enutrov

- Но зачем все катера отменять? - воскликнул Удалов. - Почему из-за
пустого юбилея людям столько неудобств?
- Потому что другим людям на этих людей наплевать.
- Но это неправильно! Об этом по радио теперь критикуют.
Коко мелодично засмеялся.
- Я в школе учил, - продолжал Удалов, - человек человеку друг, товарищ...
- И волк, - нахально вмешался Коко.
- Пришибу, - сказал Удалов. - Надоел ты мне. Никакой ты не галактический
брат, а просто провокатор и демагог.
- Ругаться - легче легкого, - возразил Коко. Ты ругаешься, чтобы поменьше
думать. Потому-то вы, люди, и станете легкой добычей...
Но чьей добычей, Удалов не услышал, потому что со двора грянула музыка.
Это пришел из техникума подросток Гаврилов и включил на полную мощность
японскую систему.
- Этого еще не хватало! - возмущался Удалов, закрывая окно. - Сам оглохнет
и других изуродует.
- А ему наплевать, - сказал Коко.
- Это что, болезнь?
- Болезнь? - Коко поглядел на Удалова в упор и закрыл глаза шершавыми
пленками. - Да, это болезнь. Хуже СПИДа.
________________________________________

- Не понимаю.
- Чего тут непонятного? Внедрится, допустим, в подростка Гаврилова наш
агент. Тот об этом и не подозревает. И не замечает, как заболевает
страшной и неизлечимой болезнью. Название ее слишком научно, чтобы ты
понял. Смысл его можно перевести словом "наплевизм". К примеру, решил
кто-то поставить галочку в отчете и устроить юбилей речной пристани. Для
этого он сорвал с учебы весь речной техникум и заставил учащихся три дня
подряд репетировать в городском парке хоровое пение и ходьбу строем. Потом
деньги, что выделены на ремонт общежития, он пустил на изготовление трех
тысяч цветных флажков и двадцати лозунгов общей длиной четыреста метров.
Закрыл движение по реке. Еще много чего совершил ко всеобщему неудобству.
- Нет, - сказал Удалов. - Ты шутишь. У нас это давно наблюдается.
- Мы тоже не первый год внедряемся.
- Но зачем? Что за смысл?
- Ослабляем сопротивляемость. Кто свяжет рядового наплевиста с
инопланетным вторжением? Скажи ты кому об этом - на смех поднимут. Но уже
близко то время, когда все будут заражены. Вас и завоевывать не надо
будет. Сами свалитесь к нам в лапки, как перезрелые груши.
Удалов зажмурился. Куда идти? В какой набат бить?
- Основной симптом наплевизма - полное несоответствие масштаба собственной
выгоды и конечного катастрофического результата. Допустим, страдающий
наплевизмом чиновник подписывает бумагу об уничтожении какой-нибудь речки,
а то и моря. В каких масштабах он мыслит? В мелких. Он же больной, он же
держит в голове только премию в сорок пять рублей, которую получит за
новое начинание. А на то, что миллион человек без воды останется, что
миллион голов рыбы подохнет, ему наплевать.
- Нет, - сказал Удалов. - Не может быть, чтобы вы это издалека
спланировали. Это наше, родное. Газеты читай.
- Не веришь, не надо, - сказал Коко. Он спрыгнул к холодильнику, открыл
его, вытащил бутылку кефира, коготком прорвал крышку и стал пить из
горлышка. - Еще десять лет, и наплевисты вас по миру пустят.
___________________________________________________

Сейчас подойду к ним, сказал себе Удалов, и прямо скажу: вы же больные
люди. В вас внедрили наплевизм. Давайте вместе бороться. А что они мне
ответят? Ох, как они мне ответят! Удалов ускорил шаги и миновал
водопроводчиков, так ничего и не сказав. В конце концов, сказал он себе,
что мне, больше всех нужно? Я же ничего не могу поделать. Плевал я...
Услышав собственную мысль, Удалов замер от ужаса.
Потом сделал два шага, подошел к большой витрине, заглянул в нее. Какой у
меня взгляд? Вовнутрь или наружу?
Ничего не разберешь.
Сверху донесся мелодичный смех. На крыше табачного киоска сидел пришелец
Коко и смеялся.
- Пошутил я, - сказал он. - Не бойся. Ваше это. Ваше. Родное.