OldskullSoldier

В последнее время слышу массу пустого базара разговоров о безграничных возможностях человеческого тела. Как и всегда, напомнило мне все это одну презабавную историю из моей общажной жизни, коей в этот томный и весьма таки уже осенний вечерок я и собираюсь, как вы уже поняли, с вами поделиться.

В тот вечер на дворе была уже совсем поздняя весна. Снег стаял и местные собаки с удивлением обнаруживали повсюду следы своей зимней, и надо сказать весьма бурной, жизнедеятельности. Птицы на ветках в героических потугах своего птичьего пикапа заливались просто нечеловечески, воздух был свеж и все окна в общаге были раскрыты настежь. Солнце уже клонилось к закату, но было еще довольно светло, и герой нашего рассказа сидел в оконном проеме четвертого этажа, держа в руках учебник, ну скажем, по теоретической механике. Кому довелось быть студентом технических специальностей меня прекрасно поймет. Всем остальным же поясняю - скучнее и зануднее этого предмета на всей земле могут быть только прямые трансляции с заседаний Государственной Думы, причем в тот момент, когда в зале нет Владимира Вольфовича. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наш герой незаметно для себя уснул. Тем более, что как и у каждого студента, живущего в общаге, в его портвейне на тот момент было совсем мало крови.

Удивительное началось дальше, когда он проснулся от весьма неслабого удара о землю. Подскочив на ноги, помянув в процессе чью-то мать, а также, на всякий пожарный, мать автора учебника по теормеху, незадачливый студент обнаружил себя ни много ни мало на клумбе под окном, в проеме которого он только что сидел. Мгновенно протрезвев (а я напомню вам, что окно было на четвертом этаже) он произвел быструю инициализацию всех конечностей и был весьма обрадован отсутствием каких бы то ни было мало-мальски заметных повреждений. Сознание собственной неуязвимости ударило в молодой мозг не хуже портвейна, а в совокупности с несомненно пагубным действием последнего, усугубилось до безобразия.

Пока наш герой вихрем взлетал по лестнице на свой этаж, его грудь переполняло желание как можно скорее поведать миру о своем подвиге. Он уже видел как о нем слагают легенды, а робкие первокурсницы отдаются ему, едва только заслышав его героическое имя. Можете себе представить степень его разочарования, когда друзья, бухавшие в соседней комнате, внимательно выслушав сагу юного скальда, переполненную невесть откуда взявшимися яркими и захватывающими подробностями, попросту подняли его на смех, обозвав пиздоболом. Кроме этого, они сказали еще много других не менее обидных слов, вся суть которых сводилась к тому, что сам скальд выпил слишком много эля и теперь мелет какую-то бессвязную и явно нелепую хуйню.

Пелена праведного гнева застлала глаза нашего студента. Он хотел сказать что-то не менее колкое в ответ, но от обиды у него перехватило дыхание и все слова куда-то пугливо разбежались из нетрезвой головы. Тогда наш герой с криком "я блять вам докажу!" одним прыжком оказлся возле открытого окна, а вторым уже выпорхнул через то самое окно за пределы комнаты...

Когда через полтора месяца он вернулся в общагу на костылях и в гипсе на правой руке, то обнаружил у себя на двери весьма неплохо нарисованную маркером эмблему воздушно-десантных войск. Стилизованная надпись под ней талантливо, как и все краткое, гласила "Слава парашютистам!!!" Разумеется, до самого вручения дипломов, никак иначе, кроме как "Парашютист" его уже никто не звал.