Телефонный звонок заставил вздрогнуть.
Асаф — мужчина лет сорока- схватил трубку и бросил испуганный взгляд вправо. Дети спали в дальней комнате, а большой холл соседствовал со спальней, и жена могла услышать неурочный звонок. Но, похоже, она давно видела сны — дверь была приоткрыта, и сквозь щель проглядывал абсолютный мрак.
— Это опять ты? — тихо спросил он, маскируя волнение.
— Разумеется, — насмешливо прозвучал женский голос, — или тебе еще кто-то звонит столь поздно?
— Никто не звонит. Таких идиоток как ты больше нет, — съязвил он, спешно щелкая курсором по кнопкам программы.
Она беспокоила по ночам уже пару недель. Вначале Асаф в сердцах выдергивал из аппарата шнур, но позже попытался выяснить, кто она и что ей нужно. «Шейна, — коротко представилась женщина и удивилась: — Ты разве не узнал меня?» Тогда он снова отключил телефон и подумал: «Должно быть, чокнутая подружка Шейны. Или родственница, не поверившая заключению инспектора».
В отличие от предыдущих ночей сегодняшнего звонка он ждал. Несколько часов назад по его просьбе приходил давний знакомый: долго копался в проводах; что-то подсоединял. Потом загрузил архив специальной программы, позволявшей определить номер абонента и даже адрес, по которому тот зарегистрирован. Теперь требовалось установить эту хитрую штуку и запустить в работу.
— Прошло семь лет с тех пор как… мы расстались. Но я могла бы рассказать о каждой из наших встреч. От самой первой — когда познакомились у станции метро «Парижская площадь» - до последней… у того обрывистого склона горы Кармель. Могла бы вспомнить все, о чем мы говорили, мечтали.
— Позволь усомниться в правдивости твоих откровений от лица Шейны. Настоящая Шейна могла вести дневник или делиться впечатлениями с близкими людьми. Так что...

Программа завершила распаковку архива; в центре монитора появился серый прямоугольник с полоской, постепенно заполнявшейся синими квадратиками. До конца инсталляции оставалось несколько минут…

— Я не вела дневников. И никому не рассказывала о внезапно свалившемся счастье.
— Да-да, конечно. Ты ее душа, не нашедшая покоя в небесах…
— Душа не смогла бы звонить по телефону, — спокойно произнесла она. И добавила: — Не нужно иронизировать по этому поводу.
— Отчего же мне быть серьезным, если ты сама себе противоречишь? Ты не душа, а Шейной быть не можешь. Я лично видел, как подняли со дна ущелья ее тело и в тот же день ознакомился с заключением эксперта…

Полоска наполовину заполнилась квадратиками. Его пальцы нервно постукивали по столешнице, подгоняя компьютер. Эта сучка, выдающая себя за другую, должна оставаться на линии, чтобы программа сумела определить номер…

— Все правильно. Только ты не посвящен в некоторые… тонкости и законы другого мира. Сердце не рожденного ангелочка дает право умершей матери вернуться в земную жизнь. Вернуться ровно через семь лет.
— Вот как? — скривился мужчина и с едкой ухмылочкой поинтересовался: — В таком случае напомни: где и когда я с тобой… то есть с Шейной, в последний раз занимался любовью?
— Ты меня проверяешь, милый? Хорошо, слушай… Это произошло за три дня до моей смерти. В доме твоего знакомого. В тот день я еще не знала о своей беременности — об этом предстояло услышать от врача накануне нашего последнего свидания. Я так надеялась обрадовать тебя. А ты…
Ухмылка исчезла с его лица — прозвучавший ответ попал в самую точку. Нахмурившись, он уставился в монитор — до завершения инсталляции оставалось не больше минуты. И дабы она сама не повесила трубку, поспешил поддержать диалог:
— А что я?..
— Ты искусно изобразил счастливого человека, купил роскошный букет, пригласил прогуляться по террасам Бахайских садов. Потом предложил подняться на Кармель — полюбоваться видом Хайфы; повел вдоль высокого обрыва и… все для того, чтобы улучить момент и толкнуть вниз.
— Довольно! — выпалил Асаф. Спохватившись, опять покосился вправо — в бездонную черноту спальни…
Нет, кажется, молодая жена не проснулась.
— Ты больше не хочешь со мной говорить?

Вопрос застал врасплох. Установка закончилась, однако нужно было еще несколько секунд: запустить программу и дождаться результата.

— Скорее, не хочу слушать ерунды, — пробурчал он. И будто вспомнив о чем-то веселом, предложил: — Лучше поведай о своей загробной жизни. Что ты там плела о каком-то сердце, о возвращении спустя семь лет?
— А ты не пожалеешь?
— Давай-давай. Я все равно не верю ни единому слову.
— Напрасно. Мне было очень нелегко… Чтобы получить Право на возвращение, я ждала семь лет, а затем отдала сердце своего не рожденного ангелочка. Но и на том испытания не закончились: пришлось долго и мучительно выбирать, прежде чем воспользоваться Правом…
— Да? И что же ты так мучительно выбирала?
— Свое будущее обличье, милый.
— Занятно. И кто же ты у нас теперь? Актриса кино? Фотомодель? — вновь не сдержал он улыбку. — Или, быть может, решила воспользоваться телом Шейны? В таком случае, представляю твой видок!
— Скоро ты все узнаешь. Ведь программа установлена и запущена, верно?
— Какая программа? — прохрипел он, ощутив вставший в горле ком.
— Для определения номера. Тебе принес ее сегодня друг. Посмотри, она уже закончила работу и вывела на экран результат.
Пробежавший по спине зыбкий холодок, заставил осторожно оглянуться по сторонам. Большой сумрачный холл казался пустым и безжизненным. Так и держа трубку возле уха, Асаф даже развернулся вместе с креслом и посмотрел назад.
Никого…
«Откуда?! Откуда она знает?» — лихорадочно метались мысли.
В белом поле действительно виднелся четкий номер — итог работы программного определителя. Сознание машинально отметило код страны — «972», «четверку» — код Хайфы…
Внезапно что-то грохнуло слева — резкий звук эхом прокатился по холлу.
— Господи! — прошептал мужчина, ошалело глядя на открывшуюся створку окна. Порывы свежего солоноватого ветра беспощадно трепали тяжелую портьеру.
Уняв прерывистое дыхание, он вновь обратился к монитору…
— Не пугайся, дурачок, — донеслось, точно из преисподней, — ты не умрешь внезапно — как я. Тебе уготовано другое наказание.
«Пошла ты!» — хотел он крикнуть в ответ, да пересохшее горло лишь выдавило стон — после кодовой «четверки» значился номер второго телефона его квартиры. Аппарат с этим номером находился в спальне.
Голова его медленно поворачивалась вправо…

Оглушавшая короткими гудками трубка выскользнула из обмякших, трясущихся пальцев; но ладонь, словно окостеневшая, так и застыла у левой щеки. В широко раскрытых глазах метался страх, и даже скудность освещения выдавала ужасную бледность лица.
Дверь в спальню была приоткрыта.
Сквозь щель проглядывал абсолютный мрак…

Все началось в снежный январский день. Он тихо спал в своей импровизированной кроватке из сена. Райская жизнь - поспал, поел, побегал и опять поспал. Здесь в магазине было тепло и уютно. Были продавцы, которые покормят, когда надо, а больше ему ничего не было нужно. Единственное, что портило эту идиллию, так это дети. Маленькие монстры, всегда с криками забегавшие в магазин, так и норовя уронить чью-либо клетку. Шумные, неловкие, они всегда подбегалик его клетке и кричали: "Мама, мама, посмотри какая тут крыска!" Крыска?! Какое это унижение! Путают чистокровного хомяка с никчемным грызуном! В таких случаях он гордо уходил в свой домик, дабы показать всем свое превосходство. Но все чаще продавцы вытаскивали его со словами: "Не бойся, Феня!" и отдавали его в маленькие руки розошеким извергам. Они мяли его, гладили против шерстки, а однажды чуть не задушили в порыве счастливого безумия! Тогда он разработал очень хитрую тактику: теперь всякий раз, когда кто-то подходил к его клетке он начинал делать вид, что сошел с ума: он разбрасывал свою еду и якобы кусал шиншилл, живших по соседству. И так до самого января...
Когда дверь открылась, и с улицы начали доноситься крики Фенька приготовился действовать по проработанному плану. Но как же он удивился, когда вместо типичных маленьких палачей в магазин вошли трое взрослых студентов! От них пахло алкоголем, как от того странного типа, который однажды вбежал в магазин, кинулся к прилавку на глазах изумленной продащицы и с криком: "Щщас спою!" рухнул на прилавок. Но эти по ходу дела не собирались нападать. Один из них подошел к продавщице и спросил:
- У вас есть хомяк?
- Естественно! Вот - это Феня!- ответила продавщица, указав на нашего героя.
- Да хоть Гагарин!- пробормотал студент и дал продавщице несколько зеленых бумажек. Женщина кивнула и деликатно вытащила Феньку. Вся его маленькая душа сжалась в ужасе. Неужто это конец его райской жизни?! Новые хозяева наверняка не будут заботится о нем должным образом, или вообще вышвырнут его на улицу когда он им надоест! Воображение стало рисовать в голове страшные картины уличной жизни, где он спасается бегством от разъяренных котов и борется с воробьями за последнюю крошку еды.
Тем временем продавщица затолкала Феню в коробочку. Наступила непроглядная тьма, и лишь маленькие лучики света, пробивавшееся сквозь коробку говорили ему о том, что он еще живой.
Люди шли долго, всю дорогу тряся бедного хомяка так, что тот даже не смог заснуть. Наконец они остановились и наш герой краем хомячьего уза услышал их разговор:
- Слушай, мне жалко этого хомяка, - сказал один.
- Увы, брат, это наука, а наука требует жертв. Представь себе, он же ведь первый хомяк который выйдет на орбиту! Это настоящая честь для него!
- Давайте быстрее, а то я уже замерзать начал! - прорычал третий.
Крышка коробки откинулась. Фене ударил в глаза неяркий свет позднего вечера. Когда самый рослый парень вытащил его, хомяк увидел, что в пяти метрах от них стоит странная машина. Она была похожа на новогоднюю петарду, но в нек была встроена маленькая капсула. Там было тепло и уютно. В углу капсулы в миске было немного корма. "Может не все так плохо?!" - пронеслось у Феньки в голове.
Но внезапно дверца захлопнулась... Что то было не так! Он начал что есть сил колотить по стенкам кабины, но было уже поздно...
- А что если откажет двигатель? - спросил один из студентов у своих товарищей.
- Да я же тебе говорил! В ракету встроен парашют, так что он всегда сможет катапультироваться! - ответил тот, кто нес коробку.
Тогда Феня все понял! Как такой зверство могло родиться в голове человечьей?! Космос! Нет! Не надо! Прошу..!
Студент все-таки поджег фитиль. Ракета зашипела и ринулась ввысь, рассекая воздух и оставляя за собой тяжелые клубы дыма. Все трое людей остались стоять на поляне, гордо смотря вверх с влажными от счастья глазами и лишь пронзительный писк хомячка где-то вдали нарушал эту торжественную обстановку. Он летел навстречу славе и бессмертию...