brakonier

Вспыхнув от такого неприкрытого оскорбления, Тамара отодвинула от себя чашку с чаем и с обидой произнесла:

— Всего на три года. Разница не так уж и велика. И всё у меня нормально с головой!

— Конечно-конечно. А знаете что? У меня вот никаких проблем с памятью не наблюдается совсем. И я вам по секрету скажу, душенька, это всё чайный гриб. Чудодейственный напиток. Я как начала его принимать по утрам по полстаканчика, так у меня и голова стала как часы работать. Сплю и вовсе как младенец! Хотите, и вам попробовать дам?

Поднявшись из-за стола, Клавдия Михайловна вытащила откуда-то трёхлитровую банку с желеобразным содержимым, похожим на кусок склизкой плесени, плавающий в мутной жиже.

— Вот, выпейте. Вкус очень приятный. В жару освежает. — Перелив немного из банки, хозяйка радушно предложила стакан с напитком гостье.

— Как-то я сомневаюсь… — пробормотала Тамара, настороженно поглядывая на протянутый стакан. «Господи прости, как из выгребной ямы зачерпнула…»

— Да вы попробуйте, Тамара Ильинична. У меня вот только вчера Жанна Аркадьевна с третьего этажа за грибочком этим приходила. Я как дала ей в субботу попробовать, ей так понравилось. Говорит, голова светлая-светлая стала. Теперь каждый день пьёт с удовольствием и вот маме своей захотела кусочек отвезти. А Лизонька из дома напротив от мигрени избавилась, как чайный гриб у неё появился. Чудо, а не напиток!

Лизоньку Тамара прекрасно знала. Желчная, склочная баба с больной головой, бывшая наркоманка. Все соседи во дворе давно уяснили, что она на дух не переносит громкие звуки: детский крик на площадке, песни молодёжи по вечерам на лавочке — на любой шум выскакивала на улицу с бранью. «Может, если не брешет Клавдия Михайловна, в самом деле потише теперь буйная Лизонька будет?»

— Откуда он у вас?

— От сестры. Любит она меня потчевать всяким разным.

— И что, Жанна Аркадьевна тоже выпила эту бурду и понравилось ей? — неуверенно уточнила Тамара. «Конечно, этой шаболде с третьего этажа и палёный спирт нектаром покажется, но последние дни она и правда как-то лицом посветлела. Ни с того ни с сего здороваться со всеми в подъезде начала».

— Ну вы уж так мне не верите, Тамара Ильинична, можно подумать, я вам яду выпить предлагаю! — с обиженным выражением лица возмутилась Клавдия. — Не хотите — не пейте. Я же вам по-соседски, по-дружески угоститься предлагаю, попробовать, а вы так кривитесь!.. «Бурда»! Пф!

Фыркнув, хозяйка поднялась, чтобы убрать стакан, но Тамара перехватила её руку:

— Ладно уж, Клавдия Михайловна, не злитесь. Это я так, от дурного настроения. Магнитные бури сегодня, вот и чувствую себя не очень. Давайте попробую ваш гриб. Не хочу обижать вас, милая.

И Тамара, забрав стакан из рук хозяйки, осторожно пригубила напиток. Это действительно оказалось освежающе и вкусно, точно глоток прохладного кваса в знойный летний день. Даже пузырьки имелись — щекочущей стайкой они ударили в нос, и Тамара от неожиданности закашлялась. А потом рассмеялась сама от себя.

— А неплохо, Клавдия Михайловна. Что-то в этом есть!

От соседки она уходила с полулитровой банкой, где в жидкости плавал «блинчик» чайного гриба. Приятный вкус напитка до сих пор стоял на языке, Тамара чувствовала себя непривычно хорошо, будто помолодела на двадцать лет и ещё понятия не имела о существовании в мире магнитных бурь. Эффект развеялся ближе к вечеру, на следующий день Тамара даже подумывала избавиться от подарка, чтобы не возиться с его выращиванием, но встреченная на площадке Жанна Аркадьевна переубедила её одним своим видом: женщина буквально лучилась отличным настроением и самочувствием, а её кожа сияла, как после дорогих СПА-процедур.

Через неделю Тамара Ильинична попробовала первую порцию напитка, приготовленного её собственным чайным грибом, заботливо выращенным в трёхлитровой банке. Напиток получился не хуже, чем у Клавдии. И, ощутив прилив гордости, Тамара сразу пошла по соседям хвастаться своими успехами.

Выяснилось, что у глуховатого Николая с первого этажа гриб тоже имелся. У многодетной мамаши Ленки из девяносто третьей квартиры и вовсе на кухне обитало три таких банки, все заботливо отданные Клавдией. До престарелой Агриппины, владелицы целого выводка облезлых кошек, зассавших подъезд, Тамара достучаться не смогла. А вот тихой паре молодых студентов, Соне и Глебу, встреченных на лестничной клетке, Тамара любезно провела лекцию о пользе чайного гриба и предложила в будущем поделиться кусочком, так как молодёжь оказалась не в курсе нового веяния.

Чайный гриб не переставал радовать Тамару. Рос он быстро, болезненностью не отличался, а производимый напиток с каждым разом получался всё насыщеннее. Через месяц Тамара Ильинична с удовлетворением отсадила очередную пластинку гриба в отдельную банку. Таких у неё на кухне уже имелось пять, все заботливо укрытые марлей. Иными напитками, вроде кофе и обыкновенного чая, Тамара больше не баловалась. С утра до вечера потягивала лишь мутновато-коричневый настой, радуясь тому, какой чистой стала её пигментированная прежде кожа, как славно она себя чувствует, позабыв обо всех старческих болячках, и как крепко спит.

Была даже мысль сходить в гости к Клавдии Михайловне и поблагодарить её за чудо-средство, но очень уж не хотелось тешить тщеславие и без того заносчивой старухи.

Вскоре Тамара так сильно пристрастилась к новому напитку, что, не выпив в день десять-пятнадцать кружек, чувствовала себя дискомфортно: рот стягивало от жажды, а тело словно усыхало. Но зато, стоило сделать глоточек, как снисходило умиротворение, и Тамара могла часами сидеть перед окном, разглядывая серые многоэтажки во дворе и пребывая в состоянии полной безмятежности. Казалось, в такие моменты её не потревожили бы и дикарские вопли Ленкиных отпрысков, по обыкновению отплясывающих чечётку в их тесной захламлённой квартире, прямо у Тамары над головой. Но в последнее время шума особо не было: на весь дом будто бы опустился полог тишины и спокойствия.

Пасмурную весну понемногу теснило наступающее лето. Дни становились длиннее, а солнце появлялось всё чаще. И теперь, как прежде, часами сидеть перед окном в блаженном оцепенении Тамара больше не могла. Её очистившаяся от старческих пятен и морщин кожа сделалась упругой на ощупь, но вместе с тем покрылась тонким слоем слизи. И попадание солнечных лучей вызывало неприятное жжение.

Тамара всё чаще прялась за занавесками или отсиживалась в темноте на кухне, окружив себя банками с чайным грибом, жадно глотая густой сладковатый настой. Двери она никому не открывала, на стук не реагировала — да и некому было стучаться. Родственников давно жизнь разбросала по всей стране, а соседи не торопились отчего-то больше захаживать в гости.

В одно утро, лёжа на склизких простынях в спальне, Тамара ощутила, как неприятно ей прикосновение всего чуждого к нежной обновлённой коже. Она избавилась от одежды, сковывающей её, а вместе с липкой тканью легко снялись с её тела и волосы — седые пряди отошли с головы, оставшись лежать на кровати грязным париком, мягко слезли ногтевые пластины с чавкающим звуком.

Окунув руку в кружку с чайным настоем, Тамара смочила себе губы, обтёрла влажной ладонью лишившееся бровей и ресниц лицо, огладила голое темя. Дрожь удовольствия пробежала по её телу. И тогда, растянув в улыбке рот, полный шатающихся зубов, Тамара поняла, чего жаждет её плоть.

Она заполняла ванну весь день, бережно переливая содержимое стеклянных банок в эмалированное вместилище, пока жидкости не стало достаточно. И Тамара наконец перелезла через бортик, с головой погружаясь в ароматный грибной настой, ощущая, как слабые пузырьки бегут по расслоившейся коже, даруя ни с чем не сравнимое чувство абсолютной эйфории.

И мир за пределами ванны перестал для неё что-либо значить.

Клавдия Михайловна как раз присела отдохнуть после тяжёлой уборки, когда на кухонном столе завибрировал мобильник. Ей пришлось натянуть на нос очки, чтобы разглядеть имя звонившего, и только после, хмыкнув, она нажала на кнопку с зелёной трубкой, принимая вызов.

— И тебе привет, Мариночка, — поздоровалась она в ответ, устало вздыхая и пододвигая к себе чашку с недопитым содержимым. — Как дела? Ну, как дела… Как обычно, в общем-то. А ты как поживаешь?

Собеседница ответила в той же манере, односложно, и сразу задала новый вопрос.

— О, гриб просто чудо, сестрица. Спасибо за твой очередной подарок, — с холодной улыбкой поблагодарила Клавдия и пригубила из чашки давно остывший чёрный чай с молоком. Взгляд её скользнул по полочке в самом углу кухни, где стояли нетронутые банки с вареньем, соленьями и прочими присланными сестрой угощениями. Один бог знал, что на самом деле они таили под своими крышками. — …Чувствую себя недурно. Как обычно, впрочем.

На том конце провода повисла пауза. Марина долго что-то обдумывала и наконец вернулась к прерванной беседе.

— Что?.. О каком предложении ты говоришь? Зачем мне перебираться к тебе, Марин?.. — удивилась Клавдия. — Да, у тебя места, конечно, много… Ну, со сдачи деньги получать и делить — это хорошо, не спорю. Деньги лишними не бывают... Да, я помню про твою маленькую зарплату. Вам в вашем НИИ всегда копейки платили. А я тебе ещё в молодости говорила, не иди на биологию, яма это. А ты всё заладила: «Исследования! Эксперименты!». Ладно-ладно, всё, молчу.

Клавдия Михайловна подавила в себе порыв продолжить спор на тему скверного выбора сестры и одним глотком допила чай. Марина в это время вернулась к увещеваниям касательно переезда. Клавдия слушала её молча, барабаня пальцами по опустевшей чашке и поглядывая в сторону трёхлитровых и пятилитровых банок, шеренгой выстроившихся в коридоре, ведущем с кухни. В одной из них, как раз выпустив стайку пузырьков из беззубого рта, в бледно-коричневом настое плавала неумолимо разделявшаяся на слои голова Тамары Ильиничны, теперь больше напоминавшая рыбу-каплю. Не было и следа былой стервозности в облике старухи-сплетницы.

А скоро Клавдия Михайловна надеялась закончить и с остальной дожидавшейся её уборкой. Давно следовало навести порядок в этом доме.

— Нет, сестричка, ты знаешь, — Клавдия решительно прервала Марину, — от твоего щедрого предложения я, пожалуй, откажусь. Не хочу я никуда из своей квартирки перебираться. Всё же самый центр города. Дом тёплый. Да и соседи у меня — просто чудо теперь. Тихие-тихие.

Конец.

Дна не было видно, даже когда Сергей наклонял голову, чтобы пролить свет себе под ноги. Внизу дожидалась неизвестность, но даже она была предпочтительнее лабиринта и блуждавших по нему теней. Так что Серёже оставалось только спускаться, обливаясь потом, и чувствовать, как болезненно врезается верёвка в ладони. Но парень видел в этой боли расплату за то, что совершил. Он пожертвовал другом, чтобы спасти любимую — так Сергей это видел. Он отдал Тимура теням за ничтожный шанс выжить и отыскать в подземельях Карину.

Противоречивые чувства разрывали душу Серёжи на части. Он корил себя за предательство и сразу думал о нарушенном слове, данном своей девушке. Он мысленно оправдывался тем, что Тимур с его состоянием всё равно не продержался бы долго, став обузой в поисках, но тут же вспоминал, сколько лет они с товарищем знали друг друга и из каких только ситуаций не выпутывались.

А теперь не выпутались. Теперь они оказались пленниками бездны, утянувшей их на самое дно кромешного мрака и забытья, сделавшей их практически врагами. Мог ли он поступить иначе?

Слёзы сорвались с ресниц Серёжи и, переливаясь, словно капли бриллиантов, полетели в черноту пропасти, жадно их проглотившую. Он знал ответ. И бездна его знала.

— Это была необходимая жертва, — говорил он сам с собой, погружаясь всё глубже и глубже в чрево земли и пучину самоистязания. — Она не станет напрасной. Теперь я разыщу и вытащу отсюда моего бедного мышонка, она нуждается во мне. А Тимур… Тимур больше нет. Но он навсегда останется в моём сердце, даже несмотря на все его слова. Лучший друг… Мой лучший друг. Боже!.. Я предал его доверие. На что я обменял его жизнь?.. Я дал им убить его…

Разум его двоился от всего пережитого, от ужаса и лишений, от виденных нереальных образов за время этого нескончаемого сошествия в ад. Сергей постепенно терял ощущение времени и власть над телом. Совершая одни и те же механические движения, он спускался по верёвке, сдавленный со всех сторон тисками шероховатых стен. Вскоре перед его взором стали проплывать невозможные видения, Сергей даже не концентрировал на них взгляд, уверенный в их иллюзорности.

Сперва раздались вширь отвесные стены ямы, стали появляться впадины и ветвистые трещины, после замелькали объёмные полости по обе стороны колодца. И вот свет Серёжиного фонарика выделил во мраке необозримую сокрытую пещеру, лежащую в каменных глубинах. До самого потолка этой пещеры простирались горы забытых вещей: мусора, разломанной мебели, старинной посуды, пыльных безделушек, соседствующих с истлевшими останками, ржавым металлолом, столбами базальта, а также битым стеклом и цветастой тканью, свёртками иссохшей кожи, увядшими растениями, обрывками жёлтого пергамента и многим другим. Среди груды хлама встречались даже покорёженные машины, вырванные из земли дома и опрокинутые статуи — бетонные колоссы, тонувшие в мусорной трясине. А где-то вдали терялись во мгле очертания покосившихся башен и истлевший остов длинного железнодорожного состава.

Здесь лежало всё, что когда-либо поглощала земля.

Серёжа мог бы раскачаться и проникнуть в эту пещеру, но парень счёл её просто игрой своего воспалённого разума. Потому что ему совершенно не верилось, что кто-то мог собрать на такой глубине целое царство забытого хлама с поверхности, увенчанное тяжёлой техникой и целыми зданиями. Такое могло привидеться только в горячечном бреду.

И парень продолжил спуск, оставив мусорный ярус без внимания. Руки его ослабли до такого состояния, что с трудом цеплялись за верёвку. Серёжа пересохшими губами молил, чтобы колодец поскорее закончился, но провидение больше не желало его слушать. Спустя целую вечность окоченевшие пальцы не сумели достаточно крепко сжаться, и парень, покачнувшись, стремительно полетел вниз.

Серёжа скользил по тросу, неумолимо набирая скорость, пока усилием воли не стиснул верёвку коленями и руками, сдирая кожу до кровавых ошмётков. Он завопил от боли, но падение замедлилось и внезапно прекратилось — трос резко кончился, и парень рухнул с небольшой высоты на каменное дно. Голова его безвольно стукнулась об пол: каска уцелела, но фонарик разбился. Свет безвозвратно погас, оставив молодого человека в кромешном мраке. Он наконец добрался до дна пересохшего колодца и сумел уцелеть при падении, но отныне совершенно не ведал, что таилось во тьме вокруг него.

Серёжа обессиленно откатился в сторону, скуля от жгучей боли в ладонях. С одной стороны, эта боль ослепила его, с другой — вернула частичную власть над телом, позволив подняться на трясущиеся ноги. Подчинившись обострившимся в полной темноте инстинктам, Сергей изучал пространство. Откуда-то неожиданно повеяло тёплым воздухом. И парень, ёжась от холода и боли, побрёл на это тепло, спотыкаясь о камни и врезаясь в стены. Он нащупал тесный проход, ведущий из пещеры с колодцем, и вскоре этот лаз вывел его к свету.

Выбравшись наружу, Сергей в первое мгновение онемел от увиденного, но сразу убедил собственное глупое сердце, что глаза просто обманывали его. Ведь ничего подобного под землёй находиться не могло. А значит, это лишь продолжались галлюцинации, преследовавшие его последние минуты или даже часы…

Но всё это было так реально, так невероятно и осязаемо — звуки, запахи, тепло и холод, оседающий на языке вкус пепла, что Сергей почти поверил, что это не морок.

Преисподняя обнажилась пред ним.

Вокруг расстилался многоярусный густонаселённый мегаполис, затерянный в самых недосягаемых глубинах земли. Город стоял на магматическом океане, чьё рыжее свечение и дымная копоть вместе с теплом поднимались из широких разломов, стянутых грубыми швами мостов. От обилия мелких построек и внушительных каменных зданий захватывало дух, но в куда больший трепет Сергея повергло количество жителей, населяющих это подземное убежище. Улицы и ступенчатые подъёмы тонули в неоднородной дымке — это тысячи зыбких человеческих теней бродили по городу, копались в мусоре и наполняли мегаполис шелестом голосов.

Сергей пошатнулся, едва устояв на ногах. Помимо теней он видел среди жителей и других существ, что можно было бы принять за порождения кошмаров, но едва ли такие безумные образы посещали во снах хотя бы одного живого человека на этой земле.

Неужели это и были твари, о которых говорилось в городской легенде? Сергей во всех деталях припомнил слухи, что изначально привели в катакомбы всю их троицу: найденные при строительстве метро пещеры, согласно легенде, вели к самому центру Земли, и там, скрываясь от солнечного света, обитали реликты, исконные создания этого мира…

И вот они предстали пред Сергеем во всей первозданности своего обличья. Он не мог отвести взгляда от открывшейся ему изнанки мироздания, пока сердце не кольнула тупая игла долга, напоминая, что это не конец — он должен был отыскать Карину. Она могла быть здесь.

Сквозь сознание, подёрнутое дымкой надвигающегося безумия, пробилась ноющая боль в кровоточащих изувеченных ладонях. Сергей без особой надежды пошарил по карманам в поисках тряпицы, чтобы перевязать руки, но наткнулся только на забытые сломанные часы, которые он снял на разрушенной станции метро. Казалось, это было так давно, с того мгновения минули целые годы… Но электронные часы по-прежнему показывали неверное время, на дисплее было «26:6», и цифры больше не менялись.

В итоге на лоскуты пришлось пустить нижнюю часть брюк, и теперь парень окончательно стал походить на грязного оборванца. По крайней мере, такой облик мог сыграть ему на руку и позволить затеряться среди престранных местных созданий. Держась в тени, на задворках бедняцких халуп и за грудами несортированного хлама с поверхности, Серёжа проник в мегаполис, выискивая взглядом любой намёк на присутствие поблизости Карины. Однако тайны города под землёй, что раскрывались перед ним слой за слоем, завораживали его взор всё чаще, мешая сосредоточиться на поисках. Окружающая фантасмагория пленяла буйством бреда, раздвигающего границы меркнущего сознания.

Он обогнул грубо сваленные в кучу вагоны метро, возвышающиеся над соседними зданиями шаткой пирамидой. Внешняя поверхность их была покрыта облупленной жёлто-бежевой краской и замысловатой резьбой, больше всего напоминавшей какую-то древнюю письменность. Вагоны представляли собой настоящий жилой муравейник: в прямоугольниках окон мелькали теневые обитатели, занятые обустройством обиталищ и выцарапыванием новых надписей на металле.

Серёжа быстро пробежал до самого края яруса, осмотрелся в поисках лестницы или моста, что мог бы его провести дальше, и застыл, став свидетелем некоего мистического ритуала, что проходил уровнем ниже. Там, на расчищенной площадке, стояли нагие гиганты. Разинув беззубые рты и задрав головы к высоченным подземным сводам, они в унисон монотонно стонали на одной ноте, наполняя город гипнотическим слитным гулом. А подле их ног лежали мумифицированные тела собратьев с пепельной кожей и высохшими глазами.

Наблюдая за этим зрелищем, Сергей поймал в темноте разума гаснущую мысль: перед ним только что пала последняя из тайн подземки. Вместе с Тимуром столько лет они рыскали по метро, шаг за шагом раскрывая его секреты, развенчивая мифы или находя им подтверждение. И вот она, самая невероятная из легенд, ожила во плоти. Теперь Серёжа при всём желании не сумел бы смотреть на метро так, как раньше. Для него это отныне и навеки был иной мир, неподвластный скудному человеческому восприятию. Он сомневался даже, что, вернувшись на поверхность, сумел бы снова спуститься под землю. В этом больше не было никакого смысла: он уже нашёл всё, что искал, и потерял всё, что имел.

Проскочив несколько ярусов незамеченным, Сергей вскоре добрался до той части мегаполиса, где было особенно оживлённо. Как он ни крался, но всё чаще тени и иные обитатели подземного города останавливали на нём взгляды, чуя чужака среди себе подобных. Пытаясь ускользнуть от них, Сергей очутился в естественной нише под скалой, на самой окраине яруса. Но и здесь не нашёл он покоя. В нише на стене вниз головой висел человек, настолько худой, что обгоревшая чёрная кожа плотно облепила его кости. Несчастный был подвешен за одну ногу, из его перерезанного горла сочилась кровь, которую собирали в сосуды местные. Человек, казалось, был давно мёртв, но кровь непрерывным ручейком стекала по его лицу, волосам и капала в подставленные кувшины. И эта кровь никак не заканчивалась, хотя всё свободное пространство ниши оказалось заставлено объёмными горшками и глиняными амфорами высотой в человеческий рост, что без остановки заполнялись жителями.

Не желая заменять несчастного на его месте, Сергей быстрее выскользнул из тайного алькова и практически сразу попал в шумный поток, увлёкший его прочь. Множество теневых призраков наводнило улицы, словно бы намечалось некое публичное торжество. В руках местные сжимали всяческий мусор, от металлических обломков до высушенных человеческих голов, удерживаемых за волосы, и это всё напомнило Сергею крысиную стаю в чумном городе, что так же несла дары своей королеве. Всё малое стремится уподобиться великому. Но куда или кому несли эти скромные жертвы здешние обитатели?

Некоторые тени, ступавшие бок о бок с Сергеем, почуяв его природу, тянули к парню полупрозрачные чёрные руки и обжигали голую кожу на торсе мертвенным холодом прикосновений. Серёже не всегда удавалось избегать касаний, и ему казалось, будто каждое из них отнимало у него нечто ценное. Вырваться из цепких лап толпы парню удалось только на треугольной площади, зажатой между исполинскими каменными менгирами. Там было посвободнее, потому что в центре площадки оказался воздвигнут величественный монумент, сложенный из бронзовых статуй сидящих на корточках людей, показавшихся Серёже довольно знакомыми. У подножия группа теней водила пугающе безмолвные хороводы вокруг изваяния, лаская редкими прикосновениями блестящую бронзу.

И лишь потому, что здесь было куда тише, чем на примыкающих к площади улицах, Сергей внезапно отчётливо различил стук тележных колёс по мостовой. Морок или явь? Он весь затрепетал, развернувшись в сторону звука, и краем глаза заметил, как в толпу теней стремительно ворвалась повозка, влекомая стаей крыс. Повозка с трупами, завёрнутыми в саван, и хрупкой девушкой, лежащей среди мертвецов.

— КАРИНА! — закричал Сергей, сорвавшись следом.

Он нырнул за телегой в столпотворение призраков, больше не заботясь о том, чтобы скрыть своё присутствие в городе. Важнее всего было добраться до крыс и отнять у них возлюбленную, которую паразиты украли и зачем-то привезли в проклятый мегаполис. И тотчас, привлечённые его криком, к парню потянулись десятки безжизненных рук, желая коснуться обнажённой тёплой кожи. Это больше походило на пытку: Сергей рвался вперёд, не упуская из виду фиолетовое пятно Карининой куртки, а его со всех сторон хватали призраки, неумолимо осушая душу чужака до дна.

Как сквозь сон, Серёжа просочился сквозь толпу на обочину и по ней добежал до перекидного моста через расщелину, полную кипящей лавы, бросающей медно-красные отсветы на склоны. Стоящий там жар вмиг заставил Серёжу покрыться липким потом, но он только стиснул зубы и поторопился перейти на ту сторону по деревянному настилу.

За мостом величественное шествие теней продолжалось. Вереницы горожан тянулись к конкретному месту, запрятанному в недрах мегаполиса, и крысиная стая наравне со всеми тащила свою ношу туда же. Не сбавляя скорости, Сергей пересёк ещё пару ярусов, прежде чем заметил сокрытый под защитой искусственного грота огромный котлован, к которому и тянулась процессия. Глубокий воронкообразный карьер с гладкими стенками уходил глубоко вниз, имея вместо твёрдого дна чёрную дыру.

Достигнув обрыва, горожане сбрасывали в жерло котлована принесённые дары, и те, скатившись по стенкам, исчезали в червоточине земли. Исполнив жертвоприношение, призраки разбредались по округе, шёпотом затягивая какую-то ритуальную песню, но Сергея куда больше тревожило, что телега, за которой он пытался поспеть, практически добралась до края карьера. Даже торопясь на пределе возможностей истощённого организма, Серёжа понимал, что не успеет вовремя.

Так оно и случилось. Когда от повозки его отделяло всего несколько метров, крысиные короли развернули телегу, с лязгом опустился откидной борт, и в бездну посыпались все собранные ими тела. А вместе с ними и Карина.

— НЕТ! — застонал Сергей, добежав до обрыва и с ужасом взирая, как его любимая вновь ускользает от него. Он лихо перемахнул через край и, повалившись на спину, покатился следом за Кариной прямиком на дно жертвенной ямы, ощущая, как от него окончательно ускользает сама его суть.

Глава 10. Покров Аваддона

Краткое падение завершилось на горе бесхозных вещичек, мусора и трупов, которых набросали в яму горожане. Сергей захрипел, чувствуя, как взвыли все кости и мышцы в его теле. Едва он принял сидячее положение, ему на голову из круглой прорехи на потолке обрушился поток вскрытых консервных банок и тягучей слизи. Каска приняла удар на себя, но парень вымазался в нечистотах по шею, пропитавшись запахом смерти и грязи, окончательно утратив человеческий облик.

Где он оказался? Что здесь забыл?.. Кто он?..

Задрав голову, он разглядывал ровное отверстие, наполненное мягким рыжеватым светом. Разум его напоминал липкий каштановый мёд, что тёк сквозь пальцы, и невозможно было в этой сладостной горечи отыскать ничего стоящего. Мысли и тревоги таяли в выхолощенной душе, унося с собой не только страх, но и последние крупицы памяти. Он достиг самого дна, заплатив за проход абсолютно всем, чем владел.

Вскоре молодой человек, забывший даже собственное имя, поднялся на ноги и побрёл по огромной куче жертвенных даров, усыпавших собой весь пол небольшой пещеры. Он перешагнул спелёнатые саваном трупы, окинул бессмысленным взглядом одинокую каску с треснувшим гаснущим фонариком. Достигнув пола, безымянный человек поплёлся к узкой стрельчатой арке, подпирающей потолок.

В арке бесшумно возникла гигантская блеклая длань, полностью заполнившая собой проход. Она зарылась в кучу жертвенных даров, перебирая их пальцами, отыскала там деревянное колесо и втянулась обратно в соседнюю каверну с тихим шорохом. Человек последовал за рукой, ступая в усыпанный пеплом и прахом зал, озарённый кроваво-огненным светом лавового водопада, струящегося по одному из склонов пещеры.

Посередине уединённой обители возвышался исполин, поистине превосходивший своими непомерными размерами любое из созданий, что когда-либо рождались как на поверхности земли, так и в её недрах. Многорукое тело его было густо облеплено саранчой, а с головы, увенчанной обилием сломанных рогов, до самой земли ниспадал непроницаемый тёмный покров, таивший от глаз исполина то, что создавали его руки.

Недвижимая фигура застыла пред ровным пещерным склоном, который от подножия и до самой вершины занимало огромное мозаичное панно, выложенное всеми теми дарами, что жители подземелий сбрасывали в жертвенную яму. Осколками чужих жизней, памятью и забвением полнилась картина мира — его прошлое, настоящее и будущее — что тысячелетиями выкладывал мастер. Его длинные руки попеременно тянулись к груде хлама и истлевших костей за стрельчатой аркой, находили там подходящие фрагменты и дополняли ими величайший и ужаснейший из шедевров.

Человек, что ступил под эти своды, озирал безучастным невидящим взором сие пророческое полотно, и на его глазах черепки и трупы, тени и ржавчина складывались в единый образ рождения и гибели. Там видел он, как взошли из пепла первые ростки человечества, сгубив всё, что было до них, и там же видел он людской конец: едва будет закончена работа мастера, откинет он покров с лица и узрит картину, что создавал веками. В тот самый час исполнит он всё, чему предписано исполниться: дрогнет земля под ногами у человечества и разверзнется, являя недра свои, выпуская на волю всех, кого скрывала в себе.

В самом сердце панно таилась предтеча конца человеческого, заключённая в кольцо сверкающих осколков — предвестники заката, что должны были по своей воле спуститься в темнейшие глубины бездны и стать последними недостающими фрагментами картины. Ярким аметистовым пятном среди них выделялась человеческая женщина, насаженная на металлические штыри. Последние крохи жизни ускользали из неё вместе с кровью, стекающей по подбородку и капающей на иссушенное тело мужчины, облачённое в чёрные одеяния и уложенное подле её ног, будто тень.

Искра памяти вспыхнула и сразу погасла на дне зрачков безымянного человека.

— Ка... Кари… на…

Он закатил глаза, безвозвратно проваливаясь в пучину безумия, стоило остаткам его рассудка коснуться самого краешка совершенного творения мастера. Тело грузно повалилось на слой пепла, и в следующий раз, когда исполин потянулся за новым фрагментом, он нащупал тёплую плоть подле себя и вставил завершающий кусочек мозаики на положенное ему место. Теперь влюблённые, друзья и недруги навечно застыли в объятьях друг друга, чтобы никогда больше не расставаться.

Завершённая работа была пронизана неземным благолепием. И Аваддон откинул покров, дабы узреть его.

Конец.

— Такие ровные, — заметил Тимур, гладя рукой стены абсолютно круглых тоннелей, как будто подготовленных для прокладки метро. — Словно это рыла машина.

— Тут ничего не стоит заплутать. Жаль, мел остался в рюкзаке, — сокрушённо вздохнул Серёжа и подобранным осколком камня попытался выскоблить на стене стрелку. Метка получилась практически неразличимой, и парень с досадой выбросил обломок.

Они с Тимуром углубились в лабиринт, старательно высматривая любые следы на полу, которые могли бы указать, куда крысы утащили телегу и Карину. И несмотря на то, что в выборе пути парни старались действовать методично, оставляя себе ориентиры из лоскутов Серёжиной кофты, довольно быстро они всё же потерялись. А попытавшись вернуться, лишь глубже увязли в паутине одинаковых галерей, что удивительно, так и не отыскав ни одной из собственных меток.

Создавалось впечатление, что этим загадочным ходам, в великом множестве пронзающим камень, не было конца. Сергей с Тимуром кружили по гулким тоннелям в поисках следа или выхода, но с каждым мгновением надежды у них становилось всё меньше и меньше. Потерявшиеся во времени друзья могли только предполагать, сколько часов они блуждали по подземельям и конкретно этому лабиринту. Судя по общей усталости и растущему голоду, с момента спуска в метро прошло никак не меньше трёх часов.

— Дерьмо собачье! — в отчаянии выкрикнул Сергей, ударив кулаком стену, когда они с Тимуром вышли на очередное пересечение, окружённое шестью тоннелями. — Каждая минута промедления может стоить Карине жизни! А мы уже сколько тут впустую ходим? Полчаса? Час?

Тимур промолчал, больше занятый собственным неважным самочувствием: его потряхивало от холода и неожиданно обострившейся боли в шее. Видимо, купание в стылой воде и мокрая одежда не пошли ушибу на пользу, и теперь он ныл так, что парень с трудом держал голову. Дискомфорт от мелких ран просто мерк на фоне этой непрекращающейся боли, мешавшей Тимуру мыслить ясно.

— АУ! Карина! — неясно на что надеясь, крикнул Сергей, и эхо увлекло его голос так далеко, как только можно. Однако ни из одного прохода не вернулось ответа.

— Давай маленько передохнём, — попросил Тимур.

Серёжа обернулся, ослепив друга светом фонаря, и прошёлся быстрым взглядом по всей его зябко ёжившейся фигуре, не упустив из виду и то, как Тимур держался за шею. Самого его не тревожили ни холод, ни усталость, ни кровоточащие царапины. В любом случае, пока он не отыщет Карину, думать о незначительных вещах Серёжа себе не позволял.

— Только недолго, — поколебавшись, согласился он, и Тимур сразу сполз по круглой стене тоннеля на каменный пол. Его лучший друг присел рядом на корточки, с ленцой почёсывая голый торс: флисовый джемпер, полностью разорванный на лоскуты, валялся теперь на разных развилках лабиринта, а пользы это всё равно не принесло.

— Помнишь, мы с тобой как-то, классе в девятом, ночью полезли на заброшенную стройку пива попить? — внезапно вспомнил Тимур.

— Это в больничку, что ли?

— Ага. Нашли там проход в подвалы и стали бродить, песни орать и пиво хлебать. А подвалы оказались жесть какими огромными, и мы наглухо заблудились через полчаса. Ты всё твердил, что знаешь, где мы свернули не туда, а я убеждал тебя, что мы ходим по кругу. Как дураки там шатались, пока наши пьяные песни не услышал местный бомж и не вывел наружу.

— Да, было такое, — весело фыркнул Сергей, и тепло старых воспоминаний согрело на мгновение его сердце, обросшее коркой льда после пропажи Карины.

— Жаль только, что в нашей нынешней ситуации не появится бомж-спаситель и не укажет нам путь из этого лабиринта, да? Куда делась эта счастливая подростковая беззаботность?

Помолчав какое-то время, Серёжа ответил другу:

— Мы выберемся отсюда. И я не только про лабиринт. Я в целом об этой подземке... Знаешь, Карина любит говорить, что каким бы бескрайним океаном ни казалось отчаяние, надежда сияет над ним путеводной звездой. Просто не забывай иногда поглядывать на небо.

Тимур запрокинул голову, словно на потолке подземного тоннеля и впрямь могла загореться звезда, и сразу схватился за шею, стрельнувшую болью.

— Ты в это веришь? Я вот уже как-то не очень… Кто бы мог подумать, что малоизвестная байка о метро — это правда, да? И правда куда более глубокая и неприглядная, чем о ней рассказывали… Вымерший город, полчища крыс, озёрные чудища… Мы с тобой никогда не видели ничего подобного, хотя где только не лазали за последние десять лет, какие только легенды метро не проверяли. А теперь все эти раскрытые нами тайны навсегда останутся здесь, под землёй, вместе с нами, потому что ни назад, ни вперёд дороги не найти…

Сергей почувствовал, как ему в лицо дохнуло безнадёжностью, которой насквозь пропитался его спутник. Конечно, положение было не из лёгких, но, пока они ещё могли стоять на ногах, говорить о смерти было рановато, по мнению Серёжи.

— Что-то ты опять начинаешь хандрить…

— Просто устал и чувствую себя дерьмово, вот и лезут в голову всякие мысли, — грустно улыбнулся Тимур, пытаясь растереть пальцы на руках, чтобы согреться. — Так-то, если подумать, меня ведь даже никто искать не будет, если я здесь пропаду, никто не знает…

— Никто?

— Ага. Я с отцом и матерью не общался с тех пор, как ты мне помог в общежитие от них перебраться. Только слышал, что отец сейчас в больнице, а мать по этому поводу в очередном запое. Да и то это родственники натрепали: всё пытаются обвинить меня, что я немощных родителей одних бросил.

Тимур сжал челюсти, и как-то особенно ярко стал виден белый шрам от пореза на скуле, оставленный ему отцом в детстве.

— Вот и выходит, что мне предупреждать некого было о вылазке, кроме тебя, а ты тут сам со мной застрял… — глухо закончил мысль Тимур.

— Ты рано сдаёшься, — попытался приободрить друга Сергей. — Вот увидишь, мы выйдем отсюда и выйдем все втроём. Мы ещё отпразднуем успешное завершение всей этой истории на нашей с Кариной свадьбе…

Сергей прикусил язык, но было уже поздно.

— Вашей с Кариной свадьбе? Что?!.. — Тимур вскинул брови и изумлённо уставился на собеседника. — Ты сделал ей предложение? Когда это?!

— Не сделал пока, — замялся Серёжа, — пару недель назад только кольцо купил и завтра планировал пригласить её на ужин, попросить руки.

— То есть ты уже две недели как купил кольцо, всё спланировал, но мне даже словечком не обмолвился? — Тимур был уязвлён до глубины души.

— Я никому не говорил, в том числе родителям. Пока не получу её ответ, решил молчать обо всём.

Тимур угрюмо кивнул, внутренне уверенный, что Серёжа вполне мог бы сделать одно маленькое исключение для лучшего друга. Но, похоже, не счёл нужным.

А ведь прежде у приятелей не было тайн друг от друга.

— Да что ты разобиделся? Ты всё равно бы узнал от меня обо всём, просто немного позднее, когда я бы получил ответ от Карины!..

Серёжу от неловкого разговора спасла странная дрожь, от которой завибрировал пол тоннеля. По лабиринту вдруг распространился рокочущий гул, стремительно приближающийся к паре товарищей. На ногах они оба оказались мгновенно, как по команде.

— Что это? — прислушался Сергей.

— На крыс не похоже, — негромко ответил Тимур и сделал шаг в сторону развилки. — Откуда это доносится? Надо бы спрятаться на всякий случай… Только где?

Но как бы друзья ни прислушивались, как бы ни пытались различить, из какого конкретно ответвления лабиринта шёл гул, им это не удалось. Дрожь пронизывала всю сеть катакомб, а искажённый эхом рокот двоился и троился, обманывая слух диггеров. Больше всего это походило на звук мчащегося по тоннелю поезда, что, конечно же, казалось им полной бессмыслицей.

— Оно близко… — только и успел произнести Серёжа, когда из соседнего прохода на развилку внезапно вырвалось тёмно-серое сегментированное тело с множеством коротких лап. Необъятное существо полностью заполняло собой тоннель, перемещаясь по нему легко и быстро. Его тупую безглазую морду венчал хитиновый щиток, а пасть представляла устрашающую зубастую воронку, разверстую в поисках пищи. Пульсирующая плоть за несколько секунд пронеслась перед глазами Сергея и Тимура, застывших в ступоре, и исчезла в противоположном тоннеле, напоследок явив последний сегмент тела, оканчивающийся мясистым толкателем.

— Это что… — начал было Тимур, но Серёжа закрыл ему рот ладонью.

— Пусть сперва уйдёт.

Гул удаляющегося червя сменился треском и хрустом — судя по всему, тварь вгрызлась зубами в камень и принялась за рытьё новых идеально круглых тоннелей в своих владениях.

— Чёрт меня дери… — прошептал Тимур, едва занятое работой существо оказалось достаточно далеко. Только негромкий грохот ещё напоминал, что где-то по лабиринту ползает червь размером с поезд, зубами растирающий камни в пыль.

— Пойдём. — Сергей дёрнул друга за рукав. — Нельзя сидеть на месте и ждать, пока эта тварь или ей подобные случайно на нас наткнутся. Нужно выбираться отсюда.

Тимур был вынужден согласиться, пускай сил у него после краткого отдыха особенно не прибавилось. Теперь друзья шагали осторожнее по одинаковым тоннелям, в любую минуту готовые бежать при звуках приближающегося червя. По ощущениям, прошло не меньше четверти часа, прежде чем они вновь услышали знакомый гул за стенкой. Червь промчался близко, но, к счастью, его путь не пересёкся с дорогой двух заплутавших страдальцев.

— Какие ещё невероятные твари обитают в этих катакомбах? — устало и с некой толикой смирения вздохнул Тимур. — Я ничуть не удивлюсь, если скоро мы повстречаем дьявола вместе со всей его свитой…

— Не трать понапрасну силы на болтовню, — коротко отозвался Сергей. — Ты и так еле на ногах стоишь.

Друг был прав, Тимур дрожал от холода в сырой одежде, каждая часть его тела, а в особенности шея, пульсировала болью, наливалась усталостью. Его очень клонило в сон, но он мог просить товарища лишь о кратких остановках. Сергея это нервировало, но, стиснув зубы, он давал Тимуру пару минут на отдых, тем более что выхода по-прежнему не было видно.

— Послушай, — привалившись к гладкой стене на очередной стоянке, заговорил Тимур, — как же ты решился сделать Карине предложение так быстро? Вы ведь всего ничего вместе. Сколько? Полгода, кажется.

— Почти восемь месяцев, — поправил его Серёжа, не особенно довольный, что друг опять поднял эту тему.

— Это ведь не так уж и много. Ты уверен, что хочешь связать свою жизнь с этой девушкой?

Сергей откинул спутанные волосы с лица и ожёг собеседника недовольным взглядом.

— Снова будешь мне задвигать, какая она плохая?

— Серёга, я вовсе не собираюсь тебя отговаривать! — примирительно поднял ободранные ладони Тимур. — Ты ведь мой друг. И ты для меня за всю жизнь сделал больше, чем вся моя ублюдская семья. Я лишь хочу убедиться, что человек, которому я по гроб благодарен, не сделает ошибочный выбор… Просто, вы с ней такие разные…

— Я УЖЕ сделал свой выбор! И ни о чём не жалею, — грубо рявкнул Сергей. — А твоё мнение по этому поводу я слушать не собираюсь. В конце концов, это моя жизнь!

Они оба замолчали и отвернулись. Горечь разочарования в лучшем друге постигла каждого из них, а чувство одиночества необыкновенно обострилось в этом бесконечном лабиринте. Сергей посчитал привал законченным и двинулся дальше, унося с собой свет. Тимуру пришлось последовать за товарищем безвольной тенью, ежесекундно морщась от боли.

В его груди цвело чувство досады с острыми, как у розы, шипами. До этого дня ему не приходилось сомневаться в своём лучшем друге. Но, по-видимому, для Сергея их дружба давно уже отошла на задний план, перестав иметь какую-либо значимость — осталась пережитком юности вместе со всеми пьянками, приключениями и свободой. Мнение товарища для Серёжи теперь ничего не значило, от Тимура можно было утаивать даже самые значимые жизненные события и относиться к нему, как собаке, на которую проще рявкнуть, чем что-то объяснить.

В какой момент это произошло? В какой момент всё так изменилось?

Сергей же шагал впереди, ощущая, как все отодвигаемые им на задний план невзгоды понемногу брали своё. Блуждание по лабиринту затянулось слишком надолго. Подступающий голод терзал желудок, жажда сушила язык, от усталости гудели ноги, а холод неумолимо точил кости. Желание спасти Карину ещё маячило перед парнем путеводной звездой, не позволяющей ему скатиться в полное отчаяние, но как долго это могло продолжаться?

Он чертовски устал, а раненый Тимур замедлял его ещё сильнее. И постоянно сверлил ему затылок своим недовольным взглядом — это ощущалось как же явно, как и окружающая тьма.

В какой-то момент у Сергея начались лёгкие галлюцинации. Вернее, это было первым, о чем он подумал, заметив тени людей на границе светового круга, отбрасываемого его фонарём. Он прошёл мимо них, убеждая себя не обращать внимание на наваждение, рождённое утомлённым разумом. Но через несколько метров тени возникли перед ним вновь, их стало больше, они обрели пугающую плотность. Серёжа скосил глаза на чёрные фигуры и различил их бесстрастные лица, мелкие детали одежды. На краткий миг он утонул и растворился в омуте их бездонных глаз, где плескалась сама вечность.

— Господи, — сокрушённо прошептал Сергей себе под нос. — Этот лабиринт становится всё невыносимее.

— Что ты сказал? — сразу же вскинулся Тимур.

Сергей обернулся посмотреть на него, но ослабевший и еле шагавший следом друг явно не видел никаких теневых призраков, обступивших их со всех сторон.

— Ты никого здесь не видишь?

Тимур опасливо оглянулся и заморгал.

— А должен?

— Нет, — подумав немного, произнёс Серёжа. — Не должен. Идём.

Значит, это точно были галлюцинации вследствие переутомления, но Сергей решил не сообщать об этом факте спутнику. Тот бы опять предложил повернуть назад, забыв о Карине, пусть даже они оба отлично понимали, что дороги назад тоже не найти.

— Ты нормально себя чувствуешь? — всё равно поинтересовался Тимур. — Может, сделаем привал?

— Со мной всё в порядке! — рыкнул Сергей, ускорив шаг.

— Ну если так, то тогда я бы не отказался отдохнуть. Мы уже давно идём.

— Да ты задолбал! Мы отдыхали совсем недавно! — не на шутку разозлившись, воскликнул Серёжа. — Если всё время сидеть, то мы никогда отсюда не выберемся!

Нервы начинали сдавать. Ещё и внимательные взгляды призраков со всех сторон давили на Сергея, пробуждая в нём скрытую злобу. Он старался не смотреть им больше в лица.

— Ну уж прости! — тоже завёлся Тимур, решив выместить скопившееся раздражение на спутнике. — Но это ведь из-за тебя я ударился шеей! А теперь у меня, кажется, позвонок сместился! Ты хоть знаешь, как это дерьмо болит?

— Чёрт возьми, Тима, какая же ты размазня! Что в детстве был слабаком, так до сих пор им и остался… Я устал с тобой нянчиться! Когда ты, наконец, повзрослеешь?

У Тимура в глазах блеснуло нескрываемое бешенство. Он и без того накручивал себя последние четверть часа, но теперь, когда Сергей прямо в лицо сказал ему всё, что думал, Тимур сорвался. Забыв и о боли, и об усталости, он рванул к бывшему другу, желая впечатать ему кулак в зубы, чтобы заставить заплатить за эти слова.

Серёжа успел отклониться, но через мгновение они всё равно сцепились, как дворовые псы, норовя разорвать друг друга. Тимур рычал от обиды и распирающей его злости, пока его кулаки оставляли на друге детства болезненные синяки, а Сергей отвечал ему той же любезностью — разбив в ответ нос и губы.

Теневые фигуры то пропадали, то появлялись на границе видимости, безучастно следя за представлением. Но в один момент, когда Серёже удалось оттолкнуть Тимура, крепко приложив его затылком о стену тоннеля, призраки вдруг обступили ослабевшего, осевшего на пол бойца, практически скрыв его за тьмой своих тел. Сергей застыл в нерешительности, не понимая, чего добивались его галлюцинации, пока Тимур, распахнув заплывшие глаза, внезапно не сконцентрировал взгляд на призраках и не запричитал севшим голосом:

— Это что ещё за дерьмо?!.. Вы кто?

Сергей вздрогнул, догадавшись, что его галлюцинации перекинулись и противнику, а значит, никакими галлюцинациями они всё же не были. Очередные твари этого гиблого места, скрывавшиеся до определённого времени.

— Чёрт! Серёга, помоги выбраться! — Тимур запаниковал и, вмиг забыв о разладе, протянул окровавленную ладонь сквозь скопление духов. Его рука завязла в их телах, как в смоле.

Теневые призраки обступили его плотнее, заворачивая в кокон своей неосязаемой плоти, протягивая к его бледному избитому лицу свои жадные длани. И Тимур ощутил, как нечто важное стало ускользать через эти прикосновения, как тепло стремительно покидало его ослабевшее, неспособное сопротивляться тело.

— Серый! — жалобный крик сорвался с его губ.

Но Серёжа не пошевелился. Он стоял, тяжело дыша, и во все глаза наблюдал, как теневые фигуры пили жизнь его бывшего друга. И в голове у него, как заевшая пластинка, крутились сказанные в чумном городе слова Тимура о том, что Карину следовало бросить на растерзание крысам, а самим спасаться. И все другие обидные слова о его девушке. Практически невесте.

— Серый, пожалуйста…

«Разве я просил тебя тогда идти следом за мной?» — прочитал Тимур в глазах Сергея вопрос, прежде чем его спутник развернулся и бросился бежать прочь, пока тени терзали душу и тело своей жертвы.

— Нет!..

Сергей ускорил бег, превозмогая себя, опасаясь лишиться форы, которую обеспечил ему Тимур. Его крики ещё разносились по каменным тоннелям, когда Серёжа выскочил на очередное распутье и вдруг споткнулся, во все глаза уставившись на зияющий посереди круглый провал ничем не прикрытого колодца.

Он замер на краю глубокой, явно века назад пересохшей ямы, поперёк которой была вплавлена в камень ржавая балка. К ней крепился шкив, и вниз, тая во мраке, ниспадала верёвка. Всё лучше, чем бесконечные ходы лабиринта.

Испуганные возгласы Тимура и его отчаянная борьба далеко позади стихли, погрузив катакомбы в гулкую напряжённую тишину. И Сергей боялся обернуться, чтобы увидеть, как его окружают сплошной непрозрачной пеленой тени.

Уже чувствуя давление их неумолимых взглядов на затылке, один из которых ещё минуту назад принадлежал его лучшему другу, Сергей схватился за верёвку и начал спуск в глубины пересохшего колодца. Руки его дрожали.

Продолжение: Главы 9 - 10. Финал

Сергей глянул себе под ноги, убеждаясь, что здесь присутствовали следы телеги, совсем свежие, отчётливо видимые на глинистой почве. Судя по ним, повозка без каких-либо проблем прошла дальше, следуя по узким перешейкам суши, разделявшим водоёмы. Сеть длинных отмелей тянулась на всей протяжённости озёр, и раз гружёная повозка спокойно миновала этот путь, значит, двух человек тропа вполне могла выдержать.

— Пойдём по мели! — тоном, не терпящим возражений, припечатал Сергей.

— И куда это нас приведёт?! Там, кроме воды, ничего не видно.

— Телега уехала туда, а значит, там что-то есть. Крысы явно знали дорогу на тот берег.

«А что, если преследующие нас крысы тоже знают дорогу?» — подумал про себя Тимур, но не стал перечить, поскольку появления иного варианта для спасения в ближайшие секунды не предвиделось. Им нужно было немедленно скрыться с берега, потому что за спиной уже слышалась крысиная возня.

Ступив на полосу суши, соединённую с берегом, Сергей первым поспешил по зыбкой тропе. Резиновые сапоги скользили на глине, вязли в напитанном влагой песке, но почва спокойно держала человеческий вес, не расползаясь под ногами. Лишившись фонарика, Тимур был вынужден идти вторым, постоянно нервно оглядываясь, хотя без света различить хоть что-нибудь за спиной было практически невозможно.

— Как считаешь, они пойдут следом за нами? — спросил друга Тимур.

Сергей прикусил губу, впервые задумавшись о возможности такого исхода. Осторожно развернувшись, он выглянул из-за плеча товарища, чтобы подсветить фонарём берег, который они оставили позади. Берег оказался усыпан крысами так густо, что зерну негде было упасть. Грызуны находились в постоянном движении, перебегая с места на место, перелезая через соседей и вплотную подбираясь к линии воды, но не пересекая её. Отдельные члены стаи рисковали забегать на перешеек, однако, принюхавшись, скоро отступали на землю.

— Кажется, им не нравится вода! — возликовал Сергей. — Значит, мы в безопасности здесь. Они не рискнут сунуться в воду или на отмели.

«Но почему тогда крысы, везущие телегу, здесь прошли?» — сразу насторожился Тимур, озираясь по сторонам. Противоречивое поведение животных казалось ему подозрительным.

Тем временем Сергей, облегчённо оставив заботы о крысах позади, с новыми силами бросился вперёд по полосе суши, огибая чаши чёрной воды. Ему не терпелось нагнать телегу, которая явно вот-вот должна была показаться на грани видимости.

Тимур не отставал, доверив другу честь первопроходца и заботы о выборе дороги. Сам он был озабочен звуками, рождающимися в карстовой пещере, её полостях и пустотах. Едва звериные шорохи и писки за спиной стали неразличимыми, как на первый план вышли естественные звуки подземелий: мелодия падающих капель, далёкий гул грунтовых вод и тихий плеск, будто где-то поблизости играла рыба.

Они достаточно отдалились от берега, когда Тимур обратил внимание, что его сапоги стало засасывать сильнее. Если раньше он ступал относительно легко, то теперь ноги увязали почти по щиколотку, и вытягивать их из песка становилось утомительной задачей. В который раз выдернув ступню из трясины, Тимур услышал отчётливый и недобрый плеск под собой.

— Серёга, — едва ворочая вмиг пересохшим языком, позвал он друга. — Вода прибывает.

Подсветив отмель под ногами, Сергей охнул, убедившись, что товарищ прав. Медленно и неотвратимо в подземных озёрах прибывала вода. Если раньше тропа была отлично видна, то теперь её покрывала блестящая гладь, и с каждым мгновением почва уходила всё глубже.

— Дерьмо! — ёмко описал ситуацию Серёжа и сделал то единственное, что им оставалось — побежал. Хотя от недавней погони ещё ломило грудную клетку и икры. И вот опять, чтобы выжить, им приходилось, превозмогая усталость, мчаться в неизвестность, подгоняя друг друга.

— Скорее! Скорее! — торопил Тимур, наступая приятелю на пятки.

— Я бегу! Но другого берега не видно!

Вокруг не осталось ни единого клочка суши, на который можно было бы забраться. Тонкая паутина отмелей исчезла, поглощённая прибывающей непроглядно-чёрной водой, и только острые пики сталагмитов выглядывали на поверхность, словно зубы хтонических подводных тварей.

— На камни! — крикнул Тимур, толкая друга в сторону ближайшей гряды сталагмитов, достаточно высоких и толстых, чтобы на них можно было забраться.

Сергей послушался, сворачивая с невидимой более тропы к минеральным наростам, и сразу по пояс провалился в воду. Тимур скользнул за ним, погружаясь в пучину подземного озера. До спасительных камней они добрались за пару гребков, опасаясь ступать по ненадёжному дну. Серёжа первым залез на скользкие сталагмиты и тотчас подал Тимуру руку, помогая выбраться из стылой воды.

— Вот почему крысы не стали соваться на отмель! — стуча зубами от холода, поделился мыслями Тимур. Побелевшими пальцами он судорожно цеплялся за известковые сосульки, пытаясь поудобнее втиснуться между ними, чтобы не соскользнуть в озеро.

— Походу, они чувствовали, что вода скоро начнёт прибывать, — согласился Сергей, усевшись на покатое подножие огромного сталагмита.

Друзья озабоченно вглядывались в черноту, затопившую всю пещеру. Теперь влага была повсюду. Кроме самых высоких минеральных глыб на поверхности ничего не осталось.

— Думаешь, вода поднимется ещё выше? — спросил Тимур.

— Вроде бы остановилась. — Сергей внимательно следил за уровнем. — Только сидеть здесь хрен знает сколько и ждать, пока вода опять уйдёт, мы не можем. Следы повозки смыло, но всё равно надо добраться до противоположного берега…

Тимур хотел покрутить пальцем у виска, но опасался отцепить руку.

— Ты что, предлагаешь вплавь это сделать?

— Только до следующей группы камней. Смотри, — Серёжа вытянул руку, указывая на сталагмиты в нескольких метрах от них. — Сделаем передышку там и разведаем, что лежит дальше.

Не дожидаясь ответа приятеля, он мягко съехал с подножия глыбы в воду, поморщившись от объявшего тело холода. Чтобы не оставаться одному в темноте, Тимур был вынужден поплыть следом, мысленно проклиная всё на свете. Непредвиденное купание в подземном озере грозило как минимум вымокшей одеждой, обувью и рюкзаками. Продолжать путь в таких условиях было бы неразумно, но в случае с неодолимым желанием Сергея спасти Карину говорить о разумности действий не приходилось.

Грести под весом собственной напитавшейся влагой одеждой оказалось слишком тяжело. Тимуру особенно, ведь при такой нагрузке у него заболела ушибленная в драке с Серёжей шея, заныли все мелкие ссадины и синяки, собранные за последний час блужданий по руинам города и крысиным норам. В конце концов, немного не доплыв до новой гряды сталагмитов, парень сбросил под водой резиновые сапоги. Так стало куда легче.

— Скинь обувь, — посоветовал он Серёже, который тоже с видимым трудом держался на поверхности, то и дело хлебая воду.

Жертва была огромной, но, чтобы справиться со стихией здесь и сейчас, следовало её принести. Последовав совету, Сергей быстро выплыл на камни, сразу помог другу. Следующий островок минеральных отложений оказался расположен не так близко. Плыть до него предстояло не меньше десяти метров без остановок, но зато Серёжа сказал, что видит вдали нечто, похожее на берег.

— …Особо не уверен. Но с тех камней точно будет ясно, край это или нет.

Позволив себе отдохнуть только полминуты, они вновь шагнули в стылую пучину водоёма. Стиснув стучащие зубы, Тимур плыл и молил о том, чтобы ему не свело ноги судорогой, иначе можно было и не надеяться добраться до суши — стихия бы утащила безвольное тело на глубину в тот же миг.

Свет Серёжиного фонарика, единственное яркое пятно в пещере, стал для Тимура маяком. Он плыл вслед за сиянием, как затерявшийся в шторме корабль, и верил этому путеводному лучу. И свыкшиеся с темнотой глаза не желали замечать иного блеска, что зародился под водой. В какой-то момент Тимур случайно нащупал ногой участок отмели и остановился там, по грудь в воде, чтобы перевести дыхание. Только тогда его внимание наконец привлекли золотистые отблески на глубине.

Он озадаченно вгляделся в пучину, моргнул пару раз, не веря собственным глазам. Но видение не исчезло. Там, внизу, валялись круглые золотые монетки, испускающие неяркий свет. Одна, две, три… Больше десятка. Тимур сглотнул, забыв о холоде на время, и подумал о россыпи сокровищ, которые могли скрываться на дне подземных озёр. Ведь здесь неподалёку располагался древний город, да и грунтовые воды вполне могли принести откуда-нибудь старинное золото…

Тимур потянулся поднять одну из монет, погрузившись до самого носа. Сперва он решил, что преломление воды его обмануло, потом вдруг сообразил, что деньги не должны были испускать никакого сияния… Но было уже слишком поздно. Он нащупал нечто упругое и мясистое.

И два кругляшка монет внезапно сами собой сместились в сторону.

— Глаза! — пуская пузыри, воскликнул Тимур, когда подводная тварь схватила его за руку и потянула вниз. Там, в чернильном мраке глубины, даже открыв веки, он не мог ничего видеть, но чувствовал, что создание, поймавшее в плен его запястье, обладало скользкой рыбьей кожей и острыми когтями. Парень извернулся под водой и пихнул ногой неведомого противника. На удивление, ему удалось высвободиться, и Тимур, молотя руками, вырвался на поверхность, жадно глотая воздух.

— Тимыч! — орал ему Сергей, успевший забраться на группу сталагмитов. Заметив, что товарищ всплыл поблизости, Серёжа спрыгнул в воду и помог ему догрести до спасительного островка, вытаскивая наверх. — Что случилось?!

— Там кто-то есть! — задыхаясь и трясясь от ужаса, выдавил Тимур. — Под водой кто-то есть!

Сергей побледнел от этих слов и затравленно обернулся. Неподалёку раздался шумный всплеск. Кто его издал, видно не было. Звук повторился через пару секунд возле соседней гряды камней. Некто или нечто кружило вокруг парней, то выныривая, то снова уходя под воду.

— Ты уверен, что это была не рыба?

— А у рыбы, по-твоему, бывают когтистые руки?!

В дальней части пещеры послышалась череда всплесков, будто играл целый косяк рыб. А через несколько томительных, наполненных устрашающей тишиной, мгновений над озёрной гладью неожиданно разлилась знакомая протяжно-печальная песнь.

— Сирены! — воскликнул Сергей, пытаясь лучом фонаря высветить, откуда шёл звук. Но таинственное пение, благодаря эху, раздавалось одновременно отовсюду и ниоткуда. Волнительная мелодия, слишком прекрасная, чтобы о ней когда-либо можно было позабыть, услышав её однажды, неслась под сводами пещеры, устремляясь вдаль, через крысиные норы и улочки чумного города, через старый могильник и заброшенную станцию метро, по перегонным тоннелям и извилистым галереям катакомб, — на поверхность, к людям. Она манила спуститься глубоко в недра земли и узреть тайны, что здесь сокрыты. Или же стать пищей для сирен.

— Не прислушивайся! — одёрнул друга Сергей. — Похоже, это местные подводные обитатели, и они явно не просто так дерут глотки.

— Нас утащат под воду и сожрут… — прошептал белый как мел Тимур.

— Отсюда уже видно берег, там выход! Нужно только преодолеть последнее озеро. — Он указал на чёрную безмятежную гладь, что отделяла их от твёрдой земли.

— Мы не успеем. А в воде мы беспомощны, лёгкая добыча.

— Если не попытаемся, тогда точно станем добычей! Нас стащат с камней и утопят! А пока они заняты пением, есть шанс, что мы успеем добраться до берега.

— А есть шанс, что не успеем. Чёрт возьми, Серёга… Я никогда не думал, что сдохну от каких-то мифических сирен в сотне метров под землёй…

— Хватит ныть! — рявкнул вдруг напарник, хватая его за воротник толстовки. — Ты всю дорогу обвинял Карину в том, что она ноет и боится, а теперь сам раскис! И чем ты лучше неё?! Бил себя в грудь и твердил, что опытный диггер, что ничего не боишься, а это для тебя лёгкая прогулка, а теперь обосрался и готов сдаться?!..

Упрёк отозвался болью в сердце Тимура. Наверное, потому что это было чистейшей правдой. Он сжал губы, отцепив пальцы Серёжи от своей одежды, и безрадостно глянул в чёрный омут у своих ног. Нужно было решаться.

— Что ж. Если мы выберемся из этой передряги живыми, похоже, мне придётся серьёзно извиниться перед твоей девушкой, брат.

С этими словами он задержал дыхание и шагнул в озеро. Тёмные воды сомкнулись над его головой крыльями беззвёздной ночи.

Пение смолкло в то же мгновение, как парни оказались в воде. Со всплеском золотоглазые обитатели озёр ушли на глубину, чтобы вволю поохотиться на своих жертв.

— Греби! Греби! — отплёвываясь, кричал Сергей плывущему впереди Тимуру. Но тот и так старался на грани сил и возможностей. В мечущемся свете Серёжиного фонарика можно было отчётливо разглядеть стремительно приближающуюся полосу берега, но когда Тимур уже понадеялся, что им повезло миновать сирен, свет внезапно погас.

Обернувшись в темноте, парень успел заметить только, как тонет в пучине бело-жёлтое пятно света, а на его границе мечутся смазанные тени. Сирены затащили Сергея под воду, и он яростно барахтался, пытаясь вырваться из стальных тисков их лап.

Тимур набрал полные лёгкие воздуха и нырнул, мощными гребками подбираясь к окружённому тварями другу. Он схватил его локоть и потянул наверх, но сирены мгновенно переключились на новую жертву, вцепившись со спины. Нечто, напоминавшее сильный рыбий хвост, мазнуло Тимура по ногам, и он сразу взбрыкнул, отталкивая угрозу. Но его продолжали уверенно и грубо утаскивать на дно. Едва Тимур понял, что сирены тянули его за рюкзак, он без раздумий высвободился из лямок и рванул к поверхности, чувствуя, как лёгкие жжёт огнём.

Наверху, в метре от него, барахтался Сергей, пытаясь сбросить тварь, забравшуюся ему на плечи. Силуэт, покрытый сине-серебристой чешуёй и прозрачной бахромой плавников, отчаянно рвал когтями одежду и рюкзак, пока парень не поступил, как и товарищ, избавившись от балласта. Плыть стало сразу во сто раз легче, а сирена, занятая оказавшимся в её руках рюкзаком, дала Серёже несколько драгоценных секунд, которых как раз хватило, чтобы добраться до мели, где он мог твёрдо стоять на ногах.

Тимур догнал его, рассекая воду мощными гребками. Ощущение почвы под ступнями вмиг избавило его от усталости и боли в каждой клеточке тела, особенно там, где кожу сквозь одежду поцарапали длинные когти озёрных обитателей. Когда парни выползли на берег, кашляя и отплёвываясь от воды, позади разочарованно заплакали сирены, рвано запевая на разные голоса, но то и дело прерываясь, чтобы уйти на глубину и вскоре вновь вернуться.

Прежде чем оглянуться и посмотреть на золотистые кругляшки глаз, плывущие в густой темноте над самой поверхностью воды, Тимур отполз на безопасное расстояние вглубь берега. И всё равно зрелище было зловещим. Он старался не думать о том, как они с другом и Кариной будут обратно преодолевать эту пещеру. Разве что до победного ждать отлива, прежде чем ступить на территорию сирен ещё хотя бы раз.

Чудом сохранивший каску с фонариком Сергей шумно высмаркивался рядом, мимоходом осматривая разорванный на лоскуты джемпер. Вещей теперь совсем не осталось, кроме вымокшей и дырявой одежды. Но друзья, по крайней мере, сохранили собственные жизни.

— Думаешь, мы сумеем отсюда выбраться? — обречённо спросил Тимур, отворачиваясь от озера.

— Думаю, у нас нет выбора, — в тон ему откликнулся Сергей. Спустя всего несколько секунд он уже был на ногах: — Нельзя сидеть на месте. Я вижу там отпечатки колёс. Надо идти дальше.

Продолжение: Глава 8

— Вот уж действительно находка, — почёсывая коротко остриженную голову под каской, задумчиво протянул Тимур. — Последнее, что я ожидал обнаружить под метро, так это целый, чтоб его, город возле могильника.

Серёжа вильнул в сторону, решив заглянуть внутрь одной из построек. Несмотря на сохранившуюся крышу и ставни, в доме не оказалось никакой мебели или следов пребывания некогда жильцов. Пол покрывал толстый слой пыли и каменных обломков, а в воздухе висел резковатый запах неясной природы, который не исчез, но ослабел, стоило Серёже вернуться на улицу.

— Ну как? — сразу поинтересовался Тимур. — Есть что?

— Не-а. Здесь как будто никто никогда и не жил.

— А может, здесь и в самом деле никто никогда не жил? — ухватилась за эту мысль Карина. — Кому это нужно, сидеть в темноте и холоде, да ещё и так глубоко под землёй?

— Ну, это могло быть временное укрытие, — предположил Серёжа, стараясь не терять тонкую путеводную нить нечеловеческих голосов сирен, что манили путников к себе через лабиринты улиц и подворотен. — Вроде как я слышал, что в некоторых странах в древности люди рыли подземные города и катакомбы, чтобы прятаться от захватчиков, религиозных преследований и подобных угроз. Пережидали трудные времена в укрытии, а после возвращались на поверхность…

Девушку, по-видимому, такой ответ полностью удовлетворил, и она продолжила шагать молча, лишь изредка зачем-то оборачиваясь и поглядывая себе за спину. Серёжа тоже на всякий случай обернулся, но так и не увидел, что обращало на себя внимание Карины.

Тимур же ступал по вымершим улицам, томимый неприятным нарастающим чувством тревоги, которое появилось в могильнике и теперь неотступно следовало за ним. Он почти физически ощущал присутствие в воздухе опасности, но никак не мог объяснить себе, что именно его волновало, обостряя инстинкты. То ли это была глубокая чернота дверных и оконных проёмов в забытых домах, то ли голоса сирен, обольстительно-пугающие, которых просто не должно было существовать в сотнях метров под землёй. И на завывания ветра это походило всё меньше.

Потому, когда пение в один момент резко оборвалось, он не сдержался и облегчённо выдохнул.

— Замолчали, — разочарованно произнёс Сергей, прислушиваясь к угасающему эху.

— Может, оно и к лучшему, — отозвался Тимур.

Отзвуки эха стихли окончательно, но Тимур был вынужден признаться себе, что его тревога ничуть не ослабла, а, напротив, налилась большей силой. Потому что в нависшей над городом тишине он теперь отчётливо мог различить мелкие несущественные звуки, наполнявшие этот, казалось бы, совершенно безжизненный и покинутый город. Где-то высоко над головами троицы, под сводами необозримого потолка, раздавалось легчайшее хлопанье крыльев. Тимур сразу подумал о летучих мышах, нашедших себе убежище в тёмной глубоко запрятанной пещере, но одновременно с тем он различил другой звук, который был куда ближе. И показался ему куда более зловещим.

Из мрака соседней улочки, отделённой от ребят линией разрушенных домов, доносился мерный скрип и стук. Карина и Серёжа, занятые перешёптываниями, ничего не заметили, а вот Тимур, замедлив шаг, весь обратился в слух. Ему не хотелось в это верить, но больше всего звук походил на скрип несмазанных колёс деревянной телеги, со стуком катившейся по мостовой. Но откуда на руинах древнего города было взяться телеге? И кто её тащил?

Он раздумывал, следовало ли беспокоить друзей по этому поводу или одному сходить и всё проверить, когда Серёжа, вдруг прервав их с Кариной милую беседу, нахмурился и подошёл к ближайшему дому.

— Что такое? — сразу заинтересовалась девушка.

На отдельных зданиях в городе, как и на этом, где сохранились деревянные двери и оконные ставни, встречались изображения крестов, нанесённые красной краской. Сергей не особенно обращал на них внимание с того самого момента, как они ступили на мостовую, но теперь его привлёк влажный блеск, и парень неуверенно коснулся креста:

— Странно. Эта краска свежая… — тихо пробормотал он, однако друзья его расслышали.

— Как это… свежая? — переспросила Карина, нервно схватив свою косичку за кончик.

Сергей не ответил, размазывая между пальцами алую каплю краски. Его ноздрей коснулся лёгкий неуловимый аромат меди, и, чтобы не пугать Карину ещё больше, парень быстро вытер пальцы о кофту. Он развернулся к девушке с безмятежной улыбкой и ответил:

— Да просто показалось.

— Нет, погоди, — не поверила Карина. — Ты сказал, что краска на двери свежая!..

Тимура не просто охватили волнение и тревога, смешанные в единый гремучий коктейль, они захлестнули его с головой, обнажая все чувства и нервы, напрямую вопя об опасности.

— Ребят, тут что-то не так… — начал было он, но его голос заглушил угрожающий рокот, который, будто предвестник близящегося несчастья, вдруг разнёсся над всем городом:

— БУМ!

Где-то на потолке необозримой пещеры взвились с места стаи летучих мышей, с хлопаньем и пронзительным писком рассекая пелену темноты, сковывающую город.

Возле Серёжи испуганно вскрикнула Карина и сразу зажала себе ладонью рот, проглотив свидетельство собственной трусости, хотя никто из спутников не смел упрекнуть её в тот момент.

— БУМ! — во второй раз пронёсся по улочкам подземного города неясный раскатистый гул, от которого затряслась земля, а по развалинам заметалось эхо.

— Что это, блин, такое?! — порывистым от волнения голосом воскликнул Тимур, озираясь по сторонам.

— Это… это колокол! — прижав к себе дрожащую Карину, ответил бледный Сергей.

— БУМ! — в третий и последний раз прозвенел на одной из дальних незримых башен набатный колокол, и в то же мгновение улочки вымершего города заполнило нарастающее шуршание.

Леденящий душу звук распространялся между домами моровым поветрием, стремительно и неотвратимо. Казалось, камни под ногами и пугливые тени в переулках исторгали из себя этот шорох, но настоящего источника нигде не было видно, пока на мостовую со всех сторон внезапно не хлынули крысы. Замелькал сплошной поток серых спинок, помеченных алыми крестами. Грызуны сотнями выбирались наружу из опустевших домов, незримых щелей и пустот. Сбиваясь в стаи, вскоре они слились единой неудержимой лавиной и затопили улицы, как вышедшая из берегов река. И от этой стихии не было спасения.

— КРЫСЫ! — не в силах больше сдерживать страх, истошно завизжала Карина, и лицо её исказила гримаса омерзения и беспомощного ужаса. — Тут повсюду крысы!

Оттолкнув от себя Сергея с такой силой, что он зашатался, девушка бросилась прочь.

— Карина! Стой! — окликнул её парень и побежал следом, надеясь остановить возлюбленную, но она его не слышала, в безумном порыве стремясь покинуть это проклятое место, куда они втроём непонятно зачем забрались.

Смертельно бледный Тимур немедленно поспешил за другом, стараясь не наступать на серые тельца, снующие под ногами. Его и самого пугало то, что он видел и слышал, но бросаться в неизвестность, как Карина, парень не собирался, отдавая себе отчёт, что сейчас было бы разумнее спрятаться и переждать в укрытии крысиное нашествие.

— Карина! — кричал Серёжа, задыхаясь от бега. — Стой! Пожалуйста! Остановись!

Но девушка не могла заставить собственные ноги остановиться, даже если бы захотела. Полностью отдавшись инстинктам, она летела по улочкам, ныряя в подворотни и узкие ходы, но всюду на неё смотрели чёрные бусины крысиных глаз, везде её сопровождали вереницы серых паразитов с красными крестами на спинках и грязно-розовыми червями хвостов.

Сколько раз за эти краткие мгновения она пожалела, что из-за собственного упрямства решила спуститься с Серёжей и Тимуром под землю? Бессчётное количество раз. Кому и что она пыталась доказать своим поступком? Тимуру было плевать на неё, Серёжа любил её и без того, а сама она лишь убедилась, что не обладала той стойкостью, о которой не уставала себе твердить. Тимур был прав. Она изнеженная слабая девчонка, которой можно только платья носить и мило улыбаться, а никак не исследовать мрачные подземелья наравне с парнями.

Иногда слабость не таит никакой скрытой силы, иногда слабость — это просто слабость.

Серёжа чувствовал, что Карина ускользала от него всё дальше и дальше: он терял её в зловонной крысиной толпе и удушливой власти страха. А вместе с тем таяла его уверенность, что он защитит собственную девушку от любой беды. От самой себя он её защитить никак не мог.

Крысы, заполнившие улицы пустынного города, кишели под ногами, отчаянно пища и пытаясь кусаться, стоило случайно наступить им на хвост. Сергей откровенно не понимал, откуда их здесь так много, но вскоре его мыслями завладело другое явление: движение крысиных течений изменилось, устремившись в одну сторону. Они словно потянулись к чему-то пока невидимому, силясь слиться в единый рой.

Сергей раньше Карины увидел то, что вбирало в себя всё больше и больше крысиных тел. То, к чему Карина бездумно бежала, ничего не видя за пеленой слёз. По широкому мощёному проспекту навстречу девушке неслось, стуча колёсами, искажённое устрашающее подобие похоронного кортежа: крысиные короли, живое месиво из шерсти и спутанных хвостов, оплетённые ремнями, тащили за собой старую скрипучую повозку, заполненную мертвецами. Укутанные в драные саваны и накрепко стянутые жгутами человеческие тела лежали в телеге неопрятной грудой. Обычные крысы, будто могучее течение, подхватывали процессию королей и трупов и влекли её дальше с невероятной скоростью, и всё новые и новые паразиты присоединялись к шествию, образуя живое волнующееся море крыс.

— Стой! — на пределе возможностей закричал Сергей, но всё было впустую. Карина заметила угрозу только в самый последний момент, когда, споткнувшись о крыс, рухнула на камни и, подняв голову, с ужасом увидела перед собой это немыслимое творение хаоса.

Её истошный визг вспорол воздух, немедленно потонув в крысиной возне и писке. А после серый шерстистый океан захлестнул так и не поднявшуюся на ноги девушку, погребая под собой. Тоненькая фигурка в фиолетовой ветровке бесследно растворилась в зыбучей трясине крыс.

— НЕТ! Карина! — срывая голос, взревел Сергей, намереваясь немедленно броситься в отвратительную смердевшую помётом кучу и вызволить любимую во что бы то ни стало. Пусть даже ему бы пришлось прорываться сквозь мелкие тёплые тельца грызунов ногтями и зубами.

Его перехватила чья-то крепкая рука, стиснула предплечье до синяков и увлекла в темноту ближайшего полуразрушенного дома. Тимур оттолкнул отчаянно сопротивляющегося друга к стене, на что Сергей зло ощерился и попытался прорваться к выходу:

— Что ты делаешь?! Пусти! Я должен ей помочь!

Его замутнённые яростью и отчаянием глаза ничего не видели перед собой, кроме искажённого ужасом лица любимой в последний миг перед тем, как она утонула в серой пучине вредителей, захлёбываясь слезами.

— Эти крысы сожрали её! А если побежишь туда, тогда сожрут ещё и тебя! — кричал Тимур, тряся приятеля за плечи.

Воззвание к голосу разума не удалось: Сергей не оставил попыток отпихнуть друга и выбежать на улицу. Он отчаянно толкался, не замечая, как оставляет на коже товарища синяки и ссадины.

— Я должен спасти Карину! Я должен!

— Уймись, придурок, иначе твари заберут нас обоих! Нам нужно переждать, пока они уйдут!

Тимур отвесил приятелю крепкую отрезвляющую пощёчину, но это едва ли помогло, только дало Серёже ещё больший стимул бороться и сопротивляться. Он вцепился в Тимура, пытаясь то ли задушить его, то ли сдвинуть с места, но это было равносильно тому, чтобы толкать скалу.

Тем временем совсем близко от их убежища по улице пронеслась смертельная процессия, сопровождаемая скрипом телеги, крысиным попискиванием и шорохом сотен хвостов. Тимур через проём окна разглядел мерцающий свет Карининого фонарика, который метался по толпе серых грызунов, как луч маяка по морским валам. Крысы тащили девушку с собой, и изредка можно было различить в общем шуме её жалобный вой. Серёжа тоже его расслышал:

— Она ещё жива! Они не сожрали её! Пусти меня!

Он рванулся с такой силой, что Тимура откинуло спиной на обломки, но он всё равно удержал друга, чувствуя тупую ноющую боль в шее от столкновения с камнями:

— Подумай башкой! Что ты сделаешь один против толпы зверья?!

— Мне плевать! Я не оставлю её!

Процессия королей и трупов скрылась из виду, свернув с проспекта на соседнюю улицу: стук телеги и цокот крысиных когтей по камням постепенно стали затихать, теряясь в переплетении гулких подворотен. Опасаясь, что он упустит похитителей, Серёжа извернулся в медвежьих объятьях Тимура и в конце концов вырвался, оставив в руках приятеля свой рюкзак и лоскут флисового джемпера.

Задыхаясь, он немедленно бросился в погоню, выкрикивая имя девушки как безумец. Грязно ругнувшись, Тимур вскочил на ноги и последовал за другом.

Одинаковые улицы мелькали перед Сергеем, сменяя друг друга. Он бежал, и свет фонарика на каске прыгал по разрушенным стенам домов и неровной мостовой. Хвост зловещей процессии показался всего на миг из узкого проулка, и парень не раздумывая бросился за ним. Крысы едва слышно шуршали где-то впереди, но объявшая город тьма не позволяла разглядеть их серые тела с алыми чумными крестами на спинах. Сергей бежал больше на запах — на волну отвратительной звериной вони.

В какой-то миг звуки повозки окончательно растворились в безмолвии мёртвого города, и парень испугался, что безвозвратно упустил и без того слабый след. Продолжая полагаться на обоняние, вскоре он неожиданно для себя вырвался на открытое пространство. Перед ним раскинулась площадь, обрамлённая обломанными зубьями древних построек, посередине которой в земле зиял обширный провал. Некогда громадный кусок мостовой обрушился, образовав крутой спуск в потаённые глубины подземелья.

Куда делись крысы, гадать не приходилось — из бездны дохнуло застоявшимся смрадом, смешанным с резкой вонью крысиного помёта и мочи.

Серёжа подобрался к самому краю и в лихорадочном волнении глянул вниз, туда, куда уводил наклонный каменный отломок площади. Если спуститься в яму, то обратно подняться было почти невозможно, только если ты не обладал крысиной цепкостью.

Голос запыхавшегося Тимура настиг парня, когда тот почти сделал шаг вперёд:

— Не глупи, Серёга!.. Карина потеряна! С голыми руками ты не спасёшь её из крысиного логова!..

Тимур быстро приближался из-за поворота с двумя рюкзаками на спине. Вид у него был избитый и измождённый, но глаза горели мрачной решимостью.

— А вот мы с тобой ещё можем уйти живыми! Мы можем свалить отсюда нахрен прямо сейчас, бросив эти сраные катакомбы… Эта вылазка не должна была превращаться в такое дерьмо! Могильник, сирены и целый грёбаный город крыс — к чёрту это всё! С меня хватит! Надо валить!

— Валить?! — взбесился Сергей, развернувшись на пятках к товарищу. Намокшие от пота каштановые волосы водорослями облепили его бледное лицо, на кофте зияла дыра, но парню было всё равно, как он выглядел в тот момент. — Если бы ты не пытался меня остановить, я бы помог Карине сразу, отогнал бы этих тварей от неё! А ты заставил меня трусливо прятаться за стенами и смотреть, как крысы её волокли!

— Я был уверен, что ей уже хана! И пытался спасти тебя! Они бы утащили любого, кто встал у них на пути! — задохнулся от злости Тимур. Неожиданно вся ясность его мотивов померкла перед ним перегоревшей лампочкой, ведь лучший друг винил его за то, что Тимур буквально не дал ему убиться.

— Но она жива! И в итоге из-за тебя я потратил драгоценное время и трачу его сейчас! — выплюнул Сергей, повернувшись к провалу в земле. — Можешь валить, но я иду за ней!.. Я обещал ей, что всегда буду рядом и буду её защищать! Я обещал, что ей нечего будет бояться!

С этими словами Сергей шагнул в темноту пролома и стремительно заскользил вниз по склону, ведущему в кромешную тьму. Тимур едва сдержал вопль отчаяния, готовый сорваться с губ. Он закрыл лицо руками, не желая верить во всё случившееся, но, когда отнял ладони, реальность по-прежнему стояла перед ним в своём отвратительном обличье.

В детстве и юности Серёжа был тем, кто вечно вытаскивал Тимура из неприятностей. Похоже, настало время им поменяться ролями.

— Я иду с тобой, — решившись, просипел он, а потом, сорвавшись с места, бросился к бездне, крича во всю мощь лёгких: — Придурок, я иду с тобой!

Глава 6. Дары королеве

Быстро перебирая ногами, чтобы кубарем не полететь вниз, Тимур сбежал по каменному скату. В конце равновесие всё же подвело его, и последние метры парень проскользил на коленях, протирая ткань штанов и сдирая кожу ладоней. Приземлился он на груду колючих мелких веточек, усыпавших пол.

Серёжа стоял неподалёку, разглядывая вырытые крысами ходы под землёй, достаточно широкие, чтобы в них мог пройти не только человек, но и целая повозка. Опершись на ноющие ладони, Тимур поднялся, отряхнулся и наконец лучше рассмотрел, чем на самом деле был покрыт пол у него под ногами. Это оказались вовсе не веточки — тысячи крысиных скелетов, истлевших и мумифицированных тел с остатками серой и чёрной шерсти, валялись на земле.

— Чёрт возьми, — сплюнул Тимур. — Откуда здесь взялось столько этих хвостатых тварей? Здесь даже жрать нечего! Одни камни кругом!

Сергей, невероятно серьёзный и хмурый, забрал у друга свой рюкзак и указал на колею от телеги, продавленную в земле и груде крысиных останков.

— Судя по всему, они жрут любую падаль, которую тут находят, — проговорил он. — В том числе тащат кости с могильника.

— А ты не задумывался, кто вообще здесь мог впрячь крыс в повозку?

— Видимо, тот же, кто оставил кровавые кресты на домах и забил в колокол. Здесь обитает кто-то ещё.

Приятели тревожно переглянулись и поспешили туда, куда уводила колея, стараясь ступать тише по хрусткому ковру костей. Они оказались под земляными сводами норы, вырытой и утрамбованной тысячами грызунов. Серёжа торопился, но при этом не забывал об осторожности, приглушив свет фонаря на каске и подобрав с пола первый попавшийся камень. Хотя едва ли это несерьёзное оружие помогло бы ему защититься от полчищ голодных крыс.

Тимур ощущал волнение друга так же хорошо, как и своё. Он успел пожалеть о резких словах, сказанных в порыве страха. Конечно же, ему не стоило предлагать другу бросить его девушку на произвол — не очень-то это было по-мужски, да и, совершенно очевидно, настроило Сергея против товарища. С другой стороны, а чем они могли ей помочь? Они ведь изначально спустились под землю безоружными, не считая мелких перочинных ножиков. Но ножики не представляли для крысиной стаи такого размера никакой угрозы…

Потерев виски под каской, Тимур мысленно выругался в адрес Карины. Как он и предполагал, девушка в самом деле доставила им проблем, превратив вылазку не пойми во что. Сперва эти её тревоги и истерики на ровном месте, а потом и полное помешательство. Какого дьявола она бросилась прямиком к крысам, а не укрылась в ближайших развалинах? Неужели паника настолько затмила ей разум? И Сергей туда же. Помчался навстречу гибели сломя голову.

Мимо диггеров пробежало несколько крыс и, обогнув свет их фонарей, скрылось в ближайшем ответвлении тоннеля. Откуда-то пахнуло смрадом гниющей заживо плоти, вмиг перебив запах экскрементов, стоявший в подземелье.

— Фу, — сморщился Тимур, рукавом прикрывая нос.

Сергей закашлялся и вытер слезинки, выступившие в уголках глаз. Судя по всему, вонь шла именно оттуда, куда уводил след тележных колёс. Источник чудовищного зловония лежал в глубине норы, и, чем дальше забирались друзья, тем труднее становилось дышать, а желудок скручивали спазмы.

— Отвратительно, — стараясь не вдыхать воздух носом, прошептал Сергей. Тимур за его плечом ответил согласным мычанием.

Крыс вокруг стало появляться всё больше и больше. Чёрные и серые тени мелькали под ногами, и бусины их глаз мерцали, словно звёзды на ночном небе. На чужаков они смотрели с недоверием, стараясь держаться подальше. И почти каждый что-то тащил в зубах: обломок косточки ли, дохлого жука, либо испачканный в земле корешок.

— Похоже, мы идём прямо в их хранилище провизии, — понизив голос, произнёс Тимур. Он не особенно много знал о крысиных повадках, потому мог предположить только это.

Как же велико было его отвращение и смятение, когда ходы привели их с другом в червивое сердце крысиной норы, где воздух звенел от наполнявших его мух. Тоннель оборвался на узком уступе, от которого в сторону уводил покатый земляной спуск. Он вёл вниз, в объёмную разрытую камеру овальной формы. И именно туда тонкими ручейками спешили крысы, неся в зубах добычу. Потолок и стены подземной пещеры держались только за счёт спутанных корней, образовавших надёжную сеть. На дне ямы же темнело нечто огромное. И живое. Сергей слышал хриплое тяжёлое дыхание твари, вонь её тела и скрежет зубов, но приглушённый свет его фонарика не мог на таком расстоянии в деталях осветить то, что таила в себе пещера.

— Я не вижу здесь следов телеги или Карины, — тихо сказал Тимур.

— Внизу по левую сторону есть другие тоннели. Колея ведёт туда. Но сперва нужно спуститься и обойти ту тварь, что разлеглась посередине…

— Что это вообще такое?..

Сергей бесшумно стал красться вниз по земляной насыпи, стараясь держаться стены. Крысиное мельтешение у его ног возросло, и парень, сглотнув, пристальнее вгляделся в поток грызунов, явно стремившихся на дно ямы, к неведомому чудовищу, что там улеглось. Тимур тенью следовал за другом, приглушив свет фонаря до минимума, чтобы только различать дорогу под ногами.

Их появление не осталось незамеченным: существо в центре пошевелилось, родив волну удушающей вони и часто-часто застучало зубами, тщательно что-то перемалывая. Звук был подобен скрежету многотонного промышленного шредера.

Спустившись, парни осторожно, по одному шажочку, двинулись в сторону прохода, куда, судя по следам на земле, крысы утащили повозку и их бедную спутницу. Тимур внимательно смотрел себе под ноги, на что он наступает. А на полу ямы валялось всякое: от принесённых грызунами деревяшек и косточек до истерзанных не разложившихся крысиных тел.

— Кого они кормят?.. — едва слышно спросил у Серёжи друг, цепко схватив его за плечо.

Товарищ ему не ответил, посмотрев туда, где в темноте роились стаи мух и крыс, где сидел оберегаемый ими монстр. Подняв дрожащую руку, он медленно прибавил яркости фонарику на каске. Пятно света расширилось, неумолимо заполнив собой почти половину норы. И в этом сияющем бело-жёлтом ореоле сперва отчётливо стали видны груды испещрённых личинками крысиных трупиков, заполнявших пол камеры, а затем и та, кто на них возлежала.

Свернувшись и обвив себя покрытым коростой хвостом, из темноты ямы на чужаков бельмами слепых глаз смотрела самка крысы невероятных размеров. Её изуродованное оспинами и гнойными нарывами тело, облепленное лишайными пятнами шерсти, превосходило тела сородичей в десятки раз. Распухшие болезненные лапы не держали вес твари, и крыса могла только лежать, раскрыв пасть с жёлтыми лезвиями резцов, из которой распространялся одуряющий запах мертвечины и заживо гниющих внутренностей.

В разверстый зев вереницами стремились мелкие крысы, оставляя на языке съедобные дары и быстро выскальзывая наружу, пока ловушка пасти не захлопнулась. Кому-то везло меньше, чем другим, и они становились частью угощения, когда королева смыкала челюсти и хрустом перемалывала всё, что туда попадало. И кажется, тела сородичей на вкус нравились ей куда больше, чем приносимый ими мусор.

— Вот и не верь после этого в крыс-мутантов, живущих в метро, — нервно пошутил Тимур.

Яркий свет, очевидно, пришёлся не по нраву крысиной стае и их величественной королеве, лежавшей на троне из трупов подданных. Огромная туша крысы заворочалась, шумно принюхалась, и пронзительный писк внезапно вырвался из её пасти вместе с ошмётками плоти и брызгами гноя. Несмотря на свою слепоту, свет и тьму она различала чудесно, и ей очень не понравилось, что нестерпимое жгучее сияние проникло в её тайную обитель.

Засуетились мелкие крысы, прислушиваясь к приказу своей госпожи, и Серёжа как-то сразу понял, что ничего хорошего им с товарищем это не сулит.

— Бежим отсюда! — скороговоркой проговорил он и первым кинулся к проходу, до которого оставалось пройти всего ничего. Тимур не отставал, высоко задирая ноги, когда по ним стали шнырять серые паразиты, цепляясь коготками за штаны. Парень безжалостно стряхивал их и парочку даже раздавил, но это ничуть не испугало преследователей.

Нырнув в очередной ход, прорытый в земле усилием стаи, Серёжа с Тимуром ринулись туда, куда вела их отпечатанная в почве колея. Позади раздавались угрожающие писки крыс, стремительно нагонявших чужаков, которые посмели проникнуть в их владения.

— Как нам от них спастись?! — задыхаясь, крикнул Тимур.

Серёжа его услышал, обернулся на миг, озарив коридор позади сиянием фонаря, и кинул туда камень, что всё это время тащил с собой. Конечно же, волна серых тел поглотила камень, даже не заметив его.

— Я не знаю!

— Они легко нас догонят, если не выберемся из нор!

Это было ясно и без слов. Вот только проходы всё змеились, не собираясь заканчиваться, а стая крыс становилась только ближе. В отчаянии Тимур снял каску с головы, выкрутил фонарик на полную мощность и быстро положил головной убор на землю, так, чтобы луч оказался направлен чётко на преследователей. Привыкшие к темноте подземелий крысы на несколько секунд ослепли, замедлились, сталкиваясь друг с другом и опасаясь приближаться к источнику яркого режущего глаза света, и это дало друзьям желанную фору.

— Сюда! — крикнул Серёжа и втащил за собой Тимура в камеру с низким потолком, с которого беспрестанно капала влага. Они пересекли её, пригибаясь и поскальзываясь на раскисшей глинистой почве, чтобы в конце концов вырваться в протяжённую сырую пещеру. Глубоким молчанием и безмятежность встретили путников чёрные воды подземных озёр.

Продолжение: Глава 7

Девушка то и дело оглядывалась на тёмные тоннели, что троица оставляла позади. Там было множество узких ответвлений, которые они не проверяли и куда не заходили, выбрав самый доступный путь, рисуя мелом стрелки на камне. Мысленно Карина кляла себя за малодушие, ведь ей ежеминутно чудились подозрительные шорохи в темноте. Словно позади, за пределами светового круга, кто-то незримо крался по их следу.

— Вижу что-то впереди! — подал голос Тимур и тут же сдержанно ругнулся, ударившись каской о небольшой незамеченный им выступ. — Слушайте, да тут уже выход, судя по всему…

С этими словами Тимур ускорил шаг и выступил из тесного зева прохода на открытое пространство. Но почти сразу застыл, стоило свету фонарика выделить из мрака длинный ровный тоннель, облицованный слоем тёмно-серого камня, и узкую колею рельс.

— Э-эм… — протянул Тимур, растерянно моргая.

— Что там? — поторопила Серёжу Карина, и они вдвоём вывалились из подземной галереи, потеснив Тимура.

— Осторожнее, — ворчливо попросил он и сразу добавил: — Серёга, походу, это полный облом. Катакомбы просто соединяют две ветки метро.

— Чего?..

— Сам погляди, мы всё ещё в метро!

Настал черёд Карины и Серёжи озираться, подсвечивая серый коридор лучами фонарей. Как и сказал Тимур, катакомбы вывели их вовсе не к неизведанным глубинам, а в обыкновенный перегонный тоннель метро.

— Да этого просто не может быть, — слабо возмутился Серёжа, скидывая рюкзак и принимаясь в нём копаться. Когда в его руках оказался сложенный в несколько раз план подземных коммуникаций метрополитена, пестрящий многочисленными пометками, парень кинул взгляд на бумагу и сдержанно воскликнул:

— Ну вот же! Здесь нет никаких веток метро, ни депо, ни путей, вообще ничего! К тому же, мы беспрерывно спускались…

— Неужели наткнулись на «Метро-2»? — мечтательно проговорил Тимур, и его карие глаза засияли от наполнившей их надежды.

— Ты дурак? — беззлобно проворчал Серёжа, водя пальцем по схеме. — Ты не хуже меня знаешь, где конкретно под городом пролегают спецветки и как нереально на них попасть…

— Ребята, — тихонько позвала парней Карина, ощупывая рукой облицовку тоннеля, — а вам не кажется странным, что здесь всё так выглядит?

Друзья послушно перевели взгляды на своды коридора.

— Это каменные блоки, — неуверенно заметил Тимур. — А у нас метро выкладывают либо бетоном, либо чугунными тюбингами.

Сергей в свою очередь обратил внимание на стены:

— Тут нет кабелей и проводов. И контактного рельса.

— Это ведь может быть просто очень старый тоннель, да? Заброшенный или замурованный? — спросила Карина, оборачиваясь к спутникам.

Серёжа кивнул и сложил планы метрополитена, закидывая их обратно в рюкзак:

— Если так, то здесь не ходят поезда, и в таком случае мы можем всё спокойно обследовать. Идём?

Продвигаясь вдоль стен, троица прислушивалась к безмолвию найденного тоннеля. Кроме их шагов, в темноте отчётливо слышен был только звук капающей где-то воды. Карина внутренне приободрилась, едва замкнутые катакомбы остались позади, хотя влажные стены этого мрачного тоннеля тоже не внушали ей оптимизма.

«Как бы было замечательно, — с надеждой подумала она, — если бы мы тут больше ничего не нашли и всё на этом закончилось…»

Ей впечатлений от недолгой прогулки было достаточно.

— Это что там впереди, платформа? — прищурившись, произнёс Тимур.

«Чёрт!» — мысленно ругнулась девушка и ускорила шаг, пытаясь поспеть за парнями.

При ближайшем рассмотрении найденная платформа оказалась довольно низкой и узкой. Декоративные арки украшали стену, к которой она примыкала, и на тёмно-сером камне кое-где виднелись пятна мха. А за исключением мха здесь не за что было зацепиться взгляду.

— А где сам зал станции? — удивилась Карина, вышагивая вдоль ложных арок, нигде не прерывающихся. — Где проход с платформы? Как сюда попасть не через тоннель?

— Есть вариант, что это просто техническая платформа, небольшая станция для служебных работ, — лениво предположил Тимур. — Или когда-то ей была, пока не закрыли.

— Но даже так здесь должен быть выход или хотя бы одна дверца…

Карина, уверенная в собственной правоте, побрела вдоль платформы, внимательно осматривая стену, будто в ней в действительности мог скрываться никем не замеченный тайный проход. Тимур перевёл взгляд с удаляющейся девушки на друга. Тот стоял рядом и озадаченно возился со своими старыми наручными часами марки «Job».

— Что за фигня? — бормотал Сергей, крутя заводную головку. — Батарейка, что ли, сдыхает?

Тимур вытянул шею, чтобы увидеть циферблат, где светились зелёные цифры.

— Они назад идут.

— В том-то и дело, что назад. А, к чёрту! — Серёжа раздражённо ослабил ремешок и стянул часы с руки, сунув в карман штанов. — Дома разберусь.

Тимур кинул ещё один быстрый взгляд на фиолетовое пятно, мелькавшее в отдалении, и, убедившись, что оно не стало ближе, негромко сказал другу:

— Знаешь, никогда не думал, что ты станешь таким каблуком.

— В смысле? — нахмурился Сергей, впиваясь взглядом в лицо приятеля, словно не понял ни одного сказанного им слова.

— В прямом, Серёга. Раньше вон как оно хорошо было: захотели мы с тобой сунуться в бомбоубежище под заводом — рюкзаки в зубы и погнали; позвали Дохляк или Шура на диггерскую вписку — ты уже боты шнуруешь и водку по карманам рассовываешь. А как ты полгода назад с Кариной сошёлся, будто другим человеком стал. На подъём тяжёлый, на пьянки без неё не ходишь, теперь и по подземке её таскаешь, хотя видно же, что ей это метро нафиг не сдалось.

— Она сама попросилась пойти, — помрачнев ещё больше, коротко ответил Серёжа.

— А ты только и рад угодить её секундному капризу, да? Это и называется быть подкаблучником, брат. Когда все её прихоти исполняешь, а сам головой не думаешь. Она просто хочет везде с тобой таскаться, чтобы контролировать, с кем ты общаешься, что делаешь. И ты сам не заметишь, как Карина полностью перекроит твою жизнь на свой манер, как ей удобно.

— Достал, — не без раздражения сплюнул Сергей. — Я её с собой беру потому, что люблю. И не хочу ни на час расставаться, понял? Мне нравится быть с ней вместе, всюду и везде.

— Этих розовых соплей ты от неё нахватался? — брезгливо скривив губы, поинтересовался Тимур. — А как же наше боевое братство? Почему на него ты болт положил?.. Мы с тобой со школы дружим, прошли вместе огонь, воду и канализационные трубы, но, стоило появиться бабе, тебя как подменили. Я так чую, ещё немного, и ты от меня отмахнёшься, как от мухи.

Судя по перекатывающимся желвакам, Сергей был близок к тому, чтобы послать друга на три буквы уже сейчас, но сдержался, выдохнул сквозь стиснутые зубы и произнёс:

— Тимыч, ты — мой кореш, но она — моя девушка. Это, блин, нормально, что я хочу не только тебе, но и ей время уделить, уж извини.

— Так и уделял бы. Но зачем её было сюда, на НАШУ вылазку, брать? Я не подписывался третьим лишним на вашей свиданке быть, а просто с другом хотел под метро пошнырять.

— Да ты заколебал! — припечатал Серёжа и развернулся на пятках. — Я тебя не держу. Не устраивает наша компания — вали обратно.

Он решительно зашагал в конец платформы, где Карина, присев на корточки, ощупывала мох на камнях. Тимур остался стоять в гордом одиночестве, чувствуя назревшую в его душе бессильную ярость. Дружба, которой он дорожил больше всего на свете, разрушалась у него на глазах, и, кажется, он только ускорил процесс попыткой обо всём поговорить.

А ведь когда-то Серёжа Лыков, лохматый улыбчивый мальчишка, переведённый к ним в шестой класс из другой школы, первым протянул Тимуру ладонь, предлагая подружиться. Ему, Тимуру Стрельникову, забитому одиночке на последней парте, с щекой, распухшей после свежих отцовских тумаков, со шрамами от сигаретных ожогов на руках, едва заживших после очередного запоя матери. И Серёжа ничего не спрашивал о его изношенной криво заштопанной одежде, о нервных вздрагиваниях от любого шума и нежелании идти домой после школы. Они просто дружили и целыми днями лазили по заброшенным стройкам, коротая время вместе.

Друг был его опорой долгие годы. А теперь эту опору расшатывали у него под ногами.

Он с горечью наблюдал, как ворковали Серёжа с Кариной на другом конце платформы, всерьёз раздумывая над тем, чтобы оставить их тут и вернуться в катакомбы, когда его привлёк далёкий звук, доносившийся из глубин тоннеля.

— Ребята, — растерянно позвал друзей Тимур, но они его не услышали, занятые друг другом. Тогда он повторил громче: — Ребята! Поезд едет!

Серёжа резко обернулся, прислушиваясь, как и Карина. Далеко в темноте каменного тоннеля нарастал гул едущего поезда, который не должен был ходить по этим заброшенным путям. Тимур за несколько секунд бегом преодолел расстояние, разделявшее его и спутников.

— Здесь же нет контактного рельса, — в ужасе пробормотала Карина. — Как он едет?

— Это ручная дрезина или мотовоз на дизеле, — отмахнулся от глупого вопроса девушки Тимур. — Нужно выключить фонари и спрятаться! Если там монтёры, нас отсюда погонят ссаными тряпками!

Троица торопливо погасила свет, оставшись в полной темноте, и забилась в нишу декоративной арки, поскольку иных мест для укрытия на платформе не нашлось.

Тоннель заалел, словно в его глубинах поднималось солнце, и через пару секунд весь коридор оказался затоплен густым кровавым сиянием. Оглушительный рёв поезда ворвался на площадку, сопровождаемый стуком колёс и волной пробирающего до костей холода.

Состав выскочил из тоннеля, вздымая в воздух клубы мутной пыли, и неожиданно резко затормозил напротив одинокой платформы. Завизжал металл, сноп оранжевых искр вырвался из-под колёс и брызнул во все стороны. Поезд на четыре вагона замер возле технической станции и с грохотом распахнул двери, приглашая пассажиров занять свои места.

Троица приятелей в немом изумлении воззрилась на жёлто-бежевый состав, совершенно точно не имевший ничего общего ни с дрезиной, ни с мотовозом. Раритетные советские вагоны, озарённые изнутри тусклым бледно-соломенным сиянием ламп, были совершенно безлюдны. Никто не покинул поезд, и никого не было на коричневых кожаных сиденьях.

— Он пуст, — сглотнув вязкую слюну, подал голос Серёжа. На всякий случай он огляделся по сторонам, убедившись, что желающих сесть в поезд на платформе внезапно не появилось.

— Чёрт возьми, меня больше волнует, за счёт чего он двигается? — себе под нос проговорил Тимур. — Разве что едет «накатом» с выключенными двигателями…

Он пробормотал что-то ещё, а потом замолк, как и товарищи, ожидая, пока состав покинет служебную станцию, затерянную в недрах подземки. Но ожидание затягивалось.

— Почему он не уезжает? — шёпотом спросила Карина. — Как будто нас ждёт…

Взрезая алыми фарами тьму тоннеля, поезд по-прежнему стоял возле станции с распахнутыми створками дверей, окутанный странной завесой пыли. Осмелев и устав прятаться, Тимур подошёл к первому вагону и перешагнул порог. Осмотревшись в салоне, он протянул:

— Краси-иво. Как в музее!

— Ты не боишься, что нас увидят? — зашипела Карина из укрытия.

— Слушайте, а это, кажется, вагоны типа А, довоенного производства.

— Не может такого быть, — возразил Сергей, вскинувшись, — да их всего ничего осталось. А уж на ходу и вовсе никого не должно быть!.. Ты брешешь!

Желая доказать свою правоту, Серёжа забежал в вагон к Тимуру и сосредоточился на поисках заводской таблички. Карина же, испугавшись, что осталась одна на тёмной платформе, поспешила за своим парнем, торопливо заскочив в освещённый салон. И, стоило ей переступить порог, створки всего состава одновременно захлопнулись с глухим стуком, будто мышеловка.

— Зашибись! — с чувством высказался Тимур, вцепившись в поручень, едва поезд резко тронулся с места. — И куда он нас теперь отвезёт?!

— Надо было остаться на платформе. Зачем вы сюда полезли? — расстроенно захныкала Карина, упав на сиденье. Серёжа, отказавшись от поисков таблички, встал посреди прохода, сложив руки на груди и недобрым взглядом окинув внутреннее убранство поезда.

— Не нужно было соваться следом за нами, осталась бы в безопасности, — огрызнулся на девушку Тимур.

— Одна? В темноте посреди заброшенного тоннеля?

— Прекратите, — прервал их Серёжа. — Мы уже внутри, и поезд куда-то нас везёт. Не станем же мы выпрыгивать на ходу.

— Всё это так странно… и даже жутковато, — Карина передёрнула плечами от холода, и, заметив сверлящий взгляд Тимура, замолчала.

Однако Серёжа думал над тем же самым. Он размышлял над красным светом фар, над пустыми вагонами старого образца и над одной почудившейся ему мелочью: когда состав тормозил, парень не разглядел в кабине машиниста… Но озвучить эти мысли вслух значило бы испугать Карину до слёз.

Состав мчался по тоннелю по крутой спирали. Дорога всё время поворачивала и словно бы уводила вниз под небольшим углом. В тот самый момент, когда троица стала заметно нервничать из-за отсутствия каких-либо остановок, поезд начал замедляться. Вскоре он плавно затормозил посреди кромешной неизвестности и широко распахнул створки дверей.

Серёжа первым выглянул за пределы вагона, заметил растрескавшуюся платформу, затопленную мраком, и сошёл с поезда. Тимур последовал за другом, больше из осторожности, чем из вежливости, придержав створки для Карины, ступавшей самой последней.

Девушка задержалась внутри раритетного вагона на мгновение дольше ребят: она оглянулась посмотреть, не забыла ли что-нибудь на сиденье. И в это самое мгновение мигнули лампы в старинных белых плафонах, и ровно на один удар сердца Карина увидела, что все места в салоне занимают сотканные из теней призраки. Закутанные в шинели пассажиры, работники метро в старомодных форменных кителях, маленькие дети, сжимающие игрушки, и обходчики в сигнальных жилетах с путевыми ключами в руках.

И все они без исключения, повернув к Карине головы, сверлили девушку чернотой ввалившихся глазниц.

Глава 4. На дне могильника

— Ну и где мы? — Тимур озвучил вопрос, терзавший всю троицу. Уперев руки в бока и широко расставив ноги в резиновых сапогах, он встал посреди платформы, на которую их привёз поезд, и втянул носом воздух. К подвальному запаху затхлости присоединился новый оттенок — затухшей воды.

Позади, хлопнув на прощание створками, состав тронулся со станции, быстро исчезнув в чёрном портале тоннеля. И скоро плотный полог тишины опустился на диггеров вместе с привычной смолью мрака, намекая, что пора было бы вспомнить про фонарики.

— Как мы теперь вернёмся? — подавленным голосом спросила Карина, обхватив себя руками. Страшное видение в поезде никак не шло у неё из головы.

От Сергея не укрылась бледность девушки. Он приблизился, положил руку ей на плечо и мягко сжал:

— Ты в порядке?

— Д-да, — неуверенно ответила она, избегая смотреть ему в глаза. — Просто хочу удостовериться, что мы точно без проблем сможем вернуться.

Серёжа нахмурился, чувствуя, Карина ему не договаривает, но давить не стал. И окончательно передумал делиться с друзьями наблюдениями, сделанными в поезде. Если девушка уже некомфортно себя чувствовала на глубине и в кромешной темноте, то не стоило плодить её страхи.

Карина же боялась сойти за сумасшедшую, рассказав о теневых призраках. В конце концов, ей просто могло это привидеться, а вот Тимур не упустил бы возможности поворчать на боязливую девушку и высмеять её выдумки.

— Мы всегда можем пойти обратно по рельсам и отыскать какой-нибудь лаз, — подслушав их разговор, встрял Тимур. — Либо дождаться поезда. Вдруг он тут постоянно туда-сюда курсирует... Но ты рановато думаешь о возвращении. Самое интересное только начинается, потому что я вижу проход дальше. Интересно, куда он ведёт?

Едва ли эта новость обрадовала Карину. Она крепче обхватила себя руками, словно надеясь отгородиться от удушающего мрака подземки.

Тимур и Серёжа бок о бок двинулись вперёд, и очень скоро их фонари осветили высокую вырезанную в камне арку, что венчала собой проход. Гулкий тоннель и растрескавшаяся обветшалая платформа остались позади, а троица ступила в зал, явно некогда служивший полноценной подземной станцией. Здесь ещё можно было заметить среди зарослей мха и каменных обломков остатки массивных колонн, крестовые своды и боковые нефы.

Но от прежнего величия остались лишь прах и пыль.

В молчании друзья побродили по станции, среди запустения, всюду натыкаясь на одни только завалы. Эхо жадно ловило каждый их шаг и вздох, унося добычу в темноту углов и там разрывая на части, на отдельные неузнаваемые звуки.

Карина первой разглядела узкую щель под рухнувшей колонной, за которой был проход. Сергей вызвался сходить на разведку, и вскоре мечущийся свет его фонаря оказался за пределами видимости. Тимур и Карина ждали товарища, стараясь не смотреть в сторону друг друга, но в воздухе между ними чувствовалось растущее напряжение.

— Как думаешь, зачем здесь построили эту станцию? — спросила девушка, чтобы разрядить обстановку. — Так глубоко под землёй, без выхода на поверхность…

— Откуда мне знать? — нехотя отозвался Тимур, скрещивая руки на груди. — Видимо, была кому-то надобность. Может, это путь к бункеру времён войны или куда-то в похожее место.

— Почему тогда допустили, чтобы станция пришла в такое запустение?

— Потому что люди всё предают забвению. Даже то, что некогда им было дорого.

Помолчав пару секунд, Карина вдруг спросила:

— Почему вам с Серёжей вообще нравится лазать по подобным местам, где всё давно уже пришло в упадок? Здесь же совсем ничего нет, кроме пыли и разрухи…

— Не всё ли тебе равно? — проворчал Тимур. — Ну хобби у нас такое с детства.

— Я просто хочу понять его лучше.

Тяжело вздохнув и смирившись, что собеседница не отстанет, пока не получит ответ, парень попытался объяснить:

— Ну, это как увидеть своими глазами изнанку городу, ясно тебе? Нечто скрытое ото всех, может быть даже уродливое, незаслуженно забытое, но при этом составляющее неотъемлемую часть города. Потому что без этого пройденного этапа невозможно представить всё то, что существует сейчас. Вот так как-то.

Конечно, Тимур немного слукавил. Для него это было не главной причиной. Любовь к диггерству некогда выросла в нём из любви к тихим безлюдным местам, где его никто не стал бы искать. Никто, вроде семьи. Сергей просто понял и разделил его стремление сбежать от мира, а после это как-то само собой переросло для них в главное увлечение всей жизни — исследование заброшек и опровержение разных легенд метро.

Но в глазах Карины всё равно на мгновение промелькнуло понимание, однако ответить она не успела, потому что раздался приглушённый зов Серёжи:

— Лезьте сюда!

Успешно миновав проход, Тимур с Кариной оказались на сточенной временем лестнице, чьи ступени раскрошились практически до неузнаваемости. Сергей ждал наверху, рассматривая стены коридора, покрытые глубокими змеящимися трещинами и плёнкой влаги.

— Насколько мы сейчас глубоко под землёй? — задумчиво проронил Сергей, когда Тимур преодолел подъём и встал плечом к плечу с другом. — Тимыч, я в самом деле не думал, что те катакомбы могут завести нас на такие неизведанные уровни метро… Это просто находка.

— Мне больше интересно, что мы увидим дальше. Ходы явно ведут куда-то ещё.

Через несколько метров коридор вильнул, его каменные стены, потеряв всякую форму, стали напоминать оплавленное мороженое. Откуда-то пахнуло сероводородом, как от тухлых яиц, и Карина с отвращением поморщилась.

Наконец дорога оборвалась в просторном зале с довольно низким земляным потолком, нависающим практически над самой головой. Если вытянуть руку, легко можно было его коснуться, но никто этого делать не стал. Потолок повсеместно поддерживали кривые подпорки и деревянные балки, но, судя по комьям земли под ногами, это было не особо успешным решением — почва всё равно обваливалась.

Запах в помещении стоял специфический, болотно-зловонный, исходивший от влаги, медленно сочившейся с потолка, оседавшей на стенах минеральными отложениями и собиравшейся отдельными мутными лужами. В дальнем конце подземного зала виднелось несколько широких проёмов, уводящих глубже в лабиринты катакомб.

— Мне здесь не нравится, — не сдержалась Карина. Она помялась на месте, не решаясь ступить дальше, и под сапогом у неё что-то громко хрустнуло. Сперва она подумала, что это один из небольших сталагмитов, встречавшихся здесь на полу. Но, стоило ей поглядеть вниз, девушка вскрикнула.

Она раздавила грязно-жёлтые кости человеческой ступни.

— Мамочка! — испуганно завизжав, Карина задрожала. Взгляд её судорожно заметался по полу, замечая всё новые и новые фрагменты костей. Вот валялась беззубая челюсть, рядом неопрятной грудой лежали человеческие рёбра, а подле них из кучи влажной земли торчала берцовая кость.

Серёжа бросился к девушке, стремясь защитить её от незримой угрозы, и, проследив за взглядом Карины, сразу увидел кости под ногами.

— Скелеты! — вздрогнул Тимур. Он стоял, задрав голову, и свет фонаря на каске озарял обрывки савана и трухлявые кости, выступающие из земли на потолке.

В этот самый момент совсем недалеко от Тимура отполированный временем череп, словно новорождённый младенец, выпал из чрева матери-земли и рухнул в зловонную лужу, окатив ноги парня волной брызг.

— Чёрт! — он запоздало отпрыгнул, но чёрные штаны успели впитать вонючую жижу, в которой годами лежали истлевшие человеческие останки. — Что это за дерьмо?! Почему у нас над головой, мать его, подземное кладбище?!

— Давайте уйдём отсюда! — в ужасе запричитала Карина, отбросив все притворства. Как бы она ни старалась последний час демонстрировать смелость, чтобы доказать всем и вся, что она далеко не «изнеженная девчонка» и достойна быть с Серёжей, разделяя его неординарные увлечения, но теперь нервы её окончательно сдали. Она так надеялась, что Серёже не придётся краснеть перед друзьями за свою девушку! Но если тени в поезде она ещё сочла галлюцинацией, то вполне себе осязаемых мертвецов её храбрая душа выдержать попросту не могла.

— Тихо! — повысил голос Серёжа, протянув руки к Карине. — Успокойся! Это просто старые кости. Ты присмотрись, они в пыль рассыпаются от одного прикосновения.

В доказательство парень наступил на ближайшую кучку рёбер, и те с треском превратились в груду обломков.

— Я думаю, Тима прав, — продолжил он. — Мы сейчас находимся прямо под каким-то очень глубоким и старинным могильником. Судя по всему, этим останкам сотни лет. Землю понемногу подмывает, вот они и вываливаются сюда, в полость. Ничего страшного тут нет.

Он говорил разумные вещи спокойным голосом, но испуг Карины оказался сильнее. Девушка протестующе замотала головой и горячо возразила:

— По-твоему, нет ничего страшного в том, чтобы очутиться на самом дне могильника, под тоннами земли и костей?! Когда вокруг нас только заброшенные катакомбы?!.. Надо возвращаться!

В поисках подходящего ответа, который мог бы успокоить девушку, Серёжа задумался на пару секунд, Тимур же воспользовался паузой и поддел Карину:

— Если ты так хочешь уйти отсюда, то почему бы тебе уже, наконец, не сделать это, а, маленькая трусишка?

— Тимыч! — рявкнул Сергей. — Ты опять за своё?!

— Я говорил тебе, что не собираюсь слушать бабские истерики и нытьё!

— Не смей так говорить!..

Завязалась безобразная словесная ссора. Встав напротив друг друга и сжав кулаки, парни грязно ругались, забыв, где они находятся и кто вокруг них лежит. Эхо подхватывало голоса, крики отражались от стен зала и уносились далеко в переплетение катакомб. Дело близилось к драке.

В бессильном отчаянии Карина, стоя у входа, наблюдала за этой сценой, в полной мере осознавая, кто именно во всём виноват. Это только из-за её эгоистичного желания Серёжа был вынужден, не считаясь с мнением товарища, взять девушку под землю. Она всего лишь хотела подняться выше в глазах своего парня, заслужить доверие его лучшего друга, отважившись на вылазку. Чтобы кроме внешней красоты и изящества в ней наконец разглядели мужество и стойкость.

Но вот она стала причиной раздора между двумя лучшими друзьями, грозящего перерасти в рукоприкладство. И это в такой-то непростой ситуации, когда они забрались на какую-то совершенно немыслимую глубину подземки, откуда никто бы их не вытащил, случись вдруг что. К тому же парни возвращаться так быстро явно не желали. И сейчас им всем следовало действовать сообща, как команде, но, похоже, только Карина со своими эмоциями мешала этому. По крайней мере, она считала именно так. И потому, собрав всю волю в кулак, слабым голосом произнесла:

— Я пойду дальше. — Её не расслышали, и девушке пришлось повторить громче, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони: — Я пойду с вами дальше! И больше не буду жаловаться и плакать! Обещаю! Только не ругайтесь.

Серёжа, удивлённо подняв брови, обернулся к Карине, думая, что ему послышалось. Тимур тоже замолк на полуслове и посмотрел в сторону девушки.

— Почему ты так решила? — спросил Сергей. — Тебе же страшно.

— Страшно. Ну и пусть! Но мы уже достаточно глубоко спустились, чтобы сейчас возвращаться. А вам явно важно до конца исследовать это место.

— Рад, что ты это осознаёшь, — мрачно отозвался Тимур, сверля спутницу непримиримым взглядом.

— А разделяться — плохой вариант, — продолжила Карина нетвёрдым голосом. — Мало ли кто может потеряться… Так что я буду держать себя в руках и молчать остаток дороги.

Она сделала рукой движение, будто закрывает рот на замок и выкидывает ключ.

Серёжа разрывался между нежеланием принимать эту жертву и жаждой продолжить исследование катакомб. Он видел, как нелегко девушке далось это решение, как она боялась на самом деле. Серёжа приблизился к Карине, подхватил её нежные руки и стиснул их.

— Я с тобой. Я буду рядом. Думаю, тут немного побродить осталось, а потом мы вернёмся, выберемся на поверхность и с улыбкой будем вспоминать все эти страхи, да, мышонок? Ты ведь веришь мне?

Она слабо кивнула и растянула губы в жалком подобии улыбки. Вышло неубедительно.

— Ну если всё решено, то отправляемся дальше, — безжалостно прервал их Тимур. — Хватит прозябать в этом могильнике. Нужно посмотреть, куда ведут галереи.

Он двинулся к нескольким проёмам, видневшимся в дальней части помещения. Неровные дыры уводили в темноту и пустоту, и Тимур замер перед ними в задумчивости. Карина с Серёжей подошли к товарищу, и свет трёх фонариков заплясал по разверстым каменным зевам.

— Какой путь выберем?

Карина вдруг сделала пару шагов вперёд, ступив в средний проход, и внимательно к чему-то прислушалась.

— Ты чего? — занервничал Сергей, дёрнувшись к ней.

— Что это? — изумлённо прошептала девушка, вытянув шею.

Серёжа с Тимуром обратились в слух, и почти сразу они различили, как где-то далеко чарующие голоса затянули песню. Тихая мелодия разлилась по подземелью, заполняя собой самые тайные его каверны.

— Я уже слышал это раньше, — мгновенно вспомнил Сергей. — Это сирены.

— Те самые? Из легенды? — спросил Тимур, поправляя каску.

— Да…

— Больше похоже на то, что где-то просто ветер свистит. Идём, проверим.

И, поведя плечами, Тимур зашагал вперёд, в средний проход. Переглянувшись, Серёжа с Кариной последовали за ним, но девушка чуть отстала, бросив последний настороженный взгляд себе за спину, где лежал заброшенный могильник. И в луче её фонаря опять на мгновение возникли и сразу пропали десятки человеческих фигур, сотканных из теней. Обретя вторую жизнь, они поднимались из праха, что выплёвывала влажная земля, и бесшумно ступали следом за троицей.

Карина чуть не вскрикнула, но вовремя закрыла рот ладонью. Нельзя было жаловаться, пугаться или проситься домой — она пообещала это себе и своим друзьям. Она должна была доказать, что не является обузой, пусть даже это место как-то плохо на неё влияло, вызывая галлюцинации.

На глазах у девушки блеснули непрошенные слёзы, которые она тщательно утёрла рукавом в темноте, пока никто не видел. А затем ускорила шаг, стараясь держаться ближе к Серёже, который понятия не имел о видениях, терзающих его возлюбленную.

Галерея оказалась довольно короткой: проход пару раз вильнул и вывел искателей в помещение, где в темноте терялись стены и потолки. Свет фонарей на касках едва смог высветить огромные неохватные сталактиты, спускавшиеся откуда-то сверху, и тянувшиеся им навстречу сталагмиты. Обширная подземная пещера простиралась так далеко, что эхо безвозвратно уносило любые звуки, и только пение сирен зыбким маревом висело в воздухе. Но куда волнительнее оказалось для троицы увидеть то, что невероятных размеров зал таил на дне неглубокой низины в самом своём сердце.

Там лежали руины древнего города.

Продолжение: Главы 5 - 6

— Там подальше вентиляционная шахта будет. Вот она гудит, как паровоз, особенно зимой. Но отсюда ещё не слышно.

Наставник со стажёром сделали остановку, чтобы осмотреть кронштейны контактного рельса. Степан Фёдорович черкнул пометку в журнале обходчика о найденной неисправности, и они отправились дальше по маршруту. До открытия метро оставалось совсем мало времени, а им предстояло ещё много мелкой работы.

— Знаю, о чём ты хочешь меня спросить, — сказал вдруг Степан Фёдорович, пока они со стажёром проверяли один из болтов на стыке. — Сам молчишь, а в глазах вопрос так и читается.

— И о чём же? — встрепенулся Серёжа, отбросив с лица длинные пряди волос.

— О «Метро-2», — расплылся в улыбке немолодой обходчик. — Все вы, юнцы зелёные, хотите знать, существует ли оно на самом деле. Это второй по популярности вопрос от стажёров после крыс-мутантов.

— И каков ответ? — спросил парень.

— Нет здесь, конечно, никаких крыс! Сам подумай, чем бы они тут питались, в пустых-то тоннелях?

— Я не про крыс, а про «Метро-2».

— Да знаю, — рассмеялся Степан Фёдорович, а его глубоко посаженные глаза лукаво заблестели. — Это я шучу так, Сергей, не держи зла на старика. А про секретное метро… Многие из наших твердят, что спецветки существуют, тянутся на большой глубине от самого Кремля, мол, чтобы правительство спаслось в случае ЧП. Но лично я считаю, что нет и никогда не было в подземке никаких тайных линий. Это лишь байки.

— Вы же не можете знать этого наверняка, — заметил стажёр. С болтом было покончено, и напарники вернулись к обходу участка. — Метро огромно. Чтобы детально его исследовать, потребуются годы.

— Я больше двадцати лет в подземке тружусь. На каких только ветках и станциях не поработал за это время, с кем только не общался. Так что, поверь мне, знаю, о чём говорю.

Сергей промолчал, и наставник не преминул его поддеть:

— Что, метро сразу растеряло для тебя всё своё таинственное очарование?

Серёжа не ответил, а лишь ниже склонился к рельсам, делая вид, что внимательно разглядывает несуществующие трещины.

— Ну ладно тебе, не расстраивайся. Хочешь, я пару других баек расскажу, которыми у нас тут новичков пугают? Глупости, конечно, но молодым, вроде тебя, только такое ведь и нужно, да? Чтобы жути побольше и кровь в жилах стыла, пока ходишь ночью по безлюдным тоннелям.

Серёжа не подал виду, как слова наставника его заинтересовали, и равнодушно протянул:

— Ну можно и послушать.

— Ну слушай тогда. — Степан Фёдорович привычным жестом коснулся усов и, скользя взглядом по подземным коммуникациям, неторопливо начал рассказ: — На старых станциях, лежащих под самым центром города, случается, что вечерами или глубокой ночью, когда в метро почти не остаётся людей, проезжает призрачный состав. Многие путейцы и по сей день рассказывают, как, обследуя свой участок, вдруг слышали в тоннеле гул приближающегося поезда. Думая, что это мотовозы с бригадой или оборудованием, отступали в сторону. Но мимо них проносился сотканный из марева поезд, чей потусторонне-красный свет фар наполнял тоннель жутким сиянием, и, казалось, нигде от него было не скрыться. Никаких пассажиров в вагонах нет, кабина машиниста пуста. Промчавшись мимо, поезд растворялся с концами в гулких коридорах подземки, и только мертвецкий холод ещё долго стоял в воздухе, пробирая до костей, словно сама Смерть верхом на своём железном коне проскакала в метре от тебя…

Наставник покосился на новичка, ожидая его реакции, но Серёжа совершенно хладнокровно заявил:

— Старая байка. Я её впервые услышал, когда мне лет семь было. Тогда всё это, конечно, казалось очень жутким, но сейчас история о призрачном поезде вызывает у меня разве что ностальгию по детству.

Немолодой обходчик удивлённо вздёрнул брови, поразмыслил и сказал:

— Ну, хорошо. Есть у меня кое-что пострашнее. Слушай про Чёрного машиниста…

— Да-да, — сразу прервал его Серёжа, — обгоревший человек ходит по подземке в поисках справедливости. Знаем, знаем.

— Тогда, может, ты не слыхал о Путевом обходчике?

— Это та самая история о мёртвом трудоголике?

— Грубовато ты так о нашем брате… Ну а что знаешь о скульптурах с «Площади Революции»?

— Всё, что можно.

Степан Фёдорович крякнул, крепче стиснул путевой ключ и почти на целую минуту замолк, очевидно, перебирая в голове все известные ему страшилки о метро. Сергей следил за ним с лёгкой усмешкой, подозревая, что наставник ничем новым его не порадует. Но путеец вдруг вздрогнул, с задумчивым видом погладил усы и произнёс:

— Есть кое-какая история. Уж её-то едва ли ты где-то слышал.

— Да неужели? — усомнился Сергей.

— Эту байку рассказывают только местные старожилы, которые на этой станции не первый десяток лет работают… — Обходчик неожиданно сделался очень серьёзен, расправил плечи и вкрадчиво заговорил: — В те времена, когда эту ветку метро только прокладывали, когда станции появлялись медленно, одна за другой, а многотонные проходческие машины вгрызались в землю, перемалывая камни в труху, случилось так, что один участок стены в прорытом щитом тоннеле не выдержал и рухнул. — Степан Фёдорович сошёл с путей и указал рукой на чугунные тюбинги, очертив в воздухе границы воображаемого разлома, о котором рассказывал. — Строители стали разбираться, как же так случилось, и выяснили: земля провалилась, потому что за ней располагались обширные и глубокие катакомбы. Невероятная находка. Да только те люди, что отправились исследовать эти лабиринты, не вернулись. Раз за разом туда посылали целые группы с оборудованием и всем необходимым, но обратно лишь однажды пришёл израненный несчастный, что чудом выбрался наружу, при этом практически лишившись рассудка. В агонии он без конца твердил, что эти катакомбы спускаются до самого центра Земли и там, на глубинных ярусах, обитают такие твари, которых человечество ещё не видывало. Реликты, первые создания этого мира, ушедшие под землю и скрывающиеся там тысячелетиями. И теперь, когда люди потревожили их, былого покоя уже ни для кого не будет…

— Это… — попытался было вклиниться в рассказ Сергей, но наставник его нетерпеливо остановил:

— Я ещё не закончил. — Степан Фёдорович сурово свёл брови и пожевал губами, будто раздумывая, что говорить, а что нет. — После того случая было решено никого больше в катакомбы не отправлять, а для надёжности закрыть этот участок путей. План прокладываемой ветки метро изменили и стали себе дальше работать. А получившийся тупик с проломом в стене запечатали. Вот только ящик Пандоры уже открыли. И, как обещал безумный предвестник, ни для кого больше покоя не было…

Сделав секундный перерыв, чтобы перевести дыхание и кинуть короткий взгляд на пути, убегавшие в полумрак тоннеля, путеец продолжил:

— Несколько лет спустя, когда строительство завершилось, и закипела жизнь на новых станциях, стали поговаривать работники метро, что чудятся им на одном-единственном перегоне странности всё время. То голоса, то шаги чьи-то. Иногда тени колышутся сами по себе, а порой слышен звук едущего поезда, когда ни состава, ни мотовоза в тоннеле нет. Стоит прислушаться хорошенько, как ясно становится, что звук-то из-за стены идёт, где нет ничего. Но чаще другого проходчики и монтёры слышали пение, такое чарующее необыкновенное пение, словно это морские сирены манили их к себе.

— Сирены? В подземке? — совершенно серьёзно переспросил Сергей.

— Да. Так и стали величать этих невидимых певцов — сиренами. Говорили ещё, что кто услышит их зов, пойдёт на него — непременно исчезнет. Многие это связывали с запечатанными катакомбами, ведь все странности творились и творятся по сей день только на перегоне, где находится тупик… Это здешний перегон, Сергей. Мы сейчас прямо по нему ходим.

— И где-то тут этот заложенный тоннель всё ещё есть?

— Может, и есть. Я, знаешь ли, намеренно его никогда не искал. И не стану.

Степан Фёдорович насупился, опустил голову, и на его лицо набежала тень.

— Эту историю вы рассказали иначе, чем первую, — заметил парень, присматриваясь к наставнику. — Так, будто сами были всему свидетелем.

— Я слышал однажды пение сирен. Вернее, нечто очень похожее на него.

Брови Сергея удивлённо приподнялись.

— Обходил свой участок и внезапно различил, как плывёт вдалеке протяжное пение. Долго стоял, прислушивался. Столько раз мне старики пересказывали свои байки, а тут, вот те раз, всё, как в их сказках: чудесные голоса зовут меня из тёмных тоннелей.

— И что вы сделали?..

— Пошёл дальше работать. Что ещё я должен был сделать, по-твоему?

— Вы так и не поверили до конца, да?

— Мальчик мой, все эти страшилки сочиняют только для того, чтобы молодёжь пугать. И мы с тобой можем долго рассуждать о том, что нам чудится, а что нет, в темноте и одиночестве посреди гулких тоннелей метро… Хотя в одном я тебе, пожалуй, признаюсь. То пение, что мне послышалось, воистину было нечеловечески прекрасным.

***

Спустя несколько недель стажировка Серёжи подошла к концу. Он по-доброму распрощался со Степаном Фёдоровичем, поблагодарив его за наставления и обучение, и наконец отправился в тоннель один, на самостоятельный обход выделенного участка пути.

Первые смены он в одиночестве блуждал по своим владениям, прислушиваясь к далёким голосам других работников и затухающему гулу мотовозов, между делом обстукивая молотком стыки рельс. По будням в тоннеле было ещё оживлённо — встречались коллеги, монтёры, электромеханики и связисты, с которыми можно было перекинуться словцом. Но в воскресенье Серёжа был предоставлен самому себе, разделяя ночь с приглушёнными завываниями вентиляционной шахты и шумом собственных шагов.

Именно в такую безлюдную ночную смену он и услышал впервые тихое, едва различимое пение, плывущее под сводами подземного коридора. Замерев, парень не поверил собственным ушам, но, чем дольше он вслушивался, тем отчётливее становился крепнущий голос певца. Не женский и не мужской. Андрогинно-бесполый, рождающий такие невозможные звуки, что просто не подвластны человеческим голосовым связкам.

Словно агнец на зов пастушьего колокольчика, Серёжа побрёл вперёд, туда, откуда доносилась неземная печальная мелодия, влекущая к себе, разжигающая в душе пламя надежды на скорую встречу с удивительным певцом. Ему так хотелось коснуться этого чуда.

Свернув из основного тоннеля на служебно-соединительную ветку, парень ускорил шаг, и пение стало громче и ближе. В нетерпении он бросился вперёд, опасаясь, что морок песни может вдруг развеяться. Мимо мелькали тёмно-серые стены, змеящиеся линии проводов, светильники и пикетные таблички, сливаясь в единую смазанную линию, пока Сергей не нырнул в портал затемнённой камеры, что оканчивалась массивным гермозатвором.

Гигантская чернёная дверь казалась плотно закрытой. Парень подошёл ближе и коснулся стальной поверхности, различив, как стихает пение сирены. Однако звук не должен был так легко проникать через толстую запертую дверь, и Сергей с помощью фонарика внимательно обследовал механизм, быстро убедившись, что в действительности гермоворота были слегка приоткрыты. Через узкую щель вполне мог протиснуться человек, что Серёжа в итоге и сделал.

Едва он оказался по ту сторону и озарил фонарём внутреннее пространство тупикового тоннеля, как его сердце сделало в груди кульбит и замерло. Дрожащими руками он нашарил в кармане спецовки телефон и, даже зная, что сообщение уйдёт только на станции, заранее набрал и отправил короткий текст:

«Я нашёл».

Глава 2. Ход в неизвестность

Встреча должна была состояться в следующее воскресенье в перегонном тоннеле возле венткамеры. Тимур собирался лезть через кабельный коллектор, соединявший вентиляционную шахту метро с тягово-понизительной подстанцией на поверхности. Это был ближайший удобный залаз, особенно если на руках имелись ключи от подземных служебных дверей.

Серёжа, переодевшийся после смены в удобные штаны цвета хаки и флисовый джемпер, ждал его в условленном месте, нервно поглядывая на наручные часы. Лучший друг опаздывал на одиннадцать минут, что было ему несвойственно. Но наконец из вертикального ствола вентиляционной шахты послышался шорох, а следом — звук шагов по решётчатому настилу и сопение. Тимур выглянул из-за угла, чтобы убедиться, что товарищ его дождался. В своих чёрных штанах и толстовке он полностью сливался с тенями, выделяясь только светлым овалом лица. Облегчённо махнув другу, Тимур вышел из укрытия и зачастил:

— Проклятье! Ты представляешь, какая-то бабка уселась продавать кислую капусту прямо перед подстанцией! Ни мимо пройти беспалевно, ни прогнать её! Пришлось выкупить все её товары, чтобы старая кошёлка свалила домой. Так что, я тут это, с провизией…

Он криво усмехнулся и принялся доставать из рюкзака капусту, разложенную по полиэтиленовым пакетам. Оставив ненужные более покупки прямо на полу, Тимур почесал коротко остриженную голову и поторопил приятеля:

— Давай отпирай ворота, а то не терпится посмотреть на наши катакомбы.

Их разделяла высокая решётка с небольшой служебной дверью. Серёжа как раз стоял возле неё, крутя связку ключей на пальце:

— Да открыто давно, проходи. Только мне ключи нужно будет на место вернуть до начала смены, до полуночи, чтобы никто не заметил пропажи.

— Не боись, вернём! — бодро отозвался Тимур, распахивая дверь. — Или ты думаешь, мы не успеем облазить эти катакомбы сверху донизу за восемнадцать часов?

Серёжа, смахнув с глаз вечно мешавшие патлы, протянул ладонь для приветствия.

— Ну, если нам не попадётся больше бабок с капустой, то должны управиться.

Обменявшись рукопожатиями, парни широко улыбнулись друг другу, предвкушая новую совместную авантюру. Только белозубая улыбка Тимура резко померкла, стоило ему рассмотреть ещё одного человека, сидевшего на корточках позади Серёжи и скрытого тенями всё это время.

— Ты совсем сбрендил? — мгновенно вспылил Тимур, выдёргивая ладонь из руки друга. — Зачем ты притащил с собой Карину?!

Девушка, услышав своё имя, вздрогнула и легко поднялась на ноги. Её обычно распущенные медно-русые волосы были собраны в тугую косу, привычные короткие платья Карина впервые променяла на грубые джинсы и фиолетовую ветровку, чем поразила Тимура. Он-то привык думать, что эта принцесса презирала любую нормальную человеческую одежду, кроме своих воздушных нарядов и высоких каблуков.

— Я её не тащил. Она сама изъявила желание пойти с нами в катакомбы. Лезла тем же путём, что и ты, между прочим.

— И ты позволишь ей увязаться за нами под землю?!

— Я решил, почему бы и нет, — пожал плечами Серёжа.

— Почему бы и нет?! — рассвирепел Тимур и обвинительно ткнул пальцем в Карину. — Да у неё же нет никакой подготовки! Куда она спускалась до этого? Разве что в подвал за картошкой!

— Неправда. Я была на Неглинке и на Солянке! — в свою защиту высказалась девушка.

— Прогулки для детишек! — презрительно сплюнул Тимур.

Сергей бросил на него хмурый взгляд:

— Ну что ты к ней пристал? Мы ведь не на секретный правительственный объект лезем…

— Серёга, — резко оборвал его Тимур, — мы с тобой вдвоём уже сколько лет по заброшкам и метрострою пыль собираем? Со средней школы — это лет десять, наверное, не меньше. В своём опыте, как и в твоём, я не сомневаюсь. Но брать с собой новичка вот так ни с того ни с сего, не предупредив даже, — это несерьёзно. Я от тебя такой фигни не ожидал.

— Ну уж извини, — тоже начал заводиться Серёжа. — Я понятия не имел, что не могу сам решать, кого мне стоит, а кого не стоит брать на вылазки. Если тебя это так волнует, то я полностью возьму на себя всю заботу о её безопасности!

Тимур непримиримо скрестил руки на груди, всем видом выражая несогласие:

— Мы никуда не полезем в таком составе. Пусть даже ты её на руках понесёшь, я не соглашусь. Это не игрушки — мы готовимся проникнуть в заброшенные катакомбы под метро, о которых нет никаких данных, кроме городских страшилок, а ты хочешь тащить балласт.

— Я не балласт! — возмутилась Карина. — Я вообще-то тут стою и всё слышу!

— Если у тебя со слухом всё в норме, то послушайся меня и иди домой. А метро и катакомбы оставь опытным диггерам.

— Тимыч, не надо с ней так, — угрожающе произнёс Сергей, и от его голоса повеяло холодом. — Если она не пойдёт, я тоже останусь. И, уж будь уверен, не скажу тебе, где именно залаз в катакомбы.

Тимур удивлённо воззрился на лучшего друга, не ожидав от него подобных слов.

— Мы ведь с тобой столько лет искали подтверждение этой городской легенде… И ты просто так меня кинешь в шаге от цели?..

— Вот именно, Тима. Годами мы с тобой шарились по подземке, форумы отслеживали ради крох информации. Сюда я устроился, только чтобы всё проверить и точку входа найти. И теперь, когда всё наконец-то готово, ты устраиваешь сцену из-за того, что моя девушка просто пожелала составить нам компанию? Хочешь все труды на нет свести тупо из-за своих принципов?

Карина, виновница разыгравшейся ссоры, стояла возле Сергея, потупив большие обрамлённые пушистыми ресницами глаза, но особенного раскаяния в них не читалось.

— Послушай, — предпринял Тимур очередную попытку, — одно дело, что ты теперь таскаешь её на все наши тусовки и пьянки, но совсем другое — в подземку и катакомбы, где может случиться всё что угодно — от столкновения с поездом или касания контактного рельса до обвала в пещерах. Она может пострадать или передумать и запроситься домой посередине пути. Это же изнеженная девчонка!

— Замолкни, — зло оборвал его Серёжа. — Я за неё отвечаю, не тебе об этом беспокоиться. От тебя нужен только ответ на вопрос: ты с нами или забываем о катакомбах и разъезжаемся по домам сейчас же?

Сергей протянул другу раскрытую ладонь, и Тимур, стиснув зубы, некоторое время сверлил её потемневшим взглядом. Ему не нравилось, что его поставили перед выбором, который он не хотел совершать.

— Время уходит, — напомнил Серёжа, глянув на зелёные цифры наручных часов.

— Ладно, — сдался Тимур и пожал протянутую ладонь. — Идём таким составом. Но! Слушать её жалобы и нытьё, если вдруг что не так, я не собираюсь!

— Я прекрасно понимаю, что отправляюсь не на прогулку в парк, — обиженно оттопырив нижнюю губу, ответила Карина и подхватила компактный рюкзачок с пола.

Серёжа осмотрел лучшего друга и свою девушку с головы до ног, выдал всем припасённые заранее каски с фонариками и первым покинул безопасное убежище венткамеры, ступая на бетонную обочину перегонного тоннеля. Карина и Тимур тенями последовали за ним.

— Здесь скоро проедет состав, — предупредил он шагающих позади спутников, заслышав далёкий грохот. — Нам нужно успеть добежать до сбойки. Быстро!

Троица, выстроившись в колонну, поспешила вперёд, придерживая лямки рюкзаков. Тимур бежал последним, и перед его глазами всё время назойливо мельтешила косичка Карины, не позволяя раздражению улечься в душе. Он никак не мог поверить, что согласился на компанию этой пустоголовой девчонки.

«Я удивлюсь, если она не доставит нам проблем», — мелькнула у него мысль.

Фары приближающегося поезда осветили тоннель и три силуэта, скользивших вдоль стены.

— Сюда! Бегом! — Серёжа нырнул в сбойку и за руку втянул Карину. Тимур заскочил в спасительный проход последним, уже чувствуя щекочущий затылок ветер, поднимаемый мчащимся составом.

— Ух… — выдохнула Карина, во все глаза рассматривая смазанное тело стального гиганта, нёсшегося мимо их убежища. Это было совсем не то же самое, что разглядывать окна проезжающего поезда на станции. Здесь он казался глубинным хищником, выслеживающим в темноте своих жертв золотом ярко-жёлтых глаз.

— От следующего поезда мы тоже побежим? — негромко спросила девушка.

— Нет, — уголок Серёжиных губ дрогнул в улыбке. — Здесь два шага пройти осталось.

Как парень и обещал, стоило поезду исчезнуть, он вывел друзей из сбойки, и через несколько метров показалась прежде найденная им неосвещённая камера с гермозатвором. Конечно же, Карина восхитилась размерами двери, на что Тимур только закатил глаза, предчувствуя, что подобные комментарии будут сопровождать его весь путь.

— Так ты говоришь, гермуха была открыта? — спросил он у Серёжи, разглядывая массивный механический привод.

— Ага, и открыта снаружи, разумеется. Изнутри её и поездом не снести.

— По легенде, участок пути заперли, чтобы из катакомб никто не полез.

— Ну, видимо, заперли неплотно. — Сергей щёлкнул фонариком на каске и юркнул в щель. — Либо же кто-то, как и мы, решил одним глазком посмотреть, что там внутри…

Его голос заглушило толстое металлическое полотно гермозатвора.

— …и не вернулся, — закончил за друга Тимур. И хотя он ничего такого в эти слова не вкладывал, но Карина всё равно кинула испуганный взгляд на парня, оставшегося с ней один на один по эту сторону двери.

«Вот оно! — мысленно восторжествовал Тимур. — Похоже, девчонка отчаянно трусит. Храбрится лишь перед Серёгой, чтобы произвести на него впечатление. Это значит, если хорошенько её запугать сейчас, она передумает идти с нами и, бросив всё, побежит к мамочке…»

Эта идея настолько понравилась Тимуру, что он расплылся в широкой белозубой улыбке. Карина с опаской покосилась на молча скалившегося ей парня и скользнула следом за Серёжей в дверную щель. Тимур неторопливо преодолел преграду затвора за Кариной и замер в восхищении, как и его друзья, оглядывая заброшенный тупик.

Неосвещённая продолговатая камера была наполовину вымощена бетонными блоками. Дальше виднелся узкий участок голой утрамбованной земли, разломанное бетонное кольцо и покосившийся ротор тоннелепроходческого щита.

— Обалдеть! — воскликнул Тимур, включая фонарик. — Щит! Настоящий, мать его, щит!

Сергей не без улыбки наблюдал за искренней радостью товарища. Когда он впервые шагнул за гермоворота и увидел остатки гигантской машины для прокладки тоннелей, тоже пришёл в восторг.

— Если быть точным, то здесь только ротор остался. Это основной элемент комплекса, его режущий орган, — пояснил парень для Карины, которая молча разглядывала круглую железку. Что такого крутого было в этой рухляди, она искренне не понимала, но делала вид, что ей интересно.

— А где остальной комплекс? — спросил Тимур, жадно исследуя щит.

— Скорее всего, демонтировали и вывезли отсюда по частям.

— Почему тогда ротор оставили?

— Он повреждён. Обойди и сам посмотри, — посоветовал Серёжа.

Тимур со всей осторожностью протиснулся сбоку от покосившегося щита и окинул взглядом металлического гиганта, его резцы и борфрезы. Свет фонарика пробивался через отверстия ротора, бросая танцующие тени на стенки камеры и Сергея с Кариной, замерших недалеко от входа.

— Чёрт, он реально сломан, — крикнул Тимур. — Тут целого куска не хватает, будто нарочно кто-то выломал.

— Нет, не думаю. Это просто невозможно, — возразил Серёжа. — Ты долго там планируешь торчать? Нас, как бы, катакомбы ждут.

— Блин, точно.

Тимур выбрался из-за ротора, бросив на него последний влюблённый взгляд.

— Ну, показывай, где вход, а то мне уже не терпится повстречать жутких подземных обитателей, которые обдерут моё мясо с косточек, — в шутку протянул Тимур и украдкой проследил за реакцией Карины. Как он и ожидал, девушку передёрнуло.

— Не мели ерунды, — проронил Серёжа, подступая к дальней части тоннеля, где виднелась узкая полоса земли. Отбросив гофрированные стальные листы, присыпанные грязью и камнями, он обнажил рваный чёрный провал, уводящий куда-то вниз.

Карина и Тимур одновременно шагнули вперёд, чуть не столкнувшись, чтобы заглянуть в дыру, показавшуюся им бездонной.

— Это точно оно? — почему-то шёпотом спросила девушка.

— Я спустился туда на разведку, когда нашёл, — признался Сергей, нацелив луч фонаря на бездну. — Просто осмотреться, убедиться, что это не обыкновенная пустόта. И это действительно катакомбы. Галереи довольно далеко тянутся.

Тимур кивнул собственным мыслям и, схватившись за неровный край пролома, сунул голову внутрь.

— Ну что, салаги? Я погнал! Если меня сожрут первым, то обещайте очистить историю поиска на моём компе!

И ловко нырнул в ход, исчезая в чреве мрака. Серёжа собирался последовать за другом, но Карина вдруг схватила его под локоть.

— Ты уверен, что там никого и ничего не водится? — несмело спросила она.

— Ты что, боишься? — удивился парень, разглядывая круглое милое личико Карины, на котором поселилась тень тревоги. — Если не хочешь лезть, я не заставляю. Могу всё отменить хоть сейчас. Просто мне казалось, ты сама выразила желание с нами пойти…

— Да нет, я и правда хотела! — Девушка схватила ладонь Серёжи и крепко сжала, переплетая их пальцы. — И хочу до сих пор. Ты постоянно где-то по заброшкам и метро лазаешь, это так круто. А мне хочется разделить твои интересы, быть всегда рядом…

Серёжа склонился к лицу Карины и нежно поцеловал в раскрытые губы.

— Тогда ничего не бойся, мышонок. Не позволяй воображаемым страхам лишить тебя чувства реальности. Если станешь думать об одних только чудовищах и призраках, то не увидишь, какие на самом деле красоты скрываются под землёй… Со мной тебе нечего бояться.

Не расплетая пальцев, он повлёк девушку к пролому в стене, и Карина послушно шагнула за ним следом, чувствуя, как щёки пышут румянцем.

Продолжение: Главы 3 - 4