С ним что-то не так.

Я собрался и ушел. На это у меня ушло меньше 10 минут (меньше обычного), сразу же я выбежал и пошел быстрым шагом к первому подъезду моего же дома, ничего не подозревая.
Я позвонил в домофон. Мою голову переполняло только то, что сейчас я заберу моего крысёнка и продолжу обучение моего ученика по доте.
Мне сразу же открыли домофонную дверь и я забежал, чтобы поскорее вернуться домой. В этот момент я думал о том, что, раз уж сказали, что дело сделано, то, скорее всего, будет приплод и всё будет здорово в будущем.
Тогда я был и рад и наполнен жизнью как никогда. В это время во мне бушевала энергия и я даже с самого начала того дня, я решил идти добиваясь успехов в будущем и начал уже этим заниматься.
Я подошел к нужной двери не спеша и мне её сразу же открыли.
Не нажимая на звонок, внезапно отворилась дверь и вышла подруга моей матери, она же мне и отдала Мику.
Это маленькое тельце, покрытое белоснежно-сероватой шерстью. Его тяжелое дыхание и приступы, словно ему снился сверхкошмарный сон.
Я одновременно и боялся его уронить и боялся его взять. У меня было такое чувство, что моего энергичного, шустрого и полного жизнью крысёнка подменили.
Тогда я взял его на руки и мамина подружка побоялась, что я его уроню. Я не знал, что и говорить. И я просто начал спрашивать всё подряд. "Кто к нему подходил?" "Что он кушал?" "Что он делал последнее время?"
Я не стал дожидаться ответа. В этот момент у меня было исполинское количество вариантов событий, которые не были даже продуманы.
И я отнес его не спеша домой. У меня подобных ситуаций никогда не было. Когда твой друг умирает у тебя на руках. Но дело было даже не в том, что умирает. А мучается. Он мучился.
Во мне сразу преобладал и гнев, и безмятежность, и ярость, и месть, и любовь и чувство безысходности.
Но вопрос в тот момент был лишь один: "Что делать дальше?"
И я не знал на него ответа. Для начала я положил его в клетку. Он тяжело дышал. Реагировал на свет, звук, присутствие людей (моё присутствие). Я постарался обеспечить максимально комфортные условия для того момента. Но в тот же момент я не знал, что мне делать дальше. И я не мог оставить это просто так.
Сначала было уныние и горесть. Я чувствовал всю безысходность ситуации. Но затем я стал говорить. То, чего мне не хватало. Тогда я уже не думал о том, что было, что будет.
Я думал о том, что сейчас, трудно дышащий мой друг умирает.
И самое отстойное - это то, что он не мог притворяться. Он не притворялся. Он не игрался. Он не мстил. Он не проверял мои чувства. Он умирал.
Чувства не заставили себя ждать.
Затем я поговорил с моим учеником. Мне нужно было общение и я его получил. Тренировка закончилась тогда, когда я пришел в свою квартиру. Я просмотрел сотню сайтов про кому у крыс. Про смерть и эффекты, которые я видел у своего друга.
После этого я снова поговорил и пытался найти утешение. Но я не мог его найти. Мику в этот момент пребывал во глубоком сне, но дергал конечностями так сильно и быстро, что менял своё местоположение в клетке. Это было слышно, ведь он был сзади меня.
Еще одно, что я не совсем понял, это то, что он скрежетал зубами. Почему? В последнее время он тоже скрежетал зубами. Последние 2 дня.
Я написал только двум более-менее приближенным ко мне. Потому что один из них пытался наладить со мной контакт, а с другим контакт уже был налажен. И второй был моим учеником.
Я не надеялся на помощь, но был крайне удивлен.
Я позвонил в ветеринарную клинику и они мне ничего не сказали. Толком ничего не сказали. Весь пустой трёп, что я слышал с другой стороны телефона звучал для меня в виде двух слов: "Это конец".
Но мне было насрать. Я переступил через свою гордость и лень. Я попросил своего знакомого дойти со мной до ветеринарной клиники.
Я собрался и взял те же вещи. Затем быстро вытащил футболку, в которой обычно держал Мику (он больно царапался, поэтому особая футболка мне помогала избегать царапин на теле).
Аккуратно завернул его в эту футболку, расстегнул свою рубашку и понёс его в назначенное место встречи.
Было темно. Двенадцать часов ночи, насколько я помню.
Мама была категорически против моих походов в ветеринарную клинику. А если бы я разбудил её, она бы была в гневе. Я прикрыл дверь и тихо закрыл ключами, затем отправился в путь.
Я следил за шагом. Я боялся упасть. Боялся громко топать и сильно ударять ногой при каждом шаге.
Я дошел до места встречи и мы пошли в ветеринарную клинику.
Что мне нужно было от моего знакомого? Я не знал, что мне делать. В данный момент он был поддержкой, знал, где находится вет. клиника и у него было деньги, которые мне нужно было занять.
Весь поход для меня был мрачным. Мрачное небо, мрачная луна, мрачное бытие.
Мы пришли в ветеринарную клинику. Дорога была для меня знакома, так как она была неподалеку.
Перед тем как зайти туда, я только понял, что выход будет только один. Но я отказывался в него верить.
И снова.
Все, что я услышал от врачей, это были те два слова.
Они не сказали мне ничего путного. В тот момент я лишь хотел знать: почему?
Почему сейчас? Почему? Может болезнь? Может ушибы? Может его побили? Мучили?
Скажи хоть что-нибудь. Я хотел знать ответ.
Это всё, что я хотел знать на тот момент.
Но они сказали, что это его конец. Так устроена жизнь. А основывались они на том, что крысы живут меньше двух лет. Я знаю это. Но его мать еще жива. Вот это я тоже знаю.
И тогда же они мне сказали: "Мы не в силах помочь".
Я спрашивал о прививках. Может что-нибудь, но поможет.
Они отказывались. И меня до сих пор не покидает чувство, словно они хотели получить деньги от меня. И только этого хотели.
Получить деньги за усыпление.
Я пытался сохранять спокойствие. Но его тело... Я принял слишком быстрое решение и я не уверен, что правильное. Но я попытался сохранить хладнокровие, как обычно это делал и старался смотреть в будущее. Этим поступком я считал, что делаю всё правильно. Я облегчаю его боль.
Но это была ошибка. Это была такая же ошибка, как и правильный выбор. То есть, я не могу этот поступок назвать ни правильным выбором, ни ошибкой.
Еще меня мучило то, что я не подержал его на руках в последний раз, когда он дышал.
Сильно мучило.
Я думал, может, спеть что-нибудь в последний раз для Мику.
Спеть колыбельную или Эскейп, который я часто пел в его присутствии.
Или может просто сидя подержать его в последние моменты жизни.
Но я избавился от мучений, когда понял, что это было бы глупо.
Вообще, мысли двоякие.
Ну а в тот момент. В тот момент я принял решение и старался не думать больше. Как я уже написал. Я включил хладнокровного и в то же время оптимистичного себя.
Нам сказали выйти и мы вышли. И вот тогда я начал думать.
В такие моменты мне думы ни чем не помогли, но и не думать нельзя.
Через пару минут мне сказали его забрать.
Самое страшное было то, что я видел Мику всего лишь пару минут назад, словно своего ребенка. Он дрыгал лапками, упирал голову вверх и ворошился словно в своей постели.
Но в тоже время трудно дышал и бурно реагировал.
А глаза его и вовсе не открывались. Но у себя дома... у себя в родной квартире он один раз открыл глаза. Когда я подошел к нему.
А затем... затем я увидел на койке его совсем бездыханное тело с открытыми полностью вширь и в длину глазами.
Тогда я уже чувствовал не безысходность, а мрак.
Можно еще сутками писать о моих чувствах в тот момент, но кого я только не винил. Я не знаю ответа на все мои вопросы, но знаю точно, что я готов измениться. И то желание, которое у меня было. Изменить этот сраный мир. Это желание усилилось в разы.
Может крыса, зверь, животное - ничего для человека, как об этом думают некоторые люди.
Но для меня - Мику был единственным преданным и верным другом. Он никогда меня не предавал, в отличии от людей, которых я ненавижу с каждым днем всё сильнее и сильнее.