repin

Судьба разбросала наших соотечественников по всему свету. Как они живут в Румынии

Регион к югу от украинского города Черновцы, румынская Буковина, до 1918 года входил в состав Австро-Венгрии. Он населен смешанным населением. Значительная его часть говорит на так называемом карпаторусском диалекте, считающемся диалектом украинского. То же и к западу от Буковины в Карпатах. Везде славянские географические названия, например, слово «гура», то есть гора.

Буковинское село Молдовита. Здесь живут гуцулы, но вывески - только на румынском. В нескольких местах заговариваю с местными жителями на украинском. Реакция всегда одинакова - сначала несколько секунд ошарашено смотрят, так за стенами собственного дома в Румынии положено забыть иной язык, кроме государственного, но затем отвечают.

К востоку и юго-востоку от Буковины, ближе к городу Яссы, славяне говорят, скорее, на классическом украинском, в Румынии их так и называют: «хохлы».

А вот дельта Дуная, а также некоторые прилегающие к ней территории, является исконной землей русских староверов, которые именуют себя липованами. В своё время султаны Османской империи предоставили здесь политическое убежище русским староверам и политическим беженцам. Вопреки историческим легендам, это государство отличалось высокой терпимостью к традициям и вере своих подданных, по крайней мере, пока те не начинали бунтовать или восставать. Насильственного «отуречивания», «обусурманивания» или, тем более, «орумынивания» при турках не было и в помине. Не было здесь румын и позже, в 1944 г., к моменту вступления сюда Советской армии. В отрезанных от всей страны плавнях были ещё местные жители, которые, как мне говорили, «никогда в своей жизни не видели ни одного живого румына».

В Галаце, в целом румыноязычном городе, сегодня, есть и своя русская интеллигенция, она отлично владеет русским.

Главный город дельты Дуная, Тульча, рынок. Мне нужно купить брынзу на дорогу. В павильоне, где её продают, стоит всего пять человек. Я смело спрашиваю: кто из вас говорит на русском? Отозвались две девушки, у них я и купил.

Еду рейсовым паромом вниз по Дунаю в одно из русских сел, его иногда посещают туристы и рыбаки. Паром встречает белобрысый пятнадцатилетний паренек, он подыскивает постояльцев для своей бабушки и предлагает ночлег с питанием. Говорит по-русски хорошо и без всякого акцента.

Дом моей хозяйки - обычный сельский южнорусский дом, кухня и туалет на улице. Меня разместили в отдельной комнате - кровать, шкаф, тумбочка. Но есть и отличия от наших сел – на стенах много старинных потемневших икон, некоторые из них, возможно, делали даже не в прошлом веке. Мне каждый день готовят рыбу, это главная пища местных жителей. Рассказывают о жизни, всё это вроде как бы похоже на нас, но есть свой экзотичный колорит.

Села в дельте Дуная внешне выглядят вполне прилично. Дома достаточно скромны, но все-таки более ухожены, чем сегодня на Украине. Много молодежи. У родителей моей хозяйки было десять детей, хотя теперь таких многодетных семей не бывает, но рождаемость у потомков староверов выше, чем у нас.

Раньше школа была русской, но теперь власти уговорили родителей сделать ее румынской, осталось только два часа в неделю русского языка. А в соседнем русском селе раньше было два часа русского, теперь в эти два часа изучают английский. Старшее и среднее поколения говорит на русском хорошо. Молодёжь хуже, с маленькими детьми многие их русские матери уже начали говорить на румынском.

Я разговаривал с представителем, курирующим интересы липован региона в местных органах власти. В Бухаресте, рассказал он, издаётся газета на русском «Заря». Из России нет никаких газет. Чем занимается отдел культуры российского посольства в Бухаресте, никому неизвестно.



Но кроме давления румынских властей и полного безразличия российского посольства, есть ещё и другие причины упадка русского языка. Русский язык велик не столько тем, что на нём писал Лев Толстой, но в ещё большей степени тысячами тонн написанной на нём технической документации. Как и английский силен не тем, что на нем когда-то изъяснялись пьяные ковбои, но как язык компаний Intel, Boeing и Microsoft. Рядовой русский человек редко задумывается о значении множества всякого рода технических справочников, однако наш инженер может не знать другого языка и спокойно работать по специальности. В малых странах, как Румыния, ты должен или свободно читать английские тексты, или забыть про техническую карьеру.

Руководство СССР всегда гордилось, что «наша граница на замке». Как одно из следствий этого, с 1945 года множество русских в Румынии никогда не были в СССР даже у своих родственников, хотя граница проходила порой в нескольких километрах от их деревень.

Политика националов по отношению к русским во всех государствах, где они проживают, одинакова. Они не имеют ничего против русского мата в местных пивных и могут даже выделить от щедрот своих деньги для покупки хороших балалаек для местного фольклорного ансамбля. Но беспощадно борются с теми, кто вместо игры на балалайке мечтает о русских ракетах и русских спутниках.

Хотя все здесь считают себя липованами, религиозность низка, бород почти не носят, местная липованская церковь не слишком посещаема. Я присутствую на воскресном богослужении. Знакомлюсь с батюшкой местных липован-староверов:



- О плавнях. Теперь их «приватизировали». Пограничники зорко следят, чтобы никто не поехал в плавни, ставшие теперь частной собственностью. Живём как в тюрьме. Как собаки живём.



Его поправляют:



- Хуже собак.



Батюшка поправляется:



- Да, хуже собак.



Позже, за бутылкой вина в местном кафе, меня вводят в курс дела:



- Когда в 1944 году наступала Советская Армия, тут ни у кого даже тени сомнения не было, что проигравшая войну Румыния должна будет отдать эти территории. Как это так вышло, что мы снова оказались под Румынией?

При Чаушеску многое было не в порядке, но сейчас страна вообще доведена до ручки. Власть проводит политику давления и ассимиляции. Разворовали огромный торговый и рыболовецкий флот. Все заводы стоят. В нашем селе был холодильник для рыбы, одни стены здания теперь остались.

Два миллиона из двадцати миллионов жителей за границей, значительная часть трудоспособного мужского населения Румынии. Италия, нефтедобывающие арабские страны, Израиль. Кто-то находит там какую-то халтуру, кто-то ворует, кто-то скитается по ночлежкам.

Село наше очень разрослось за последние годы. Те, кто уезжал раньше в города, возвращаются и строят здесь себе дома. У нас в селе хоть и очень плохо, но все же можно как-то жить, здесь есть немного работы. Можно в сезон устроиться и на приемке рыбы - это около шести евро в день. Можно рыбачить на своей лодке и сдавать рыбу, тут все зависит от ловкости и умения. В городах сейчас кошмар. Там совершенно нет работы, зимой почти не топят, люди спят одетыми.

Еще раз о плавнях. Они всегда были нашими. При турках, при королях, при коммунистах. В нашем селе, кстати, колхоза никогда не было, кто сколько рыбы сдавал на рыбоприемный пункт, тот столько и получал. Хотел ловить рыбу - шел на своей лодке в плавни и ловил. Теперь наши депутаты их приватизировали. Зачем? Надо было куда-то вложить наворованные деньги.

Видишь прогулочные катера для западных туристов? Мы конкретно знаем, на какие именно украденные деньги их купили.

С каждым годом все хуже, чувствуется, что развязка приближается, в воздухе запахло грозой, все здесь это явственно ощущают…

http://repin.info/nacionalnyy-otvet/russkie-v-rumynii-zhivem-kak-v-tyurme

Официальные СМИ почему-то очень редко поднимают тему о том, как живут и работают за рубежом тамошние жители, например, те же фермеры. Если же пишут, то, как правило, о том, что заграничные аграрии трудятся исключительно на основе последних достижений науки и техники, а благодаря этому - ведут зажиточную жизнь, совершенствуют свой богатый внутренний мир и так далее. Автор этих строк до недавнего времени тоже так считал. Пока не побывал в одной немецкой ферме на севере Германии…
Мой друг Герхард живет во Фрисландии, в окрестностях маленького городка поблизости от Северного моря. Не так давно я побывал у него. За рюмкой шнапса хозяин рассказывал о своих соседях - где работают, как проводят вместе свободное время.
- Неподалеку живет семья М., у них большая ферма: четыреста коров, двести овец.
- Давно мечтал посмотреть типичную немецкую ферму, - сразу загорелся я. – Нельзя ли попросить твоих знакомых показать, как ведется их хозяйство?
- Я попробую, - уклончиво ответил Герхард. – Вообще-то они не очень любят праздных посетителей…
Через несколько дней мой друг сообщил, что М. приглашают нас в гости. В обговоренное время мы уже подъезжали к месту назначения. День был жаркий и, чтобы не включать кондиционер, Герхард открыл окно своего Ауди.
До живописной группы кирпичных зданий оставалось проехать еще несколько сот метров, когда в салоне стал, как говорится, набирать силу специфический запах. На месте довелось убедиться: навозом воняло сильно. В центре хоздвора высилась пятиметровая куча этого эффективного органического удобрения. Забегая вперед, отмечу: все строения, в том числе и жилой дом, накрепко пропитались запахом навоза. Стереотип о чистенькой и аккуратной немецкой ферме дал первую трещину.
Познакомились. Семья М. состояла из главы предприятия, его супруги, и трех детей: взрослого старшего, ученика 8 класса младшего сыновей и дочери лет восемнадцати. Сразу спросил, сколько человек работает на предприятии.
- Мы работаем, - с некоторым недоумением ответил глава семьи. – Только дочь не участвует в деле, она в городе устроилась.
- Понятно, ну а наемные рабочие, сколько их здесь?
- Никого, только мы…
Стереотип трещал по швам. Но подумалось: наверное, несколько человек могут обиходить такое неподъемное количество крупного и мелкого рогатого скота, только благодаря современным технологиям. Автоматика, компьютерные программы, умные машины и т.п.
Действительность, что называется, убила наповал. Кроме доильного аппарата, а также вил и лопат, никакого другого оборудования не было и в помине. Только ручной труд, и никаких помощников со стороны.
- Дойных коров у нас двести, - рассказал М. – Питаются все постоянно в течение дня, кормушки всегда должны быть полными. Дойка - два раза в день. Каждую корову нужно вывести из ее сектора, поставить в специальную яму, после дойки отвести на место. За это время нужно успеть выгрести навоз, шлангом вымыть пол. Этим занимаемся я и сыновья. Жена ухаживает за овцами.
Для того, чтобы успеть сделать все это, члены семьи встают в 6 часов утра, а последнюю корову заканчивают доить в 10 вечера.
Огромный хлев был перегорожен на сектора старыми полугнилыми досками, густо измазанными навозом, как и древние полы под несколькими сотнями коров. Я смотрел на все это и спрашивал себя: где эти люди берут столько сил и нервов для этой безумной ежедневной работы? Да и правда ли, что эта ферма типична для Германии, не исключение ли она из общих правил?
- В принципе, все коллеги, с кем я знаком, ведут дела примерно одинаково. Ну, у кого-то нет овец или только бычков на мясо откармливают, молоком не занимаются. Мы еще раньше держали несколько сотен кур, но потом отказались от этого, когда дочь стала работать в городе. Но, чтобы не потерять старых клиентов, продаем им яйца, которые закупаем у соседей-фермеров.
В общем, так. Кое-что, по-мелочи, М. продают местным жителям, с этого налоги не платятся, а остальное молоко и мясо сдают оптовикам. Приходит машина, все загружают и увозят на переработку. Не нужно искать, кому сбыть товар, этим занимается руководство объединения фермеров. Оно же доставляет гранулированный корм – единственную еду животных, которых всю жизнь держат в хлеву и никогда не выводят попастись на травку. Руководство определяет, кому из фермеров каких животных держать, сколько голов, и устанавливает нормы сдачи товара. Не нужно ни о чем этом беспокоиться. Только работать, работать и еще раз работать.
Может быть, это приносит семье кучу денег? Нет, их доходы соизмеримы со средней зарплатой в Германии. То есть, фермер получает примерно столько, сколько, например, парикмахер, продавец или кто-нибудь еще в соседнем городке за восьмичасовый рабочий день. Но М. не может сменить специальность, у него ничего нет, даже квартиры, кроме этой фермы, построенной предками лет двести назад, и кредитов, которые нужно все время выплачивать, иначе можно потерять и ферму. А продать ее нельзя без разрешения совета объединения фермеров, да и некому ее выкупить. Нет здесь желающих приобрести предприятие для того, чтобы вкалывать на нем от зари до зари без выходных и отпусков…
- Еще несколько лет назад мы зарабатывали неплохо, - рассказывает М. - Молоко и мясо были в цене. А потом, когда в Евросоюз приняли новые восточные страны, те вышли на рынок и сбили цены ниже нижнего предела. Их предприятиям проще: можно легко уклоняться от налогов и принимать на работу без оформления. У нас это невозможно, если берешь работника, надо назначить ему оплату среднюю по отрасли, платить за него налоги, страховку.
Простившись с М., мы возвращались в уютный, аккуратный, красивый дом, в котором пахло цветами, кофе и ванильными булочками, накануне испеченными супругой Герхарда. А там, на ферме, продолжалась вечная борьба за выживание, ставкой в которой была если не жизнь, то уж точно материальное благополучие всех членов семьи. По-моему, это можно назвать своего рода подвигом, но никак не работой, о которой мечтают.
Кстати, у нас в России пятиметровую многотонную кучу навоза можно продать за хорошие деньги, те же дачники разберут в мгновение ока. В Германии же это удобрение совершенно не востребовано, с ферм его попросту вывозят на специальные свалки, причем принимают туда не бесплатно. Такое вот небольшое уточнение по поводу особенностей выращивания немецкими производителями тех фруктов и овощей, которыми усыпаны в том числе и российские прилавки.

Есть стереотип, что в Японии хорошо работать. Стереотип этот исходит от наших соотечественников, которые работают по приглашению в иностранных компаниях, где японцы стараются подстраиваться под уровень и стиль иностранцев. Между тем, традиционная рабочая система Японии устроена своеобразно, и существовать в ней достаточно тяжело.

Именно поэтому иностранцев, строящих карьеру в классических японских компаниях, не так много. О том, как существует средний офисный работник в Японии рассказывает сотрудник компании Epson Марина Мацумото

Дресс-код.

Конечно, условия зависят от конкретной компании, но в принципе дресс-код в Японии намного строже, чем в России. Несоблюдение его правил несет серьезные последствия для работника, вплоть до мгновенного увольнения.

В традиционной японской компании носят обязательно черный костюм вне зависимости от погоды, даже если на улице +40. Японцы и жару, и холод переносят спокойно, так как проходят очень суровую школу закаливания организма в детстве. Недавно вышел новый закон разрешающий носить на работу рубашки с коротким рукавом. Это связано с вынужденной экономией электроэнергии, при которой даже в чрезвычайную жару теперь в офисах не всегда используют кондиционеры.

В некоторых компаниях женщинам запрещено носить приталенные костюмы – они должны быть абсолютно прямыми. Юбка обязательно должна закрывать колени.

Женские аксессуары тоже запрещены. У меня большая серьезная компания, она известна на международном уровне. Но я работаю там, где работают в основном японцы. На моём рабочем месте мне разрешили носить только крестик – под одеждой, чтобы его не было видно, и обручальное кольцо.

Макияж должен быть незаметен. Японки любят ярко краситься, сильно румянят щеки, почти у всех накладные ресницы. Но на работе женщина должна быть как можно менее привлекательной для мужчин.

В некоторых местах женщины должны носить только короткие волосы, не закрывающие уши. Цвет волос – обязательно чёрный. Если от природы вы, например, блондинка - должны будете покраситься.

Мужчинам кроме длинных волос, нельзя носить бороду и усы. Это негласное правило, которое все знают. Мешает устойчивый образ Якудза (традиционная форма организованной преступности в Японии).

Субординация.

Когда я устраивалась на работу, то подписывала кучу документов, где заверяла, что не буду обсуждать с клиентами и коллегами ничего, кроме работы: ни погоду, ни природу. Я не имею права на работе делиться своими «персональными данными» - кто мой муж, как у меня дела… Дома я не имею права рассказывать про свою работу. У меня не секретная работа, но так принято и оговорено в моём договоре.

На работе только работают.

На рабочее место берут только то, что нужно для работы: для меня это документы и ручка. Сумку, кошелек и телефон я не могу взять, это остается на КПП.

В России есть любимая поговорка: «Сделал дело – гуляй смело». На рабочем месте в России главное, чтобы вы выполнили план на сегодня. В Японии «планы на сегодня» никого не интересуют. Вы пришли на работу, и должны на ней работать.

Как японцы тормозят рабочий процесс.

В России мы все знаем, что заработная плата зависит от результатов твоей работы. Плохо работаешь – ничего не получаешь. Хорошо работаешь – получаешь премии и продвижение по службе. Все сделал, можешь уйти пораньше или попросить дополнительное задание, чтобы больше заработать.

В Японии платят за часы. Почти все японцы берут сверхурочные. Но зачастую это выливается в то, что они растягивают одно задание, которое можно сделать за два часа - на неделю. Установленные фирмой сроки тоже не всегда соответствуют уровню сложности работы. Японцы будут ковыряться часами, нам кажется, что они работают как сонные мухи, а они считают, что выполняют работу «тщательно». Они невероятно тормозят рабочий процесс, поэтому нам с ними работать тяжело.

И это, кстати, одна из главных причин, по которой их экономика оказалась не в лучшем состоянии. С этой системой оплаты по часам они загнали себя в ловушку. Ведь, по сути, работа рассчитана не на качество, а на количество часов, проведенных в офисе.

Долгие пространные разговоры

Все мы знаем, что «краткость - сестра таланта», в Японии же краткость – это недалекость ума. Японцы не могут говорить коротко и по делу. Они пускаются в длинные и пространные объяснения, которые нацелены на то, чтобы даже недалекий человек понял, о чем ему говорят. Совещания могут длиться невероятное количество часов. Японцы считают, что если они долго и чрезмерно подробно говорят об одном и том же, то тем самым уважают собеседника.

Стратификация общества.

Чтобы вырастить рис нужно много труда и организации. Поэтому исторически в Японии сложилась система с очень узкой специализацией труда и жесткой стратификацией общества. У каждого своя обязанность и своё место в жизненном и производственном процессе.

Японские общины всегда были четко организованы. Например, самурай никогда не готовил себе еду, он запросто мог умереть от голода, если бы его не выручало крестьянство.

Как следствие такого менталитета любому японцу очень сложно принимать то самостоятельное решение, которое не присуще ему по статусу. Они не могут взять на себя элементарную ответственность, хоть как-то выходящую за рамки их обыденных привычных дел. Поставить запятую или не поставить – это проблема на полдня. Подготовка элементарных документов – это череда нескончаемых, очень медленных консультаций. Причём обязательность подобных консультаций поражает. Если работник всё-таки возьмёт на себя смелость принять решение не по статусу, то все в связанной с ним иерархической цепочке получат выговор. Это восточная деспотия в действии: «я – маленький человек, я – простой крестьянин, и я должен заниматься только положенным мне делом».

Опять же, всё объяснимо: Япония - небольшая страна с большим перенаселением, нуждается в жестких рамках и правилах. Чтобы выжить в Японии - надо четко знать: моя граница вот здесь, а это уже граница другого человека, я должен ее уважать. За свои рамки никто не выходит. Если японец выйдет за них, то в прямом смысле потеряется.

У России огромная территория, ширь, просторы. Мы не скованы. Мы свободны. Русский человек может заниматься всем, чем угодно. И швец, и жнец, и на дуде игрец… - это в первую очередь про нас, русских!

Такой же, как все.

Интересно, что в Японии ты не должен демонстрировать свое отличие или превосходство в уме. Не можешь показывать свою уникальность, особенность. Это не приветствуется. Все должны быть одинаковыми. С детства там каленым железом выжигается уникальность, поэтому Япония не даст миру ни Эйнштейна, ни Менделеева.

Знаменитые японские технологии – миф. Как правило, это идеи, которые созданы не японцами. Что они хорошо умеют, так это ловко вовремя подхватить и усовершенствовать. А мы наоборот - можем гениально создать и забыть…

Чтобы выжить в японском обществе ты должен быть таким же, как все. В России наоборот, если ты будешь такой же, как все - ты потеряешься. Постоянно нужны новые идеи, чтобы осваивать и заполнять большое пространство.

Карьерный рост.

В классической японской кампании карьеру строят долго. Карьерный рост зависит от возраста, а не от заслуг. Молодой специалист, даже очень талантливый будет занимать незначительную должность, работать много и за низкую зарплату, потому что он только пришел. Из-за подобной организации рабочего процесса японским компаниям все сложнее конкурировать на международном рынке. Да, существует понятие японское качество, но их это уже не спасает, потому что бизнес ведется слишком по-японски.

Зарплата.

Официально зарплата в Японии высокая. Но с вычетом всех налогов, которые составляют чуть ли не 60%, на руки получают в среднем тысячу долларов. Люди молодого возраста получают еще меньше. В 60 лет зарплата уже составляет очень приличную сумму.

Отпуск и выходные.

В Японии нет отпусков. Выходные - это суббота или воскресенье. И в зависимости от компании вам положено несколько дополнительных выходных дней в году. Допустим, положено 10 дней, но нельзя взять их сразу. Их нужно разбить. Бывает так, что надо взять один выходной на неделе – и съездить куда-то по делам. В моей кампании я обязана предупредить об этом за месяц, чтобы все скооперировались и заменили меня. В каких-то компаниях эти сроки еще больше. На неожиданное происшествие отлучиться с работы проблематично.

Если вы заболели в понедельник и думаете не идти на работу, то вас не поймут. Все с температурой выходят на работу.

Выходными могут стать праздничные дни: день поминания усопших – Обон, в середине августа. Но у молодого специалиста такой возможности нет, он будет работать первые два года без лишних выходных.

На новый год даются 1-3 дня. Если они выпадают на субботу-воскресенье, то никто как в России не будет переносить их на понедельник-вторник.

Еще есть «золотая неделя» в мае, когда подряд идут несколько государственных и религиозных праздников. Мой муж работал все дни, у меня было 3 дня выходных.

Рабочий день.

Стандартный рабочий день с 9 утра до 7 вечера. Но главное, вы должны иметь в виду, если указано, что рабочий день с девяти, то нельзя прийти прямо к этому времени. Даже если вы пришли в 8.45 – считается, что вы опоздали. На работу надо приходить не менее чем за полчаса, некоторые приходят за час. Считается, что человеку нужно время, чтобы настроиться на рабочий лад, подготовиться к работе.

Конец официального рабочего дня не означает, что вы можете идти домой. Раньше своего начальника уходить не принято. Если он задерживается в офисе на два часа, то и вы задерживаетесь, и сверхурочными это считаться не будет. Ваши личные обстоятельства – это ваши личные проблемы, которые, как я уже упоминала, по подписанному мной договору с коллегами не обсуждаются.

Неформальное общение.

В Японии есть такое понятие - «номикай» – «пить вместе», напоминает русский корпоратив. Где-то «номикай» проходит каждый день, в моей кампании - два раза в неделю. Конечно

Почему-то стало привычным считать, что в начале Великой Отечественной Войны Красная Армия терпела исключительно одни поражения. Этот ущербный, гнилой стереотип превращается в труху, если вспомнить бомбардировку Берлина в августе-сентябре 1941 года. Даже Гитлер, взирая тогда на пылающую столицу, не мог поверить своим глазам.

Действительно, летом 1941 года Германия захлёбывалась от восторга перед победной поступью своих солдат по русской земле. Вот, казалось бы, тот самый «блицкриг». Погибни, Москва! У тебя не осталось даже авиации, мы слёту разгромили её, пока она ещё базировалась на земле. «Ни одна бомба никогда не упадёт на столицу рейха», - заявлял немецкому народу главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг. И народ ему безоговорочно верил потому, как не верить оснований не было. Взрослые и дети спали в своих кроватях здоровым, сытым сном.

А тем временем в голове адмирала Кузнецова загорелась идея одёрнуть немцев так, чтобы сон и явь каждого из них наполнились кошмаром, чтобы не лез в горло кусок колбасы, чтобы немцы задумались: «А кто они, эти русские, и на что они способны?» Что ж, вскоре офицеры вермахта и вправду будут писать в своих дневниках: «Русские - не люди. Они сделаны из железа».

Итак, 26 июля 1941 года на стол Иосифу Сталину попадает предложение Кузнецова о бомбардировке Берлина. Сумасбродство? Безусловно! От линии фронта до столицы рейха - тысяча километров. Тем не менее, Сталин довольно улыбается и уже на следующий день приказывает 1-му минно-торпедному авиационному полку 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота произвести бомбовый удар по Берлину.

30 июля генерал Жаворонков прибывает в указанный авиаполк и едва успевает заговорить о приказе Ставки, как командующий полком Евгений Преображенский обескураживает его, выложив на стол готовые расчёты, список экипажей и карту предполагаемого маршрута. Поразительно! В те адские дни лётчики, предвосхитив приказ, думали единым разумом с адмиралом Кузнецовым.

Осталось только приступить к выполнению задачи. Но легко сказать… Все условия были против полёта. Во-первых, огромное расстояние. Минутная ошибка в маршруте грозила отразиться на запасе топлива самым роковым образом. Во-вторых, взлёт был возможен лишь с территории Прибалтики, с аэродрома Кагул, что на острове Саарема, где имелась короткая земляная полоса, вполне подходящая для истребителей, но не для тяжелых бомбардировщиков. И, в-третьих, лететь предстояло на высоте 7 тысяч метров с температурой за бортом минус 45-50 градусов по Цельсию. Убийственный холод для восьмичасового полёта.

«…Они сделаны из железа». Именно так. 7 августа в 21 ч. 00 мин. с интервалом в 15 минут в воздух поднялись самолёты ДБ-3Ф. Три звена по пять бомбардировщиков в каждом. Первое звено возглавлял командиро полка Преображенский. В небе самолёты выстроились строем «ромб» и взяли направление на Германию.

Сначала маршрут предполагал полёт над морем мимо острова Рюген (славянский Руян или Буян, воспетый Пушкиным). Затем следовал поворот на южный город-порт Штеттин, и уже после открывался прямой ход на Берлин.

Восемь часов в кислородной маске и при холоде, от которого обмерзали стёкла кабин и очки шлемофонов. Позади целый день усиленной подготовки. Итого: сверхчеловеческие нагрузки, никем ранее не испытанные.

Над территорией Германии группа обнаруживает себя… Немцы связываются с ней по радиосвязи и предлагают сесть в ближайшем аэропорту. Они считают, что это летят сбившиеся с курса бравые рыцари люфтваффе. Им даже не приходит в голову, что это может быть враг. Потому, не получив ответа, они успокаиваются. Не отвечают, мол, и пусть. Будет на их совести.

Десять самолётов вынуждены сбросить бомбы на Штеттин, на его портовые объекты. Топливо на исходе, рисковать уже не приходится. Однако пять оставшихся ДБ-3Ф долетают до Берлина.

Внизу двигаются трамваи и автомобили. Вокзалы и военные аэродромы освещены. Окна в домах горят. Никакой светомаскировки! Немцы убеждены в своей неуязвимости.

Пять самолётов сбрасывают 250-килограммовые бомбы ФАБ-100 на военно-промышленные объекты, находящиеся в самом центре города. Берлин погружается в кромешную тьму, разрываемую всполохами пожаров. На улицах начинается паника. Но поздно. Радист Василий Кротенко уже передаёт: «Моё место – Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу».

Лишь через 35 минут немцы понимают, что подверглись бомбардировке с воздуха. В небо устремляются лучи прожекторов, открывают пальбу зенитные орудия. Однако огонь ведётся наугад. Снаряды взрываются впустую на высоте 4500-5000 метров. Ну не может же быть, чтобы бомбардировщики летели выше! Это же не боги!

Над изуродованным Берлином поднялось солнце, а немцы так и не уразумели, кто же их бомбил. Газеты вышли с нелепыми заголовками: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненные. Сбито 6 английских самолётов». Растерянные, как дети, фашисты решили врать в соответствии с заветами Геббельса: «Чем наглее ложь, тем более в неё верят». Однако растерялись и англичане, поспешившие заявить, что духу их над Германией не было.

Тогда-то певцы «блицкрига» и признали, что налёт совершили советские асы. Позор лёг на голову министерства пропаганды, и у всей германской нации защемило сердце. Что ещё ждать от русских «недочеловеков»?

А ждать было чего. Советская авиация продолжила вылеты. Вплоть до 4 сентября их было совершено 86. С 33-х самолётов на Берлин обрушилось 36 тонн фугасных и зажигательных бомб. Это если не считать снарядов, начинённых агитационными листовками, и 37 самолётов, отбомбивших другие города Германии.

Гитлер выл, как раненый зверь. 5 сентября он послал несметные силы группы «Север», чтобы те вдребезги разнесли аэродром Кагула. Однако Берлин уже перестал зажигать по ночам огни, и в каждом немце засел животный страх перед тьмой родного арийского неба.

Первая же группа под командованием полковника Преображенского вернулась вся, за исключением самолёта, которому не хватило горючего. Управлял им лейтенант Дашковский. 13 августа 1941 года пятеро лётчиков, отбомбивших Берлин, получили звание Героя Советского Союза и по 2 тысячи рублей. Остальные лётчики были также награждены и премированы. После этого группа Преображенского бомбила столицу рейха ещё 9 раз.