Ну по сути после смерти есть два варианта : 1.) абсолютный конец , его я представить не в силах, так как у человека всё постигается опытом;

2.) вечная жизнь , её я тоже представить не в силах , по причине аналогичной первому варианту, при чём также считается и реинкарнация и т.п.

По мне так страшны обе эти вещи, это в любом случае ощущается как ловушка, выйти из которой невозможно, так как ты выбираешь только между небытием и вечностью (если даже у вас будет всё чего вы хотите, то даже через 50 лет вам это надоест, ведь люди с удовольствием прожившие хорошую жизнь мечтают о смерти, при вечной жизни до них дойдёт, что они в ж*пе ).

Но есть один факт, который действительно может утешить - возможно есть третий вариант развития событий (помимо небытия и вечности), этот вариант не возможно не то что представить, но и даже предположить, на что это похоже, ведь мы люди, а значит нам нужен опыт.

А то что вы атеист, в этом нет ничего страшного, ведь как можно верить в богов, которых придумали люди, включая их внешний вид, образ жизни и семейное древо. Просто сначала все боялись того , что не могли понять, вот и заткнули пробелы в естествознании своими богами, а далее просто нашлись те первые кто додумался использовать это в своих интересах, ибо система созданная человеком идеальна, но сам человек нет.

Сам я агностик - я не верю в богов придуманных, верю лишь в ту силу, что управляет тем немногим, что я знаю и возможно чем то ещё, её можно назвать судьбой. Я не верю в случайности.

Я также не верю в ад, так как какая бы мр*зь

там не была, вечных мук не заслуживает никто. Если и есть ад, то мы уже в нём(ведь для каждого найдётся своя неистерпимая боль).

Я считаю нашу жизнь каким то полигоном, где встречаются совершенно разные люди. Есть хорошие, есть садисты, маньяки и убийцы. Вы можете ехать в общественном транспорте, жать кому-то руку, общаться в интернете, но вы даже и не знаете этих людей , что проходят мимо. Судьба есть, так любая незначительная мелочь меняет вашу жизнь, даже то дверьм* , что вам приходилось терпеть играет свою роль, жизнь воспитывает из нас тех , кем мы должны стать . Возможно после "смерти" начнётся настоящая жизнь, где вы уже подготовленный суровой жизнью человек.

Главное оставаться "человеком" иначе останетесь на эту вашу реинкорнацию, как на второй год в учёбе и забавно, то что вы об этом даже и не узнаете, тогда вам оставаться в этом аду, пока не созреете.

И не стоит считать мою точку зрения бредом, ведь как вы знаете, людей либо хоронят в ящиках, либо кремируют, и вы об задумаетесь рано или поздно о своей дальнейшей участи, это естественно.

Говард Фаст "Без единого звука"

Вечером 3 апреля, стоя у окна своего большого уютного дома и восхищаясь видом заката, Альфред увидел, как над горизонтом поднялась странная рука. Сдвинув большой и указательный пальцы, она потушила солнце, словно свечку. На мгновение наступили сумерки, которые кончились так же внезапно, как и начались: казалось, кто-то нажал на выключатель.

Так, впрочем, и было. Это сделала его жена. Она включила свет во всем доме.

— Боже мой, Эл, — воскликнула она, — что-то уж очень быстро стемнело, а?

— Это потому, что кто-то погасил солнце.

— Что за ерунду ты городишь, — отозвалась она. — Кстати, сегодня мы ждем в гости Бенсонов к ужину и на бридж, так что приоденься получше.

— Хорошо. Ты не видела закат?

— У меня много других дел.

— Да. Я только имел в виду, что если бы ты видела закат, то заметила бы, как из-за горизонта появилась эта ручища, ее большой и указательный пальцы раздвинулись, потом сошлись и потушили солнце.

— Ну-ну, Эл, ради Бога, не удваивай ставки во время игры. А если уж удвоишь, то твердо верь в них. Обещаешь?

— Странное дело эта рука, черт возьми. Она вернула все мои детские представления об антропоморфизме.

— А что это такое?

— Ничего. Совсем ничего. Я приму душ.

— Только не надо болтать об этом весь вечер.

За ужином Эл Коллинз спросил у Стива Бенсона, видел ли он закат.

— Нет… нет, я был в душе.

— А ты, Софи? — обратился Коллинз к жене Бенсона.

— Да некогда было. Я меняла рубец на платье. Интересно, как поборницы женских прав собираются поступить с рубцами? В них вся суть нашего порабощения.

— Это одна из шуток Эла, — объяснила миссис Коллинз. — Он стоял у окна и увидел, как из-за горизонта появилась эта ручища и погасила солнце.

— Ты действительно видел, Эл?

— Честное скаутское. Большой и указательный пальцы сначала раздвинулись, потом сошлись. Пшик… Солнце погасло.

— Просто прелесть! — воскликнула Софи. — У тебя замечательное воображение.

— Особенно когда он делает ставки, — заметила его жена.

— Она никогда не забудет, как эту проклятую ставку удваивали и переудваивали, — сказала Софи. Было ясно, что сама Софи тоже никогда не забудет этого.

— Интересно, но неосуществимо, — сказал Стив Бенсон, который работал инженером на фирме Ай-би-эм. — Это небесное тело имеет диаметр почти миллион миль. Температура внутри него — более десяти миллионов градусов, а в ядре атомы водорода превращаются в гелиевый пепел. Поэтому твои слова — всего лишь поэтический образ. Солнце просуществует еще очень долго.

После второго роббера Софи Бенсон заметила: либо в доме Коллинзов холодно, либо она заболевает.

— Эл, поверни терморегулятор, — попросила миссис Коллинз.

Команда Коллинзов выиграла третий и четвертый робберы, и миссис Коллинз пожелала гостям доброй ночи с плохо скрываемым превосходством победителя. Эл Коллинз проводил их до машины, раздумывая о том, что, в конце концов, жизнь представляет собой странный процесс обособления и отчуждения. В городе это необыкновенное явление заметили бы миллионы людей; здесь же Стив Бенсон принимал душ, а его жена меняла рубец на платье.

Для апреля эта ночь была слишком холодна. Лужицы, оставшиеся после недавнего дождя, замерзли, а усыпанное звездами небо было так прозрачно, будто на дворе стояла середина зимы. Бенсоны приехали без пальто, и, пока они бежали к машине, Стив в шутку заметил, что Эл, возможно, был прав насчет солнца. Бенсон никак не мог завести машину, и Альфреду пришлось стоять дрожа от холода, пока гости не уехали. Потом он посмотрел на наружный термометр: тот показывал всего шестнадцать градусов по Фаренгейту.

— Ну, мы разбили их в пух и прах, — заметила его жена, когда он вернулся в дом. Он помог ей прибраться, и, пока они занимались всем этим, она спросила, что он имел в виду под антропоморфизмом.

— Есть такое примитивное понятие. Знаешь, в Библии сказано, что Бог создал человека по своему образу и подобию.

— Неужели? Должна тебе сказать, что в детстве я беспрекословно верила во все это. Что ты собираешься делать?

Он стоял у камина и подумывал о том, чтобы разжечь огонь.

— В апреле? Да ты, наверное, с ума сошел. Кроме того, я уже вычистила камин.

— Я завтра снова вычищу его.

— Знаешь, я пошла спать. Мне кажется, ты совсем рехнулся, если хочешь развести огонь так поздно, но я не собираюсь с тобой спорить. Ты сегодня в первый раз не завышал ставки — это приятная неожиданность.

Дрова были сухими, огонь излучал тепло, и на него было приятно смотреть. Коллинз никогда не упускал возможности понаблюдать за пляшущими языками, и теперь он не спеша смешал виски с водой и уселся перед камином, потягивая коктейль и припоминая все свои небольшие научные познания. Зеленые растения погибнут через неделю. После этого исчезнет кислород. «Как скоро?» — подумал он. Два дня… десять дней… он не мог вспомнить, но не имел ни малейшего желания открыть энциклопедию и выяснить. Станет очень холодно, ужасно холодно. Он с удивлением заметил, что не ощущает страха, не испытывает вообще ничего, кроме легкого любопытства. Перед тем как лечь, он снова посмотрел на термометр. Температура опустилась до нуля. Войдя в спальню, он увидел, что жена уже спит. Он тихо разделся, положил на постель еще одно стеганое одеяло и улегся рядом. Она пододвинулась к нему. Почувствовав рядом с собой тепло ее тела, он вскоре уснул.

Похоже, что-то пошло не так..