Начало (отрывок #1): http://pikabu.ru/story/pervyiy_den_v_armii_4519443

#2: http://pikabu.ru/story/armiya_otryivok_2_4525068

#3,4: http://pikabu.ru/story/armiya_3_i_4_4529315

С полными желудками солдатской каши, строевым шагом и с песней, после завтрака мы возвращались к своим палаткам, чтобы сложить котелки в вещмешки и снова построится для получения дальнейших указаний.

У солдата нет времени для раздумий, за него все уже подумали – он должен только четко, быстро и без ошибок все исполнять.

Никого не интересует, что в одном месте собрались совершенно разные люди: кто-то сильнее, кто-то слабее, кто-то соображает молниеносно, а до кого-то доходит очень долго. Также абсолютно безразлично: толстый ты или худой, здоровый или больной.

Требования и методика одни для всех.

А чтобы вся эта биомасса стала через некоторое время строем настоящих воинов, то командиры и начальники бдят и проявляют, прямо сказать, отеческую любовь.

Только любовь эта реализуется очень жестко через сержантский состав, который точно также любили изощренным способом полгода назад.

Стадо должно превратиться в организованное воинское формирование, а для этого необходимо делать так, чтобы солдат был постоянно занят любым делом – желательно продолжительным и трудоемким. А если даже тяжелой работы не нашлось, тогда любую задачу надо подгонять под требование: «Чем бы солдат не занимался, лишь бы он заебался». И только в этом случае его ничего не будет отвлекать от служения Родине.

Мы уже познакомились с методами наведения порядка и дисциплины, такими как многократное повторение действий, а также последствиями неправильных действий – когда за одного страдают все.

Поэтому даже сейчас маршируя и горланя песню, все старались маршировать в ногу и петь так, как орут мартовские коты. Сержант, он сука, каким-то непостижимым образом все видит – не сочканешь.

- Котелки убрать в вещмешки, учебный сбор строится !

- Долго товарищи солдаты, очень долго. Вторая рота упор лежа принять! Делай раз..два..

- Товарищ сержант после еды тридцать минут нельзя делать никаких физических нагрузок

- Кто сказал?

- Рядовой Вязин!

- Рота встать, смирно! Вот рядовой Вязин считает, что ему нельзя после завтрака отжиматься. Значит, он не будет этого делать. Остальные упор лежа принять, пятьдесят отжиманий! А ты, Вязин, ты, стоять на месте! Можешь даже покурить, посмотреть, как другие отжимаются. А ты отдохни, тебе же нельзя.

И все таки, в массе своей все пацаны оказались нормальными пацанами. Сержант, ожидал, что Вязин, скорее всего, получит от нас физическое наказание. Но мы понимали, что каждый из нас мог оказаться на его месте.

Просто получили урок – иногда лучше молчать, чем говорить.

- Рота отставить, достаточно, встать! – где-то на тридцатом отжимании скомандовал сержант.

Сейчас утренний развод, 10 мин привести себя в порядок

Каждый в душе возлагал надежду на то, что его сегодня назначат в наряд. Лучше на кухню, а лучше в патруль – 2 часа ходить вокруг лагеря, два часа отдыхать. Но никак не дневальным, потому, что в этом наряде вместо положенных часов отдыха, будет уборка территории.

А территории представляла собой утрамбованную песочную дорожку, вдоль которой были вырыты канавки и туда надо было постоянно засыпать мел. Где его найти, никого не волновало. Мел с лихвой заменяла известковая порода, но ее тоже надо было найти, хотя в Белгородской области этих залежей достаточно.

Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона, блядь.

Домой хочу, хочу домой, подальше из этого дурдома. Вот угораздило меня же сюда попасть. Как прожить эти два года, да какие годы - хотя бы день.

Пока мы отряхивали форму, начищали сапоги или ботинки, а на ком еще была гражданская обувь, тоже делали вид, что чем то заняты, в голову лезли всякие мысли.

Надо забыть о доме, не думать о нем – иначе будет еще хуже. Или пусть так: нас на недельку отправили в военно-трудовой лагерь, он скоро закончится и мы вот-вот будем дома. Ага, через недельку, а через пятьдесят неделек не хочешь – кого ты пытаешься обмануть, юноша.

Правильно – думай лучше о бабах. О всех: и о полюбленных и ни разу не целованных. Нет, о девушках тоже нельзя думать – это еще хуже, это же сердце от стояка не выдержит.

Ладно буду думать о счетчике, который все равно отматывает назад , секунды быстро, минуты медленнее, часы еще дольше…дни…. Сколько этих дней еще впереди?

- Строится !

Мне не повезло: ни на кухню, ни в патруль я не попал – а значит, вперед под солнце на площадку. Какую нахрен площадку, на плац, хоть и полевой (его заменяло футбольное поле). Чеканить шаг, поднимать пыль и попутно принимать «упор лежа», «солдатскую пружину» и много всяких других занимательных солдатских упражнений, которые очень далеки от строевой подготовки, да и от физической тоже.

Через два часа, такой физкультурен и марширинен, форма была мокрая насквозь. Хотелось одного - воды.

К сержанту был направлен рядовой Кузя, в миру – Кузнецов, как было его настоящее имя, по моему, до конца службы так никто и не узнал.

Глядя на Кузю можно было подумать, что его забрали в армию из начальной школы, предварительно продержав на хлебе и воде. На чем держался его дух - оставалось загадкой. Кузю видели иногда плачущим, но, тем не менее, парень особо не ныл, терпел и переносил все тяготы и лишения военной службы.

Кузя был направлен с просьбой о том, чтобы сержант сжалился и разрешил Кузе сбегать за водой, как для нас, так и для уважаемого товарища сержанта.

И мы очень надеялись, что сержант глядя на Кузю – разрешит.

Свершилось – и у сержантов есть сердце. Через пару минут Кузя, чтобы не заметил офицерский состав, окольными путями летел к АРСу за водой.

АРС это такая машина с цистерной воды:

Раз в неделю она уезжала для заправки водой. Сейчас она стояла под деревьями в тени и без всякой охраны. Водитель – почетный дембель Батон – целыми днями спал, как и полагается дембелю, поэтому Кузя должен был вернуться живой и здоровый и даже с водичкой.

Вот только количество водички было ограничено. Фляжку мне и еще две на всех – прежде чем убежал Кузя, сказал сержант.

Мы продолжали чеканить шаг, выходить из строя, вставать в строй, а Кузи все не было.

Наконец он прибежал, но без воды, за что тут же получил порцию пиздюлей от сержанта и сказал, что его поймал лейтеха. Фляжки с водой отобрал и сказал, что воды до обеда не будет.

Вот гандон – не сговариваясь, практически одновременно все высказали свое мнение о лейтенанте.

Но это было полбеды. Не торопясь, в развалочку, с травинкой во рту, со стороны лагеря к нам двигался старший лейтенант Гуменюк, как он сам представлялся Гхуменюк, ну или как-то так.

Сержант самый первый сообразил, что что-то пошло не так и пойдет еще хуже, поэтому строевая подготовка усилилась, команды стали громче и четче.

- Отставить занятия, вольно – скомандовал старлей. Устали товарищи солдаты, водички захотелось? Хуй Вам.

Чехи взорвали АРС, другую воду привезут через два часа, а может и не привезут. Чехи атакуют, у нас раненые, поэтому взяли своего раненого товарища на спину и бегом вон в ту гору эвакуировать бойцов.

Бегом марш, бегом, бегом, бегом..

Мне повезло, я оказался в раненых. Но я рано радовался. Когда все забрались с ношей на гору, последовала команда: в наступление с горы бегом марш (раненные уже вылечились). Норматив – 30 секунд, не успеете, будем учиться эвакуировать раненных еще и еще!

В четвертый раз, почти заползая на гору (раненного уже на себе нес я), я сказал себе: Я пройду это все. Пройду и вернусь домой, сильный и здоровый. Так и будет, бля!

#6

После «эвакуации раненых с поля боя» строевая подготовка продолжилась.

Благо, жара действует и на сержантов, поэтому с каждым часом внимание и контроль к нам становились все слабее. Что, конечно же, не могло не радовать.

Солнышко в зените и жарит немилосердно. Как хочется пить. Простая вода, которой миллиарды объемов на земле, здесь, почему-то считается чем-то недоступным.

Кузя потихоньку вполголоса бубнил себе под нос. Никак какую-то вологодско-костромскую молитву за ниспослание рабу божьему благодати.

И вдруг свершилось. «Занятия окончены» – сержант произнес это спокойным голосом, далеко не по-армейски…. «Учебный сбор в расположение походной колонной шагом марш». Даже не бегом… ура!. Кузя, молись там дальше своим богам, авось и жизнь станет легче.

А дальше был обед. Под строевую песню:

Россия любимая моя!

Родные березки, тополя

Как дорога ты, для солдата,

Родная, русская земля!

С двумя котелками для супа и для второго - терпеливо в молчаливую очередь.

Кстати надо отдать должное поварам: супец и рис с мясом были отменными. Хотелось добавки, очень хотелось. Но лучше перетерпеть, чем попасть в разряд «не наедающихся». А прохладный чай был просто супер.

Здесь, наверное, рассеялся и первый миф о том, что в чай что-то добавляют, чтобы снизить половую активность. Как говорили повара (нашего призыва) – абсолютно ничего. Старый грузинский (или там какой) чай из пачек времен еще СССР и все. Сахар кстати тоже сыпят сразу в котел.

А хуй не стоит, потому как солдат просто до смерти сам заебан.

После обеда тридцать минут отдыха, реального. Только не спать – попадешься и для всей учебной роты начнется прокачка. А так, пожалуйста, посиди в тенечке на травке, погоняй мысли – все тридцать минут твои, товарищ солдат.

Потом построение и физическая подготовка – кросс 15 км.

В Белгороде и области равнинных мест практически нет, поэтому кросс превратился в бег на износ по холмистой местности.

В дальнейшем так и бывало либо физо до обеда, а после – строевая и самоподготовка. Либо до обеда строевая, а после – физо … Самоподготовка была наименьшим злом, но там было один подвох: солдаты обычно засыпали на ней, а наказанием служила еще более усиленная физическая нагрузка.

Я, да и, наверное, многие духи справедливо считали, что учить устав лучше хотя бы потому, чтобы мозги окончательно не деградировали. Пусть эти знания в будущем совсем не понадобятся, но хоть какая-то тренировка серого вещества лишней не будет.

Незаметно подошло время ужина, после которого наступал рай для солдата – свободное время. Целый час. Обычно это время уходило на чистку формы, подшить пуговицы или залатать дыры в кителе и брюках. Кто-то даже успевал постираться и даже просушиться, благо погода благоприятствовала.

Но в этот раз сержант нас усадил за письма домой.

И действительно, пора бы написать, как идет житуха солдатская, родным весточку начеркать и девчонок милых не забыть.

Первое письмо кому?

Маме.

Самой дорогой и любимой женщине на свете. Самой, самой близкой и родной.

«Здравствуйте мои дорогие мама и папа, сестренка Катюшка и братик Сашенька, бабушка и дедушка. У меня все хорошо. Нахожусь на учебном сборе. Кормят хорошо. Занимаемся строевой и физической подготовкой…

.. кормят хорошо… скучаю по вам всем…

…не переживайте, все хорошо, никакой дедовщины нет… мы вместе с Лехой служим, ну из соседнего дома. Ты, мама, наверное знаешь его родителей…

.. Танюшка заходит? Передавайте ей привет…

… скоро присяга… напишу, если сможете приезжайте….

…денег не шлите все равно не увижу…

…МАМА очень тебя люблю и крепко целую, а также папу и всех моих родных

Ваш сын – Михаил».

Может и были такие чмошники, которые писали жалобные письма, но думаю и верю никто из настоящих пацанов такой херней не страдал и сопли не разводил. Даже, если тяжело и очень хуево, зачем расстраивать родных и близких. Их и так телевизор расстроит.

А как оформлялись письма и конверты – это же целое искусство – Третьяковка рядом не стояла.

А надписи на конверте: «почтальон скорей беги, весть любимым донеси…», «..напиши скорей ответ».

Затем писалось письмо любимым девушке (или девушкам – тут кто, что приобрел) в нем клятвенно заверялось в любви, обещании чуть ли не жениться по возвращении и скромно вопрошалось: а ты там моя ненаглядная не блядуешь ли? Ждешь ли меня?

Следом за письмом даме сердца писались письма друзьям-товарищам. Здесь особо эмоции не сдерживались и излагались подробности суровой солдатской жизни обстоятельно с матами и жаргонами, солдатскими шутками-прибаутками.

К письмам: как к исходящим, так и входящим, в армии очень трепетное отношение (напомню моим дорогим читателям, что сотовой связи тогда не было, компьютеры были у не большого числа населения, а слово интернет в России и знать не знали и слыхивали о нем).

Письма практически никогда не терялись (слава той почте России), входящие письма хранились как самое дорогое. Аккуратно в конверте, с теплом и душою. В них была частица дома, родительской любви, заботы бабушек и дедушек, любовь единственной принцессы (дамы сердца), а также глоток свободы и вольной жизни, которые в своих письмах передавали друзья.

Когда ты пишешь письмо домой, ты как будто сам оказываешься дома, как будто в реальном времени, как будто находишься рядом, проживаешь и сопереживаешь все моменты жизни.

Как сильно ты начинаешь ценить своих родных и близких, совершенно по-другому начинаешь смотреть на любовь и ценить все моменты теплоты и нежности, которые тебе дарили.

Какой искренней становиться любовь к родителям и близким. Все плохое не просто забывается, его мозг просто закидывает в дальние уголки памяти. Мама, милая мама, как я тебя люблю. Я скоро вернусь. Мамочка, не переживай у меня правда все хорошо. Береги себя, ты ведь у меня одна!!!.

Отец, Дорогой ПАПА, спасибо что воспитал меня правильно – настоящим мужиком. Поэтому мне сейчас гораздо проще.

Сестренка и братишка ваш старший брат станет настоящим воином – ему не стыдно будет смотреть в глаза людям.

А вообще с Вашей любовью и теплом эти два года быстро пролетят.

Из параллельной жизни вырвала команда сержанта: Письма сдать, на вечернюю поверку становись!

Продолжение следует.

Источник: http://nwulf.livejournal.com/158712.html