Жили-были два соседа: Геополитическая сказка о СССР/России и США/Западе
Жили-были два соседа в общем тамбуре одном.
Дня не знали без беседы, кто главней в подъезде том.
Жильцы все остальные были намного ОЧЕНЬ поскромней -
Ведь только главных два соседа всем им могли «вломить люлей».
Исторически сложилось полумирным чередом,
Что примерно в равных долях поделился весь их дом.
И соседи остальные очень дружно пополам
Разделились кто за Джона, ну а кому стал друг Иван.
Любили Джон с Иваном спорить, что в тамбуре и где лежать должно,
Что где повесить и пристроить, что будет остальным разрешено!
И оба равных два соседа соревновались что есть сил -
Где варят лучшие обеды, ружье новее кто купил…
И долго так соседи жили, чуть возмущались иногда,
Но, в большинстве, довольны были, в те незабвенные года.
Надсмотр от Джона и Ивана не позволял всем баловать.
По нраву или нет – ты будешь их распорядок соблюдать!
Внутри Ивановой квартиры часть домочадцев по углам
Любила часто собираться и мысли Джона слушать там.
В них зарождалось недовольство – «Иван де мыслит как дурак,
А Джоновские домочадцы в достатке все и все в «шелках»».
И вот, случилось, вдруг, несчастье - Иван внезапно захворал.
Тем почву он для недовольства еще сильнее пропахал.
Открыто стали домочадцы Ивана сплошь во всем винить -
Зачем больной никчемный «папа», ведь есть же Джон – с ним будем жить
Пусть будет Джон подъездным «папой», он всех скорей озолотит,
Своей орла когтистой лапой он все раздоры прекратит.
В порядке новом и хорошем, где лишь один решает все.
Останутся конфликты в прошлом, ведь каждому теперь свое!
Но в жизни далеко не просто, и «рай для всех» недостижим.
Под чутким Джона руководством, не стало лучше жить другим.
И тамбур общий он обставил, как только он один хотел.
Одних купил, других заставил не сметь роптать на беспредел.
В семьях других соседей смуты все чаще, и одна другой глупей.
«Назло мамане отморозить уши» - достойным стало делом у детей.
У Джона с виду все в ажуре: «в подъезде будет все сиять»,
Но даже вещи в тамбуре у многих стали пропадать.
И даже часть детей Ивана, пока больной лежал без сил -
Все более-менее ценное, в квартиру Джону уносил.
Сам Джон почти договорился с Иваном, что в свой смертный час.
Иван квартиру перепишет на Джона и барахлишко все отдаст.
Довольно ручки потирая, предчувствуя большущий куш,
Джон, радостно в уме мечтая, считал прибавку новых душ.
Уже носилки приготовил, Ивана чтоб сгрузить в «последний путь».
Нотариус с бумагами давно уж все устроил, осталось лишь Ивану навсегда уснуть.
Но день идет, другой, неделя, годы… Иван никак прибраться не спешит.
И Джону слух идет страшней любой невзгоды, что меньше у Ивана организм болит.
Нашлись детишки, кто упрямо, решили папку излечить.
Нашли лечебные программы, и запретили водку пить.
И вот, не сразу и не быстро, Иван отбросил костыли,
В квартирке начал прибираться - пропало много – «черт возьми»!
Ремонт большой затеял делать, но, не узнав родной подъезд,
С большим соседом на беседу он вынес небольшой протест
У Джона крах всех мечт счастливых, ведь ладно бы Иван один -
Еще поднялся из трясины, кто-б мог подумать - Сяо Линь.
Уже не он один в подъезде, вещички может расставлять -
Скрепя зубами нужно вместе, порядок новый создавать.
Вся эта хохма создавалась, чтобы наглядно показать,
Кому до сей поры мечталось, что Запад хочет всех понять,
Принять и принести всем благо и процветание раздать,
Чтоб распоследний бедолага себя «свободным» мог считать!
А все ведь просто и понятно, ресурсов никогда не хватит всем.
Еще недавно было все отрадно - мир под тобой и никаких проблем.
И если не кривить душой - возможно - досаду США понять.
Казалось, что чуть-чуть и можно вообще на всех болт забивать!
Ты все считал своим, Как вдруг к дележке примкнула пара игроков,
Которым ставил ты подножки, держал их раньше за шутов.
Обидно – очень понимаю, когда вчерашний твой вассал
Места себе определяет, не те, что ты ему назвал.
Закончить мысль хочу словами тем, кто до сих пор живет,
В иллюзию смотря глазами, что Запад всем добро несет.
Нет альтруистов в этом мире, где на ресурсах жизнь висит.
Вновь сильному не улыбнутся шире, приятней, когда ты на щит прибит.
Доволен будет ли стервятник, кружа над полумертвым телом,
Когда вдруг тело ожило и отогнать его сумело.
Что сможет быть элементарней, чем заучить простой закон -
Любить соперника кто будет? тем паче, бывший гегемон!
Никто не будет очень рад ресурсом мира поделиться,
И только «зубы показав» заставить можно их смириться!
