Велесова ночь
(роман-фэнтези)
(продолжение)
Часть вторая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГОНЕЦ
- Ты всё подробно описал? — Торопил Возгарь Белослава.
- Подробно! Не мешай, а то пропущу чего! — огрызался беззлобно Белослав, не поднимая головы от письма.
- Ты про его желание принести чужаков в жертву написал? — не унимался Возгарь.
- Да написал…
- Ты напиши чтобы не один пришёл, а со своими кудесниками-молчунами, — поучал Возгарь.
- Да написал я всё! Где Уйка?
- Здесь, за дверью.
- Зови…
Возгарь выглянул за дверь, в избушку буквально просочился юркий, небольшого роста, неприметный мужичёк
- Ты, Уйка, помнишь на чём тебя поймали? — обратился Белослав к мужичку.
- Помню, отец, — промямлил тот.
- Так вот, тебе предстоит искупить свою вину, оправдаться перед всей деревней, оправдаться перед Богами. Готов ли ты? — продолжал кудесник.
- Готов, отец! — покорно вздохнул Уйка.
- Дорога тебе предстоит опасная и трудная, — Белослав протянул гонцу свёрнутый в трубочку пергамент, — Грамоту эту отдашь лично в руки Святозару. Ведаешь ли кто он такой?
- Ведаю, отец…
- Читать умеешь?..
- Нет, отец, — робко отвечал Уйка.
- Вот и хорошо… Коли встретишь кого, кто тоже к Святозару пойдёт, узнай от кого, если от Ясномысла, то пускай тот гонец грамотку не донесёт, — навис над мужичком Белослав, — Ты уразумел про что я толкую?
- Как тут не уразаметь, отец? — забеспокоился Уйка.
- Вот и ладно… Отдашь грамоту верховному волхву и сразу назад, нигде не задерживайся, никуда не заходи, никому не сказывай про дело своё, ибо дело тайное и знать о том никто не должен, иначе смерть лютая всем: кому на дыбе, а кому на костре.
От этих слов Уйка, буквально затрясся в ознобе и покрылся испариной.
- Выполнишь- полное прощение получишь от Богов и от деревни, а не выполнишь… не обессудь, — подытожил кудесник, отдавая грамоту.
- Выполню! Выполню, отец! Хвала тебе, отец! Хвала Роду, небесам! -рассыпался Уйка.
- Ну полно! Ступай! Да ступай тайно, чтобы ни одна душа тебя не заприметила, поморщился Белослав.
Так же бесшумно гонец Уйка прошмыгнул в приоткрытую дверь и растворился в темноте.
- Ты уверен, что твой Уйка надёжный гонец? — поинтересовался Возгарь, наливая травяной настой Белославу.
- Уверен… Ему деваться некуда. Ты же помнишь из какой передряги мы его тогда вытащили: есть человечину- это тебе не хлеб жевать.
- Да, разорвали бы его тогда мужики- шутка ли, ребёнка убить, да ещё есть, — отхлебнул отвара из ковшика Возгарь.
- А коли отловят, так туда ему и дорога… Дрянной человечишка… Коли вернётся, да дело сделает, надо будет его к поганому болоту отвести, да в трясину столкнуть. Нечего такой погани по земле ходить, да и кормить его нечего.
- Удивляюсь я тебе, Белослав: вроде кудесник, лекарским примудростям обучен, с Богами разговариваешь, науки знаешь, а безжалостен, словно кат, — передёрнулся Возгарь.
- На себя посмотри, — усмехнулся Белослав, — тоже мне агнец! Будто сам любвеобилен? Мы, друг ты мой, потому и власть держим, что сердобольностью не отличаемся. Ясномысл он что- так кукла… Что скажем, то и будет делать, а не будет, так и на него колодки надеть не долго руками деревенских, и он про это знает, потому пыхтит, а сделать ничего не может, у самого бородища такая, что запускай в неё пятерню, да таскай как хошь.
- А всё ж что-то замышляет…
- Замышляет… Или отравит нас с тобой, или ночью нам глотки перережет и свою власть установит, — подвёл черту Белослав.
- Да в себе ли ты, такие страсти говоришь? — изумился Воз- гарь.
- Эх, друже, ты видно к старости совсем глазами слабеть стал. А про то, что Ясномысл никакие коренья не собирает знаешь?
- Да? А куда же он всегда уходит? — забеспокоился Воз- гарь.
- С Вороном он встречается.
- А ты откуда знаешь? — придвинулся Возгарь.
- От Ворона…
- А почему тебе Ворон это рассказал?
- А должник он мой пожизненный, про наши с ним долги тебе лучше не знать, — спокойно ответил Белослав и налил себе ещё травяного чаю.
- Белослав, друг, у меня сейчас голова лопнет! Ты такие вещи говоришь, я поверить не могу! — заметался кудесник.
- Да не мечись ты, словно карась на нересте. Он — этот Ворон сам не хочет под Ясномыслом ходить, дескать свободный человек, понимает, если с волхвом свяжется, то по гроб жизни ему обязан будет, потому меня в лесу встретил, да всё рассказал.
- Ничего не понимаю!..- изумился Возгарь.
- А лучше и не понимай… Ты занимайся делами, за звёздами следи, людям напоминай когда сеять, когда косить, хворых лечи, чтобы Ясномысла к ним не подпускать, не то этот лекарь ещё кого угробит, а остальное не твоя забота, да мне помогай Ясномысла в узде держать. Мы с тобой здесь настоящая власть, а власть её удержать надо, чтобы всякие Ясномыслы на неё не зарились.
- Вот тебе раз! Ворон твой должник, а Уйка, и зачем он?
- Уйка — отдельная песня… он своё дело сделает и того… А Ворон мне помогает за Ясномыслом следить и его планы наперёд знать, — сухо промолвил Белослав.
- Да-а, видать, что-то я много в этой жизни пропустил, — задумался Возгарь.
- Да особо, ничего, кроме того, что пока ты свои отвары, настойки и мази готовил, наш волхв, решив, что мы с тобой два дурня, выжившие из ума, совсем потеряли бразды правления, да всячески ему мешаем управлять. Мы же ему не дали чужаков принести в жертву, теперь стали первейшими врагами веры.
- Потому-то он и так быстро согласился, чтобы звали Святозара. Не иначе своего гонца с грамоткой уже отослал, ну да ничего… наш-то пошустрее гонец будет- перехватит его человечка, а заодно и узнает кто на Ясномыслову «мельницу воду льёт» — узнает и нам скажет, а мы уж сами распорядимся, — последние слова кудесник произнёс, как бы размышляя вслух, но от этого Возгарю стало не по себе.
Что и говорить, внутриполитическая борьба обещала быть не простой перепалкой, но нешуточной битвой, хотя чему тут удивляться, если история развивается по спирали…
ГЛАВА ВТОРАЯ
КУЗНЕЦ-АВТОЛЮБИТЕЛЬ
- Слушай, Молчан, — проснувшись Антоныч начал теребить кузнеца.
- Что стряслось? — встрепенулся Молчан.
- Да ничего не стряслось, просто хочу нашу машину перегнать в деревню.
- Что за машина такая?..- не понял Молчан.
- Да колымага, на которой мы приехали, — уточнил водитель.
- А, эта та таратайка, что осталась на тропе у болота? -догадался кузнец.
- Ну да, она…
- Ну сейчас кобылу запрягу и перегоним, — начал одеваться Молчан.
- Да какую кобылу? Она сама доедет! Ты меня только к ней проводи.
- Иди ты! Это как сама доедет?
- Ну проводи меня, там всё и увидишь.
Молчан недоверчиво посмотрел на Антоныча, но стал одеваться, при этом хитро улыбаясь.
Солнце только поднималось над полосой леса, петухи в деревне горланили во всё своё петушиное горло, хозяйки шли на утреннюю дойку каждая в свой хлев, но, в основном, вокруг было тихо и покойно. Наши путники, не встретив никого, дошли до ворот, где их приветствовали Бажен и Алёша:
- Далёко ль путь держите, молодцы? — заинтересовался Алёшка.
- Да вот, упросил Молчана до машины меня проводить, - Пригнать её сюда надо, — ответил Антон
- Так кобылу надоть запрячь, — засуетился Бажен.
- Сама приедет, — с видом знатока резюмировал Молчан.
- ??? — только и смог ответить привратник.
- Так, мужики, я с вами, — засобирался Алёша, — Бажен, айда с нами, покатаемся?
Ивана и Богшу надо предупредить, что отлучимся, — Бажен полез в сторожку и вскоре был полностью готов.
Из сторожки вышел заспанный доктор:
- За машиной никак собрались?
- За ней родимой, Сергеич, — отозвался Антоныч.
- Ну скатертью дорога. Алёша, ты с ними?
Алёша согласно кивнул. Иван затворил ворота за четвёркой друзей и отправился досыпать в сторожку. Путь до машины был недолгим, и наши герои очень скоро пришли на место.
Машина стояла с открытыми дверями, габаритные огни и противотуманки были включены, а ближний свет уже еле светился.
- Блин! Так и знал, что аккумулятор сдохнет! — посетовал Антоныч.
- Кто сдохнет? — поинтересовался Молчан.
- Не заморачивайся. Давай сначала попробуем её завести, а потом я тебе полный курс по автоделу прочитаю, — пояснил Антоныч.
Пока Антоныч колдовал в кабине, Алексей проводил ревизию оборудования в салоне машины:
- Представляешь, Антоныч, всё на месте, даже мой мобильник! — обрадовался фельдшер.
- Да кто его здесь возьмёт, если только какой-нибудь продвинутый леший, — ответил Антоныч.
После манипуляций, известных одному Антонычу, двигатель машины зачихал и, о чудо, завёлся. Молчан с Баженом бросились было бежать, но видя, что новые друзья не проявляют ни малейшего беспокойства, и чтобы поддержать собственный статус в глазах друг друга, остались на месте.
- Сейчас движок малость прогреем и поедем, — заявил Антоныч, вылезая из машины.
- А она правда сама поедет? — спросил Бажен.
- А что же, кузнец её толкать должен? — подчеркнул Молчан значимость своей персоны.
- Так, ладно, движок прогрелся, можно ехать. Молчан, ты со мной в кабине, а Бажен с Алёшкой поедут в салоне, нечего молодёжь баловать, — засмеялся Валентин.
Друзья погрузились в машину, кто с опаской, кто привычно, и автомобиль тронулся с места, подминая колёсами пожухлую траву. Надо сказать, что в родной словесности нет определений, чтобы описать восторг, отразившийся в глазах Молчана и Бажена. Для обитателей деревни езда на машине была, чем-то сродни полёту в космос для современного человека.
Прибытие в деревню необычного аппарата вызвало нема- лый переполох, но когда селяне увидели собственными глазами гордо выходящих из машины Молчана и Бажена, то эмоции несколько утихли, но престиж последних среди односельчан мо- ментально взлетел до заоблачных высот. С тех пор Молчана ста- ли звать не иначе, как Молчан Силович, а Бажен, волшебным образом, превратился в Бажена Славича, но не для старшего Богши. Тот, как и в прежние времена, продолжал отвешивать брату оплеухи и называть его Блаженкой.
Машину припарковали под навес возле кузницы, и закрыли на все замки, чтобы любопытные (а их было достаточно) не лазили.
После этого Антоныч взялся исполнять обещание данное кузнецу, а именно читать курс по автоделу. Ну надо сказать, что курсант из Молчана получился весьма приличный, чем ни мало порадовал своего учителя. Наконец, ученик настолько преуспел в науках, что начал ставить своего наставника вопросами в неловкое положение. И вот, пришло время, когда от слов надо было переходить к делу, то есть обучать Молчана водительскому мастерству. Не смотря на все опасения Антоныча, курсант Молчан Силович и первое, и все последующие практикумы по вождению выполнил безупречно и был удостоен звания водителя третьего класса. Даже напряжённый учебный график не помешал Молчану забыть о своей основной работе кузнеца, но тут уже потеть приходилось Антонычу, ведь работать приходилось возле жарко пылающего горна. Валентин Антоныч, как это и положено настоящему десантнику, стойко переносил все тяготы и лишения кузнечной работы. А Молчан стал замечать, что сестра его Велена чаще, чем прежде стала захаживать в кузницу: то позвать к столу, то квасу принести, да и сама как-то приосанилась.
В один прекрасный день, перехватив долгий взгляд Антоныча, устремлённый вслед Велене Молчан поинтересовался:
- А что, Антоныч, глянулась тебе моя сестрёнка?
- А что, очень заметно? — смутился Валентин.
- Да уж, шибко заметно, — усмехнулся кузнец, — только слепой не увидит.
- И что мне теперь делать? -Антоныч взглянул прямо в глаза кузнецу.
- Тут я тебе не судья, друже, — вздохнул Молчан.
- А почему она с тобой живёт, детишек двое, а муж где? — поинтересовался Антоныч.
- Десять годков тому, как мы отдали её в соседнюю деревню, мужик был справный, работящий, деток двоих нажили, да придавило его когда лес валили сосной, помер сердешный… Велену свекровь невзлюбила, стала наветы на неё наводить, что, мол, со свёкром блудит, ну сестра ребятишек забрала да ко мне пришла, вот так и живём вместе уже года четыре, — загрустил кузнец.
- И что, такую красавицу за всё время никто не просватал? — Удивился Антоныч.
- Да кто же на старуху позарится, да ещё с приплодом, ведь ей уже двадцать восемь годов исполнилось? — горестно отрезал Молчан.
- Погоди, Молчан, двадцать восемь- старуха? — изумился Антоныч.
- А то кто? Конечно старуха…
- Да в своём ли ты уме, такую красавицу в старухи записывать? Да ты на неё посмотри не глазами брата, а глазами мужика? — возмутился Антоныч.
- А что толку? Я-то посмотрю, а замуж-то не возьму… сестра ведь.- вздохнул Молчан.
- А я возьму! — выпалил Валентин.
- Ну да, — грустно продолжил кузнец, — а через год сядете вы все в машину, проводят вас кудесники к туману да только вас и видели… А мы здесь останемся горе горевать… Вот так, Валентин. Ты мужик хороший, справный, руки у тебя золотые, но как я тебе сестру-то отдам, ведь детки у неё, а они не щенята какие, их тоже не бросишь.
- Погоди, ещё всё устроить можно, ведь целый год впереди, что-нибудь придумаем! Я ведь тоже один и немолодой, но мне хотя и пятьдесят, но Господь силушкой не обидел! — не унимался Антоныч.
- Ладно, Валентин, поживём-увидим… Поговорю с Веленой, что она скажет…
- Обязательно поговори! — упрашивал Антоныч, — А я со своими поговорю, одна голова хорошо, а две-лучше!