EsfersArt

(старенькая зарисовка из 2014, ситуация обыденная и распространённая)

Я нажимаю маленькую чёрную кнопку, прищуриваюсь на знакомые синие огни с классическими белыми буквами и устремляю свой взор в окно, покорно приготовившись ждать.

Сегодня это не заняло слишком много времени. Я улыбаюсь, любуясь на стремительно исчезающие цифры автоматической загрузки обновлений.

— Чудесно, — шепчу я. — Теперь открой мне сто двадцать девятую страницу… пожалуйста.

Старенький монитор мигает, добросовестно выполняя приказ. Невидимые руки аккуратно вылавливают из Паутины знакомый социальный сайт и отряхивают его от надоедливых рекламных баннеров. Я мягко дотрагиваюсь до длинного серебряного списка людей, чьи истинные имена я давным-давно забыл, как и они позабыли моё имя тоже. Более того, никто из них даже не подозревает о моём существовании.

«Что же тогда они делают в твоём списке друзей?» — спросите вы. И я отвечу вам — «Понятия не имею». Нет, правда. Я не знаю, откуда у меня так много… нет, это не друзья. Это всего лишь тысячи незнакомых людей, и только один среди них был моим истинным другом…

Это ты.

Я замираю, беспомощно уставившись на твою до боли знакомую фотографию. Я всё ещё помню каждый день, когда я торопился вернуться поскорее домой, чтобы долгими вечерами говорить с тобой о чём угодно. Ты была моим спасением от тусклой реальности, ты была моим лекарством от скуки, ты была лучиком тёплого света в моей холодной груди, ты была…

В тот день, когда в небе распустился цветок,
Я стоял на балконе, глядя через бинокль,
На девушку за окном соседского дома,
Я наблюдал за тем, как она одевалась.
Я был так счастлив, что не заметил,
Как воздух вокруг меня становится алым.
Я просто выдохнул облачко колючего пара,
А затем мой вздох навсегда оборвался.

Моё тело истекало клюквенным сиропом,
Мой бинокль разбился, ринувшись вниз,
Я повалился на пол, в агонии колотясь,
Но мне не было больно, и я не мог кричать,
Тогда я ничего не успел осознать.
Я просто надышался медленным ядом,
В тот день, когда в небе распустился цветок,
В последний час летнего снега.

В полночь моя душа превратилась в пустую тень.
Она отделилась от тела незримой кляксой,
Сползая по швам заледеневших оконных рам,
В незнакомых тенях теряясь, я полз по иным тропам,
Сквозь асфальт просочиться пытаясь,
Я к подошве чей-то туфли прилип,
По колготам забрался и в чужое тело проник,
А добравшись до сердца, я жадно к нему приник.