ryabchikovru

Крысиный бег — бесконечное, обреченное на провал или бессмысленное преследование. Это выражение приравнивает людей к крысам, тщетно пытающимся заработать свою награду — сыр…

ГЛАВА 1. Впереди виден сыр

Такое чувство, что время проходит зря.

Такое чувство, что иссекает заряд.

Такое скверное чувство… Смирись с ним.

Или решись на большие перемены в жизни.

«Такое чувство» («Каста»)

1

Мне тридцать, и, сколько себя помню, я всегда хотел стать писателем, но, видимо, свернул не туда. Иначе как объяснить мое нахождение в рабочей робе посреди огромного желтого поля?

Время было около двенадцати, почти обед. Но кого это волновало? Начальник сразу сказал: «Берите с собой и ешьте на месте — нечего кататься по обедам!» Конечно, кто мы такие, чтобы обедать… Хотя сейчас вообще не об этом.

Я стоял посреди почти созревшей желтой ржи и смотрел на высокий покосившийся столб. Рядом со мной лежал большой моток проволоки, которой я должен был привязать к пасынку[1] столб, чтобы его выпрямить. Но это еще полбеды…

Настоящая опасность медленно подкрадывалась со стороны города. Страшная черная туча, из которой в землю били молнии. Она быстро приближалась. Уже дул сильный ветер.

Я огляделся: бежать некуда. Да и куда бежать-то? Говорят, под деревом прятаться от молнии нельзя.

Мой напарник Владислав находился от меня в тридцати километрах. Я называю его Всезнайкой. Начните ему рассказывать любое событие, и он вас перебьет. «Я знаю…» — скажет он с умным видом.

Я вытащил телефон и набрал ему.

— Алле, ты где? — прокричал я в трубку.

— На заявке еще!

— Тут дождь.

— Знаю.

— И молния!

— Я знаю, знаю.

— А может, ты знаешь, как мне от нее спрятаться?

— Ляг на землю.

— На хрена?

— Молния ударит в самую маленькую площадь, то есть в столб, и в тебя не попадет.

— Офигительный совет!

— Ты, кстати, столб привязал?

— Я работаю в этой шараге уже пять лет — столб в одного не привязать!

— Да, знаю.

— А на хрена спрашиваешь?

— Ну, может, у тебя получилось…

— Ага, бл*, конечно, получилось.

Раздался раскат грома вдалеке, но уже совсем близко черную тучу озарила молния.

Ни одна работа не стоит того, чтобы рисковать жизнью. Ни одна! Я еще раз огляделся: спереди надвигалась черная туча, сзади ярко светило солнце.

Туча. Солнце. Молния. Порыв ветра.

Ну на фиг!

Я бросил инструменты и побежал в сторону солнца. Оглянулся и остановился. Кажется, туча стала меня догонять.

Зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Аня».

Аня — худая курносая брюнетка с большими карими глазами. И такая же, как эта работа, временная… Должна была быть временной, но встречаемся мы уже пять лет, а живем вместе два года. Да и можно ли сказать «живем»? Завтрак, метро, работа, метро, ужин, сериал, сон. Конечно, все так живут, но мне чего-то не хватает. Может, я Аню просто не люблю.

— Алло! — кричу ей в трубку.

— Что будем вечером есть?

— Чего?!

— Есть что будем вечером?

— Бл*, меня тут молния убивает, а ты о еде?

— Как это убивает?

— Да так! Вон она, туча идет. Сверкает. Я стою в поле один, Всезнайка свалил на заявку.

— Ты ляг на землю!

— Я создам большую площадь и меня не убьет молния?

— Нет. Просто тогда ты будешь низко, а молния ударит в самую высокую точку в поле.

— Почему я не такой умный!

Раздался громкий раскат грома. Черная туча нависла надо мной, как НЛО в дешевом фильме. По колосьям застучали капли. Я снова побежал в сторону солнца.

Знаете, последний раз я бегал лет десять назад. Хотя нет… Последний раз я бегал в школе. Точно, в школе.

Хватило меня минуты на две: запыхался, словно за десять секунд пробежал сто метров. Я остановился и посмотрел на тучу.

Блин, да пусть лучше молния в меня ударит, чем побегу дальше!

Это все, что вам нужно знать о моем характере.

2

Раннее утро. За окном было пасмурно, собирался дождь. Рядом посапывала Аня. Я смотрел в потолок: не спалось. Не то чтобы я загонялся философскими мыслями, нет. Я думал о возможности построения коммунизма. Да, правда! Коммунизм ведь строится на простой аксиоме: «От каждого по способностям, каждому по потребностям».

А если у меня потребностей море, а способностей нет? Тогда что, кто-то будет пахать за троих, а получать за одного? Утопия. Разве нет?..

Я посмотрел на часы — еще минут десять до подъема по будильнику. И в это время раздался звонок моего телефона. На дисплее высветилось имя: «Таня Б.».

Таня Б.

???

??

?..

Ах, это же Танька Безотечество! Моя одноклассница. Я ее последний раз видел лет восемь назад, на приторной встрече одноклассников, когда еще мог мешать виски с пивом.

— Алло, — взял я трубку.

— Привет… — У нее был очень грустный голос. — Слышал? Лешка умер.

— Какой?

Лешка — это было самое распространенное имя в то время, когда я учился, да и сейчас Лешек среди моих знакомых очень много.

— Литвин! — крикнула она.

«Мой братик — Лешка. С кем с коляски вместе патрулировали дачные поселки…»[2] — пропел я про себя.

— А ты знала, что в песне «Легенды» на самом деле поют не про Лешку, а про Левку?

На слове «знала» Аня подняла голову и посмотрела на меня.

— Ты о чем вообще?! — прокричала Танька.

— Да так… Я просто офигел. А от чего умер? Его убили или как?

— Просто умер.

— В смысле «просто»?

— Ну, просто. Говорят: раз — упал, и все!

— Упал, и все, — повторил я. — Офигеть. И что, когда похороны?

— Сегодня в двенадцать.

— Сегодня в двенадцать?

— Да. Он еще позавчера умер.

— Где?

— Дома умер. Просто раз, и все.

— Где сегодня в двенадцать?

— На Центральном кладбище. Будешь?

— Да.

Я выключил телефон. Провел рукой по лицу. Честно пытался заплакать, но не смог.

Для меня он умер лет пять назад. Мы с ним не поругались — просто перестали общаться. Даже не помню почему. Мы были лучшими друзьями, а потом раз — и все прошло. Если бы я его сейчас встретил на улице, то подумал бы, что это какой-нибудь левый чувак. Песню «Касты» «Встреча»[3] помните?..

— Что случилось? — спросила Аня, повернувшись на спину.

— Леха умер.

— Это который…

— Да, он, — оборвал я. Она все равно его не знает, поэтому какая разница.

— О-фи-геть, — произнесла она по слогам и села на кровати. — Думаешь, не рано еще звонить Ленке?

— На фига звонить Ленке?

— Ну, Исмайловым.

— Да не тот Леха, а Леха Литвин. Мой одноклассник.

— А-а, одноклассник… — На ее лице скользнула улыбка. — И сколько ему было?

— Шестьдесят, бл*дь!

— Чего ты материшься?

— Да ничего. Говорю же: мой одноклассник. По-твоему, сколько ему было?

Она задумчиво посидела, потом встала с кровати и направилась в ванную.

Она реально не знает, сколько мне лет?

Я вздрогнул: зазвонил мой будильник. Потом были обычные утренние дела.

Мы встретились с Аней на кухне. Она сделала нам кофе.

— И как он умер? — спросила она, намазывая на хлеб масло.

— Говорят, просто умер, и все.

— Будешь отпрашиваться с работы?

— Самое паршивое, что, если бы его убили, это понятно. Если бы у него была болезнь — это тоже понятно. Но он просто умер…

— Чего понятно? — Она подала мне бутерброд.

— Ну смотри. Если бы он умер, там, от болезни: от рака и всего такого, — это как бы вина врачей. Если бы его убили — это значит, что оказался не в том месте. Если бы он умер от старости, так это вообще понятно… Но он просто умер.

— Тебе важно кого-то обвинить в его смерти?

— Нет. Как же ты не поймешь?.. — Я задумался, жуя бутерброд. — Он умер без причины.

— Тебе что, нужна причина?

— Нет. Зачем ты задаешь такие вопросы? Мне не нужна ни причина, ни что-то еще. Я просто не могу это осознать. Самое интересное: если бы я не знал о его смерти, он ведь был бы для меня жив, так? Кот Шредингера.

— И охота тебе думать о всякой чуши с утра…

— Это не чушь. Это фундаментальный закон Вселенной: если я этого не вижу, значит, этого нет.

— Ты на работу-то идешь или я одна? — Она подошла к раковине.

— Отпрошусь.

Не буду вам подробно рассказывать о звонке начальнику и попытке объяснить, что смерть часто непредсказуема, что я не мог о ней знать заранее и поэтому не мог его загодя предупредить.

3

Мы встретились на кладбище. Вторая за все время встреча одноклассников.

Нас было немного. Точнее, почти никого. Еще точнее — всего четверо: Игорь, Таня, Костя и я. Остальные то ли не захотели, то ли считали, что Литвин еще жив.

О том, что мы вчетвером ждем покойника, почти все сразу забыли.

— Короче, у меня свой бизнес, и мне нужны замы, которым могу доверять, — говорил Игорь, раздавая нам визитки. — А вам я доверять могу…

Таня рассказывала о своем новом муже. Он работал на стройке, но главное, сочинял и пел свои песни.

— Ну вы чего? — возмущалась она. — «Ты сейчас так красива, спасибо тебе от меня…» Это же его хит! Он про меня написан…

— Не, три ребенка — это жопа, — жаловался Костя. — Денег нет, жизни нет. Отдыхаю на работе…

Я молчал. Интересно, что бы сейчас сказал Леха? Просто не верится… Как не верится и в то, что когда-то у меня были планы на жизнь и мечты. А сейчас ничего нет. Абсолютно. Надежд на лучшее — тоже. Я так и проработаю до старости в этой связи, приходя вечером домой, где самый важный вопрос — «Что будем есть?»

Холодный ветер ударил в лицо. Я повернулся к нему спиной. Показался катафалк…

После похорон мы зашли в первое попавшееся кафе. Костя занял у меня пятьсот рублей на неделю. Все заказали пива и картофель фри.

— Ему еще повезло, — отхлебнув, сказал Игорь. — Просто раз, и умер. У меня был сотрудник лет двадцати пяти. У него постоянно болел живот, врачи не знали, что с ним. У него неожиданно такие боли начались на работе… Он орал! Мы вызвали скорую. Но он не дождался, умер. А Литвин просто раз, и умер.

— Давай не будем об этом, — сказала Таня.

— Займи еще пятьсот, — попросил у меня Костя.

Я занял. Он заказал себе еще пива.

— Мы должны были с ним встретиться через пять лет и сравнить наши рестораны, — сказал я, вспомнив школу и тупые обещания.

— У тебя есть ресторан? — спросил Игорь.

— Нет… Еще нет, но я типа близок к этому.

— Близок? Что значит близок?

— Ну, есть бизнес-план, — врал я как по писаному. — Отдал его в банк на проверку для кредитов…

— Ты, получается, победил, — сказала Таня.

— Не бери кредиты. — Игорь отхлебнул пива и продолжил: — У меня есть для тебя предложение повыгоднее. Один мой проверенный друг ищет генерального директора в автомобильный магазин на полгода. Зарплата — сто тысяч в месяц. Заработаешь, и проценты отдавать не надо.

Может, я и похож на лоха, но разводку с генеральным директором знаю. К вам обращается старый знакомый и говорит, что ищет в свой автосалон, или магазин, или еще куда директора с зарплатой, например, в семьдесят тысяч рублей. Вы соглашаетесь, подписываете все договоры и начинаете работать. Полгода, а то и год, роскошь становится вашим вторым именем. И вдруг к вам в офис заявляются менты. Оказывается, пока вы шиковали, кто-то кидал заказчиков на деньги, а так как директор вы, то следующие три-пять лет с конфискацией имущества в пользу обманутых — ваши.

— А что там делать надо? — спросила Таня.

— Да ничего особенного. Следишь за продавцами, и все.

— А без опыта работы берет?

— Ты своего музыканта хочешь пристроить?

— Да, ему как раз столько примерно и надо на раскрутку.

Сказать ей или нет?

— Пусть позвонит мне по номеру на визитке, — закончил Игорь.

Таня кивнула. Я промолчал.

4

Сидели мы до вечера, часов до семи. Костя мне остался должен две с половиной тысячи, Игорь снова заводил о замах, а Таня включала песни своего «мужа».

В общем, я в меру пьяный побрел домой.

На улице все еще было прохладно, и все еще собирался дождь. Так и хотелось крикнуть в небо: «Дождь, ну давай уже!»

Но дождя не было. Вокруг была лишь серость города. Нет, на билбордах, конечно, красовалась разноцветная реклама, но скажите мне, кто на нее сейчас ведется? Покажите мне того, кто, увидев рекламу об «очень стоящем» доме по самой низкой цене, тут же побежит его покупать. Нет такого человека. А реклама есть.

Кстати, вы замечали, что почти никто не носит яркую одежду осенью, все одеваются в основном в серое?

Я остановился. Когда я превратился в брюзгу, критикующего все вокруг?

И тут мне в руки сунули красную листовку. «Хватит ждать. Пора! Ты сможешь!» — прочитал я огромные белые буквы.

Я оглянулся — от меня отдалялся парень в серой куртке.

— Эй, погоди! — крикнул я ему.

Тот остановился, посмотрел на меня.

— Ты это, как его там… Ангел, что ли?

Поймите: я тогда был пьян, нес полную ерунду.

Глаза парня округлились от страха, он собрался бежать.

— Стой! — крикнул я.

Но парень побежал что есть мочи. И как он догадался, что мне нужны именно такие слова?

Сунув листовку в карман, я задумался. «Ты сможешь!..»

— А что я смогу?

— Что? — Женщина, проходившая мимо, остановилась.

— Что я смогу?

— Все что угодно, — усмехнулась она.

— Вы тоже ангел?

— Пока только учусь, — улыбнулась она и пошла дальше.

«Все что угодно…»

С такой мыслью я сел на холодную скамью в городском парке. Темнело, накрапывал дождь, меня клонило в сон.

— Простынешь, — услышал я мужской голос.

Передо мной стоял высокий парень с гитарой в руке и сигаретой в зубах.

— Вставай, простынешь, — повторил он.

Я усмехнулся.

Он схватил меня за руку и дернул на себя. Я резко встал.

— Пошли, сейчас не лето, — проговорил он.

— Пойдем! — согласился я, и мы пошли.

— Чего напился?

— Узнал, что могу все. Знаешь, как в песне у «Касты»? «Чемпион мира»[4].

— И поэтому нажрался?

— Ну, нажрался я еще на поминках.

— На чем?

— Ну, одноклассника хоронили. Страшная вещь. Мне тридцать, я могу все, но у меня ни хрена нет. Я просрал жизнь.

— Но ты же можешь все изменить?

— Могу. Но как?

— А что ты хотел делать?

Я остановился.

— Ты хочешь сказать, что я могу написать книгу?

— Конечно можешь.

— А кому она на хрен будет нужна?

— Мне так же говорили о моих песнях. Но вот я иду со своего концерта, где было пятьсот слушателей.

— Это немного.

— Это офигенно!

— Сколько себя помню, я всегда хотел написать книгу, — проговорил я.

— Вот и пиши!

Мы продолжали идти.

— А о чем писать?

— Да хоть о чем. О себе напиши.

— Да кому будет интересно читать обо мне, а?

— Люди любят копаться в чужом грязном белье. Знаешь, какая любимая песня у моих слушателей?

— Конечно нет. Я вообще не знаю твоих песен…

— Она о девушке, которая влюбилась в другую девушку…

— Тс-с-с. Нельзя про это говорить в общественном месте.

— Да пошли они!

— Да, точно! Пошли они! Задолбали! — громко прокричал я.

— Так вот, в этой песне есть еще жених одной из девушек, который поет песни и которого зовут так же, как и меня.

— Это типа реальная история?

— Конечно нет! Но все думают, что реальная.

— А-а-а… — Я хитро улыбнулся. — Понял. Она будто реальная, но нереальная.

Музыкант посадил меня в такси.

«Напишу книгу…»

С такими мыслями и несколькими банками пива я пришел домой.

Было уже темно, но свет в комнатах не горел. Из спальни, которая была и залом, громко кричал мужик:

— Нельзя так поступать с ними!..

Опять она смотрит этот тупой сериал. Я скинул верхнюю одежду, прошел на кухню, сел и открыл пиво.

— О чем писать?.. — пробурчал я.

В окно застучал дождь.

— Это будет философский роман обо мне! — крикнул я и кулаком стукнул по столу. Банка пива подпрыгнула и упала. Пиво полилось на стол.

— Ну какого фига! — На кухню зашла Аня.

Она тут же поставила банку. Вытерла жидкость тряпкой.

— Может, тебе хватит? — сказала она.

— Конечно хватит. Нам, это… Надо завтра ноут купить, — проговорил я.

— Зачем?

— Буду книгу писать.

Она села напротив.

— Какую книгу?

— Обычную, чтобы люди читали.

— С чего ты взял, что у тебя выйдет?

— Если ты не знала, то до знакомства с тобой я писал короткие рассказы и даже публиковался.

— А почему я их не читала?

— Потому что ты и не просила.

— А как я могла попросить, если ничего не знала?

— Могла бы догадаться, у меня ведь лицо вон какое интеллигентное…

— Это точно.

— Подай мне пиво.

— Сначала это допей, интеллигент.

Я сделал глоток.

[1] Пасынок — короткая опорная стойка из железобетона или дерева, закрепленная в грунте и служащая для закрепления деревянной опоры (отсюда и далее — прим. авт.).

[2] Слова из песни «Легенды» рэп-группы Centr.

[3] Имеются в виду строчки:

У меня был друг. Когда прошлого касаются мысли,

Во многих эпизодах появляемся мы с ним.

Уехал он лет семь назад.

<…> И вот он здесь проездом, какой-то левый чувак,

С деловым видом и тоном мрачным, — в общем, чужак.

[4] Имеются в виду строчки:

Эй, хорош, ну давай, ну что ж ты?

В любой миг жизнь изменять к лучшему можно,

Ведь ты —ты! — чемпион мира — мира!

Чемпион своего внутреннего мира.

Продолжение: https://www.litres.ru/book/aleksey-ryabchikov/the-rat-beg-69...

1.

Это был обычный солнечный зимний день. Владимир, худой, высокий мужчина, стряхнув снег с рабочих ботинок, вошел в кабинет начальника.

- Володь, присаживайся, –обратился тот и тут же посмотрел уставился в монитор.

Владимир сел на стул и по привычке потрогал свой левый карман. Нащупав пачку сигарет, он радостно вздохнул.

- Еще минутку, –так и не оторвался от своего дела начальник.

Владимир кивнул и стал медленно осматривать столь знакомый кабинет. Тут и там висели таблички о том, как здесь выгодно работать, о большой зарплате и карьерном росте. Однако за десять лет в этой конторе Владимир смог дорасти до инженера-водителя, до этого он был просто инженером, а потом всех водителей сократили, и он стал инженером-водителем.

- Я вот по какому вопросу тебя позвал, – начальник наконец посмотрел на него. – Точнее, это даже не вопрос … А-а-а, нет, вопрос. Помнишь наш разговор про наматывания километража?

- Это вы про вчерашний наш крюк? Так там пробка была, я и решил объехать. Так мы быстрее к абоненту приехали.

- К абоненту это хорошо. Но какого же хрена вы полчаса простояли возле магазина «Медведица»?

- Так это самое, мне в туалет приспичило.

- А не сильно ли часто тебе в туалет приспичивает? Позавчера приспичило, поза…

- Так вообще-то люди каждый день в туалет ходят.

- Так-то люди, а ты работник. Каждая секунда твоего простоя – это минус сто рублей компании. Тебе бы понравилось, если бы я вместо пяти тысяч премии тебе двадцать рублей дал? … Молчишь? Во-о-т! А, думаешь, компании нравится в убыток работать? А вот с такими твоими километражами и походами по магазинам в рабочее время компания только за неделю потеряла сто двенадцать тысяч рублей. А потом вы все жалуетесь, что зарплата маленькая!

Внутри Владимира все кипело, он очень хотел сказать и про сокращение, и про мизерный оклад, и про то все, что он все вертел на …. но он смолчал.

- Давай это в последний раз! – подытожил начальник.

2.

Милая морозная погода. Сладкая сигаретка. Владимир, стоя на крыльце и уже держа сигарету во рту, глубоко вдохнул свежий воздух, поднес зажигалку, и тут зазвонил его сотовый.

- Да чтоб вас!

На экране его телефонавысветилась надпись «Дежурная».

- Что? – буркнул он в трубку.

- Зайди.

- Я курю

- Зайди срочно! Давай.

Он недовольно посмотрел на сигарету и нехотя убрал ее в пачку, вошел в здание, в коридоре повернул направо.

Дежурная, жена начальника, сидела за своим столом, а рядом стоял мужчина. Владимир тут же узнал его.

- Абонент утверждает, что вы назвали его неприличным словом, – начала она.

- Каким? – тут же спросил Владимир.

- Неэтично повторять, – ответил мужчина.

- И все же!

- Какая разница! – почти крикнула дежурная. – Мы уже все решили, вам нужно просто извиниться.

- За что?

В этот момент в кабинет дежурной заглянул начальник.

- Что случилось? – поинтересовался он.

- Да вот, – вздохнула дежурная. – Вчера нахамили мужчине, мы уже все решили, нужно просто извиниться, а Владимир не хочет.

- Владимир, выйдем, – махнул ему начальник.

Они вышли в коридор.

- Извинись.

- За что? Я ничего не говорил.

- За «ничего» сюда не приходят, все же что-то сказал!

- У них модем в туалете стоит, а там, я извиняюсь, насрано и воняет. Я им говорю, вы хоть смойте. А они: «Чего смывать, лишнюю воду тратить, и так много платим». А я им: «Тогда сами в своем говне и ковыряйтесь».

- Да-а, конечно, свиньи попадаются, но все же, – начальник положил руку ему на плечо. – Это наша работа, иногда и не такое бывает. Давай не спорь, иди, извинись.

Внутри Владимир вскипел, но снова смолчал. Зашел и извинился.

3.

Так было целый день.

Он смолчал, когда ему продали чебурек с кислым мясом. Он смолчал, когда начальник попросил его задержаться на работе. Смолчал, когда абонентка назвала его криворуким мастером. Смолчал, когда на парковке прямо перед его глазами заблокировали выезд его УАЗа. К концу рабочего дня внутри он походил на гнойный прыщ, который вот-вот должен лопнуть.

4.

Обычная двухкомнатная квартира. Поздний вечер, он медленно раздевается, смотрит по сторонам. Вроде все обычно.

Он так же медленно проходит на кухню, где уже на столе стоит тарелка супа, а его жена, милая блондинка Аня, нарезает хлеб. Он садится за стол, снова оглядывается, что-то выискивая глазами, берет ложку. Аня пристраивается напротив него, мило улыбается.

Прозрачный пар поднимается над тарелкой горячего красного борща.

- Опять черный хлеб, – бурчит он. – Не могла белого купить.

- Так я не успела сегодня, это ты вчера брал.

- А-а-а.

Он съедает ложку супа.

- Опять холодный! Ну, сколько я тебе говорил, что я люблю горячий! Особенно в такую погоду.

- Холодный? Он почти кипел, - недоуменно говорит она.

- Нет, я тебя буду обманывать?! На, сама попробуй!

Аня вздыхает, берет тарелку, ставит ее на плитку и включает. Практически сразу суп начинает булькать, в это время Владимир жует хлеб, осматриваясь.

Она ставит тарелку перед ним, снова садится напротив.

Он пробует суп, обжигая язык.

- Сильно горячий!

- Ты издеваешься?

- Сама попробуй, я, че, врать буду?!

Он снова обводит взглядом все вокруг, жуя хлеб.

- Как на работе? – спрашивает она.

- Да как, задрали они меня, эти козлы! Платить не хотят, зато ты обязан делать то, делать это. Посрать нормально не дают даже.

Он снова пробует суп. Еще горячий. Новый кусок хлеба. А его глаза бегают по кухне и наконец находят, за что зацепиться.

- А я тебе говорил! – тут же восклицает он.

- Что?

- Угол отклеился, – он ложкой показывает на верхний угол кухни, там совсем чуть-чуть отклеился уголок обоев.

Она оборачивается, пожимает плечами:

- Ну, отклеился и отклеился, что такого? В выходные приклеим.

- Что значит «что такого»! Нужно сразу все делать нормально! Я же тебе говорил, а теперь мне целый выходной тратить на подклейку!

- Сама все сделаю.

- Ну, началось. Сама она сделает. Ты уже сама сделала, – он повысил голос. – Этот, как его …. Ремонт машины. Сколько мы потом заплатили, около десятки?

- У тебя на работе опять проблемы?

- Да при чем здесь работа! У нас обоина отклеилась, а ты даже этого не заметила! – он перешел на крик.

- Обоина? Велика катастрофа.

- Катастрофа начинается с мелочи! Сегодня обоина, завтра ты плиту забудешь выключить, послезавтра квартира сгорит!!!!

- Мне, что, ее сейчас поклеить?

- Да при чем здесь это!!!! Я тебе про одно, ты, блять, про другое. Сколько раз я просил выключать на ночь свет в туалете. Каждую ночь встаю, и, сука, он снова горит. Вот и с этой хренью то же самое!

- Ты чего материшься?

- Да как же тут не заматериться! Я целый день вкалываю, прихожу домой, а тут бардак!

- А я, по-твоему, целый день сижу дома, так, что ли? - ее глаза краснеют.

- Да со своей работой лучше бы ты дома сидела! Просто так время тратишь.

- Ну, ясно.

- Да что ясно-то, – он смотрит на нее. – Ну, опять же началось, чего ты плачешь? Я, что, не то сказал, что ли, что-то. Объясни, что я сказал не то!

Она молчит.

- На хер твой суп!

Владимир бросает ложку, встает из-за стола. И так резко встает, что суп проливается на стол. Он идет на балкон курить.

А на улице спокойно, белый снег, темнота и только гул машин. Но у него внутри все пылает, он даже думает позвонить шефу, чтобы высказать все….

Он тушит окурок в старой банке из-под кофе, снова заходит в квартиру. Она сидит на кухне. Он хватает полотенце, идет в ванну, закрывает дверь.

- Вот же сука, ну, блять! Ну, е, - слышится из ванной. Резко открывается дверь. – Ну, Аня, сколько раз говорил про ванну, но е мое! Ты зачем мои нервы тратишь, а? Ну, опять же одна вода на полу, ну, ты че!

- Я в ванне даже не была, - тихо отвечает она.

- Ты хочешь сказать, что это я!!! Я, блять, даже зайти туда не успел!

Она молчит.

- Ну, сколько можно-то! Неужели нельзя, ну, хотя бы элементарно меньше брызгать воды. А! Ну тебя на хер. Вот хоть, блять, домой не возвращайся. Там нервы, тут нервы! И что я такого сказал!

Он резко бросает полотенце на пол, мечется по комнате, хочет идти курить, но передумывает, одевается, выходит из квартиры.

Она уже привыкла. Сейчас он спустится к соседу на первый этаж, они выпьют пива. Он вернется около двенадцати, ляжет спать, а утром будет умоляюще извиняться.

Эх, выпустить бы пар вовремя…

Перед его глазами черная дверь с цифрой 77. Вроде в прошлый раз дверь была такая же, но цифры другие, да и подъезд этот лучше, да и район.

Он оглядывается в нерешительности, подносит кулак к двери, стучит. Дверь открывается, на пороге она.

– Привет, – улыбается он.

– Привет, – улыбается она.

– Как дела?

– Нормально. У тебя?

– Тоже неплохо. Я смотрю, тебе здесь ближе до работы добираться.

– Одна остановка и все.

– Очень близко.

– Да, – соглашается она.

Неловкое молчание, он делает вид, что осматривается, многозначительно кивает головой.

– И подъезд хороший, – говорит он.

- Даа.

- Лучше, чем был.

- Лучше, чем был, где?

- Ну где ты там до этого снимала.

- Ну да.

Снова молчание.

– Ладно, где вещи? – спрашивает он.

– В коридоре, – она немного отходит в сторону.

- Надеюсь диван с собой не берешь.

Она из вежливости хихикает.

Он заходит в ее квартиру. Слишком пусто. Ему кажется, что без него она потеряла наполненность жизни. Но он совершенно не ставит в расчет, что пустота связана с переездом.

– Пустовато у тебя тут, – тихо говорит он. – А мебель как повезешь?

– Она не моя, я так снимала.

– Ясно, – он берет в руки две большие китайские сумки. – А прикинь мы бы взяли кредит на ремонт …

– Не надо про это…

– Окей

Он выносит сумки. Она еще раз медленно проходит по комнате, пытаясь понять, все ли забрала. Он заходит снова, берет коробку, выносит. Она идет на кухню, наливает воды из-под крана, нюхает ее.

– Ты чего? – спрашивает он, вернувшись.

– Это мой родной город, как-то не по себе из него уезжать. Хочу напоследок запомнить все вкусы.

– А-а-а…

Он берет еще одну коробку, она намного легче тех. Она выпивает воду, берет в руки гитару, выходит в коридор.

– Хоть и второй этаж, но все равно тяжеловато, – говорит он, снова зайдя в квартиру. – О, гитара. Не можешь ты без неё.

– Давно уже не играла, с лета.

Эти слова он воспринимает как намек. Она не может играть на гитаре без него. И еще раза два спустившись со второго этажа, он обдумывает их. Она не играла на гитаре с лета, они расстались, когда, летом.

У него резко поднимается настроение. Он довольный забирает последний чемодан, который она сама хотела унести, и спускается вниз.

Она с гитарой в руках еще несколько секунд смотрит в квартиру, выключает свет, закрывает дверь, стучится к соседям, отдает им ключи и спускается к нему.

Машина, точнее ее заднее сиденье и багажник полностью загружены ее вещами. Она останавливается возле пассажирской двери, не зная, куда положить гитару. Он выходит, открывает ей дверь, перед этим забрав гитару, которую кладет на заднее сиденье поверх вещей.

– Есть одна проблемка, – говорит он, сев за руль.

– Какая?

– Я не ужинал. Давай заедем в кафе «Ложки».

– Ты же мог сначала заехать поесть, потом уже за мной.

– Я думал, что, может, ты захочешь.

– Я не хочу есть. Я подожду тебя в машине.

– Ты будешь сидеть в машине, пока я буду есть?

– Да, музыку послушаю.

– Глупо.

– Глупо меня звать на обед, я пассажирка. Всего лишь пассажирка.

– А пассажирки не едят?

– Нет.

Сквозь вечернюю дымку еще видны фасады зданий, улицы еще наполнены людьми, унылыми грустными людьми, которые по пути домой все еще решают рабочие проблемы, эти же проблемы они будут решать и дома перед сном, а кто-то даже и ночью. Бесконечная суета обыденных проблем.

В машине тишина. Он молчит специально, это гениальный план, нужно показать, что ему все равно.

Она молчит, потому что ей все равно. Во всяком случае пока…

Впереди показывается вывеска кафе «Ложки». Он паркует машину возле кафе.

– Точно не пойдешь? – спрашивает он.

– Точно, – отвечает она.

– Я быстро.

– Приятного аппетита, – говорит она.

– Спасибо.

Он медленно выходит из машины, так же медленно идет к дверям кафе. Может, она передумает?

Он берет себе ужин, есть не очень хочется, но надо…

Она сквозь стекла, сквозь преломлённый свет видит, как он садится за стол.

Тогда точно был дождь. Сильный проливной дождь. Он начался резко, вечером около шести, а через полчаса весь город встал в одну огромную пробку.

Она ехала на такси во Дворец культуры на какой-то тренинг по мотивации и почти опаздывала.

А тут дождь и огромная пробка…

В машине играла какая-то песня про любовь какого-то современного певца. Водитель постукивал в такт песне, а ее взгляд упал на вывеску кафе «Ложки». Сменялись песни, время перешагнуло отметку начала тренинга, кончился дождь, а машина не сдвинулась с места. Водитель пару раз выходил, смотрел, что там и как, курил и снова садился, заполняя машину горьковатым послевкусием сигарет.

Ей захотелось есть, а может, это было следствие песен и запаха.

– Сколько я вам должна? – спросила она. – 389 рублей? Да?

– Это за полную поездку, – сказал водитель.

– Считайте, что я уже доехала, – проговорила она, сунула водителю 400 рублей и вышла из машины.

В воздухе пахло дождем и свежестью, необычное сочетание для города. Она остановилась, ей хотелось погрузиться в этот аромат чистоты.

Именно в эту секунду она почувствовала удар в плечо. От неожиданности и от силы удара она упала, успев поставить руку. Упала не больно, но намочила левую штанину джинсов и куртку.

Он, одетый в рабочую робу, замер над ней.

– Простите, – проговорил он. – Я случайно.

Она посмотрела на него, он на нее. Ничего между ними не промелькнуло.

– Ой, простите, – догадался он и помог ей встать.

– Интересно, куда это вы так спешили, – буркнула она, осматривая свои джинсы.

– Уже никуда, – он посмотрел на наручные часы.

– И все же?

– В том кафе с пяти до семи вечера обеды со скидкой, хотел поесть.

– А почему нельзя было выйти раньше?

– Дождь. Я бы весь промок.

– Теперь промокла я.

– Может, кофе? Я вас угощу, и вы как раз высохнете.

– Я бы еще и поела.

По сути, это было не кафе. Столовая, забегаловка, бистро, называйте как угодно, но не кафе.

Кофе был только черный, быстрорастворимый. Котлеты куриные сухие, лапша переваренная. Разговор скорее не клеился … вначале.

– Я работаю замом главного менеджера в магазине «Квартино», скоро хочу стать директором, стремлюсь к этому, – сказала она, когда они принялись за кофе.

– А я монтер, монтером был, монтером и умру, – улыбнулся он.

– В смысле?

– Интернет в квартиры провожу.

– И все?

– Еще хочу научиться рисовать, пробую, но пока времени не особо. Могу только голову Гомера Симпсона срисовать. И то она получается немного не такой.

– Ты обводчик?... Они рисуют, ты срисовываешь, значит, ты обводчик!

– «В погоне за Эми»?

– Ты смотрел?

– Блин, да это мой любимый фильм. Он просто крут, мегакрут.

– Согласна.

– Моя любимая сцена, это когда он ей признается в любви. Она такая, Холди, я лесбиянка, я не могу из-за твоего увлечения менять свою сущность.

– Там было … чутка не так.

– Но смысл-то такой же?

– Смысл да. Кстати, мне тоже очень нравится эта сцена.

– Да, я по этой сцене одной девчонке в любви признавался… Блин, – проговорил он.

– Ты чего?

– Нельзя же тебе рассказывать про это.

– Про что?

– Ну когда знакомишься с одной девушкой, нельзя рассказывать про другую.

– А мы типа знакомимся? Я думала, ты извиняешься за то, что толкнул меня.

– Да-а?

– В смысле да-а-а-а?

– Да, извиняюсь, – согласился он.

– Ну и как признание?

– Это был… – он вздохнул, чтобы придумать метафору. – Провал тысячелетия.

– А ты точно скопировал его слова? Не перепутал чего. Вот если бы мне сказали точь в точь эти слова, я бы растаяла.

– Я их заучил. Прям один в один.

– Ну хоть имена-то поменял?

– Бли-ин, забыл, – улыбнулся он. – Ну конечно, поменял. Я с ней встретился, поболтали, то и се, проводил ее до дома и возле подъезда начал: я так больше не могу, я люблю тебя. И это не мимолетное чувство к первой встречной… И так далее. Она на меня смотрит, как на дурака. Я заканчиваю говорить, готовлюсь с ней целоваться, а она мне: и как ты дальше будешь с этим жить?

– Серьезно, она это спросила?

– Да-а.

– А ты?

– А что я? Я говорю, ну…ну так же, типо как еще. Она такая: ну хорошо, пока.

– Надо было ей сказать, что без нее ты не смог бы жить.

– Надо было вообще с ней не завязывать отношения.

– Почему?

– Да дураком был. Я ее зову гулять, она то с подругами, то не может, то еще что. Потом: ну дава-а-ай сходим. И снова морозится. Да чего я тебе рассказываю, ты так же делала. Вы все так красивые делаете.

Она смущенно улыбнулась.

– Ты сейчас сделал мне завуалированный комплимент? – спросила она.

– Возможно, – улыбнулся он.

– Спасибо, – она сделала глоток кофе. – Знаешь, я вот давно поняла, что любовь из кино совсем другая. В жизни так не получается.

– Да почему, получается. В кино просто все сжато, а люди все растягивают и очень долго присматриваются друг к другу. Я вот читал «Триумфальную арку». И могу с уверенностью сказать, что больше половины оттуда можно выбросить.

– Ты и книги читаешь?

– Иногда, редко. Я больше кино и сериалы смотрю.

– А на гитаре случайно не играешь?

– Пробовал, не получается, а что?

– Я играю. Мы иногда с друзьями в парке собираемся и играем, – проговорила она.

– Бесплатно играете?

– Конечно… Для души, – ответила она. – Отдыхаем так.

– И что играете?

– Бардовскую, что еще можно на трех сыграть… Я, например, очень люблю «Белую гвардию». Группа такая.

– И как вас послушать?

– Приходи в это воскресенье, если дождя не будет.

– А если будет?

– Значит, в следующее.

– Опять началось… Отговорки от красотки.

Она весело улыбнулась.

Он садится за руль машины.

– Зря не пошла, – говорит он. – Сегодня там было вкусно.

– Там всегда было отвратно.

– В первый раз тебе же понравилось.

– Мне?

– Ну да.

– Когда я это говорила?

– Когда именно, не помню, но говорила.

– Нет, я не говорила такого. Мне не нравилось тут никогда.

– Ясно, – он машет рукой и заводит машину.

– Что ясно?

– Да все вы так. Сейчас ты специально будешь это говорить, чтобы портить наши воспоминания о нашей первой встречи.

– Зачем мне это?

– Да как зачем, чтобы ничего со мной не связывало. Точнее, даже не так, нужно, чтобы наши общие… Блин… Короче, чтобы тебе было легче, нужно чтобы все воспоминания обо мне были плохими.

– Что за бред?.

– Почему бред? Я так же делал, пока не осознал, что так нельзя.

– Ну я же не ты!

– О-о-о, конечно, ты же не я! Ты же лучше меня.

– Да! Я такой ерундой не занимаюсь. Я никогда не считала тебя плохим и всегда дорожила нашими воспоминаниями! А теперь давай просто поедем!

Он заводит двигатель, именно в этот момент он замечает у нее в руке стакан кофе из кофейни.

– Это кофе? – спрашивает он.

– А что там, по-твоему, будет?

– Ну просто ты в машине сидела.

– Я сбегала до того киоска и купила.

Он глушит машину.

– Что опять? – раздражается она.

– Тоже хочу кофе, от этого в кафе послевкусие плохое.

– Ну тебе же нравится там еда.

– А кофе нет. Тебе купить?

– У меня есть, – она поднимает стакан, показывая ему.

– Я быстро.

Эта история – про двух людей, про нее и про него. Эта история – попытка разобраться в сложном процессе под названием Любовь. Эта история в какой-то степени реальна.

Итак, двое. Он и Она.

Он – обычный парень, мужчина, около 30 лет. Таких вы видите на каждом шагу. Он среднего роста, среднего телосложения и средних взглядов. У него есть мнения по многим вопросам, но он предпочитает отмалчиваться. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание?

Онаа – девушка 26 лет с красивой фигурой и ростом чуть ниже его. Карьеристка с четко поставленной целью и планом ее достижения. Она редкий тип людей, но именно эти люди добиваются всего. Естественно, она не идеальна, у нее есть свои недостатки, но об этом позже.

Среда

Осенний желтый лист застрял в дворниках его синей тойоты. И как бы он ни старался его выдернуть, все никак не получалось, он не мог ухватить краешек листочка.

Его машина стоит на парковке супермаркета в спальном районе, здесь она и будет ночевать, потому что ему лень ее заводить ради поездки в двадцать метров до подъезда.

Вечернее солнце все еще греет, и вроде бы можно радоваться, но его окружает тоска. Даже сейчас он ненароком рассматривает угрюмую женщину, выходящую из супермаркета с прозрачными пакетами. В ее взгляде тоска.

Неудержимая тоска поглощает всех в этом сером провинциальном городе. Спросите у знакомого: как дела? И он вам расскажет, почему ему скверно живется, а потом и вы ему расскажете то же самое, только он вас спрашивать не будет. Лучше всего эти разговоры проходят под пиво, утром ведь на работу, а пиво слабоалкогольный напиток. Пиво ненадолго уберет тоску, а когда оно перестанет действовать, можно переходить на водку.

Он не был исключением из правил, он тоже вел эти душные пивные разговоры, но по скайпу. Первый этап уничтожения тоски давно прошел, ему мало было пары банок пива, теперь ему нужно около 6-7 пинт (0,547 л).

И вот, плюнув на желтый осенний лист, естественно, в переносном смысле, он заходит в супермаркет, покупает 7 банок пива и одну пачку сухарей. Платит за это около 1000 рублей, хотя его ставка в день 700, и выходит из магазина.

Чистая тротуарная дорога, желтые деревья, старая выцветшая скамейка, дверь его подъезда. Писк домофона.

Он поднимается на первый этаж, смотрит на серые двери лифта. Заманчиво подняться на нем вверх. Просто стоять, и раз – нужный этаж. Но он боялся лифта, как многие боятся маленьких собак.

Поэтому он поворачивает налево в сторону двери, за которой спрятана лестница.

Ступеньки мелькают у него перед глазами, однажды он пробовал их сосчитать, но сбился на цифре 115. На пролете между девятым и десятым этажом он останавливается, переводит дух, когда-то, еще этой зимой, она встречала его возле двери, ведущей на площадку квартир. Когда-то, еще совсем недавно, он ждал ее дома и готовил ужин.

Когда-то…

Очень страшно понимать, что время прошло, а ты его не ценил, воспринимал все, как само собой, а надо было жить.

Он усмехается, вспомнив смешной эпизод с ней, и поднимается, толкает дверь от себя. И возле лифта он видит ее.

Мираж? Нет. Это точно она!

Брюнетка с длинными волосами, пронзительными зелеными глазами, маленьким носом и веснушками, разбросанными по лицу.

Он кусает себя за палец, чувствует боль. Это все наяву. Он делает несколько шагов вперед.

– Привет, – говорит она, а он останавливается.

Их взгляды… их знакомые взгляды встречаются, но теперь в них нет той прежней искры. В его взгляде чувствуется некая неуверенность, будто бы перед ним стоит полицейский, который просит его пройти с ним. В ее взгляде извинение, она извиняется, она не хотела его тревожить.

– Не скажешь мне привет, – говорит она.

– А… это… Привет. Ты просто неожиданно, я вот там… вспоминал…

– А ты снова пешком? – перебивает его она.

– Ну да, физкультура… как обычно, – он выдавливает улыбку.

Она тоже улыбается, не показав зубы.

– Зайдешь? – говорит он. – Кофе?

– Нет, я как бы… – она мнется, не знает, как начать, как объяснить ему свой приход. – Меня… В Томске открывается наш магазин, в смысле… наш, не мой…

– Я понял, ты же все там и работаешь! Как он там, «Квартино» торговый дом.

– Откуда ты знаешь?

– Что?

– Что я там работаю?

– Ну ты же у меня в друзьях.

– Точно, – говорит она. – Вот в Томске открывается филиал, и мне предложили стать его управляющей.

– Круто. Ты всегда хотела жить в тихом городке.

– Это да… Помоги мне переехать.

– В каком смысле?

– Я вещи собрала, одежду там, ноут, книги, мелочь всякую. Хотела на поезде, но поняла, что не смогу все с собой взять сразу. Автобус тоже отпал. Есть только такси, но ты же знаешь…

– Ты боишься ездить на машине, - перебивает он ее.

– Да, но я не боюсь с тобой. Ты медленно едешь и все такое.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отвез?

– Да, просто отвез и все. Я узнала, это примерно семь тысяч стоит, я тебе восемь дам.

– Восемь тысяч, чтобы отвезти тебя?

– Ну да. Поможешь погрузить и все.

– А разгружать?

– Ну и это!

– А почему ты не позвонила? – спрашивает он. – Это же можно было по телефону…

– Я удалила твой номер … Прости.

– Почему?

Она пытается подобрать ответ, но в голову ничего не идет. Молчание затягивается.

– Ну так что ты скажешь про поездку? – спрашивает она.

– Восемь тысяч вполне нормально. Когда ехать?

– В эти выходные, точнее, вечером в пятницу нужно выехать.

– Я тебе обещать не буду, скорее всего да, завтра вечером позвоню.

– Тебе продиктовать мой номер?

– Я помню… Мой оканчивается на 3472, если ты вдруг…

– Я помню, – говорит она и нажимает на кнопку возле серых дверей.

Эхом проносится звук включившегося лифта.

Они молчат, смотрят друг на друга.

- Точно! – вдруг восклицает она и вынимает из кармана маленький ключ от домофона – Это твой – она протягивает его ему.

Он делает несколько шагов к ней, забирает ключ.

- А я его потерял, - усмехается он и тут же спрашивает - Может, все-таки кофе?

– Нет… – она отводит взгляд, ищет что-то на полу, снова на него. – Я просто хотела сказать, как бы… Расставить все точки над «и», что ли. Это не попытка тебя вернуть, это обыкновенная просьба к знакомому. Если тебе тяжело, я лучше…

– Все нормально. Я все понимаю, как это говорят…

Его обрывают двери лифта.

– Жду звонка, – говорит она, заходя в лифт.

– Окей.

Двери закрываются, лифт трогается вниз.

– Дважды в одну реку не зайти, – говорит он, но она уже не слышит.

Его однокомнатная квартира, когда-то они тут жили вместе, а теперь о ней напоминает только ее фото на заставке его ноутбука и порванная москитная сетка на кухонном окне, которую он забывает поменять.

Он сидит на кухне, перед ним ноутбук и банка пива, на экране в маленьком окошке толстое лицо Витали. И это маленькое окошко лишь немного прикрывает ее шею на фото.

– Наверно, это шанс, – говорит он Витале.

– Шанс, она же тебе сказала, что все это туфта… Ты ее просто довезешь и все.

– Да это она для отвода, точно говорю. Вот это меня и бесит в людях!

– Что?

– Нет, чтобы прямо все сказать, а люди начинают вокруг ходить. Выдумала поездку, – говорит он и делает глоток пива. – Я просто на сто процентов уверен, что мы сойдемся после нее.

– Может, ты выдаешь желаемое за реальность?

– Да ни хера! Вот вспомни, когда мы расстались, мне нужно было купить телек. Я пошел в ее магазин? Нет. Хотя ценник там был дешевле, чем везде. Знаешь почему?

– Почему?

– Я не хотел ее видеть, я не хотел, чтобы меня накрыло воспоминаниями. Я ее специально избегал, а она, прикинь, пришла ко мне, – он допивает пиво до конца, едет к холодильнику за еще одной банкой.

– Вот ты как ссышь? – спрашивает Виталя.

– В смысле как? – он садится обратно.

– Ты ссышь стоя, а она сидя.

– Это физиология, к чему ты это.

– Да к тому, что все люди разные. Ты не захотел ее видеть, она захотела! Это ничего не значит.

– Ха, а срем-то мы одинаково.

– Ты меня не хочешь слышать. Она к тебе пришла, ты на кофе ее позвал, она не захотела. Это же прямой, сука, повод не думать, что она пришла, потому что хочет вернуться.

– Она не зашла на кофе, потому что не знает про меня ничего. Может, у меня девушка, может, я не хочу с ней сходиться. Она почву проверяет, но основная проверка будет в машине… Во! Я специально отвезу ее в кафе, где мы познакомились. Скажу, что с работы и жрать хочу. Это будет намек.

– Ты дурак. Ты, как обычно, не хочешь слышать людей…

– Эй…

– Ты сам говорил, почему люди не могут говорить, что думают. Она тебе сказала, а ты ей не веришь.

– Что она сказала? Что?

– Она сказала, что это тупая обыкновенная просьба к знакомому. Это с твоих слов.

– Да, но ты бы видел, как она это сказала, словно подразумевая что-то другое.

– Потом только не говори мне, что я тебе не предупреждал. Ок?

– И не скажу, в следующий раз она мне будет подавать пиво, – он делает глоток.

Всего неделя

0.

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция – «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи!

Как только двери закрылись, он прислонился к ним спиной, хоть это и было запрещено. Его уставший взгляд, скользнув по пассажирам, остановился на черноволосой девушке: она стояла недалеко от него, держась за поручни и смотря в окно.

Он тяжело выдохнул, и, возможно, воздух его дыхания долетел до ее щеки, или, может, сквозь шум поезда она услышала этот обреченный выдох. Но именно в этот момент она обернулась, их взгляды пересеклись.

Она ему слегка улыбнулась, он тоже.

Она сделала шаг к нему, он остался стоять на месте.

– Мы знакомы? – спросила она.

– …Скорее нет, чем да,– ответил он.

– Это как понять?

– Ну, я вас знаю, а вы меня нет.

– Вы меня знаете…. Интересно. Откуда?

– …

1.

Он ненавидел понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы. Но, если быть честным, то пятницы он любил больше всех этих дней, особенно после семи вечера, а вот до семи ненавидел. А его самый нелюбимый день был понедельник, это неудивительно, ведь у всех так.

Этот понедельник он ненавидел, так же, как и тот. А тот ненавидел так же, как и этот. По будильнику он просыпался ровно в шесть часов утра. Он брал телефон, добавлял еще двадцать минут и переворачивался на другой бок. Вставал он с постели только в семь. Потом стандартный набор: умывание и кофе, новостная лента в соцсети и музыка в наушниках, зависящая от воскресного вечера.

В то дождливое утро у него звучала 25/17 – песня про район, которая плавно переключилась на «Бумбокс-Вахтерам», как раз в тот момент, когда к остановочной платформе метро подходил поезд.

Втиснувшись в вагон, он вцепился в поручни и слегка расставил ноги, чтобы никто не смог его сдвинуть. При этом его мысли никто не держал, и они полетели в будущее, а именно в предстоящий вечер. Когда он садится в зале на диван, включает свой большой телевизор и смотрит режиссерскую версию фильма «Новый кинотеатр Парадисо». Обычную он посмотрел еще в субботу, и она произвела на него неизгладимое впечатление, а вот режиссерскую версию он нашел только поздней ночью воскресенья – этим и объяснялись черные круги под глазами.

На абсолютном автомате, как и все, он дошел до работы, скинул верхнюю одежду, сказал: «Привет – несколько тысяч раз», и сел за компьютер. Начал стучать по клавишам, попутно поглядывая на своих коллег –их в кабинете было всего пять без него, и каждого он презирал.

Лену – за то, что она тупая дура.

Паша – олух, строящий из себя умного.

Витька – ну, так ничего, только страшно любит целовать одно место у начальника.

Кристина – ноющая тупая стерва, вечно жалующаяся на всех.

А Вадим – он просто Вадим. Даже когда он косячит, все говорят: «Ну, это же Вадим!» И все прощается.

Вся пятерка обедала почти всегда вместе в этом же кабинете, но он предпочитал ходить в кафе. Там бизнес-ланч дешевый.

И вот купив за 300 рублей котлеты с картошкой, салат и кофе, он сел за свой любимый столик возле окна. Тут красивый вид: серый город, видно прохожих и угол старого здания. По его наблюдению, старые здания выглядят лучше, потому что они штучный товар в отличие он нынешних безликих квадратов. Наверное, поэтому ночью все светится, так пытаются скрыть халтуру бездарных архитекторов.

Убрав с подноса тарелку с картошкой и котлетами, салат, кофе, он вдруг заметил на столе небольшую черно-белую листовку, на которой было написано: «Вы ненавидите понедельники? Вас бесят все вокруг? Вам кажется, что ваша жить пуста? Звоните 8-952-963-85-74».

Почесав подбородок, он набрал этот номер и нажал зеленую трубку.

– Здравствуйте,– через несколько гудков ответил мужчина

– Здравствуйте. Я увидел объявление.

– Это первый шаг к лучшей жизни. Я имею в виду звонок на этот номер. Сделайте сразу второй – придите к нам в офис прямо сейчас.

– Сколько это стоит?

– Бесплатно.

– Совсем бесплатно?

– Не совсем. Мы работаем по факту. Если вам понравится, то мы примем от вас плату. Но не сегодня. Сегодня бесплатно.

– Ладно. До скольких вы работаете?

– До скольких? До скольких? Какая разница до скольких? Это совсем … неуместный вопрос, я вас жду прямо сейчас. Улица Свободы, 7, офис 315, на третьем этаже бизнес-центра.

– Но я сейчас работаю.

– Вы ведь слышали истории про счастливые случаи?

– В каком смысле?

– Ну, истории. Допустим, человеку предлагают просто прийти поговорить, а там он получает работу своей мечты. …Ну…Слышали же нечто подобное? Таких историй полно, может, они слегка изменены.

– Наверное, слышал.

– Вот у вас сейчас такой случай, я вас жду.

Он смотрит в окно, потом разламывает котлету, кладет вилку на стол и набирает номер шефа.

– Андрей Юрьевич, я задержусь с обеда, – говорит он. – Мне с ЖКХ разобраться надо, они до пяти просто.

– А что у тебя с ними?

– Они мне начислили за какую-то уборку территории, а я и так за это уже плачу.

– Но это же не срочный вопрос?

– Так они начисляют и начисляют!!! Кто платить за это будет?

– Ладно, иди.

Бизнес-центр, обычное высокое здание, их полно в каждом городе. Бизнесменов мало, а вот центров полно.

Обычный офис в полупустом здании на третьем этаже, в нем два кресла, на стене висит доска для записей.

Хозяин офиса, высокий худой мужчина, предложил ему сесть в кресло.

– Как вас зовут? – спросил хозяин офиса.

– Антон, – ответил он.

– Вы хотите изменить свою жизнь?

– …

– Логично предположить, что если вы сюда пришли, то хотите. Вы читали хоть раз литературу про успех? Наполеон Хилл или Киосаки?

– Читал, давно.

– Хотите, я вам скажу, почему у вас ничего не получилось?

– В каком смысле?

– …Раз вы сюда пришли то, значит, чтение этих книг вам не помогло достичь вашей мечты.

– Логично.

– Хотите, я вам скажу почему у вас ничего не получилось?

– Да.

– Потому что вы ни хрена не делали, простите за грубое слово. Моя концепция очень проста, она поможет изменить вашу жизнь всего за неделю.

– За три года не получилось, а за неделю получится?

– Легко. Встаньте прямо сейчас и напишите на доске три ваших самых заветных желания.

– За сколько?

– Что?

– Сколько это будет стоить мне?

– Пока совершенно бесплатно.

– Точно бесплатно? А то я помню, ходил на такие курсы, сначала бесплатно, а потом счет выставили и в суд хотели подать.

– Не беспокойтесь, здесь все точно бесплатно.

Он встал.

– Что писать?

– Три ваши самые безумные хотелки, –уточнил хозяин офиса.

Так на доске появились три надписи:

«Новая работа»

«Хочу написать книгу»

«Хочу семью»

– Отлично! – воскликнул хозяин офиса. – А теперь давайте подумаем. Чтобы найти новую работу, что вам нужно сделать?

– Искать ее.

– Верно! Но! Вот вы выкидываете мусор из полного мусорного ведра?

– Естественно.

– Ну, конечно, глупо же в полное ведро еще кидать мусор.

Он кивнул головой.

– Ваша нынешняя работа, – продолжил хозяин кабинета, – полностью забила условное ведро, и, прежде чем искать новую, нужно выкинуть старую.

– Уволиться.

– Вот именно, вы меня поняли… Так, продолжим. Чтобы написать книгу, вам нужно ее начать, ведь верно?

– Да.

– И сколько вы уже написали?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Да, так, можно сказать, ничего.

– Ясно. Суть вы уловили: чтобы написать книгу, вам нужно ее начать писать. Так. Семья … У вас есть девушка?

– Нет.

– Значит, вам нужно ее найти. Вам ведь девушки нравятся?

– Ну да.

– Извините, что спросил, всякое бывает…Итак, вам нужно найти девушку, начать писать книгу и уволиться с работы. По-вашему, это реально сделать за неделю?

– Почти.

– Почти? – переспросил хозяин кабинета.

– Ну, с девушкой может сразу не срастись, характер не совпасть.

– Понимаю. Понимаю…Если в следующий понедельник вы придете сюда с начатой книгой, страниц десять, фотографией вашей девушки с вами, селфи, и подписанным заявлением на увольнение, то я вам дам десять тысяч. Но если не придете со всем вышеизложенным, то вы мне должны десять тысяч. Согласны на такой спор?

– То есть вы мне даете десять тысяч, если я выполняю эти три пункта?

– Да, джентльменский спор. Но если не сделаете, то вы мне десять.

– Всего эти три шага?

– Да, всего эти три шага.

– Я согласен.

2.

Его вторник начался так же , как и понедельник. В окно стучал дождь, а он, открыв глаза, уже ненавидел всех, в особенности себя за вчерашний вечер.

Вчера он вернулся домой с энтузиазмом выиграть деньги. Поел, налил себе кофе – ну, какой писатель без кофе, сами понимаете. Сел за компьютер, открыл вордовский файл, поменял шрифты. И вдруг в его голове зазвучала песня «Я никогда не видел моря»

Блин, как так, ее же надо послушать вживую. И он послушал, потом наткнулся на песню «Чудо», а потом увидел длинный ролик про Тарантино. В общем, оторвался он от Ютуба примерно в час ночи. Какое тут писательство!

Всю дорогу к метро он винил себя и клятвенно обещал исправиться этим вечером.

Когда двери закрылись, он вцепился за поручни и расставил ноги. Его глаза начали скользить по лицам сидящих людей, пока не замерли на одной. Черноволосая курносая девушка сидела между двумя старухами и смотрела в телефон.

Нужно с ней познакомиться.

«Привет. Меня зовут Антон». - «Аня». - «Куда ты едешь?» - «На работу». - «А ты?» - «И я».

Нет, так не годится.

«Девушка, я могу с вами познакомиться?»

Еще хуже.

«Девушка, мне кажется, мы с вами где-то встречались».

Вроде норм, но не очень.

Когда снова закрылись двери, он вернулся из своих мыслей в вагон метро, но вот только ее уже не было. Кажется, она вышла.

Он сел за рабочий компьютер и посмотрел по сторонам.

«Эх, надо было спорить, что одна цель стоит три тысячи».

– Лен, – позвал он дуру Лену.– Как написать заявление об уходе?

– Об уходе куда?

– Ну, уволиться.

– А ты нашел куда идти?

– Нет еще.

– Так сначала найди. Я смотрела, искала, тоже хотела уйти, но толком ничего не нашла.

– О чем вы? – влез олух Паша.

– Да Антон хочет уволиться.

– А ты нашел куда?

– Нет, – ответил он.

– Тогда и не стоит, – усмехнулся олух. – Сначала нужно найти куда, а только потом писать. Уволиться всегда успеешь, а вот найти новую…

– Еще, может, кто блеснет ненужным советом?

– Тебе на увольнение надо? – откликнулся Витька.

– Да.

– На почту кину.

– Антон, – сказал Паша. – Я деньги не занимаю никому, если что.

Ленка засмеялась, Паша повернулся к своему компьютеру, а Антон прочитал письмо от Витьки.

Вечером вторника повторилось то же самое, что и вечером понедельника.

«Моросил мелкий противный дождь. Он стоял под навесом подъезда, не зная…»

Вот что он выжал из себя, прежде чем его глаза пронзила острая боль. Он почувствовал себя уставшим, вроде даже температура поднялась. Посидев, подумав, он выключил компьютер и лег на диван, смотреть мультсериал «Симпсоны».

3.

Среда. Вагон метро, и снова черноволосая красотка, только теперь она не сидит, а стоит всего лишь в двух метрах от него. «Вот она, нужно просто подойти. Просто подойти и сказать: «Привет!»

Но нет, что-то неохота, просто неохота

Получились слова глупой песни, но как часто человек так разговаривает с самим собой, пытаясь найти объяснение своим страхам.

Она вышла на станции, он с сожалением посмотрел ей вслед.

Он включил свой рабочий компьютер.

– Тебя шеф вызывает, – сказала ему Ленка.

Кабинет его шефа был обычным, как у всех шефов. До нынешнего его занимал предыдущий, а до него – еще один. По сути кабинет не менялся, менялись только лица, его занимающие. И все они считали своих подчиненных рабами, а те – их идиотами.

– Садись, –бросил ему шеф.

Он сел в кресло, поодаль от начальника.

– Тебя устраивает твоя зарплата? – спросил шеф.

– Вполне.

– А график работы?

– Почти.

– Тогда с чего ты решил увольняться?

– Кто вам сказал?

– Неважно.

– Ну, я же лично вам ничего не говорил и не приносил.

– Понимаешь. Мысль – первична. Сначала ты думаешь, потом делаешь. Вот если ты уже задумался над чем-то значит, вскоре сделаешь это.

– Но можно же передумать.

– Вот и я об этом. Сколько у тебя оклад?

– Тридцать.

– А если будет тридцать шесть?

– В каком смысле если будет тридцать шесть?

– Я хочу добавить тебе шесть тысяч, но с условием, что ты останешься. Как тебе?

– Тридцать шесть, и остаться? Но не навсегда!

– Конечно, не навсегда, про навсегда и речи нет. Всегда – столько и не живут. Я говорю только про пока.

– Договорились.

За окном льет дождь. Слева от клавиатуры – стакан кофе, на мониторе - пустой вордовский лист, в колонках - «Я никогда не видел моря». В его голове:

«Надо было увольняться»

«Надо было увольняться».

«Надо было увольняться».

«Надо было увольняться».

«Надо было увольняться».

«Надо было увольняться».

«Надо было увольняться».

Музыка кончилась, а писать совершенно не хотелось, потому что его мысли были в работе, точнее, о работе. Ведь просто так никто ничего не добавляет, наверняка обязанностей накидает.

4.

Он проснулся в пять, ему не спалось. Он думал про свою жизнь, про свое будущее. Если ничего не делать сейчас, то ничего не будет потом.

Он встал с кровати, налил себе кофе, включив компьютер, открыл вордовский файл.

И мысли полились. Он напишет книгу про человека, который запутался, который хочет изменить свою жизнь, но не может. Про человека, который устал жить, короче, про себя.

Семь часов пропикало, когда он заканчивал третью страницу. Пора на работу.

Энергия била из него, пока он шел до метро, но в вагоне, когда он снова увидел ее, весь его энтузиазм пропал: глаза поблекли, настроение испортилось.

На работе его тянуло в сон, не помогали даже кофе и крики начальника, что нужно спешить.

Дома он просто плюнул на все, рухнул на кровать и уснул.

5.

Проснулся он как обычно, как обычно, перевёл будильник, потом собрался и вышел. В метро он ее не встретил, искал ее, но так и не увидел.

Его загрузили работой, да так, что он даже не смог сходить на обед. А вечером он перечитал написанное и понял, что это очень скверно, хотя, в принципе,) идея неплохая.

Он налил себе кофе.

– Что получается, – размышлял он про себя, – спор я провалил, потому что тупо ничего не делал. Не уволился, не познакомился, не написал. Может, я и писать-то толком не умею. Но вот с ней точно нужно познакомиться, просто подойти и сказать: «Привет, можно познакомиться?» Не стоит ничего выдумывать, просто: «Привет, можно познакомиться?» Нужно попытаться. Нужно хотя бы один пункт выполнить.

Выпив кофе, он сел и хотел писать, но ведь пятница, а в пятницу нужно отдыхать, разве нет? Он плюнул и выключил компьютер.

6.

Суббота. Нужно набираться сил, нужно отдохнуть от работы и от всего. Он посмотрел две части «Убить Билла» и больше ничего не делал.

7.

Воскресенье – день, когда нужно готовиться к работе и к неделе. И он готовился, пересматривая «Назад в будущее» в переводе Сербина. А еще с утра он пообещал себе, что с понедельника обязательно выполнит эти три шага.

1.1

Новый понедельник ничем не отличался от предыдущего. Кофе, дождь, сборы на работу.

Как это все однообразно изо дня в день!

Вагон метро. Снова она, их взгляды встретились.

Она сделала шаг к нему, он остался стоять на месте.

– Мы знакомы? – спросила она.

– …Скорее нет, чем да, – ответил он.

– Это как понять?

– Ну, я вас знаю, а вы меня нет.

– Вы меня знаете. Откуда?

– Вот уже неделя, как мы с вами ездим в одном и том же вагоне.

– Блин, вы про это, а я-то думала, – она усмехнулась.

– Если честно, – проговорил он, – я уже давно хотел у вас спросить, но … было боязно.

– Ой, ну вот только не надо этой банальщины, что я такая красивая и страшно даже подойти.

– Но это же приятная банальщина?

В окнах вагона показалась станция.

– Приятная. Напишите мне в инстаграм, – продолжала она. – Морозова нижнее подчеркивание Кэт, как кошка по-английски, первая буква си. Там поговорим.

– Ладно.

Поезд остановился, двери открылись.

– Жду сообщения. Пока.

– Пока.

Она вышла, обернулась, улыбнулась ему, и двери закрылись.

Обед. Офис 315.

Он отдает десять тысяч хозяину офиса.

– Почему вы не уволились? – спрашивает тот.

– Мне подняли зарплату.

– Вы любите свою работу?

– Я ее ненавижу.

– Но вам подняли зарплату.

– Значительно подняли.

– Интересно. А книга?

– Я начал, но она не пошла. Не хочу торопиться. Нужно ее хорошенько обдумать.

– Ну, хоть немного написали?

– Три страницы, но они получились плохими, я их удалил.

– Ясно. Девушка?

– Познакомился с одной только сегодня, должны встретиться на днях.

– Вы ничего не сделали, но зато столько отговорок нашли.

– Это не отговорки. Это веские причины.

– Сути дела не меняет. Причины, отговорки… Не хотите ли отыграться? – холодно осведомился хозяин кабинета.

– Как?

– Те же самые вводные, одна неделя, но теперь двадцать тысяч.

Они заключили новое пари.

Воскресный вечер. Он заходит в почти пустую кофейню, заказывает черный кофе, садится за стойку возле окна. Несколько пустых мгновений смотрит сквозь чистое стекло, думая о чем-то. Там идет снег, и нет прохожих. Чашка кофе согревает руку, он делает глоток. Его передёргивает от перепада температур. Он ставит чашку, снимает шапку, достает обычный альбомный лист и ручку.

«Привет в прошлом знакомая мне девушка А.

Как сложилась твоя жизнь? Как ты вообще?

Глупо, я ведь знаю, что ты не прочитаешь это письмо, а если прочитаешь, то мило улыбнешься и все.

Да, собственно, и не знаю, зачем я это пишу. А впрочем, я, как, наверное, и ты (сейчас это стало модным) ходим к психологу.

А у меня, по его словам, проблема одна, в каждой девушке я вижу тебя. И как не крути, не могу от этого избавиться. И вот психолог, предложил написать тебя письмо и отправить почтой. Интересное предложение, я, кажется, это уже видел в фильме «Нечестных прошу не беспокоить». Помнишь, если смотрела они та изливали душу под саке, а в конце остались вместе. Я же надеюсь, что, прочитав это письмо, ты не посчитаешь меня сумасшедшим.

Почему я уверен, что ты прочитаешь? Легко. Моя мама еще общается с теть Валей, мама Кати, а та еще общается с т. Галей, мама Жени, ну а та знает адрес твоих родителей, ну а они скажут тебе, если ты живешь не с ними.

Судя по социальным сетям, у нас с тобой очень много общего. Я тоже обожаю этот дурацкий фильм с Жан-Полем Бельмондо «На последнем дыхание». Почему дурацкий?

Да потому что я никому не могу объяснить, почему он мне нравится. Так же как я просто с ума схожу от французской старой кинематографии, особенно «Двое в городе» с Габеном и Делоном. В моих наушниках сейчас играет главная тема из этого фильма.

Я действительно рад, что твоя мечта с кино, хоть наполовину и сбылась, скоро и моя сбудется (надеюсь).

Письмо получается не складным, да и как может получится складно, я столько хочу тебе сказать, мысли прыгают от одного к другому.

Рекомендую тебе посмотреть «Новый кинотеатр Парадизо» - сногсшибательная эпитафия всему европейскому кино.

О фильмах будем говорить при встрече, а сейчас я должен излить душу, так сказала психолог. Но разве тебе интересна душа незнакомца? Я представляю, что, если бы кто ни будь мне из класса написал сейчас, спустя кучу лет и рассказал все это. Я бы не ответил…

Только В. уже точно не напишет, его убили, если ты не знаешь. Он первый из нашего класса, может уже есть и другие, но В мне особенно жалко.

Я уже рад, если ты дочитала до сюда. Но я ничего хорошего не сказал, да и плохого тоже.

Было бы классно встретиться, знаешь, как у Бродского, именно ты подсадила меня на него. Помнишь его эссе про Италию:

«I was standing there waiting for only person I knew in that city to meet me. She was quite late».

При нашей встречи ты бы тоже опоздала, а я бы заказал два эспрессо. Сразу бы два. Пока бы их пил, может быть написал несколько строк в блокноте. У меня такая привычка, блокнот и несколько строк. Да, эти строки бывают вторичны, но что уже в нашей жизни может быть первичным? Кажется, что благодаря интернету мы пережили все, что только можно.

Знаешь, в чем преимущество обычного черного кофе? Его вкус не приукрашен различными добавками. Он немного горьковат, от него желтеют зубы, он дает работу сердцу. Он наносит вред организму, а люди его пьют. Не в этом ли великая человеческая глупость? Временное ощущение вкуса и бодрости, а взамен отходняки. Многие ругают наркоманов. Но чем я лучше него, выпивая за раз два эспрессо?

Кофе кончается, а тебя нет. Я с горечью убираю блокнот в плечевую сумку. Выхожу из кафе. На удивление на улице тишина, а крупный снег медленно покрывает асфальт. Меня немного морозит, в кафе было тепло. Я поворачиваю направо, делаю несколько шагов. И вдруг слышу свое имя. Резко разворачиваюсь, поскальзываюсь на льду и падаю. Не больно падаю, и вижу тебя. Ты весело смеешься, я тоже начинаю смеяться…

Вот это, на мой взгляд, наша идеальная встреча.

Что еще? Что еще?

Я где-то читал, что любовь и свобода – самые важные вещи для человека. А мне вот кажется, что любовь все равно ограничивает свободу. Ты как думаешь?

Я на досуге написал несколько произведений, ну так баловство пока что. Мне было бы приятно осознавать, что ты их читала. Знаешь, как в песни.

«Но ты конечно совсем другое хотел услышать,

Что я читаю тебя в газетах,

Что нравится мне как ты думаешь, как пишешь( забыл слова)»

На днях, по работе, меня заставили, я заходил в клуб – театр. Там своя труппа, которая ставит спектакли. Знаешь, какие красивые интервью дают участники, особенно про образы в классических произведениях. Когда я туда пришел, они репетировали что-то. И там, кроме мата не было других слов.

К чему я это?

Я прекрасно понимаю, что в моей голове твой образ, созданный мной, да в некоторых аспектах он не совпадает с реальностью…

Но наверняка ты еще лучше!

Твой знакомый незнакомец М.

PS. Сейчас я работаю над сценарием, и думаю, что он однажды попадет на твой редакторский стол. Ты посмотришь на его автора, именно так мы и встретимся. Ах, да ты найдешь здесь кучу ошибок, но разве в жизни бывает, что-то идеальное?»

В принципе он доволен результатом, он вынимает конверт из сумки, сворачивает туда письмо, заклеивает. Одевает шапку, замирает, пытаясь перебороть желание выпить еще кофе, не получается. Он покупает стакан черного кофе. Выходит, из кафе.

Сейчас очень сложно найти почтовый ящик, но возле его дома еще осталось отделение почты.

Именно туда и упадет конверт….

Этот случай произошел в обычном подъезде обычного пятиэтажного дома в обычный поздний зимний вечер.

Сергей, высокий, полный мужчина средних лет, задержался на работе. Все как обычно: шефу срочно был нужен отчет к завтрашнему собранию, а про него шеф вспомнил только за десять минут до конца работы. Пришлось делать.

Именно поэтому дверь подъезда Сергей открывал около одиннадцати вечера, и он уже успел подняться на площадку между первым и вторым этажом, когда заметил мужчину средних лет. Одет он был в обычную куртку, джинсы, но в руках держал пистолет, дуло которого уже целилось на Сергея.

-Только тихо, – шепотом произнес незнакомец– Будет тихо – будешь жить. Короче, деньги и телефон гони.

Это всегда происходит неожиданно. И Сергей впал в ступор, он не знал, что делать – деньги на карточке, телефон жалко. Да еще почему-то лицо грабителя показалось знакомым.

-Ты че, не понял! – так же шепотом, но уже грозно добавил грабитель. – Ты это самое, торопись.

«Ему бы очки – и вылитый», - промелькнуло в голове у Сергея.

-Дюшес! – почти крикнул он.

Грабитель почесал шею свободной рукой, приопустил пистолет.

-Это самое, – проговорил он – Меня же так в школе звали… Погоди… Молчи…Ну-ка, в сторону, на свет.

Сергей сделал шаг вправо.

-Е-мое … Лобзик! А ты че так разжирел!

-Работа такая, сидячая.

-Прям как у меня, хе. А ты кто?

-Аналитик в банке.

-Во блин, у меня кореш в банке работает, а я по подъездам. Ха. Есть предложение. Хе. ….Да ладно, че, шучу я, – усмехнулся грабитель.

-А ты как? – Сергея смущал пистолет.

-Да как, люмпеном стал. Мы же всегда хотели жить не работая, так вот я не работаю. Куришь?

-Нет.

Дюшес закурил, при этом продолжал говорить:

-Ограничен во всем. Не куришь, не употребляешь, работаешь как проклятый. Не боишься сдохнуть, как хомяк в колесе?

-Не понял.

-Ну, хомяк бежит в колесе по кругу, за иллюзорную цель, а потом хоп – и нет его.

-А ты лучше живешь?

-Если бы не тюрьма, то все было бы роскошно. Ну и вообще, жаловаться я не буду. Меня в принципе все устраивает, я как бы счастлив. У меня же основной смысл в жизни –не работать. Мы ведь родились не для того, чтобы работать, мы родились, чтобы жить. Хе, ну, иногда и на нарах посидеть, – Дюшес задумался и добавил: – Ну, а ты че, как?

-Да вроде нормально. Жена, Аньку помнишь?

-Наша Анька?

-Моя Анька.

-С которой ты в школе встречался?

-Да. Ребенка ждем, вот ипотеку взяли.

-Ты взял квартиру в ипотеку в этой сраной пятиэтажке? У меня бабка в такой померла, когда я еще в школе учился. Сколько эта хрень холодная еще простоит?

-Это был лучший вариант, среди всех. Времена такие.

-Ну да, – согласился Дюшес. – Раньше я брал наликом за вечер тысячи две. А вот уже третью ночь и сотки ни у кого в кармане нет, приходится безделушками забирать. У тебя тоже, поди, нала нет?

-Так щас все на карточках, все деньги электронные.

-Ля, точно, времена говно. Электронные деньги – это же воздух. Деньги типа там где-то есть, но их типа нет. Мне бы такой развод замутить … Это самое, у тебя, че, совсем нала нет?

-Ну, у меня, это, косарь есть. Надо?

-Конечно, гони.

Сергей достал портмоне, вынул из него деньги, отдал грабителю.

-И кошелек давай, – потребовал тот. – Кожаный, сдам куда-нибудь.

-Не дам. Это подарок, батя мне на Новый год подарил. Он умер два года назад.

-Дядь Саня? Соболезную. Я никогда не забывал, как он нас с тобой учил водить на своей «копейке». У вас же «копейка» была. Помню, ехали в поле, он тебя садил за руль, потом меня. Хороший мужик был. Сколько раз меня его уроки вождения спасали. Ладно, из уважения не возьму.

И тут Дюшес увидел, как блеснуло кольцо на пальце Сергея.

-А вот колечко гони, –обрадовался он.

-Тоже не дам. Дед Боря мне его на окончание института подарил.

-Только не говори, что он тоже умер…

-Умер.

-Да блин! Долбаное время, никого не щадит, как ни сопротивляйся, все равно умрешь. Дед Боря. Он же нам с тобой самогон наливал, сигареты давал, заступался. Как щас помню: до нас с тобой гопота докопалась, а он мимо проходил и с ходу самому главному долбанул. Помнишь?

-Конечно.

-Так вмазал – тот сразу в нокаут. Блин, отличный мужик был. А теть Света-то жива?

-Мамка жива. В деревню к сестре переехала.

-Ну, хоть это. Картошку так же вкусно жарит?

-Щас еще лучше, на сале, – Сергей похлопал себя по животу. - А твои как там?

-Не знаю. Давно с ними связь потерял….Кстати, связь – телефон гони, или тоже чей-то подарок?

-Сам купил. Симку выну?

-Можешь даже все с него стереть.

Сергей вытащил телефон из кармана, вынул сим-карту, отдал телефон грабителю.

-Это самое, если в мусарню пойдешь закладывать, то иди завтра, лады? Дай мне сегодня отметить. Хочется посидеть, выпить. Лады?

-Ладно.

Дюшес убрал пистолет в карман.

-Ладно, че, - сказал он, – пора мне.

-Был рад тебя видеть.

-И я тоже. Кстати, не обижайся, как говорится, это бизнес.

-Понимаю.

Они пожали руки.

Дюшес медленно пошел вниз, а Сергей вверх.

Он открыл дверь, зашел в квартиру. Красивая брюнетка выглянула в коридор.

-Знаешь, кого видел? – сказал он ей.

-Кого?

-Андрюху, Дюшеса.

-Да-а? И как он?

-Ограбить меня хотел, – улыбнулся Сергей, – точнее, даже ограбил.

-В каком смысле?

-В прямом – наставил ствол и забрал деньги, телефон.

-Серьёзно? – удивилась брюнетка.

-Еще как…Вот скажи, кто бы мог подумать, что он станет вором…Кто бы мог подумать, что я буду аналитиком…