7FireSnake7

В 1994-м году было мне 16 лет. И в августе поехала я в деревню к бабушке, одна. Решила, что я достаточно взрослая, чтобы справиться самостоятельно. Из своего района до областного центра я доехала на автобусе, там на вокзале выяснилось, что до моей деревни прямого автобуса нет, но я успеваю в райцентре пересесть на местный ПАЗик. Беру билет до райцентра и спокойно еду.

А в райцентре… мне сообщают, что автобус уехал 10 минут назад, водитель торопился и решил, что все равно никто не приедет больше. И все. Больше автобусов нет. Мобильных телефонов тогда не было.

Я 16-летняя дурочка, в короткой юбке и маечке. Стою на вокзале сиротой.

Вечереет. Холодает. Август все-таки.

И тут к вокзалу начинают съезжаться на мотоциклах местные парни… Начинают кружить вокруг меня, предлагают пойти погреться.

У меня паника, отнекиваюсь, иду к трассе. В голове только мысль бьется: «Вот же ты дура!»

По трассе пошла в сторону деревни. Угу, 50 км ночью – чего бы и не прогуляться…

Около меня притормаживает грузовая машина, не помню, какая. Оттуда южане: «Эй, красивая, поехали с нами!»

Иду молча. Сзади мотоциклисты. Сбоку кавказцы. У меня появилась вторая мысль: «Господи, помоги!!!»

И вдруг визг тормозов – впереди, подняв тучу пыли с обочины, останавливается КамАЗ, открывается дверь и парень (русский) спокойно говорит: «Запрыгивай».

Как я в этот КамАЗ запрыгнула – не знаю. Сижу. Водитель ржет. Я зубами клацаю от страха.

«Как ты оказалась-то на трассе?» – спрашивают.

«На автобус опоздала», – говорю.

«А чего к черным не села?»

«Испугалась».

Который за рулем: «Леха, а мы, походу, не страшные!» – и ржет.

Леха на него шикнул, что, мол, и так девчонка перепуганная, ты тут еще. Чаю мне налил из термоса.

Потом познакомились, тот, кто за рулем был, Олегом представился.

Я особо не разговаривала, Олег в основном трепался, байки всякие травил. Алексей молчаливый, спокойный.

Я еле объяснила, где деревня находится, а там еще и знак сломали, не видно было. Так парни поворот проехали, потом развернулись и отвезли меня аж до дома бабушки (там от поворота еще 9 км по грунтовке).

Сколько лет уж прошло, а я их помню. Надеюсь, у ребят все хорошо в жизни сложилось.

Мне приснился сон, что я разговариваю с каким-то человеком. Он сказал:

- Я проклят! Бог меня никогда не простит!

Я сказала:

- У тебя есть сын. Ты гуляешь с ним в парке. Там есть прекрасные цветы, чудесные птицы и животные. Цветам он радуется, рвет их и выбрасывает, к птицам и животным бросается сломя голову и они от него убегают. Ты будешь на него кричать, ругаться и бить его за это?

- Нет, не думаю. Я, наверное, объясню ему, что надо сходить домой за чем-нибудь вкусным и потом посидеть подождать, пока птицы сами спустятся на руку, или звери подойдут…

- Он видит кучу мокрой глины, бежит к ней и лепит из нее домики, пирожки. Он весь перепачкался этой грязюкой, но с восторгом кричит: «Это моё!» Ты будешь его за это наказывать и никогда ему этого не простишь?

- Нет, почему?

- Ну как же, он же весь грязный?..

- Ну и что, я его потом умою.

- А если он умываться не захочет?

- Мне придется его заставить.

- То есть, ТЫ способен любить, понимать и прощать. А БОГ, по-твоему, не способен?

- Как это?

- Да вот так же. ТЫ нашел грязь и весь в ней перепачкался. Умыть душу можно только слезами искреннего раскаяния. Все, что с тобой происходит, происходит для того, чтобы ты раскаялся и твоя душа умылась. А ты – ненавидишь Отца за то, что он хочет, чтобы ты снова был чистым, и себя – за то, что «грязный»…

Как-то раз отдыхали мы в Абхазии, в селе Цандрыпш. Там живет весьма колоритный народ, много общительных армян. А вот сами абхазы не особо разговорчивы, но нам повезло.

Когда мы собрались в горы на так называемый «джиппинг», то проспали и опоздали. К нашему приходу оставался только один УАЗ, в котором сидел водитель-армянин и болтал со своим приятелем-абхазцем. Это был мужчина лет 27, он лет восемь жил в России и приезжал очень редко. И он решил съездить с нами вместо экскурсовода, показать красивые места своего детства. Экскурсия была великолепная, а еще он по пути много рассказывал.

Особенно меня зацепил рассказ о вере Страны Снов.

– У нас много мечетей, церквей, но вера осталась такой же, какой была до прихода мусульман и христиан. И исконная вера абхазов – язычество.

– А как вам это удалось? Абхазия же маленькая…

– Все просто. Высоко в горах живут старцы, хранящие веру предков. И в случае невзгод люди идут к ним, и в случае радостей. И дети невозбранно бегают в те места, где пришлые взрослые пропадают бесследно. А «официально» все происходит как-то так:

Пришли соседи-мусульмане, сказали: «Братья-абхазы, вы теперь верите в Аллаха. Вы – правоверные мусульмане». Построили мечети, научили творить намаз. Абхазы сказали: «Не вопрос». В мечети поддерживали порядок, муллу кормили-поили и все делали как надо. Но старцы никуда не делись. И дети как бегали к ним учиться, так и продолжали бегать.

Пришли соседи-христиане, сказали: «Братья-абхазы, вы ошибались, но Бог велик, он вас прощает. Теперь вы верите во Христа-Спасителя, мечеть мы сломаем, построим вам церковь». Абхазы мудро улыбнулись, ответили: «Да без проблем». Батюшке доставалось вкусное вино, языческие даты отмечались в деревнях, христианские – в церкви. Церковь поддерживалась в порядке, красота и идиллия царили в маленькой Абхазии. Ведь высоко в горах по-прежнему жили старцы, и дети все так же бегали к ним учиться.

А потом грянула гражданская война, и много ужасного видели горы… Коммунисты сообщили абхазам, что вообще все заблуждались, и никакого Бога нет, а есть только человек. Абхазы удивились, но сказали: «Хорошо, нет, так нет». Церкви ломать никто не хотел, и большая их часть остались целыми. А высоко в горах жили себе старцы, хранящие веру предков.

И что бы ни случалось вокруг маленькой Абхазии и внутри нее, всегда из детей, бегающих высоко в горы, будут вырастать мужчины и женщины, знающие своих предков и Богов. И всегда будут жить старцы, хранящие память Рода.