YuraOsinin

Из воспоминаний Константина Алексеевича Коровина.

Где же Врубель? Я поднялся по лестнице, вошел в комнату Таньона и увидел Врубеля и Таньона за работой: с засученными рукавами тупым ножом Таньон открывал устрицы, а Врубель бережно и аккуратно укладывал их на блюдо. Стол с белоснежной скатертью, тарелки, вина, шабли во льду. За столом сидел Павел Тучков, разрезал лимоны, пил вино.

Но что же это? Это не устрицы! Это из реки наши раковины, слизняки.

— Неужели вы будете это есть?! — спросил я.

Они не обратили на мой вопрос и на меня никакого внимания. Они оба так серьезно, деловито сели за стол, положили на колени салфетки, налили вина, выжали лимоны в раковины, посыпая перцем, глотали этих улиток запивая шабли.

«Что же это такое? — подумал я. — Это не невозможно!»

— Русский муль, больше перец — хорош, — сказал Таньон, посмотрев на меня.

— Ты этого никогда не поймешь, — обратился ко мне Врубель. — Нет в вас этого. Вы все там — Репин, Серов и ты — просто каша. Да, нет утонченности.

— Верно, — говорит Тучков, грозя мне пальцем и выпивая вино. — Не понимаешь. Не дано, не дано, откуда взять?! Наполеон, понимаешь Наполеон, а перед ним пленный, раненый, понимаешь, генерал… в крови. «Я ранен, — сказал мой дед, — трудно стоять. Вы, кажется, француз?» — спросил он. И Наполеон Бонапарт тотчас же поставил ему кресло? Понимаешь, а? Нет, не понимаешь!..

— А ты понимаешь, что ты ешь?

— Ну, что? Что такое? Мули. Вот спроси его, — показал он на Таньона.

— Подохните вы все, черти, отравитесь! — говорю я.

— Мой Костья, «канифоль меня сгубиля, но в могилю не звеля» — сказал Таньон, обращаясь ко мне.

«Замечательные люди», — подумал я и ушел. Спускаясь по лестнице я услышал приветливый голос Саввы Ивановича:

— Где вы пропали, где Михаил Александрович?

Посмотрев в веселые глаза Мамонтова, я рассмеялся:

— Миша и Таньон. Устрицы.

— Милый Таньон, он ест эти раковины и видит себя в дивном своем Париже. Я попробовал. Невозможно — пахнет болотом.

— Это, вероятно, отлично. Как знать? Акриды!.. — сказал И. Е. Репин.

Когда случается одному оказаться в дороге без музыки или чтива, я слушаю радио. А когда умирает сигнал от адекватных станций и остается только "дорожное" и "авто" радио, которые работают вообще везде по-моему, то приходит жесть. Какие-то киркоровы, пугачевы, овсиенки, меладзы и прочие стасы михайловы начинают выносить мозг. Но я придумал себе развлечение даже из них. Суть проста: нужно дождаться смыслового перелома фразы и переключить на другую радиостанцию, чтобы послушать завершение. Иногда получается очень ржачно.

А сегодня был невероятный джек-пот! Он не особо смешной, но такое совпадение по-моему круче, чем угадать 6 из 10000. Оценят не все, конечно, а только такие же, как я психи, которых радует, когда случайно бросишь взгляд на часы, а там именно в этот момент вообще все цифры поменялись. Часы, минуты, секунды, день недели и число. Или посмотрел на уличные фонари - и они все погасли. Или загорелись. А ты видел прям сам момент )) Или поднял взгляд на небо ночью - и тут же здоровенный метеоритище пролетает. Но только, чтобы именно случайно. Не так, чтобы ждешь-ждешь, пялишься на циферблат - и вот он новый год. Это отстой. Радует именно совпадение.

Короче, включаю первую станцию, а там Боярский. Вот это вот мммМЕЕЕ-ээээ про то, как она спит, а он ей в ухо шепчет РА-ДНА-ЙАААА!!! И там - спасибо за то, спасибо за сё, ну, вы знаете, да? Вооот. Я эту песню с детства терпеть не могу и не дожидаясь никаких переломов фраз переключаю сразу. Как раз в тот момент, когда Боярский начинает петь слово "время". Он только: "Вр..." и не успел больше ничего, а на другой волне кто-то другой заканчивает: "...емя, был я беден, и копейке лишней рад." Было ВРЕМЯ, был я беден. То есть синхронизация вплоть до буковки! Идеально. По впечатлением всю оставшуюся дорогу ехал ))