Прогуливаясь по Гороховой улице в центре Петербурга, можно увидеть одну любопытную мемориальную доску:
Этот адмирал сыграл важную роль в присоединении Крыма к России. И накануне Дня ВМФ России уместно вспомнить об этой истории. Но начнем по порядку.
Российская императрица Екатерина II, завоевав Крым в 1777 году утвердила на престоле Крымского ханства хана Шаги-Гирея. Высокая Порта с потерей Крыма смириться не могла, и султан Абдул Гамид I, воспользовавшись военной преимуществом на Черном море, решил без объявления войны напасть на российские войска, высадить десанты и, вернув Крым и Кинбурнской косе (длинная полоса, которая отделяет Днепровский лиман от Черного моря - ИП), восстановить господство Высокой Порты. В августе 1787 Абдул Гамид I решил реализовать свои планы.
Российский Черноморский флот был слабее турецкого. Екатерина и Потемкин, командовавший войсками на юге Украины и в Крыму, об этом знали. Выход был один: на российской стороне, в Черном море, должны были воевать каперы, которые могли бы, повредив морские коммуникации Высокой Порты в Черном море, отрезать турецкие крепости на Дунае и в устье Днепра от поставок войсками, оружием и боеприпасами.
Екатерина своим указом дала Потемкину выдавать лицензии на каперство, а сама написала посольствам в Западную Европу: искать знаменитых корсаров и немедленно приглашать их на российскую государственную службу на Черное море.
Джон Пол Джонс, капер и основатель флота США, портрет 1780-х.
Кто же такие были каперы, корсары, аматоры, как их называли тогда в Европе и Америке?
Это были частные лица, которые с разрешения воюющего государства снаряжали за свой счет суда и корабли, нанимали команду и нападали на торговые и военные суда противника, действуя как настоящие пираты: грабили, брали добычу, захватывали суда. Треть захваченного оставляли себе, а две трети передавали государству, наняла их для каперства.
Первым российским капером на Черном море стал греческий "морской волк", капитан Спирос Рицардопуло, который оснастил и вооружил яхту "Пчела". После него были и другие, в том числе и российский капитан I ранга, будущий флотоводец и адмирал Алексей Сенявин.
Таким образом, прежде чем турецкий флот начал военные действия, российские корсары воцарились на Черном море. Однако у них не было координатора, корсара со стажем. Им должен был стать Пол Джонс - Черный Корсар, на которого вышел российский посол в Париже.
Пол Джонс
4 июля 1776 конгресс Северо-американских колоний, восставших против владычества Великобритании, принял проект депутатов от штата Вирджиния, который впоследствии получил название «Билль о правах человека". Этот день народ США считает началом своей государственности и независимости.
Как писал впоследствии в своих мемуарах Поль Джонс, принятие этого документа подтолкнуло его, 29-летнего капитана эскадры, занимавшегося работорговлей, покинуть этот бизнес, предложить свои шесть корсарских судов в распоряжение конгресса и попросить лицензию на каперство. Предложение молодого капитана принято, и именно с тех пор берет начало флот США - самый мощный в мире.
Человек, вошедший в мировую военно-морскую историю как Пол Джонс, родился в горах Шотландии в 1747 году. Его старшего брата, промышлял работорговлей, арестовали вместе с фрегатом, его судил английский суд и приговорил к каторге в Австралии вместе со всем экипажем. Но по дороге ему удалось освободиться, вернуться, захватить свой старый фрегат и уйти на нем к берегам восточного побережья Северной Америки.
Брат будущего Черного Корсара купил землю в колонии Вирджиния и занялся земледелием, достиг определенного благосостояния, стал уважаемым плантатором. Он написал письмо в Шотландию, в котором просил Пола приехать и быть его наследником, потому что чувствовал, что жить ему осталось недолго.
Пол Джонс решил оставить Шотландию, где вся его жизнь была посвящена морю: тринадцатилетним он юнгой пошел на судно, через пять лет стал старшим помощником капитана, а в 21 год - капитаном и владельцем трех судов, негласно промышляли работорговлей.
В 1772 году Пол Джонс бросил якорь в гавани Филадельфии, и 1773-го, после смерти старшего брата, унаследовал его плантацию. Как свидетельствовал в своих мемуарах Поль Джонс, перед смертью брат просил оставить работорговлю, и Пол торжественно обещал сменить имя и отречься от своего позорного бизнеса.
Уладив дела на плантации брата, продав свои суда и распустив команды, в декабре 1775 Пол купил бриг "Альфред", оснастил его за свой счет, поднял на нем флаг конгресса и вышел в море.
Флаг Конгресса, который поднял на своем корабле Пол Джонс, считается первым государственным флагом США
В то время, как Пол Джонс спускался по ступенькам, исходя из конгресса с патентом на корсарство в кармане, на его счету было уже 15 захваченных английских торговых судов, а к "Альфреда" добавился еще и бриг "Провиданс". В 1777 году его эскадра состояла уже из трех каперов. Держа свой контр-адмиральский флаг на шлюпе «Рейнджер», американский адмирал прорвал блокаду британских фрегатов и решил искать счастья у берегов Англии. Там к нему присоединились еще три судна.
Франция благосклонно относилась к конгрессу, адмирал получил базу в Дувре. Там он сдавал две трети захваченной добычи представителям конгресса при американском консульстве, набирал новые экипажи в кабаках Дувра и Бреста, вооружал французскими пушками захваченные британские суда и вновь шел на коммуникации противника.
Он решил ударить по северным портам, где формировались караваны в Северную Америку. 1778 году он атаковал ночным десантом Вайтхевен - город, в котором он начинал карьеру моряка - поджег караван, который там стоял, и, взяв богатую добычу (на судах каравана должны были везти жалованье британскому экспедиционному корпусу в Америке), вошел в Дувр. За эту молниеносную операцию адмирала прозвали Черным Корсаром.
В августе 1779 Пол Джонс получил официальный чин капитана I ранга, под его руководством было уже пятнадцать судов объединенной американо-французской эскадры. В декабре того же года эскадра атаковала британский военный порт Ливерпуль. Десант высадить не удалось, но для британской торговли последствия были ужасны.
Пол Джонс - пират. Британская карикатура конца XVIII столетия.
Приказом первого лорда Адмиралтейства все британские порты закрыли, поставки экспедиционных войск в Америке прекратилось, голодные экипажи британских фрегатов были на грани бунта. Лорды Адмиралтейства, прекратив поставлять английские части в Америке, вплотную занялись Полом Джонсом, но тот был неуловим.
В 1782 году он захватил британский корвет, который шел в Англию с золотом и пряностями, и отдал золото Конгресса через американского посла в Париже. Там его принял король Людовик XVI, вручил золотую шпагу с бриллиантами и орден Святого Людовика.
Английский экспедиционный корпус, не получая снабжения, под напором американских инсургентов пошел на мировую, и 1783 конгресс праздновал победу. А Пол Джонс остался без работы, потому что 1785 Франклин объявил о запрете каперства. Он поселился в собственном доме в Париже под охраной чернокожих слуг.
Слава Пола Джонса докатилась и до Петербурга. Екатерина II поняла, что на Черном море адмирал-корсар нужен как воздух, и российский посол при Людовике XVI, Иван Смолин (Симолин) получил срочное указание пригласить его на российскую императорскую военно-морскую службу.
Фрегат - основная ударная сила турецкого флота в Черном море. Огромный, скоростной, с мощной артиллерией ... но Днепровский лиман слишком мелок для таких судов.
Черный Корсар приехал в российскую столицу 23 апреля 1787. Екатерина II сразу же удостоила аудиенции шотландского "морского волка", которого ей представил французский посол граф Сегюр. Из рук Екатерины Поль Джонс получил патент на чин контр-адмирала с ее собственноручной подписью, но на имя француза Павла де Жовеса. Под этим именем он и прибыл вскоре в распоряжение Григория Потемкина - командовать парусной эскадрой в Днепровско-Бугском лимане.
К этому императрица решила и вопрос противодействия задунайским запорожцам, которые нашли убежище во владениях турецкого султана. Им должен был противостоять Сидор Белый со своими "верными казаками".
Императрица утвердила Сидора Белого кошевым Войска верных казаков, разрешение на формирование которого был подписан 27 февраля 1787. В армии насчитывалось 7 тыс. Бывших запорожцев, причем половина была под командой Захария Чепиги, составляя казацкую конницу, а морскими казаками руководил генеральный судья Антон Головатый.
Казацкий флот из пятидесяти чаек получил название Черноморской казацкой флотилии, которая перешла в оперативное подчинение начальника Лиманского гребной флотилии контр-адмирала Карла-Генриха-Отто принца Нассау фон Зигена.
Боевое крещение Войско верных казаков приняло в сражении у Кинбурнской косы 1 октября 1787, где российская армия под командованием Суворова добилась блестящей победы над турками. В честь победы этого императрица повелела отчеканить 190 медалей с надписью "Кинбурн 1 октября 1787».
Битва при Кинбурне 1787 года. Турецкий флот переплыл Днепровский лиман и высадил из Очакова (на рисунке слева) десант, который начал рыть траншеи, чтобы подобраться поближе к крепости Кинбурн. Турецкие корабли тем временем отошли, чтобы у десантников не было соблазна бежать, и начали обстрел укрепления из пушек.
Суворов, дождавшись, пока турки подкопаются поближе к крепости, атаковал янычар пехотой, а казацкая конница, пройдя вдоль черноморского берега косы (справа), напала с фланга. Десант был сброшен в лиман.
Лиманское побоище
Бой за Крым на Кинбурнской косе должна была выиграть, по расчетам султана Абдул Гамида I, Черноморская эскадра, которую он начал готовить с привлечением иностранных специалистов. Эскадра вышла из Босфора 23 апреля 1788 под командованием капудан-паши (адмирала) Эсски-Гуссейна по прозвищу Крокодил морских сражений.
В нее входило: 12 линейных кораблей, 13 фрегатов, две бомбардирские барки, две галеры, 10 бомбардирских шлюпов и канонерских мореходных лодок и шесть брандерами, а также 20 флейтов с десантом морской пехоты и 20 тыс. Солдат и офицеров, только треть которых были турецкими пехотинцами, остальные - наемниками, завербованными на подвластных Порте территориях (только греков было около 4 тыс.).
На парусных кораблях и судах было несколько сотен английских матросов и офицеров, артиллеристов, советником капудан-паши был британский контр-адмирал.
Эскадра вышла в Черное море с соблюдением строжайшей тайны, но выход ее разоблачили. 1 мая того же года российские корсары атаковали и взяли на абордаж два турецких торговых судна. Одно из них отвели в Севастополь, и пленные купцы поведали о выходе в море капудан-паши.
Севастопольский флот был слаб, и Потемкин приказал привести в боевую готовность Лиманскую гребную и парусную эскадры, а также Черноморскую флотилию Антона Головатого. Между тем капудан-паша продолжал двигаться в Очаков. Но примерно в 60 милях от Босфора эскадру догнал поздний весенний шторм и повредил несколько линкоров. Эсски-паша должен был вернуться назад.
10 мая эскадра вновь покинула Босфор, а 20 мая 1788 бросила якорь в зоне видимости стен Очакова. Дозором в направлении лимана направлены гребные суда.
Приход турецкой эскадры в гавани Очакова наблюдали две дозорные шлюпки российской Лиманского эскадры. Одной из них командовал капитан II ранга, немецкий моряк на русской службе Христофор Остен-Сакен. Когда он попытался прорваться через фронт турецких галер, перехватить его вышли еще четыре турецких судна.
Днепровский лиман - поприще военных действий 1788 - из космоса. Красная точка - Очаков (правый берег лимана), желтая - Кинбурнская крепость (левый берег лимана, между лиманом и Черным морем). Между ними видно крапинку острова Березань
Христофор Остен-Сакен, поняв, что его хотят взять в плен, приказал команде идти на шлюпках к берегу, а сам спустился в кают-камеру, чтобы подорвать бочки с порохом в тот момент, когда турки подойдут вплотную и ступят на палубу его корабля. Через несколько минут прогремел страшный взрыв.
Подвиг капитана Остен-Сакена увековечили лишь через 120 лет, когда в состав флота вошел эскадренный "Капитан Остен-Сакен», построенный на верфях Николаевского завода, а 29 апреля 1918 миноносец одним из первых поднял военно-морской украинский флаг по приказу контр адмирала Михаила Саблина.
Взрыв шлюпа возвестил о приходе турецкой эскадры в гавань Очакова. Это означало, что вскоре следует ожидать атаки капудан-паши Эсски-Гуссейна.
Очаковская крепость (справа) в конце XVIII века. Слева - укрепление острова Березань, расположенного в устье Днепровского лимана, между Очаковом и Кинбурном (сама Кинбурнская коса левее, и на рисунок не поместился).
Утро было тихим и мирным, ветер с моря гнал воду в лиман, с ветром шел туман, в тумане - авангард эскадры Крокодила морских битв капудан-паши Эсски-Гуссейна. По скампвеи контр-адмирала Нассау-Зигена - большими парусно-весельными судами с морской пехотой на борту и очень слабой артиллерией - в глубине лимана разместились чайки Антона Головатого, далее - каперы Черного Корсара. В авангарде Эсски-Гуссейна под парусами шла его гребная флотилия, которая должна была обеспечить прорыв основного, ударного ядра эскадры Крокодила морских битв в лиман. Ветер не давал скампвеям отправиться на встречу с турецкими галерами. Принц решился на уход за ветром.
Однако для отхода вглубь лимана скампвеям нужно было развернуться; и этот очень сложный в условиях боя "поворот все вместе" требовал не только синхронно-четких действий, но и времени, которого в Нассау-Зигена не было. Ситуация стала критической с того самого момента, когда линейные корабли и фрегаты Эсски-паши открыли навесной артиллерийский огонь, метая из своих пушек бомбы через свою гребную флотилию на российские скампвеи. Поражение стало очевидным.
Скампавея - большой и медленный десантное судно, с минимальным артиллерией и изрядной осадкой
То, что произошло через считанные секунды в лимане, не предусматривалось никакими военно-морскими инструкциями того времени.
Это было как гром среди ясного неба и, пожалуй, капудан-паша, стоя на капитанском мостике своего флагмана, проглотил язык: по его эскадру на веслах летели по лиману пять десятков запорожских чаек и на длинных фалах влекли за собой скампвеи принца Нассау-Зигена .
Они уже проскочили заградительный огонь турецкого главного калибра, прорвали строй турецких галер и входили в зону, где турецкие пушки были бессильны. Отозвалась казацкая малокалиберная артиллерия. Ситуация резко изменилась в пользу противника, и капудан-паша отдал команду подготовиться к отражению абордажной атаки.
Когда Антон Головатый, командующий казацкой гребной флотилии, оценил ситуацию, он понял: единственный выход избежать поражения - идти вперед и тянуть за собой скампвеи. Он отдал команду, чайки выскочили линии скампвей, задели их и потащили к турецким главных сил, мушкетным и фальконетным огнем продираясь через гребную турецкую флотилию авангарда Эсски-паши. Прикрыл этот маневр дым от выстрелов турецкой эскадры, его ветер относил в сторону казаков.
Запорожский адмирал знал, что вот-вот ветер изменится, надует паруса скампвей и каперов Черного Корсара, погонит воду из лимана в Черное море, турецкая эскадра сядет на мель лимана и станет легкой добычей российской морской пехоты, сабель и пушек флотилии Черного Корсара.
Капудан-паша приказал отходить, но опоздал - ветер гнал воду из лимана, и три турецких фрегата, ударившись медными днищами о камни, крепко сели на мель. На их борта полетели абордажные крюки и лестницы, на палубах появилась российская морская пехота и казаки, и завязался рукопашный бой. С невероятными усилиями капудан-паше удалось вывести свою эскадру из боя. Каперы Поль Джонса довершили разгром, с фланга ударили по противнику скампвеи и шлюпа бригадира Алексиано.
Дело было выиграно окончательно. Поль Джонс приказал спустить шлюпки и подобрать из воды турецких моряков. Смеясь над "сострадательным корсаром", принц Нассау-Зиген направил на турецкие фрегаты, которые сели на мель, горящие брандеры: фрегаты сгорели, что вызвало большое недовольство каперов и казаков, потому что корабли можно было с мели снять, отремонтировать и отнести к флотилии Поля Джонса .
Эсски-Гуссейн, кроме трех фрегатов, потерял канонерская лодка, шебеку, 500 человек убитыми и затонувшими, 1000 человек взятых в плен.
Казацкая чайка, реконструирована по образцу XVIII века. Небольшое (трудно попасть), высокоманевренное судно с минимальной артиллерии, зато с отчаянными десантниками и мелей не боится.
Вечером в каюте Поля Джонса шла горячая дискуссия: принц обвинял адмирала в том, что тот не преследовал врага, который отходил в Очаков. Невозмутимый шотландец указывал: если турецкие суда садились на мель, то с таким же успехом сесть на мель мог и он. И, в свою очередь, спрашивал Нассау-Зигена, во сколько он оценивает сожженые по его приказу турецкие фрегаты и когда отдаст эти деньги каперам. Собеседники разошлись, недовольные друг другом, позднее принц оклеветал корсара в письме Потемкину.
16 июня в 12.00 флагман турецкой эскадры вошел в лиман. Турецкий адмирал напоролся на те же грабли - в настоящее время начался отлив, и 64-пушечный флагман сел на мель. Его окружили фрегаты, началась артиллерийская дуэль между каперами Поля Джонса и Эсски-пашой.
Запорожцы рванули на чайках к турецкому флагману, который сел на мель, но фрегаты поставили заслон из бомб и ядер. Так продолжалось, пока изменился ветер, флагман снялся с мели, и турки ушли из лимана.
Вечером ботва принца снова доставила его в "Святой Владимир". Нассау-Зиген снова атаковал Поля Джонса своими обвинениями - почему тот не ударил по турецкому флагману, который сел на мель?
Хладнокровный шотландец открыл принцу свой план боя на следующий день, попросив его атаковать турецкую эскадру гребной флотилией во время прилива и заманить турецкие суда на мели. Нассау-Зиген понял: если он реализует план шотландца, то лавры победителя будут у него, потомка принца Оранского.
Наступило утро 17 июня. Эсски-Гуссейн вновь вошел в лиман, все повторилось: вперед на веслах пошли скампвеи Нассау-Зигена, потом он сделал "поворот все вдруг». Капудан-паша увеличил парусность, эскадра летела на встречу с Черным Корсаром.
Когда ветер изменился, каперы развернулись бортами, и страшный залп из трехсот орудий ударил по рангоуту и мачтах кораблей капудан-паши. Били каронад, гладкоствольных пушек, ядра которых были соединены цепью. Мачты и рангоут, паруса и снасти турецких судов обрушились в лиман. Начался отлив, и турецкий флагман сел на мель без мачт и парусов.
Теперь все зависело от морской пехоты Нассау-Зигена: турецкую эскадру можно было брать на абордаж. Но упоенный победой принц послал вновь вперед брандерами, и два турецких линкора загорелись.
Эсски-Гуссейн бросился в лиман, за ним последовали его британские советники, их подобрала турецкая галера. Один из британцев, встречавшийся ранее с Поль Джонсом, увидев его на мостике «Святого Владимира» в казацкой униформе, когда вернулся в Европу, всех уверял, что Поль Джонс стал мусульманином и перешел к русским.
Последний аккорд в бою в Очаковских водах раздался 18 июня. Здесь Эсски-паша потерпел полное поражение при попытке прорваться из Очаковской гавани до Босфора.
Нассау-Зиген стал официальным победителем, был награжден Георгием II степени и вице-адмиральским образом. Но Григорий Потемкин быстро раскусил кичливого принца и попросил убрать от него «немца».
Императрица забрала принца к себе, он стал ее тайным агентом, был послан во Францию и Испанию, но там опозорился.
Тогда его назначили командовать Балтийской гребной флотилией, но и здесь в бою на Роченсальмском рейде 9 июня 1790 он потерпел сокрушительное поражение от шведов под командованием принца Карла Зюдерманландского и с позором покинул Российскую империю. В 1808 году скончался в своем родовом имении.
Пол Джонс оставил службу в России. 1789 он вновь поселился в Париже. К концу года в Эдинбурге вышли его мемуары, послужившие Фенимора Купера и Александру Дюма материалом для написания приключенческих романов. В марте 1792-го в возрасте 45 лет он умер от ран.
Бронзово-мраморный саркофаг с останками Поля Джонса в Военно-морской Академии США. Его круглосуточно охраняет почетный караул.
