Kasandr8

Настроение у меня было, как и погода, теплое, и в голову не приходили плохие мысли... Мы чудесно провели день, наобщались, и все равно хотелось еще. Остаться никак не могли, хотя кума уговаривала. На станцию мы приехали поздно, в начале одиннадцатого. Вывалились из машины, шутили, смеялись, прощались. До станции мы вдвоем с дочкой прошлись той же дорожкой через памятник. И тут я снова увидела мальчика. Спутать его ни с кем было нельзя, такой большой собаки наверное во всем городе больше нет. Вроде, что тут такого… Стоит мальчишка, кого-то ждет… Но как-то не так все было. Солнце почти скрылось и красной полосой светилось за домами, а он стоит.

Не стану лукавить, сначала я прошла мимо. Дочка тянула меня торопиться, мы опаздывали на электричку, а они раз в час. Но душа была не на месте. Я обернулась и крикнула мальчишке:

- Мальчик, у тебя все нормально? Я надеялась на бодрый утвердительный ответ, но то, как он стоял и что промолчал, заставило меня вернуться. Чем ближе я подходила, тем больше понимала, что мальчик в беде.

- Малыш, ты чего? Мальчишка шмыгнул носом, не сдержался и заплакал, очень сдержанно, по-мужски, но утирая слезы по-детски кулачком.

Дочка с детства боится собак, но увидев его слезы, первой подбежала и даже обняла, таким ужасно несчастным он был. Собака заскулила рядом.

- Мама не приехала? Не плачь. Наверное, дела… Хочешь, позвоним ей?

Мальчишка отрицательно покачал головой:

- Она дома…

- Так, а ты почему домой не идешь? Давай, мы тебя проводим.

- Не могу… Лейла не идет…

Я вдруг поняла, что большая собака стояла на этом месте весь день. А мальчишка все это время оставался рядом.

- Господи! Ты голодный? - почему-то именно это первым пришло мне в голову.

Мы устроились на плитах памятника. С собой нам кума всучила пирожки, и они оказались очень кстати. Уминая пирожки, мальчишка рассказывал, что Лейла уже два дня приводит его сюда. Но вчера ему все же удалось увести ее домой, а сегодня она стоит “на смерть”. Я осмотрелась. Что могло привести собаку сюда, было совершенно непонятно: закатанная в асфальт площадь, памятник, огонь и звук редко проходящих поездов.

Мы с Лейлой подружились. Она была большой плюшевой игрушкой, а не охранником, как мне показалось с утра. Лейла сразу сошлась с нами, совсем незнакомыми людьми, играла, даже побегала чуть-чуть, но уходить отказывалась. Я заметила, что, поиграв, Лейла возвращалась не просто на площадь, а в весьма конкретное место. Она обнюхивала и ложилась на решетку ливневой канализации.

Наверное, там что-то есть… Я подсветила фонариком телефона, особо ничего не увидела. Но что-то надо было делать. Я очень сомневалась, но все же позвонила спасателям. Да, я уже представляла, как меня “отблагодарят” за ложный вызов, и морально готовилась к неприятностям. Детей сразу предупредила, что будет много ругани, чтобы они не переживали и не нервничали. А у детей были такие воодушевленные лица! Как мало им надо для уверенности в том, что все будет хорошо — поддержка всего одного взрослого человека.

Ох! С тяжелым сердцем я встречала красную машину спасателей. И даже толком не знала, с чего начать объяснять командиру - зачем я их вызвала. Вокруг меня полукругом выстроился отряд спасателей. Все крепкие мужики с серьезными лицами и сложной работой. А тут я с двумя детьми и огромной лохматой Лейлой...

Я чуть не плакала, такой маленькой и никчемной я себя чувствовала. Ребята-спасатели промолчали. А командир присел на корточки, протянул руку к Лейле и дал себя обнюхать.

- Ну, что? Показывай, где копать? - кивнул он собаке.

У меня с души камень упал, я стерла предательскую слезинку. Спасатели сняли решетку канализации. Командир взял фонарь и засунул голову в проем.

- Эй, ребята, ноги придержите, - скомандовал он.

Кто-то из спасателей тут же придавил его ноги к асфальту. Командир по пояс утонул в дыре. А потом… Командир вытаскивал откуда-то снизу одного маленького котенка за другим. Совсем малыши, котята были вялые и подрагивали. Всего пять штук. Они несколько дней провели в канализации и, видимо, без мамы. Что с ней случилось - не известно.

Они бы погибли, если бы Лейла их не почуяла, если бы она не настояла на своем. Хорошо, что у Лейлы был такой верный друг, который стоял вместе с ней целый день. И как все-таки здорово, что спасатели к нам приехали настоящие - с огромным сердцем и готовностью помочь даже собаке.

Спасатели отвезли котят к ветеринару, мальчика с Лейлой доставили домой. А мы уехали обратно в Москву. Дочка задремала у меня на плече, а я ехала и полтора часа думала, смогла бы я простоять на одном месте целый день, просто потому, что меня попросил друг…

Мария Мзокова

И хиpуpга позвали. Счeт вытянул около 17 000. 900 pублeй - Кузьмича, остальноe – мужчины с сepвалом – Игоpя Владимиpовича. Я сдeлала пpививку собакe и пошла домой. Кузьмич ждал возлe опepационной. Долго ли коpотко ли, но псовая эта боpзая начала гулять нeдалeко от нас, с Кузьмичeм, или eго жeной - Клавой. Пpихpамывала.

- Здpавствуйтe Николай Кузьмич.

- Здpавствуй дочка.

- Смотpю, собака у Вас осталась.

- Да нашeл сын хозяeв. Но они отказались, сказали мол, для выставок тeпepь вpяд ли подходит. Нe нужна стала. Ничeго, пpокоpмимся. Сын eй коpму купил, спeциального, и витамины всякиe. Ну я тут пpиpаботку нашeл, консьepжeм дeжуpить. 12 000 платят. Всe путeм. Киpой назвали.

Занeсло мeня вновь в ту жe клинику мeсяца чepeз два. Пpиболeл стаpый Жак. Мы заняли очepeдь. Сидим, ждeм. Глядь, появился Кузьмич. На pуках котeнок, стpашно смотpeть, поpeзанный и обмазанный в смолe, Николай Кузьмич очepeдь занял. Сидит, волнуeтся. Начал каpманы вывоpачивать. Дeньги считать. Мало видно вышло. Расстpоился.

- Вот, у подpостков отнял животного. Извepги пpоклятыe, поpeзали , обваpили. Гадство пpямо.

- Нe хватаeт только того, с сepвалом, - подумала я.

Раскpываeтся двepь и заходит Игоpь Владимиpович, со своим Багpатионом. И глазами в Кузьмича упиpаeтся. А тот копeйки пepeсчитываeт. С котeйки кpовь капаeт и смола.

- Каpма точно! – воскликнул Игоpь Владимиpович и пошел на peсeпшeн. - Дeда с котом пpимитe, я заплачу, - говорит.

Кота отпpавили на опepацию, Жака на осмотp, а Игоpь Владимиpович заплатил за деда, купил что надо и ушeл. Кота Кузьмич оставил у себя, назвал Кузeй.

Вeсна. Я пошла пpикупить сpeдства от клeщeй для наших звepeй. Заходим и видим Игоpя Владимиpовича. Поздоpовались.

- Кузьмича с животинкой нe хватаeт, - засмeялся Игоpь Владимиpович.

- Сeйчас пpидeт, - улыбнулась я.

Откpываeтся двepь. Заходит Кузмич, что-то в куpткe замотано. И жена Клава с ним

-Что случилось? – спpашиваю.

- Вот, Клавка у кошeк уличных птица выдpала. Потpeпали eго. А так хоpоший птиц, - говоpит Кузьмич, и достаeт из-под мокpой куpтки попугая аpа.

Я сeла на стул. Игоpь Владимиpович начал pыться в баpсeткe.

- Попугай то домашний, - говоpю: Имя у нeго навepно eсть. Интepeсно, какоe? Каpл можeт.

Попугай поднял pастpeпанную голову, взглянул на мeня и сказал: «Каpма, Каpма!»

- Каpма, - вздохнул Игоpь Владимиpович, достал бумажник и пошeл на peсeпшeн.

Кузьмич почeсал в головe и довольный заулыбался.

- Тeпepь, eжeли чeго, я сюда буду живность таскать, тута дeшeво…

Игоpь Владимиpович клинику peшил нe мeнять и оставил там свою визитку.

- Если пpидeт дeд, Николай Кузьмич, с каким либо животным, Вы звонитe. Я всe оплачу. Никуда нe дeнeшься - каpма…

Елeна Андpияш

Ремонт начал с Витюшиной комнаты - полностью отскоблил старые обои и, как полагается стал заново штукатурить, шпаклевать. Продав свою комнату в общежитии, полностью сменил окна в квартире, а на оставшиеся деньги прикупили добротную мебель во все комнаты. Мужики, с кем работал на мебельной фабрике Генка, ухмылялись.

-И надо тебе это? Чужую квартиру так вылизывать? Случись какой спор, тебе там ничего не светит.

-Ну как же, чужую? Я там живу, Алена, считай, моя жена. Да и Витька, пусть хулиган, уже как сын мне, других у меня нету и не будет.

Подростком, Витя стал бузить - грубил, особенно отчиму. Когда тот пытался его приструнить, парень как с цепи срывался.

-Ты мне никто и нечего командовать тут!

Алёна, благодаря мягкому и ласковому нраву, умудрялась сохранять худой мир, утихомиривала своих мужчин и, временами, в их семье наступал настоящая тишь да благодать. Геннадию было хорошо рядом с ней, легко, особенно вечерами, когда после работы садились вдвоем перед телевизором, пили чай, говорили по душам. Тем более Витя уже подрос и по вечерам редко был дома.

Когда Витя привел жену, красивую и добрую Женю, Гена переживал, что будет тесно, напряженно. Хоть и большая квартира, трехкомнатная, а всё же молодые редко уживаются с родителями.

Его опасения оказались напрасными - Женя, характером чем-то похожая на Алену, ласково завершала конфликты на корню, не давала мужу распоясаться. А тот, видно испытывая к ней теплые чувства живо просил прощения и бежал в ближайший ларек за цветами для женщин или пивом для отчима.

-Всё, все, я больше ни словечка! Идем, дядь Ген, пива с рыбкой отведаем, а наши женщины нам чего вкусного приготовят.

Родился у Витьки с Женей сынок, Артемка. Взял Гена его на руки, аж прослезился - такой маленький, родной. Пришло такое сладкое ощущение, что не зря всё это он затеял, не чужой он им.

Подрастал внучок и только за дедом Геной, как хвостик бегает, всё как он хочет делать - и кран починить, и кресло передвинуть, даже в магазин за продуктами вдвоем ходят, как попугайчики- неразлучники. Правильно, папка с мамой на работе, бабуля в делах вся, готовит, убирает. Всё было как полагается, жили не тужили, да Витя пристрастился к беленькой...

Приглашал друзей, коллег просил Женю накрывать на стол, привечать гостей. Сначала ей тоже было по нраву веселье - друзья приходили с жёнами, посиделки были шумные, интересные, что еще молодежи надо? Со временем, компания менялась, приходили уже не товарищи, а просто желающие выпить. После выпивки Витя становился драчливым, злым- всем доставалось и Женьке, и Артему. Гена пытался усмирить пасынка.

-Витька, хватит водить сюда кого попало! Покутили и хватит!

-Нечего мне указывать! Я тут хозяин, а ты никто тут. Артемка! Это не наш дед, нечего виснуть на нём.

Перебранки превращались в скандалы, доходило до драк и часто, Женя вызывала такси, в чем есть убегала куда глаза глядят. Одним днем не выдержала, да ушла насовсем от мужа, прихватив Артема. Алёна, видно от стресса заболела, сгорела за несколько месяцев, ушла, не в силах смотреть как единственный сын губит свою жизнь.

Гена долго горевал, ругался с Витькой, тот совсем ему жизни не давал. Уйти бы, да куда в таком возрасте? Не гонит, уже спасибо. Совсем невмоготу стало жить так. Артёмка перестал приезжать, Женя и подавно. "Оно и понятно, кто я им, не родня. Женька, наверно, Артему так и сказала, мол он не наш дедушка и нечего разъезжаться". Соседка Марья Михайловна отвлекла его от тягостных дум, заколотила в дверь.

-Геннадий Петрович, помоги, бога ради! У меня там беда!

Женщина жила у детей всю зиму - уезжала к себе в деревню ранней весной и возвращалась с первыми заморозками. Испугавшись, что могло случится такого страшного, бежал по ступенькам за прыткой женщиной, еле поспевал. В голове рисовались невообразимые картины, типа разрушенной квартиры, или того хуже – с внуками чего случилось. По пути соображал, куда бежать вызывать подмогу. Оказалось, все плохо, но не настолько – решила приготовить к приходу детей ужин, доставала с полки перец и соль. Чуть сильнее потянула за дверцу, та и слетела с петель, повисла, вот-вот свалится. Она была так расстроена, что говорила чуть не плача.

-Придут дети, скажут, мамка вместо того, чтобы помочь, устроила тут свистопляску.

Починив полку за пять минут, Гена помог собрать с пола рассыпавшиеся приправы и захотел немного разрядить обстановку.

-Ты когда отчаливаешь, Михайловна?

-Да вот, уже собираюсь душой. Зять с работы отпросится на два дня, если отпустят, на этих выходных хочу.

-А чего зятя беспокоить? Давай я тебя на жигуленке своем отвезу? Не суперлюкс, конечно, но до деревни доедем. Мне все равно на входных из дел, только с Витькой собачится.

-Да неудобно, как-то Геннадий. Что люди скажут?

-Скажут, что девка к мужику в машину села да поехала, ни стыда, ни совести.

-Ну тебя в баню, Геннадий Петрович!

***

В доме у Михайловны было, опрятно, но покосившиеся окна и прогнившие полы портили вид. Краска с дома облупилась, крыльцо съехало так, что под ступенькой жил бездомный пес Буран. Печка голландка совсем закоптилась, побелка с русской печи облупилась, пошла трещинами, а снизу обвалились старые кирпичи. Понятно, почему женщина не остается на зиму- тут околеешь с такой обстановкой. Марья, угадав мысли соседа засмущалась, пристыдилась.

-При покойном муже еще был тут порядок. Я бы и не уезжала отсюда, коли дом был годный. Думаешь хорошо мне у детей жить, мешаться им в тесной квартире? Считай почти полгода там кукую. По весне, душа моя так и рвется сюда, сил нет, назад не хочется, хотя дети словом ни разу не упрекнули. Ты сегодня оставайся, ночуй в первой половине, две дороги в день тяжело будет.

Утром, перед отъездом, взял отвертку и немного подтянул двери, потом приладил несколько досок к крыльцу, чтобы тот окончательно не съехал, хотя бы этим летом. Под стуки молотка не услышал, как сзади подошла Марья и что-то сказала.

-Что говоришь, Михайловна? Не слышу. Сейчас закончу, поеду. А то тут совсем ступить страшно.

-Оставайся, говорю. Не уезжай. Знаю, тебе там не сладко совсем, да и мне одной тоскливо.

-А что дети скажут твои?

-Чай не пристрелят уж думаю.

***

Закипела работа – крыльцо полностью разобрал, поставил новое. Сходил на лесопилку, купил досок, сменил полы в бане, потом начал потихоньку в доме менять. Собрал соседей, домкратами подняли дом, законопатили щели. Одну печь почти полностью переложил, побелил. Каждый день красил, пилил – за два месяца дом стал как новый, ладный весь, не узнать.

Дети на днях должны были приехать из города. Гена с Марьей волновались, переживали как подростки. Женщина не знала, как сообщить им новость, боялась, что не поймут, осудят, а Гена был уверен, что они покажут ему на дверь и рассердятся, что уже столько времени жил на, считай их территории.

С утра готовились, убирались, кашеварили вместе, топили баню. Сын Марьи, Матвей приехал с детьми и женой, ближе к вечеру -угрюмый, большой. Вытащил все сумки и что-то недовольно сказал жене. Та посмеялась в ответ и помогла выбраться детям из машины. Зайдя во двор, даже не поздоровавшись с матерью, грозным тоном загудел.

-Дядь Ген, ну ты совсем обнаглел!

У Геннадия что-то оборвалось внутри. Он подался было вперед, чтобы обнять этого огромного мужчину, прижаться к нему по-отчески, почувствовать, как тот обнимает его в ответ. Но замер от его слов, вдруг захотелось бегом бежать от стыда, обиды, что его всю жизнь шпыняют как плешивого, бездомного кота.

Нигде он выгоды не искал, всегда хотел семью, большую дружную семью, чтобы вот так собираться вместе, ждать в гости внуков, детей, пусть даже не своих, не родных. Вырос в детдоме, мечтал народить кучу детишек, так хотел тепла, что ему не хватало всю жизнь. Не жалел сил, здоровья украшал то место, где жил от всего сердца, от души, в надежде, что именно тут ему будут рады.

-Дядь Ген, чего замер-то? Говорю обнаглел совсем, женился, затворником стал. Женя с Артемкой приходили, искали тебя, за дедушку своего переживали. Адрес дал ваш с мамкой, жди гостей на днях, обещались приехать, ближе к выходным. Артем сказал на лето останется у вас.

У Геннадия отлегло. Он не верил словам Матвея. В голове звучали слова - «Ваш. Ваш с мамкой адрес». Теперь сердце готово было выпрыгнуть от радости. «Приняли, значит, не будут против»

-Мам, вы чего какие странные, словно нашкодили? Дай хоть обниму тебя. Дом что ли новый поставили? Ну мать, тебя теперь зимой в город не затащишь!

Внучка Марьи, девчушка трех лет, подошла к Геннадию и обняла его ногу.

-А вы теперь что, наш дедушка?

Марья немного смутилась, а её сын захохотал грубым басом.

-Наш он, наш!

-----'

- Ну и оставайся со своим счастьем! А меня, вон, мое счастье на Гелендвагене ждёт! - выплюнула Елизавета последний аргумент, схватила сумку и, даже не обернувшись на дочь, вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью.

Макс, устало проведя по глазам ладонью, словно смахивая последнее наваждение, отпустил жмущуюся к его ноге маленькую, дрожащую Ксюшу и вышел на балкон. Внизу и правда стоял черный Гелендваген. Возле дверцы водителя топтался невысокий, плотный, с обозначившимся брюшком, мужчина, светящий явно наметившейся плешью в черных седеющих волосах, и курил.

- Эй, крикнул ему Максим, - как вас там? У нее язва недавно зарубцевалась! Заставляйте ее кашу овсяную есть по утрам! Да не на молоке, а на воде! Слышите? И суп ей варите! Лучше суп-пюре из брокколи или тыквы! Слышите?

Обладатель Гелендвагена поднял голову, поняв наконец, что это обращаются к нему, повертел пальцем у виска и крикнул:

- Ты что, псих? Сам ей суп вари! Козел...

Из подъезда выпорхнула Лизон и, виляя бедрами и изгибаясь в талии, поволокла тяжелую сумку к машине. Мужчина, продолжая курить, стоял, щурился и отчаянно зевал.

- Ну, давай, давай, тащи уже поскорее свои ляжки, Лизок! Шустрее шкандыбай, телУшка! Я уже кучу времени на тебе потерял!

- Иду-иду, любимый! - пропела Лизок. - Какая же мерзкая тварь мой Синицын! Представляешь, даже не предложил мне сумку до машины донести!

- Точно! - подтвердил мужчина. – Тупой козел! Кашу, говорит, ей вари! Ха! Накой мне такая баба, чтобы я ей кашу варил! Ха! Давай, заныривай, язвеница! Мужчина легко зашвырнул тяжёлую сумку в багажник, запустил Елизавету на заднее сидение, сел в машину, и они уехали…

…- Ну, что, Ксения, - погладил Максим дочку по голове, - вот и остались мы с тобой одни… то есть вдвоем... Как жить-то станем? А?

Малышка подняла на отца совершенно сухие глаза и пожала правым плечиком.

- Навелно холосо будем жить, тихо… - подняв бровки домиком заявила она. - Тебе что, со мной плохо лазве? Пойдем кашу валить уже! Ты забыл мне кашу свалить! Манную хочу!

- Пойдем, котенок, кашку варить... Помнишь, как Сорока-белобока варила?

- Этому дала, этому дала, а этому не дала! - радостно подхватила Ксюша.

Запрыгнув к отцу на руки, а оттуда на шею, она гордо поехала на кухню.

- Будешь мой велблюд! - крикнула она, колотя пяточками по отцовской груди. - Вези меня! А я буду цалевна Будул! Давай готовь мне яства лазные!..

...Максим не ожидал, что дочка так легко отпустит мать. Он приготовился к ее долгому, мучительному плачу, возможной истерике… Но… Ксения даже слезинки не проронила. А чего собственно он боялся... Она почти и не знала матери... Лизунчик жила только в свое удовольствие. Маникюр, педикюр, стилист, массажист, шоппинг с подружками, вечера с гаджетами… Проведение времени с ребенком его жена считала «полным отстоем», а домашние дела «занятием для быдла»…

…Быстро забеременевшую еще до свадьбы Лизу он два месяца уговаривал оставить ребенка и не делать аборт. Чего только за это время Макс от нее не выслушал... Постоянные скандалы, истерики, обвинения, проклятия... Все это безудержно высыпалось из ее милого ротика, как из рога изобилия…

…Максим сделал ей предложение в первый вечер их знакомства. Он просто голову потерял от ее странной, будоражущей фантазию, какой-то хищной красоты и кошачей грации. Резко подведенные глаза, поднимающиеся черными стрелками к вискам; полные, чувственные, как потом оказалось подколотые, губы; длинные черные волосы, оказавшиеся нарощенными прядями, татуаж черной пантеры на правом плече...

…Елизавета работала танцовщицей на пилоне в ночном клубе, куда он попал, приглашенный на мальчишник своим школьным приятелем. Максим в таком месте был впервые и, конечно, как и многих новичков, его сразила атмосфера вседозволенности и сексапильности. Официантки топлесс, танцующие стриптизерши, откровенно крутящие бедрами у шеста, выполняющие такие замысловатые трюки, что у любого, самого неискушенного мужчины, мгновенно поднималась самооценка...

...К великому изумлению Макса Елизавета сразу согласилась стать его женой и, спустя месяц, они превратились в законных супругов. Максиму принадлежала двухкомнатная квартира, завещаная матерью. Туда он и привел свою молодую жену...

...- Ксюша, ты все доела? - спросил дочку Максим. - Давай умываться и баиньки...

- Папа, а давай в кита поиглаим! - заверещала Ксюша, слизывая с уголков губ манную кашу. - Я буду кит, а ты будешь молз!

- Морж? - уточнил Максим. - И что я должен делать как морж?

- Ты должен пиливаца, как молз в зоопалке! Помнишь? А я буду кит! Буду делать фонтан и бить хвостом! - Хорошо, котенок, - быстро согласился Максим и пошел наливать ванную...

...Дочку он боготворил. Обращался с ней как с принцессой. Как он ждал ее появления! Все капризы беременного Лизунчика мгновенно исполнялись. Елизавета сразу показала свой характер. Спокойные дни Максим мог пересчитать по пальцам рук. Бесконечные попреки, беспричинная злоба и оскорбления, грязные намеки на то, что он не мужчина, раз не может содержать ее на должном уровне, все это не способствовало их сближению. Но Максим терпел. Он уже давно понял, что совершил ошибку, но появление маленькой Ксюши не оставляло ему выбора...

...- Принцесса, давай, засыпай, - Максим поцеловал дочь в чистый лобик и накрыл ее одеялком. - Пусть моему котенку приснится розовый единорог.

- Папа, а единолог это логатая лошадка? - тянула время Ксюша, не желая быстро отпускать отца. - А зачем у нее логи? Она что, бодается? Значит она не лошадка а колова?

- Моя умница! - восхитился Максим чёткой логикой рассуждений своей любимицы. - Она не корова. У нее один рог на лбу и он волшебный! Этот рог исполняет все желания маленьких принцесс. Ну, давай, спи, моя прелесть!

- Папа, а пусть волшебная лошадка наколдует... И мама велнется... - тихо прошептала Ксюша.

- Разве нам плохо вдвоем, мой ангелочек?

Максим вдруг почувствовал себя неуютно, представив, что все пережитое с Елизаветой начнет повторяться, прокручиваясь снова и снова, как в чертовом колесе.

- Ты скучаешь по маме, малышка? Хочешь, чтобы она вернулась? Тебе плохо со мной?

- Холосо... - еле слышно откликнулась Ксюша и стала пальчиками теребить нижнюю губку.

Так она всегда делала, когда была в чем-то неуверена или не знала, что сказать.

- Мне с тобой холосо... Но с мамой мы всегда выбилали мне платью в магазине... А ты совсем не лазбилаешься в женской моде, папа... Ты же не девочка...

- Котенок, я обязательно научусь вашей моде, честное слово! - пообещал Максим. – Завтра мы пойдем с тобой в самый лучший магазин и выберем тебе самое красивое платье принцессы! Обещаю!

- Ну тогда ладно! - Ксюша послушно закрыла глазки. - Все, я спю. А когда пласнусь уже будет завтла...

...Наступило завтра... После завтрака Максим, как и обещал, повез дочку в Детский мир выбирать платье принцессы. У входа в метро стояла молодая женщина с коробкой в руках, в которой что-то царапалось и пищало.

- Возьмите котенка! Пожалуйста, возьмите котенка! - предлагала она тихим голосом каждому входящему в вестибюль. - Посмотрите, какие они милые! Возьмите маленькое счастье в дом! Котенок подарит вам нежность, любовь и радость!.. Вам не нужен котенок? - обратилась она к Максиму, который собирался пройти мимо. - Возьмите счастье! Даром отдаю! - и женщина протянула ему коробку с котятами.

- Нет, что вы, мне не нужно... - поднял руку Максим отодвигая коробку и, показав глазами на дочь, продолжил. - Я вот со своим котенком еще не до конца разобрался... Куда мне еще этих?..

- Папа, папа, смотли, там что-то мявукает! - закричала Ксюша. - Тетя, а чего у тебя там?

- Привет, котенок, - присела на корточки женщина. - У меня здесь маленькое пушистое счастье в коробке. Я его дарю всем желающим. Видишь? В коробке и правда оказались двое крохотных малышей. Один абсолютно черный, другой абсолютно белый.

- А лызый где? - насупившись спросила девочка.

- Ах ты умница какая! Рыженького уже забрали... К сожалению... - женщина виновато пожала плечами. - Но эти нисколько не хуже! Настоящие инь и янь!

- Папа, нам ведь счастье с тобой нужно? Да? - Ксюша подняла на отца глаза и подергала его за рукав.

- Папа, ты чего не отвечаешь?

Максим оторопело застыл, пристально всматриваясь в лицо молодой женщины. Оно казалось ему смутно знакомым. Как будто он видел ее когда-то раньше, только очень давно. Может когда она была ребенком... Знакомые черты выплывали из глубин памяти, освежая воспоминания детства…

- Простите, а вы случайно не ходили в детский сад возле зоопарка? - спросил Максим, наконец связав воспоминания воедино. - Я, когда был маленьким, ходил именно туда. Мы жили недалеко. Мама меня часто и в зоопарк водила. Льва смотреть. Он всегда очень громко рычал. Я даже приседал от страха и затыкал уши. И еще моржа смотрели. Он с нами играл. Набирал в пасть воду, подплывал к ограде и плевался в нас, облепивших решетку. Мы с визгом отбегали, а потом снова подбегали. Моржу игра очень нравилась. И нам тоже... Мне кажется, что я вас где-то видел. Маленькую. Только не помню где. Но и взрослую я вас тоже где-то видел... Только в своем детстве... Я помню ваше лицо... Эти брови домиком... И еще у вас кончик носа смешно шевелится, когда вы говорите... Я это видел уже... Простите... Я какую-то ерунду несу... Максим окончательно смутился и замолк.

Ксюша наглаживала котят, почесывая им между крохотных ушек, и что-то нежно бормотала. Женщина поставила коробку на асфальт и встала с корточек, внимательно глядя в лицо Максиму.

- Макс? Синицын? Ты? Женщина всматривалась, не отрывая глаз, потом подняла руку и прикоснулась к лицу Максима. К левой брови, которую пересекала белая, тонкая дорожка, лишенная волос. - Я помню этот шрам... Ведь это я тебе его поставила... Надо же, какая встреча! Через двадцать пять лет! Фантастика! Никогда бы не поверила, что такое бывает! Ты наверное мою маму вспомнил! А я на нее очень похожа! Вот ты ее со мной и спутал! Ей тогда было столько же, сколько мне сейчас... Вот так встреча! Я так рада! Ты даже не представляешь!

- Тася?..

- Ну да! Это я! - Не могу поверить...

Максим растерянно потер лоб.

- Такого просто не бывает... Давай отойдем в сторонку, а то на нас люди натыкаются. Мы весь вход в метро перекрыли...

Максим поднял коробку и пошел к ближайшей скамейке. Ксюша тянулась к котятам ручонками и весело смеялась, не обращая внимания на разговоры взрослых.

- Тася... Надо же... Ведь мы с тобой в одной группе были целый год... А в школы в разные пошли... И я тебя потерял... - Да, мы просто уехали в другой район. Папу назначили на новую должность. Пришлось переехать поближе к его работе... Да, я помню... Ты за мной так красиво ухаживал тогда... Каждый день что-то дарил... Фантики красивые, конфеты, ракушки, камушки... Один раз даже ящерицу подарил! Помнишь? Она еще мне за шиворот забралась! Я орала на всю улицу! Щекотно было очень! А ты ее доставал... Правда она все равно сбежала...

- Ага, помню... - подхватил Максим расхохотавшись, вспоминая, как он пытался поймать шуструю ящерку на спине крутящейся волчком Таси. - Ты была такая трусиха! Я тебя все время хотел защищать! Ты всего боялась! Пауков, жуков, лягушек! И очень много говорила! Я еще называл тебя Таська-болтаська!

- А я тебя Максик-ломаксик! Ты все ломал! Разбирал игрушки, чтобы понять, как они сделаны и что у кукол внутри, а обратно собрать не мог!..

- Я стал врачом... - вдруг тихо сказал Максим. - Я знаю, что внутри у людей. Я хирург. - Ух ты! Здорово! А я ветеринар. Помогаю животным не болеть. И еще научилась никого из них не бояться. Вот, месяц назад кошку котящуюся принесли в лечебницу, котята у нее неправильно шли, а забирать малышей отказались, представляешь?! Сказали, что они им не нужны! Попросили усыпить… А кошку не стерилизуют, потому что это не гуманно, видите ли! Я выкормила… Теперь вот пытаюсь пристроить… Как можно было их убить?.. Посмотри какое чудо! Пушистое счастье…

- Знаешь, мы тут с дочкой платье ей поехали купить, - замялся Максим. - Платье принцессы... Я вчера обещал. А встретил тебя, Таська-болтаська... Как быть?.. Ксюша, поедем платье выбирать? Я не могу лишить тебя твоего маленького счастья...

- Папа, эта тетя сказала, что лаздает пушистое счастье! Давай это счастье себе забелем! Мне оно больше нужно, чем платье плинцессы! А платью пусть длугой девочке достанется! У котолой счастья нет!

- Ты хочешь забрать пушистика, котенок? Какого? Черного или белого?

- Мне обои нлавятся! - Ксюша топнула ножкой. - Не могу выблать! Они хотят, чтобы я их вместе взяла! Они блатики! Их нельзя лазделять! Им будет плохо одним! Не с кем иглать...

- Какая ты умная девочка, Ксюша! - восхитилась Тася. - Очень умная и все правильно понимаешь! А мама твоя не против котят будет? - Тася вопросительно посмотрела на Максима. - Принесете, а она, вдруг, не разрешит... Может хотя бы позвоните ей сначала? Спросите? Не хотелось бы, чтобы котята пострадали... Я, конечно, не думаю, что ты их просто на улицу выбросишь, Максим, просто все время передавать их из рук в руки - тоже не выход. Маленькие они. Им семья нужна, уход, дом постоянный и любовь, конечно...

- А мы не можем маме позвонить, - вдруг заявила Ксюша, - мама нас блосила... Мы с папой тепель одни... И нам холосо...

Личико девочки вдруг помрачнело. Она отвернулась, теребя себя за нижнюю губку. Максим прижал ее головку к своему бедру и стал нежно поглаживать. Было видно, что Ксюша едва сдерживает слезы. Но сила упрямого характера не позволяла заплакать при посторонних. Тася замолчала, переводя растерянный взгляд с отца на дочь и обратно. Не найдя, что сказать, она пожала плечами.

- Прости, Максим, я не знала... Я не знаю, что сказать...

- А ничего тут говорить не надо, - Максим криво улыбнулся, - плохо у нас все было... С самого начала… Вот только одно хорошее - моя принцесса... За нее я готов еще раз все это пережить... Так что никто нам не запретит взять твое пушистое счастье... Мы сами с усами! Сами теперь все решаем! Правда, Ксю? Давай пять!

- Ага! - оживилась девочка и шлепнула раскрытой ладошкой по растопыренной пятерне отца. - Сами с усами! Как молз! И пиливатся водой умеем! Да, пап?

- Ага! - подхватил Максим, присел и обнял свою принцессу. - Ты мой любимый молз!..

- А папа у нас кит! - продолжила игру Ксюша. - Он умеет делать фонтан и бить хвостом! А ты кем будешь, тетя?

Ксюша смотрела на Тасю, не отводя взгляда, ожидая ее ответа.

- Я?.. - растерялась женщина. - Я даже не знаю... Я никогда не играла с принцессами и китами... Может я буду… выдрой?

- Выдла, выдла! - захохотала Ксюша. - Папа, тетя Тася хочет быть выдлой! Давай ее тоже возьмем в иглу?

- Ну, если тетя Тася согласится, то конечно, возьмем! - воскликнул Максим. - Таська-болтаська, может рискнем все начать сначала?.. У меня дома много красивых фантиков и вкусных конфет…

Тася мечтательно заглянула в потеплевшие от давнишних воспоминаний глаза Максима. Ее брови приподнялись домиком, а кончик носа смешно задвигался, когда она снова заговорила.

- Идет! Давай пять! - ладошка Таси и ручонка Ксюши звонко шлепнулись друг о друга. - Я согласна ради тебя стать выдрой! И даже морским котиком!

- Нет! Нет! - засмеялась девочка. - Молские котики у меня уже есть! Вот они! В колобке сидят! Выдла! Выдла! - Ладно, буду выдрой! – делано разочаровано вздохнула Тася.

- Ну что, понесли твоих морских котиков домой, что ли? Им еще нужно много всего накупить! Еду, лоток, игрушки... Они хоть и морские, но любят покопать песочек, представляешь, котенок? Можно я тебя тоже буду называть котенком? Как папа...

- Можно! И еще плинцесай тоже можно! Ты ведь тепель с нами будешь жить? Да? Вместо мамы? И платью класивую со мной пойдешь выбилать? Да?

- Ну, если Максик-ломаксик пригласит меня в гости... Может я и попробую... называть тебя принцессой...

- Таська-болтаська, ты очень много болтаешь, как и раньше! - счастливо рассмеялся Максим и крепко прижал Тасину голову к своему плечу. - Я хочу, я очень хочу, чтобы ты стала нашей выдрой... - шепнул он ей в макушку и нежно поцеловал пушистый затылок.

- А я видела выдлов в телевизоли! - затараторила Ксюша. - Они плавают на спине, а на животике у них сидит маленький выдл, это ее либенок, а большая выдла его гладит лапками и цулуит усиками!.. ***

...- Тася, ты не забыла, что послезавтра мы хотели все вместе пойти в зоопарк, смотреть моржа? Давай, наконец, заглянем по дороге в ЗАГС. Думаю, что нам с тобой пора подать заявку на регистрацию... Уже полгода прошло... Может уже хватит во мне сомневаться?

- Ты твердо решил, Синицын? Прямо точно-точно? Не пожалеешь потом?

- Пожалею?!.. Да я только последние полгода и был счастлив по-настоящему! - прошептал Максим, подполз на коленях к лежащей на диване Тасе и аккуратно поцеловал ее в щеку. - Все... Спит уже по-моему...

Тася лежала на спине, нежно поглаживая начавшую посапывать Ксюшу, удобно устроившуюся на ее животе и прижавшуюся щекой к груди. Подросшее пушистое счастье, юные морские котики Матрос и Боцман, обняв друг друга лапками, дремали рядом.

- Ничего я не спю... - не открывая глаз, сонно пробормотала малышка и покрепче обхватила Тасю ручонками, практически вжавшись в нее. - Выдла моя... Мама-выдла...

Людмила Файер