Teika

День первый.

На региональное ТВ я пришла юной и наивной. Девочкой-цветочком. По паспорту было 19, по испорченности гораздо меньше. Не пила, матом не ругалась, верила в свободу слова и способность журналистов изменить мир к лучшему.

Попала я в просторную комнату в центре которой стояла кега, как я тогда думала с квасом. Только через несколько лет я осознала, что не квас был внутри, а нечто покрепче. Перед кегой стояла маленькая женщина ростом чуть большее ее и всех проходящих ругала, что они «еще и факс пивом залили». А все ее плавно обходили, наливали пенную жидкость и скрывались в других кабинетах. Повезло мне придти после грандиозного празднования др одного из ведущих. То есть, что, что залили пивом столы, полы, телефоны — кнопки у них залипали еще лет 5 потом — ничего страшного. Посшибали цветы в кашпо, висевшие выше уровня головы — мелочи. Кидались урной — пепельницей — часть веселья. Но ФАКС тогда был центром жизни, на него приходили релизы и другие документы. А его — пивом! После этого на ТВ вышел очередной антиалкогольный закон, и больше таких масштабных пьянок не было. Даже жаль.

Первый комбайн…

В район никто из опытных журналистов ехать не захотел: очень надо трястись по разбитым дорогам несколько часов. Отправили меня, как самую молодую и безотказную. Да, я и не возражала: интересно, район, деревня! Девушка я городская, в деревне была всего один раз лет в семь. В общем, представляла себе поля и луга смутно, по картинкам. Накануне меня предупредили, чтобы я оделась потеплее. Оделась то я потеплее, зато обулась по привычке к асфальту в босоножки на шпильках. И мы поехали снимать уборку зерна в поле… Ржаное поле – структура немного более мягкая, чем городской асфальт. Каблуки в поле утопают полностью. А меня привычка — быть рядом с оператором, чтобы картинку отслеживать. Когда моими босоножками было перепахано пол поля, оператор удовлетворился видеорядом, и мы отправились на следующую точку съемок.

Ток. Огромная гора золотого зерна. Пшеница переливается в лучах солнца, падающего через открытые двери тока. Тонкая золотистая струйка зерен падает на самую вершину горы, и стекает к подножью ручейками. Гора медленно растет, свидетельствуя о благосостоянии хозяйства. Идиллическая и красивая картина… Едва увидев её оператор бросился снимать. Главный агроном района тут же издала полупредсмертный стон: «Да что же вы снимаете, это же отходы…» Оказалось, что хорошее зерно отсеивается и течет по специальным трубам. Убедить агронома, что наши зрители тоже не знают, где находится «правильное» зерно не удалось… Подъехала машина за пшеницей. Широкая струя золотого зерна льется в кузов грузовика, наполняя его дарами трудов крестьянских. Красиво… Главный агроном района издала очередной горестный стон «Да что же вы снимаете то! У нас же в борту дырка». Дырку завесили старым мешком. Дряхлая старушка лет 80 сидит на скамейке и пластмассовой лопатой сгребает семена травы, для просева. Лицо старушки сплошь состоит из морщин, но на нем ярко горят наполненные мудростью глаза. Старая лопата ритмично шаркает по земле. Калоритнейшая фигура… «Да что ж вы снимаете, что вы будете показывать, что у нас одни бабки работают!?!» Агроном – враг журналиста!

P.S. Мне немного за 30, журналистикой, как я иногда хвастаюсь, я занимаюсь уже лет 20 — со школьных лет. Сначала было хобби, потом стало профессией. Работаю в регионе, в Москву не хочу и работу люблю.