Virginia71

Это было давно, где-то в конце 90-х.
Мы с семьёй были в гостях на моей малой родине.Отпуск подходил к концу, близился день возвращения домой. Мы с детьми и сестрой пошли на речку, взяв с собой немного еды.
Когда все наплавались и наплескались, а из еды остался только хлеб, то откуда-то со стороны реки появилась собака, похожая на овчарку.
Похоже, что она приплыла откуда-то.
Возможно, что убежала от жестокого хозяина или её оставили на привязи и бросили. К таком выводу мы пришли увидев у неё на шее стёртую до крови рану от ошейника. Собака была очень худой, одни кости.
Мой муж отдал ей оставшийся хлеб и мы пошли домой. Собака не отставала.
Мама (хозяйка дома) находилась в больнице с давлением в районном центре, а сестра следила за хозяйством.
Во дворе уже были две собаки на привязи и третья была без надобности одинокой пенсионерке. Мы накормили собаку, но во двор не впускали потому, что домашние собаки лаяли без перерыва.
Приблудившаяся сидела у калитки и терпеливо ждала, когда мой муж пойдет с ведрами в колонку за водой. Она всегда его радостно сопровождала и всячески выражала ему свою любовь, признав его
своим хозяином. Бедняжка не знала, что мы здесь никто, чемоданы уже собраны и очень скоро мы будем за тысячу километров.

Сестра моя нашла выход из положения- нашла какую-то верёвку и привязала "новенькую" с другой стороны дома в палисаднике за высоким забором. Петля на шее была совсем слабой, чисто символической.Собака могла в любой момент освободиться, но ей это даже в голову не приходило. Она сразу успокоилась, как-будто почувствовала, что её приняли в семью и она обрела дом. И домашние собаки наконец прекратили лаять, не видя свою соперницу из-за высокого забора.

На следующий день мы уехали, а маму выписали из больницы.

Собаку забрал к себе мой дядя в районный центр.
В их новом доме была конура под крыльцом, а собака погибла от чумки.
С тех пор собаки у них не приживались, не смотря на обработку конуры они погибали.
А ветклиник у них в селе тогда ещё не было.
Наша собака выжила. Претензий к ней никаких не было, но со временем семья дяди решила, что собака слишком худа и неказиста для их шикарного дома и дядя отвёз собаку к себе на работу.
Через некоторое время её украли.
Дядя потом жалел, что поторопился избавиться от умной собаки.

Надеюсь, что она наконец-то приобрела любящих хозяев и с ними
благополучно дожила свой короткий собачий век.

Так называла меня мама в переходном возрасте, если я плакала.
А тётя, родная сестра моего покойного отца, сравнивала меня с папой и рассказывала о том, что наш папа был тоже обидчивый и ранимый.
Я всегда любила приходить в гости к тёте. Меня там все любили и ни разу не дали понять, что я не вовремя, хотя у самих было трое детей.
Всегда с большим теплом вспоминаю уже ушедших в мир иной и тётю, и её мужа.
Однажды во время одного моего "слёзотечения" мама в сердцах сказала:
"Ты- моё говно. Не захотела бы я - и тебя бы не было".
Потом, уже через много лет, когда я уже стала совсем взрослой, я узнала от тёти, что родители мои ждали мальчика и слова мамы, сказанные ею в запале много лет назад, снова всплыли в моей памяти. Ведь девочка у них уже была. Наверное мама хотела укрепить брак, родив сына. Да не судьба. Горькое разочарование постигло моих родителей.

Когда я родилась- мама плакала в роддоме, а родным, навещавшим её свои слёзы объясняла тем, что муж не поверит в возможность рождения темноволосой девочки в их семье. У мамы была русая коса с рыжинкой, а папа был светло-русым, как я теперь. Скажу сразу, что брюнеткой я так и не стала: с каждым купанием мои волосы светлели, пока не стали белокурыми. А вот у старшей сестры волосы из белокурых превратились в тёмно-русые.
Когда мама была в роддоме, то отец пил и говорил, что забирать меня не поедет.
Тётя его уговаривала:"Посмотришь, какая она у нас хорошенькая, чёрненькая". И уговорила. И имя мне тоже дала тётя, но я на неё за это не в обиде.
Отец ушёл из жизни рано, мне не было ещё и шести лет, а сестра на три года старше меня.

И вот после очередной ссоры с мамой я подошла к умывальнику, стоящему на летней кухне и стала жалеть себя:"За что она со мной так?" Вгляделась в своё плачущее лицо и ужаснулась - какая я некрасивая, когда плачу. Так вот почему мама злится ещё больше, увидев мои слёзы!
С тех пор я старалась никому не показывать их и проглатывала свои обиды. Но во мне жило страшное чувство неуверенности, которое с годами превратилось в твёрдый характер возможно благодаря книгам, которые я с упоением читала к неудовольствию мамы. Позже мне удалось уговорить её выписать "Роман-газету", которую они с отчимом и сами иногда почитывали.

Я рано уехала из дома. Мама говорила:"Бери деньги, езжай и поступай куда хочешь".
Меня это страшно обидело. Я была робкой девочкой из глубинки.Куда я поеду одна? И когда я проходила медицинскую комиссию, то в автобусе встретила знакомую девчонку. Вот с ней мы и уехали по "Комсомольской путевке" очень далеко. Она - на год, а я -навсегда. Такая у нас с ней была договоренность - даже если и очень плохо будет, то раньше, чем через год не вернёмся. Боялись насмешек досужих сельских кумушек.Мама была против, но для меня это уже не имело значения. Она безуспешно пыталась отобрать у меня паспорт и мне приходилось его прятать до самого отъезда вместе с путёвкой.

Подруге моей мама в каждом письме писала:"Доченька, возвращайся". И приводила массу вариантов трудоустройства. Как вы уже догадались- никому и в голову не приходило назад меня звать, да я бы и не вернулась: очень боялась упрёков и насмешек матери.
Конечно, я приезжала в отпуск и мама гордилась мной, особенно после того, как мы получили квартиру.

Мамы уже год как нет. Не хочу, чтобы вы считали её монстром. Последние годы она жила с сестрой, а я в будни каждый день звонила ей. Она всегда помогала мне по мере возможности, помнила все наши дни рождения.
Да и в детстве свободу мою не сильно ограничивала.
У нас с сестрой было много обязанностей, но именно мама приучила нас к труду в основном своим примером. Мама никогда не пила, много работала, пряла шерсть и вязала носки всю жизнь. Она просто не могла сидеть без дела. Отчим если и выпивал, то из молчуна превращался в добродушного человека, пел свои любимые песни, в памяти осталась только "Тучи над городом встали".
Однажды в детстве я пошла к подруге, а она была занята какой-то домашней работой. Я решила ей помочь, мы быстро освободились и пошли гулять.
На другой день мать подруги прилюдно похвалила меня за глаза: что-то сказала вроде того, какая я ловкая в работе и у меня все в руках горит. Наверное, хотела сделать приятное маме, но всё вышло наоборот. Мама пришла с работы негодующая:"Лодаряка проклятая! Дома ничего делать не заставишь, а у людей- работает". Конечно, это было не так. Не было такого, чтобы мы не выполнили приказа матери.

Дорогие, думайте о том, что вы говорите своим детям. Ведь обида может камнем упасть на дно души и остаться там навсегда.

Детство моё проходило в небольшом селе на берегу Кубани. Даже в те далёкие советские времена были умирающие сёла. И наше село было таким, но оно ещё живо вопреки всему, хотя давно уже там нет ни клуба, ни магазина, ни школы и находится оно на границе Ставропольского и Краснодарского края. А у меня там уже никого нет и я сама живу к Москве ближе, чем к Ставрополю, о котором с детства мечтала.

Когда мы ещё учились в третьем классе, то уже знали, что в четвёртый класс пойдём в другую школу и будем жить в интернате целую неделю и привозить домой нас будут только на выходной.Это потом уже детей стали возить домой каждый день, да и сейчас возят, а интернат наш давно закрыли.

В интернате у нас был свой воспитатель и две нянечки, которые меняли друг друга через сутки.
Вот об одной из них я и хочу рассказать.
Звали её Мария, а для нас она была тётя Маруся. Это была худенькая, уже не молодая женщина со следами былой красоты.
Было у неё пятеро детей. Помню, что одна дочь уже закончила школу, а те, которых мы иногда видели в школе, были рыжие и конопатые, совсем не похожи на свою черноволосую мать, особенно младший запомнился с копной огнено-рыжих волос, шустрый и хулиганистый мальчишка. А фамилия у детей была немецкая и отец - немец. Об этом все говорили, но мы не придавали этому значения.
Правда, волос у тёти Маруси было уже больше седых, чем чёрных, а лицо было всё в морщинках, да и зубов почти не было. Не помню, сколько ей было лет в ту пору, но помню, что даже мы, дети, удивлялись тому, как старо выглядела тётя Маруся.
Мы очень любили эту женщину и всегда радовались, когда было её дежурство и она оставалась с нами на ночь. Даже немного ревновали её к детям. А перед сном любили поболтать и просили тётю Марусю что-нибудь нам рассказать.
Вот однажды она разоткровенничалась и поведала нам историю своей жизни. В тот день у нас почему-то ночевала ещё вторая няня, грузная женщина с больными отёкшими ногами, которая жила на другом конце села. Поэтому разговор и затянулся. Расскажу то, что помню.

До войны Маруся была красивой чернобровой и круглолицей девушкой с толстой косой. Многие на неё засматривались и любовь у неё была, замуж собиралась, а тут война началась. Жених на фронт ушёл.
Пришли немцы. Началась жизнь в оккупации.
Родные Марусю прятали как могли, чтобы немцам глаза не мозолила. Она и сама одевалась похуже, в платок укутывалась до самых бровей. Но какой-то полицай из местных одному немцу рассказал про её хитрость:"Ты не смотри, что она такая. На самом деле девка красивая".
Пришли они в гости в дом к Марусе под каким-то предлогом, затем попросили её выйти проводить гостей. А дело зимой было. Тулуп накинули, в сани бросили и увезли.
Сколько Маруся не умоляла немца не трогать её хотя бы в первую ночь, просила дать привыкнуть к нему хоть немного - всё было тщетно.
Потом уже позже немец стал её официальным мужем.
Как так вышло, что она с ним уехала, куда (а куда-то он ещё дальше её с собой увёз, это я точно помню) и как она столько детей нарожала уже в послевоенное время, где была и как вернулась и куда делся немец- для нас это осталось загадкой. Слишком потряс нас тот факт, что пришлось ей с ненавистным немцем спать. У очень много книжек мы в то время о войне читали и немцев люто ненавидели.
Остальное как-то нас мало интересовало. Слишком глупы мы были, что бы взрослые вопросы задавать.
Думая, что мы, девочки, уже спим, няня тихо сказала своей напарнице:"Ох, и настрадалась же я, не приведи Бог никому, двенадцать абортов сделала". В голосе её слышались слёзы.

На другой день мы бурно обсуждали услышанную историю, впервые так близко столкнувшись с изломанной женской судьбой.

Любимое место наших кошек- картонная коробочка из под лекарств, полученных в аптеке по заказу.