Closesuse

Иногда публичные высказывания политиков заставляют думать, что все мы идем куда-то не туда. Подобного рода перлы регулярно попадают в заголовки новостей, а оттуда цитатами расходятся в народ. Например, слова главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной, сказанные 27 января в эфире Первого канала, заставляют совершенно по-новому взглянуть на российскую экономику.

«Это не рубль слабеет, а доллар и евро дорожают».

«Я не знала, что такое экономика. Меня влекло неизвестное». Эльвира Набиуллина, бывший министр экономического развития, председатель Центробанка России.



«Нам не нужна автоматизированная система фальсификации выборов, мы создадим государственную». Александр Лукашенко на белорусском Национальном собрании 10 апреля 2001 года.



«Я занимаюсь очень скучными делами. Я вынужден все время ходить в синих штанах». Дмитрий Медведев, премьер-министр, бывший президент РФ, 25 декабря 2009 года.



«Пора принять меры и наложить вето на табу!». Александр Лукашенко, президент Республики Беларусь.



«Свобода лучше, чем несвобода». Дмитрий Медведев, премьер-министр, бывший президент РФ, 15 февраля 2008 года.



«Я могу вам сказать только одно — никто никогда не вернется в 2007 год потому, что на дворе 2011 год».

Дмитрий Медведев, премьер-министр, 28 ноября 2011 года.



«Вы что хотите, чтобы я ездила на общественном транспорте и подвергала свою жизнь опасности?»

Ольга Хитрова, депутат партии «Единая Россия», 10 декабря 2013 года.



«У нас страна огромных возможностей не только для преступников, но и для государства». Владимир Путин, президент РФ на заседании президентского Совета безопасности 30 ноября 1999 года.



«Разве российский шоколад хуже импортного? А пиво? О водке я не говорю».

Борис Ельцин, первый президент РФ.



«Наша страна стоит на краю пропасти, но благодаря Президенту мы сделаем шаг вперед!»

Борис Ельцин, первый президент РФ.



«А у вас тоже есть негры?» Джордж Буш младший, президент США, разговор с президентом Бразилии Фернанду Энрике Кардозу, Сан-Паулу, Бразилия, 28 апреля 2002 год.



«Я думаю, мы все согласны, что прошлое закончилось». Джордж Буш младший, президент США, 10 мая 2000 года.



«Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?» Виктор Черномырдин, «Итоги», 1998 год, 48 номер.



«У меня приблизительно два сына». Виктор Черномырдин, советский и российский государственный деятель.



«Я готов грудью встать за спиной Росселя». Юрий Лужков, бывший мэр Москвы.



«Более компромиссный вариант: снижение повышения». Борис Немцов, государственный и общественный деятель, бизнесмен.



«Наша программа подразумевает как раз попытку бороться не с богатыми, а с бедными». Герман Греф, президент Сбербанка РФ.



«Мы почти что на семьсот тысяч за девяносто девятый год снизили количество
пенсионеров». Сергей Калашников, министр труда и социального развития РФ с 1998 по 2000, «Итоги» № 7, 2000 год.



«Для некоторых руководителей главное — отсутствие жалоб. Мне такой подход не близок». Сергей Собянин, мэр Москвы, в интервью «Московскому комсомольцу», ноябрь 2011 года.

http://www.adme.ru/citaty/rubrika-citaty-velikih-lyudej-619155/

Греческое слово «патриот» приобрело в современном русском и американском словоупотреблении практически диаметрально противоположные значения. Две страны – два патриотизма. Чем же они отличаются?

Патриотизм по-русски

Исторически, начиная с 19 века, патриотизм в России имели чрезвычайно сильный «казенный» оттенок. Собственно, это неудивительно, потому что насаждалось это чувство «сверху», и было нужно для воспитания более качественного лоялизма в условиях нарастающего противостояния России и Европы при Николае Первом. Формула «Православие-Самодержавие-Народность» стала максимально ясным выражением сущности русского патриотизма: на первом месте — верность государственности («самодержавию»), при этом «православие» и «народность» превращаются в ее факультативные, служебные атрибуты. Что, собственно, и можно было наблюдать в Российской Империи: ее сложно было назвать по-настоящему православной страной, и еще сложнее – национальным государством. Зато «государственнический патриотизм» цвел пышным цветом.

В советский период и в современные времена Российской Федерации, несмотря на все сложнейшие пертурбации идеологии и общественного сознания, патриотизм сохранил свое «николаевское» значение – это верность государству. Официально это называлось «любовью к Родине», но при этом строго-настрого было запрещено пробовать мыслить Родину вне контекста государства. Причем, вот этого, конкретного, которое сейчас на дворе.

Поэтому, по факту, патриотизм по-русски – это всегда лоялистское, сервильное, «охранительское» чувство и идеология. Оно безынициативно, пассивно, связанно, как правило, только с тем, чтобы вовремя «умереть за Родину» (естественно, там и тогда, где укажет начальство).

Патриотизм по-американски

В Америке с самого ее основания царило радикально другое понимание патриотизма. Самое интересное, что, читая высказывания одного из Отцов-Основателей Америки, Томаса Джефферсона, кажется, будто он полемизирует именно с русским пониманием патриотизма:

- Инакомыслие – это высшая форма патриотизма.

- Моя родина — там, где есть свобода.

- Для общества бунт — вещь не менее полезная, чем гроза для природы… Это лекарство, необходимое для здоровья правительства.

- Дерево свободы нужно поливать время от времени кровью патриотов и тиранов, это для него естественное удобрение.

Согласитесь: что в Российской Империи, что в Советском Союзе, что в Российской Федерации каждый из этих лозунгов легко мог быть признан «экстремистским».

Американский патриот – это человек, преданный тем принципам Конституции, которые создали США. Более того, не просто самим идеалам, а еще и их буквальной, нелицемерной и жесткой трактовке. При этом к современному правительству и политическому строю он может относиться настороженно или даже прямо враждебно. Фактически, патриоты верны не «актуальной Америке», а «идеальной» — той, которая описана в Конституции. Потому что в отличие от циничных русских, привыкших, что закон – как дышло, американцы к своей Конституции относятся крайне серьезно.

Можно ли назвать американских патриотов – лоялистами?

Нет. В этом их главное отличие от русских патриотов.

Для русского патриота главный враг всегда где-то за границей. Есть, правда, еще и внутренние враги, но они опасны всегда именно тем, что играют на руку внешним. И поэтому главная задача и «символ веры» русского патриота – «умереть под Москвой».

Для американского патриота главный враг – то правительство, которое предает идеалы Конституции и свободы. «Моя родина — там, где есть свобода» — говорит американец. – «Если территория страны контролируется тираническим правительством, то она перестает быть Родиной». С таким правительством не грех бороться, при этом оставаясь горячим патриотом той своей свободной страны, которая теперь утрачена. Именно так поступил террорист Тимоти МакВэй, совершивший в 1995 году взрыв Федерального Здания в Оклахома-Сити. На его машине была наклейка: «Когда правительство боится людей — это свобода. Когда люди боятся правительства — это тирания». Русский никогда не поставит так вопрос. Он будет стоически мямлить, что «лучше свои гады, чем чужие». По умолчанию принято, что без гадов не обойтись.

Русский патриот почти всегда заодно и «имперец», сторонник экспансии государства. Американский (например, Гор Видал) – напротив, сторонник разумного «изоляционизма» и невмешательства в дела других стран.

Русский патриотизм – ждет, когда его «позовут» «умирать под Москвой». Американский — создает многочисленные вооруженные группы «милиции», групп самообороны и других потенциально партизанских формирований.

Как можно убедиться, в основе русского патриотизма – лежит инфантильный коллективизм, который перекладывает всю тяжесть моральных решений на государство. В основе американского – свободолюбивый индивидуализм. До которого России еще долго предстоит расти.