RiziiKyi
26К
рейтинг
6 подписчиков
19 подписок
67 постов
18 в горячем
Награды:
Парень, девушка и кот, всё пошло наоборот. (ну не умею я заголовки придумывать)
Встречался с девушкой 3 года, 2 из них жили вместе, снимали квартиру. Когда только съехались, я перевез к нам своего кота, не мог его оставить дома, т.к. родители часто уезжают в командировки и не могут постоянно за ним ухаживать. Девушка любит животных и была только за. Я был рад, что она привязалась к коту, иногда даже в шутку ревновал. Год назад у нас стали часто возникать ссоры, мы ругались по всякой мелочи, и в конце концов стало ясно, что нам лучше расстаться. Когда я пришел забирать свои вещи и кота, она разревелась и попросила начать все заново. Но не из-за любви ко мне, а из-за любви к коту! Оказалось, что меня она давно не любит, но так сильно полюбила моего кота, что не могла меня бросить, потому что тогда я забрал бы кота. Просила даже оставить кота ей, а самому уходить. Конечно я забрал своего любимца с собой, но кмп, ребят, со мной жили только из-за кота!!!
Хаски маленький турист
Уставший щенок хаски дрыхнет в рюкзаке
Уж не Oblomoff ли это задолбался?
Я автор кулинарного блога, и меня регулярно пытаются задолбать.
Сильнее всех задалбывают горе-рекламодатели — вернее, горе-пиарщики рекламодателей. В верхнем посте моего блога чётко и понятно написано: проплаченных рекламных постов и джинсы я не делаю, но могу написать честный отзыв, если вы пришлёте товар на тестирование (исключение одно — официальный спонсор блога, который предоставляет технику и место для фотосъёмки, об этом там тоже написано). Каждый второй начинает разговор с фраз: «Мы понимаем, что вы не пишете проплаченных постов без проверки, но давайте про нас напишете?» Все эти люди говорят по-русски бойко и без акцента, наверняка имеют какое-нибудь не самое худшее высшее образование, а то и не одно, и почему в таком случае они не могут понять одну написанную русским по белому фразу — неясно. Если всё же договариваемся в итоге о тестировании, их продукция, как правило, оказывается ниже уровня критики: форма для выпечки, у которой этикетка приклеена таким клеем, что отодрать её, не повредив антипригарное покрытие, невозможно; пресс для чеснока, который ломается в процессе первого использования; кухонный молоток, слетающий с ручки при первом взмахе, и так далее.
Вторая категория — некоторые комментаторы. Их много, они разнообразны и изобретательны.
Диванные политологи. С кулинарией вообще никак не связаны. В комменты приходят, чтобы попенять мне на общественно-политическую близорукость: мол, как я могу писать о супах и пирогах, когда в мире происходит такое?! Как правило, после вопроса, почему они хотят прочитать об общественно-политическом именно в кулинарном блоге, отваливаются сами. Если нет, то затыкаются при длительном игноре.
Сами себе диетологи. Приходят либо чтобы возопить, как вредно/жирно то, что я готовлю, либо с претензией, что они приготовили блюдо, внеся диетические корректировки, и получилась в итоге какая-то фигня. Если в рецепте кекса заменить сливочное масло однопроцентным кефиром, сахар — фруктозой, белую муку — овсяными хлопьями, а от разрыхлителя отказаться, удивляться, что получившееся мало похоже на то, что изображено у меня на фотографии, довольно странно, но они каждый раз вполне искренне удивляются.
Лица нетрадиционной кулинарной ориентации. Ведут себя примерно так же, как предыдущая категория, только сосредоточены не на похудении, а на идейных соображениях разной степени упоротости. Соль — яд. Сахар — яд. Белая мука — ужас. Дрожжи — кошмар, печь надо на закваске (объяснить, почему дрожжи в брикете — это плохо и нездорово, а те же дрожжевые грибки в закваске — хорошо и здорово, ни один так и не смог). Картошка с мясом — кошмар с точки зрения раздельного питания. Ложка ликёра в тесте ведёт к вымиранию нации. «Как вы можете есть трупы?!» Вот это вот всё. Агрессивны и имеют склонность гадить в комменты с интенсивностью пулемёта «Максим». Если с диетологами ещё можно как-то разговаривать, то этих — только выжигать напалмом.
Торопыги. Честно пытаются готовить, но рецепт читают по диагонали, пропуская часть компонентов, а описание технологии приготовления (которую я всегда расписываю пошагово) не читают совсем, потому что это долго и скучно. Потом приходят сказать, что фигня мой рецепт, они готовили, и ничего не получилось. После попыток выяснить, что и в каком порядке они делали, и описаний, как надо сделать, чтоб было по-другому, примерно половина возмущается: «Напридумывали тут ерунды, некогда мне так возиться!» — и отваливается, половина благодарит и обещает попробовать иначе.
Сильнее всех задалбывают горе-рекламодатели — вернее, горе-пиарщики рекламодателей. В верхнем посте моего блога чётко и понятно написано: проплаченных рекламных постов и джинсы я не делаю, но могу написать честный отзыв, если вы пришлёте товар на тестирование (исключение одно — официальный спонсор блога, который предоставляет технику и место для фотосъёмки, об этом там тоже написано). Каждый второй начинает разговор с фраз: «Мы понимаем, что вы не пишете проплаченных постов без проверки, но давайте про нас напишете?» Все эти люди говорят по-русски бойко и без акцента, наверняка имеют какое-нибудь не самое худшее высшее образование, а то и не одно, и почему в таком случае они не могут понять одну написанную русским по белому фразу — неясно. Если всё же договариваемся в итоге о тестировании, их продукция, как правило, оказывается ниже уровня критики: форма для выпечки, у которой этикетка приклеена таким клеем, что отодрать её, не повредив антипригарное покрытие, невозможно; пресс для чеснока, который ломается в процессе первого использования; кухонный молоток, слетающий с ручки при первом взмахе, и так далее.
Вторая категория — некоторые комментаторы. Их много, они разнообразны и изобретательны.
Диванные политологи. С кулинарией вообще никак не связаны. В комменты приходят, чтобы попенять мне на общественно-политическую близорукость: мол, как я могу писать о супах и пирогах, когда в мире происходит такое?! Как правило, после вопроса, почему они хотят прочитать об общественно-политическом именно в кулинарном блоге, отваливаются сами. Если нет, то затыкаются при длительном игноре.
Сами себе диетологи. Приходят либо чтобы возопить, как вредно/жирно то, что я готовлю, либо с претензией, что они приготовили блюдо, внеся диетические корректировки, и получилась в итоге какая-то фигня. Если в рецепте кекса заменить сливочное масло однопроцентным кефиром, сахар — фруктозой, белую муку — овсяными хлопьями, а от разрыхлителя отказаться, удивляться, что получившееся мало похоже на то, что изображено у меня на фотографии, довольно странно, но они каждый раз вполне искренне удивляются.
Лица нетрадиционной кулинарной ориентации. Ведут себя примерно так же, как предыдущая категория, только сосредоточены не на похудении, а на идейных соображениях разной степени упоротости. Соль — яд. Сахар — яд. Белая мука — ужас. Дрожжи — кошмар, печь надо на закваске (объяснить, почему дрожжи в брикете — это плохо и нездорово, а те же дрожжевые грибки в закваске — хорошо и здорово, ни один так и не смог). Картошка с мясом — кошмар с точки зрения раздельного питания. Ложка ликёра в тесте ведёт к вымиранию нации. «Как вы можете есть трупы?!» Вот это вот всё. Агрессивны и имеют склонность гадить в комменты с интенсивностью пулемёта «Максим». Если с диетологами ещё можно как-то разговаривать, то этих — только выжигать напалмом.
Торопыги. Честно пытаются готовить, но рецепт читают по диагонали, пропуская часть компонентов, а описание технологии приготовления (которую я всегда расписываю пошагово) не читают совсем, потому что это долго и скучно. Потом приходят сказать, что фигня мой рецепт, они готовили, и ничего не получилось. После попыток выяснить, что и в каком порядке они делали, и описаний, как надо сделать, чтоб было по-другому, примерно половина возмущается: «Напридумывали тут ерунды, некогда мне так возиться!» — и отваливается, половина благодарит и обещает попробовать иначе.
Поправляйся и делай выводы
Ты сейчас на больничном. На работу ты к нам, скорее всего, не выйдешь. Следователь к нам приходил как по расписанию. Он достаточно молчалив, как и твой адвокат, подробности происшествия не разглашают. Мы знаем, что ты жестоко избита. Виктору следователь намекал на неизгладимое обезображивание лица, Тиграну — на выбитый глаз. За подозреваемыми пришли к нам, значит, ты что-то в полиции рассказала. Да, тут у многих есть мотивы.
Я, например, тоже общался со следователем. У меня — железобетонное алиби, которое проигнорировать не получится. Мотив, сама знаешь, у меня есть. Да, я без твоего разрешения распечатал по сетке на твоём принтере десять страниц. Ты знаешь, мне начальник приказал. После обеда я тебе предложил поменять твой б/у картридж на полученный мной новый. Ты ничего не сказала ни мне, ни начальнику. Зато я знаю, что ты насовала скрепок в лоток моего принтера. Да, доказательств у меня нет, но они и не нужны. С меня удержали почти десять тысяч. У меня были основания для мести.
У Лены, кстати, тоже. Я видел ваше столкновение и не сказал бы, что тебя толкали специально. То, что ты упала — следствие законов механики (твои 40 кг тебе плюса не дают), треснувшая юбка — это не умышленный ущерб. А вот отделка стула Лены английскими булавками — это умысел. Причём ясно чей, хотя и недоказуемый. Несколько булавок сломались, застряв в мягких тканях.
Виктор, на которого следователь наседал очень плотно. Я бы тоже, наверное, наседал: Виктор со своей комплекцией может убить тебя с одного удара. Он уронил твой пластиковый контейнер с кашей. Ничего не вылилось и не разбилось, контейнер даже не открылся, а Виктор попросил прощения. На следующий день в его контейнере оказалось кошачье дерьмо.
Гале эти две несчастные скрепки будут сниться, наверное, долго. Да, она взяла их для уходящего клиента с твоего стола, чтобы не бегать через весь офис. Она принесла тебе две своих из такой же казённой коробки. Ты сделала широкий жест («Да ладно!»), а на следующий день Галя пряталась несколько часов, пока не появилась возможность переодеться. Конечно, ты понятия не имеешь, как там оказался картридж с чернилами.
Артём, Вика, обе Тани, Джафар, Митя, Тигран — у них тоже возникали к тебе вопросы. Оголённая проводка силового кабеля, короткое замыкание в удлинителе, какая-то гадость в бутылке с минералкой, разбитое яйцо в сумке… У нас многие общались со следователем, но, насколько я понимаю, доказательств причастности кого-то из нас нет. Мой знакомый в следственном комитете сказал, что следствие по твоему делу приостановлено и его готовы списать в «глухари».
Ты так отстаивала свою неприкосновенность и суверенитет! Говорить с тобой было бесполезно. Думаю, ты считала, что такую маленькую хрупкую девушку никто не тронет. Как видно, ты ошиблась.
Ты умела делать свои дела без следов. «Без доказательств — это клевета», — так ты сказала Тане. Теперь доказательства искал следователь. За два месяца так и не нашёл. Надо же, два месяца без тебя! Мы не разоряемся, хотя, с твоих слов, работала в офисе только ты. Твои обязанности передали Рите (ты её не знаешь). Ничего, всё спокойно. Одалживаем друг другу канцтовары, отмечаем малярным скотчем пакеты «не для угощения», решаем вопросы собственности переговорами. А ты? Ты поправляйся и делай выводы.
Я, например, тоже общался со следователем. У меня — железобетонное алиби, которое проигнорировать не получится. Мотив, сама знаешь, у меня есть. Да, я без твоего разрешения распечатал по сетке на твоём принтере десять страниц. Ты знаешь, мне начальник приказал. После обеда я тебе предложил поменять твой б/у картридж на полученный мной новый. Ты ничего не сказала ни мне, ни начальнику. Зато я знаю, что ты насовала скрепок в лоток моего принтера. Да, доказательств у меня нет, но они и не нужны. С меня удержали почти десять тысяч. У меня были основания для мести.
У Лены, кстати, тоже. Я видел ваше столкновение и не сказал бы, что тебя толкали специально. То, что ты упала — следствие законов механики (твои 40 кг тебе плюса не дают), треснувшая юбка — это не умышленный ущерб. А вот отделка стула Лены английскими булавками — это умысел. Причём ясно чей, хотя и недоказуемый. Несколько булавок сломались, застряв в мягких тканях.
Виктор, на которого следователь наседал очень плотно. Я бы тоже, наверное, наседал: Виктор со своей комплекцией может убить тебя с одного удара. Он уронил твой пластиковый контейнер с кашей. Ничего не вылилось и не разбилось, контейнер даже не открылся, а Виктор попросил прощения. На следующий день в его контейнере оказалось кошачье дерьмо.
Гале эти две несчастные скрепки будут сниться, наверное, долго. Да, она взяла их для уходящего клиента с твоего стола, чтобы не бегать через весь офис. Она принесла тебе две своих из такой же казённой коробки. Ты сделала широкий жест («Да ладно!»), а на следующий день Галя пряталась несколько часов, пока не появилась возможность переодеться. Конечно, ты понятия не имеешь, как там оказался картридж с чернилами.
Артём, Вика, обе Тани, Джафар, Митя, Тигран — у них тоже возникали к тебе вопросы. Оголённая проводка силового кабеля, короткое замыкание в удлинителе, какая-то гадость в бутылке с минералкой, разбитое яйцо в сумке… У нас многие общались со следователем, но, насколько я понимаю, доказательств причастности кого-то из нас нет. Мой знакомый в следственном комитете сказал, что следствие по твоему делу приостановлено и его готовы списать в «глухари».
Ты так отстаивала свою неприкосновенность и суверенитет! Говорить с тобой было бесполезно. Думаю, ты считала, что такую маленькую хрупкую девушку никто не тронет. Как видно, ты ошиблась.
Ты умела делать свои дела без следов. «Без доказательств — это клевета», — так ты сказала Тане. Теперь доказательства искал следователь. За два месяца так и не нашёл. Надо же, два месяца без тебя! Мы не разоряемся, хотя, с твоих слов, работала в офисе только ты. Твои обязанности передали Рите (ты её не знаешь). Ничего, всё спокойно. Одалживаем друг другу канцтовары, отмечаем малярным скотчем пакеты «не для угощения», решаем вопросы собственности переговорами. А ты? Ты поправляйся и делай выводы.