Сказка о одной девочке
Честно говоря, это скорее попытка выплакаться, попытка предупредить молодых родителей не повторять ошибки моих близких. Мольба любить своих детей.
Итак, в одном городе России, самом обычном городе, ничем не отличимом от других, была зачата девочка. Девочка ждала своего прихода в мир, слушала стук сердца мамы, и не знала, что она уже не любима, да и зачата случайно. Папа ее уже бросил, уехал в северную столицу, к своей бывшей жене.
Мама ждала эту девочку, хотела ее, любила. И малышка появилась на свет. Хорошенькая, ничем не отличимая от других малышей. Здоровенькая, крепенькая. Да, мама дочьку любила. Дала малышке красивое имя, старое имя, с сильным значением. Но не любила новорожденную бабушка малышки. Мама ее чудесной мамы.
О, нет-нет, мама ребенка вовсе не была сама еще ребенком, или сидела на шее у родителей. Жила в одном доме с родителями, но и сама всех обеспечивала, имея хорошую работу, хорошую должность, да и по возрасту была уже не девочка. Родила она в двадцать семь.
Три года малышка бед не знала. Мама ее любила, колыбельные пела, играла, на руках держала, спать укладывала. А потом пришла пора маме выходить на работу. И с чего-то решила бабушка, что не надо малышку в детский сад, надо с ней, с бабушкой оставлять. И наивная мама согласилась. Не поняв, что оставляет ребенка на мучения.
Дело в том, что еще когда маленькая девочка только вошла в этот мир, бабушка ее уже криком кричала, что как же она людям в глаза смотреть будет? Позорище такой, родила без отца, да не замужем. Ублюдку в дом принесла.
За три года забылись, стерлись из памяти мамы слова ее матери, страшные и злые и доверила она девочку бабушке и вышла на работу. Тяжелая у мамы работа, ответственная, график сложный, до вечера засиживаться надо. Верила она словам матери своей лживой, что ребенка очерняла. Только не знала мама, что малышка страдает без любви, поддержки. Что словами ее унижают, что шлепают больно. Помнит малышка спустя года, как бабушка ее, отшлепав, сказала
-И чего ты воешь? Это же ладонь, ею же не больно! – а вот девочка не понимала, как не больно, если больно.
Девочка взрослела и к ладони добавилась крапива. На бабушкино счастье, много ее было, вокруг частного-то дома. От души внучку лупить можно. И матери наговаривать, что вела плохо, что не слушалась. И ни одна из женщин даже не пыталась понять причин того, почему же девочка может плохо себя вести? Капризничать, плакать. Что три года – это кризис развития. Что боль и страх порождает или жестокость, или отчаяние. Что поселяет в сердце чувство вины и уверенности в своей никчемности.
А потом пришла пора идти в школу, и, уж конечно, отдали ее в класс, где учительницей была бабушкина подруга. Ведьма еще более страшная, лживая, чем даже бабушка.
Отдали девочку еще и с шести лет, в дошкольном, а не школьном возрасте…
Малышка не ходила в детский сад, не ходила в подготовительную группу, не знала, что такое школа, почему надо слушать учителя и хорошо себя вести. Совсем не знала. И, конечно, не понимала, зачем надо сидеть на уроках, почему рядом нет мамы или бабушки? Ей было страшно, одиноко и больно. И ей делали больнее. Она плакала и капризничала, а ведьма-учительница жаловалась бабушке и… ладонь? Крапива? Забудьте. В ход пошли розги. Настоящие, вишневые. Первый раз девочка будет помнить всегда, как ее раздели, завалили на ковер, как ее держали, как ей было больно, она кричала, задыхалась и плакала. А в школе никто не поверил, что над ней совершили насилие. И так продолжалось целый год, почти ежедневно. Малышку били то одной розгой, то связкой. Загоняли в самые дальние углы дома, где она пыталась спастись. Ноне спасалась. Спасло ее чудо. В лице маминого коллеги, который поздним вечером сумел договориться с знакомым психологом, отвести туда маму и девочку и добрая и мудрая психолог вправила маме мозги, что недопустимо такое отношение к малышке.
Что же, бить ее перестали. Зато стали унижать словестно. Всегда во всем были лучшими друзья малышки. В учебе, поведении, даже внешне.
А что бы малышка не плакала, ей затыкали рот едой. Печеньем, пирожками. И, конечно, девочка начала полнеть. Ибо никакого иного удовольствия в жизни, кроме еды у нее не было.
В пятом классе девочку перевели в другую школу поближе. Второй ад. Более страшный даже, чем дома. Новенькую толстушку, да еще и младшую в классе, сразу сделали изгоем, сразу исключили из детского коллектива. И ничего учителя не делали. На мольбы малышки перевести ее в другую школу мама не реагировала, бабушка даже, подобно змее, маме на ухо нашептывала:
-Она и в другой школе будет так же себя вести. – Но не поясняла, как это, это ваше так же? А мама верила. А в школе били, унижали, портили вещи, рвали форму. А дома бабушка унижала словестно. Понятно же, что девочке было не интересно учиться. Какая учеба на минном поле? И нигде, никакой поддержки. Каждый день, ад… да и мама уже крепко настроена против дочери. Бабушка скандалы закатывает с внучкой, которая пыталась хотя бы словами защищаться. А всем виделся лишь истеричный ребенок.
Одиночество, страх, отчаяние. Долгих семь лет. Учителя видели девочку в лучшем случае швеей в ПТУ. Никто не поддерживал…
Девочка ела… Много ела, ища утешения в вкусном, в сладости. Так, что к восемнадцати, она весила уже сто тридцать.
Она поступила в колледж, на приличную специальность. Была стипендиаткой. Но дома по-прежнему не знала счастья. Закончила колледж и играючи поступила в ВУЗ, тогда уже немного опомнилась ее мама и нашла клинику, помогла дочери сбросить вес до восьмидесяти шести килограмм. Девочка, спустя пять лет, стала педагогом-психологом, за это время тоже многое случилось. Бабка в истерике выгоняла внучку из дома, в мороз, потом уходила сама бабка.
Чуть легче стало жить, когда бабка переехала жить в гостевой дом по соседству. Только, образование не залечит раны детства, не исправит так быстро обсессивно-компульсивное расстройство, не научит любить себя тогда, когда никто тебя не любил. Не поможет научиться доверять людям.
Потому, уважаемые родители, помните, что это не дети рождаются чудовищами, это вы их такими делаете. Об одном прошу, не надо воспитывать детей так же, как воспитывали вас. Лучше читайте книги по воспитанию, их сейчас много. Читайте книги по эффективному общению, учитесь слышать своих детей, а не срывать на них ваши проблемы.
В будущем, я планирую написать несколько постов по правильному воспитанию, пока же,на своем опыте, я хочу показать, что чувствуют жертвы домашнего физического и психического насилия. А чувствуем мы боль, отчаяние, одиночество. Нам сложно доверять, нам сложно сходится с людьми, ведь доверие в нас было выкорчевано.
С Рождеством!
Итак, в одном городе России, самом обычном городе, ничем не отличимом от других, была зачата девочка. Девочка ждала своего прихода в мир, слушала стук сердца мамы, и не знала, что она уже не любима, да и зачата случайно. Папа ее уже бросил, уехал в северную столицу, к своей бывшей жене.
Мама ждала эту девочку, хотела ее, любила. И малышка появилась на свет. Хорошенькая, ничем не отличимая от других малышей. Здоровенькая, крепенькая. Да, мама дочьку любила. Дала малышке красивое имя, старое имя, с сильным значением. Но не любила новорожденную бабушка малышки. Мама ее чудесной мамы.
О, нет-нет, мама ребенка вовсе не была сама еще ребенком, или сидела на шее у родителей. Жила в одном доме с родителями, но и сама всех обеспечивала, имея хорошую работу, хорошую должность, да и по возрасту была уже не девочка. Родила она в двадцать семь.
Три года малышка бед не знала. Мама ее любила, колыбельные пела, играла, на руках держала, спать укладывала. А потом пришла пора маме выходить на работу. И с чего-то решила бабушка, что не надо малышку в детский сад, надо с ней, с бабушкой оставлять. И наивная мама согласилась. Не поняв, что оставляет ребенка на мучения.
Дело в том, что еще когда маленькая девочка только вошла в этот мир, бабушка ее уже криком кричала, что как же она людям в глаза смотреть будет? Позорище такой, родила без отца, да не замужем. Ублюдку в дом принесла.
За три года забылись, стерлись из памяти мамы слова ее матери, страшные и злые и доверила она девочку бабушке и вышла на работу. Тяжелая у мамы работа, ответственная, график сложный, до вечера засиживаться надо. Верила она словам матери своей лживой, что ребенка очерняла. Только не знала мама, что малышка страдает без любви, поддержки. Что словами ее унижают, что шлепают больно. Помнит малышка спустя года, как бабушка ее, отшлепав, сказала
-И чего ты воешь? Это же ладонь, ею же не больно! – а вот девочка не понимала, как не больно, если больно.
Девочка взрослела и к ладони добавилась крапива. На бабушкино счастье, много ее было, вокруг частного-то дома. От души внучку лупить можно. И матери наговаривать, что вела плохо, что не слушалась. И ни одна из женщин даже не пыталась понять причин того, почему же девочка может плохо себя вести? Капризничать, плакать. Что три года – это кризис развития. Что боль и страх порождает или жестокость, или отчаяние. Что поселяет в сердце чувство вины и уверенности в своей никчемности.
А потом пришла пора идти в школу, и, уж конечно, отдали ее в класс, где учительницей была бабушкина подруга. Ведьма еще более страшная, лживая, чем даже бабушка.
Отдали девочку еще и с шести лет, в дошкольном, а не школьном возрасте…
Малышка не ходила в детский сад, не ходила в подготовительную группу, не знала, что такое школа, почему надо слушать учителя и хорошо себя вести. Совсем не знала. И, конечно, не понимала, зачем надо сидеть на уроках, почему рядом нет мамы или бабушки? Ей было страшно, одиноко и больно. И ей делали больнее. Она плакала и капризничала, а ведьма-учительница жаловалась бабушке и… ладонь? Крапива? Забудьте. В ход пошли розги. Настоящие, вишневые. Первый раз девочка будет помнить всегда, как ее раздели, завалили на ковер, как ее держали, как ей было больно, она кричала, задыхалась и плакала. А в школе никто не поверил, что над ней совершили насилие. И так продолжалось целый год, почти ежедневно. Малышку били то одной розгой, то связкой. Загоняли в самые дальние углы дома, где она пыталась спастись. Ноне спасалась. Спасло ее чудо. В лице маминого коллеги, который поздним вечером сумел договориться с знакомым психологом, отвести туда маму и девочку и добрая и мудрая психолог вправила маме мозги, что недопустимо такое отношение к малышке.
Что же, бить ее перестали. Зато стали унижать словестно. Всегда во всем были лучшими друзья малышки. В учебе, поведении, даже внешне.
А что бы малышка не плакала, ей затыкали рот едой. Печеньем, пирожками. И, конечно, девочка начала полнеть. Ибо никакого иного удовольствия в жизни, кроме еды у нее не было.
В пятом классе девочку перевели в другую школу поближе. Второй ад. Более страшный даже, чем дома. Новенькую толстушку, да еще и младшую в классе, сразу сделали изгоем, сразу исключили из детского коллектива. И ничего учителя не делали. На мольбы малышки перевести ее в другую школу мама не реагировала, бабушка даже, подобно змее, маме на ухо нашептывала:
-Она и в другой школе будет так же себя вести. – Но не поясняла, как это, это ваше так же? А мама верила. А в школе били, унижали, портили вещи, рвали форму. А дома бабушка унижала словестно. Понятно же, что девочке было не интересно учиться. Какая учеба на минном поле? И нигде, никакой поддержки. Каждый день, ад… да и мама уже крепко настроена против дочери. Бабушка скандалы закатывает с внучкой, которая пыталась хотя бы словами защищаться. А всем виделся лишь истеричный ребенок.
Одиночество, страх, отчаяние. Долгих семь лет. Учителя видели девочку в лучшем случае швеей в ПТУ. Никто не поддерживал…
Девочка ела… Много ела, ища утешения в вкусном, в сладости. Так, что к восемнадцати, она весила уже сто тридцать.
Она поступила в колледж, на приличную специальность. Была стипендиаткой. Но дома по-прежнему не знала счастья. Закончила колледж и играючи поступила в ВУЗ, тогда уже немного опомнилась ее мама и нашла клинику, помогла дочери сбросить вес до восьмидесяти шести килограмм. Девочка, спустя пять лет, стала педагогом-психологом, за это время тоже многое случилось. Бабка в истерике выгоняла внучку из дома, в мороз, потом уходила сама бабка.
Чуть легче стало жить, когда бабка переехала жить в гостевой дом по соседству. Только, образование не залечит раны детства, не исправит так быстро обсессивно-компульсивное расстройство, не научит любить себя тогда, когда никто тебя не любил. Не поможет научиться доверять людям.
Потому, уважаемые родители, помните, что это не дети рождаются чудовищами, это вы их такими делаете. Об одном прошу, не надо воспитывать детей так же, как воспитывали вас. Лучше читайте книги по воспитанию, их сейчас много. Читайте книги по эффективному общению, учитесь слышать своих детей, а не срывать на них ваши проблемы.
В будущем, я планирую написать несколько постов по правильному воспитанию, пока же,на своем опыте, я хочу показать, что чувствуют жертвы домашнего физического и психического насилия. А чувствуем мы боль, отчаяние, одиночество. Нам сложно доверять, нам сложно сходится с людьми, ведь доверие в нас было выкорчевано.
С Рождеством!