ZavrinDaniil

Дом Ашеров был двухэтажный, серый, с облупившейся краской. Марк остановился возле двери. На мгновение его охватило странное предчувствие, интуитивное, которое бывает, когда он обычно стоит на верном пути. Он аккуратно постучался в дверь, а затем услышал женские шаги. Мягкие, аккуратные. Он давно научился отличать женскую походку от мужской.

Ему открыла высокая, красивая, но в тоже время спокойная и немного стесняющаяся своей эффектной внешности женщина. На вид ей было около тридцати пяти. Марк вежливо улыбнулся и представился, стараясь быть как можно вежливее. Ему импонировали такие женщины, особенно если они старались не выделяться нарядом.

– Добрый день, миссис, я детектив Андерсен, по делу об убийстве. Мне бы хотелось поговорить с мальчиками.

– Миссис Мэри Стоун. Но с ними уже говорили, – тихо сказала она и аккуратно поправила черную кудряшку, скатившуюся на ее широкий лоб.

Марк, не отрываясь, смотрел на это элегантное, красивое, едва уловимое великолепие. Какой жест, казалось бы, он был таким простым, как вот, это уже пример искусства. Изящные тонкие пальцы, рука, локоть, гладкая кожа, манящее движение вверх и мужчину неимоверно быстро уносит в открытый океан внутренних эмоций.

Он махнул головой, такое было с ним очень давно, настолько давно, что даже не помнил, когда это точно было.

– Понимаете, у меня есть определённый опыт поимки именно подобного рода убийц и, как правило, даже небольшие детали играют огромную роль.

– Хорошо, проходите, – тихо сказала она, открывая двери внутрь, – Сэм сейчас в гостиной. Я думаю, с ним лучше поговорить в первую очередь. Джон ещё наверху, он дописывает свою книгу.

– Сэм, это старший, тот, кто был здесь во время убийства, так?

– Всё верно, лейтенант. Вам принести что-нибудь?

– Молока, если можно, – ответил Марк и пошёл в гостиную.

Сэм сидел к нему спиной и вертел в руках небольшой металлический робот-трансформер, периодически трансформируя его в самолет или в машину. Марк обошёл его и сел напротив. Сэм даже не поднял глаза, всё так же молчаливо играя с роботом.

– Тебя зовут Сэм?

Мальчик поднял глаза и внимательно посмотрел на Марка. У него был спокойный холодный взгляд, казалось, что за этими глазами сплошная пустота. Но Марк уже видел такие. Дети, особенно рано потерявшие родителей, погибших нехорошей смертью, всегда заметно отличались от своих сверстников.

– Я смотрю, у тебя неплохой робот. Это Валькирия?

– Да.

– Кажется, здесь и металл есть? – Марк ткнул пальцем в ногу робота. – Ты не возражаешь, если я посмотрю?

– Нет, можете посмотреть, – мирно сказал Сэм и протянул робота.

Марк с интересом осмотрел его, это был один из первых роботов-трансформеров, которых он видел в детстве. Он умел превращаться лишь в самолёт и им управлял человек, никакого искусственного интеллекта или прочей ерунды.

– Мне нужно поговорить с тобой как со взрослым, без всех этих детских штучек, – неожиданно сказал Марк, вертя транфсформер. – Сможешь так?

– Да, – тихо ответил Сэм, почти не думая. В его голосе звучала сталь.

– Итак, человек, который убил твоих родителей, на свободе. Мне нужно как можно больше информации о том вечере.

– Всё было, как обычно. И к вечеру, когда все легли спать, я тоже пошёл в кровать. А потом, ночью, я слышал странные звуки. Как будто ходил кто-то, но я подумал, это отец, он часто ходил к холодильнику, и я продолжил спать. А потом был звук бьющегося стекла. Выбежав в зал, я заметил, что оно разбито. Я побежал за мамой и увидел, что…

– Значит, стекло было разбито уже после смерти матери, так? До этого ты не слышал, как открывалась дверь или, может, окно? – быстро спросил Марк.

– Нет, ничего такого я не слышал.

– Ты не слышал шагов, подходящих к твоей комнате?

– Нет. Такого я не слышал. Но я в ту ночь крепко спал, возможно, они и были, я не отрицаю.

– Не припомнишь, с кем обычно ругалась твоя мама?

– Как правило, только с отцом, – улыбнулся Сэм и сразу же потушил улыбку.

– Не покажешь место, где было разбито стекло?

Сэм встал и пошёл к окну. Марк заметил, что окно было выбито только изнутри, оставалось лишь выяснить, как убийца попал в дом. Он повернулся к Сэму, на глазах у того начинали наворачиваться слезы.

– Эй, эй, эй, дружище, остановись, ты мне здорово тут помогаешь. Ты не думал о том, чтобы стать полицейским, таким как я, например. Может быть, даже вместе ловили бы преступников, знаешь, их сейчас сколько развелось.

– Нет, сэр, я не думал. Хотя думал, если честно… Мне бы очень хотелось стать полицейским.

– Отличное решение, друг мой, просто отличное. А теперь давай подумаем вместе, как он мог попасть к вам в дом? Чтобы выйти, он разбил стекло, а чтобы попасть внутрь, что сделал?

– Не знаю. Правда, – задумался Сэм.

– Вы так всегда работаете с делом, детектив? – раздался детский голос с лестницы.

Марк обернулся и увидел мальчика. На вид ему было около четырех лет, но взгляд был настолько осознанным, казалось, что на тебя смотрит взрослый человек. Заметив, что на него обратили внимание, мальчик стал медленно спускаться с лестницы. И делал он это так, что казалось, это взрослый человек, просто маленький, как лилипут.

– Я так понимаю, ты Джон?

– Да, детектив, я – Джон. И будьте так любезны, обращайтесь ко мне на вы. Как и я к вам, – тихо сказал вундеркинд. – Я не люблю панибратства с незнакомыми мне людьми. Вы ведь пришли поговорить об убийстве и, я так понимаю, расспросить и меня тоже?

– Возможно.

– Я думаю, не возможно, а факт. Что ж. Я к вашим услугам.

– Я ещё не договорил с Сэмом.

– У вас не хватает профессионализма разобраться с этим самому? Обязательно нужна помощь семилетнего мальчика?

– Четырехлетнего тоже подойдёт, – съязвил Марк.

– Ну, так я перед вами, предлагаю начать с того, кто помладше. Да, и мне пять лет, а не четыре. Оставьте Сэма в покое. Он ещё не полностью отошёл от произошедшего. Я понимаю, вы пытаетесь его отвлечь, но как только вы уйдете, он начнёт реветь. Ваш ход работает, лишь пока вы тут, а вы всё время задаете ему новые задачи. А вот вы ушли, и он опять вернулся к своему горю. Это эгоизм, детектив, причем матерый.

– Вы меня отчитываете?

– Это вполне разумно. Тетя ведь этого не сделала, – строго сказал он, бросив взгляд на подошедшую со стаканом молока женщину, – ей кажется, вы здесь играете в будущего папочку.

– Джонни, перестань. Извините, детектив, он просто иногда невыносим, – тихо сказала она, подходя к Сэму. – Пойдем, Сэмми, я сделаю тебе сок.

Когда они ушли, Джон с улыбкой посмотрел им вслед, а затем повернулся к Марку. Марк почувствовал, что был бы не прочь наказать этого наглого пятилетнего сорванца не только словами, но и ремнем.

– А все детективы так плохо одеваются или только самые профессиональные? – с интересом спросил мальчишка, разбирая его пальто глазами. – К тому же, сейчас лето, вам не жарко в пальто летом?

– Нет. В самый раз, – буркнул Марк.

– А вы давно в этой должности? Просто, судя по пальто, оно куплено давно. Наверное, когда вы его купили, вы уже были детективом?

– Да, я уже был детективом.

– Значит, с тех пор вы не поднялись по карьере? Кстати, это пальто полностью олицетворяет вас: поношенное, старое и даже не очень чистое.

– Да, ты совершенно прав, мальчик. Я честен с людьми, стараюсь их не обнадеживать приличным костюмом, уж лучше так, все нараспашку, – печально заметил Марк, рассматривая свое и вправду немного грязное пальто.

– Что ж, зато честно. С вами приятно иметь дело, детектив, – протянул ему свою маленькую руку Джон. – Я постараюсь вам помочь всем, чем могу.

– Ну, для начала мне нужно понять, как убийца мог попасть в дом.

– О, это совершенно просто, у нас перед дверью маленький искусственный камешек с ключом. Я всегда говорил родителям, что пора перестать так оставлять ключи, но они не слушались, считали, что им ничего не угрожает.

– А вы решили, что угрожает?

– Конечно. Всюду полно всякого рода фанатиков. Ведь я необычный мальчик, а это всегда влечет за собой нелюбовь окружающих. По сути, я представляю собой укор им. Ведь я в несколько раз умнее обычных людей.

– И скромнее.

– Я просто говорю правду, детектив.

– Не всегда она уместна. Стало быть, вы полагаете, что всему виной ваши недоброжелатели? Может, были определённые наблюдения? Вы видели кого-нибудь?

– Я не только видел, но и сфотографировал. Пару раз под нашими окнами останавливался «Джип», и он мне показался очень странным. В нашем городе я видел эту машину впервые.

– А это не пресса? Ведь телевизионщики часто подъезжали к вашему дому.

– У прессы есть опознавательные знаки на машинах. Так что это глупая версия, детектив.

– Да что за черт! – вспылил Марк. – А папарацци?

– Тоже нет. У водителя была армейская выправка. Я не слышал, чтобы в папарацци брали военных.

– Вы разглядели выправку через окно машины?

– Да, я очень наблюдательный, детектив. Хотя некоторые вещи сразу бросаются в глаза, например, красная, покрытая пупырышками кожа, обычно свойственная алкоголикам или пожелтевшие от сигарет пальцы. Вы налегаете на обе вредные привычки сразу или чередуете?

– А ещё я бью детей в лицо.

– Хорошо, что здесь нет детей.

Марк скорчил гримасу и повернулся в сторону холодильника. Из-за этого маленького поганца ему очень захотелось выпить, прям воротник шею сдавливал. Но неимоверным усилием он всё же вернулся к пареньку.

– Номер видел?

– Он был в грязи.

– Я вот думаю, что ж ты за умник такой, если не смог сам этого парня найти, помог бы нам, как-никак, ты тоже в этом заинтересован.

– Увы, детектив. Но мне больше нравится медицина, мой разум ещё не достаточно окреп для таких вещей как убийство.

– Знаешь, может, ты и прав, – выдохнул Марк, облокачиваясь о стену. – Пойду, наверное, действительно, пропущу стаканчик.

И, прихватив пальто, Марк вышел из дома. Томми поспешил следом, но Марк покачал головой, ему хотелось побыть одному.

Суантленд был небольшим городком. Но это было ему лишь на руку, так как он хоть и обладал достаточно неприятным холодным климатом, зато утопал в лесах. Остановившись в гостинице, Марк не стал особо раскладывать вещи и сразу же поехал в участок, где должен был получить все информацию по делу, которое, исходя из информации Альфреда, вел некто Том Арчибальд, невысокий голубоглазый коп.

Медленно плывущие небольшие улочки, двухэтажные дома, таксист, который никуда не спешит. Все это было так непривычно, ведь если ты живешь в многомиллионном городе, где все вечно куда-то спешат, то кажется, что только так и надо жить. Марк вдруг поймал себя на мысли, что ему стоит привыкать к подобному образу жизни, ведь именно так он и хотел встретить старость. Так же медленно и степенно.

Он раскрыл папку, данных было катастрофически мало. Видимо, у местного шерифа был какой-то стойкий иммунитет к высшему начальству, благодаря которому он решил, что всю информацию можно передать и на месте. Эх, такой бы характер Альфреду, вечно боявшемуся увольнения.

Сам участок располагался в небольшом двухэтажном здании, в левой части первого этажа которого разместилось небольшое кафе. И только на втором этаже, непосредственно, сам участок. Марк протянул двадцатку и вышел из машины. Запах свежего кофе, вероятно, сильно облегчал работу местным копам.

Войдя внутрь здания, он сразу же обратил внимание на тишину. Ничего, абсолютно ничего не напоминало ему привычный чикагский офис. Ни постоянных звонков, ни вечно бегающих туда-сюда стажеров, лишь тишина и покой. Да у них даже у подъезда движения было больше, чем тут.

– Чашечку кофе, офицер?

Марк обернулся и увидел невысокую брюнетку, стоявшую возле входа в кафетерий.

– Нет, спасибо, – поблагодарил он и поднялся по лестнице.

На втором этаже было просторно, даже более чем просторно, так как весь интерьер составляли всего лишь четыре стола и несколько шкафов, занимавших примерно одну треть от общего пространства. Андерсен не без удовольствия подметил, что на него практически никто не обратил внимания, ни два полицейских, беседовавших у окна, ни девушка, что-то сосредоточенно перебиравшая у себя на столе, ни уборщица, монотонно мывшая пол.

– Чем-то могу помочь? – раздался сзади грубый мужской голос.

Андерсен повернулся и увидел крупного мужчину лет сорока пяти с роскошными бакенбардами и объёмным пивным животом, на вершине которого поблескивали отдраенные до блеска черные пуговицы.

– Мне бы Тома Арчибальда, – вежливо попросил Марк, заметив значок шерифа.

– Я уверен, что на ваши вопросы могу ответить и я, – несколько раздраженно ответил шериф, небрежно пододвигая его животом. – Я вас раньше тут не видел, вы впервые в нашем городе?

– Да, впервые.

– Занятно, ещё никто из тех, кого я здесь видел впервые, не сказал, что он уже здесь был, – пробубнил шериф. – Так какое у вас к нему дело?

– Я бы хотел переговорить непосредственно с ним.

– Он на выезде, так что можете смело довериться мне.

Марк спиной почувствовал, как на него начинают обращать внимание остальные полицейские. Покачав головой, он полез за значком. Шериф мягко положил руку на револьвер.

– Меня зовут Марк Андерсен, я здесь для расследования гибели семьи Ашеров.

– Ах, вот оно что! – сказал шериф, убирая руку с револьвера и протягивая её для рукопожатия. – Ну что ж, добро пожаловать, я Сэм Поуэл.

– Очень приятно, – холодно заметил Андерсен, разглядывая дорогие часы на руке шерифа.

– Взаимно. Вы проходите, мы коллегам всегда рады. Прошу знакомиться, это сержанты Алекс и Бад Баркс, а эта прекрасная девушка – мисс Сара Элител.

– Они братья?

– Да. Братья. А что такое?

– Нет, просто любопытство.

– Да ладно, я понял, о чём вы подумали. Родственники и на службе. Ну, у нас тут несколько попроще, нежели в большом городе, так что не удивляйтесь. Может, даже что-то и перенять сможете.

– Возможно, а не подскажете, где конкретно Томми?

– Ну, прям конкретно, – улыбнулся шериф, – подождите, сейчас спрошу. А не стоит, вот и он.

Андерсен развернулся и увидел того самого невысокого голубоглазого паренька с открытым добродушным лицом и простоватой улыбкой. Увидев детектива, Томми быстро поздоровался и несколько смущенно поставил коробку с пончиками на стол. Андерсен грустно усмехнулся, он уже давно не встречал, чтобы молодых гоняли в магазин.

– Добрый день, – он протянул руку. – Я детектив Марк Андерсен, меня прислали помочь вам с делом Ашеров, его ведь вы ведёте?

– Да, сэр.

– Тогда знаете, что? Если вам не сложно, пойдемте, обсудим ход вашего расследования. Я видел внизу кафетерий, уверен, там нам будет более удобно.

– А что вам здесь не комфортно? – улыбнулся шериф. – Уверен, вам никто не помешает.

– Я просто не завтракал, – ответил Марк, указывая Томми на лестницу.

* * *

– Кофе? – поинтересовался Марк.

– Нет, я не люблю кофе, мне обычной воды, – несколько смущенно ответил Томми, поерзав на стуле.

– Как знаешь, а я не могу начать день без чашечки крепкого кофе, – улыбнулся Марк и жестом подозвал официантку. – Нам, пожалуйста, латте и бутылку воды. Спасибо.

– Что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо. Больше ничего.

Марк задумчиво посмотрел в окно. Всё же повезло этим ребятам, так удачно разместиться возле этого кафе. Встал, спустился, выпил чашечку кофе и снова в бой, отписывая очередной рапорт о своих похождениях.

– Красиво? – спросил Томми.

– Да. Неплохой вид. Но я бы сказал иначе. Спокойно.

– В Чикаго не так?

– Нет, совсем не так. Больше спешки. Здесь тихо, спокойно. Да, и здесь определенно красиво. Ты местный?

– Да, сэр. Родился и вырос.

– И что? Никуда не хочешь уехать?

– Здесь мои родители, сэр, да и привык я уже ко всему. Нет, как такового желания уезжать нет.

Марк покачал головой и принял из рук официантки чашку с кофе. Он не хотел давить на парня и обсуждать его беготню в кондитерскую. Надо – скажет сам. Пока хватит и стандартной коповской беседы. Впрочем, Томми особо долго разогревать не пришлось, и уже через пять минут тот предался воспоминаниям.

– Вы даже не представляете, что я там видел! – взбудоражено начал он. – Обоих родителей подрезали так, что почти вся кровь сошла. Господи Иисусе, двоих ни в чём не повинных людей за раз. Просто кошмар какой-то.

– Они были в доме одни? – спросил Марк.

– Нет, с ними ещё был их старший сын, но он ничего не видел, нашёл родителей уже под утро. С ним сейчас работают наши психологи, парня здорово перетряхнуло от увиденного. Другое дело – вундеркинд. Вот с этого – как с гуся вода, как будто и не с его родителями произошло всё. Вообще, я с ними, конечно, никогда не общался раньше, может, вундеркинды все такие.

– Ну, у меня нет особой практики, но вряд ли это нормально даже для них. Как-никак, ребенок есть ребенок.

– Вообще, я тоже так думаю.

– Я так понимаю, дети всё ещё здесь?

– Да, вундеркинд, правда, уезжал недавно, но, как мне известно, он уже вернулся.

– А куда он ездил?

– У него презентация книги. Он пишет книгу по медицине.

– Умный парень, я вот ещё ни одной не написал.

– Я тоже, сэр.

– Но это ничего. И у тебя, и у меня время ещё есть, – подмигнул Марк. – А теперь, я думаю, нам стоит с ними встретиться. Как думаешь, это возможно устроить?

– Да. В принципе, да.

– У тебя дело наверху?

– Да, сэр.

– Знаешь, я бы хотел, чтобы наше сотрудничество проходило в дружеском ключе. Ты как считаешь?

– Я не против.

– Но ты догадываешься, почему тебе отдали это дело?

– Нет.

– Это висяк, парень. Никто не хочет с ним связываться. Если ты его раскроешь, всю славу заберет твой начальник. Если нет, будет на кого спихнуть. Ты уж извини, что я говорю с тобой так открыто, но моя задача как можно быстрее разобраться со всем этим. И мне нужен тут человек, которому я могу доверять, который будет заинтересован в том, чтобы я получил как можно больше сведений.

Марк испытующе посмотрел на Томми. Тот наморщил лоб, напряженно переваривая информацию. Затем он поднял глаза, посмотрев на Андерсена самым что ни на есть чистым и честным взглядом.

– Я понимаю вас, сэр. Я знаю, что у меня тут нет друзей. Но и вы поймите меня, мне сказали, чтобы я обо всём делился с шерифом, иначе у меня будут проблемы. Вы честны со мной, я хочу быть честным с вами.

– Это ради Бога. Кстати, не возражаешь, если я посмотрю дело тут? У вас в офисе нездоровая атмосфера. А я люблю работать в более мягких условиях.

– Я знаю, сэр.

– В смысле?

– Если честно, то я немного ваш фанат. Вы стольких маньяков поймали! Если честно, для меня большая честь работать с вами. И не важно, что говорят остальные, – сказал Томми, уже не пряча свое восхищение.

«Так вот ты почему такой деревянный был, ты мой фанат», – подумал Марк, отпивая кофе.

– А что про меня говорят остальные?

– Глупости, сэр.

– А, ну хорошо, что не умности. А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотел посмотреть дело.

– Да, конечно, сейчас принесу, – бодро сказал Том и, резко поднявшись, отправился наверх.

Проводив его взглядом, Марк задумчиво посмотрел в окно. Всё же жалко парня, которому с его честностью предстояла крайне нелегкая жизнь с этим жирдяем шерифом, одни часы которого тянули примерно на шестимесячное шерифское жалование. Он поставил кружку на место. Впрочем, какая ему разница до этого. До пенсии не так уж и много, и стоит лучше подумать о домике, который он присмотрел недалеко от Сайрен Бич. В конечном счете, у каждого свои грехи.

Томми спустился не сразу, видно, пришлось немного отчитаться, лишь потом принести ему папку. Допив кофе, Андерсен открыл первую страницу. Фото были цветными, хорошими, сразу видно, все старались на совесть. Он внимательно изучил порезы. Особенно на шее.

Что ж, Альфред был прав, всё действительно указывало на «Веселого ублюдка». Именно так он и начинал, с таких же небольших глубоких полосок на горле. Только вот семейными парами не вырезал, да и подбирались места и люди так, чтобы никто не видел их. И явно не в доме, который просматривался со всех сторон, где любой из соседей мог тебя увидеть. А тут же всё напоказ.

– Странно, – сказал Марк, рассматривая фотографии.

– Что странно? – напрягся Томми, наблюдая за каждым его действием.

– Многое странно. И в то же время вы были абсолютно правы, что вызвали меня, это действительно человек, который старается копировать стиль «ублюдка». Скажи, как ты догадался, что это именно он, ведь на первых жертвах он ещё не рисовал своих фирменных улыбок.

– Я же говорил, что я ваш фанат, а, стало быть, я изучал все дела, вот и выдвинул свою гипотезу.

– Так, Томми, давай больше без этого фанатизма, – бросил Андерсен, ненавидя эти восторженные отклики о его работе, – мешает это. Значит, именно ты выдвинул эту гипотезу, да? И уже потом вызвали меня, а тебе отдали дело?

– Да.

– Хорошо, – сухо сказал Майк, наконец-то намечая в голове план действий. – А теперь, если ты не возражаешь, поехали, пообщаемся с нашими ребятами.

– Конечно, сэр. Я с большим удовольствием посмотрю, как вы работаете.

– И отлично.

Пролог

Подъехав к дому Мередит, Андерсен ещё раз посмотрел на пустое шоссе. Удивительно, но на нём не было ни одной машины. Он машинально проверил револьвер. Не оружие, а сплошное смазанное отменным маслом удовольствие. Убрав револьвер в кобуру, Андерсен подошёл к дому. Если он правильно понял тактику «Веселого ублюдка», то тот наверняка уже в подвале, где под безумные крики Мередит готовится её линчевать.

Поднявшись по ступенькам, Андерсен бесшумно открыл дверь. Где-то в дальней комнате гудел вентилятор, работало радио. Он прижался к стене и вытащил пистолет, рукоятка которого привычно легла в его ладонь. Маньяк был совсем рядом, он чувствовал это кожей.

– Ещё немного, маленькая, ещё чуть, чуть, – тихо сказал он сам себе, медленно спускаясь в подвал. – Главное – потерпи.

Он знал, что Питер Маккуин, более известный как Чикагский Весельчак, скорее всего, находился в самом дальнем углу подвала, привязывая бедную женщину к столу. И что убивать её он пока не станет, слишком мало времени прошло с тех пор, как их машина остановилась возле дома. Нет, для начала он должен связать, протереть, и уж потом начать свой смертельный ритуал, сводящийся к обширным порезам по всему телу.

Детектив прислушался. Странно, не было никаких звуков. Он облизнул верхнюю губу и сделал несколько шагов вперед. По идее, Мередит должна была хоть как то, но подавать звуки, так как Маккуин не усыплял своих жертв, он резал их живьем.

– Ты опоздал, – долетело вместе с каплями слюны слева.

Но Андерсен всё же сумел увернуться, позволив ублюдку лишь задеть свой и без того вечно ноющий бок.

– Смотря куда, – бросил Андерсен, направляя дуло в сторону убийцы. Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Он спустил целый барабан в грудь ублюдка, заставив огромное тело попятиться назад и глухо завалиться на бетонные плиты.

– Хорошая улыбка рвет рот, – падая, засмеялся Весельчак.

Перезарядив барабан, Андерсен устало поднял пистолет и ещё раз выстрелил в уже мёртвого Маккуина. Труп вздрогнул, и по бетонному полу потекла очередная струя крови. Затем Андерсен отошёл к коробкам, где и увидел тело Мередит.

В этот раз всё было проще. Резаные глубокие раны на шее, на груди, на животе. Марк тихо выдохнул и, скривившись от боли, сел рядом с трупом Мередит. Казалось бы, пять минут, всего пять минут. Но именно столько ему не хватило, чтобы спасти её. Он откинулся на бетонную стену подвала.

Свет, свет из единственного окна мягко падал на её каштановые волосы. Мередит была красивой женщиной немного за тридцать. Он посмотрел на её перерезанное горло. Что ж, хотя бы она умерла быстро. Если, конечно, перерезанное горло можно назвать быстрой смертью.

Боже, как же так! Марк стукнулся о стену головой, затем ещё, затем ещё. Он ненавидел себя за свою самоуверенность, за этот почти фанатичный подход к выслеживанию убийц. Зачем, зачем он хотел брать ублюдка с поличным, ведь ему надо было просто прострелить ему башку, когда он подъезжал к дому Мередит. Или же когда тот садился в машину. Он же знал, куда и зачем едет. Да, бездоказательно, но знал же.

Просидев ещё десять минут, он медленно поднялся, прижимая рукой окровавленный бок. Крови он потерял немного, но даже такого небольшого пореза хватало для дискомфорта при ходьбе. Поднявшись наверх, он поднял трубку домашнего телефона и вызвал копов. Теперь, когда «Веселый ублюдок» убит, он мог смело взять пару дней отдыха. О да, культурное алкогольное забвение, вот именно то, что ему сейчас нужно. А уж потом можно смело отдаться своему начальству.

* * *

Спустя 7 лет

Наблюдая за женщиной с небольшой коляской, Марк устало потер переносицу. В последнее время у него очень болели глаза. Скорее всего, из-за частой работы по вечерам, хотя кто его точно знает? Он снова посмотрел в окно. Всё же на улице было очень тепло. В такую бы погоду да за город.

– Марки, мальчик мой, ты читал газету? – спросил толстый Альфред, кинув перед ним газету, на первой полосе которой были нарисованы двое пожилых людей.

– А что, должен? – устало, ответил Андерсен.

– Ну, по идее – да, это иногда помогает в работе.

– И чем же?

– К примеру, ты знаешь, что творится в мире.

– Я от нашего-то говна морду оторвать не успеваю, а тут ты мне мировое подсовываешь. Лучше бы нанял стенографистку для отчетов.

– Мы контора бедная, сам знаешь, – грустно заметил Альфред, присаживаясь на край стола.

Андерсен нахмурился и посмотрел вниз на деревянную маленькую ножку. Она и раньше его беспокоила своей хрупкостью, а теперь, когда на край стола приземлилось около ста килограммов добротного начальственного веса, она и вовсе могла отдать концы, свалив всё его барахло на пол.

– И? Ты же не просто так подсовываешь мне эту макулатуру?

– Помнишь дело Чикагского Весельчака?

– Я больше помню, как ты меня премии лишил, а затем отстранил на месяц от работы.

– Даже не начинай об этом. Ты же знаешь, что нам лишь чудом удалось доказать, что ты случайно приехал к ней.

– Ну да, спасибо чуду, Богу и Санте.

– А ещё моему таланту хорошего руководителя.

– Что есть, то есть. И что, к чему ты про Весельчака?

– А ты приглядись. Похоже, у нашего парня появился подражатель. А поэтому ребята из Саунтленда попросили помочь.

– И что же там такого похожего?

– Порезы на шее. Всё как у наших жертв.

– Думаешь, если порез совпал, то обязательно подражатель?

– Андерсен, это не просьба, это приказ.

– Как грозно. Слушай, а почему это они вдруг так сильно засуетились? Суантленд – это же возле Канады. Как они вообще о нас вспомнили?

– Там все непросто. Видишь ли, семья необычная.

– Что же в ней необычного?

– Ребенок у них вундеркинд. О нем все местные газеты писали. Парень почти как Моцарт, но только в медицине. Писать с двух лет научился. Сейчас вроде книжку готовится выпустить.

– Видно, там совсем горячо, раз они так засуетились, – улыбнулся Марк и задумчиво почесал свою небритую физиономию, – прям приятно.

– Тебе – да, а мне уже раз пять набрали сверху. Боятся, что дело выйдет громким, и расследование затянется. А ты у нас парень шустрый. Так что вся надежда на тебя. Я вот даже билет тебе купил.

– Тебе что, пообещали цветной телевизор в офис?

Альфред начал медленно багроветь. Он ненавидел шутку про телевизор, и Марк знал это, но удержаться в этот раз было просто невозможно. Впрочем, капитан был прав, приказы надо выполнять.

– Надо съездить, так надо съездить, если полицейским нужна помощь, отказывать им нельзя, – миролюбиво сказал он и быстрым шагом направился к двери. Теперь самым главным было удалиться как можно дальше от этого эмоционального взрыва.

Это был молодой, немного щурившийся от солнечного света парень, то и дело улыбающийся яркому солнцу. Ольга Николаевна снова серьезно посмотрела на него. Иногда ее раздражали такие люди. Особенно если они были значительно моложе и, еще не прочувствовав жизни, излучали свой невнятный позитив.

Она поерзала на месте и, с напускным негодованием, отвернулась к стеклу. Ехать ей было до конечной, и, к счастью, редко кто досиживал с ней до последней остановки. Но тут молодой человек, вдоволь налюбовавшись солнцем, резко повернулся к ней. Оказалось, у него были голубые глаза и более чем изящный профиль.

– Прекрасный день, не так ли? – оборвав всю грамотно построенную молчаливую философию электрички, начал он.

– Хороший, – согласилась она и снова посмотрела в окно, пытаясь оставаться невозмутимой.

Но это было сложно. Десять лет в разводе. Отсутствие детей. Одинокая работа бухгалтером. Все это снова нахлынуло на нее при виде молодой солнечной улыбки. Молодой человек задумчиво покивал и полез в карман, совершив то, что окончательно вывело ее из равновесия – он достал пачку сигарет.

– Что? – посмотрев на нее, спросил он. – Она тоже курит.

– Кто?

– Моя девушка.

– Ах, вас только это беспокоит?

– Конечно, – он пожал плечами и посмотрел в сторону тамбура: – Ведь только она имеет значение.

– Вот как.

– Именно, – он снова повернулся к ней. – А вы так не считаете?

– Нет. Не считаю. Ведь вы подаете ей дурной пример.

– Вообще-то это она меня научила. Я лишь поддержал ее.

– Ужасно.

– Нет. Просто я люблю ее. Какая разница: курит она или нет? Для меня это не играет ключевой роли. Гораздо важнее, что внутри.

– А алкоголь?

– Немного. А вы не пьете и не курите?

– Нет.

– И смысл? – молодой человек снова посмотрел в окно. – Мне кажется, любовь должна помогать в разделении предпочтений друг у друга. У всех есть пагубные привычки. И если ты любишь, то должен хотя бы попытаться принять это.

– Вы так сильно влюблены?

– Я просто влюблен. У любви нет сильно или слабо. Она либо есть, либо нет. Пойду покурю, если не возражаете.

Ольга Николаевна посмотрела ему вслед. Высокий, крепкий рослый парень. С хорошей фигурой и прекрасными голубыми глазами, а занимается фиг знает чем! Наверняка его мать не особо одобряет эти увлечения сына. И все же…

Она снова посмотрела в окно. Такое отношение не может не притягивать. Ведь у нее тоже есть свои недостатки.

Спустя десять минут молодой человек вернулся. Только теперь от него пахло табаком, и он уже не выглядел столь привлекательно. Но долгая дорога и прекрасная погода сделали свое дело, и они снова разговорились.

Оказалось, он тоже ехал до Быстрыкино, и она непроизвольно отметила, что это было приятно. Пусть и вскруженный ранними чувствами, он оказался довольно неглупым и, главное, слепо убежденным в своей правоте.

Ольга Николаевна слушала его, уже особо не перебивая. Эта молодая пылкость. Она как ничто раздувает старые угли, хоть на немного заставляя улыбнуться. Да и время так летит незаметнее. Женщина посмотрела в окно и с удивлением обнаружила, что они приехали.

– Кажется, мы дома, – вздохнула она и улыбнулась.

– Да, – молодой человек согласно кивнул и поднялся: – Быстро время пролетело, да?

Ольга Николаевна посмотрела на перрон. Он был почти пустой. Она пошла вслед за ним к выходу. Еще раз радуясь этому неожиданному знакомству.

Оказавшись на улице, она сделала глубокий вдох. Хоть и было темно – но воздух! Все же провинция отличалась от города.

Молодой человек тревожно осмотрелся по сторонам.

– Что такое? – спросила Ольга Николаевна.

– Лиза должна была меня встречать. Но ее нет, – он взволнованно облизнул губы.

– Может опоздала?

– Нет. Она не опаздывает и всегда звонит, – отрезал он. – А она не позвонила!

Развернувшись в сторону тропинки, он быстрым шагом пошел в сторону поселка. Сжав посильнее сумку, Ольга Николаевна пошла следом, видимо решив, что в случае необходимости сможет выступить одновременно и доктором, и защитником.

– Боже, только не это, – вдруг сказал парень.

Остановившись на середине тропинки и посветив сквозь кусты, он пошел вперед, ломая листья и ветки. Ольга Николаевна, не выпуская сумку, бросилась следом. Но едва она добралась до исчезающей в зелени спины, как тут же получила сильнейший удар лопатой и, не чувствуя ног, упала на землю.

– Я же говорил, что я разделяю все ее привычки… – тихо сказал молодой человек, наклоняясь над ней. – И, поверьте, курение – не самая худшая из них.

Лев

Длинный Коготь снова услышал рев. Зверь подходил все ближе и ближе, отрезая их от спасительного выхода. Он посмотрел на оставшихся мужчин: их было совсем немного, для того чтобы дать отпор этому страшному чудовищу. Не говоря уже о том, что среди них была женщина, которая давно носила плод и вот-вот должна была разродиться.

Снова послышалось рычание. Зверь убил восьмерых, а значит, остановиться он теперь не сможет. Ему не нужно мясо – ему нужна лишь смерть. Длинный Коготь посмотрел по сторонам. Увы, но все копья остались у входа, и он, как и другие, был вооружен лишь голыми руками. Зверь снова зарычал, предупреждая их о скорой смерти.

Надломленная Птица прижалась к каменной стене. Она не хотела умирать, и страх буквально сковал её разум. К тому же в ней заговорила мать. Длинный Коготь жестом созвал выживших и посмотрел наверх, где еле-еле просвечивался лаз.

Наверх. Ей надо наверх. И хотя камни были для нее слишком гладкими, при помощи мужчины, она могла бы взобраться довольно быстро. Главное, чтобы ей кто-то помогал. Длинный Коготь выбрал Широкоплечего – после помощи, Надломленной птице, он должен стать последним, кто встанет на пути страшного животного. Ведь если зверь увидит её, то обязательно попытается достать последнюю жертву. А это будет очень плохо.

Надломленная Птица обвела их взглядом – это было последнее, что она смогла сделать, перед тем как уйти. Длинный Коготь развернулся и указал на темную фигуру, бившую по себе хвостом. Вот он – совсем близко. Грозный, вонючий, оскалившийся. Тот, кто хочет крови, хочет убить их всех. Мужчин, женщин, детей. И он не насытится, пока не заполнит всю пещеру их кровью.

Длинный Коготь растопырил пальцы. Все что нужно – это уцепиться и попасть зверю в глаза. Так он нанесет рану и даст остальным небольшое, но преимущество, а если немного повезет – то и победу. Ведь даже наличие одного мужчины – уже большой шанс на выживание женского плода.

Длинный Коготь подождал, пока запах крови не ударил в ноздри. Пора. Присев, он прыгнул на зверя, обхватив за длинные, спадавшие до камней, волосы. Все что надо – это добраться до глаз. До этих мелькающих в темноте глаз.

Поле битвы

Их теснили по флангу. Вильям посмотрел в сторону конницы: она зашла слишком осторожно и рано, дав вражеской пехоте место для манёвра. Он поискал глазами Жанну. Вот она. Снова лезет в самую гущу боя. А ведь у неё нет даже щита. Вильям сплюнул кровавую слюну и устало поднял меч. Пора ему снова исполнить старую роль ближайшего защитника этой отчаянной женщины.

Удар. Ещё один. Блок. Затем новый труп, из головы которого, Вильям еле-еле смог вытащить крепко застрявшую крестовину эфеса. Он посмотрел на рукавицы: те стали совсем скользкими от измазавшей их крови.

– Жанна! – он, продолжая прорубаться к неистовой подруге, – Жанна!

Но куда? Куда ему доораться среди этих криков, стонов, лязга и скрежета пробиваемой брони? Воздух слишком насыщен сражением – он просто не пускает его крики, отторгая их как что-то неродное. Вильям выдохнул. Что ни говори, а ведь уже три часа, он мазал кровью эту богатую, далекую землю.

Золото. Во всем виновато золото. Он, она – они шли именно за ним, вставая в ряды любой богатой армии, где кошельки хозяев выполняли самую значимую роль. Он снова посмотрел на неё. Неистовая, высокая, статная. Лишь в бою она чувствовала себя настоящей, дерясь на равных с любым мужчиной. Он снова уклонился. Ещё немного. Ещё чуть-чуть.

Но что-то его остановило. Вильям замер, пытаясь понять, пока наконец, через доли секунды не почувствовал , как между лопаток входит холодная сталь. Странно, неожиданно. И, главное – не совсем понятно! Ведь все, кто были за ним, лежали на багровой земле. Вильям посмотрел на грудь. Острие меча так и не сумело прорезать кольчугу, приподняв её буквально на дюйм. Он развернулся и последним ударом разрезал подло ударившему шею. А теперь пора за ней. Она ведь ещё в опасности.

Только вот ноги: они непослушно подогнулись, усадив его на лежавшее рядом тело. Вильям попытался подняться, попытался поднять меч, но увы – он оказался, почти неподъёмным. Словно вся тяжесть мира опустилась на эти стальные поводья смерти. Он посмотрел на Жанну. Она все также рубилась, отбивая их неплохое, и, наверное, уже бесполезное жалованье. Вильям улыбнулся и привычно сплюнул. Вышло на этот раз коряво, так как кровь ручьем полилась изо рта.

Он засмеялся. Да. Черт возьми. Да. Это она. Она, его злосчастная подруга, которая столько раз, обходила его стороной. Он оперся на меч и в очередной раз попытался подняться. Жанна. Он должен идти. Должен. Но скользкие рукавицы так и не дали хорошо удержаться за меч.

Упав, Вильям увидел небо. Далекое, прекрасное. На которое он никогда обычно не смотрел. Ни до, ни после боя, уделяя все свое внимание этой кровавой картине. Но ничего, теперь он сможет полностью насладиться им. Только вот увы – сознание стало медленно, но верно уходить вдаль.

Он раскрыл глаза. Это она. Она трясла его. Не давая спокойно отойти к праотцам. Он улыбнулся. Он и не помнил, когда видел её слезы. Из последних сил он поднял руку и коснулся одной из маленьких капель. Как же чудно они играли на этом ослепительном солнце.

Во время бури

Капитан Джон Бурдок снова посмотрел на мрачное небо. Оно так и просило грома, оставляя все меньше и меньше шансов избежать шторма. Он посмотрел на пленницу, привязанную к мачте. Невысокая, черноволосая пиратка продолжала исподлобья ухмыляться.

– Кажется, миледи, ваш обмен все же не состоится, – вздохнул Джон, покачав головой. – Ваши хваленые друзья, как я и ожидал, скорее всего, ушли искать удачу без вас, оставив столь драгоценный задаток для толстой веревки закона.

В ответ пиратка лишь пробубнила, пытаясь через кляп донести до него свою мысль. Джон усмехнулся и отвернулся. Как можно было вообще согласиться на эту абсолютно авантюрную идею? Пираты, заложница, обмен. Боже. Это ведь просто висельники, рискованно выкравшие дочку губернатора, которую, скорее всего, уже давно выбросили в море.

– Надвигается шторм, капитан, – сказал первый помощник, указывая грязным пальцем на огромную тучу, идущую с севера. – И, черт возьми, будь я неладен, если он не приведет с собой сорокафутовые волны.

– Я знаю. Но постоим ещё немного. Я дал слово губернатору, что сделаю все, что смогу, – сказал Джон, вглядываясь в темные просторы океана. – В конечном счете, это долг любого джентльмена. Не говоря уже о том, что она была самой прекрасной девушкой из всех.

– Простите, капитан, но когда идет такой шторм, – думаю, даже джентльменам можно спокойно уходить. Она ведь мертва. Вы сами это знаете. К тому же у нас три фрегата. Вряд ли эти пираты такие дураки, чтобы идти абордажем, используя один корабль. Вы ведь выполнили свою часть уговора. Все. Поверьте, у этих людей нет чести. И на своих, – помощник покосился на женщину, – им тоже плевать.

– А я слышал другое, – капитан вздохнул. – Хотя может ты и прав.

– Корабль! Там, на волне! Я вижу их! – закричал смотрящий, указывая на север. – На волне! Они идут на волне!

– Что? – Джон поднял трубу и посмотрел на север: – Твою ж мать, невероятно!

Там, в самом начале шторма, на всех парусах, к ним несся черный фрегат. Заметив, что их увидели, вражеский капитан передал помощнику трубу и, развернувшись, жестом подозвал одного из пиратов, державших за руку Элизабет. Джон опустил подзорную трубу. Кажется, все, что говорили, было правдой.

– Приготовиться к абордажу, – сказал он, посмотрев на бледное лицо первого помощника. – Невероятно. Она жива. А значит – только абордаж. И все же. На штормовом ветре, да ещё на таком расстоянии от волн. Теперь я понял, как они решили биться против трех наших фрегатов.

Он снова посмотрел на надвигающийся пиратский корабль. Теперь на носу был только помощник в черной бандане, одной ногой наступивший на фальшборт. Капитан же стал спускаться к корме, стараясь перекричать идущий на них шторм и отдавая свои последние приказы.

Борис Грох прислал рисунок к длинному рассказу " Лило "