Solldat

Следующий отрывок взят из романа "Противостояние" 1990 года, описывающего пандемию супергриппа со смертностью 99.4%.

– Мы сами можем довести до конца уничтожение нашего вида, – ровным голосом ответил Бейтман. – Не сразу, потому что сейчас мы рассеяны по свету. Но человек – животное стадное, социальное. Вероятно, мы начнем собираться вместе, хотя бы для того, чтобы поделиться историями о том, как мы пережили «великую чуму» тысяча девятьсот девяностого года. Большинство таких сообществ будет представлять собой примитивные диктатуры, возглавляемые маленькими царьками. Избежать этого можно только при очень большом везении. Несколько сообществ могут быть просвещенными, демократическими, и я даже скажу вам, что именно потребуется для создания такого сообщества в конце двадцатого – начале двадцать первого века: достаточное количество технически грамотных людей, которые смогут вновь зажечь свет. У нас же не последствия атомной войны, когда все лежит в руинах. Техника в исправности, ждет, чтобы кто-то пришел, кто-то умелый, знающий, как протереть свечи и заменить несколько сгоревших предохранителей. Вопрос в том, сколько осталось людей, разбирающихся в технике, которую мы все воспринимали как должное.

Стью отпил пива.

– Вы так думаете?

– Уверен. – Бейтман тоже сделал глоток, наклонился к Стью, мрачно ему улыбнулся. – А теперь позвольте мне обрисовать вам гипотетическую ситуацию, мистер Стюарт Редман из восточного Техаса. Допустим, у нас есть сообщество А в Бостоне и сообщество Б в Утике. Они знают друг о друге, и каждому сообществу известно об условиях жизни в другом. Группа А в хорошей форме. Они живут в Бикон-Хилл, купаются в роскоши, потому что один из их членов оказался ремонтником «Кон эд». Знаний этого парня вполне достаточно, чтобы вновь запустить электростанцию, обслуживающую Бикон-Хилл. Знать главным образом нужно одно: какие повернуть рубильники, чтобы вывести электростанцию в рабочий режим после автоматического отключения? Как только станция входит в рабочий режим, дальше все делает автоматика. Ремонтник может научить других членов группы А, какие рубильники надо поворачивать и за какими приборами следить. Турбины работают на нефти, которой вокруг полным-полно, потому что практически все, кто раньше ее использовал, отправились к праотцам. Так что в Бостоне электричество льется рекой. Есть тепло, чтобы уберечься от холода. Есть свет, чтобы почитать с наступлением темноты, есть холодильник, чтобы пить виски со льдом, как и положено цивилизованному человеку. Если на то пошло, жизнь там чертовски близка к идеальной. Никакого загрязнения окружающей среды. Никаких наркотиков. Никаких расовых проблем. Всего вдоволь. Никаких денег и никакого бартера, потому что товары, пусть и не услуги, под рукой, а с учетом радикально уменьшившейся численности населения их хватит на три столетия. Если использовать социологические термины, эта группа, в силу сложившихся условий, вероятно, станет коммуной. Никакой диктатуры. Почвы для создания диктатуры – нищеты, неуверенности в завтрашнем дне, нехватки самого необходимого – просто нет. Вполне возможно, что Бостоном будет вновь управлять городское собрание.

А теперь возьмем сообщество Б в Утике. У них нет человека, способного запустить электростанцию. Все технари мертвы. Им потребуется много времени, чтобы понять, как что работает. А пока ночью им холодно (и зима близится), они едят из консервных банок и чувствуют себя абсолютно несчастными. Сильный человек берет власть. Они рады, что он у них есть, потому что растерянны, и больны, и замерзают. Пусть он принимает решения. И разумеется, он принимает. Посылает кого-то в Бостон с вопросом: не пришлют ли они своего драгоценного ремонтника в Утику, чтобы тот запустил их электростанцию? Альтернатива – долгий и опасный поход на юг, чтобы провести зиму там. И что делает сообщество А, получив такое послание?

– Направляет своего ремонтника? – спросил Стью.

– Во имя яиц Иисуса, нет! Ему не дадут пойти, даже если он захочет, и скорее всего так оно и будет. В постгриппозном мире техническое ноу-хау заменит золото в качестве идеального средства обмена. И если оперировать этими категориями, сообщество А – богатое, а сообщество Б – бедное. Что же делает сообщество Б?

– Полагаю, отправляется на юг, – ответил Стью, потом улыбнулся. – Может, даже в восточный Техас.

– Как вариант. Или грозит бостонцам атомной боеголовкой.

– Правильно, – кивнул Стью. – Они не могут запустить свою электростанцию, но уж пульнуть ракетой по «Бобовому городу» для них – сущий пустяк.

– На их месте я бы с ракетой заморачиваться не стал. Постарался бы понять, как отсоединить боеголовку, а потом отвез бы в Бостон в универсале. Как думаете, получилось бы?

– Будь я проклят, если знаю.

– Даже если не получится, кругом полным-полно обычного оружия. В этом все дело. Оно просто лежит, дожидаясь, когда его подберут. А если технари есть и в сообществе А, и в сообществе Б, у них может возникнуть ядерный конфликт из-за религиозных, территориальных или даже ничтожных идеологических разногласий. Подумайте только, вместо шести или семи мировых ядерных держав мы можем получить шестьдесят или семьдесят прямо здесь, на территории Соединенных Штатов. Будь ситуация иной, драться бы стали, я в этом уверен, камнями и утыканными гвоздями палками. Но факт остается фактом: солдаты ушли, оставив все свои игрушки. Об этом даже думать страшно, особенно после того, что уже произошло… но, боюсь, такое очень даже возможно.

На новостном сайте нашел ссылку на тест. Расположен он на сайте everbly.com

Программисты данного сайта просто бездельники и дармоеды. Вот, глядите на это безобразие.

Детство Андрея прошло в СССР. Он учился в школе, и твердо знал, что живет в самой лучшей стране, получит лучшее образование в мире и будет работать на очень важной работе. Но когда ему было 13, союз рухнул. Доучиваться пришлось уже в другом мире. Хорошо, учителя остались старые, советской закалки. Андрей много читал. В СССР было мало развлечений по сравнению с сегодняшним днем. Два канала по телевизору, и никакого интернета. Были салоны компьютерных игр по 15 копеек за минуту. Перечитав всю домашнюю библиотеку к 10 годам, включая Ремарка и Дюма, он начал шерстить городские библиотеки.

Тем временем в стране люди перестали получать зарплату. Заработать стало можно только на рынке, где мама продавала семечки. Отец, запойный пьяница, после развода появлялся только попросить на бутылку. В 15 лет Андрей начал разгружать корабли, везущие печенье и жвачку из Турции в Украину. В 18 устроился кондуктором в троллейбус. Отслужив в армии, пошел на завод рабочим. Его ждал университет, но надо было кормить семью. 90-е прошли, начали работать некоторые заводы. В 2002-м он встретил прекрасную девушку, на которой женился спустя несколько лет. Он работал на заводе, жена работала в банке кассиршей. Она как раз закончила университет, но специалисты по организации производства без опыта работы да еще и женского пола оказались никому не нужны. Андрей продолжал много читать, но это происходило уже по инерции. Из всех жанров осталась только фантастика, где великие герои рушили империи. Отрываясь от книги, он возвращался в этот мрачный мир, где завтра опять за станок, таскать тяжелые детали, и послезавтра, и так без конца до конца. Года летели, старшему сыну было уже 10, а самому Андрею уже 40. Лет пять назад они с женой хотели завести второго ребенка, и перестали предохраняться. Ребенок не заводился. Он появился совершенно неожиданно, когда Андрею стукнуло уже 41. Это все изменило. Дело в том, что наш Андрей пристрастился, выйдя с работы, выпивать по одной- две баночки пива. Он выходил с грохочущего завода, из беготни и аврала срочных заказов, сидел, наслаждаясь тишиной стоянки, смотрел стрим с ютуба, или читал, и несколько забывался, терял ощущение времени, перед тем как прийти домой и окунуться опять в шум, теперь не заводской, а детский. Но с появлением второго ребенка денег стало опять не хватать. И тут он понял, что всё кончено. Все, что будет до конца жизни, это чертов завод, боль в спине, шум и пыль. И даже пива теперь не выпить после работы! Жена ворчала, что он приходит "пьяный". Он помнил своего отца, который реально бухал, и ему было смешно, что она считает его пьяным после пары пива. Но она не хотела ничего слушать. Когда же денег не стало, пришла депрессия. Он вдруг осознал, что из гражданина СССР, бывшего хозяином необъятной родины, он стал рабом, работающим за еду.

Конец наступил как-то очень быстро. Жене надоела вечно насупленная рожа. Его давно ничего не радовало. Ее тоже можно понять. Выходила она за веселого молодого парня, а этот депрессивный тип ей совсем не нравился.

Жена сказала, чтоб подыскивал себе квартиру, и выселила его из семейной спальни в салон.

Смысла продолжать эту жизнь не было. Страховка жизни должна сделать его семью обеспеченной. Он вспомнил Мартина Идена, которого читал в далеком детстве, и мало что тогда понял. Но сейчас он понял, что надо делать. Приехал на пустой зимний пляж. Серое небо над серыми волнами. Не раздеваясь, он вошел в воду и поплыл. Так далеко, насколько хватит сил. Когда силы кончатся, он просто пойдет ко дну. Несколько минут смертной муки, и он наконец обретет тот покой, которого ему так не хватало.

На работе выдают противопыльные маски. Объясните начальникам разницу между вирусом и пылью.

Вспомнил свою историю. Зрение начало падать в начальной школе, а то и раньше. Помню, как впервые одел очки, и увидел стопсигналы машин сквозь снегопад. Красное на сером, очень красиво.

Лет в 20 перешел на контактные линзы, потом опять на очки, и так меняю раз в три - четыре года систему, то очки поношу, то опять линзы куплю. Зрение у меня -4.5

Года три назад у меня появилась небольшая, но сумма денег. И решил я осуществить давнюю мечту, сделать лазерную коррекцию. Была выбрана одна из лучших клиник страны, Асута оптик. Мне сделали анализы в филиале недалеко от дома, все хорошо, назначили очередь на операцию, но уже в главном филиале, в соседнем городе. Надо брать выходной и ехать.

Приехали с женой в клинику. Мне проводят еще одну проверку глаз. Следующий кабинет - оплата. Подарили солнечные очки, типа оденешь, когда выйдешь. Сижу жду очереди на прожиг. А самому что-то мерзковато, представил себе, как роговицу вскрыли и подняли как консервную крышку, и жгут там хрусталик. Фуу.

И вот, когда я следующий заходить прожигаться, подходит медсестра, и говорит, все отменяется. Оказалось, последняя проверка выявила тонкое место в роговице. "Ты в детстве левый глаз не травмировал?"

И я блин вспоминаю, что в 82 году, когда мне было 4 года, я получил в глаз железный прут. Подошел сильно близко к качелям, а качели были железные.

Доска висела на четырех прутах, и один был обломан и обмотан вокруг второго, и конец просто торчал вперёд. На него я наткнулся. Глаз не пострадал, но трещина в роговице осталась, и вылезла только сейчас, в виде противопоказаний к операции.

Деньги вернули на месте, но с мечтой об операции пришлось распрощаться. Я пошел и купил очень крутые очки со всякими напылениями и оправой Ray Ban.