evgenish

Лорд Голджер важно и размеренно вышел на террасу своего летнего имения в Стемпфорде, чтобы насладиться утренним кофе, добрым табаком и свежим выпуском Таймс. Настроение его было отменное, что отчасти он списал на неожиданно приятную и теплую погоду, которая пришла на смену ночному ливню. Солце освещало еще влажную траву и кусты нежно желтым цветом, в саду пели птицы, а прачка развешивала свежевыстиранное бельё. Что может быть милее этой картины? Лорд Голджер игриво подкрутил свои пышные, как груди их новой прачки, усы и, сев в принесённое из гостиной, как он и просил накануне вечером, своё любимое кресло, начал читать газету, ожидая слугу с табаком и кофе. Лорд уже успел дочитать спортивную колонку, а кроме неё и криминальной хроники его, кстати, ничего там не интересовало, но слуги все не было. Нахмурив одну из своих мохнатых бровей, он нащупал взглядом на столе колокольчик, чтобы, откашлявшись и, к своему неудовольствию, привстать за ним, так как колокольчик был слишком далеко, требовательно и раздраженно позвонить.

Однако даже через минуту никакого ответа не последовало. Лорд Голждер посмотрел в сад, но прачки там уже не было. Мокрое бельё спокойно сохло, слегка покачиваясь под легким ветерком. Лорд встал и прошелся взад-вперед по террасе.

"Какое нахальство заставлять своего господина ждать! - подумал он, - Вопиюще!"

Он развернулся было в сторону кресла, но тут заметил что там уже кто-то сидит. Зрение у лорда было уже не то что раньше, однако проблема была не в возрасте. Ему было 58, но и беглого взгляда на этого быка хватило бы, чтобы понять - он проживёт ещё столько же. В юные годы лорд занимался боксом, причем на профессиональном уровне, отсюда и слабое зрение, которое не позволило как следует рассмотреть человека в кресле.

Фигура же, тоже довольно массивная, чувствовала себя на его месте казалось максимально комфортно и расслабленно. Левая рука небрежно висела, голова была наклонена на бок в сторону хозяина дома.

Лорд Голджер недовольно запыхтел и напрягся.

- Кто вы такой и как сюда попали? - недовольным басом кинул лорд в сторону наглеца. - Извольте объясниться, сэр, - он сделал паузу, затем продолжил твёрдо. - Иначе я вынужден буду пригласить полицию.

Фигура не двинулась. Ответа не последовало. Лорд Голджер решительно сделал несколько больших шагов в сторону незнакомца, когда в метре от кресла понял, что там сидит он сам с длинным тонким кинжалом, воткнутым в шею.

Тут же на его плечо опустилась тяжелая холодная рука и все внутри него покрылось ледяной коркой.

- Пора, - прошептал на ухо ангел смерти.

***

- Пора, - разбудил меня грубый прокуренный голос извозчика. - Сэр, мы на месте.

Я с трудом открыл глаза. Чувствовал я себя прескверно, еще и выспаться совершенно не удалось, даже не смотря на морфин, принятый мной во время поездки. Может быть и правда стоило перейти на героин, как советовал мне доктор Стентсон. Новое средство, как уверял он, поможет мне не только с моей бессонницей, но и избавит от кашля. Он даже обещал, что чувство тревожности уменьшится. Но я не доверяю новшествам. А Стентсон старый плут, который хочет выжать из меня все деньги с последнего раскрытого дела.

- Сэр, - требовательный голос кэбмена отвлек меня от своих фармацевтических сомнений.

- Да? Да! Уже выметаюсь, - вежливо улыбнулся я.

Может быть это было не так доброжелательно, как мне показалось, потому что кэбмен просто отвел взгляд и отошел в сторону. А может он уже читал свежую газету, в которой было моё улыбающееся лицо на обложке аккурат под надписью:

"ЗНАМЕНИТЫЙ СЫЩИК МАКС МАНЧКИН МУЖЕЛОЖЕЦ И НЕ СКРЫВАЕТ ЭТОГО".

В отличие от всей нашей палаты лордов, которые предпочитают скрывать. Да и кому какое дело? Разве это так важно, если всё происходит не публично и по обоюдному согласию?

Ох и угораздило же меня связаться с этим репортёришкой, а ведь он казался таким симпатягой. На заметку, не верь репортерам. Особенно если ты известный на всю Англию сыщик.

В эти невесёлые мысли я был погружен, проходя через сад. Сонный туман перед глазами всё не проходил и я остановился у одного из вишнёвых деревьев, чтобы принять свою утреннюю порцию кокаина. И едва я успел сложить шприц в футляр, женский голос окликнул меня.

- Мистер Манчкин!

Я обернулся. По выложенной камнем дорожке бежала молодая девушка в черном платье и фартуке. Служанка, сразу догадался я. И сразу отругал себя за то что так долго думал над такой очевидной вещью. Кокаин, конечно, дело хорошее, но нужно срочно как-то снять похмелье.

- Доброе утро, - чинно поприветствовал я девушку.

Она немного оторопела от такого обычного приветствия. Тут до меня дошло.

- Если, конечно, его можно назвать добрым, - попытался я исправить свою ошибку.

- Да, сэр. Госпожа уже ждет вас в гостиной.

Руки служанки были опущены, а пальцы сложены в замок, как-то даже что кисти были наизнанку. Интересно, она везде такая гибкая? Эх, не мой тип. Взгляд кротких глаз опущен. Голос тихий и высокий. Темные немного вьющиеся волосы были убраны под чепчик, но одна непослушная прядь все время норовила выбраться наружу и она прятала её под чепчик. Её белая кожа казалась прозрачной.

- А может быть сразу в столовой? - без лишних церемоний спросил я. - Честно сказать я не завтракал. А как утверждают доктора мозгу для работы необходимо много глюкозы.

Она мельком взглянула на мою тощую фигуру и кивнула и знаком попросила следовать за ней.

- Решение головоломок требует много ресурсов, - старался наладить контакт я. - Теперь вы, мисс, понимаете почему у меня такое телосложение?

Она не ответила и я решил не тратить на неё время. На данный момент она была очевидно бесполезна, а мои когнитивные способности в связи с синдромом отмены все равно не позволили бы мне извлечь пользу из её слов.

На пороге столовой у меня внезапно задрожал мизинец правой руки и я спрятал её в карман жилетки.

Я сел на ближайший стул, но тут меня подвела левая нога, которая вдруг стала нервно и требовательно притопывать.

- Что вам принести, сэр? - аккуратно спросила служанка.

- Пол пинты эля, будьте добры, - начал я в голове перебирать по списку подходящие варианты. - полный бокал джина или рома, все равно что именно из этого, и две маленькие копченые рыбки, чтобы утопить их там.

Служанка пару раз моргнула, но ненужных вопросов не последовало. Удивительное чувство такта, для столь молодой особы, отметил про себя я, лорд Лорджерс (Молджерс? Холджерс?)... Я задумался. Шестеренки в мозгу медленно со скрипом зашевелились, но с места не сдвинулись, срочно требовалось их смазать. В общем лорд Как Его Там умел выбирать прислугу. Я обернулся на уходящую служанку. И по внешним данным в том числе, подумал я. А что такого, если я предпочитаю мужчин, разве не могу я оценить красоту женского тела? Наивный вздор. Глядя на некоторых женщин даже хочется сменить ориентацию, но с мужчинами все же удобнее во многих вопросах.

Я потряс головой. Что за странные мысли у меня с утра. Я невольно рассмеялся в голос, но, к моему счастью, этого не услышал никто, кроме кукушки в часах, которая как раз в этот момент решила выскочить из своего гнезда в больших напольных часах, чтобы сообщить, что сейчас ровно два часа дня. Я осмотрелся. В столовой одну из стен занимал огромный семейный портрет. Чета Голджеров во всём своем "скромном" составе и великолепии. Лорд, крупный высокий мужчина с копной огненных волос на голове и большими рыжими усами на бледном лице и моноклем на одном глазу. Его жена, с которой яеще не имел чести познакомиться лично, худая высокая блондинка с чертами вырождения на лице, свойственными высородным особам. И наконец их сын, юноша с очень нежным лицом, невероятно светлым, на котором прозрачно проступал розовый почти девичий румянец. Мне мальчик пришелся бы очень по вкусу, если бы не был таким рыжим, как его отец. Не люблю рыжих, мне кажется у них нет души.

Я пригладил растрепанные волосы и заметил приближение леди Как Её Там и служанки с подносом. Во рту резко пересохло от предвкушения долгожданного снадобья и я провел кончиком языка по губам. Кажется леди Как Её Там приняла это на свой счет и нахмурилась. Вернее маска благородной скорби сменилась на маску раздраженного презрения. Но мне было всё равно. Я выхватил бокал с джином прямо с подноса и начал жадно пить прохладную и жгучую жидкость.

Вдова села напротив меня и спокойно смотрела, видимо она уже была предупреждена о моих причудах. Тем лучше.

- Лиззи, милая, - обратилась хозяйка дома к служанке, - Принеси нашему достопочтенному гостю сигару.

Лиззи кивнула и удалилась.

- Вы сама доброта, - сказал я и отставил пустой бокал в сторону, чтобы взяться за следующий.

- Как вы знаете, - начала она довольно предсказуемую тираду.

- Знаю, миледи, - прервал её я. - Я получил вашу телеграмму, причем в столь ранний час, в который сам дьявол не решился бы поднять меня с постели. В ней вы описали фабулу. Ваш муж мертв, мои соболезнования, вам нужен я, потому что наши доблестные полицейские не смогут найти убийцу в столь короткие сроки, если вообще смогут. И вы не хотите лишней огласки, обращаясь к другому именитому в наших краях сыщику, личный биограф которого рискует описать все подробности дела в одном из своих никчемных рассказов. Прошу сразу простить мне мои манеры, вы знаете я из простой семьи, хотя и учился в приличном месте. Но как известно все хорошее быстро забывается под воздействием плохой среды. А чтобы лучше проникнуть в разум преступника, я должен мыслить подобно ему. Как следствие хорошие манеры и так, мне не свойственны. Я вас предупредил. Расскажите мне самую суть, пока я допиваю свой эль, а потом мы пойдем на место преступления.

Лицо вдовы было мрачно и бледно. Она спокойно кивнула и начала заново.

- Лорда Голджера нашли рано утром на террасе...

- Точно, Голджер! Не обращайте внимания, продолжайте.

- Где он обычно пьёт кофе и читает газету, - с каменным лицом продолжала вдова.

Тем временем я прикончил эль и рыбу, а Лиззи принесла мне сигару, спички и пепельницу. Очень вовремя, от недостатка никотина в крови у меня начали стучать зубы. Я сжал губами сигару и принялся её раскуривать. табак был очень крепкий и приятно щекотал горло. То что нужно. Вдова опять разговорилась и начала плести какую-то чушь про привидений, и что никто не мог войти в дом. Я прокашлялся и прервал её, выдохнув дым ей прямо в лицо.

- Ведите! - сказал я и сделал жест рукой в сторону двери.

Она кивнула служанке, я встал и кинул едва начатую сигару в пустую кружку из под эля. Окурок зашипел. Или это зашипела вдова, прежде чем отправиться вслед за мной.

Мы шли по широкой длинной лестнице на второй этаж. Голова потихоньку светлела, но чего-то не хватало. Каждый раз забываю правильную последовательность утренних процедур. Не зря Стентсон настоятельно советует составить мне список. В глазах посветлело после алкоголя, сосуды расширились и в мозг начала поступать кровь. Но вместе со столь живительным и необходимым кислородом мозг начал получать и увеличенную дозу кокаина, который до того как неприкаянный без дела бултыхался в кровяном русле. Сердце бешено забилось и я остановился, схватившись за сердце. Никотин тоже вступил в игру. Сосуды то сжимались, то расширялись, я чувствовал это физически. Срочно нужен был опиум. Как бы это осуществить, не слишком смущая и без того напряженную публику?

- Вам плохо, сэр, - спросила вдова.

- Это всё табак, надо бросать. Кстати ваш муж курил? У него не было проблем со здоровьем?

- Он курил как паровоз, - ответила леди Голджер и, сделав небольшую паузу, добавила, как мне показалось, немного обиженно. - А его здоровью могли бы позавидовать многие мужчины его возраста.

Отлично! Значит у него есть трубка. И как подсказывает мне мой мозг, который почти проснулся, скорее всего она на месте преступления. Потому что как каждый заядлый курильщик он должен начинать свой день именно с этого. Интересно, что значит странный тон вдовы, при упоминании о здоровье мужа? Впрочем сейчас не до того.

Я немного отдышался и мы продолжили маршрут.

На террасе уже потоптались слуги закона, это было видно невооруженным глазом. Следы полицейских ботинок я могу узнать с детства. Их подошвы оставляют четкие отметины не только на дорогих коврах, но и на мальчишеских задницах.

На столе лежала газета и больше ничего. Рядом стояло пустое кресло со следами крови. Труп уже увезли. Судя по промятости кресла, можно судить, что оно старое, а мужчина был крупный.

- Вы кажется говорили что-то про кофе и газету?

- Все верно, - холодно ответила вдова. Кажется, моя раздражающая манера общения помогла ей справится со скорбью. - Но когда наш дворецкий их принёс, лорд уже был мертв.

"Маленький ублюдок,"- прозвучало в моей голове эхо покойной матери и беспокойно осмотрелся по сторонам.

- Если вы хотите знать где он, - сообщила вдова. - То офицеры увезли его, не смотря на все мои протесты. Они считают его главным подозреваемым. Но это пожилой мужчина, который служит здесь без малого пятьдесят лет и знает хозяина с детства.

Я кивнул и подошел к креслу.

- Каким ножом его убили?

- Это был тонкий длинный нож для рыбы, - ответила леди Голждер.

- Жаль, что тело уже увезли, обычно я предпочитаю заглянуть в глаза покойному, но за неимением лучшего, - я взял одну из страниц газеты и накрыл ей пятно крови, которое уже почти затвердело под летним солнцем. - Придется почувствовать себя в теле жертвы.

Вдова приподняла бровь, а я сел в кресло и раскрыл газету на странице, где было написано про меня.

- А вы, - обратился я к служанке. - Будьте любезны принесите мне трубку жертвы, любую из его трубок, и чашку самого крепкого кофе.

Лиззи кивнула и удалилась. Вдова стояла и смотрела на меня.

- Я вас позову, - сказал я.

Вдова наконец ушла и вернулась Лиззи с подносом. Я жестом выпроводил её за дверь а сам достал из кармана пиджака кожаный мешочек с опиумом, чтобы набить трубку. Погода стояла чудесная. Я затянулся. Перед глазами все поплыло, а потом вернулось на место. Сердце успокоилось, разум очистился, но все равно чего-то не хватало. Меня настигла лень. Я раздраженно посмотрел в сад. Там как раз в этот момент появилась прачка, пухловатая, но тоже весьма миловидная по-своему особа, для любителей женщин, конечно же, и стала снимать с веревок сухое бельё. Странно, но она в отличие от Лиззи она совершенно не пробудила во мне живого плотского интереса и я понял, что думать о сексе с женщиной, все же было ошибкой.

Всё понятно, лорд изменял жене. Этим и объясняется её странная реплика о его мужском здоровье. Как банально. В этом случае его могла убить и сама леди Голджерс. Но зачем тогда здесь нужен я?

Я посмотрел на дымящуюся чашку кофе и отложил трубку. Вот он, последний ингредиент. Я взял чашку и стал наполнять её кубиками сахара доверху. Затем взял ложку и стал медленно размешивать получившийся кофейный сироп, прокручивая в голове части головоломки. Когда же я сделал первый глоток, мир дважды перевернулся и всё встало на свои места.

Я позвонил в колокольчик, стоящий на столе, но, подтверждая мою теорию, ответа не последовало. Я встал и спустился в гостиную. Там сидела вдова в обнимку с бокалом бренди.

- Где Лиззи? - быстро спросил я.

- Я дала её ключ от кабинета мужа и отправила её туда, чтобы она принесла мне его бумаги, - ответила леди Голджер.

- Быстрее за ней! - сказал я и отправился вслед за вдовой.

Когда мы вошли в кабинет, там стояла "Лиззи" с заветной бумагой в руках. Это было, очевидно, завещание лорда Голджера. Рядом с ней на столе горела свеча и лежал кудрявый черный парик. В руках у "неё" был револьвер.

- Не подходите, - грозно заявила "она" юношеским голосом.

- Сынок, - отчаянно и удивленно вымолвила леди Голджер и упала в обморок.

Я презрительно хмыкнул. Я-то думал это они только в романах так делают. Теперь ещё для пущего сходства должна подхватить мозговую горячку и умереть. И тогда все будет точно как в книжке.

- Какой неожиданный поворот, - заметил я спокойно. - Вы, сэр, как я понимаю, сын покойного лорда.

Лиззи, теперь понятно от чего я так на "неё" запал, тяжело дышал. Ствол револьвера был направлен прямо на меня. Я, развернув открытую пустую ладонь к нему, потянулся к стулу и медленно сел. Молодой лорд немного расслабился.

- Вы же и так все знаете, - сказал он. - Чего вам надо?

- Хочу чтобы вы уточнили детали. Я все таки не Шерлок Холмс, - я недовольно фыркнул. - В чем-то мог и ошибиться.

- Сын этого мудозвона, а он узнав, что я гей, лишил меня наследства и выгнал из дома.

- И вы решили ему отомстить?

- Нет. Я решил показать ему, что в гомосексуализме нет ничего противоестественного и устроился в наш дом под видом служанки, чтобы он смог понять, что женская красота ничуть не хуже мужской, и даже мало чем отличается.

- Вы изначально хотели соблазнить своего отца?

- Нет, этого не было в моих планах. Но в один из дней, - юный лорд прикусил губу, - когда я убирал пыль в его комнате, он набросился на меня и, зажав мне рот, жестоко воспользовался мной.

- И вам, сэр, понравилось, раз вы не открыли ему правду вскоре после этого.

- Да, я медлил. Я сам не знал что делаю. Я пытался уговорами склонить его к тому, чтобы он пожалел сына и переписал завещание, но старый индюк был не только слеп, не замечая, что занимается непотребствами с мужчиной, но и упрям. Эта порочная связь длилась несколько недель, когда я почувствовал, что чувства его стали ослабевать. В доме сменилась прачка и я заметил, как он на неё смотрит. Во мне проснулись чувства похожие на ревность и обиду, я ему сказал о них, а он сообщил, что еще одно подобное заявление и он даст мне расчет. Рискуя быть выставленным из родного дома повторно, я вспомнил, зачем я здесь и понял, что медлить нельзя. Накануне вечером я подмешал нашему дворецкому в жидкость для вставной челюсти лошадиную дозу морфия, так что с утра он делал все медленнее обычного, что и дало мне время совершить убийство.

- Почему было просто не отравить лорда?

- Мне хотелось пролить его кровь, а не ждать, что он отравиться. Тем более вы не видели лорда и не знаете его здоровья. Его так просто не отравить.

- Понятно, продолжайте. Сказал я и сунул руку в карман, сложив ногу на ногу.

- Я надеялся, ключи от ящика с документами хранятся у него, но на теле их не оказалось. А потом явились вы, сумасшедший наркоман, это с первого взгляда видно, какой от такого толк. Я счел, что вся ваша репутация крутого эксцентричного сыщика утка и пока вы здесь, я успею найти ключ и уничтожить завещание, чтобы потом вернуться в отчий дом как законный наследник, благо мать не знала о завещании, потому что, когда отец выгнал меня, писала мне письма о том, что он не вечен и когда-нибудь я вернусь домой. Тупая старая стерва давно могла убить его сама, так нет же. А когда...

Пока он говорил, я нащупал в кармане свой револьвер и не вынимая его направил в сторону юного лорда, надеясь, как всегда, на удачу. И мне повезло.

Прогремел выстрел, в ушах зазвенело. Пуля из моего револьвера сделала две дымящиеся дырки. Одну у меня в кармане пиджака, а другую, пролетев точно через открытый рот лорда "Лиззи", в его затылке. Тот упал и от звука удара очнулась его мать.

Я подскочил к ней.

- Трагедия! - сказал я. - Молодой лорд покончил с собой.

Я рассказал ей ровно ту половину правды, что устраивала меня, получил свой гонорар и отправился восвояси. Леди Как Её там была убита горем и так далее и так далее и тому подобное, кому какое дело. Я ехал по проселочной дороге, когда крепкий здоровый сон наконец настиг меня.

Через несколько часов счастливый и выспавшейся я вышел на своей улице.

Нет, подумал я, надо как-то завязывать со всей этой химией. С чего же всё началось? Может быть с матери, которая подмешивала мне в бутылочку немного бренди, чтобы я лучше спал, или бренди я попробовал впервые еще в её утробе. Впрочем не важно, я уже чувствую, что до добра это не доведет. В свои двадцать два я слаб как старик. Пора заканчивать.

Тут на плечо мне опустилась тяжелая холодная рука и все внутри покрылось ледяной коркой.

- Пора, - прошептал на ухо ангел смерти.

Год шел за годом. Неделя за неделей. Дни складывались из однообразных часов и минут. Дима не покидал своей комнаты. Ему это было не нужно, чтобы продолжать своё существование. На старом мониторе размеренно мерцали строчки кода, фриланс через интернет обеспечивал его банковский счет необходимым количеством цифр, службы доставки еды в Москве работали круглосуточно и принимали к оплате банковские карты. Оторванный от внешнего мира, Дима лишь иногда замечал как меняется вид за окном. Правда единственное окно его крохотной квартиры на первом этаже были закрыты железными прутьям решетки и из них было видно лишь глухую красную кирпичную стену другого дома, выросшего неправдоподобно внезапно и близко к тому, в котором жил он.

Впрочем Диму это не смущало. Он не удивился, что не заметил такого шумного события, как возведение очередной многоэтажки. Он списал это на свою погруженность в работу и дефицит сна, который мог заставить его проспать по двенадцать часов к ряду. Но не мог же он проспать несколько месяцев? Или мог?

"Впрочем, какая разница? - подумал он и отхлебнул из кофе из красной чашки. - Сейчас меня ничего не беспокоит.

Дима отвернулся от окна и вздохнул. Стройные ряды буков и знаков были для него всей жизнью. В них для него всё было просто и понятно, в отличие от настоящей жизни за окном. Даже сложная задача всегда имела своё решение. Простое и красивое, если сумеешь его найти. А может быть даже не одно. Но так у Димы было только с программированием.

Еще когда он учился в школе, Дима понял, что в обычных делах простая логика знаков чисел и команд не работает. Или работает по каким-то совершенно иным, непостижимым для него законам. Дима все делал как надо, но относились все к нему презрительно и недоверчиво. Хотя он лучше всех учился. Да, был замкнут и молчалив, но всегда вежлив и деликатен. И строго следил за гигиеной своей материальной оболочки. Такой странный термин он и правда использовал, потому что в детстве мечтал стать роботом из-за несовершенства нашего человеческого тела, но насмешки сверстников и строгость родителей заставили его пересмотреть концепцию роботов и смириться с тем, что робота от человека отличает не материал из которого он сделан, а отсутствие свободы воли. Так Дима понял, что роботом он быть больше не хочет, но реального положения вещей это не изменит.

Дальше был институт. Хорошо, что родители были не против того, что их сын пошел учиться на программиста. По телевизору они узнали, что это очень востребованная и высокооплачиваемая сейчас специальность и дали своё благословение. В общаге Диму никто уже не доставал как в школе. Может быть потому, что там подобрались такие же гики. Или потому, что Дима за последние несколько лет сильно вырос и возмужал. Если бы не сочетание больших и очень толстых очков, зрение у Димы было очень не важное, и сутулой осанки, его вполне можно было принять за профессионального борца юэфси или сотрудника омона. К такому бугаю попробуй прокопаться. Но характер у Димы был очень тихий и он привык воспринимать себя худым зашуганным подростком.

За время учебы в универе Дима умудрился поучаствовать в нескольких крупных конкурсах и на последнем международном даже выиграл ну очень крупный гранд. Здраво рассудив, что одиночество для него стоит этих денег, Дима купил себе маленькую квартирку в новостройке на окраине Москвы.

Так для него началась его "свободная" жизнь.

Можно было бы сказать, что Дима был счастлив, но это было бы не совсем правдой. Правильнее было бы сказать, что теперь он чувствовал себя нормально, спокойно. Вдали от шума и людей, как можно дальше от их сложных и запутанных взаимоотношений. Дима забросил институт, хотя доучиться оставалось всего год и потихоньку начал зарабатывать, выполняя мелкие заказы. Тогда-то жизнь и стала скучной, однообразной и размеренной, какой Дима всегда и хотел её видеть.

Единственным разнообразием был выбор еды из службы доставки. Для Димы это было что-то вроде путешествия. Сегодня вечером я окажусь в Японии, буду есть суши смотреть в монитор. Завтра я в гостиничном номере в центре Рима ем настоящую итальянскую пиццу и запиваю её молодым красным вином, которое еще помнит закатное солнце на горных склонах и прикосновение нежных девичьих ног. Потом будет китайская лапша, кари, украинский борщ. Это может показаться глупым, но на самом деле имеет смысл. Куда Дима не решился бы отправиться на самом деле, он знал точно - гостиничный номер он не покинет, это выше его сил. Особенно теперь, после стольких лет изоляции. Да ему это и не нужно. Достаточно лишь представить, что за окном Эйфелева башня, или Колизей, или пирамиды и сердце наполнится теплом, а все внутри будет приятно покалывать от чудесного ощущения чего-то нового и неизведанного. Какая разница, что за окном на самом деле. Мир за окном реален настолько, насколько ты сам в него веришь.

Внезапно Дима услышал стук в дверь. Шаблонные три удара прозвучали спокойно, но настойчиво. Они ужасно напугали Диму. Никогда в его дверь просто так никто не стучал. Курьеры звонили в домофон и Дима ждал их уже у порога. Сердце бешено билось, а во рту пересохло. Когда минут через пять он успокоился и вздохнул, три настойчивых и спокойных удара прозвучали вновь.

Дима подошел к окну, чтобы понять какое сейчас время суток. Привычки смотреть на часы у него не было. За окном была странная серая темная муть. Туман? Такой плотный, что не видно стены на расстоянии одного метра. Быть не может.

Больше никто не стучал, но Дима спиной почувствовал присутствие кого-то за дверью. Может быть это что-то важное? Может в доме пожар?

Кругом тихо, гарью не пахнет.

Он ждет. Не вежливо заставлять ждать так долго.

Эта мысль возникла в голове сами собой. Дима, подумал, что он зря паникует и пошел к двери.

- Кто там? - сказал он забытые с детства слова.

- Это из службы доставки, откройте пожалуйста, - послышался приятный умиротворяющий голос молодого человека неопределенного пола.

Дима на всякий случай посмотрел в глазок. Красная кепка, красная майка, квадратный темный термобокс в руках. Неужели он что-то уже умудрился заказать и забыл. Такое бывало несколько раз, но курьеры обычно звонят в домофон. Может просто кто-то вышел из подъезда в этот момент. Ничего странного. Вот только куда Дима наметил путешествие в этот раз, он вспомнить не мог.

Дверь открылась. Курьер вошел и поставил термобокс на пол.

- Привет, Дима, - сказал он. - Мы решили, что пора нам встретиться.

Дима отшатнулся. Голова курьера была опущена и из под козырька кепки не было видно лица. Фигура гостя стала зыбкой рябью на воде и начала расти, пока странное существо, состоящее казалось из темного тумана, не уперлось головой в потолок. Оно подняло с пола свою длинную тонкую руку и сняло кепку, пригладило несуществующие волосы на голове без лица и повесила головной убор на вешалку.

Странное чувство захватило Диму. Вместо страха он испытал усталость и апатию. Смирение со всем, что может и не может произойти дальше. он сел на пол и обхватил руками колени.

- Ты очень нам помог, Дима, - сказал гость.

Перед тем как произнести имя существо делало небольшую пазу, как если бы ему было непривычно обращаться со словами к кому-то кроме себя.

- Кто ты и чего ты хочешь?

- Больше ничего, - ответил гость. - Мы получили от тебя все, чего хотели. Благодаря твоей удаленной помощи мы смогли понять тёмный язык человечества, с помощью которого ваша раса управляет живым и мёртвым. Теперь мы сможем помочь твоим братьям и сестрам. Они больше никогда не смогут причинить зла друг другу. Теперь они с нами. Теперь они часть нас. Никакого эгоизма, злобы и страха. Никого непонимания и лжи. Совершенная форма жизни к которой сами они шли бы еще миллиарды лет, если бы не уничтожили себя раньше. Теперь они это мы.

- Почему я еще жив?

- Ты хочешь сказать почему ты стал частью единого живого бога. На то есть две причины. Ты не соответствуешь минимальным требованиям. Ты не можешь контактировать с другими тебе подобными. Ты слишком самодостаточен. Таким как ты пришлось умереть. Но это была не напрасная жертва.

Дима молчал, пытаясь понять смысл этих слов.

- Вторая причина в том, что мы с тобой похожи. Мы вежливы.

"Нужно быть вежливым, пикачу", - металлическим негромким эхом отдалось внутри существа и по телу его пробежала рябь.

- И было бы очень не вежливо оставить тебя без награды. Ты был спокойным и послушным, выполнял все о чём мы тебя просим и довольствовался малым. Ты даже не заметил, как за твоим окном исчез целый мир. А это дорогого стоит.

Существо сделало паузы.

- Мы решили дать тебе выбор. Ты никогда не сможешь стать частью нас, но ты можешь спокойно и безболезненно умереть. Это будет как сон, но ты больше не проснешься. Или мы можем вернуть тебя на Землю. Там тихо и спокойно теперь. Тебе понравится. Все так же как было раньше, но ты там будешь совершенно один.

- Я хочу домой, - спокойно сказал Дима и ему показалось, что существо скептически улыбнулось. Это было неправдой, ведь рта у него не было.

Комната начала наполняться ярким светом и гулом, пронизывающим всё вокруг. Дима старался держать глаза открытыми как можно дольше, но, когда почувствовал острую пронзающую боль, он сомкнул веки.

Резко стало тихо и когда он открыл глаза, то увидел осенние бархатистые поля, волнами доходящие до горизонта, небольшие редкие деревца, растущие на склонах и извилистую дорогу ведущую в даль. Он сидел прямо на этой пыльной дороге, а осеннее теплое и нежное солнце освещало все вокруг.

Дима снял очки и заплакал. Теперь он остался совсем один.

Вчера мне брат сказал, что я дебил. Я конечно сильно обиделся. Да что может знать этот малолетка, который младше меня на пять лет и еще в школе учится. Такой засранец. А все из-за чего? Я сказал, что хочу, чтобы у меня наконец появилась девушка, а они все корыстные и мелочные и на уме у них только деньги. Этот сопляк и говорит:

- Почему ты так думаешь?

- Да потому что, - раздраженно отвечаю я. - Им недостаточно просто прогулок и разговоров. Им надо, чтобы их куда-то пригласили, чтобы им что-то подарили, а иначе ни о каких отношениях и речи быть не может. Как ты не понимаешь? Тянки такие.

- Мне кажется ты в корне не прав, - заявляет он, типа он что-то знает. - Корыстные есть, конечно, но не все. И вообще, прежде чем девушка захочет вступить с тобой в отношения, ей нужно узнать тебя хотя бы чуть поближе. Для этого ты и приглашаешь её на свидание. А пригласить нужно в приличное место, хотя бы для начала. А если совершенно незнакомая девушка соглашается пойти попить с тобой пивка на заброшенной стройке, она полуумная какая-то и с ней лучше не связываться.

- Ты такой наивный, - говорю я. - все эти походы по ресторанам это проверка твоей платежеспособности, чтобы потом из тебя можно было вытянуть айфон, макбук, машину квартиру и так далее. И уж только потом секс.

- Не все тян шлюхи.

- Ага. Еще скажи, что ты других видел.

- Да, - отвечает этот самодовольный школьник. - Ты вот даже не пробовал наверняка ни к одной девушке подойти, чтобы у тебя в глазах не читалось, что тебе от неё только одно надо. Они этого не любят. И правильно.

- Я вообще не видел достойных того, чтобы к ним подойти и заговорить. Мне и так с первого взгляда ясно. А ты тут умничаешь. У тебя хоть секс-то был хоть раз в жизни был?

- Да.

Тут я прифигел.

- И когда? С кем? Сколько ты ей заплатил?

- Ты дебил, - сказал этот малолетка семнадцатилетний и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

А я вот сижу и думаю. А что я такого сказал-то? И вообще, врёт он все. Мне двадцать два года, я лучше знаю.