажутся неплохим сюрпризом для рыцарей, но вряд ли станут хорошим средством против них.

-- Мы можем поработить Хартвига, -- лениво вмешался Вольга, не отлипавший от кружки с вином. – Тогда симбионты перейдут на нашу сторону. И всё будет великолепно. Можете даже не переживать понапрасну, Ваше Темнейшество. Весь мир будет у ваших ног…

-- Сомневаюсь, что всё будет настолько просто, -- хмыкнул Корнелий. – Всё-таки, рыцари куда более богобоязненны, чем люди в ваших краях, примкнувшие к некроманту. Рыцари будут биться до конца. Им плевать на смерть – для них она лишь свидание с Господом. Но идея всё равно самая лучшая из всего, что у нас имеется. Хартвига нужно поработить.

Вольга, будто с издёвкой, кивнул и поднял кружку над головой, а потом осушил её до дна.

-- Корнелий, ты наверняка встречался с симбионтами, -- сказал Камил. – Как ты оцениваешь того, что был в донжоне князя? По силе?

-- По силе? Он был… чуть ниже среднего, наверное. Мы же с ним не рубились вовсю – я напал со спины. Во всяком случае, он был явно не опытен во владении своими способностями.

-- То есть, существуют куда более мощные симбионты?

-- Разумеется, -- ответил Корнелий. – Иначе человечество не победило бы в войне с вампирами.

-- Вот утешил, -- хмыкнул Камил.

-- Но ведь существуют и менее мощные симбионты, -- заметил Корнелий. – Бездарные и неважные. Кроме того, силы, скорости и способности выдерживать удары – различаются у разных воителей.

-- Какие же симбионты служат Харвтигу?

-- Этого я не знаю. С ними я, к своему счастью, не встречался.

-- Но, должно быть, они очень сильные? – предположил Миробоич. -- Ведь Хартвиг – магистр Престола, а симбионтов умеют делать только там?

-- Возможно.

-- Нам нужно что-то придумать. Чего бы противопоставить этим сильнейшим ублюдкам?… А как с ними  сражались вы -- вампиры? Ведь именно для противостояния с вами симбионты и были созданы. Какие методы вы применяли в войнах?

-- Мы сражались с ними так же, как сражаются между собой обычные армии, -- пожал плечами Корнелий. – Ведь симбионты сильны лишь относительно людей, а не вампиров.

-- Тогда мне нужен вампирский отряд для противостояния Престолу, -- сделал вывод Камил. -- Ты сможешь раздобыть вампирских бойцов? Я наделю их, в случае успеха, серьёзными привилегиями.

-- До Края отсюда далековато, не находишь? -- сказал Корнелий. – Я не успею туда сбегать. Да и провести через Дикую Тайгу целую вампирскую дружину… это очень сложно. Тайгу стерегут гарнизоны симбионтов. Защитники человечества... И Судьи тоже не дремлют.

-- Разве вампиры живут только в Крае? – Камил скривился. -- И больше нигде их нет? Мне кажется, ты лукавишь.

-- Серьёзно. Южнее забираются только отчаянные свободолюбы, вроде меня. И эти свободолюбы потрясающе скрытны. Ведь если о вампире кто-то знает, значит, на него уже ведут охоту… Может быть где-то неподалёку и дремлет какой-то неизвестный мне вампир. Но вряд ли я смогу его отыскать. Я же не Судья-ищейка.

Камил вздохнул. Он погрузился в раздумья.

-- Почему же тогда эти ваши хвалёные симбионты не принесли Святому Престолу мировое могущество? – задал справедливый вопрос Лют Савохич. – Ведь если симбионты очень сильны, то их государство уже должно простираться от моря до моря! Почему бы им не сделать тысячи симбионтов и не захватить всех вокруг? Мне кажется, всё это либо выдумка, либо серьёзное противоречие здравому смыслу!

-- Симбионты не живут долго, -- ответил Корнелий. – Они платят большую цену за свои силы. К тому же мы не знаем, какие ритуалы требуются святым отцам для создания одного симбионта. Подробности удерживаются иерархами в строжайшей многовековой тайне. Возможно, ритуал очень затратен. Это бы объяснило, почему Святой Престол ещё не захватил весь мир.

-- Но даже среди имеющихся симбионтов… Двадцать сильнейших воинов… этого достаточно, чтобы регулярно одерживать победы над любым человеческим войском! -- сказал Камил.

-- Что ж, в этом ты прав. Но армии симбионтов успешно воевали только против вампиров.

-- Всё это странно, -- хмыкнул Миробоич. – И ты, вампир, проживший столетия, даже не знаешь методов борьбы с симбионтами? Ты должен знать. Ведь ты пережил как минимум две Войны Крови.

-- Вот именно! – рассмеялся Корнелий. -- Я пережил две Войны Крови. А многие вампиры – нет. Я держался подальше от опасности, предпочитая свободную жизнь, а это никак не согласовалось со службой в чьей-либо дружине.

-- Ты уклонялся от сражений?

-- Войны случаются. Войны кипят, полыхают. Но потом они заканчиваются. Всегда. Горы трупов – вот что они после себя оставляют. А становиться трупом в мои планы на вечность явно не входило. Я люблю эту жизнь.

-- Но сейчас ты идёшь за мной. Воевать.

-- Потому что сейчас у меня другие цели. Столетия назад я был наивен, когда считал, что миролюбием можно многого добиться, -- Корнелий без интереса вертел в руках кружку с вином, напрасно налитым ему хозяйкой, ведь вампиры не переносят обычной пищи. --  Иногда необходимо отважно и яростно биться бок о бок со своими соплеменниками. Особенно в войне на уничтожение. Иначе горе побеждённым – это  то, что я уяснил очень хорошо. Вампиры влачат жалкое существование, -- Корнелий вздохнул, отставив кружку в сторону. -- Правда, вряд ли что-то изменилось бы, сражайся я тогда в битвах. Предводители нашего племени избрали неверный способ решения извечной проблемы – они хотели ослабить и поработить человечество, вернув былое могущество вампирам. Я же всегда полагал, что нашим видам попросту нужно научиться сосуществовать – так будет лучше для всех. Только так можно сделать этот мир счастливым.

-- Это звучит как отличный тост! – громыхнул Данила Горнич, подняв свою кружку. – Предлагаю выпить за это!

-- За нашу победу, -- добавил Савохич, присоединившись к своему адепту. – За новый мир, с совершенно новыми правилами, какие мы обязательно напишем, как победители! За лучший из лучших миров, какой мы построим собственными руками!

Остаток вечера они вели оживлённые беседы, пересказывая случившиеся за последние недели истории.

Посреди ночи тревожный Вольга поднялся с постели и уселся на лавочку у бревенчатой стены – с совершенно жалким видом. Камилу показалось, что он хныкал. Потом Вольга потянулся к кувшину с вином, приложился к самому горлу, и осушил его, тяжело выдохнув. Кошмары преследовали оборотня. Было жаль воителя – он слишком сильно горевал по убитым соратникам. Камил не стал делать замечаний о том, что не терпит пьянство, особенно в военных походах – пусть пьёт. Быть может, ему станет легче.

Камил лишь приставил Железяк поближе к себе на всякий случай, да снова погрузился в осознанный сон – в ту ночь его интересовали сны присягнувших баронов, в которые он теперь проникал. Камил изучал слабости, характеры и сокровенные желания вассалов, ведь сон – это отражение души человека. И многое узнает тот, кто заглянет в это зеркало.

Камил пытался вызнать у них, насколько хорошо те поддерживали некроманта, за которым пошли, и не замышляют ли они мятежа. Бароны явно не одобряли воскресителя и грядущую войну с Престолом, но идти против Миробоича боялись, а потому рассчитывали на везение и возможность урвать кусок побольше. Те же, кто не смог мириться с Миробоичем – уже сбежали в Лесную Даль.

За снами баронов следовало наблюдать чаще, ведь заговоры и тайные альянсы не рождались в один день. Камил был безмерно благодарен давно сожжённому на костре Готаму за обучение сновидчеству.

На утро же, когда дружины принялись собираться к отходу, Корнелий пришёл к Миробоичу с плохой вестью.

-- Я учуял смерть, едва вошёл в дом, -- сказал он. – Вольга Святославич мёртв.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю охуенно огромнейшую благодарность!)

Константин Сергеевич 7000р "Спасибо за Гниль и что Костю сохранил)"

Наталья Б. 5000р "Смеюсь с отсылки на будущее Борислава, ждём продолжения пиздец как сильно!"

Иван Анатольевич 1500р "Да здравствует Темнейший"

Николай Александрович 500р "Когда аниме по темнейшему?" Ответ: когда меня начнут читать аниме-бояре

Владимир С. 400р "Подношение Камилу Миробоичу"

Marko Polo 100р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший II на АТ (с вас лайки))): https://author.today/work/442378