Pindec1209

Мне давно не давали покоя часы с кукушкой. Точнее не сами часы, а кукушка, которая в них обитала. Они висели в основном зале в доме бабки с дедом, и каждый час открывались резные дверцы в часах. Кукушка, выглянув и прокуковав положение количество часов, убиралась обратно до следующего раза.
Как говорил нам с Вовкой папа: «Плох тот человек, который не пытается докопаться до истины».
— Баб, — не выдержал я однажды. — А как кукушка понимает, что уже два часа и пора куковать?
В это время стрелки как раз остановились на двух часах, и кукушка оповестила всех об этом. Бабка приспустила очки на нос и посмотрела на часы.
— Так дед её сызмальства учил, вот и выучил, — невозмутимо ответила бабка.
— А разве можно птицу выучить считать? — удивился Вовка.
— Можно и зайца курить научить. Вопрос в том, кому это надо? — бабка снова взялась за вязание.
— Нам надо! — оживился я.
Я очень быстро и живенько так успел представить, как после каникул мы возвращаемся с зайцем домой в Москву. Приходит папа с работы, и они садятся с зайцем на кухне курить. Или мы в цирк его отведём, и он там будет выступать. Ведущий выходит в центр круга и объявляет: «Внимание товарищи! Минздрав предупреждает, что курить вредно, и заяц сейчас вам это продемонстрирует». Заяц чиркает спичкой, прикуривает папироску, затягивается и начинает кашлять.
Очнулся я от мыслей, от того, что Вовка закашлялся, и бабка хлопала его по спине.
— Вырастешь, сам научишься и братца своего научишь. Смотри, он уже и кашлять, как прокуренный заяц, научился.
— Баб, — Вовка перевёл дух. — Но кукушка ведь не настоящая. Как её можно научить?
Тут бы бабке промолчать. Итак, уже много наговорила. Мало того, что я уже размышлял над тем, где нам зайца найти для обучения, так тут про кукушку в часах информации подкинули.
— Мозги у вас в голове ненастоящие, — и как бы в подтверждение своих слов, бабка постучала по Вовкиной голове. — А кукушка самая что ни на есть настоящая у нас.
Мы с Вовкой переглянулись.
— Так, — бабка встала, — некогда мне тут с вами куковать. Надо идти делами заниматься.
Бабка ушла, а мы с Вовкой остались сидеть в зале. Часы тикали, маятник качался туда-сюда а наши взгляды были прикованы к резным дверцам в часах, за которыми пряталась настоящая кукушка. В тот момент я не сомневался, что наши с Вовкой мысли текут в одну сторону. Но, узнав про них бабка, она бы сказала, что они не текут, а утекают в нужник.
Интерес превозобладал над здравым смыслом.
Часы висели высоко над кроватью. Даже если просто встать на кровать, то до них получится только дотянуться, но никак не заглянуть в дверцы. Я посмотрел по сторонам. Можно, конечно, было бы придвинуть стол, но мешала кровать, а её никак уж не отодвинуть нам с Вовкой. И тут, как обычно, у меня родилась идея. Можно же стул поставить на кровать.
Водрузив табуретку на кровать, я со стороны прикинул, что высоты как раз должно хватить. С Вовкой мы договорились, что сначала я залезу и посмотрю на кукушку, а потом он. Проблемы начались с момента моего взгромождения на стул. Если сам по себе на кровати он нормально стоял, то подо мной он танцевал и колебался в разные стороны. Я попросил Вовку подстраховать, но это тоже мало чем помогало. Теперь вместе со стулом подо мной колебался ещё и Вовка на кровати. И вот я на трясущихся ногах пытаюсь выпрямиться. Стул качает как в девятибалльный шторм, и ещё не понятно, есть ли прок от Вовки. Было такое ощущение, что Вовка попадает в амплитуду стула и ещё больше его раскачивает. Мне оставалось совсем немного докопаться, точнее дотянуться до той самой истины, и я уже практически поравнялся глазами с резными дверцами, как дверь позади нас с Вовкой открылась...
Бабка что-то забыла и решила вернуться домой. Открыв дверь, она сразу наткнулась на картину, которую она не сразу поняла. На кровати сидит Вовка и держит табуретку, на которой танцую я. Именно так это выглядело со стороны, как она позже сказала. Сначала она не подумала ничего плохого. Точнее даже не успела подумать о плохом. Времени на это ей совсем не оставалось. Плохое случилось буквально через несколько секунд.
На скрип двери мы с Вовкой обернулись машинально и одновременно. Вовке было проще. Мне же приходилось это делать одновременно с попытками поймать баланс на табуретке. Я даже каким-то образом успел подумать в тот миг, что могу выступать с тем самым зайцем в цирке. Он курит, я эквилибрирую и танцую на неустойчивой табуретке. Публика аплодирует стоя.
У Вовки, скорее всего, сработал условный рефлекс. У меня тоже, но реагировать на него мне было сложнее. Вовка буквально в секунду подскочил на кровати и просочился между бабкой и стеной к спасительному выходу. У меня же вариантов было немного. Потеряв дополнительную опору, мой танец на стуле достиг своего апогея, но аплодировать мне никто не собирался.
На очередном колебании стул выскочил из-под ног. Вместо того чтобы упасть, я успел схватиться руками за часы, но это ненадолго отсрочило моё падение. Через мгновенье я уже летел на кровать с часами в руках. Приземлившись, а может быть в полёте, я, возможно, задел стрелки на часах или в них что-то само сместилось. Я тогда не сильно об этом задумывался. Я только помню, как плюхнулся на кровать. Лежу на спине, в руках передо мной часы. Резные дверцы открываются, и кукушка начинает свой отсчёт. В тот момент мне стало очень страшно. Мне уже было не интересно как там кукушка определяет часы. Мне казалось, что она пытается дотянуться до меня и выклевать мои глаза за то, что мы с Вовкой нарушили её покой. С каждым её «ку-ку» я пытался всё дальше отодвинуть её от себя, но кукушка каким-то образом выскакивала всё ближе и ближе к моему лицу…
Инстинкт самосохранения сделал своё дело. Хотя это утверждение спорное. В какой-то момент я просто отшвырнул часы с кукушкой в сторону, и они, пролетев через кровать, грохнулись перед бабкой на пол. Сделав своё последнее «ку» кукушка вывалилась, как язык у загнанной собаки из часов и замолчала.
Бабка не знала, как реагировать. Она смотрела то на меня, то на остатки часов и мёртвую, скорее всего уже кукушку. То, что она мёртвая, это я так думал. Ещё я думал, вряд ли будет оправданием то, что я просто защищался. Я успел сообразить, что пока до бабки доходит масштаб содеянного, у меня есть секунд пять. Может чуть меньше…
Вовку я нашёл за баней. Мы как-то условились, что если нам вдруг придётся разделяться, уходя от погони, то встречаться будем за баней. Такой случай как раз представился. Я рассказал Вовке, что кукушке пришёл полный капец, но это была самооборона. Вовка сначала не понял, но когда я рассказал ему, как кукушка хотела выклевать мне глаза, и я швырнул её на пол, он задумался.
— Думаешь, поверит? — посмотрел он на меня.
— Думаю, прибьёт, — не сомневаясь, ответил я.
Сидеть за баней можно долго, но желудок рано или поздно требует своё. Мы даже с Вовкой решили, что тайное место встречи надо заранее подготавливать. Принести сюда каких-нибудь баранок или сухарей. В идеале ещё конфет. Я просто уверен был в том, что этим летом мы не раз будем тут встречаться. С виноватым видом побитой собаки мы возвращались домой. Я на всякий случай держался за глаз, прикрывая его ладонью. Решил придерживаться версии, что кукушка сама на меня напала.
Бабка с дедом сидели в зале, когда мы с Вовкой зашли. Я посмотрел на стену. Часов не было. На полу тоже ничего не осталось.
— Ты чё это за глаз держишься? — обратила внимание бабка на меня.
— Кукушка, — односложно и печально ответил я.
— Иди сюда. Посмотрю.
Я так понял, что бабка заманивает, и решил пока воздержаться от её предложения. Ощущать спиною спасительную дверь приятнее, чем мокрую тряпку. Вовка тоже придерживался моей тактики.
— Не. Мы тут постоим, — ответил я за нас двоих.
— Дед, — бабка обернулась к деду. — Ничего не хочешь сказывать?
Дед молча встряхнул газету и ещё глубже уткнулся в чтение.
— Обиделся на вас, — бабка с пониманием кивнула и посмотрела на нас.
— Деда, — начал я. — Ты просто принеси нового кукушонка, а мы с Вовкой научим его время считать.
— Правда-правда, — подтвердил Вовка.
Дед даже от газеты оторвался. Ничего не понимая, он сначала посмотрел на нас, потом на бабку, как бы спрашивая у неё: «Когда я успел что-то интересное пропустить?» Бабка, тоже ничего не понимая, посмотрела подозрительно на нас, а потом на деда, как бы отвечая ему: «Меня тоже в этот момент тут не было».
— У вас часом, своя кукушка не поехала? — бабка снова посмотрела на нас. — Какого кукушонка? Какое время считать?
Затем я рассказал бабке с дедом, что нам стали интересно посмотреть на настоящую кукушку, которую дед научил считать часы и куковать. Мы же всегда думали, что там не настоящая сидела, вот и полезли. Хотели одним глазком просто посмотреть, как она там живёт. Для убедительности я добавил, что папа говорил, что плох тот человек, который не докапывается до истины. А потом она стала нападать на меня и хотела выклевать мне тот самый глаз, которым я хотел на неё посмотреть. Вот мне и пришлось в целях самообороны кинуть часы с ней на пол.
— Она погибла? — спросил Вовка, когда я закончил.
Бабка посмотрела куда-то сторону и, как-то покачав головой, тяжко и тихо промолвила: «Господи. За какие-такие грехи я вынуждена это терпеть? Я сама с ними погибну раньше времени». Затем внятно и громко обратилась к нам.
— Разум и здравый смысл ваш погиб. При чём в зачаточном состоянии, так и не разродившись. Роды были тяжёлые, но никто не выжил. И папа ваш прав, но он не договорил вам, что ещё хуже тот человек, который копает там, где табличка есть «копать запрещено».
— А кукушка? — не понял Вовка.
— Дед отвёз её к лекарю, — бабка посмотрела на всё ещё ничего не понимающего деда. — Но раз ты говоришь, что она напала на тебя, придётся её усыпить. А тебе сорок уколов от бешенства делать будем. В живот, — эту фразу бабка выделила отдельно, указав пальцем на моё пузо.
Я машинально проследил за направлением её пальца и остановил взгляд на своём животе. Представил, как в него втыкают сорок уколов и…
Бабка кричала мне вслед, что она пошутила про живот, но я ей не верил. Слишком правдоподобно она ткнула пальцем в направлении моего живота, и поди убеди её теперь, что кукушка не ткнула мне в глаз. Это я просто притворялся, чтобы не влетело.
— Ты знаешь, где его искать? — бабка смотрела на Вовку, который пока не успел ничего понять.
— Да, — ответил Вовка, но замотал головой в противоположном направлении от значения того утверждения, — То есть нет, — поправился он.
— Значит так. Беги туда, куда не знаешь, где он прячется, и скажи ему, что я пошутила. Кукушка такая же деревянная, как и его башка. Дед отвёз часы в мастерскую, в село. И никакие уколы от бешенства делать не надо. Хотя я бы сделала вам по уколу от глупости, если бы такие были. Но пока кроме клизмы для прочистки местонахождения ваших мозгов ещё ничего не придумали.
Вовка кивнул и вышел.
— Зря ты ему про клизму сказала, — до деда постепенно дошёл смысл происходящего.
— Чего это? — не поняла бабка.
— Они теперь до темна не вернутся.

Мы с Вовкой сидели за баней и голодали. Вовка всё передал мне, как смог запомнить. Из всей донесённой остаточной информации им до меня я понял, что мы идиоты и по нам клизма плачет, потому что прививку ещё не изобрели. Поэтому было принято единогласное решение сидеть до последнего. До тех пор, пока бабка не начнёт кричать, что нам ничего не грозит, и мы можем возвращаться домой.

Источник

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

– Сегодня вечером отмечаем Рождество.
Так сказала бабка. Мы его никогда раньше не отмечали. Старый Новый год – да. А Рождество было для меня неизвестным праздником. Но бабка сказала, что на Рождество можно гадать. Это было весомым аргументом. Да и ещё один праздник не мог быть лишним. Мама сначала не очень хотела накрывать на стол, но папа с дедом тоже поддержали эту идею. Значит, празднику быть. Тем более завтра у родителей был выходной.
– А как гадать будем? – первым делом поинтересовался я.
– Нууу… можно по разному. На воске, по картам… – начала перечислять бабка.
– По сапогу, – вмешался дед.
– По морде сапогом, – огрызнулась бабка на деда. – Все твои гадания на пустых рюмках заканчиваются.
– А ещё можно бумажку поджечь, – добавил дед.
– Тебе мало шапки сгоревшей? Дом ещё подожги. Будем гадать потом, где наши дети с внуками жить будут.
Из всего этого я понял, что праздник и гадания обещают быть увлекательными. Я обязательно загадаю себе танк на управлении. Не важно на чём. На воске или по сапогу. Главное, чтобы получилось.

Вечером мы все сидели за столом и взрослые праздновали, а я ждал, когда можно будет загадывать танк. Вовка тоже себе выбрал, на что гадать. Ему всё так же хотелось железную дорогу, с которой обманул его Дед Мороз. Он даже к деду подошел, когда тот курить на кухню пошел, и расспросил его про гадание на сапоге. Что там надо делать?
– Да ничего особенного, – дед пустил дым в открытое окно. – Раньше девки брали свой сапог и кидали его на улицу. Говорили что то вроде – суженый ряженый, явись ко мне… – дед задумался. – Не помню дальше.
– И являлось это ряженое? – спросил Вовка.
– А то, – заверил его дед. – На то и Рождество, чтобы загадывать желания.
Дед закрыл окно и вернулся к столу. Вовка чуть позже тоже вернулся довольный.
– Что ты лыбишься? – спросил я у него.
– Увидишь, – заговорщицки подмигнул он.

Взрослые всё сидели за столом, праздновали и никак не собирались начинать гадания. Я решил их поторопить.
– А скоро мы загадывать начнём?
Но тут в дверь позвонили. Все переглянулись.
– Кто бы это мог быть?
– Железная дорога! – за всех ответил радостный Вовка и побежал открывать дверь.
Родители тоже выглянули посмотреть, кого это там принесло.
На пороге стоял дяденька с сапогом в руке и прикрывал рукой один глаз.
– Суженый наряженный? – уточнил Вовка. – А где железная дорога?
– Мальчик. Где можно твоих родителей увидеть? – вежливо попросил он.
Мама вышла в коридор. Папа следом.
– Вы совсем офигели – сапогами в окно бросаться? – дяденька перестал быть вежливым. – А если бы глаз выбили совсем? – он убрал руку и показал ссадину над глазом.
– Да с чего вы взяли, что это мы? – вступился папа.
– Я успел заметить, как ваше окно закрылось, – пояснил человек.
В этот момент, заинтересовавшись диалогом, в коридор вышла бабка. Она сразу признала свой сапог в руках дяденьки.
– А ну ка, дай сюда… – она взяла сапог и придирчиво осмотрела его. Потом Вовку. – Что то мне подсказывает, что я знаю, чьих рук это дело. И даже догадываюсь, кто надоумил! – крикнула она в комнату деду. – Только сапогом по морде я имела в виду тебе. А не случайным прохожим.
– Так вы не суженый? – обиделся Вовка. – А зачем сапог взяли тогда?
Дяденька совсем ничего не понял. При чём тут суженый и зачем сапогом по морде кому то должно было прилететь? Да и досталось почему то, судя по всему, не адресату, а ему.
– Я вам сейчас всё объясню, – начала бабка. – Вы уж заранее простите этого малахольного. Это у него мозг суженный. Поэтому и не ведает, что творит. И дед такой же, под стать ему. Два сапога пара. Точнее, три, – покосилась она на меня. – Признавайся. Ты в окно что выбросил? Кого нам ещё ждать?
– Давайте я вам йодом помажу, – предложила мама. – И вам холодное надо приложить, пока шишка не надулась.
Дяденька сказал, что он лучше пойдёт. А холодного на улице хватает и так.
Дяденька вызвал лифт, двери закрылись, и мы все вернулись домой. Бабка посмотрела на сапог, взвесила его в руке и направилась с ним в комнату. Судя по всему, она собиралась исправить ситуацию с гаданием на сапоге. Деда в комнате не было.
Искать его долго не пришлось. Он стоял на кухне и курил в открытое окно.
– Валя. Без глупостей, – начал он. – Я ничему такому ребенка не учил.
– Сейчас я тебя научу, – бабка замахнулась на деда сапогом.
Я так понял, что гадание на сапоге – не самый подходящий вариант. Тут даже гадать не надо, кому сейчас достанется. А у бабки слово с делом не расходится. У деда ещё с горки синяк не прошел, а бабка ему сейчас новый добавит.
Бабка замахнулась сапогом и уже начала опускать его на деда. Ещё секунда, и дед получил бы, как тот дяденька, но дед за годы жизни с бабкой ко многому был подготовлен. Он просчитал маневр бабки и ловко уклонился. Сапог описал траекторию и в том месте, где только что был дед, выскользнул из рук бабки и полетел в окно…
Все замерли. Никто даже в окно не решился выглянуть. А я так понял, что гадание на сапоге сегодня самое популярное. Осталось угадать, кто сейчас к нам с сапогом придёт. Но интуиция мне уже подсказывала ответ.
Через две три минуты тишину нарушил звонок в дверь. Вовка уже не бежал. В принципе никто не направился к двери. Все стояли и смотрели друг на друга. Как будто решая в немом споре, кому предстоит встретиться с суженым ряженым в этот раз.
– Я открою, – решился дед после повторного звонка.
На пороге стоял дяденька с сапогом. Тот же.
– Мимо, – уже улыбаясь, сказал он. – Я не знаю, что у вас за забавы тут, но вы малого своего можете попридержать минут десять, пока я выйду и отойду на безопасное расстояние? А то какой то морской бой получается. Ранил – мимо – убил. До последней стадии я доходить не планирую. Поиграйте с кем нибудь другим.
– А это не я сейчас, – оправдывался Вовка. – Это бабушка.
Дяденька подозрительно посмотрел на всех, вручил деду сапог и вызвал лифт.
– Десять минут. Просто все постойте тут, – повторил он и скрылся в лифте.
– Ну, – дед закрыл дверь. – Всё обошлось.
– Не торопись с выводами, – не согласилась бабка. – Это с ним всё обошлось. С тобой ещё ничего не обошлось.
– Давайте все за стол, – решил внести перемирие папа. – Хватит гаданий на сегодня.

В общем, в этот вечер с гаданиями не вышло. Не совсем вышло, точнее сказать. В конце вечера бабка всё же согласилась немного погадать нам с Вовкой на воске. Наименее травмоопасным способом, как она выразилась. Но интересного мы узнали мало. Бабка что то там прошептала, что ждёт нас в этом году, и покапала воском в миску с водой. Сначала мне, потом Вовке. Мой кусочек воска показал, что меня в этом году ждут мозги.
– Может, школа из тебя человека начинает делать? – сказала бабка. – Видишь, что вышло?
Я ничего не увидел, но бабка сказала, что это похоже на мозг. Правда, маленький и извилин немного, но мне для начала хватит.
Вовка где то там разглядел железную дорогу. Видимо, ему очень её хотелось и она везде ему мерещилась. Бабка покрутила в руках то, что получилось, и сказала, что в лучшем случае это просто комок воска. Но это даже хорошо. В этом году Вовку ничего особенного не ожидает. И всем спокойнее будет.

Андрей Асковд ©️четокакто

После двух дней дождей утро выдалось солнечным и предстоящий день обещал быть замечательным. Бабка так и сказала, выйдя на крыльцо.
— Господи. Не дай им испортить такой замечательный день, — и посмотрела на нас с Вовкой.
День и правда начался замечательно, пока дед не привёз пару пустых деревянных бочек. Я сразу решил, что такому добру нельзя пропадать без дела.
— Дед. А для чего тебе бочки? — поинтересовался я.
Дед заранее с подозрением посмотрел на нас и сказал, что бочки для дела. И если мы испортим хотя бы одну, то в другую он нас закатает и как в сказке отправит по морю. Я предположил, что море далеко, но дед сказал, что раз я такой умный, то сначала пойду до моря пешком. И ушел, оставив нас бороться с искушением наедине с бочками.
Мы с Вовкой сидели на крыльце и моё воображение рисовало разные варианты глядя на эти бочки. Каждый вариант был хуже предыдущего. Надо было придумать тот, который оставит бочки в целости и сохранности. Самой заманчивой идеей было прокатиться в бочке с горы. Вовка даже загорелся этой идеей, но я её отмёл. Было подозрение, что добром это не кончится, но пообещал ему, что в другой раз обязательно прокатимся.
— Придумал, — Вовка даже подскочил.
Далее он изложил свою мысль. По телевизору он видел, как тренируются космонавты. И из нашей бочки (а то, что одна бочка наша, мы даже не сомневались уже) можно сделать такую центрифугу. Прикрепить к ней палку, палку закрепить на колоде, что бы с одной стороны на палке висела бочка, а на другой стороне рычаг управления. Что-то вроде карусели. Далее один садится в бочку, а другой его крутит.
С этой мыслью мы прибежали к деду. Самим нам, при всех наших навыках, такой аппарат было не собрать. Найдя деда, мы рассказали ему о своём изобретении и о том, что мы хотим начать готовиться в космонавты.
— Я могу за ноги вас взять, раскрутить и за штакетник забросить, — взамен предложил дед. — И изобретать ничего не надо. Всё придумано до вас. Не космос, конечно, но эффект такой же. Именно этим, зная вас, всё и закончится всё равно.
Мы так поняли, что наше конструкторское решение было отвергнуто, но сама идея космоса меня увлекла.
Дед ушел по делам, а в доме осталась только одна бабка. К тому времени, с космосом возникла только одна идея у меня. Просто залезть в бочку, представив, что это космический корабль и отправится в воображаемое путешествие. Тогда я ещё не подозревал насколько воображение может совпасть с реальностью. Не совсем, но почти.
— Баб. Можно мы в космонавтов поиграем? — спросил я, когда мы нашли её на кухне.
— Аквариума у меня нет, кастрюлю не дам, — сразу отрезала она. — И травм пункт у нас, не как у вас, в городе, за углом. Чтобы снять скафандр с твоей дурьей башки, лететь придётся далеко. А то, что она застрянет там, я уже не сомневаюсь.
— Да не баб, — попытался я её успокоить. — Мы понарошку играть будем.
— У вас вся жизнь понарошку. Только разгребать мне потом взаправду приходится после ваших игр.
Я ей объяснил, что для игры нам нужна только одна бочка. Мы просто сядем в неё и будем там сидеть.
Бабка ответила, что если на большее мой ум не способен, то ради бога. Главное, чтобы дальше луны не залетали и к обеду из космоса вернулись. Мы довольные выбежали во двор.
Во дворе, как обычно, прогуливались куры и у меня сразу появилась идея. Прежде чем в космос полетит первый человек, туда надо отправить животных. Так как собак у нас не было, на роль Белки и Стрелки были выбраны две курицы. Осталось только поймать их.
На шум этой идеи из дома вышла бабка. В тот самый момент, когда мы наконец-то поймали первого добровольца и торжественно пытались посадить его в ракету. Точнее её.
— Вот знала же, что мозг твой недоразвитый даст сбой. Нет же. Понадеялась, что фантазия на глупости иссякла, — выговаривала она нам, как-то угрожающе приближаясь. — Будто второе дыхание у тебя на пакости открывается.
— Мы хотели сначала Стрелку с Белкой в космос отправить, — оправдывался Вовка.
— Короче, — бабка достала из ракеты курицу. — Пока я добрая, катите свою ракету в огород. Мне всё равно пару часов свободного времени от вас надо. Надеюсь застрянете в своей бочке. Как дела доделаю, приду вытащу.
Бабка ушла, а мы, повалив нашу ракету набок, покатили его в указанном направлении. По сути это правильно. Космодром должен быть подальше от дома и жилых построек.
Поставив бочку на дорожке, в огороде, мы сбегали в сарай и принесли ещё пару граблей. Они должны были стать удерживающими опорами. Затем сбегали до пожарного щита и прихватили оттуда одно пожарное ведро. Оно как раз очень походило на верхушку нашей ракеты. Вовка хотел взять и второе, но я его остановил. Вдруг, пока мы в космической экспедиции, на земле начнётся пожар. Люди прибегут, а оба ведра в космосе.
В общем, наши приготовления к полёту были окончены. Нас постигло только одно разочарование. В ракете место было только для одного космонавта. Если бы мы решили лететь вдвоём, то наверняка бы там застряли. Бабка, наверное, на это и рассчитывала.
— Щас скажешь, что ты первый, — надулся Вовка.
Мне не хотелось его расстраивать, и я сказал, что только проверю все приборы внутри и проверю ракету перед стартом. Полетит же Вовка первым.
Лучше бы я пропустил это полёт и уступил место Вовке.
Но я залез в ракету, нацепил сверху ведро и начал проверять приборы.
— Ключ на старт! — командовал я из бочки.
— Какой ключ? Ты же только проверить, — Вовка заглянул внутрь.
— Надо двигатели проверить, — придумал я отмазку и тут же сообразил, что нам определённо не хватает двигателей.
— Слушай, — вылез я из бочки. — У нас же двигателя нет! Сбегай до бабки попроси у неё керосинку. Мы её пристроим как двигатель снизу. А лучше две.
— А если не даст?
Я сказал ему, что если ему не даст, то она может сама с ними прийти и посмотреть на старт. Вовка побежал.
— И топливо пусть захватит! — крикнул я ему вслед.
Пока Вовка бегал, я представлял, как мы запускаем двигатели. Я даю команду бабке, она зажигает сопла нашей ракеты, затем моя команда «на старт» и обратный отсчёт. Вовка с бабкой машут мне, а я отправляюсь вокруг земли.
Вовка прибежал.
— Не дала, — выдохнул он. — Сказала, что двигатели у нас и так есть, а топливо не раньше обеда будет готово.
Я немного огорчился, но было интересно, что за топливо к нашим двигателям будет готово только к обеду. Может стоит и отложить старт до этого времени. Вовка сказал, что бабка готовит гороховый суп. Как только мы заправим свои баки, объяснила она ему, так мы так стартанём, что Гагарин позавидует. Я, в отличии от Вовки, понял, что имела в виду бабка, но не стал озвучивать.
— Ладно! — решил я. — Будем считать, что всё готово.
Я снова скрылся в ракете, натянув сверху ведро.
— Ключ на старт! — командовал я.
— Есть ключ на старт! — отвечал Вовка.
— Десять! — начал я отсчёт.
— Стой, — Вовка снова заглянул в ракету. — Ты же сказал, что только проверишь всё.
Я уже настолько вошел в роль и командирское кресло стало как родным, что уступать Вовке место первого космонавта не входило в мои планы.
— Диспетчер! Нештатная ситуация! — кричал я. — Я не успел покинуть корабль, как включились двигатели! Времени нет меняться! — и для убедительности затряс изнутри бочку. Как будто ракета уже почти взлетает. — Я скоро вернусь, и ты полетишь вторым! Ты будешь самым вторым космонавтом на земле!
Вовку, от безысходности, видимо, такой вариант устроил. Он сам, судя по всему, уже вошел в роль диспетчера.
— Девять! — продолжал я.
— Отсоединить… — я понял, что не знаю, как называются эти штуковины, которые держат ракету. — Убрать грабли! — нашёлся я.
Вовка убирал грабли. Ракета уже дрожала и в моём воображении вот-вот полетит…
— Шесть!
— Пять!
Примерно на счёте три, в огород вошла бабка. Чутьё ей подсказало, что всё же стоит явиться на старт. Чуть далее она увидела нашу ракету готовую уже взлететь.
— Два!
— Один!
— Старт! — крикнул я.
Бочка уже ходила ходуном. Вовка ещё помогал мне граблями раскачивать её. В тот момент, когда я крикнул «Поехали!» и даже попытался махнуть рукой, бочка стала заваливаться набок. Я почувствовал, что ракета теряет курс. Затем она завалилась набок, но полёт тем не менее не прервался. Я понял, что бочка начала набирать обороты.
Бабка подошла как раз в момент моего старта. Она увидела, как бочка упала набок и затем покатилась вниз, под уклон.
Я слышал, что космонавты испытывают перегрузки при старте ракеты, но то что испытал я, не снилось даже Гагарину. Говорят, что в минуты опасности, вся жизнь перед глазами проносится. У меня же эта жизнь кружилась перед глазами. На голове пожарное ведро, а сам я раскоряченный по стенкам своей ракеты пытаюсь удержаться в своём командирском кресле.
На каком-то обороте из ракеты вылетело ведро. Вовка потом рассказал, что бабка как это увидела перекрестилась и сказала, что первая ступень отошла, а затем выругалась и побежала в космос догонять меня.
Мой полёт казался мне каким-то бесконечным. Ракета только увеличивала свои обороты. Я уже успел решить для себя, что не хочу быть космонавтом и идея кататься в бочке с горы не такая уж и замечательная. Через мгновение ракета во что-то врезалась. Удар был такой, что я даже звёзды увидел. Метеорит, подумал я. Мой воображаемый полёт стал всё более походить на реалистичный. Метеорит проматерился, прогрохотал по бочке сверху, а я продолжил своё путешествие в неизведанный космос.
Дед возвращался домой через огород. Как только он прошел пруд возле бани и миновал саму баню, он увидел, как сверху, на него, катится его бочка. За бочкой бежит бабка. Не надо было обладать таким большим воображением как у меня, чтобы сообразить, что что-то не так. Дед, тем не менее, решил вмешаться в мою космическую одиссею и остановить полёт. Он встал на пути ракеты и почему-то был уверен, что сможет её затормозить. Ракета, несясь на какой-то там космической скорости столкнулась с дедом и подбросив его, продолжила свой полёт.
В общем, моё приземление не отличалось от настоящего. Бочка пролетев через огород, миновала деда, баню и со всего маха рухнула в пруд. Мне повезло, что центр тяжести оказался снизу бочки, там, где центробежная сила распластала меня, и плюхнувшись в воду она приняла вертикальное положение. Небо над головой кружилось с какой-то невероятной скоростью. Затем раздалось «плюх» и через мгновение в иллюминатор заглянул дед. То, что это дед, я понял уже потом. В тот момент это просто кружилось вместе с небом.
Меня как настоящего космонавта вытащили из ракеты и отнесли в дом на руках. От долгого пребывания в космосе ноги меня не слушались. Единственное, что мне показалось тогда, так это то, что моё возвращение на землю было воспринято без избыточной радости.
— Баб. Я тут подумал, — начал я, когда мы уж «отпраздновали» мой первый полёт и лежали в постели перед сном.
— Господи, — услышал я голос бабки. — Спасибо тебе господи, что вправил ему мозги на место. Он впервые в жизни подумал.
— Баб, — продолжил я. — А если к столу приставить два стула и накрыть всё это скатертью, то получится танк. Можно мы завтра в танкистов с Вовкой поиграем? Раз уж нам выходить из дому нельзя.
— Прости господи, — ответила бабка снова не мне. — Ошиблась. Он не подумал, а что-то удумал опять. — Какой ещё танк?
— С дулом, — ответил я. — Швабру как дуло можно использовать.
— В голове твоей продуло, пока в космосе был, — бабка заворочалась. — А швабру я завтра использую по назначению, если вы чё учудите опять.
Все затихли, и мы с Вовкой тоже. Перед сном я ему пообещал, что если бабка завтра всё-таки разрешит поиграть, то командиром танка будет он. На всякий случай.

Андрей Асковд

Мама с папой были на работе, а мы с Вовкой сидели дома под присмотром бабки с дедом.

— Может погулять сходим? — предложил я.

— На горку, — уточнил Вовка.

Бабка нервно дернула глазом, а дед почесал копчик.

— Нет уж! Хватит с нас прогулок. Сидите в солдатиков играйте.

Мы с Вовкой расстроились и уселись на полу строить крепость из книг и планировать стратегию атаки.

— Дед, а давай ты будешь нападать на наше укрепление, а мы обороняться.

— Ну давайте, — дед отложил газету в сторону и посмотрел на наше оборонительное сооружение из книг. — Я щас нанесу вам авиационный удар.

С этими словами дед снял тапок и, изобразив самолет, замахнулся на наше сооружение.

— Патроны и бомбы кончились! Иду на таран! — кричал дед. — За родину! За Сталина!

Тапок описал траекторию от дивана до нашей крепости и практически попал в цель. Но Вовка, ловким движением руки (точнее, он просто от неожиданности испугался и хотел закрыться руками от летящего тапка), отбил вражеское нападение и изменил траекторию полета. Тапок, по измененной траектории, продолжил полет в сторону мирных жителей, а точнее в сторону бабки. Бабка сидела и мирно вязала шерстяные носки, когда тапок угодил ей в очки.

Мы с Вовкой замерли и посмотрели на деда, который тоже не ожидал такого исхода и теперь, кажется, ждал ответного удара. Но бабка ничего не сказала на это. Она поправила очки, отложила пряжу, встала и вышла из комнаты.

— Не понял, — сказал удивленно дед.

Мы с Вовкой тоже не поняли. По идее, бабка как минимум должна была полить и деда и нас трехэтажным матом. Как максимум, взять тапок и провести контратаку.

— Обиделась что ли? — предположил дед.

— Щас я кому-то обижусь, — послышался голос возвращающейся бабки. — Щас я вам устрою и за родину и за Сталина.

«Значит все нормально, — перестал я беспокоиться за бабку. А то, как-то не в ее стиле отмолчаться».

Бабка вошла в комнату с сапогами в руке.

«Тяжелая артиллерия, — подумал я и не позавидовал деду».

— Собирайся, — сказала бабка, вместо того, что бы запустить в деда сапогами.

— Куда? — удивился дед, убирая руку от предварительно прикрытого лица.

— Коту под муда! — ответила бабка. — В магазин сходим, пока вы тут не поубивали друг друга.

— Зачем? — продолжал задавать вопросы дед.

Бабка молчала, видимо подбирая более развернутый ответ.

— Затем, что у тебя трусов нормальных не осталось, а нам скоро домой ехать. Как же ты без подарка останешься?

— Так дома и купим, — продолжал упираться дед. Видимо ему не очень хотелось выбираться из дома.

Бабка угрожающе подняла сапоги, как бы намекая деду, что мирные аргументы у нее уже закончились.

— Эх, — крякнул дед, вставая с дивана. — Ну пошли, прогуляемся что ли.

— А мы? — напомнил я бабке про нас с Вовкой. — Можно мы тоже в магазин?

— Как-нибудь без соплей сходим. Сидите дома, мы быстро.

И бабка с дедом стали собираться.

— Кстати, — вспомнила бабка. — А у вас тут есть рядом какой-нибудь универмаг?

— Рядом нет, на автобусе надо ехать, — сказал я. — Можем с вами поехать, показать.

— Ну уж нет, — отказалась бабка принимать помощь. — Ты скажи, как ехать, а там сами разберемся. Чай не маленькие.

Я подробно объяснил бабке, где возле дома остановка, на какой автобус сесть и докуда ехать.

— Дед, запиши телефон домашний на всякий случай, — толкнула в бок бабка деда.

Я продиктовал наш телефон.

— И как ехать запиши, — добавила бабка. — И адрес дома, на всякий случай.

— Так не помещается, — сопел дед записывая.

— Что, куда не помещается?

— Я номер телефона и номер автобуса записал на ладошке, а дальше неудобно, не помещается.

Бабка посмотрела на деда, на ладошку, которую он ей продемонстрировал и тяжело вздохнула.

— А бумага на что сделана? Или жопу ты тоже ладошкой подтираешь? Пиши на листочке.

Дед старательно переписал всю информацию, которую я снова повторил, как сказала бабка, для тех, кто не отличается сообразительностью и наличием ума. Дед обиделся и сказал, что он хотел как лучше, потому что бумажку можно потерять, а ладошка всегда под рукой.

— Тогда лапы побольше отращивай, и мы будем экономить на бумаге, — парировала бабка.

Наконец-то они собрались и пошли.

Мы с Вовкой продолжили играть в солдатиков и ждать возвращения кого-нибудь домой. По идее, первыми должны были вернуться бабка с дедом. Родители еще работают, а до универмага минут пятнадцать на автобусе, плюс время на покупки и на обратную дорогу. Поэтому мы прикинули, что бабка с дедом вернуться примерно через час. Ну, может чуть больше…

Прошло час… Затем еще немного, затем ещё… но бабки с дедом все не было. Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Слушаю, — ответил я.

— Это я тебя внимательно слушаю, — послышался разгневанный голос бабки. — Ты куда нас отправил?

— В универмаг, — сказал я.

— А мне так показалось, что подальше и что бы мы уже не вернулись никогда, — орала бабка. — Тут не то, чтобы универмага нет, тут людей нет. Дед еще, тот придурок, записать то записал, а бумажку взять забыл с собой.

Действительно, на полке, возле телефона лежала бумажка с телефоном, номером автобуса и домашним адресом.

— Хорошо, что хоть на лапе его номер телефона сохранился. Правда цифра последняя стерлась, вспотел он мать его ети! Ты у меня совсем потеть перестанешь, когда мы вернемся, — орала бабка уже в сторону, видимо на деда. — Мертвые не потеют!

Чуть ранее…

Бабка с дедом вышли на улицу, и пошли в сторону автобусной остановки. Подъехал автобус.

— Наш? — спросила бабка.

Дед полез в карман и понял, что забыл бумажку дома. Нагнетать обстановку не хотелось. Во-первых, бабка начнет орать, а во-вторых, придется возвращаться домой за бумажкой. Поэтому дед сделал вид, что посмотрел, решил, что все равно все автобусы рано или поздно привезут их в универмаг и сказал — Наш.

Минут через двадцать, когда показались заводские трубы и промышленные сооружения, бабка забеспокоилась.

— Ты уверен, что мы туда едем?

— А то! — утвердительно кивнул дед.

Минут через десять автобус остановился. Вышли последние пассажиры и водитель сказал — Конечная.

Бабка встала и подошла к водителю.

— Милок, не подскажешь где тут универмаг?

— Бабуль, какой универмаг? Тут промышленная зона.

Бабка покосилась на деда, но еще не теряла надежды.

— Так мы, наверное, пропустили остановку?

— Неа. На моем маршруте универмагов нет, — развеял бабкины надежды водитель. — Это вам нужно было на 613 садиться. Он как раз до универмага идет, но это в другой стороне.

— А как же теперь быть?

— Ну подождите следующего автобуса, в обратную сторону, правда он только через тридцать минут будет, — сказал водитель.

— Так холодно же. Может, мы тут подождем?

— Не бабуль. Я в парк.

— Да мне плевать, куда ты собрался! Хоть в зоопарк! — орала бабка, пытаясь дотянуться до водителя через окошко. — Верни нас откуда взял!

— Бабуля! Бабуля! Потише, а не то милицию вызову! — уворачивался водитель.

— Вызывай лучше санитаров с носилками! Щас кому-то медицинская помощь понадобится! Тебе или деду, это уж как повезет.

Дед, услышав, что ему угрожают расправой, поспешно ретировался на улицу.

— Стой, дезертир с записной книжкой вместо рук! Я щас и до тебя доберусь!

— Бабуль, — взмолился водитель автобуса. — Ну я, правда, никак не могу вас обратно отвезти. Я в парк еду. Сейчас другой автобус уже подъедет.

— Черт с тобой! — бабка плюнула в окошко на водителя и пошла к выходу.

Автобус пшикнул дверьми и поехал в парк, оставив на остановке бабку с дедом.

— Снег-то, какой повалил, — заметил дед, пытаясь заговорить бабку, что бы отвлечь ее от нехороших мыслей.

— А ну-ка, покажи мне бумажку, — бабка протянула руку.

— Щас, — дед полез в карман, потом в другой. — Выронил что ли где то?

— Мозги ты свои выронил где-то. И причём давно уже. Как мы теперь?

— Ну, щас автобус приедет, и поедем домой, — оправдывался дед.

— Домой?! — удивилась бабка. — А ты знаешь, где это?

— Ну, будем в окошко смотреть, узнаем. Надеюсь.

Бабка посмотрела по сторонам. На улице было ни души, только снегопад усиливался и заметал следы уехавшего в парк автобуса.

— Доставай свою записную книжку, — сказала бабка, заметив вдалеке телефонную будку.

— Что? — не понял дед.

— Руку свою давай, где телефон записан! Хоть какая-то польза от тебя будет.

— А-а-а-а. Я же говорил, что ладошка надежнее, — обрадовался дед.

— Ты не скалься раньше времени. Я с тобой еще дома разберусь. На морозе несподручно.

Бабка втиснулась в телефонную будку, дед попытался пролезть следом.

— Куда? — отпихнула его бабка. — Без тебя тесно. Руку свою давай.

Дед снял рукавицу и протянул руку. На ладошке был написан номер, но последняя цифра смазалась.

— Ты раньше не мог посмотреть? Тут и номер автобуса записан, — бабка вглядывалась в каракули деда. — А это какая цифра?

— Вспотел, наверное, вот и смазалась.

— Вспотел он… Вмазала бы я тебе… — бабка кинула двушку в автомат и набрала номер.

— Але… Извините, ошиблась.

— Але… Если не туда звоню, то накой хер трубку берешь? Только деньги на тебя потратила!

— Ну дед, молись, — бабка помахала кулаком деду. — Последние две копейки. Если опять не туда, я на тебе домой поеду.

— Але…

Последние две копейки попали по адресу, но пока бабка орала и возмущалась, то на меня, то на деда, время разговора закончилось, и связь оборвалась. Через десять минут опять раздался звонок.

— Мало того, что вы с дедом меня на этих звонках разорили, теперь еще посторонние люди попадают из-за вас. Спасибо тебе добрый человек, — сказала бабка куда-то в сторону.

— Ничего-ничего, вы разговаривайте, мне не жалко две копейки, — отвечал голос какого-то дядечки.

— Только ты это, не отходи. Вдруг связь прервется, готовь еще мелочь, — отдавала команды бабка.

— Але, ты меня слушаешь? — обратилась она ко мне. — Диктуй адрес, вредитель малолетний, а то бабка с дедом уже замерзают… Так… Поняла… Мужчина, дайте бумажку адрес записать, а то у деда уже некуда на руки записывать… Как нету?

Затем гудки.

Через минуту.

— Спасибо добрый человек, а бумажку ты поищи, поищи… И ручку… Двушки еще есть?… Стой! Дед, держи его!… Ах гаденыш, сбежал…

Короче, адрес я продиктовал несколько раз и бабке и деду, что бы они запомнили его наизусть, пока не вышло время разговора.

Но, пока все это происходило, автобус успел приехать и уехать. Бабка с дедом соответственно не успели на него. Затем пришел другой автобус, и бабка с дедом сели в него, но волею судьбы он ехал совсем в другую сторону, и когда бабка спросила у водителя, где им выходить, автобус был совсем далеко от дома…

В итоге, первой домой вернулась мама. Она, конечно, поинтересовалась где бабка с дедом. Пока мы рассказывали, пришел уже и папа, а бабки с дедом все не было. Родители начали уже беспокоиться и собрались звонить в милицию, но звонок раздался раньше.

— Але, это квартира таких-то? — раздался голос в трубке.

— Да, это мы, — ответил папа. — Что-то случилось?

— Фу-у-у-у-у, — облегченно вздохнули в трубке. — Ваши родственники находятся в нашем автобусном парке. Потерялись, значит, они. Из всех данных, так только несколько цифр телефона на ладони у вашего деда. Адрес не помнят. Точнее помнят, но все разный. Хорошо, что хоть фамилию помнят и имя ваше. Пришлось подбирать номер телефона. Вот, наконец-то дозвонились до вас.

— Вспотели ладошки, вот и смазался, — послышался голос деда на заднем фоне.

— Я тебе вспотею, ты так у меня вспотеешь, когда дома окажешься! — это уже бабка.

Затем в трубке послышались какие-то шлепки и возня.

— Бабуля! Потише, вы так убьете его.

Затем папа спросил, где находится этот автобусный парк и сказал, что сейчас приедет и заберет бабку с дедом. На что диспетчер возразил и сказал, что это будет слишком долго. Лучше, пусть папа скажет адрес, и они сами привезут их. Тем более тот водитель автобуса, с которым они приехали в парк согласился отвезти их на своей машине. Он уже почти сроднился с ними. Правда, сначала бабка угрожала ему расправой и казнью методом колесования на этом же автобусе, если он не отвезет их домой. Но в виду того, что водитель не знает, где их дом, он предложил отвезти их в автобусный парк, а там уже разобраться. На том и порешили.

И как говорится — хорошо, что всё хорошо кончается. Но это только так говорится...

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

https://chetokakto.ru/

Город нас встретил солнечными, тёплыми распростёртыми объятиями. Казалось бы, он не ожидал никакого подвоха в нашем появлении. На автобусной станции суетились люди. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. Вселенский круговорот чемоданов и сумок в масштабе одного автовокзала.

Бабка взяла нас за руки, чтобы не затоптали, и повела на следующую автобусную остановку.

— Информация специально для детей с больным воображением, — обратилась к нам бабка. — Если вы опять счастья пытать собираетесь, то лучше сразу скажите. Я тогда вас лучше тут, в камере хранения, как чемоданы оставлю, а потом по квитанции заберу.

Мы пообещали, что счастья с нас хватит. Тем более у меня начал болеть живот, на что я и пожаловался бабке.

— Это тебя от счастья пучит. А ты как хотел?

Честно говоря, именно так я не хотел. Возможно, мне попался несчастливый билет, с которого меня и начало крутить. Подъехал автобус, и мы сели. Я иногда поглядывал на кондуктора со «счастливыми» билетами, но на меня накатывала только тошнота, и никакого предчувствия счастья не было. На всякий случай я вопросительно посмотрел на бабку, когда ей вручили билеты.

— Даже и не надейся. Дуракам в лотерею не везёт. А с вас на сегодня уж хватит. — Я отвернулся и уставился в окно. Опять не мой день.

По плану пребывания, как нам огласила бабка, у нас на повестке дня стояло — посетить несколько магазинов и бабкину городскую родственницу. Про цирк и зоопарк ничего сказано не было. Я решил выждать момент и сам предложить.

В продуктовом магазине бабка нас поставила в очередь за колбасой, а сама отправилась занимать другую очередь.

— Мальчик, — обратилась ко мне какая-то тётенька. — Ты последний?

— Если бы, — это уже подоспела бабка. — Последний вот этот, мелкий. А если их родители ещё настругают, то мы с дедом окажемся первыми в очереди на тот свет.

Бабка оставила с собой Вовку, а меня отправила стоять в очереди во-о-о-о-о-н за той курицей в идиотской желтой шляпе. Я шел по магазину с мыслями, как бы бабке осторожно намекнуть на цирк. В крайнем случае, про зоопарк. C такими раздумьями я дошел до женщины в желтой шляпе и, сказав «тут бабушка занимала за вами», влез в очередь.

Публика возмутилась, особенно позади стоящие.

— Совсем совести нет. Ребёнка отправляют стоять. Постыдилась бы бабка твоя.

Мне, честно говоря, тоже не особо нравилось это занятие.

— Вот-вот, — поддакнул я. — Лучше бы в цирк сводила. Ну или в зоопарк, — искал я поддержку у покупателей. Мне так показалось, что атмосфера была благоприятной для дискуссии. Щас бабка подойдёт, а они ей сами скажут — сводите ребёнка в цирк. А я добавлю — в крайнем случае, в зоопарк.

Народ тихонько гудел, обсуждая бабку. Я уже считал, что цирк, в крайнем случае зоопарк, у нас с Вовкой практически в кармане. Считал, пока не подошла бабка.

— А чё это ты тут делаешь? — удивилась бабка. — Мы тебя по всему магазину ищем, а он тут, в винно-водочном пристроился. Прям весь в деда. Как в город вместе поедешь, не успеешь оглянуться, а он уже чекушки по карманам тырит. Ты-то чего тут забыл? Будущий почётный гость детской комнаты милиции.

Народ притих. Видимо, они что-то поняли, и это «поняли» явно было не в мою пользу.

— Так ты сказала — за курицей в идиотской желтой шляпе, — и я указал на тётеньку впереди меня.

Народ захихикал, а тётенька покраснела и надула ноздри.

— Всё правильно. Глаза разуй. Во-о-о-о-он где курица в желтой шляпе стоит, — бабка указала в сторону другой очереди. — А это жаба в соломенной панамке. Чувствуешь разницу? Домой приедем, дед тебе соломой голову набьёт, почувствуешь.

Народ стал заходиться приступом смеха. Женщина повернулась и, видимо, что-то хотела сказать бабке.

— На рожу свою посмотри. Жаба и есть, — опередила её бабка. — Пошли отсюда. А то такими же бородавками покроешься.

— Дяденька, — решил я использовать свой шанс. Мне показалось, что он больше всех был чуть ранее на моей стороне. — Скажите про цирк.

Я было попытался направить народ в сторону правильных рассуждений про цирк, ну или хотя бы про зоопарк. Но народу, кажется, уже было не до этого.

— Парень, — смеясь, обратился ко мне дяденька. — Я такого цирка давно не видел. Бабка у вас за словом в карман не лезет. Мировая старуха.

Мы ушли в другую очередь, где я молча разочаровывался в людской непостоянности своего мнения. Ещё несколько минут назад, до прихода бабки, они в один голос утверждали, что детей надо водить в цирк (ну или в зоопарк), а не таскать по таким очередям. А с приходом бабки куда девалась решительность в их действиях? «Всё-таки взрослые часто меняют своё мнение», — подумал я и решил действовать сам. Но как? Этого я ещё не придумал.

Отходив по магазинам, бабка нагрузилась, как товарный поезд. За плечами рюкзак, а в руках по сумке, для противовеса.

— Щас до Лизаветы Петровны сходим. Там и передохнём, а потом уж домой двинемся, — пояснила нам бабка.

Мне показалось, что цирк накрывается медным тазом, а вместе с ним и, хотя бы зоопарк. Такой поворот событий меня не устраивал. В терзаниях “как бы бабку развести на цирк”, мы добрели до дома Лизаветы Петровны.

Дверь нам открыла старушенция приятной наружности. Классический божий одуванчик. Расцеловала нас с Вовкой и дала по конфете, затем уселась с бабкой пить чай и трещать о своём, о старческом. Я решил идти ва-банк.

— А может, с нами баба Лиза сходит в цирк, ну или в зоопарк? Раз ты уже устала, — выдвинул я предположение.

— Я согласен, — поддакнул Вовка.

— Какой такой цирк? — поперхнулась бабка печеньем.

— Или зоопарк, — добавил Вовка.

— У нас цирк с дедом каждый день в доме, пока вы гостите. Тарапунька и Штепсель с аншлагом, каждый день снова на арене. Если бы я билеты продавала на ваши представления, то уже обогатилась бы.

— Я чё-то никого не видел, — удивился Вовка.

— В гостиной трельяж стоит. Поди, в зеркало посмотрись. И братца своего захвати. Там и увидите главных клоунов деревни, — засмеялась бабка, обратившись к подруге. — Иш чё ещё удумали. Цирк им подавай. Да с вами нужно бригаду скорой помощи с собой брать и пожарников. Без несчастного случая не обойдётся никак.

Вовка сбегал в гостиную и вернулся совсем расстроенный.

— Нет там ни Тарапуньки, ни Штепселя. Зачем ты меня обманываешь?

— Пойдите лучше во двор поиграйте. Только к детям не подходите, а то они вашей глупостью заразятся. Потом ни одна поликлиника вылечить не сможет. Нет тут ни цирка, ни зоопарка, — отрезала бабка.

— Дык давеча приехал шатёр на площадь, — перебила бабку Лизавета Петровна. — И звери там вроде выступают, и клоуны. Давай ты действительно отдохни, а я схожу. Мои-то меня внуками нечасто балуют. Редко приезжают. Так я с твоими порадуюсь.

— Не советую я тебе браться за эту затею, Петровна. Никакой радости, поверь моему опыту, — попыталась остановить бабка подругу. — Вот, ей-богу, чего-нибудь учудят. Мне за цирк жалко. Да и родственниц у меня не вагон уж остался.

— Да не переживай ты. Сильно ты всё преувеличиваешь, — вступалась за нас Лизавета Петровна, памятник ей при жизни и медаль «За отвагу». — Ну сходят дети в цирк. Что страшного? Да и я прогуляюсь. А то всё дома одна сижу.

— Смотри. Я тебя предупредила. Я за ущерб цирку платить не буду, — заключила бабка.

Нашему ликованию не было предела. Мы с Вовкой вопили от счастья и носились по квартире. На одном из наших кругов Вовка зацепил скатерть на комоде и смахнул с него всё содержимое.

— Началось. А это вы ещё из дома не вышли. Петровна. Может, бросишь эту затею? — бабка обратилась к подруге.

— Ну всяко бывает. Дети же, — оправдывала нас Петровна. — Ну разбился один слоник. Ну что страшного. Цена ему три копейки.

— Валидолу с собой возьми, — сделала последнее предупреждение бабка. — А лучше полную аптечку.

Через несколько минут мы, счастливые, шли с Лизаветой Петровной по улице в сторону площади. Улыбка на моём лице сияла ярче солнца. Ещё бы. Я всё-таки добился своего. Мы сходим в цирк и увидим клоунов и зверей.

— Нам два детских и один взрослый, — засунула голову в окошко кассы Лизавета Петровна.

— На первый ряд, — дергал я её за юбку. — На первый ряд.

— На первый ряд, — добавила она и улыбнулась нам.

Мы заняли свои почётные места. Вовка рядом со мной, далее Лизавета Петровна. Сидели мы как самые важные гости на первом ряду, практически по центру. Лучших мест я и пожелать не мог.

Народ постепенно заполнял лавки, а мы сидели и игрались мячиками на резинке. Забавные такие игрушки. Можно привязать резинку к пальцу и кидать мячик вперёд. Долетев до максимального расстояния, натянув резинку, он резко возвращается назад, и тут надо его поймать. Мне всегда было интересно узнать, что у него внутри. Снаружи обмотан фольгой, перетянут нитками, а внутри что-то плотное. Но мне жалко было его разбирать. А со временем он как-то сам собой терялся, и я уже о нём не вспоминал. Тем более в цирке я был всего третий раз, а значит, и мячиков у меня было вместе с этим всего три.

С этими мыслями я запускал вперёд мячик и ловил его. В очередной раз я, видимо, чуть сильнее его кинул, и обратно он понёсся с большим, чем обычно, ускорением. Инстинкт самосохранения сообразил, что я его не поймаю и он влетит в лучшем случае просто в лоб. Я уклонился и сзади раздалось: «Ой! Ссссссуууу...», и далее шипящие звуки. Я так понял, что мячик, миновав меня, закончил своё движение на ком-то. Я обернулся, чтобы, как хороший ребёнок, извиниться.

Сзади меня, чуть выше, на лавочке, сидел дядя с красным леденцом в виде петушка в одной руке, с таким же красным лицом, а второй рукой он держал место, за которое порой грозился нас дед подвесить.

— Извините, — попросил я прощения у дяденьки. — Я не специально.

— В следующий раз поосторожнее, — прошипел дядя.

— Папа, тебе больно? — интересовалась девочка с таким же леденцом, как у дяденьки, видимо, своего папы.

— Всё нормально, — успокаивал её папа. Хотя по его виду казалось, что всё как раз наоборот. Он зачем-то встал и несколько раз подпрыгнул.

— Извините ради бога, — вмешалась Лизавета Петровна. — Это я не досмотрела.

Дяденька показал жестами, что не обижается, и продолжал подпрыгивать. Петровна же забрала у нас с Вовкой мячики, сказав, что дома вернёт. И как-то с подозрением во взгляде покосилась на нас.

Наконец-то заиграла музыка, вышел ведущий в костюме и объявил: «Уважаемая публика. Мальчики и девочки. Папы и мамы. Бабушки и дедушки. Представление начинается!» Мы с Вовкой зааплодировали и затопали ногами до кучи.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

https://chetokakto.ru/