PapaTulenya

Ясномысл окинул взглядом своё прибежище, столько лет служившее ему верой и правдой, столько лет скрывавшего его от любопытных глаз Белослава… Белослав!!! Вот кто виновник всех его неудач, вот кто ему, волхву, постоянно мешал, кто ему постоянно напоминал об ошибках, не давал развернуться в полной мере! Вот с кем надо будет разобраться в первую очередь, и желательно, до прихода Святозара. Уж Святозару-то он сумеет открыть глаза на этого святошу, на этого волка в овечьей шкуре! Однако мечты мечтами, но мечты из застенка не выведут, поэтому надо думать что делать… Перво наперво надо было придумать как ему выбраться, но на этот случай выход нашёлся очень быстро, ведь избушку Ясномысл строил сам при небольшой помощи деревенских мужиков, поэтому прекрасно знал все изъяны строительства так, что место для подкопа было определено очень быстро, стена с предполагаемым подкопом, аккурат, выходила к лесу и за пределы капища, куда девать землю вынутую из под стены Ясномысл тоже придумал, сейчас его задерживала только зима с её морозами и холодами, ведь вся земля была промёрзшей. Ясномысл хорошо понимал, что верховный волхв сразу не придёт (это не гонец), хотя и не был уверен, но всё же какой- то запас времени, бесспорно, имелся. Волхв решил, что подкоп он начнёт изнутри хижины (весьма мудрое решение, ведь к внешней стене его всё равно не пустят), выкопанную землю будет ссыпать под настил пола, а когда докопается до промёрзшего грунта, сделает перерыв в работе. Теперь надо было решить что предпринять после освобождения. Кроме как задействовать ватагу Ворона «революционер» ничего придумать не смог, потому что после последнего инцидента с раненым Лесьяром, даже те, кто был на его стороне, наверняка перешли в стан врага. Ах Иван! Ах злодей! Полностью нарушил планы! Шатун тоже хорош, не мог до смерти порвать мужика, чтобы чужаки не вмешались?! А вот теперь ему, волхву, больше веры нет среди дере- венских! Любава, соплячка, тоже хороша, да как она посмела та- кие слова говорить волхву?!Ясномысл решил, что сразу после побега пойдёт к Ворону, затем вернётся в деревню, опоит брагой с сонным зельем привратников, впустит татей в деревню, те сразу порешат чужаков вместе с Белославом и поставят волхвом его. Возгарю он лично прочистит мозги, и если тот согласится, а он согласится, поддержать Ясномысла, то станет правой рукой волхва. Любаву он отдаст на потеху ватажникам, после того, как сам натешится с нею. Когда появится Святозар, ему можно будет сказать, что на деревню напали печенеги, ватажников представить вольными дружинниками, пришедшими на помощь деревне. По мнению Ясномысла, план был идеальным и несложным, а главное, что устранял всех конкурентов волхва. С такими пложительными эмоциями «узник совести» вытянулся на своей любимой лавке, покрытой медвежьей шкурой и, с блаженной улыбкой, погрузился в сон. День выдался сложный, во всех отношениях и тело волхва требовало отдыха.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

СИДЕЛКА

Как и обещал, Иван через два часа навестил раненого. Алёша всё это время находился возле больного, отслеживая состояние пациента: измерял давление, пульс, менял капельницы, делал обезболивающие. Как и говорил доктор, у пострадавшего был сильный организм, который довольно быстро справлялся с пережитой встряской:

- Ну что, Алёша, как наш больной? — поинтересовался врач.

- Гемодинамика стабильная, дыхание автономное, в сознании, но очень слаб, — отрапортовал Алексей.

- Да и не удивительно, что слаб, вон как его зверюга поломал, — Иван склонился над больным, — Лесьяр, слышишь меня? (больной кивнул), — Иван посмотрел на стоящую рядом Любаву, — Какой сегодня день?

- Двадцать девятый день, месяц просинец, — недоумённо ответила дочь охотника.

- Вот, запомните все и запишите, что это день второго рождения Лесьяра, — склонился над больным, — Ты понял? Сегодня ты второй раз родился. Сейчас ни о чём не волнуйся, отдыхай, сиделок вокруг тебя достаточно, если что надо они всё сделают, а ты выздоравливай. Завтра будем перевязывать твои раны, попервости будет больно, но потерпеть придётся, так что не оби- жайся, будем делать больно, — повернулся к Алексею, — Вот что, капельницу уберёшь, подколи анальгетик и иди отдыхать.

- Да я не устал, Сергеич! — возмутился Алёша, косясь на Любаву.

- Да иди поспи, Алёшенька, ты же измучился, — поддержала беседу девушка.

- Правильно, красавица, — поддакнул Иван, — мало того, что ночь на стене отстоял, да ещё операцию провёл и после интенсивную терапию сколько тянул.

- Да ладно вам! — возмутился фельдшер.

- Ты Любаву-то слушайся, она плохому не научит, — подмигнул доктор покрасневшей в смущении девушке, — Что сказано? Капельницу свернул, анальгетик подколол и в койку! Здесь и без тебя сиделок хватает. Я тут немного задержусь, дам необходимые инструкции и приду.

Алёша сделал всё, что было велено и отправился восвояси. Иван еще раз всё проверил, сделал необходимые распоряжения и скоро присоединился к Алексею. Когда Сергеич подошёл к сто- рожке, Алёша сидел на ступеньках крыльца и разглядывал красный закат на безоблачном небе:

- Морозно ночью будет, — заметил молодой человек.

- Да, похоже, что так… — как бы между прочим отозвался доктор.

- Выживет он? — поинтересовался Алексей.

- А почему не выживет? Выживет, кровь остановили, раны зашили, кровопотерю постарались восполнить… Вроде всё сделали, — ответил Иван.

- А стерильность?..

- Алёша, у меня в Афгане условия куда хуже были, а и там выживали, даже после минно-взрывных ранений, а тут всего лишь медведь…

- Лицо сильно пострадало…

- Лицо да, пострадало… Глаз может ослепнуть, и шрам очень знатный останется, — размышлял вслух врач.

- А если раны загноятся? — не унимался молодой человек.

- Загноятся, будем лечить. Мы же на все руки мастера. Помнишь песню? Но ничего нет невозможного для врача для неотложного…

- Помню…

- Растворов много ушло?

- Все.

- Хреново. Как оправдываться будем перед скорой? — задумался Иван.

- Пока не знаю, — растерялся Алёша.

- И я пока не знаю… А может забудем сумку где-нибудь?

- Петровна орать будет.

- А у неё работа такая. Она всегда орёт, — успокоил Сергеич.

- В конце концов, вычтет из зарплаты, а на бригаду новую выдаст, — Заключил фельдшер.

- Ну да, а потраченные лекарства можно будет на обратном пути купить в аптеке. У меня там знакомая работает, поможет. Ладно, Алёша, что сидим? Быстро в койку, завтра тяжёлый день! Хотя когда они были не тяжёлыми что в том Мире, что в этом? — задумчиво изрёк Иван.

Друзья поднялись с крыльца и зашли в натопленную сторожку, быстро разделись и уже через минуту погрузились в царство Морфея.

Для Любавы ночь прошла очень тяжело: отец временами стонал, ворочался, тяжело вздыхал. Это настораживало девушку, она тут же кидалась к больному, но убедившись, что всё нор- мально, возвращалась на свою лавку, временами даже начинала задрёмывать, но слыша движение по соседству вскакивала и снова бежала к отцу. Утром прибежал Алёша, не тратя даром времени померил температуру, пульс, давление и убежал, предупредив, что скоро вернётся с врачом делать перевязку, попросил нагреть воды и приготовить чистых тряпок. К приходу медиков всё было исполнено. Иван Сергеевич деловито осмотрел больного, достал необходимое из чемодана принесённого с собой и приступил к перевязке. Любава и Алек- сей помогали врачу, когда их взгляды встречались, молодые лю- ди краснели и поспешно отводили глаза. Наблюдавший за ними доктор многозначительно усмехался, мурлыча себе под нос ка- кой-то легкомысленный мотивчик. По окончании процедуры докторов пригласили к столу. Поскольку на пост возле больного заступила тётка, то Любава угощала гостей. Молодые люди временами встречались взглядами, улыбались друг другу и при этом неизменно краснели. Закончив трапезу Иван Сергеевич, хитро глядя на девушку поинтересовался:

- А что красавица, просватал тебя кто или ещё нет?

- Да кому ж сватать-то? — отмахнулась Любава и покраснела.

- Что, в деревне женихов нет? — не унимался Иван.

- Да женихи-то есть, да только маленькие либо старенькие, - За кого выходить? — отшутилась девушка.

- А гляди, — доктор указал на Алёшку, моментально покрасневшего до кончиков волос, — мой молодец чем не жених?

- Да вроде ничего, да только больно робкий: всё молчит и краснеет, как девка, — рассмеялась Любава, но спохватившись замолчала и прикрыла рукой рот.

- Сама ты девка, — буркнул Алёша.

- Да уж ясно не мужик, — хихикнула дочка охотника.

- Иван Сергеевич, я к больному, — Алёша попытался встать, но доктор перехватил его за руку и усадил на место.

- Куда? Сидеть! Мы только начали знакомство, — потом взглянул на Любаву, — А скажи ты мне, красавица, хотя об этом и не время толковать, — Иван покосился на больного, — а замуж за него пошла бы?

- Ну коли позвал бы, то может и пошла, — хитро пищурилась девушка.

- Ну вот и ладно! Вот поставит твоего батьку на ноги и позовёт, — повернулся к парню, — Ведь позовёшь, Алёшка?

- Может и позову, — пробурчал красный, как рак молодой человек.

- Поглядим, — засмеялась Любава, — Может я ещё и пере- думаю. Пусть сначала батю на ноги поставит.

- Ну и ладно, ну и поставлю, — буркнул Алёша, вскочил из- за стола, схватил в охапку тулуп и выскочил на улицу.

- Ты не думай, девонька, — посерьёзнел Иван, — парень он хороший, добрый, отзывчивый, работы не боится. Я тебе по большому секрету скажу, давно он по тебе сохнет.

- А так сразу и не скажешь, — удивилась Любава, — Всё молчком да молчком. На улице встретишь его, поздоровается, глаза в землю упрёт и прочь идёт.

- Ему в жизни много хлебнуть пришлось: рано без матери остался, приёмную мать потерял… В общем, думай красавица, — улыбнулся доктор, — а батьку мы твоего починим! Уж будь спо- койна!

Иван Сергеевич поблагодарил за угощение, встал из-за стола, заверил, что ещё сам наведается, что ещё Алёшку пришлёт и пошёл вслед за молодым человеком.

Иван застал Алёшу сидящим на крылечке сторожки привратников в распахнутом тулупе.

- О чём задумался, молодой-красивый? — спросил Иван, подходя к крыльцу.

- Да вот, смотрю… — бесстрастно ответил Алёша.

- А чего это ты так шустро со своего сватовства вылетел? - Или невеста не по нраву? — прищурился доктор.

- Да ну тебя, Сергеич, в самом деле! У девчонки отец при смерти, а он о сватовстве! — возмутился Алёша.

- Ну ты не сгущай краски… Да, состояние тяжёлое, но не при смерти… Мы с тобой всё сделали, как надо, организм у Лесьяра крепкий… Так что, всё поправимо. Мы же с тобой на все руки мастера, Алёшенька! — успокоил его Иван, — Правда, боюсь, глаз видеть перестанет, а охотнику без глаза нельзя… Боюсь как бы в депрессию не впал.- задумался Иван, но быстро встрепенулся, — Да нет, не впадёт, это не наши современные хлюпики, с температурой 37 вызывающие скорую. Мужик крепкий - справится. Ну а теперь о главном: Любаве ты нравишься, и она ждёт, когда ты её замуж позовёшь…

- Ты это не врёшь? — насторожился молодой человек.

- А оно мне надо?.. Вот если бы ты, пингвин влюблённый, досидел до окончания нашего с ней разговора, то и глупости бы теперь не спрашивал, — укоризненно заявил, теперь уже, сват.

- И что теперь делать? — заёрзал Алёшка.

- Ну для начала, твоего тестя на ноги надо поднять, чтобы невесту к алтарю было кому довести, но для этого тебе надо будет постараться и приложить максимум усилий в лечении будущего родственника.

- Да об этом и речи быть не может, Иван Сергеевич! — вдохновенно выпалил Алёшка.

- Ну а раз речи быть не может, то вечером сам проведёшь перевязку, перевязывать будешь раз в сутки, контроль состояния очень детальный, если что-то будет смущать, то сразу звать меня, а пока иди на стену, — скомандовал Иван.

- Слушаю, гражданин начальник! — вытянулся во фрунт и помчался на пост.

- Не рановато ли он проснулся? — задумался доктор.

- Думаешь шатун?

- Не иначе…

Что делать будем?

- Подойдёт-поглядим… Всё равно на стену он не полезет, ворота ему не сломать, понаблюдаем, а если что так и кипятком со стены угостим, — заключил Иван.

Медведь остановился метров двадцать не дойдя до стены, поднял морду и стал принюхиваться. Почуяв зверя, деревенские собаки подняли страшенный вой, на который из сторожки вышли Бажен и Богша:

- Иван! Алёшка! Что там? — спросил Богша.

- Медведь-шатун пожаловал, — ответил Алёша.

- Далеко он? — поинтересовался Бажен.

- Шагов тридцать, — последовал ответ Ивана.

- Шуганите его огнём, а то сейчас собаки всю деревню всполошат, — посоветовал Богша.

- Будет сделано, гражданин начальник! — отрапортовал Алёшка.

Иван достал из колчана стрелу, обмотал наконечник паклей, хорошенько смочил её смолой и передал приготовившему лук Алексею. Его напарник наложил стрелу на тетиву, поджёг паклю и выпустил горящий снаряд в сторону незваного гостя. Увидев горящий шар, летящий в него, зверь шарахнулся в сторону и задал стрекача в лес:

- Утром надо будет Лесьяру сказать. Шатун в окрестностях- это нехорошо, — размышлял вслух Иван.

- Да, пускай разведает с охотниками, может завалят. Тогда выпрошу у него шкуру, — мечтательно произнёс Алёша.

- Зачем тебе? — поинтересовался Иван, — Подарок что ли какой девке преподнести хочешь?

- На пол в нашу хибару положу и буду лёжа на медвежьей шкуре сочинять вирши! — заявил Лёшка.

- Ну ты гурман! А я уж подумал, что подарок готовишь? — расстроился Сергеич.

- Иван Сергеевич, дорогой мой доктор, ещё не рождена особа, способная разбить мне сердце и лишить разума! — с пафосом произнёс Лёшка.

- Ну да, ну да…

- Что?..- возмутился фельдшер.

- Видел я как ты на дочку Лесьяра смотришь, — усмехнулся Иван.

- Ну смотрю… А что? Красивая девка, всё при ней и весёлая, и остроумная.

- Вот я и гляжу, что ты раздевающим взглядом её остроумие оцениваешь. Смотри, Лесьяр тебе блудливые глазёнки-то попритушит, — предупредил Сергеич.

- А может я с серьёзными намерениями?..

- Гляди, Алёшка, как бы серьёзные намерения в неожиданность не переросли с внеплановой беременностью.

- Да ну тебя, Иван Сергеич! Я действительно серьёзные планы на Любаву имею, — обиделся юноша.

- А ну тогда вопросов не имею. В сваты возьмёшь?

- Без вопросов! — раплылся в улыбке жених.

Когда ночную тьму окончательно сменило светлое утро, охранники рассказали Лесьяру о происшествии. Тот, не долго думая, собрал охотников, они стали на лыжи, выехали за стену и двинулись в лес по следу медведя, вооружившись топорами и рогатинами. Алексей же с Иваном, после ночного бдения отправились в свою хибару, так они называли избушку привратника, на законно заслуженный отдых. Стоит заметить, что, после скоропомощьных суточных дежурств, такая работа была нашим друзьям не в тягость и даже доставляла удовольствие.

Алёше приснился чудесный сон: будто они с Любавой плывут по реке на лодке, над ними проносятся ласточки и стрижи, порхают бабочки, на воде качаются кувшинки, светит солнце, Любава улыбается ему, потом они причаливают к берегу, он помогает девушке сойти на берег, она выходит из лодки, смотрит вдаль и вдруг пронзительно кричит: «Па-а-а-па!!!»

Сквозь сон, Алёша понимает, что крик раздаётся не во сне, а где-то совсем рядом и просыпается. На улице слышатся голоса, рыдания Любавы, какая-то суматоха.

Схватив в охапку тулуп, Алёша выскочил из сторожки, Иван за ним. На волкушах, сооружённых из пары лыж лежал Лесьяр в разорванной, окровавленной одежде, лицо и шея были в крови и на лице зияла страшная рваная рана с обильным кровотечением, чуть поодаль лежал убитый медведь, Любава навзрыд плакала над раненым отцом. Кто-то спросил: « За кудесниками послали?» Последовал ответ: « Пока дойдут он преставится. Ви- дишь сколь кровищи-то потерял пока дотащили?»

Реакция Ивана была мгновенной:

- Алёшка! Пулей в машину, берёшь растворы, укладку, мой секретный чемоданчик! Мужики! Срочно его в дом, раздеть, бабам греть воду, готовить тряпицы, рушники! Всё! Что стоим?! Бе- гом всё делаем, время дорого!

Раненого перенесли в его дом, раздели, положили на широкую лавку. Иван, в ожидании Алексея, стал осматривать раны, осторожно отмывая пострадавшего от крови. Вскоре в дом, буквально вломились Алёша с Антонычем, обвешанные чемоданами:

- Спасибо, что пришёл, Антоныч, помогать будешь! — мельком подняв глаза, поприветствовал Иван, — Алёша, системы налаживай, мне тонометр, фонендоскоп! Антоныч, пульсоксиметр на палец! Всем отойти, не мешать!

Все трое мгновенно преобразились, превратившись в какое- то подобие автоматов. Отдаваемые Иваном чёткие, короткие команды, исполнялись с неимоверной быстротой и в кратчайшие сроки.

Когда открылась дверь и в дом вошли волхв с кудесниками, на широкой лавке лежал забинтованный Лесьяр, над ним склонился Алёша, измерявший давление, рядом, на лавке сидели Иван и Антоныч, к руке пострадавшего тянулась капельница с раствором кровезаменителя, на полу, рядом возвышался ворох окровавленных тряпок, в ведёрке с водой лежали хирургические инструменты из тайного чемоданчика Ивана.

Белослав сначала наклонился к пострадавшему, потом спросил Ивана:

- Жить будет? — врач в ответ только молча кивнул.

- Давление сто на шестьдесят, пульс восемьдесят восемь, — сообщил Алексей.

- Добро, — устало ответил Иван.

- Как дело было? — спросил Возгарь охотников.

- Мы по следу шатуна шли, — начал рассказ Орлик, — Лесьяр шёл первым, за ним я, Осьмуша и Соловей. Шатун выскочил из под еловых веток прямо на Лесьяра, пока мы схватились за рогатины, Лесьяр с медведем уже сцепились, и зверь его смог подмять. Осьмуша и Соловей взяли шатуна на рогатины, а я приложил его топором. Когда отволокли зверя, Лесьяр кровью исходил поломанный. Мы его на лыжи и в деревню, Соловей медведя притащил.

- Понятно… — кивнул Возгарь.

- Иван, — вмешался в разговор Белослав, — сильно его зверь помял?

- На лице большая рана, на теле несколько крупных, но неопасных ран, сломана ключица, предплечье и ребро. Кровотечение мы остановили, раны обработали и зашили. Одежда его спасла, иначе медведь сильнее поломал. Сейчас сказать ничего не могу, он очень тяжёлый, требует наблюдения, но будем надеяться, что организм сильный и справится.

- Понял, — кивнул Белослав и обратился к Ясномыслу, — Ты что думаешь?

- Поглядим как Боги распорядятся, но я опасаюсь как бы чужаки не навредили, ведь они бросили вызов Небу. Лесьяр должен был погибнуть…

- Да как ты можешь такое говорить?! — Буквально накину- лась на волхва Любава, — Ты волхв, а сам только и можешь, что людей хоронить, прикрываясь волею Богов! Чужаки не дали моему отцу умереть, пока вы шли с капища сюда! Он умирал, а Иван, Алёша и Валентин не позволили умереть, а ты бы позволил! Ты думаешь, что можешь всё, а вот вылечить не можешь!

- Ты Расстроена, Любава, — невозмутимо ответил Ясномысл, — Когда успокоишься, поговорим. Я на тебя не сержусь. Думаю, что Боги тебя тоже простят.

- Мы пойдём и принесём жертву Богам и помолимся о скором выздоровлении Лесьяра. Медведя притащите на капище, - заявил Возгарь.

- Тем более, что чужаки основную работу сделали, — добавил Белослав.

Старейшины вышли на улицу, о чём-то пошептались и пошли к капищу. Поселяне проводили их угрюмыми взглядами.

Иван Сергеевич вышел из оцепенения: « Алёша, Антоныч, давайте и мы будем собираться? Сейчас мы здесь без надобности, через пару часов зайдём.»

ГЛАВА ШЕСТАЯ

КУЛУАРЫ ВЛАСТИ

- Я вас предупреждал, что этих чужаков надо в жертву принести! — бесновался Ясномысл, — Кто меня слушал!? Вы же сами мне сказали, что они не несут никакой опасности! Видите что они натворили? Теперь люди начнут нам не доверять!

- Ты, Ясномысл не передёргивай, — остановил Белослав, — не нам, а тебе… Это основное. Ты со своими поисками вечной жизни совсем заигрался! Всё корень жизни ищешь, бессмертия добиваешься!? А кому она нужна, твоя вечная жизнь?..

- Мне нужна! — рявкнул Ясномысл.

- Ты на меня не гавкай, сявка! — одёрнул его Белослав, — Волхв ты только для деревни, а для нас ты Сом-ушкуйник, и дела твои нам известны! Забыл что тебе Святозар заповедал, когда сюда отправил? Ну так я тебе напомню быстро! — кудесник обернулся к Возгарю, — Друже, сходи за Уйкой? — снова повернулся к волхву, — Настало время, «дорогой властитель», внести ясность в наши отношения. А ну ка присядь туда, — указал на чурбан в углу, — да посиди смирно…

Возгарь вышел из хижины, но вскоре вернулся и привёл за собой гонца.

- Ну, Уйка, верный мой гонец, сказывай, что видел, что слышал, что сделал, когда с поручением ходил к Святозару? — спросил Белослав, повернувшись к гонцу.

- Значится, когда я выскочил с грамоткой, то пошёл окольной тропой, как ты, отец, и наказывал, чтобы никто не заприметил, как вдруг вижу, что из хибары волхва вышел кто-то… Ну я, знамо дело, за ним

- И кто это был? — прервал Уйку Белослав.

- Так Зырян был из ватаги Ворона-атамана…

- Продолжай, — подбодрил Белослав.

- Ну стало быть, догнал его, то да сё, поспрошал, а он мне и говорит, что, мол, с секретным поручением спешит к верховному, что, мол, не велено нигде задерживаться, а потому, про то сказывать не может, а иначе волхв на него порчу наведёт на веки-вечные, но сказал, что кудесникам конец приходит и замена им придёт от Святозара…

- Врёшь, собака! — Ясномысл кинулся на гонца, но, сидевший напротив Белослав ловким, кортким ударом тяжёлого посоха в горло, заставил волхва вернуться на своё место.

Закашлявшись волхв, буквально, отлетел на прежнее место, схватившись за горло.

- Друже, Возгарь, проводи Уйку пора ему и награду получить за своё радение за истинную веру, — попросил Белослав.

- Возгарь с гонцом вышли из хижины, а Белослав стал спокойно дожидаться, когда Ясномысл прокашляется, чтобы можно было продолжить «беседу».

Кудесник вернулся и присел на лавку, чуть в стороне от товарища. Дождавшись, когда волхв откашляется, Белослав продолжил «беседу»:

- Ну что, обескуражили мы тебя малость, дорогой «правитель»? — ехидно спросил кудесник.

- Всё врёт этот пес! — прохрипел Ясномысл.

- Врёт?

- Я гонца посылал, чтобы Святозара позвал, чтобы Святозар приговор свой сказал, что с чужаками делать, а всё остальное наветы вашего Уйки! — оправдался Ясномысл.

- А это тогда что? — Белослав достал из складок одежды свиток.

- И об этом знаете… — вздохнул Ясномысл, побледнев ещё больше и беспомощьно опустив голову.

- Да, дорогой «правитель», и про это нам ведомо, — ухмыльнулся Белослав, и повернулся к Возгарю, — А ты говорил… Ну что с этим отступником делать будем?

- Я так думаю, что надобно его посадить в хижину, под замок, чтобы чего не набедокурил, а людям сказать, что ушёл волхв в священный лес молиться за выздоровление Лесьяра, нам дождаться Святозара с его молчунами, а что дальше с ним делать пусть думает верховный, мне этот любитель человеческих жертв уже надоедать начал.

- И то правда… Пойдём ка проводим нашего «правителя» до его опочивальни. Пускай он там ищет эликсир молодости и дожидается Святозара, — предложил Белослав, и обернувшись к Ясномыслу, — А ты посох-то в сторонку поставь, чтобы он тебя не соблазнял, а то ещё увидит кто как волхв с кудесниками Богам молятся, что подумать могут?

- Волхв отставил посох в сторону, поднялся со своего места и направился к выходу. Первым из избушки вышел Возгарь. Он внимательно оглянулся вокруг, затем подал знак и пошёл по тропке к избушке Ясномысла, за ним шёл арестованный, замыкал процессию Белослав. Старейшины дошли до хижины, впустили в неё волхва и повесили замок на дверь, после чего вернулись назад и продолжили свой совет:

- Что скажешь, брат Возгарь? -поинтересовался Белослав.

- А что тут можно сказать? Ты говорил, что ничего в жизни я не упустил, а оказывается- слишком много, ведь я даже представить не мог, что всё на столько серьёзно, — покачал головой Возгарь.

- Ну, допустим, не совсем всё плохо, но ухо надо держать востро… Значится так, уговоримся, что Ясномысл ушёл в священный лес молить Богов о выздоровлении Лесьяра…

- Это я уже понял… Что дальше? — Занервничал кудесник.

- Дальше тайно к нему, в избушку будем носить еду и питьё, чтобы не помер, пока будет дожидаться Святозара, гулять его по ночам, чтобы деревенские не видели…

- Здесь всё понятно, ты скажи что делать с чужаками, ведь они вызов Велесу бросили тем, что его волю нарушили, ведь Лесьяр помереть был должен? — засуетился Возгарь.

- Возгарюшко, ты видать и вправду стареть стал… — пока- чал головой Белослав, — Ты сам посуди! Народ считает, что чужаков к нам привёл сам Велес в образе лося, они, дурачки, истинно верят нашим сказкам про Богов, которых нет на самом деле…

- Да что ты такое говоришь-то, как это Богов нет? — Возмутился Возгарь.

- Да если и есть, то Им до нас, как тебе, до возни чёрных муравьёв с рыжими.

- Да как же так? А наши жертвы?..- изумился Возгарь.

- Ну ты умишко-то включи! Ну представь, что ты Бог и можешь всё, а сынов своих чем-то надо занять. Что ты будешь требовать? Чтобы только тебя прославляли, да спасибо тебе говорили, да верили, что ты покарать можешь, за то, что закон твой не выполняют, но чтобы шибко тебя от твоих дел не отвлекали. А закон зачем давать? А чтобы друг друга, без разбора не убивали. А коли ты всё можешь, коли ты Бог, то зачем тебе жертва? Вот, мил друг, тут и подумай, ибо хрен с редькой Они клали на наши жертвы, потому что сами себя могут спокойно снабжать всем на свете!

- Ты- вероотступник, Белослав! — возмутился Возгарь.

- Нет, друже, я не вероотступник, а верозащитник, потому как мне вера даёт власть над людьми и кусок хлеба без напряжения… Да, к стати, и тебе тоже… А ты что, уже есть сытно устал? Так тебя можно и освободить, помнится, за тобой какой-то грешок водился…

- Да что ты? Я за веру нашу жизнь отдам! — продекломировал Возгарь.

- А что ты думаешь? И отдашь, когда понадобится… - холодно заключил Белослав.

- А дальше-то как? — спросил Возгарь.

- А дальше так: чужаков к нам привёл сам Велес, чтобы, в назначенный час, доказали всем Его величие, что и было сделано… Прославим Богов, отправим Ясномысла на молебен в священный лес и приглядимся к этим троим, потому что они со своими умениями власти нашей безграничной помощниками могут стать…

- А коли не станут?..- засомневался Возгарь.

- А ты грамотку мою, с Уйкой отправил к Ворону? — поинтересовался Белослав.

- Отправил…

- Вот так и отправим их троих к Ворону с грамоткой, — спокойно заключил Белослав.

- Так ты же говорил, что обратно, в туман? — удивился Возгарь.

- А это уж как Святозар скажет… — подвёл черту Белослав, — Подождём его прихода и посмотрим… Ты его молчунов видел?

- Видел… Чистые костоломы… — испугался Возгарь.

- Правильно. А почему ты до сих пор живой догадываешься? — приблизил лицо Белослав.

- Теперь догадываюсь… — сжался Возгарь.

- Во-о-о-т… Ты же не враг себе?..

- Не враг… — заблеял Возгарь.

- Вот и молодец… Если и дальше будешь хорошо себя вести, то до смерти дожить сможешь…

- Точно, влюбился! — обрадовался Алёшка, — Ну, Антоныч, не томи, кто она?

- Алёшка! Я тебе что сказал? Не приставай к человеку!

- Иван Сергеевич, так интересно аж зубы ломит! — не унимался фельдшер.

- Вот сейчас тебе Антоныч как вломит-то по зубам, тогда и ломить не будет! И правильно сделает, не будешь куражиться над старшиНу и пёс с вами, динозавры, — Алёша сделал вид, что оби- делся.

- Что стряслось, Антоныч, — спросил доктор.

- Да Алёшка прав, влюбился я Сергеич, — при этих словах Алёшка присвистнул, а у доктора поползли наверх брови.

- И кто она, которая сумела таки покорить сердце нашего героя? — заинтересовался Алёшка.

- Да, кто она? — поддакнул Иван.

- Сестра Молчана Велена… Она вдова, двое детей… Да и я немолодой, но силой-то Бог меня не обидел… Что мне терять? Я только приобрету, приобрету семью, дети у нас будут расти пусть не при отце, а при отчиме, но я всё сделаю, чтобы отцом им стать…

- Тихо, тихо, Антоныч… — перебил его Иван, — Ты себя хорошо слышишь?

- Хорошо… — стушевался Валентин.

- Валя, ты хорошо помнишь где мы находимся и что нас ожидает? — продолжал вопрошать его доктор, — Валя мы в Древней Руси, прокантуемся здесь год, а потом волхвы нас отсюда выпрут, как миленьких. Сам подумай что будет с Веленой, с детьми, когда ты уедешь.

- Вот потому я к вам и пришёл. Ты же умный, Сергеич, посоветуй?

- Да, старичок, задал ты задачку… Нет, а главное вовремя… — задумался доктор.

- Не ругайся, Сергеич…

- Антоныч, когда я ругался?

- Не помню…

- Вот, я тоже… Понимаешь, с одной стороны хорошо, что ты встретил, наконец, женщину, которая отвечает твоим взглядам, твоим желаниям, а с другой стороны- не очень всё это хорошо, потому что место, где ты её встретил не самое лучшее. Вы же из разных Миров.

- Примерно то же самое мне её брат сказал… — пригорюнился Антоныч.

- Вот… А ты что скажешь, Алёша? — переключил своё внимание Иван.

- А я, Иван Сергеевич, пока воздержусь от комментариев и попробую проанализировать создавшуюся ситуацию с разных сторон.

- Ну дело твоё, аналитик, — ответил Иван.

Друзья надолго замолчали. В костре потрескивали поленья, травяной чай давно вскипел, но никто из них, казалось, не замечал ничего вокруг. Каждый был поглощен размышлениями.

- Ну не знаю как вы, а вот я, кажется, нашёл выход из создавшейся ситуации, — нарушил молчание Алёша, — Скажи мне любезный друг мой, Антоныч, что ты потеряешь, если уйдёшь из нашего Мира?

- Ну не знаю… квартиру, работу, … машину -начал перечислять Валентин.

- Ну а теперь послушайте меня, пеньки вы замшелые! — посерьёзнел вдруг Алёшка, — Птицы вы мои дорогие, мозгоклюи мои ненаглядные, вам не за что в том Мире держаться! Вот ты, Антоныч, живёшь, как сыч, один в пустой квартире, а кому она нужна твоя квартира? Может дочери, которая уехала за лучшей жизнью? А много она к тебе приезжает, или внуков привозит на каникулы? Ты думаешь ей твоя хрущёвка понадобится, после твоей смерти? Если и понадобится, то только для продажи! А ты, Иван Сергеевич, ты за что в том Мире держишься? За воспоминания об ушедшей жене? Так же, как Антоныч, сычуешь в своей однушке, без жены, без детей, на работу пришёл, с работы ушёл! Вам обоим эта работа под командыванием тупорылого, безмоглого начальства поперёк горла стоит, и вы за неё держитесь? Да вам такой шанс предоставился, а вы не знаете что делать?

- А ведь наш юный друг прав, Антоныч, — задумчиво произнес Иван, — Я не знаю чем буду заниматься в этом Мире, но в том Мире мне делать нечего. Не знаю как ты, а я полностью согласен с Алёшкой, ибо он оказался, в силу своей молодости, намного умнее нас с тобой.

- Согласен, Сергеич, — поддакнул Валентин, — Ну и каков будет порядок действий?

- Лично я, — начал речь Алёша, — вношу следующие предложения: в течение года мы здесь вживаемся, обживаемся, через год отъезжаем в туман, там дожидаемся следующего тумана в течение года, за это время продаём свои квартиры, увольняемся с работы и обратно ныряем в туман и больше из него не выходим. Ну, старички, как вам?..

- Ну да, ведь Белослав говорил, что если в туман придешь с этой стороны, то вернёшься день в день, или чуть позже, а на той стороне год проходит, — задумался Иван

- Точно! — воспрял духом Антоныч, — Если мы уйдём от сюда, то там, за год успеем все дела закончить, а сюда вернёмся чуть ли не в тот же день. И что я, дурень, расстроился? Надо будет Молчану сказать…

- А вот говорить ни Молчану, никому другому об этом не надо, — остудил Антоныча доктор, — Вы не забывайте, что здесь должен пройти год, а за год может многое поменяться, а нам ещё машину возвращать…

- И форму старшему фельдшеру сдавать, — задумчиво изрёк Алёшка и засмеялся, следом за ним засмеялись все остальные, радуясь найденному выходу из положения…

- Ты что хохочешь, молодец? — сквозь смех, утирая слёзы, спросил Антоныч.

- А я представил, мужики, как вытянутся лица руководства, когда бригада в полном составе положит на стол заявы об увольнении! — ответил Алёшка.

- Да, реакция, думаю, будет весьма негативная, — поддержал Иван.

- А как же очередь из желающих за забором, о которой нам талдычат на каждой пятиминутке? — сыронизировал Антоныч.

- А ты её видел, Антоныч? — продолжал хихикать Алёша.

- Я? Нет… А ты, Сергеич?

- Не удивляйтесь, друзья, просто у нашего руководства массовая галлюцинация, им таблетки надо принимать, а не законы, как сказал доктор Рошаль.

- Иван Сергеевич, а почему Антоныч не может их забрать туда с собой?

- Нельзя, Алёшенька. Они там просто погибнут…

- Почему погибнут? — удивился Алёша.

- А они, как дети малые… Во-первых: непривиты, а там болезней выше крыши. Корь, скарлатина, да даже банальная простуда могут быть для них смертельны. Во-вторых: машин полно, а они дорогу переходить не умеют. В-третьих: газ, электричество, канализация и водоснабжение им не знакомы. Или обварятся, или отравятся газом, или замыкание устроят. Я уже молчу о бюрократических препонах: паспорт, СНИЛС, ИНН, прописка, свидетельство о рождении на детей, полис ОМС. Могут возникнуть проблемы со школой, с соц. опекой, с комиссией по делам несовершеннолетних. Так что нет, нет и нет, Алёша. Наш Мир для них- верная смерть.

- Ну ты и завернул, док… -только и нашёл что ответить Алексей.

- Алеша, Сергеич прав, нельзя им к нам, — поддакнул Ва- лентин.

- Да это и хорошо, что нельзя! — продолжал Иван, — Ведь здесь они цари и Боги, а там, где все стали жертвами маркетинга, где человека оценивают по его упакованности, они просто потеряются и погибнут. Ты сам посуди, Алёша, до чего докатилось наше общество, если похороны стали важнее самого покойника, если свадьба стала важнее жениха и невесты, если у тебя не навороченный сотовый, то ты просто ЛОХ- упаковка стала важнее самого человека. Вот что мне, Алёша обидно. И вот, за что мне нравится этот Мир. Да, здесь тоже существуют, наверняка, свои трудности, но эти трудности, по сравнению с теми, что в том Мире- просто смех на лужайке. Надеюсь я всё до- ходчиво объяснил?

- Доходчивее не бывает, — согласился Алексей, — Что же мы за него все так цепляемся?

- А альтернативы другой, Алёша нет. Вот нам троим предоставился шанс всё исправить в своей жизни, а остальные так и будут доживать в положении пушечного мяса.

- А может и их сюда, ну хотя бы некоторых? — предположил юноша.

- А вот этого категорически делать нельзя! Иначе здесь станет, как там… Нет, здесь конечно тоже станет, как там, но со временем, только мы этому позору общества уже свидетелями не станем.

- Грустно это всё, Иван Сергеевич, — заметил Алексей.

- Да уж, невесело, — подтвердил Антоныч.

- Мужики, не надо пытаться осчастливить всё общество. Поверьте оно того не стоит, ведь общество само скатилось за черту, от куда можно выбраться только после всемирного потопа, хуже всего, что оно постоянно рождает всё новых и новых человечков, которым уготована печальная участь стать, по сути, могильщиками цивилизации. Из такого общества или надо бежать, или его просто надо уничтожать, только если его уничтожать, погибнут лучшие, а мразь всё равно вылезет по трупам на поверхность и установит свою власть…

- Ну да, история развивается по спирали, — задумчиво заключил Антоныч.

- Ну что это мы всё на грустные темы рассуждаем? Давайте лучше травяного чайку хлебнём, да порадуемся за нашего Антоныча? — сменил тему Иван.

- И порадуемся за найденный выход из положения! — под- держал Алёша.

Друзья выпили чая и вскоре разошлись по своим делам. Валентин, осчастливленный неожиданным выходом из положения, буквально парил над землёй, возвращаясь в кузницу, где Молчан выделил ему угол для проживания. Войдя в своё жилище и затворив дверь, Антоныч кожей почувствовал присутствие в помещении другого человека:

- Кто здесь? — спросил Валентин.

- Я… — ответил из темноты женский голос.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ОБЪЯСНЕНИЕ

- Кто, я? — уточнил Антоныч, хотя и узнал обладателя голоса.

- Велена… — ответила темнота.

- А ты что в темноте сидишь?

- Тебя дожидаюсь…

- Так при свете удобнее дожидаться, — Антоныч зажёг восковую свечу.

Тусклый свет пламени выхватил из темноты сидящую на лавке, служившей Валентину кроватью, женскую фигуру.

- Что случилось, Велена? — Антоныч поставил свечу на небольшой стол, повернулся к гостье.

- Мне Молчан всё рассказал, — ответила женщина.

- А-а… И что ты про это думаешь? — напрягся Валентин.

- Даже не знаю… Вот пришла у тебя спросить, а тебя нет.

- Да, я к ребятам ходил, к воротам. Там пока посидели, чаю попили, поговорили. Извини, что задержался, — начал было оправдываться помощник кузнеца.

- Вот я и решила тебя дождаться, — беззлобно ответила Велена, — Огня не зажигала, чтобы свечку не тратить, сидела в темноте, всё думала.

- Спасибо, что дождалась! Я очень рад тебя видеть! — при- двинулся ближе Антоныч, — А ты про что хотела меня спросить?

- Молчан сказал, что разговаривал с тобой про меня…

- Да, разговаривал…

- А ты правда, рад меня видеть?

- Правда… Я всегда рад тебя видеть, — улыбнулся влюблён- ный, — А больше тебе Молчан ничего не сказал?

- Он сказал, что ты хочешь меня в жёны взять, это прав- да? — женщина посмотрела в глаза Валентину.

- Правда, — покраснел Антоныч, — Я только не знаю как ты к этому отнесёшься, и как к этому отнесутся твои мальчишки?

- А мальчишки только о тебе и говорят.

- А что говорят? -поинтересовался Антоныч.

- Горан хочет уговорить тебя научить его машину водить, как дядьку Молчана, а Вторак мечтает, прокатиться на машине. А ещё они говорят: « Хорошо, если бы у нас был такой папка.»

- А ты что думаешь по этому поводу?

- А я думаю, что хорошо было бы, чтобы у них папка не погибал, да не в моей это власти…

- Ты о своём погибшем муже?..

- О нём…

- Ты его до сих пор любишь?

- Нет. Жалела, но не любила. Молчан отдал меня ему, когда наши родители померли, жить стало голодно…

- А сейчас, стало быть не голодно? — напрягся Антоныч.

- Да вроде привыкли, да и брат крепко на ноги встал, только жениться из-за меня никак не может. Всё говорит, «…а тебя я куда дену…», вот и не женится. А кто на мне женится, на старой, да ещё с детьми? — в глазах Велены предательски заблестели слёзы.

- Я на тебе женюсь! — поспешил успокоить женщину Валентин.

- Да как же ты женишься, раз уехать должен?

- Веленушка, выслушай меня только спокойно. Я не просто так ходил к своим ребятам… А пошёл я к ним за советом и совет-то этот получил. Хотя мне и не велено никому сказывать, но, думаю, что тебе сказать можно, чтобы ты не сомневалась, только очень тебя прошу- никому, ни единой душе не проговорись, иначе всё может сорваться.

- Я никому не скажу, клянусь! — испуганно зашептала женщина.

- Ну тогда слушай… Да, через год мы все уедем, но уедем, чтобы там, у себя, закончить начатые дела и вернуться обратно.

- Ну да… У нас купцы тоже так говорят, а когда уезжают, то не все возвращаются, а какие возвращаются, те с жёнами приезжают, или совсем хворые, — обиженно проговорила Велена.

- Да не так ты всё поняла! — засуетился Валентин.

- А ты растолкуй, чтобы я всё так поняла, — поставила условие женщина.

- Вот, слушай… Ты знаешь, что мы сюда приехали из тумана…

- Знаю…

- Вот… Если в тот туман уйти с этой стороны, то на той стороне, куда приходишь проходит год, а на этой стороне — всего день, или два. Так что, вы и глазом не успеете моргнуть как я обратно ворочусь.

- Это что, колдовство такое?

- Да нет, не колдовство, просто на свете оказывается много есть чего такого, что умом понять не возможно, но оно существует и работает. Вот с нами и произошло это чудо. А ещё произошло чудо, что я здесь встретил тебя, и ты мне очень глянулась! — признался Антоныч.

- Ты мне тоже очень глянулся, да только опасливо мне стало, а что как ничего не получится?

- Не может не получиться, милая моя!

- Любый мой! — Велена погладила Валентина по щеке.

Антоныч взял её руки в свои и долгим поцелуем приник к ладоням любимой. Да, многие годы Валентин не испытывал такого счастья, какое испытал сейчас. Велена полностью заслонила собой горечь утраты покойной Вареньки и наполнила содержанием внутренний мир стареющего вдовца.

- Поздно уже, — встрепенулась женщина, — Пойду я, ладно?

- Иди, солнышко, — разрешил Валентин.

Женщина обняла его на прощанье и нежно поцеловала в щёку…

- Помню, отец, — промямлил тот.

- Так вот, тебе предстоит искупить свою вину, оправдаться перед всей деревней, оправдаться перед Богами. Готов ли ты? — продолжал кудесник.

- Готов, отец! — покорно вздохнул Уйка.

- Дорога тебе предстоит опасная и трудная, — Белослав протянул гонцу свёрнутый в трубочку пергамент, — Грамоту эту отдашь лично в руки Святозару. Ведаешь ли кто он такой?

- Ведаю, отец…

- Читать умеешь?..

- Нет, отец, — робко отвечал Уйка.

- Вот и хорошо… Коли встретишь кого, кто тоже к Святозару пойдёт, узнай от кого, если от Ясномысла, то пускай тот гонец грамотку не донесёт, — навис над мужичком Белослав, — Ты уразумел про что я толкую?

- Как тут не уразаметь, отец? — забеспокоился Уйка.

- Вот и ладно… Отдашь грамоту верховному волхву и сразу назад, нигде не задерживайся, никуда не заходи, никому не сказывай про дело своё, ибо дело тайное и знать о том никто не должен, иначе смерть лютая всем: кому на дыбе, а кому на костре.

От этих слов Уйка, буквально затрясся в ознобе и покрылся испариной.

- Выполнишь- полное прощение получишь от Богов и от деревни, а не выполнишь… не обессудь, — подытожил кудесник, отдавая грамоту.

- Выполню! Выполню, отец! Хвала тебе, отец! Хвала Роду, небесам! -рассыпался Уйка.

- Ну полно! Ступай! Да ступай тайно, чтобы ни одна душа тебя не заприметила, поморщился Белослав.

Так же бесшумно гонец Уйка прошмыгнул в приоткрытую дверь и растворился в темноте.

- Ты уверен, что твой Уйка надёжный гонец? — поинтересовался Возгарь, наливая травяной настой Белославу.

- Уверен… Ему деваться некуда. Ты же помнишь из какой передряги мы его тогда вытащили: есть человечину- это тебе не хлеб жевать.

- Да, разорвали бы его тогда мужики- шутка ли, ребёнка убить, да ещё есть, — отхлебнул отвара из ковшика Возгарь.

- А коли отловят, так туда ему и дорога… Дрянной человечишка… Коли вернётся, да дело сделает, надо будет его к поганому болоту отвести, да в трясину столкнуть. Нечего такой погани по земле ходить, да и кормить его нечего.

- Удивляюсь я тебе, Белослав: вроде кудесник, лекарским примудростям обучен, с Богами разговариваешь, науки знаешь, а безжалостен, словно кат, — передёрнулся Возгарь.

- На себя посмотри, — усмехнулся Белослав, — тоже мне агнец! Будто сам любвеобилен? Мы, друг ты мой, потому и власть держим, что сердобольностью не отличаемся. Ясномысл он что- так кукла… Что скажем, то и будет делать, а не будет, так и на него колодки надеть не долго руками деревенских, и он про это знает, потому пыхтит, а сделать ничего не может, у самого бородища такая, что запускай в неё пятерню, да таскай как хошь.

- А всё ж что-то замышляет…

- Замышляет… Или отравит нас с тобой, или ночью нам глотки перережет и свою власть установит, — подвёл черту Белослав.

- Да в себе ли ты, такие страсти говоришь? — изумился Воз- гарь.

- Эх, друже, ты видно к старости совсем глазами слабеть стал. А про то, что Ясномысл никакие коренья не собирает знаешь?

- Да? А куда же он всегда уходит? — забеспокоился Воз- гарь.

- С Вороном он встречается.

- А ты откуда знаешь? — придвинулся Возгарь.

- От Ворона…

- А почему тебе Ворон это рассказал?

- А должник он мой пожизненный, про наши с ним долги тебе лучше не знать, — спокойно ответил Белослав и налил себе ещё травяного чаю.

- Белослав, друг, у меня сейчас голова лопнет! Ты такие вещи говоришь, я поверить не могу! — заметался кудесник.

- Да не мечись ты, словно карась на нересте. Он — этот Ворон сам не хочет под Ясномыслом ходить, дескать свободный человек, понимает, если с волхвом свяжется, то по гроб жизни ему обязан будет, потому меня в лесу встретил, да всё рассказал.

- Ничего не понимаю!..- изумился Возгарь.

- А лучше и не понимай… Ты занимайся делами, за звёздами следи, людям напоминай когда сеять, когда косить, хворых лечи, чтобы Ясномысла к ним не подпускать, не то этот лекарь ещё кого угробит, а остальное не твоя забота, да мне помогай Ясномысла в узде держать. Мы с тобой здесь настоящая власть, а власть её удержать надо, чтобы всякие Ясномыслы на неё не зарились.

- Вот тебе раз! Ворон твой должник, а Уйка, и зачем он?

- Уйка — отдельная песня… он своё дело сделает и того… А Ворон мне помогает за Ясномыслом следить и его планы наперёд знать, — сухо промолвил Белослав.

- Да-а, видать, что-то я много в этой жизни пропустил, — задумался Возгарь.

- Да особо, ничего, кроме того, что пока ты свои отвары, настойки и мази готовил, наш волхв, решив, что мы с тобой два дурня, выжившие из ума, совсем потеряли бразды правления, да всячески ему мешаем управлять. Мы же ему не дали чужаков принести в жертву, теперь стали первейшими врагами веры.

- Потому-то он и так быстро согласился, чтобы звали Святозара. Не иначе своего гонца с грамоткой уже отослал, ну да ничего… наш-то пошустрее гонец будет- перехватит его человечка, а заодно и узнает кто на Ясномыслову «мельницу воду льёт» — узнает и нам скажет, а мы уж сами распорядимся, — последние слова кудесник произнёс, как бы размышляя вслух, но от этого Возгарю стало не по себе.

Что и говорить, внутриполитическая борьба обещала быть не простой перепалкой, но нешуточной битвой, хотя чему тут удивляться, если история развивается по спирали…

ГЛАВА ВТОРАЯ

КУЗНЕЦ-АВТОЛЮБИТЕЛЬ

- Слушай, Молчан, — проснувшись Антоныч начал теребить кузнеца.

- Что стряслось? — встрепенулся Молчан.

- Да ничего не стряслось, просто хочу нашу машину перегнать в деревню.

- Что за машина такая?..- не понял Молчан.

- Да колымага, на которой мы приехали, — уточнил водитель.

- А, эта та таратайка, что осталась на тропе у болота? -догадался кузнец.

- Ну да, она…

- Ну сейчас кобылу запрягу и перегоним, — начал одеваться Молчан.

- Да какую кобылу? Она сама доедет! Ты меня только к ней проводи.

- Иди ты! Это как сама доедет?

- Ну проводи меня, там всё и увидишь.

Молчан недоверчиво посмотрел на Антоныча, но стал одеваться, при этом хитро улыбаясь.

Солнце только поднималось над полосой леса, петухи в деревне горланили во всё своё петушиное горло, хозяйки шли на утреннюю дойку каждая в свой хлев, но, в основном, вокруг было тихо и покойно. Наши путники, не встретив никого, дошли до ворот, где их приветствовали Бажен и Алёша:

- Далёко ль путь держите, молодцы? — заинтересовался Алёшка.

- Да вот, упросил Молчана до машины меня проводить, - Пригнать её сюда надо, — ответил Антон

- Так кобылу надоть запрячь, — засуетился Бажен.

- Сама приедет, — с видом знатока резюмировал Молчан.

- ??? — только и смог ответить привратник.

- Так, мужики, я с вами, — засобирался Алёша, — Бажен, айда с нами, покатаемся?

Ивана и Богшу надо предупредить, что отлучимся, — Бажен полез в сторожку и вскоре был полностью готов.

Из сторожки вышел заспанный доктор:

- За машиной никак собрались?

- За ней родимой, Сергеич, — отозвался Антоныч.

- Ну скатертью дорога. Алёша, ты с ними?

Алёша согласно кивнул. Иван затворил ворота за четвёркой друзей и отправился досыпать в сторожку. Путь до машины был недолгим, и наши герои очень скоро пришли на место.

Машина стояла с открытыми дверями, габаритные огни и противотуманки были включены, а ближний свет уже еле светился.

- Блин! Так и знал, что аккумулятор сдохнет! — посетовал Антоныч.

- Кто сдохнет? — поинтересовался Молчан.

- Не заморачивайся. Давай сначала попробуем её завести, а потом я тебе полный курс по автоделу прочитаю, — пояснил Антоныч.

Пока Антоныч колдовал в кабине, Алексей проводил ревизию оборудования в салоне машины:

- Представляешь, Антоныч, всё на месте, даже мой мобильник! — обрадовался фельдшер.

- Да кто его здесь возьмёт, если только какой-нибудь продвинутый леший, — ответил Антоныч.

После манипуляций, известных одному Антонычу, двигатель машины зачихал и, о чудо, завёлся. Молчан с Баженом бросились было бежать, но видя, что новые друзья не проявляют ни малейшего беспокойства, и чтобы поддержать собственный статус в глазах друг друга, остались на месте.

- Сейчас движок малость прогреем и поедем, — заявил Антоныч, вылезая из машины.

- А она правда сама поедет? — спросил Бажен.

- А что же, кузнец её толкать должен? — подчеркнул Молчан значимость своей персоны.

- Так, ладно, движок прогрелся, можно ехать. Молчан, ты со мной в кабине, а Бажен с Алёшкой поедут в салоне, нечего молодёжь баловать, — засмеялся Валентин.

Друзья погрузились в машину, кто с опаской, кто привычно, и автомобиль тронулся с места, подминая колёсами пожухлую траву. Надо сказать, что в родной словесности нет определений, чтобы описать восторг, отразившийся в глазах Молчана и Бажена. Для обитателей деревни езда на машине была, чем-то сродни полёту в космос для современного человека.

Прибытие в деревню необычного аппарата вызвало нема- лый переполох, но когда селяне увидели собственными глазами гордо выходящих из машины Молчана и Бажена, то эмоции несколько утихли, но престиж последних среди односельчан мо- ментально взлетел до заоблачных высот. С тех пор Молчана ста- ли звать не иначе, как Молчан Силович, а Бажен, волшебным образом, превратился в Бажена Славича, но не для старшего Богши. Тот, как и в прежние времена, продолжал отвешивать брату оплеухи и называть его Блаженкой.

Машину припарковали под навес возле кузницы, и закрыли на все замки, чтобы любопытные (а их было достаточно) не лазили.

После этого Антоныч взялся исполнять обещание данное кузнецу, а именно читать курс по автоделу. Ну надо сказать, что курсант из Молчана получился весьма приличный, чем ни мало порадовал своего учителя. Наконец, ученик настолько преуспел в науках, что начал ставить своего наставника вопросами в неловкое положение. И вот, пришло время, когда от слов надо было переходить к делу, то есть обучать Молчана водительскому мастерству. Не смотря на все опасения Антоныча, курсант Молчан Силович и первое, и все последующие практикумы по вождению выполнил безупречно и был удостоен звания водителя третьего класса. Даже напряжённый учебный график не помешал Молчану забыть о своей основной работе кузнеца, но тут уже потеть приходилось Антонычу, ведь работать приходилось возле жарко пылающего горна. Валентин Антоныч, как это и положено настоящему десантнику, стойко переносил все тяготы и лишения кузнечной работы. А Молчан стал замечать, что сестра его Велена чаще, чем прежде стала захаживать в кузницу: то позвать к столу, то квасу принести, да и сама как-то приосанилась.

В один прекрасный день, перехватив долгий взгляд Антоныча, устремлённый вслед Велене Молчан поинтересовался:

- А что, Антоныч, глянулась тебе моя сестрёнка?

- А что, очень заметно? — смутился Валентин.

- Да уж, шибко заметно, — усмехнулся кузнец, — только слепой не увидит.

- И что мне теперь делать? -Антоныч взглянул прямо в глаза кузнецу.

- Тут я тебе не судья, друже, — вздохнул Молчан.

- А почему она с тобой живёт, детишек двое, а муж где? — поинтересовался Антоныч.

- Десять годков тому, как мы отдали её в соседнюю деревню, мужик был справный, работящий, деток двоих нажили, да придавило его когда лес валили сосной, помер сердешный… Велену свекровь невзлюбила, стала наветы на неё наводить, что, мол, со свёкром блудит, ну сестра ребятишек забрала да ко мне пришла, вот так и живём вместе уже года четыре, — загрустил кузнец.

- И что, такую красавицу за всё время никто не просватал? — Удивился Антоныч.

- Да кто же на старуху позарится, да ещё с приплодом, ведь ей уже двадцать восемь годов исполнилось? — горестно отрезал Молчан.

- Погоди, Молчан, двадцать восемь- старуха? — изумился Антоныч.

- А то кто? Конечно старуха…

- Да в своём ли ты уме, такую красавицу в старухи записывать? Да ты на неё посмотри не глазами брата, а глазами мужика? — возмутился Антоныч.

- А что толку? Я-то посмотрю, а замуж-то не возьму… сестра ведь.- вздохнул Молчан.

- А я возьму! — выпалил Валентин.

- Ну да, — грустно продолжил кузнец, — а через год сядете вы все в машину, проводят вас кудесники к туману да только вас и видели… А мы здесь останемся горе горевать… Вот так, Валентин. Ты мужик хороший, справный, руки у тебя золотые, но как я тебе сестру-то отдам, ведь детки у неё, а они не щенята какие, их тоже не бросишь.

- Погоди, ещё всё устроить можно, ведь целый год впереди, что-нибудь придумаем! Я ведь тоже один и немолодой, но мне хотя и пятьдесят, но Господь силушкой не обидел! — не унимался Антоныч.

- Ладно, Валентин, поживём-увидим… Поговорю с Веленой, что она скажет…

- Обязательно поговори! — упрашивал Антоныч, — А я со своими поговорю, одна голова хорошо, а две-лучше!

— Да выходит, что так, — начал доктор, — А вам-то откуда известно, что мы из другого времени пришли?

—А нам много чего известно… Ты толком ответь из какого года вас к нам принесло?

—Из 2010-го, -как под гипнозом ответил Алёша.

—А сейчас какой год? -поинтересовался Антоныч.

—А сейчас 7510-й год от сотворения Мира, месяц грудень, — ответил ему Возгарь.

—Ничего себе! — изумился Алексей, — Это мы, чего, в будущем?

—Огорчу тебя, юноша, — продолжил общение Белослав, — не в будущем, а в прошлом. В вашем Мире отсчёт идёт от рождества Христова, а в нашем-от сотворения Мира. Ну ладно, чтобы далее вас не мучать, откроемся, только, чур, о разговоре нашем особо не болтайте, коли живы хотите остаться, да назад вернуться.

Пленники охотно закивали в знак согласия, кудесник продолжил: «Ведомо мне кто вы и откуда, потому как я сам побывал в вашем Мире и так же через этот треклятый туман. Вон Возгарь тому свидетель. Попал я правда не в ваш 2010-й год, а немного пораньше - в 1998-й год, ну скажу я вам, поглядел на ваше житьё-бытьё! Целый год скитался, всё изображал, как у вас называют, БОМЖа. Ну а после обратно, через туман вернулся. А когда вас увидал, да на форму вашу посмотрел, понял кто передо мной.

—Ну и как нам теперь быть? — поинтересовался Иван Сергеевич.

—А вот сейчас мы это и будем думать… Слушай, Возгарь, надо бы с них цепи-то снять, — повернулся кудесник с товарищу.

—А коли сбегут? — ухмыльнулся Возгарь.

—Куда? Туман ушёл, дороги назад нету… Ну если только в лес, так там либо рысь порвёт, либо на медведя наткнутся… А- а, ещё волки могут попировать, а остатки лисы растащат да расомахи, — рассмеялся Белослав.

—Ну или на татей наскочат, — поддакнул Возгарь с хитрой усмешкой.

—Да, дедушка, с чувством юмора у вас всё в порядке, — резюмировал Алёша.

—А ты, юноша, не удивляйся. Это вы в своём мире всю живность разогнали, да потравили, а в нашем мире зверья бо- гато. Помните небось перед каким лосем ваша машина остановилась?

—Да, лосяра хоть куда!..-подал голос Антоныч, — Кстати о машине, а как бы к ней вернуться, ведь не закрыли мы её, а там оборудование дорогое, да и вообще, может в хозяйстве пригодится… Всё равно нам здесь сидеть до тумана.

—А когда следующего тумана ждать? — поинтересовался доктор.

—Точно тебе этого не скажу, но перед Велесовой ночью за день-другой надо начинать караулить, — продолжил Бело- слав, — особенность в этом тумане есть, если он кого пропускает, то сразу растворяется и появиться может только через год. А теперь и прикинь когда его ждать. По вашему это называется портал в параллельные миры. Так вот я и думаю, что когда портал пропускает кого-то, всё равно туда или от туда, то сразу закрывается. Я по вашему миру год скитался, а когда обратно воротился, то вышло, что пропадал я всего день, или два.

—Да неужели?! — изумились в один голос узники.

—Вот такие чудеса на свете бывают, - продолжал Белослав, — про разговор наш, как я сказал, особо не болтайте, особенно Ясномыслу ничего не сказывайте. Он хотя и волхв, но с ним осторожность превыше всего, ежели вопрос какой, то сразу ко мне или к Возгарю.

—Тебя, старшой, как величают?

—Иваном… Водителя зовут Валентин, но мы его зовём Антоныч (по отчеству), а молодца нашего…

—Да я уже понял, что Алёшей кличете… Вот что, соколы мои ясные, дождёмся Ясномысла из леса, ещё, для вида, малость потолкуем, а после всей гурьбой пойдем в деревню, народу объ- явим наш приговор. — Ты согласен, Возгарь?

—Да я-то согласен… Вот только думаю, что надо бы ещё Святозара известить, раз он про этот туман тоже знает. Может просить его прийти?

—Хорошо придумал! Я ему отпишу, а ты гонца надёжного своего отошли.

—Пускай Ясномыслу малость умишко поправит, а то распоясываться стал.

—Вы меня простите, мудрые старцы, -Иван Сергеевич вступил в беседу, — не моё собачье дело, но в плане общего образования, у вас конфликт с волхвом? Почему вы нас предостерегаете от плотного общения с ним?

—Ну, Иван, это наше внутреннее дело, наши разногласия в вопросах веры, которые мы надеемся разрешить при посредничестве верховного волхва, а вам могу сказать, что человек он сложный, недоверчивый, да, и чего таить, вас в жертву принести хотел, да только мы не дали, — ответил Возгарь.

Последние слова кудесника несколько покоробили наших героев, и все, раз и на всегда, решили, что будут осторожны.

На улице послышались голоса, потом дверь отворилась, и в избушку, вместе с холодом осени, вошёл Ясномысл. Угрюмо взглянув на всех присутствующих, присел на чурбан в стороне.

—Ну что, кореньев набрал? — поинтересовался Возгарь.

—Нет, только зря проходил, — пробурчал волхв.

—А таратайку наших странничков видел? — не унимался кудесник.

—Видел… Много там всякого непонятного. Надо бы перекатить её поближе, да поглядеть внимательно, может что колдовское там спрятано?

—Мы тоже об этом думали, — поддержал беседу Белослав.

—Что с чужаками делать будем? — сверкнул на пленников злым взглядом Ясномысл.

—А мы хотели тебе предложить известить Святозара, — при этих словах Белослава, волхв вздрогнул, — пусть придёт, да и решит их участь. Зачем нам на себя такую обузу брать? Он верховный- ему и решать. Ты как, согласен?

— Согласен, — хитро прищурился на пленников Ясномысл.

А пока суть да дело, они в деревне поживут: Валентин у Молчана при кузне, — Возгарь указал на водителя, — а Иван и Алёша у привратника в помошниках, — указал на доктора и фельдшера, — Чего за зря кормить-то их пусть пользу, какую- никакую, приносят. В деревне рабочие руки не помешают. Цепи с них снимем, всё равно никуда они не убегут, а и убегут, в лесу зверья полно, — хитро подмигнул кудесник ребятам, чтобы Ясномысл не заметил.

Белослав отворил дверь, позвал охранников: «Отведите чужаков в деревню, созовите людей, мы скоро придём, объявим решение.»

Охрана сопроводила пленников на прежнее место у четырёх костров, послали человека людей позвать, сами стали поодаль. Народ собирался охотно, и все с нетерпением стали ожидать старейшин. Вскоре пришли волхв Ясномысл и кудесники Возгарь и Белослав. Старики заняли свои места на лавке перед площадкой, куда посадили пленников. Из всех троих на узников угрюмо глядел один только волхв, взгляд двоих его спутников значительно потеплел, что внушало нашим героям уверенность, что всё будет хорошо…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Собравшиеся селяне вежливо хранили молчание, ожидая решающего слова старейшин. Волхв поднялся со своего места, повернулся к собранию: « Честной народ! Люди добрые! Мы все живём по законам дарованным нашим предкам создателем всего сущего Родом! И обязаны чтить Рода и исполнять его закон! Так ли это, или кто-то думает по другому?»

Из толпы послышались выкрики: « Так. Правильно говоришь.

По закону Рода конечно живём.»

«Так вот», — продолжал Ясномысл, — «Совет старейшин разбирался в этом непростом деле и не всё до конца смог решить, а поэтому мы согласно решили, что последнее слово должно остаться за верховным волхвом - за Святозаром! Согласны вы с этим?»

Собравшиеся загудели: « Конечно согласны! Пусть Святозар придёт! Пусть решит!»

Волхв продолжил: « Решили мы посылать гонца к верховному, но вы все знаете, что путь туда неблизкий, должно пройти время пока он прибудет. Поэтому наберёмся терпения и подождём Святозара!»

Собравшиеся стали интересоваться: « А с чужаками что? Куда их девать? Опять в яму посадим?»

Место Ясномысла занял Белослав: « Честной народ, послушай приговор наш! Эти чужаки никакие ни нави! Это мы выяснили доподлинно. Да, пришли они к нам из других краёв, не по своей воле, но по воле Велеса. Вы знаете, что Велес великий затейник, просто так ничего не делает и задумок своих не выдаёт, но то, что Он сказать нам что-то хочет, тут мы не сомневаемся, а потому будем волховать на капище три дня и три ночи, приносить жертвы Богу и просить у Него ответа.!

Кто-то в толпе поинтересовался: « А с чужаками-то что делать будем?»

Со скамьи поднялся Возгарь, поискал взглядом кого-то в толпе: « Молчан, сними с них цепи.»

Из толпы вышел рослый бородач, молча подошёл к узникам и, не говоря ни слова принялся исполнять просьбу Возгаря. Работал он быстро и умело, так что очень скоро конечности узников были освобождены от цепей. По окончании работы так же молча отошёл к остальным поселянам.

Далее слово взял Белослав: « Мы уже сказали, что они не нави, они люди, может и не похожи на нас, но люди, а потому сторониться их не стоит, вреда они не причинят никому. Ты, Молчан, помнится сказывал, что помощник тебе нужен в кузнице? Так Валентин (кудесник указал на водителя) будет таким по- мощником. Возьми его с собой, жить он будет при кузне, да тебе помогать. Иван и Алёша (показал на доктора и фельдшера) пойдут к привратнику. Вот так и будем дожидаться Святозара. Все ли поняли наш приговор?»

Толпа вновь загудела: « Поняли. Чего тут не понять.»

Народ стал медленно расходиться, обсуждая между собой недавнее решение старейшин. Уже бывшие, узники всё так же сидели на соломе, блаженно растирая освобождённые конечности и ожидали дальнейших инструкций от старейшин. К ним подошёл Ясномысл, наклонился и с плохо скрываемой злобой проговорил: « Особо не радуйтесь до вашей свободы ещё дожить надо, а покуда я за вами очень внимательно буду смотреть.»

Старик выпрямился, повернулся и, ни с кем не заговорив, направился к капищу.

—Вот ведь чёрт злобный, — вслед пробурчал ему Алёша.

—И не говори, дружище, — поддержал его Антоныч.

—Да пёс с ним! Главное, что освободили, — проговорил Иван Сергеевич, — ему власть нужна вот он и бесится.

—Баба ему нужна, Сергеич, а не власть, тогда и подобреет, — резюмировал Антоныч.

—Ой, да ладно вам рассуждать-то кому чего нужно… Тоже мне мудрые старцы, — сыронизировал Алёшка.

К нашим героям подошли Белослав и Молчан. Кудесник указал на Антоныча: « Ну вот, Молчан, как я тебе сказал, твой помощник, Валентин.» Антоныч встал, привычно протянул руку для пожатия, подошедшему кузнецу, тот поначалу смутился, но видя одобрительный взгляд кудесника протянул руку в ответ. Их рукопожатие было крепким, как бы испытывающим на прочность, глаза их встретились, Антоныч улыбнулся новому знакомцу, Молчан улыбнулся в ответ. К ним подошли Возгарь и двое мужиков, до этого о чём-то беседовавшие чуть в стороне: « Вот ваши помощники», — представил Ивана и Алёшу кудесник двум бородочам, — « Это Иван, а это Алёша. Это братья Бажен и Богша - привратники наши». Мужчины обменялись рукопожатиями, по примеру Молчана и Антоныча.

—Ну что, забирайте каждый своих помощников, — продолжал Белослав, — приставьте к делу, да покормить не забудьте.

—Я вот что думаю, Белослав, — вступил в беседу Возгарь, — кроме как, накормить ещё бы было неплохо их в баньке попарить, да и одеть бы прилично, гляди, одёжка-то на них совсем худая. В такой долго не проживёшь, осень на дворе, дожди, а скоро снег ляжет. Храни Боги, захворают, что тогда?

—И то верно… Вот что, хлопцы, сделайте как Возгарь сказал. Ладно?

—Ладно, — согласились привратники, а Молчан согласно кивнул.

—Ну да ступайте, — благословил Белослав, и наклонившись к бывшим узникам, — да о разговоре нашем помните.

Кудесники направились вслед за Ясномыслом на капище, а остальная компания направилась к жилым постройкам.

Так называемый «спальный район» поселения несколько удивил трёх друзей потому, что дома трудно было назвать домами в привычном нам понимании: строения были до половин вкопаны в землю, окна были под крышей и небольшого размера, хотя и многочисленны, затянуты плёнкой, как позже узнали наши герои-бычьим пузырём, крыши покрыты дёрном и на крышах, кое где козы пощипывали последнюю травку, а вот труб на крышах нигде видно не было. Полуземлянки были довольно большими и, по самым плохим прикидкам, размером внутри были, как спортивный зал в школе, рядом с каждым домом имелся загон для скота с хлевом, от куда временами доносились блеяние, мычание, иногда ржание, чуть поодаль, на спиленных деревьях, словно на сваях стояли квадратные «избушки на курьих ножках», как обозвал их Алёша, безо всяких окон и с низкими дверями-это овины, или кладовки, где поселяне хранили съестные припасы. Наши «путешественники во времени» насчитали всего пятнадцать, как они поняли, дворов в поселении, однако, судя по размерам самих полудомов, дворы были весьма внушительными. Сразу было видно, что поселяне жили семьями, и семьи эти были довольно немаленькие. Нашим «путешественникам во времени» бросилось в глаза, что все были заняты какой-то работой: женщины что-то или готовили, или стирали, или производили какие-то иные действа бытового назначения, совершенно непонятные современному человеку, дети ухаживали за скотиной, либо крутились на огородах, что-то пропалывая, что-то собирая, что-то перекапывая. Вообще, в деревне все были заняты работой и только проходящие мимо в сопровождении Молчана, Бажена и Богши чужаки, на короткое время отрывали их от привычного занятия. По устоявшейся привычке, наши скоропомощники отметили, про себя, что собак в деревне было в достаточном количестве, что все собаки, хотя и были не на привязи, но постоянно находились каждая возле своего двора, и никак иначе. «Друзья человека» были довольно внушительных размеров, повышенной лохматости, но, не смотря на свой грозный вид, не проявляли ни малейшей агрессии к проходящим мимо чужакам. Сама деревня стояла на пригорке, была обнесена прочным забором из заостренных на концах брёвен, крепко связанных верёвками, высотою до двух с половиной метров.

—Бажен! — Алёша нарушил молчание.

—Чего? — последовал ответ.

—А что у вас собаки такие спокойные?

—А ты других видал?

—Ну всяких видал, а вот таких, как у вас не видал.

—Да ну их, собаки они и есть собаки. Чего в них такого?

—Ну, друг мой, не скажи… — начал было Алёша.

При этих словах Бажен внезапно остановился, как будто перед ним выросла каменная стена… Остальная процессия тоже остановилась, заподозрив недоброе.

—Ты сейчас чего это сказал? — подозрительно прищурив- шись поинтересовался Бажен.

—Собаки у вас спокойные… — недоумённо пробормотал Алёша.

—Нет, как ты меня назвал? — не унимался привратник.

—Как? Друг мой… — недоумевал фельдшер.

—А рази я тебе друг?..- наседал Бажен.

—А рази враг? — решив принять игру привратника, Алёшка улыбнулся.

—Ну не враг… — смутился Бажен.

—А тогда кто?

—Стало быть, друг, — задумался Бажен, — А коли друг, то это что?..

—А ничто! Мы с тобой друзья! — резюмировал Алёшка и приобнял нового друга.

—А так бывает? — недоумевал Бажен.

—На этом свете, — вступил в их беседу Иван Сергеевич, — дорогой ты мой человек и не такое бывает… Сам видел…

- Да хрен редьки не слаще, — буркнул Антоныч.

- Ясно одно, что приключения наши только начинаются, и дай нам Бог, из них выпутаться, — продолжил доктор, — Явно тут не чисто… Так что, дорогие мои, смотрите в оба, лишне не болтайте, переговоры буду вести я, а вы поддакивайте если что…

- А если перенеслись, то как же обратно возвращаться? — не унимался Алексей.

- Попробуем вернуться к машине, а там дёру дадим, — предложил Антоныч.

- Как попробуем, в этих деревяшках? Они мне всю шею отдавили, — пробурчал Алёша.

- Ладно, мужики, тихо на нас внимание обратили, — предостерёг Сергеич, — Что-нибудь придумаем, а вот к машине вернуться надо бы любыми путями, мы же её не закрыли, там обо- рудования на миллион… А не дай Бог, мазурик какой залезет, как потом оправдываться будем перед скорой?

- Да, если что, то завгар меня отымеет по всем правилам, — подвёл итог Антоныч.

- Всё, замолчали… Нас спрашивают, — отрезал Сергеич и обратился к старейшинам, — Господа хорошие, вы бы приказали снять с меня хотя бы эти деревяшки, а то как-то вести умные разговоры в такой неудобной одежде несподручно. Уж очень на шею и плечи давит… Да не переживайте, убежать я никуда не убегу без своих попутчиков. Так что, будьте так любезны, развязать меня?

Ясномысл подал знак, двое мужчин сняли с Ивана Сергеевича колодки, поставили на ноги. Доктор размял затёкшие ноги, затем, по примеру Лесьяра, поклонился старейшинам, собрав- шимся и заговорил:

Люди добрые, не сердитесь на нас, пришли мы к вам не со злом… Мы работники скорой помощи, возвращались с вызова, попали в туман, сбились с дороги. Просим — отпустите нас, покажите дорогу, чтобы мы могли вернуться домой и забудем об этом инциденте…

Больно речи ты, чужеземец, ведёшь чудные, — перебил его Ясномысл, — кто такая твоя скорая помощь, что за вызов, от куда вы ехали? Вроде говоришь ты по нашему, а не понять что сказать хочешь? Одежда на вас больно чудная…

- Одежда на нас, дедушка, — продолжил Сергеич, — форменная, какую выдали на работе, такую и носим…

- Сергеич, не заводись, — окликнул его Антоныч.

- Правильно твой спутник сказал, — поддакнул Ясномысл, — не заводись, толком рассказывай. Из тумана, что с поганого болота в Велесову ночь наползает, ничего хорошего выйти не может кроме нави, вот и сказывай нам, путник, кто вы и зачем пришли?

- Мы пришли не по своей воле… — попытался продолжить доктор.

- Правильно! — перебил Ясномысл, — Вы из нави пришли, чтобы людям вредить!..

- Дедушка, прошу не перебивай… Люди добрые! — поклонился ещё раз собравшимся Иван Сергеевич, — Прошу вас выслушать меня терпеливо! Всё, что я скажу может показаться вам бредом сумасшедшего, но это правда. Я готов ответить на все ваши вопросы, хотя и подозреваю, что вопросов возникнет у вас немало… Я, Королёв Иван Сергеевич, врач скорой помощи, это, — доктор указал на спутников, — Алёша наш фельдшер и Валентин Антонович наш водитель. Мы все сотрудники скорой помощи… Мы попали в туман, потеряли дорогу, приехали к вам…

- А как же вас в туман-то занесло? — поинтересовался Воз- гарь.

- Да я и сам бы хотел это узнать, — ответил Сегеич, — чудом не сбили огромного лося, хотели дорогу назад отыскать, а тут нас ваши охотники и повязали и сюда притащили, но, я вам клянусь, мы ничего не замысливали худого и вреда вам никому не причиним. А если вы опасаетесь, что, показав нам обратную дорогу, мы на вас наведём полицию или миграционную службу, то это совершенно зря, мы зла никому не желаем, если вы решили уйти от цивилизации и жить по древним законам, то это ваше личное дело…

- Обратную дорогу говоришь?, — усмехнулся Возгарь и посмотрел на третьего старца, — Что скажешь, Белослав, покажем им обратную дорогу?

- Так как же её покажешь, коли Велесова ночь кончилась, да туман рассеялся? Это теперь через год, да и то если туман с поганого болота придёт, — ответил третий старик.

Последние слова старца повергли наших героев в шок, который незамедлительно перешёл в уныние, да и как тут не уны- вать, если предстояло провести целый год не известно где, не известно с кем и не известно как… Подобная ситуация мало вписывалась как в планы всей компании, так и в планы каждого в отдельности, но, тем не менее суд ещё не закончился, и участь узников была не решена…

«Что будем решать?» — спросил Ясномысл остальных стариков.

- Я так думаю, — заговорил Возгарь, — что надо бы с ними ещё подробнее потолковать… Ты одобряешь, Белослав?

- Пусть Молчан снимет колодки да цепи на них наденет, пускай их покормят, а потом к нам, на капище, приведут… Там толковать будем, — согласился старец.

- Ну коли все согласны, — подытожил Ясномысл, — так тому и быть.

В толпе собравшихся возражений не возникло, народ стал потихоньку расходиться, люди принимались за повседневные дела, старцы неспешно пошли, на капище, с узников сняли ко- лодки, кузнец Молчан надел на каждого кандалы, сторожить пленников, а они всё ещё оставались таковыми, остались пятеро мужчин вооруженные копьями и дубинками. Через какое-то время принесли хлеб и молоко, чему наши герои были несказанно рады, ибо уже давно голодные спазмы в животах изводили их не хуже только что снятых колодок.

ГЛАВА ПЯТАЯ

СОВЕТ СТАРЕЙШИН

Посередине капища горел костёр, вокруг которого сидели трое старцев, по их напряженным лицам, по взглядам устремлённым на горящие поленья было видно, что они столкнулись с очень непростой ситуацией, требующей неотложного, но в то же время, мудрого решения, и стоящие вокруг деревянные идолы древних богов всем своим видом, как бы подчёркивали важность произошедшего прошлой ночью.

- Не верю я им, — заговорил Ясномысл, — вышли из тумана в Велесову ночь. Что хорошего может из тумана прийти? Их надо в жертву принести.

- В своём ли ты уме, Велес не принимает человеческих жертв? Или ты отступником хочешь стать? — возразил Белослав.

- Белослав прав, не принимает Велес такие жертвы, — согласился Возгарь.

- А что вы предлагаете? Или будете спокойно смотреть как эти греки будут людей разврату учить? — кипятился Ясномысл.

- С чего ты взял, что они чему-то будут учить, и почему ты решил, что они греки, ты же не знаешь кто они?

- То-то и оно, Возгарь, что не знаю, но чувствую, что недоброе всё это!

- Ты думаешь, что Велес их вывел к нашим охотникам неспроста? — уточнил Белослав.

- Именно! Неспроста всё это! Специально, чтобы мы принесли их в жертву и победили всякую навь!

- А я так не думаю, — возразил Белослав, — Велес конечно просто так ничего не делает, что-то он хочет нам сказать, а вот что?..

- А то, что требует человеческой жертвы, голодный он! Всегда вы со мной спорите! — негодовал Ясномысл.

- Не всегда, Ясномысл, не всегда, но ты сам вспомни, скольких бед мы уже избежали, когда не согласились с тобой?

- Опять ты, Возгарь, меня попрекаешь прошлыми ошибками! Сколько ещё мне будешь напоминать?

- Сколько надо, столько и буду… Прекрати, Ясномысл, требовать, чтобы мы людей в жертву приносили, не по закону это!

- Мы здесь закон! — взорвался волхв.

- Нет, Ясномысл! Род здесь закон! И законы Рода мы призваны чтить!

- Вот попомните, ещё пожалеете, что этих чужаков не принесли в жертву! Они ещё себя покажут!

- Не покажут, правда Белослав? На следующий туман выведем их и отправим обратно, а пока последим за ними. Вот тебе, Ясномысл, наше с Белославом слово: приносить чужаков в жертву нельзя, ибо они люди, и боги запрещают такие подношения, а кто не исполняет запрета, тот отступник и достоин изгнания. Я тебе, Ясномысл, в последний раз говорю: успокойся, не смущай людей! — навис над ним Возгарь.

- А то что?..

- А ты не помнишь сколь раз мы с Белославом спасали тебя от позора, ты забыл скольких ты не смог вылечить от хвори, прикрываясь волею богов, а мы тебя выгораживали?

- А сами-то что?..

- А волхв у нас ты, мы всего лишь кудесники. Ты сам захотел быть волхвом, мы были согласны, только память у тебя короткой оказалась! Ты забыл почему ты волхв и с каким условием, а? — парировал Возгарь.

- А коли память коротка, так и другого, более послушного, можно найти, так что помни, власть твоя пока мы с Возгарём этого хотим, — подытожил Белослав.

- Правильно говоришь, Белослав! Ты, Ясномыслушка, почаще вспоминай кто тебя волхвом сделал. Ну да будет, пошли что ли поедим?

- Я есть не хочу, — буркнул обиженно Ясномысл.

- Ну дело твоё… Пойдём, Возгарь?

- И то верно, пойдём, — согласился кудесник.

Двое старцев пошли к избушке, стоявшей неподалёку и скоро скрылись за низенькой дверью.

Обида нестерпимо терзала душу Ясномысла, бессильная злоба на старейшин, на несправедливость по отношению к нему ни днём, ни ночью не давали ему покоя, тяжелые мысли ворочались в его голове: « Они ещё меня узнают, я за всё отомщу, подумаешь, они меня волхвом сделали. А сами-то они кто? Ладно, дайте срок… Ещё узнаете мою силу! Зря я что ли все годы науками занимался, травы собирал? Надо бы к разбойникам сходить в лес, а этим двум дурням скажу, что корешки пойду искать… А то что-то давно от Ворона вестей нет.»

Волхв поднялся со своего места, подошел к избушке, куда скрылись Возгарь и Белослав: « Эй! Кудесники, я в лес за кореньями пойду! Вы тут сами с гостями толкуйте, а я скоро!..»

Какое-то время Ясномысл потоптался в раздумьи у избушки, взял, висящую на крюке суму, перекинул через плечо и пошагал к лесу. Дверь избушки приоткрылась, от туда выглянул Возгарь, убедился, что волхв отошёл на приличное расстояние и вернулся обратно: "Ну всё, ушёл…"

- Это хорошо, меньше будет знать нам жить спокойнее будет, — ответил из полумрака Белослав.

- Что же, с пришлыми мы без него будем толковать? — удивился Возгарь, — Как же без третьего?

- А по что он нам? От него только смута одна… Я давно за ним посматриваю… Недоброе он замыслил, к власти рвётся, а власть-то ему и нельзя давать. Помнишь как Святозар предупреждал, что держать его надо накоротке?

- Да помню… Я и сам замечаю: частенько куда-то уходит, говорит, что за травами, а приходит пустой, взгляд бегает…

- Вот-вот… Так что, без него спокойнее будет с чужаками потолковать. Тем паче, что знаю я кто они такие, теперь и ты, мой друг верный узнаешь, а вот Ясномыслу про то знать не надо…

- Да неужто знаешь? А кто они? — придвинулся к нему Возгарь.

- А помнишь, я о прошлом годе к Святозару уходил?

- Помню…

- Вот… Так у Святозара я тогда был не сразу, а после чудного происшествия со мной…

- А где же ты был?..

- А вот теперь, видно пришло время и тебе узнать всю правду… Ну да слушай… Я тогда на зорьке вышел и пошёл, акку- рат, мимо поганого болота, хотел дорогу сократить. А ещё поглядел, вроде как туманно очень, но значения не придал, что туманом-то с болота тянет. А как опомнился, то уже и поздно было — туман меня всего окружил… Ну деваться некуда, идти надо, я и пошёл. Иду и слышу как впереди какой-то шум непонятный- вроде как рычит кто, ну я осторожно пошёл на звук, а тут гляжу, а под ногами дорога каменная и туман рассеялся. И вижу, друг ты мой, что место-то мне незнакомое и воздух, вроде как, другой — пахнет по другому. Я было обратно повернулся, а обратной дороги-то и нет: растворилась она вместе с туманом. Стою я тогда и думаю: « Куда же это меня нелёгкая занесла?» Вдруг слышу гул какой-то приближается и чую что-то большое на меня движется. Ну я, от греха подальше, в сторонку отошёл, и вовремя, мимо пронёсся целый дом на колёсах…

- Да не может быть?..- изумился Возгарь.

- Ты не перебивай, а слушай, чтобы потом не спрашивать… Я тебе скажу, тут-то я понял, что в другой мир попал, стою, а что делать не знаю. Но потом конечно сама жизнь заставила поумнеть… Чего я только там не посмотрел. Много там чудного, что нашим умом не понять… Я там год проскитался, всяко-раз со мною было, а когда возвратился, то Святозару всё и расска- зал, а он, оказывается, сам про тот туман всё знает, да только помалкивает и мне велел помалкивать, до поры. Да вижу я, пора пришла тебе всё поведать, покуда Ясномысл не подбил людей на смертоубийство. Не нави эти чужаки, они из своего мира, был я в том мире, всё видел, потому и хочу их обратно отправить.

- А ты-то как вернулся? Говоришь год в том мире пробыл, а ведь вернулся через день?

- Про то мне Святозар сказывал, что можно там пробыть долго, а к нам вернуться, чуть ли, не сразу.

- Чудно… — только и оставалось изумляться Возгарю. Между тем за дверью послышались голоса, сопровождаемые позвякиванием цепей-это привели наших узников. Белослав вышел встречать пришедших: «Чужаки пусть в избу войдут, вы, мОлодцы, у двери покараульте пока мы толковать будем, да смотрите, не подпускайте никого к капищу.»