Интригующее название, не правда ли? Из него у кого-то может сложиться ощущение, что сейчас я поведаю о том, как первый раз брал взятку. Вынужден вас разочаровать: взяток я не брал, но вот в силу служебных обязанностей с этими самыми взятками боролся, если можно так выразиться.
Вообще, пост навеян рассказами участкового @yustasoid (если кому интересна жизнь «органов» изнутри, кстати, почитайте, очень жизненно мужик излагает), а точнее одним комментарием к его посту (#comment_70518420).
Дело в том, что в силу некоторых обстоятельств, последние почти что пятнадцать лет я зарабатывал на жизнь тем, что проходил службу в подразделении собственной безопасности органов внутренних дел, проще говоря, в ОСБ.
Должен вам сказать, что в целом это достаточно паскудная работа: особых льгот и привилегий не дает, но почему-то все гражданские думают, что ты покрываешь «своих», или ловишь совсем уже мелких сошек, а милиционеры думают, что ты наоборот, получаешь какое-то удовольствие от того, что ловишь «своих», и, более того, подставляешь их по беспределу. Так что не фонтан по моральным ощущениям, но в целом работа интересная, на свежем воздухе и с людьми.
Так вот, узнавая, что я столько лет прослужил в ОСБ, большая часть моих знакомых говорят мне: «Ну ты-то точно теперь знаешь, что все менты – козлы». На это я всегда отвечаю так: наоборот, я убедился, что в милиции/полиции в основном служат обычные, нормальные люди, которым, конечно же, не чужды некоторые обычные человеческие слабости, но в целом честные и добросовестные. Поэтому всем тем, кто ждет сейчас массового полива «органов» веществом коричневатого цвета, дальше лучше не читать.
Итак, пятнадцать лет назад я пришел в службу собственной безопасности. Вышло так, что к тому моменту девяносто процентов личного состава службы обновилось, и я был одним из многих вновь пришедших. Время было смутное, термина «оборотней в погонах» еще не придумали, более того, служба собственной безопасности была достаточно беззубой и не особо известной в широких милицейских массах. Но ведь мы рождены, чтоб сказку сделать былью, не так ли? В общем, я и те парни, кто пришел в службу вместе со мной, решили всё в корне поменять. Первый случай представился довольно быстро.
По оперативным каналам с моим коллегой связался один из авторитетных представителей преступного мира (если кто-то думает, что менты и жулики никак в обычной жизни не взаимодействуют, то тот очень глубоко заблуждается). Авторитетный жульман сказал, что есть «тема» за ментов, и её изложит некий тип, который в реальности является главным у карманников нашего города. Была «забита стрела», и я с коллегой на нейтральной территории встретились со «старшим по карманам».
Он оказался внешне ничем не примечательным человеком, лет тридцати с небольшим, звали его Женя. Вообще, глядя на него, я бы в жизни не подумал, что он занимается этим ремеслом – обычный такой парень, никаких «партаков», правильная русская речь без мата, но с элементами «мурки», и всё такое прочее. Женя рассказал нам, что ихнее карманное сообщество совсем одолел некий опер уголовного розыска из отдела по борьбе с карманными кражами, некий Суслов. Этот Суслов вымораживал с карманников бабло по поводу и без повода. Женя возмущался, говорил, что «по понятиям» он готов делиться с ментами, но не в таком же количестве, в конце-то концов! Так что на лицо был конфликт интересов, что и надо было нашей службе. В частности, Женя поведал, что буквально позавчера опера с Пролетарского райотдела выхватили в городе с поличным одного из карманников в маршрутке, и сдали его в следствие с материалом. Так вот буквально через час в Пролетарку прилетел тот самый Суслов, который попросил встречи с захваченным в плен карманником наедине. Там он сказал карманнику (назовем его Петя), что за пятьдесят тысяч рублей (это в переводе на нынешние деньги, если что), он возьмется порешать вопрос, и на СИЗО Петя не заедет. Петя согласился, буквально через час его нагнали из райотдела под подписку о невыезде, и они с Сусловым поехали в ломбард, где Петя заложил свой музыкальный центр, телевизор и золотое кольцо за тридцать тысяч рублей, которые там же отдал Суслову. Но тому было мало, он требовал в три дня отдать ему оставшиеся двадцать тысяч. Женя, видимо, очень хорошо знал милицейскую кухню, потому как объяснил, что явно вопрос порешал не Суслов, а просто следак решил того самого Петю на СИЗО не закрывать, поскольку тот ранее не судимый и всё в таком духе.
Так что, по словам Жени, карманник Петя был готов пойти на встречу с Сусловым под нашим контролем. Конечно же, мы пошли навстречу, и опять же на нейтральной территории встретились с Петей. Петя выглядел обычным прыщеватым и дрищеватым подростком, лет ему было около двадцати. Он уже в подробностях рассказал об общении с Сусловым, и объяснил, что двадцать тысяч он должен будет отдать завтра, в два часа дня, на остановке «Центральный рынок» у аптеки, там Суслов будет его ждать.
Мы пробили за этого Суслова: бывший омоновец, четыре командировки на Северный Кавказ в первую и во вторую кампанию, два ранения, орден Мужества, медаль «За отвагу», и куча сопутствующего «железа». Одним словом – герой. Заочно закончил какую-то милицейскую «вышку», получил первое офицерское звание и из ОМОНа перевелся в уголовный розыск. Но герой- не герой, а бабло, походу, он вымораживал реально, поэтому было принято решение провести оперативно-розыскное мероприятия «оперативный эксперимент», и «принимать» этого Суслова с поличным.
Родина в то время щедро снабдила нас оперативной техникой в виде кассетного диктофона «Olympus Pearlcorder» и батарейками к нему. Вот такой диктофон, а также меченые деньги в сумме двадцать тысяч рублей мы вручили на следующий день Пете где-то в час дня, и в полвторого отправили его для пущей достоверности и конспирации на обычном автобусе к месту «стрелки» - на остановку «Центральный рынок». Сами же выдвинулись туда на автомобилях (причем основная масса еще раньше). Было нас шестеро, расположились мы в разных местах оживленной в тот очень теплый апрельский день остановки, вокруг которой имелись многочисленные магазинчики, в том числе и интересующая нас аптека.
Лично я стоял практически у самой аптеки, метрах в десяти от входа, с двумя понятыми – девчонками-первокурсницами с местного юрфака, которых пригласили буквально в тот же день, не объясняя сущности проводимого мероприятия. По легенде я должен был вообще не вызывать никаких подозрений - ну стоит кто-то с девчонками, что тут такого? Однако, расположившись на местности, я понял, что выглядит наша легенда достаточно фальшиво: стоит мужик тридцати с большим хвостиком лет, в костюме и галстуке, и активно прибалтывает двух малолеток в коротких юбчонках (чтобы придать этой сцене естественности, я вынужден был травить девчонкам всякие байки из своей жизни, отчего они заинтересованно смотрели на меня и периодически смеялись). Этакий педофил на охоте, блин… Но что-то менять было уже поздно, поэтому пришлось отрабатывать легенду до конца.
Между тем наступило два часа, пять минут третьего, десять, уже к входу в аптеку подошел Суслов (я узнал его по фотографии), а нашего заряженного диктофоном и меченым баблом Пети всё еще не было. Я уже начал волноваться (и видел, как мои опера, стоявшие в разных местах, тоже волнуются), как с подошедшего к остановке автобуса вышел Петя. Он подошел к аптеке, поздоровался с Сусловым и начал о чем-то с ним разговаривать. По идее, слишком долгого разговора между ними не должно было быть, но Петя минуты три что-то упорно втирал Суслову, в ответ он кивал головой и соглашался. Потом Петя вынул из кармана бабло и передал его Суслову. Тот взял деньги в правую руку, а руку, в свою очередь, опустил в правый же карман брюк и держал там. После этого они распрощались, Петя пошел в сторону остановки, а Суслов - в противоположную.
«Всё, захват!» - кивнул я своим операм, и, достаточно бесцеремонно подхватив девчонок под ручки, повлек их вслед уходящему Суслову со словами: «Сейчас смотрите внимательно и всё запоминайте!». Навстречу Суслову уже приближались два наших сотрудника (один из которых держал в руках видеокамеру формата VHS-C – последнее достижение техники, которое мы взяли взаймы в УБЭПе), и тут Суслов, видимо, понял всё. Он извлек правую руку из кармана и одним движением веером вышвырнул на воздух деньги, которые держал в руке. Произошла некоторая непонятка, но я сообразил, что всё преодолимо, и крикнул своим: «Принимайте!», а сам с девчонками бросился собирать по улице купюры. Кстати, это удалось нам достаточно быстро, далеко деньги не успели разлететься. В это время трое моих коллег уже крепко держали Суслова, замкнув на нем наручники спереди (он хоть и был здоровый лосяра, но наши ребята были только чуть помельче), и мы повели его к стоявшей в стороне нашей оперативной машине.
Суслова посадили на заднее сиденье, где я стал задавать ему вопросы: «Что это за деньги, от кого вы их получили, и за что?», всё это фиксировал на видео наш опер. Суслов поначалу отмораживался, говорил, что не знает никаких денег, это всё провокация и так далее. На это я ответил ему только тем, что на видео всё снято, и как он брал деньги, и как выбрасывал. Суслов помолчал немного, а потом завыл. Если честно, лично я такой реакции вообще не ожидал. Здоровый мужик сидел на заднем сиденье нашей красной «шестерки» и выл в голосину: «Пацаны, не губите! Не губите, пацаны, дайте мне уволиться по собственному! Пацаны, у меня ипотека, жена, ребятишек двое маленьких! Я кровь проливал по честному, у меня награды есть! Не губите, пацаны!».
Не скрою, что тут я впал в некоторое замешательство. Оглядел своих: они стояли вокруг машины, уставившись в землю, и молчали. Девчонки-понятые были просто в шоке. Вокруг нас начала собираться толпа. Я понял, что надо что-то делать, и, как старший по должности, дал команду: «В контору его, а второй ходкой вернетесь за мной и понятыми». Трое наших оперов сели в «шестерку», и она погнала в сторону нашего отдела.
Я приехал в отдел позже, и там первым делом поговорил с Петей. Оказалось, что он опоздал на «стрелку» не просто так: в автобусе ему встретился другой опер из отдела по борьбе с карманными кражами, некий Сидоров. Этот Сидоров, увидев Петю, подошел к нему и сказал, что ему срочно нужно денег, потому что душа просит пива, а пить на свои он не привык. Петя пытался отмазаться, но в итоге дал Сидорову пятьсот рублей из тех денег, которые мы ему вручали. Вот именно это он и втирал Суслову на «стрелке»: что денег не двадцать тысяч, а девятнадцать пятьсот, и что пятьсот взял Сидоров. Всё это было записано на диктофон.
В итоге мы подняли дежурного следователя прокуратуры, оформили материал, и в отношении Суслова было возбуждено уголовное дело. Правда, не по факту получения взятки, а по факту мошенничества (он брал у Пети деньги за то, что от него, в сущности, не зависело). Конечно же, его уволили из органов внутренних дел за совершение проступка, порочащего честь сотрудника милиции. Сидорова же просто уволили, но делу не возбудили (прокуратура посчитала, что доказательств маловато).
Суслову дали три года условно – учли его прошлые заслуги. А ко мне приехал Женя – «старший по карманам», и попросил фотографию моей жены. На мой недоуменный вопрос: «Зачем?», он ответил, что покажет фото своим, чтобы они при случае не ошиблись, и не вставили сумочку жены такого уважаемого человека. Понятно почему, но фото жены я ему не дал.
