avarron

Кто-то её назовёт любимой,
Притиснет к груди своей страстно, жарко.
Рукой уберёт непослушный локон,
И вспыхнет душа обжигающе ярко.

Кто-то шептать ей будет ночами
Слова, от которых немеют губы,
Шёлк её кожи вбирать в ладони,
Ласкать её нежно, ласкать её грубо.

В глазах её кто-то как в море утонет,
И сердце его задохнётся от счастья,
И буду не я это, вот в чём загвоздка,
Года не богатство, года - проклятье.

Зачем же Господь, ты нас создал такими,
Почему же не сделал с собою ровней,
Ведь ты ж не стареешь, ты вечно юный,
Сделал подобными? Да ладно, полно.

И вот остаётся, скрипя зубами,
Её отдавать молодым на съеденье,
Куда тебе, старче, сиди уже ровно,
Не дёргай свой зад, пусти корни в сиденье.

Но что, чёрт возьми, мне поделать с душою
И с сердцем ретивым, скажи мне, будь добр.
Седины в висках, в бороде и на ж...
И бес проклятущий зудит промеж рёбер.

По венам огонь адским пламенем пышет,
И кровь женский лик безудержно волнует,
От женщины этой срывает крышу,
Но тот, кто не я, её утром разбудит.

И он её назовёт любимой,
Притиснет к груди своей страстно, жарко,
Рукой уберёт непослушный локон,
И душа её вспыхнет как Солнце ярко.

20:35  21.06.2019

Над картой в летних сумерках склонясь
При пламени оплавленной свечи,
Премудрый Эльвин, свет, эльфийский князь,
Искал за море дальнее пути.

Там Валинор, там дивный летний край,
Там птицы радостно в ветвях дерев поют.
И знаешь, друг мой, там природный рай,
Там эльф обрящет негу и уют.

И вот, по карте стилосом скользя,
Эльфийский князь дорогу отыскал.
- Нам медлить больше, воины, нельзя!
- Отправимся в далёкий путь средь скал!

И эльфы, быстро в челны погрузясь,
Отчалили от милых берегов.
- О, Эльвин, о премудрый светлый Князь,
Веди нас светом твоих дивных слов.

И Эльвин вёл их по реке средь гор,
Скользили чёлны ровно по воде.
О, где же ты, прекрасный Валинор!
Где б ни был ты, найдём тебя везде!

И вот, на двадцать третий день пути,
За гранью покидаемых брегов,
Открылось море эльфам впереди.
Чтоб описать его, не хватит жалких слов.

Закатный блеск чарующе манит,
Крик чайки так прекрасен и далёк.
Весь горизонт как золотом облит,
И Солнце - как горящий уголёк.

И гордо чёлны вышли на простор,
И реял на ветру эльфийский стяг.
Растаял в сумраке излом родимых гор,
Спустился вскоре полуночный мрак...

Был долгим путь эльвиновых челнов,
Трепали штормы их, пекла порой жара.
Устав, валились эльфы спать без снов,
Но вот и долгожданная пора!

- Земля! - вскричал один дозорный эльф.
- Я вижу землю! - закричал другой.
И вот под днищем он, - прибрежный шельф,
И эльфы прыгают с бортов гурьбой.

Разбрасывая брызги, все бегут
На берег, что так долго всех их ждал.
Здесь точно есть обещанный уют,
И Эльвин, всех собрав, сказал:

- О, эльфы, я привёл вас в Валинор!
Здесь мы останемся навеки, навсегда!
Построим город среди тех прекрасных гор!
- Ответ ему: - О, да! О, да! О, да!

И эльфы там живут до ныних пор,
Основан город ими дивнейшей красы.
И знай, что есть на свете Валинор,
И город там эльфийский - Хыркасы*!

И если станет плохо на душе,
Не поддавайся, друг, унынью ты.
Ведь город есть, где ждут тебя уже,
Там сбудутся все светлые мечты.

Там боли нет, и горя и обид,
Там нет ни холода, ни снега, ни грозы.
Там, далеко, столь дивный мир сокрыт
С названием чудесным - Хыркасы...


*Хыркасы - деревня в Чебоксарском районе.

Смотрю в твои глаза и вижу боль.
И крик безмолвный стынет в глубине.
И ты и я играем свою роль,
Забытые, пропавшие во мгле.

Молчишь? А сердце бьётся и кричит.
И эхо вторит сотней голосов.
И пульс как бешеный грохочет и стучит,
Теряясь в гуле тысяч лишних слов.

Притянет болью, оттолкнёт улыбкой,
И, мучаясь надеждой без конца,
Плутая в неге, призрачной и зыбкой,
Расходятся и сходятся сердца.

Познав любовь, терзаются в сомненьях,
То плачут, а то в гордости молчат,
И сотни тысяч лет и поколений
Стучат сердца. Страдают и стучат.

Друг друга мучают сомненьями и страстью,
Терзают болью, режут на куски,
То убивают чувства, упиваясь властью,
То рвутся в клочья от глухой тоски.

И вот, сломавшись, головой поникнув,
Мы прячемся, чтоб не показывать лица.
И как-то так спокойно, слишком ровно
Стучат изорванные в хлам сердца…

01.02.2012  23:10

Вырвать из сердца кусок мяса
Плёвое дело всегда пожалуйста
Настолько привычно
одним движением
Чего хотел получи
Не жалуйся

Гнилое чёрное воняет тухлятиной
От него уж давно никакого толку
Рви резче без жалости
Швыряй дальше
Его не будут жрать даже волки

Розовой раной душа пульсирует
Смрад отторгая всего на мгновения
Но снова гангрена
Ползёт коростой
И не остановишь процесс гниения

Смерть раньше смерти
Звучит не так страшно
По нервам не так как раньше полощет
Мёртвым всё ровно
Им просто всё похрен
Мёртвому выжить намного проще

Вы живые идите все к чёрту
Вашими проблемами меня
Не тревожьте
Я мёртвый меня оживлять
Не надо
Просто оставьте
И больше не трожьте

02.04.2016  17:45

После того, как электроаппаратный распродали по частям, наша контора оказалась на пятом этаже выкупленной общаги возле "Шупашкара". Зарплаты упали очень заметно, но мы, тем не менее, ходили на работу, время от времени устраивая тихие "сидячие забастовки".

Вот и сегодня тоже сидим в нашем помещении вшестером после собрания, болтаем о чём-то своём, вяло перебираем различные платы, ворошим планки оперативной памяти, собирать как-то ничего не хочется. А фигли, - мотивации-то никакой.

Девчонки-сборщицы в белых халатах сидят у окна, болтают о чём-то своём, мы с Вованом и Диманом тоже разговариваем про то, как всё достало, и надо куда-нибудь валить с этого завода, да только некуда.

Заходит начальник соседнего отдела, - хитроватый усатый мужик с вечным прищуром.

- Привет, лодыри. - говорит с порога. - Бездельничаете?

- Да есть немного, - говорю. - Перекурчик решили устроить.

- На два часа? - ухмыляется. - Нам нужны собранные корпуса, а вы тут что-то приуныли.

Вован сидит, болтает ногой и молча курит. Я копаюсь в ворохе планок памяти.

Проходит пара минут. Девчонки так же сидят, трещат о своём.

Замечаю, как усатый искоса поглядывает на Вована, затем переводит взгляд на часы.

- Засекаете, сколько мы бездельничаем? - не выдерживаю, задаю вопрос.

- Ага. - честно признаётся усатый.

- Какая цена, такая стена. - безразлично говорит Вован. - Я за прошлый месяц пятёрку получил, чего мне жопу рвать?
- А ваша Ирка себе новую машину купила. - говорит усатый, имея в виду нашу начальницу, Ирину Степановну.

Тут мой взгляд обращается на окно. Обычно за ним виден двор и простор до горизонта. А сейчас я вижу вдали характерный гриб с очень знакомой по основам гражданской безопасности юбочкой из падающего мусора.
В груди холодеет.

- Ядерный взрыв! - ору, тут же бросаясь на пол.
Диман что-то пизит, я не разбираю, о чём, но голос какой-то слишком уж спокойный.

- На пол все! - кричу я.

И тут понимаю, что через секунды нас всех здесь засыпет битым стеклом, возможно, поранит. Подрываюсь с пола, краем глаза вижу, как девчонки стремительно прячутся за стеной под окнами, и выскакиваю в коридорчик, тут же бросаясь на пол.

Через две секунды резкий хлопок ударной волны хлёстко стегает по ушам, слышен звон бьющегося стекла и разлетающихся осколков.

- Кровь! - кричит Вован. - Кровь! Мои ноги!

Первый порыв броситься ему на помощь тормозит холодный рассудок. В первые пятнадцать-двадцать секунд после взрыва действует световое излучение. Слепнуть мне нельзя, -надо будет ещё как-то выживать, если началось что-то серьёзное. Поэтому выжидаю секунд двадцать и возвращаюсь в нашу комнату, засыпанную битым стеклом.

Обращаю внимание на покосившие стеллажи, пустые рамы окон, девчонку-сборщицу, ошалело крутящую головой.

Вдруг вижу в окно, как часть соседней общаги заваливается на бок, с треском ломая деревья, и рушится вниз, поднимая тучи пыли.

"Бля, там же люди." - проносится в голове, но я на удивление спокоен. Может быть, это просто шок.

- Вована надо вниз. - говорит усатый, и я вижу, что он уже держит того на закорках. Иду к двери на лестницу, открываю, и вижу довольно таки широкие трещины в стенах...

На этом моменте я проснулся. Ну не пиздец ли?

Лет десять назад этот сон приснился.