Tanita777

В коридоре у дверей абортария сидели мать и дочь. Мать, немолодая седовласая женщина с суровым властным взглядом, и дочь - полная миловидная девушка возрастом чуть больше двадцати, растерянная и заплаканная. Девушка была беременна, и они ждали очереди на аборт.

Сидели молча, и каждый думал о своем. Из кабинета выглянула санитарка. «Вероника Александровна» – сказала она женщине – «буквально через 5 минут, подождите еще немного, мы Вас позовем».

Девушка не выдержала и разрыдалась в голос. Она понимала, что эта беременность совсем не нужна сейчас, дочке Яриночке не исполнилось еще и трех, муж пьет, денег не приносит, куда уж второго рожать? Но мысль о том, чтобы избавиться от крохи, которая уже живет в ней, была невыносимой…

Ее рыдания прервал голос матери.

«Так, все, вставай и пойдем отсюда. Родила одну – родишь и второго. Воспитаем». И твердой рукой потянула девушку прочь.

И вот, несколько месяцев спустя, морозной зимней ночью понедельника, легко и без особых усилий, на свет появилась я – трехкилограммовый крепышок с угольно-черными волосами.

Испуганная санитарка принесла меня маме, и, пряча глаза, начала оправдываться – мол, девочка здоровенькой родилась и симпатичной, но вот незадача - нос кривоват, наверное, при родах повредили… Мама рассмеялась – «ничего Вы не повредили, у папы нашего тоже нос кривой, а она его копия».

И действительно, я вышла точной копией отца. Кареглазый черноволосый чертенок, смуглый и улыбчивый.

Папенька мой, до моего рождения не удостаивающий свою семью особым вниманием, с моим появлением на свет ощутил в себе неимоверный прилив отцовских чувств. Он купал меня, гулял со мной на улице, переодевал мои запачканные в детских неожиданностях колготки и стирал их, что доселе было строжайшим табу, ибо он был невероятно брезглив.

Хотя привычек своих папа кардинально не изменил, и все равно продолжил пропивать все деньги в сомнительных кабаках в компании женщин с низкой социальной ответственностью.

Отцовство для него было чем-то третьестепенным, и все воспитание, которое я получила, было исключительно заслугой мамы и бабушки.

К слову сказать, росла я довольно тихим и непритязательным ребенком. Словно будучи благодарной за то, что мне все же подарили жизнь, я, наверное, старалась как можно меньше доставлять хлопот, так или иначе связанных с рождением ребенка. Я практически не капризничала в детстве, со слов мамы. Я спала, кушала, и таращилась на мир своими глазками, когда не спала. Ярина, моя старшая сестра, когда была младенцем, была болезненной и очень капризной, а на мне мама «отдыхала», опять же с ее слов.

Так я и росла, тихо и незаметно. И любила быть одна с самых малых лет.

Я могла встать рано утром, напялив кое-как на себя колготки и платьишко, и, взяв с собой детское пластмассовое ведерко, уйти на другой конец огорода за горохом, и чувствовала себя безмерно счастливой. В один день я спряталась в кустах смородины и думала о чем то своем, малышачьем, пока вся семья бегала в поисках меня по всей деревне. Меня громко звали, но, видимо, я этого даже не слышала, уйдя глубоко в свои детские мысли. В общем, я была немного «не от мира сего». И это всех устраивало, так как и без меня в семье было немало проблем.

Моей маме и бабушке в жизни пришлось очень нелегко. У мамы была тяжелая работа, большой дом, огромный огород и пьяница-муж с выпивающим больным отцом – моим дедушкой впридачу. Это накладывало, конечно, определенный отпечаток. Она была сурова с нами, и воспитывала нас с Яриной в большой строгости.

Я боготворила маму и одновременно люто её боялась. Малейшее недовольство мной с её стороны рождало во мне дикий страх. Мамочка была одним из тех людей, что одним взглядом могла дать понять, что тобой очень недовольны. Этот взгляд заставлял сжиматься мое маленькое сердечко, и изо всех сил я старалась, чтобы заслужить одобрение мамы, дабы пореже испытывать на себе всю глубину её гнева. А еще у нее была очень тяжелая рука, и когда я получала удар по попе, он помнился мне очень долго, и повторения мне не хотелось.

А бабушка… Бабушке с моим рождением досталось воспитание Ярины. Все-таки с моим рождением Яринка для мамы и папы отошла на время на второй план. Папа, как я потом уже поняла, не испытывал к старшей дочери особых отцовских чувств, и любил меня больше, что было очень заметно. Мама, хоть и всю жизнь отрицала это, тоже любила Ярину немного меньше, чем меня. Поэтому бабуле пришлось взять её под свое крыло, и это, в конечном счете, сказалось на отношении ко мне. Она меня недолюбливала, хотя в моем воспитании тоже принимала участие, но неохотно.

Вот как-то странно… Вроде бы и меня все любили, и мама, и папа, и дедушка во мне души не чаял, а росла я как сорняк в поле. Я стремилась как можно меньше обращать на себя внимание, чтобы не вызвать ничье недовольство, и всех это устраивало.

Читать я научилась тоже самостоятельно, и тоже от страха. Бабушка как раз готовила Яринку в первый класс и учила ее читать. Я сворачивалась клубочком неподалеку, и внимательно слушала. Ярина учиться читать не хотела, за что частенько была бита бабушкой. И я мгновенно сделала выводы. И впитывала в себя, как губка, то, чему учили Ярину, чтобы не быть битой, когда и до меня очередь дойдет. И в результате бегло читала уже в 4,5 года. Мама была в шоке, когда я в один прекрасный день начала читать все названия на красно-желтых банках для сыпучих продуктов на кухне. Теперь я могла сама читать, и с головой окунулась в мир книг.

Книг в нашей библиотеке было немного, и, расправившись с ними со всеми, мне стало скучно. Мне отчаянно захотелось в школу. Я плакала, упрашивала маму, и все-таки добилась того, что в школу меня отдали в шесть лет. Училась я на одни пятерки, таскала книжки из школьной библиотеки и зачитывалась ими до шума в ушах. В восемь лет я открыла для себя учебник по астрономии для десятого класса, перечитала его раз пять, не понимая и половины из того, что было написано. И мечтала стать космонавтом.

К слову сказать, была я довольно пухлым упитанным ребенком. В своем классе, из-за отличной успеваемости, меня никто не обижал. Я, хоть и была младше всех на год, выглядела значительно взрослее одноклассников, и была неформальным лидером. А вот старшеклассники издевались надо мной жестоко. Кем я только не была… И Пирожком, и Плюшкой, и Жиртрестом… Сестра всегда старалась меня защитить, но это помогало слабо. Я перестала ходить в столовую и брать с собой завтраки, чтобы поменьше издевались, и с тех пор у меня стойкая фобия – не есть ничего на людях. Фобия эта пережила со мной все этапы моей жизни и сохраняется по сей день.

А еще я всегда была плохо одета. Школьная форма всегда была мне мала. Мне её вечно покупали в самый последний момент, когда выбора, немногочисленного в советское время, не оставалось совсем. Фартуки завязывались не на талии, а где-то под мышками… К тому же, мамочка решила не заморачиваться с моими прическами, и стригла меня под горшок лет до десяти. Возражать я не смела. Так что видок у меня был тот еще, и причины для издевательств, прямо скажем, были. Меня спасало только то, что я отлично училась, хорошо пела , участвовала в разных конкурсах, имела стойкое первое место по скорости чтения, и учителя иногда за меня заступались.

Маму, впрочем, в таком поверхностном отношении ко мне я не виню, ибо в нашей семье все было очень тяжело.

Папино пристрастие к алкоголю начало приобретать зловещий характер. Трезвым мы его видеть просто перестали.

Знаете, за всю свою жизнь я перевидала множество выпивающих мужчин. Кто-то выпьет – и его тянет на песни-танцы-баб. Кто-то, выпив лишнее, сразу ложится спать. Кто-то берет дубину в руки и идет приключений на жёппу искать. Мой папа, выпив, становился монстром.

В обычной трезвой жизни это был красавец-мужчина с искрометным чувством юмора и невыразимым обаянием. Выпив же, у него в прямом смысле что-то замыкало, и он превращался в неуправляемое чудовище с жаждой крови. Было у нас все –и гонка с топором за мамой вокруг дома, и попытки выжечь маме паяльником глаза, и драки с ломанием ребер… В один из таких дней, когда я была еще совсем малышкой, в разгар скандала отец швырнул в маму чугунным детским горшком, а попал мне аккурат в переносицу. Обошлось, слава Богу, но носик мой стал еще кривее…Хорошо еще, что идиоткой на всю жизнь не осталась.

У мамы моей отсутствовало чувство самосохранения, и она никогда не убегала, а старалась дать сдачи… А нас бабушка уводила куда-нибудь подальше, и мы в теплое время года ночевали на улице, либо у соседей, когда было слишком холодно. Так и жили, от скандала к скандалу, от драки к драке. Мама один раз подавала на развод, но до него дело все-таки не дошло, помирились. Вспоминая все это, я понимаю, что львиная доля моих комплексов сформировалась во мне именно в детстве…

Доброго времени суток, дорогие подписчики и просто читатели!

Хочу поделиться своей историей про мою наивную и доверчивую душу и то, как некоторые люди лишают меня потихоньку наивности и доверия к окружающим.

Я всегда была щедрым человеком. Мне абсолютно никогда было не жалко денег, и я с легкостью с ними расставалась. Будучи типичным Водолеем, деньги утекали у меня сквозь пальцы, аки вода. Я любила и люблю дарить подарки,я всегда подаю просящим на улицах (не кидайте тапками!), охотно помогаю небольшими суммами безвозмездно нуждающимся знакомым. Даже при моем очень скромном заработке. Ну не могу я с собой ничего поделать. Но выступать в роли заимодавца мне никогда раньше не приходилось. Просто потому что мне практически все время того пиздеца, что со мной творился, приходилось самой просить деньги у родных и знакомых, в основном, на лечение. Долги, к слову, я всегда исправно отдавала, присовокупив в качестве процентов какой-нибудь презент, в качестве своей  искренней благодарности. И свято верила, что все вокруг должны поступать так же.

И вот недавно я попала в безумно неприятную ситуацию, которая гложет меня изнутри и мешает мне спать. Хочу поделиться и выслушать советы, может, мне полегчает?

Итак, сама история.

Когда я открывала счет в банке, операционистом, ведущим счет фирмы, в которой я работаю,  оказалась девушка Кристина. Наше общение оставалось в рамках ведения счета, и ничего более. Иногда перекидывались парой новостей, иногда она меня выручала в дэдлайновых ситуациях, а я благодарила ее за это банкой кофе либо коробкой конфет. И ничего более. Телефонами мы обменялись практически сразу, для более продуктивной работы.

И вот в один из вечеров она мне позвонила, и сказала, что из банка она уволилась, потому что не сработалась с новой начальницей. И попросила меня иметь ее в виду, если я буду слышать где-либо о вакансиях. Я пообещала помочь, но, к сожалению, ни у кого из моих знакомых вакансий на работе не было.

Кристина продолжала звонить регулярно. Приглашала выпить кофе, пообщаться, но мне все было некогда. Меня немного отпугивала ее настойчивость, к сожалению, я все еще "ёжик".

Потом она нашла себе подработку бухгалтером, а бухгалтерия и банковское дело хоть и профессии смежные, но все же не идентичные. Звонить она стала чаще и больше, консультируясь у меня по бухгалтерским вопросам. Я с удовольствием помогала.

Немного смущало только то, как она выражала свои мысли. "Зарплата маленькая - директор жлоб, мог бы и больше платить. Люди неблагодарные - я стольким в банке помогала, а они теперь знать меня не хотят.. " В общем, постоянно было ощущение, что Кристиночка бедная-несчастная, и ей все должны. Я рассказала ей свои историю, намекнув, что в этой жизни, кроме тебя самой, тебе вообще никто ничего не должен. И отложила себе в головушке мысль, что подругами мы никогда не будем. Вроде как сделала выводы, но...

Но меня очень легко разжалобить.

И когда Кристина, чуть не плача, и рассказывая, как ей тяжело жить, попросила у меня взаймы 5 тысяч, чтобы съездить к родным, сердце мое дрогнуло. Пяти тысяч у меня на тот момент не было, и я дала ей тысячу, но просто так. Без возврата. На что Кристина мне сказала, что не надо, я знаю твое положение и твою жизнь, и я обязательно отдам.

В тот день я мысленно ругнулась на себя, что я в Кристине ошибалась, вот какая она честная и порядочная, не хочет брать деньги просто так, а ты, зараза, вон о ней какие мысли в голове держала...

Через некоторое время Кристина написала мне в Вайбер, что у нее украли кошелек с деньгами, и ей с ребенком не на что жить, а муж на передовой, воюет, и зарплата у него нескоро.

У меня на тот момент с деньгами тоже было совсем плохо,и я отказала.

Через некоторое время она вновь начала просить взаймы. На этот раз причина для меня была бронебойной - заболел ребенок. Тут уж я с собой ничего не смогла поделать, ручонки опять полезли сами собой в кошелек, и  я одолжила ей еще две тысячи рублей, только с просьбой вернуть как можно скорее, потому что собиралась лечь в больницу на обследование. Крис клятвенно пообещала вернуть деньги через неделю, как только муж получит зп.

И.... вот уже как три месяца прошло, а я все жду свои деньги. Первое время она еще звонила, обещала прям сегодня отдать, но не отдавала. Каждый раз это превращалось в фарс. "Я буквально через час буду у тебя и отдам долг" - а потом игнор. И так раз пять. В конце концов мне это надоело, и я написала ей гневное сообщение в Вайбере. И была в очередной раз проигнорирована. Тогда я зашла в ВК, чтобы продублировать его туда - и оппа! Я уже у нее не в друзьях, а в подписчиках, и написать ей сообщение не могу. Приплыли.

И вот уже который день я не могу избавиться от ощущения гадливости и омерзения. Да, скажете Вы, деньги - три тысячи - небольшие. Но, во-первых, в наших реалиях сейчас это очень ощутимые деньги. У нас средняя зп по городу - 5000. Мне, чтобы заработать эти деньги, приходится вкалывать с утра до ночи.

Да для меня и деньги в этой ситуации не главное. Главное то, что Кристина знала мою историю, что я бездомная, что живу на работе, и каждую копейку откладываю на черный день, в раздумьях, что делать - дом восстанавливать или на квартиру копить... Что я сирота, и разведена, и поддержки мне ждать неоткуда. А у нее, к слову, и муж, и родители живы, и жить есть где. И так она сочувствовала мне искренне, охала да ахала.. Вот от этого мерзко...

И что мне делать? Я не знаю, где она конкретно живет и работает. Хотя могу узнать, но зачем? Ехать к ней, ломиться в дверь и скандалить, как базарная баба? Я не смогу. Остается забить на это дело и смириться, но ком омерзения душит и не дает спать. В  очередной раз я ошиблась в человеке...  

Остается только сделать выводы и никогда больше не одалживать никому денег...

Доброго времени суток, дорогие подписчики и читатели! Прошу прощения за долгий перерыв, закрутилась, замоталась, но ощущение незаконченного дела и сегодняшнее печальное известие все же наконец подтолкнуло меня к написанию последней части – от описаний в предыдущей до сегодняшних дней.

Предыдущая часть вот здесь – http://pikabu.ru/story/zhizn_posle_razvoda_prodolzhenie_5147990

Итак, я окончательно простилась со своим неудавшимся браком. Нужно было жить дальше.

Я пробовала, но получалось из рук вон плохо. Я забывала платить по счетам, и однажды у меня даже отключили электричество за неуплату, чего в моей прошлой жизни быть просто не могло. Как ни странно, именно это было для меня определением глубины моего падения и отчаяния... Незаметно пришла холодная промозглая осень, а затем и зима. Я, как зомби, ходила на работу, и возвращалась затемно в ледяной промерзший дом, который некому было топить в мое отсутствие. Потом полночи пыталась согреться, а утром вновь на работу… В особо сильные морозы в моем доме недопитая вода в чашке за день промерзала до дна. Я жила только мыслью, что вот скоро придет весна, и все наладится…

Пришла весна, потом лето, но не менялось абсолютно ничего. Только депрессия стала не явной, а скрытой. Я вновь пыталась улыбаться, иногда даже шутила, только чтобы не выглядеть унылым г..ном в глазах окружающих. Слез уже не лила. Они закончились. Я превратилась в такого себе пухлого биоробота с мертвыми глазами.

Логичным продолжением всего этого стали проблемы со здоровьем. … Оно стремительно начало ухудшаться. Головные боли стали невыносимыми, ночные кошмары – еще более яркими и страшными, я постоянно простужалась, от неправильного питания часто тошнило. Я вяло и без энтузиазма пыталась лечиться, ходила по врачам, но периодично и бессистемно. Все надеялась, что все каким-то чудом пройдет само. Надеялась, что я-то уже на дне, осталось только все это пережить и потихоньку подниматься наверх… Как я ошибалась. Дна я еще не достигла…

Так как я работала пять дней в неделю с утра до позднего вечера, то все домашние дела –дом, сад, огород – неподъемным грузом скапливались на субботу и воскресенье. Эти два дня в неделю почти постоянно превращались в бесконечный марафон попыток все успеть. Уставала я жутко. И в один из таких дней, осенью, я упахалась на огороде до тошноты и дрожи в коленках. В глазах двоилось, во рту был металлический привкус, есть не хотелось вообще. Мне стало страшно, и я пообещала себе, что впредь начну жалеть свой изможденный организм и больше так его не перегружать.

А на следующее утро у меня отнялись два пальца на левой руке.

И вновь я париться особо не стала, и списала это все на свои давние проблемы со спиной и физическую усталость. Через два дня я перестала чувствовать оставшиеся три пальца на левой руке. Тут я уже запаниковала и помчалась к невропатологу, в больницу, которая была ближе всего к работе. Невропатолог сразу же назначила мне МРТ головы, дабы исключить опухоль мозга.

На МРТ нужно было записываться заранее, и я потеряла еще четыре дня. За это время у меня постепенно начала отниматься кисть правой руки и ослабели ноги. Я поняла это, когда при попытке подняться на ступеньку автобуса, нога сложилась в колене, и я упала. Тут уж паника накрыла меня с головой.

Результаты МРТ показали, что с моим мозгом и сосудами все в порядке. Вот только к невропатологу со снимком я самостоятельно дойти уже не смогла. Пришлось просить коллегу, и он вел меня под руку, поддерживая, но на лестнице я все равно умудрилась упасть.

Невропатолог, увидев меня, побледнела и позеленела. Ведь с момента первого визита прошла всего неделя, а я за эту неделю сдала уж слишком стремительно. Она начала причитать, что лучше бы она меня на МРТ не отправляла, надо было экстренно ложиться в больницу, а она этого сразу во мне не разглядела... К слову сказать, я сама этого не ожидала, и мне было страшно. Я думала, укольчики какие мне пропишут да таблеточки, и буду бегать как новенькая… Невропатолог, душевнейшая и замечательнейшая женщина, больше ничего не могла для меня сделать. Я отправилась домой, все с тем же провожатым, чтобы уже оттуда вызвать скорую и лечь в ту больницу, к которой я была приписана.

Знаете, я всегда была «одиноким солдатом, не знающим слов любви», и не страдала так уж сильно от морального вакуума, в котором на тот момент оказалась… Но всю страшную и бездонную глубину своего одиночества я познала, когда сама вызывала себе скорую и сама начала себя собирать в больницу. Сестра приехать не смогла, и мне пришлось как-то все делать самой. А кисти рук уже практически не работали. Помыться и вымыть голову стало для меня практически непосильной задачей, и это меня убивало, потому что я всегда была чистюлей, и ехать в больницу недомытой было для меня страшнее всех грехов…. Но кое-как собралась. Колготки я надевала больше часа, и все равно их порвала. Молнию на платье я застегивала зубами. Сумку с вещами я с грехом пополам упаковала, а вот как донести ее и себя в том числе до машины скорой – это был большой вопрос.

Скорая приехала, и врач, угрюмый уставший немолодой мужчина, вместе с санитаром, после недолгого осмотра вынес вердикт – срочная госпитализация. Наверное, у них был очень тяжелый день, потому что пробормотав – «Ну Вы тут быстренько собирайтесь, а мы в машине Вас подождем», они поспешили в машину. А я растерянно смотрела на сумку, на себя, в криво застегнутом пальто и с порванными колготками, и не знала, как мне дойти до скорой и не упасть. На мое счастье, увидев скорую, примчалась моя соседка, и помогла мне закрыть дом, вынести сумку и дойти до скорой. А потом возник вопрос – как же мне в скорую-то залезть? Ступенька в старенькой убитой «буханке» для меня с моими слабыми ногами была очень высока. Я сказала врачу, что не смогу, но мне было предложено все же попытаться. И я попыталась… В очередной раз упав прямо на ступеньку, разбив в кровь ногу и сделав еще одну дыру на колготках. Тут врач уже все наконец понял, и в скорую меня пришлось заталкивать уже на носилках. Соседка беззвучно расплакалась, пытаясь это скрыть от меня. А у меня слез не было. В голове вертелись мысли – «Ну вот, Госпожа, ты и докатилась. Едешь с грязными коленками, недомытая, как бомжиха, в больничку. А как все хорошо начиналось… Вот и дно, Танюсик. Вот оно. Только бы выкарабкаться, Господи, только бы выкарабкаться…

В больнице от дежурного врача мне пришлось выслушать кучу нелестных слов в свой адрес. «Мотаетесь по непонятным больницам, МРТ за каким-то фигом делаете, а потом все равно к нам претесь за помощью». Это была малая толика того, что я услышала. Но объяснять и оправдываться сил не было. Мне стало плохо, голова кружилась от того, что я не ела четыре дня, и мне хотелось лишь одного – чтобы мне наконец показали мою койку и начали меня лечить.

Лечить меня начали, усиленно и с энтузиазмом. Назначили кучу анализов и препаратов на целое состояние. Каких анализов я только не делала… ВИЧ, боррелиоз, сахарный диабет, еще на какие-то вирусные инфекции, названий которых я не помню.. . Результат был отрицательным. Ничем из вышеперечисленного я не болела, и причину моей болезни врачи найти не могли. Единственным мнением, в котором они были едины,, было общее истощение организма. Я по-прежнему была толстой, но, несмотря на это, у меня была анемия. Странно, я и не думала, что так может быть.

В конце концов, мне поставили диагноз – «полинейропатия идиопатическая», и начали накачивать лекарствами. Чего я только не принимала… Литры капельниц, горсти таблеток и десятки уколов в день…

В общей сложности я пролежала в неврологии месяц, и еще три недели в терапии. Параллельно ездила на консультации в центральные областные больницы к лучшим специалистам, но они только разводили руками… Потратила все сбережения и влезла в долги... Улучшение не наступило. В конце концов, я всем надоела, и мне было предложено выписаться из больницы и начать оформлять инвалидность.

Я помню этот день. Глядя мне в глаза, очередной прославленный невропатолог с огромным стажем мне сказал – «Дорогая, это, скорее всего, навсегда. Послушайте меня и оформляйте инвалидность. С работы Вас все равно уволят, а так хоть какая-то копейка….»

Я не плакала, когда у меня не осталось ни одной не истыканной иголками вены, и пришлось ставить катетер в ступню. Я не плакала, когда меня таскали по этажам, как безвольную куклу. Я не плакала, когда не могла расчесать себе волосы, и мне приходилось каждый день просить об этом сопалатниц, и мне было стыдно. Я не плакала, когда за деньги, сгорая от стыда, просила санитарок мыть мне ноги, потому что сама не могла. Я не плакала, когда видела шок на лицах друзей, не видевших меня долгое время, и пришедших меня навестить…

Но в этот день я впервые за долгое время разрыдалась… Сидя в коридоре больницы, куда меня вывел врач, и в ожидании своего очередного поводыря, я захлебывалась слезами. Жизнь для меня в тот момент кончилась. Я не хотела быть инвалидом. Только не я. Уж лучше не жить дальше…

Но мысль о суициде продержалась в моей голове всего лишь сутки. Я поняла, что не хочу умирать. Как так? Мир продолжит быть таким же прекрасным, солнце все так же будет светить, а небо будет синим и ярким, а я этого всего больше не увижу? Ну уж нет. Я выкарабкаюсь. И я не буду инвалидом!

Я выписалась нахрен из больницы. Больничный закрыла по собственному желанию. Поговорила с руководством, уверила их в том, что я смогу работать, как раньше. Мне повезло, что директор был в длительном отъезде и моего состояния не видел. Я была сама себе начальница на тот момент, и сама могла попытаться решить все вопросы. И незамедлительно начала их решать.

Я переехала жить на работу, благо, определенные условия для жизни там были. В офисе я на тот момент была одна, и никто не видел, как я ползаю на коленках в туалет и душ и подползаю обратно к креслу…Отчеты я сдавала по электронке, а в инстанции, когда это было нужно, за меня ездила сестра. Зять привозил еду и прочие необходимые вещи. Какие-то обязанности взяли на себя охранники, с которыми я проработала достаточно долго и которые стали для меня практически родными людьми.

Работы в тот момент стало совсем немного, и мне удавалось справляться. Один палец на руке потихоньку вернул чувствительность, и я печатала одним пальцем. Трудно было ставить подпись на документах, и я изменила ее на более простую.

Вообще, практически все люди, которые узнавали о моей проблеме, охотно шли мне навстречу и шли на некоторые уступки. Если мое присутствие где-либо было крайне необходимо, я ездила со знакомым таксистом, который был и моим провожатым и поводырем, и который брал с меня деньги только за бензин (спасибо тебе огромное, Миша!). Я буду с благодарностью вспоминать о всех, кто меня поддерживал, пока буду жива! Спасибо Вам за все, благодаря Вам я точно знаю, что хороших людей гораздо больше, чем плохих!

Я наблюдалась у врача, которому доверяла, принимала препараты, делала упражнения для восстановления чувствительности ног и рук. Не жалела себя, ездила домой, пыталась что-то делать, опираясь на трости, ползала, пытаясь помыть полы.. .И через три месяца я понемногу начала восстанавливаться. Первыми вернулись руки. Словами не передать, какое это счастье! Я смогла нормально вымыть голову, завязать хвостик на затылке! А когда я смогла сама себе сделать маникюр на одном пальце, потратив на это два часа, я разрыдалась от радости!

Ноги возвращались долго. Хотя я могла уже ходить сама, без поддержки, но все равно было очень тяжело долгое время. Упасть я могла в любой момент, и постоянно ходила в синяках. Но в течение года чувствительность ног вернулась почти полностью. Хотя даже до сегодняшнего дня некоторые проблемы с ногами есть, но с этим можно жить. И радоваться жизни. Я оттолкнулась ото дна, и плыву наверх!

Даже то, что по вине войны сейчас я осталась бездомной, не сломило меня. После того ада, в котором я побывала, я приняла это стойко и выдержала удар. Я стала сильнее.

Вот и подошло к окончательному концу мое грустное повествование. Только написав это все до конца, я ощутила, что сейчас я несмотря ни на что, счастлива по-своему. Я победила болезнь, я живу, я работаю, мне есть что кушать и что надеть, мои родные здоровы. Я стараюсь помогать всем, кто меня об этом попросит, пусть даже в мелочах, и искренне рада этому. Я еще молода и по-своему красива. Многим людям я симпатична, у меня есть определенный круг общения, хоть и не обширный. И, знаете – это очень много. У каждого свой путь, свое счастье. А любовь, муж, семья… Ну, значит, у меня иной путь, в котором этого нет. И роптать я не буду.

Прошлое все-таки иногда напоминает о себе… Сегодня я узнала, что Денис упал с балкона и разбился. Насмерть. И несмотря ни на что, мне безумно жаль, что его больше нет…

Вот и подвела я черту грусти. И верю, что отныне для меня наступили светлые времена. И об этом, я надеюсь, я иногда буду пилить жизнеутверждающие посты. Спасибо Вам всем, всем, кто писал мне ободряющие и теплые слова, всем, кто нашел немного времени прочитать историю моей жизни, всем, кто критиковал меня, открывал мне глаза и заставлял меня иногда смотреть на некоторые вещи под другим углом… Счастья, мира и здоровья Вам, дорогие! До новых встреч!

"И началась другая веха моей жизни – жизнь без мамы. Жизнь в одиноком пустом доме, где все напоминало о ней. Меня мучили кошмары. Мама приходила во сне каждый день, я просыпалась от звука ее голоса, запаха ее духов. Я засыпала с включенным светом и телевизором, потому что боялась тишины. Черной тенью, с опущенной головой, я ездила на работу, и возвращалась с работы поздней ночью, стараясь, чтобы меня видело как можно меньше людей. Да, за глаза меня винили, что я косвенно стала причиной маминой смерти. Что дескать, если бы я не вышла замуж за такого козла, мама бы не ушла жить в другой дом, и осталась бы жива. Да я и сама это понимала. И винила себя. И ела себя поедом. И не знала, как дальше жить."

А жить дальше было как-то нужно. На меня навалилась куча дел и проблем, которые я не могла решить, пока пыталась спасти маму. Подработку пришлось оставить еще в период, когда мама лежала в больнице, потому что на нее банально не было времени. На основной же работе скопилась огромная куча дел, которые могла сделать только я, и это все нужно было разгребать, чтобы не уволили… На мне остался большой дом, который нужно было убирать, огород и сад, за которыми нужно было ухаживать, собака и два кота, которых надо было кормить. Внезапно я осознала, как много делала мамочка, и как мне тяжело стало без ее помощи…

У нас всегда было четкое распределение обязанностей. Моими было зарабатывание денег, поддержание дома в чистоте, уборка сада и ежегодный мелкий ремонт дома. Первым моим образованием было строительное, и я многое умела – белить, красить, шпаклевать, клеить обои… В своем доме эти знания очень помогали. Но ни к огороду, ни к стирке и готовке, ни к оплате коммунальных услуг, ни к консервации и заготовке запасов на зиму я касательства не имела, все это делала мамочка. Когда я приходила домой, меня ждал теплый дом и вкусный ужин, заботливо приготовленный мамой, даже когда мы жили врозь. Теперь же все приходилось делать мне, и я решительно ничего не успевала. Ситуацию усугубляла депрессия, мне вообще не хотелось делать абсолютно ничего. Сил хватало только на работу. Притащившись поздно вечером с работы домой, я сворачивалась калачиком, включала телевизор и смотрела его, не видя и не слыша того, что происходит на экране. Дом покрывался пылью, я ничего не готовила и не ела, обходясь кофе, сигаретами и соком, огород и зад заросли сорняками. Мне было стыдно перед соседями, но сделать над собой усилие я не могла. Только спустя месяц мое чувство долга и вины взяли верх над депрессией, и я начала понемногу шевелиться и что-то делать по дому. Но все равно ничего не успевала, и это давило на меня дополнительным грузом.

Внезапно я вновь стала завидной невестой в деревне. Как же, единственная наследница не шикарного, но вполне приличного дома, ни тестя, ни тещи нет – красота. И опять началось сватовство в виде «завидных» сельских женихов различной степени свежести. Мотив был прост – я же осталась одна-одинешенька, мужского плеча нету рядом, а мне дескать нужна помощь и поддержка. Валера тоже объявился, пытался возобновить отношения, но мне ничего этого не было нужно. Я умерла внутри, а моя внешняя оболочка представляла собой жалкое черное зрелище. Мне нужно было удержаться на работе, чтобы раздать долги, накопившиеся после больницы и похорон, нужно было привести дом в порядок, нужно было сдать госэкзамены в институте… Я вертелась как белка в колесе, и об устройстве личной жизни мне даже думать было противно…

В один из дней я получила письмо от мужа. Номер телефона я -то сменила, а вот адрес он запомнил. В письме Денис писал, что он изменился, просил у меня прощения и разрешения начать все заново, с чистого листа. К тому времени я была совсем измотана, доведена до отчаяния, и во мне что-то дрогнуло… Я позвонила ему, и, рыдая в трубку, рассказала все.

Денис был в шоке, начал меня успокаивать, говорил такие нужные мне слова утешения, и сказал, что приедет, что будет мне помогать, и мы вместе отныне будем решать все проблемы. Рыдая и давясь соплями, я согласилась, думая, что нам удастся склеить наш брак и начать все сначала.

Денис приехал. С небольшим количеством вещей, и без копейки денег в кармане. Он искренне просил прощения, говорил, что совсем не пьет, и что теперь все совсем будет по-другому. Чувство неловкости поначалу было, но он рьяно бросился мне помогать по дому, развел бурную деятельность, говорил нужные слова,и лед между нами начал таять. Как-то быстро он нашел работу экспедитором, с энтузиазмом на нее ходил, и вроде все должно было быть хорошо…

Но не было. Меня вдруг стало раздражать в нем абсолютно все. Меня бесило то, что приехал он ко мне совсем без денег, и я была вынуждена где-то их искать, чтобы прокормить и его. А ведь он знал, что подработки у меня уже нет, что я вся в долгах, и сижу без копейки, отказывая себе в самом необходимом, чтобы эти долги вовремя отдать.

Я раздражалась от того, как он ест, как ходит, как неловко помогает мне в огороде и по дому, зачастую не зная элементарных вещей, мне было противно с ним спать… Такого я за собой раньше не замечала, я всегда была доброй, щедрой и легкой в общении, а тут прямо зверела. Я не простила его, это было очевидно. И больше я его уж точно не любила.

Поначалу я молчала и терпела, не говоря Денису, что мне плохо с ним, что ничего не получится… А потом в один прекрасный вечер он что-то неосторожно сказал, какую-то мелкую глупость, и меня прорвало. Я высказала ему все, абсолютно не подбирая слова. И сказала, что у нас ничего не получится, и что хочу, чтобы он уехал.

К слову, я не выгоняла его тут же в ночь, предложила ему остаться,  уволиться с работы, а потом уже уезжать. Но Денис психанул, начал собирать вещи, чтобы уехать сейчас же. Я не возражала, сейчас значит сейчас. Время было еще не позднее.

В процессе сборов Денис снова стал таким, каким был тогда, после свадьбы, злым и агрессивным. Потребовал денег на билет, я беспрекословно отдала последние. Затем стал кричать, чтобы я вызвала ему такси. Я взяла телефон, вызвала машину, а он подбежал, отобрал телефон, крича, что он передумал и никуда не поедет… Глаза были безумными, и я испугалась, что он начнет меня бить, как раньше. Но испуг был коротким, и на смену ему пришла слепая ярость. Раньше я терпела, боясь выносить сор из избы, боялась, что мама узнает, каково мне в «счастливом» браке. А теперь – мне стало все равно.

Денис в очередной раз замахнулся, пытаясь разбить мой телефон. И у меня снесло башню. Я стала почти безумной. Мозг перестал контролировать мои действия, и я, срываясь на крик, пообещала, что если он это сделает, то я его убью. Наверное, я была страшна в этот момент, потому что в глазах его я увидела испуг. Он начал быстро собираться, и не стал больше настаивать на том, чтобы остаться. Машина приехала, и он наконец-то ушел из моей жизни. Навсегда.

Меня трясло, я разрыдалась от нервного напряжения, но мне стало легче оттого, что Денис наконец уехал, и я поняла, что поступила правильно. Став опять на короткий промежуток времени поводом для сплетен (наши крики слышали все соседи, и еще пол-деревни, наверное), я вновь стала жить, как будто не было этого короткого эпизода. Сама подала на развод, и через месяц нас развели через суд. Единственное, что мне осталось в напоминание о моем неудачном браке – красивая фамилия, которую мне было просто некогда и лень менять на девичью.

Спустя много лет я задавалась вопросом – а что было бы, если бы я переборола себя, простила его и мы бы продолжили жить вместе? Как бы сложилась моя жизнь? Ведь в этот раз я была виновата, это я выгнала его, не сумев забыть прошлые обиды… Он ведь в этот приезд не пил, работал, старался наладить наши отношения… Возможно мы бы жили вдвоем и сейчас?

Не знаю…

Продолжение следует. Спасибо за Ваше внимание!

Доброго времени суток, мои подписчики и просто читатели! Свой цикл постов про «обаятельных мужчин» я закончила. Но конец, по мнению многих, получился скомканным, осталась ощущение незаконченности, что ли. И, спустя довольно долгий промежуток, я решилась написать, как я жила дальше. Сразу хочу предупредить, чтиво не из веселых, но я чувствую, что должна, что обязана написать про все, ради самой себя, чтобы наконец начать жить дальше.

Итак, мужа я выгнала. Стоило мне это невероятных моральных усилий. Денис плакал, опять пытался вскрыть себе вены, я покупала билет на поезд – а он просто не уезжал, и с вокзала, куда я его с трудом выталкивала, все равно возвращался. В конце-концов мне это надоело, я пригрозила ему, что если он не уедет, я вызову милицию, расскажу им все, и они его посадят. Угроза, конечно, так себе, но на него подействовала. Наконец, он уехал, забрав только часть своих вещей, надеясь, наверное, вернуться. Но я все остальные вещи быстро отправила поездом, и сменила номер телефона. Сожгла мосты. И осталась одна.

Резонанс был, конечно большой. Вся деревня, все родные и знакомые были в шоке, и я в очередной раз стала притчей во языцех, самой обсуждаемой персоной. Звездой неудач, так сказать. Я старалась игнорировать это, но получалось не особо. С мамой мы друг от друга отдалились. Она винила во всем меня, ей было стыдно, что я таким некрасивым образом оказалась в зоне всеобщего внимания.

Слегка отступив назад, хочу заметить, что в семье я всегда считалась слегка паршивой овцой в стаде странной. В детстве я была слегка не от мира сего, по общепринятым нормам. Я очень рано, где-то в 4,5 года, научилась читать, и с головой погружалась в мир книг. Так я и жила в себе, в своих мечтах и фантазиях, никого своими хотелками не напрягала, с учебой и проблемами справлялась сама. Несмотря на то, что в семье меня все равно очень любили (папа так просто души не чаял), все равно я была как бы сама по себе.

В нашей семье душещипательным беседам и разговорам по душам было не место, по некоторым причинам, и я почти никому не рассказывала о своих проблемах и ни с кем не советовалась, боясь осуждения. Поэтому со временем мои поступки зачастую выходили за рамки принятого и правильного, в понимании моей мамы. Ничего особо страшного и предосудительного я никогда не делала, но все равно жила не так, как хотела бы мама. Плюс к этому я была очень похожа на отца, и внешностью, и характером, а он у меня был очень сложным человеком – обольстителем женщин, гулякой и пьяницей, и мама очень боялась, что я повторю его судьбу. Вишенкой на торте было то, что из всей семьи я одна начала курить, хоть и в очень сознательном возрасте (в 28 лет), и это в глазах моей мамы было чудовищным преступлением.

Все это я написала, чтобы Вы, читатели, поняли, какие в тот момент непростые отношения были у меня с моей мамой.

И хотя Дениса я и выгнала, мама не вернулась жить в наш дом, продолжая жить отдельно, в маленьком домишке, доставшемся нам по наследству. Домик был неприглядным и старым, без самых необходимых удобств, и я неоднократно звала маму обратно.

Я просила маму вернуться, приводя разумные доводы, что Денис больше не приедет, замуж я еще долгое время не захочу выходить, так зачем нам продолжать жить разными домами. Постепенно мы помирились, и она пообещала вернуться весной. А до этого мы продолжали жить отдельно.

Я понемногу приходила в себя, много работала, чтобы не оставалось времени на душевные терзания, и жизнь постепенно возвращалась в привычную мне колею.

Пришла весна, наступило очередное одинокое 8 марта. Мама в тот день работала, а после работы ушла к подругам в гости. Я провела этот день одна, убираясь в доме, слушая музыку и совершенно не думая о своих бедах. На следующий день я, как обычно, уехала на работу.

А 9 марта моя жизнь раскололась на «до» и «после».

Не успела я зайти в офис, как позвонила сестра. Срывающимся голосом она спросила, все ли со мной в порядке. На мои вопросы, что случилось, она сказала, что ей позвонили и сказали, что наш дом взорвался. На что я ответила, что этого не может быть, я только уехала, и все было в порядке. Я начала звонить маме. Телефон мамы не отвечал. Сердце ушло в пятки. Я сорвалась домой, но уже по дороге узнала страшную правду. Взрыв был в доме, в котором жила мама. Её в шоковом состоянии увезли в больницу.

Телефон разрывался от звонков соседей, родных и МЧС. Нам даже не сказали, в какую больницу ее увезли. Пока мы узнали, пока доехали в ожоговый центр, потеряли много времени… Наконец, я увидела маму… Господи, шесть лет прошло, но эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Обожженное до черноты лицо, сгоревшие брови и опаленные волосы, оплавившийся халат… Она шла по коридору больницы босыми обожженными ногами, в шоковом состоянии… Только сознание того, что надо быстро что-то делать, что надо ее спасать, не дало мне упасть в обморок. Мы сразу же поговорили с врачами, ее прооперировали, и отвезли в реанимацию. Ожоги составляли 60% тела, глаза слава богу, не пострадали, основной удар приняли на себя руки и ноги.

Я оставила сестру в больнице, а сама помчалась домой, МЧС и милиция меня ждали, чтобы составить акты.

Увидев дом, в котором жила мама, у меня подкосились ноги. От дома остались одни руины. Взрыв был такой силы, что разметал стены дома толщиной более метра. Вокруг валялись обугленная мебель и мамины вещи… Я думала, что сошла с ума, что все это не со мной происходит. Но мне пришлось взять себя в руки, нужно было общаться с МЧС, задавать вопросы и отвечать на них… Причина взрыва до сих пор осталась нам неизвестна. В доме не было ни газового баллона, ни каких-либо горючих веществ вообще. Пожара тоже не было, только взрыв. И вещи и мебель как-то странно оплавились. Позже, когда мама пришла в себя, она рассказала, что попыталась затопить печь. Но как только поднесла спичку к дровам, рвануло. Что это было, мне так и не пришлось узнать. МЧС в акте написали – «причина взрыва не определена».

Честно говоря, в тот момент я меньше всего думала о причине взрыва. Нужно было спасать маму. Семь недель мы боролись за ее жизнь. Делали и покупали все, что говорили врачи, оплачивали все операции. Мама потихоньку шла на поправку. Лицо зажило, благодаря донорской коже. Даже морщинки все пропали… Ноги и руки тоже зажили. Осталась только огромная глубокая рана на бедре, которая все никак не хотела заживать. Кожа, пересаженная на нее, не приживалась. Но мама потихоньку начала ходить, и мы думали, что выкарабкаемся…

А потом наступило резкое ухудшение. Сначала начала подниматься температура, потом обнаружилось воспаление легких. Потом цистит. Потом начало шалить сердце. Мы ничего не могли понять. А врачи отводили глаза, и предлагали все новые и новые антибиотики и лекарства. Все лекарства были найдены и куплены, но результата не было. А потом, когда маме стало совсем плохо, и ее опять перевели в реанимацию, нас внезапно заставили отвезти в лабораторию бакпосев маминой крови. И оказалось, что у мамы сепсис. И уже стойкая резистентность ко всем антибиотикам… И начальница баклаборатории, увидев мои ощалелые глаза, намекнула мне, что сепсис - приобретен в больнице. Синегнойная палочка и золотистый стафилококк.

Мы пытались выяснить у врача, как так получилось и что с этим делать. На что он мне привел доводы, что это не больничное заражение, а первичное, в момент взрыва.

Я не врач, как и моя сестра, мы в тот момент находились в состоянии прострации и шока. И бесконечной усталости. Потому что днями дежурили в больнице по очереди. Я проводила в больнице часть дня, часов до трех, потом ехала на работу, потом ехала через весь город домой, а ночью готовила маме еду и стирала пеленки и простыни. До сих пор запах бетадина ненавижу… Сестричка меня сменяла, в основном, во второй половине дня, и дежурила до поздней ночи. И так изо дня в день. Мы были потерянными, уставшими, сил ругаться и искать правду у нас не было. Мы просто искали пути, чтобы спасти маму.

Врачами был собран консилиум, нам выписали самые последние антибиотики, резерв, и сказали, что они должны помочь. И сказали, что надо провести еще одну операцию по пересадке кожи на бедро, чтобы закрыть рану. Кожа не прижилась. До последнего нам говорили, что все будет нормально, и мы до последнего верили. А спустя семь недель мама умерла. От полиорганной недостаточности, вызванной сепсисом.

Я помню тот, последний день ее жизни. Она попросила мороженого. Врачи сказали, что можно. Она даже смогла покушать немного, потом уснула. Я сидела рядом с ней, гладила ее руку,плакала  и просила прощения за все. Я надеюсь, что хотя бы во сне она услышала меня.

Врачи, конечно, все видели, они понимали, что это ее последний день. Но побыть с ней подольше мне не дали, кто знает, из каких, возможно, и из гуманных соображений. Ближе к вечеру меня стали настойчиво прогонять, мол, мама все равно спит, ей нужно отдыхать, и мне вообще в реанимации делать нечего. А я хотела остаться, переночевать хоть на стуле, лишь бы рядом с ней... Но меня прогнали. Вечером, часов в десять, я позвонила спросить, как мама. Мне ответили, что все в порядке. А утром мне сообщили, что ночью мама умерла.

Мой мир в одночасье рухнул. Я сидела, качалась на стуле, выла, орала, но не верила, что ее больше нет. А дальше было все как в тумане. Я где-то нашла в себе силы, чтобы пройти и похороны, и поминки, и все организационные вопросы, связанные с этим. У мамочки было много друзей, ее любили и уважали. Нам все помогали – и друзья, и односельчане, как деньгами, так и помощью и участием. Спасибо этим людям за все, сами бы мы не справились. Похоронили мамочку мы достойно.

И началась другая веха моей жизни – жизнь без мамы. Жизнь в одиноком пустом доме, где все напоминало о ней. Меня мучили кошмары. Мама приходила во сне каждый день, я просыпалась от звука ее голоса, запаха ее духов. Я засыпала с включенным светом и телевизором, потому что боялась тишины. Черной тенью, с опущенной головой, я ездила на работу, и возвращалась с работы поздней ночью, стараясь, чтобы меня видело как можно меньше людей. Да, за глаза меня винили, что я косвенно стала причиной маминой смерти. Что дескать, если бы я не вышла замуж за такого козла, мама бы не ушла жить в другой дом, и осталась бы жива. Да я и сама это понимала. И винила себя. И ела себя поедом. И не знала, как дальше жить.

Многовато уже написала, простите, что коряво и не всегда понятно. Пишу сквозь слезы. Больше сегодня уже не могу. Продолжу завтра.

Простите, что вывалила на Вас это все, но Пикабу для меня – это как поговорить с психологом. Мне становится легче от того, что пишу. Спасибо за Ваше внимание!

Привет, обитатели вселенной Пикабу! В ленте частенько проскакивают истории про таксистов, и у меня таки есть, что написать по этому поводу.

Любовь к поездкам на такси мне явно досталась от отца. Есть наверное, какая-то неизученная хромосома, отвечающая за вещи подобного рода. Помню, будучи совсем ребенком, как папенька почти ежедневно возвращался домой за полночь из любимого им ресторана на такси, и неизменно требовал у мамы «чирик» таксисту, поскольку денежки свои он благополучно прогулял. Жили мы небогато, по поводу этих «чириков» постоянно были скандалы, и у мамы моей с тех пор навсегда осталась ненависть к такси и к таксистам в частности. А я вот в такси ездить очень любила, и частенько отказывала себе в необходимом, только чтобы быстро и комфортно доехать. За что от мамы регулярно отгребала люлей. Таксисты в ее понимании были бездушными алчными кровопийцами, которые жаждут лишить тебя последней заработанной копейки. В случае с папенькой так и было, и маму я понимала…

Но так уж получилось, что жили мы в пригороде, а устроилась на работу я очень далеко от дома. Последний автобус из города в мои ебеня пенаты уходил в 18.00., а мне частенько приходилось задерживаться. Выход был один – такси.

Обращаться за помощью по доставке меня домой приходилось в те времена к «обочечникам». У них была своя «мафия» в том районе, из которого я добиралась домой, и чужих они не пускали. Естественно, все поголовно были ох..евшими дерзкими, и цены были на порядок выше. Была своя очередь, своя иерархия, и соблюдалась она неукоснительно.

И вот Вашему вниманию персонаж № 1. Хитрожопый мудак.

В один из вечеров я опять задержалась на работе, подошла на стоянку такси, и уже зная правила, села в машину, которая была первой в колонне. Водителем оказался молодой симпатичный парень, а до этого все были сплошь старые пердуны, я никогда раньше его не видела. Еще и удивилась, как это его пустили в столь сплоченный коллектив.

Мы разговорились, парнишка оказался очень милым, пока доехали, прям подружились. Доставив меня до дома, он дал мне свою визитку, сказал, что я ему очень понравилась, и если я не против, то он бы хотел меня возить домой абсолютно бесплатно, а в процессе у нас могут возникнуть взаимные чувства. Я была польщена, если честно, парень мне тоже очень понравился.

На следующий день я, порхая аки пчела, специально задержалась на работе, чтобы поехать домой с новым другом, да еще и бесплатно! Позвонила ему и договорилась о месте, с которого он меня заберет. Время поездки пролетело в разговоре, взаимных подмигиваниях и заигрываниях, по приезду я поцеловала его в щеку, сказала «спасибо», и собралась выходить. На что мне было сказано с недоумением – «а деньги?»

WTF??? Какие деньги? Я, изрядно покраснев, промямлила, что он-же вроде же как меня бесплатно возить собирался… На что парниша сказал – «Не, ну все берут по 30, а я тебя за 20 буду возить, халява почти!»

Так-то да, почти халява, вот только об этих чудесных расчетах меня предупредить он забыл. Это он явно хотел таким невменяемым способом себе постоянных клиентов набить…

Благо, деньги у меня были. Сгорая от стыда, я заплатила ему требуемую сумму, и ушла в закат.

По понятным причинам, пересекались мы еще не раз, но я никогда больше не садилась к нему в машину, даже если он был и первым в очереди. А он искренне недоумевал, почему это я отказываюсь с ним ехать. С тех пор я поняла – халява мне не положена по карме. И убедилась об этом впоследствии не единожды.

Персонаж № 2. Мачомэн-сиделец.

С наступлением зимы, в мой пригород добираться становилось еще сложнее. Даже последний автобус, если я на него успевала, мог просто не приехать. И я оставалась на остановке вместе с небольшой кучкой таких же несчастных, как я, односельчан, замерзших и отчаянно желающих доехать домой, да побыстрей. В такие вечера мы скидывались, и искали такси, водитель которого согласился бы нас отвезти. А соглашались немногие, из-за разбитой в говно дороги.

В один из таких вечеров нас согласился отвезти какой-то не особо капризный таксист на убитой копейке, в которой даже освещение в машине не работало. В темноте с заднего сидения его лица мне видно не было. Зато мне был слышен его голос… Как у Квазимодо в «Нотр-Дам де Пари», грубый и надсадно хриплый. Он всю дорогу не мог заткнуться, доставал своим базаром сидящую на переднем сидении женщину преклонных лет, а когда приехали, включил фонарик в машине, чтобы мы правильно рассчитались. И я увидела его лицо… М-да. Голос прекрасно гармонировал с его внешним видом. Моему взору предстало беззубое пропитое лицо неопределенного возраста, с характерными чертами лица неоднократного сидельца. Взяв у меня деньги, он подмигнул мне, (что выглядело устрашающе), и улыбнулся во всю ширину своего беззубого рта. Ну да ладно, довез и слава богу.

Но на следующий день разыгралась метель, автобус опять не пришел, а на остановке оказалась я одна. Ехать со мной и разделить часть моих расходов оказалось некому. Вздохнув, помянув недобрым словом и водителя автобуса, и убитую дорогу, и жопу мира край географии, в котором я жила, я поплелась на стоянку такси, предвкушая бесконечные уговоры и торги с таксистами. К моему ужасу, стоянка оказалась пустой, за исключением такой слишком мне знакомой с прошлого дня машиной. Разрываясь между желанием убежать со всех ног и одновременно мечтая попасть домой, я все же постучала ему в стекло, рассуждая, что вот довез же нас вчера – довезет меня и сегодня, и ничего со мной не случится. Обаяшка-таксист меня узнал, и снизошел до моей просьбы отвезти меня домой, без конца повторяя, что делает мне огромное одолжение. Так и было, вот только сумму за поездку озвучил втрое больше обычного. Наценка на погоду-с. Сразу же после того, как я села и закрыла за собой дверь, начался бесконечный словесный поток, о жизни, о том, как срок мотал, какие бабы-красотки у него были, и какой он вообще молодец.

А я ехала, судорожно вцепившись в ручку двери, готовая в любой момент кубарем вылететь наружу, и моля боженьку о том, чтобы меня не высадили в чистом поле, предварительно не сняв с меня новенькую свежекупленную дубленку, на которую я копила полгода. Но обошлось.

Обаяшка довез меня до дома, взял денежку, ухмыльнулся беззубым ртом, и произнес:

- «А ты ниче такая. Вчера ты мне стремноватой показалась, и вроде жопа потолще была. А сейчас рассмотрел, ниче, красивая. Может, замутим? Я парень холостой, с квартирой, на машине. Будет у тебя мужик- таксист свой, и деньги тратить не надо. Вот зубы вставлю – так вообще отбоя от баб не будет, потом могу не предложить. Соглашайся, не пожалеешь» .

Хорошо, что я дверь уже приоткрыла. Подбирая упавшую челюсть от столь щедрого предложения, я и смогла только пролепетать: «Спасибо, у меня уже есть парень». И ломанулась домой. А он прокричал мне вслед: -"Парень есть, а домой одна и за свои деньги добираешься! Лохушка!"

Вот так я не стала боевой подругой обаятельнейшего таксиста. О чем, конечно, очень жалею.

К слову, я потом неоднократно видела его на той же стоянке с какой-то шмарой девушкой неопределенного возраста. Упустила я свое счастье.

Вот такие истории. Если вспомнить, на пост еще соберу пару-тройку персонажей, если Вам будет интересно. Спасибо за Ваше внимание!

Доброго времени суток, мои дорогие подписчики и просто читатели! Пришло наконец время для последней части. И грустно, и легко одновременно... Подзатянула я немного, пора заканчивать. На чем я там остановилась? Ах да, на том, что спустя неделю живого общения с Денисом мы решили пожениться. Ну-с, продолжу с Вашего разрешения.

Итак, неделя любви и романтики закончилась, Дениска уехал, и мы продолжили строить планы на будущее уже в телефонном режиме. Следующий его приезд намечался не раньше чем через месяц, и у меня было время подумать и одуматься, но этого не случилось. Периодически проскальзывал некий напряг по телефону, Денис оказался чересчур ревнивым, на мой взгляд, но общей картины розовой идиллии это не нарушало. По-прежнему были долгие разговоры о будущем, планы на свадьбу, и прочее и прочее. Месяц пролетел незаметно, и вот пришло время его второго приезда. И вот тут уже начались первые звоночки, которых я предпочитала не замечать.

Денис приехал подшофе и с бланшем под глазом. По его словам, выпили в вагоне с попутчиками и там же подрались. Где-то в глубине души у меня ёкнуло, но ситуацию я решила не педалировать. Замуж по-прежнему хотелось.

Верные своему слову, на следующий день мы пошли в загс. Я не помню, по какой причине, но заявление в тот день у нас не приняли. Это был второй звоночек. Но мы же не ищем легких путей, мы попёрлись туда ещё, и со второго раза у нас все получилось. С датой свадьбы нас ждал неприятный сюрприз – свободно было только тринадцатое число. Мы с Дениской переглянулись, сказали друг другу, что мы не суеверны, и согласились. Процесс был запущен, американские горки моей судьбы, медленно набирая скорость, устремились вниз…

К моменту Денискиного приезда я успела наладить с мамой некое подобие нормальных отношений, и рассказала ей о наших планах. К моему удивлению, отнеслась она к этому довольно спокойно. Мамочку мою явно задолбали мои метания, и она согласилась на знакомство с Денисом.

Три дня примочек бадягой результата не дали, поэтому, слегка подзамазав тональным кремом бланш потенциального мужа, и выдумав для мамы персональную историю о том, что его уже здесь, в нашем городе, обидели нехорошие люди, мы отправились на семейную встречу, где, кроме мамы, была вся моя немногочисленная семья.

Несмотря на некий дискомфорт от внешнего вида моего избранника, встреча прошла на удивление гладко. Денис очень ровно и уверенно рассказывал о себе, отвечал на поставленные вопросы, и произвел достойное впечатление. Началось обсуждение предстоящей свадьбы и других организационных и прочих жизненных моментов.

Так, нашим общим ключевым решением было то, что не я поеду жить к мужу в его маленький городок, а он переедет ко мне. Причиной было то, что в моем городе было проще найти работу, Денису, соответственно, а у меня работа уже была, да не одна, а целых две. На съем квартиры решено было больше не тратиться. Мама оставляла нам дом, а сама планировала переехать в другой, малюсенький старый домишко, доставшийся нашей семье по наследству, и находившийся совсем рядом с нашим.

Денег на пышную свадьбу у нас не было, да я особо её и не хотела. К этому времени, по вине ранее упомянутых таблеток, я изрядно раздалась, и в свадебном платье выглядела бы нелепо. Ирония судьбы… Я, так отчаянно и опасно для здоровья следившая за собственным весом, мечтающая выйти замуж и видеть себя на свадебных фотографиях тоненькой и красивой, в итоге выходила замуж с фигурой, похожей на разваренный пельмень.

Так что я предпочла скромное вечернее платье и скромный свадебный вечер дома, в кругу самых близких. Времени было мало, всего месяц, и Денис снова уехал, увольняться с работы, покупать кольца и костюм. Мне, по правилам, положено было с ним поехать, чтобы познакомиться с его родителями, но меня не отпустили с работы, и познакомиться пришлось только по телефону. Все странно, все неправильно, но тогда я этому значения не придавала.

Денис уехал и вернулся, с кольцами, свадебным костюмом и чемоданом вещей. И с очень скромной суммой денег, которая не предполагала ни весомой доли в свадебных расходах, ни финансовой «подушки», которая, по идее, должна иметь место, пока не найдешь новую работу.

Меня сей момент немного напряг, но потом я устыдилась своих мыслей. Значит, я уговорила его бросить работу, дом и родителей, переехать ко мне, вместо того, чтобы мне ехать к нему, а теперь в карман к нему заглядываю? А по поводу затрат на свадьбу, так с его стороны предполагалось только присутствие его родителей и пары друзей, так что логично, что большую часть расходов должна взять на себя именно я. Пристыдила себя и успокоилась. И мы начали приготовления к свадьбе. Денис, к слову, показал себя молодцом, помогал мужскими руками где нужно было, и без слов упрека терпел иногда чересчур менторские замашки моей мамы.

И вот долгожданный день свадьбы настал. И все в этот день было наперекор и вопреки. К Денису на свадьбу никто не приехал. Ни родители (отец заболел), ни друзья (изменились планы). С самого утра мы все переругались из-за дэдлайна, машина, которая должна была везти нас в загс, опоздала, а когда мы наконец добрались до загса, выяснилось, что я забыла квитанцию об оплате какой-то там пошлины, которую нам обязательно почему-то говорили привезти. Работница загса скорчила недовольную мину, и всем своим видом показывала, что расписывать нас без этой злосчастной бумажки она вообще-то не должна, но все же сделает нам одолжение. Нервы мои начали сдавать, но с трудом слезы я все же сдержала.

С грехом пополам расписались, друзья мои старались сглаживать неприятные моменты, подшучивая, что это-мол, тринадцатое число всё виновато. Потом поехали гулять, фотографироваться, и настроение вернулось. По дороге домой мы купили огромную болванку салюта, который, как Вы уже догадались, я безумно люблю. Вроде все начало как-то устаканиваться, но…

Моя собственная свадьба стала самой скучной, однообразной и унылой из всех свадеб, на которых мне довелось побывать. Музыкальный центр, который еще предыдущим днем был успешно проверен, в какой-то момент отказался нормально работать. Когда гости захотели поорать песни в караоке, оказалось, что диск с песнями бесследно пропал, хотя вот вчера только был отложен на самое видное место. Друзья откровенно скучали. И только маминым подругам было хоть немного, но весело. Они у неё замечательные. -))) Даже салют не спас этот провальный вечер. Хотя, может, он был таким только для меня? Мой новоиспеченный муж пил, ел и веселился за двоих, и по нему не видно было, что он считает свадьбу неудавшейся…

В свадебное путешествие мы по тем же финансовым причинам не поехали, и сразу же после свадьбы окунулись в бытовуху и будни.

Денис начал искать работу, я старалась помогать ему, чем могла, но у нас ничего не получалось. Работа, которой, в общем-то в нашем городе было полно, упорно не находилась. По каким-то неизвестным мне причинам с каждого собеседования он приходил с нулевым результатом. Я не отчаивалась, ведь у меня же есть две работы! Вспоминаю сейчас эпизод из «Все ненавидят Криса», когда Матрена не могла задержаться ни на одном месте, потому что «мне вообще начхать, у моего мужа две работы!» Вот и я чувствовала себя вот этим мужем.

Обязанностей у меня на работе было реально много, уходила я засветло, возвращалась домой, когда стемнеет, а Дениска в это время был один дома…

Вскоре после свадьбы мы все-таки поехали к нему на родину, в гости к родителям. Не буду подробно описывать это знакомство, все было нормально, родители оказались довольно милыми людьми и по-хорошему ко мне отнеслись. Вот только от них я узнала, что, оказывается, Денис-то наш закодирован от алкоголизма, и пить ему нельзя было от слова вообще. А он-то мне не признался, мы пили с ним вино на романтических ужинах, на свадьбе он вообще оторвался по-полной… Я была в шоке. Получается, что я виновата в том, что он сорвался…

Ну что ж, сделанного не воротишь. Вернулись мы домой и стали жить – поживать дальше. И вскоре началось….

К моменту моего возвращения с работы я начала неизменно заставать его пьяным. Зачастую в говно. Нажравшись, он с регулярным постоянством начал устраивать мне сцены ревности, мол, это я не на работе вкалываю, а по мужикам, блядища, таскаюсь.

Сначала это был просто словесный понос. А дальше начался лютый трэш. Каждый, блять, вечер, меня ждали яркие показательные выступления. За день, пока я была на работе, вылакав не знаю сколько, Дениска накручивал себя, придумывал какие-то несуществующие мои провинности, врал, что ему про меня рассказали что-то нехорошее. Это при том, что он ни с кем не общался… А к моему приходу с работы начинался театр одного актёра. Дениска убедительно душил себя резиновым шлангом и картинно падал в обморок. А я его откачивала, плакала и просила прощения за несуществующие грехи. Затем в ход пошли угрозы вскрыть себе вены. Он хватал нож и убегал на улицу, а я его догоняла, останавливала, и опять плакала и извинялась… В один вечер вены он себе все-таки порезал, несильно, конечно, как он сам потом сказал, «хотел только напугать». Но кровищи было много. Однажды ночью на кухне он поджег веник, пришел и спокойно лег спать. У меня все-таки очень хороший ангел-хранитель. Я проснулась, почувствовала запах горелого и вовремя потушила. В очередной приступ ревности Дениска сорвал с меня обручальное кольцо и вместе со своим выбросил в печь.

Мне начинало казаться, что я понемногу схожу с ума, что это все не со мной происходит… Гордость и стыд не позволяли мне рассказать никому, ни родным, ни друзьям, что творится в моей такой молодой ячейке общества.

И только, когда он начал поднимать на меня руку, терпение моё лопнуло. Я купила ему билет домой, и выгнала. Сделать это было невероятно тяжело, и морально, и физически (он просто не хотел уезжать и всячески сопротивлялся), но я сумела. Развелись мы через суд только через полтора года. А в реале и полугода не прожили. Вот такой была моя свадьба и семейная жизнь. От неё не осталось ни  фотографий свадебных, ни колец обручальных, ничего, кроме сломанной психики.

Чёрт, как, оказывается, тяжело это вспоминать. Написать можно еще много, но я не буду.

Если коротко – я сломалась. Сломалась после неудачного замужества, после огромного всепоглощающего горя, которое случилось в нашей семье вскоре после этих событий. Три года я вычеркнула из своей жизни. Была депрессия, потом тяжелая болезнь, после которой я чуть не осталась инвалидом. Только то, что я, оказывается люблю жизнь - даже такую, какая была у меня - дало мне силы подняться с колен. И я поднялась. Сейчас ценю то, что есть у меня сейчас – работа, родные, подруги и знакомые, солнышко за окном, и возможность ходить без трости.

Вот и все, мои дорогие! Спасибо огромное Пикабу, за то, что у меня была такая возможность – рассказать все. Как будто в поезде с незнакомым попутчиком поговорила. Счастья Вам, обитатели вселенной Пикабу, мира и согласия с самими собой, и здоровья крепкого!