Михаил Ботвинник. Основатель советской шахматной школы. Стратег, для которого шахматы были войной. Шестой чемпион мира, флаг СССР. Человек системы. У каждой эпохи свои герои: Ботвинник, как никто другой, стал олицетворением советского времени – суровый, аскетичный, волевой боец, который четко знал свою цель и не останавливался ни перед чем для ее достижения.Михаил Моисеевич пользовался большой поддержкой советских властей. Ему были созданы все условия для успешной карьеры. При этом Ботвинник удивительным образом сумел сохранить независимость своих взглядов и поступков. Он не подписывал коллективных писем, избегал общественной нагрузки, держался весьма обособленно. Вжившись в образ патриарха советских шахмат, он стал очень категоричным человеком. Это был гуру, изрекающий истину в последней инстанции.Этот человек копал очень глубоко: не просто находил новые ходы в известных позициях, а разрабатывал целые схемы развития. Не ограничиваясь вариантами и оценками, старался продолжить дебютные исследования в миттельшпиле, анализировал типовые позиции и изучал возможные планы сторон. Вслед за Михаилом Моисеевичем многие советские гроссмейстеры стали работать столь же фундаментально. Это одна из причин, почему представители советской шахматной школы вот уже полвека доминируют на международной арене. Взгляните, кто сейчас, на рубеже веков, на вершине шахматной пирамиды? Его ученики… Усилиями Ботвинника стали популярными великое множество дебютных систем. Можно вспомнить «каменную стенку» в голландской защите, вариант Ботвинника в славянке, его систему в Грюнфельде (5.Qb3), позиции с изолятором, возникающие из разных дебютов. Конечно, вариант Винавера (3…Bb4) во французской защите и многое, многое другое. Последние 30 лет жизни Михаил Моисеевич посвятил себя шахматному программированию. Увы, его проект моделирования процесса мышления шахматного мастера так и не был доведен до успешного завершения. Ставка на быстродействие компьютерного «железа» в сочетании с корректировкой оценочной функции оказалась более продуктивной.

Выбрав Париж новой родиной, Алехин начал путешествовать с гастролями по всему миру. В 1925 году в Сорбонне шахматист защитил докторскую диссертацию по теме «Система тюремного заключения в Китае». Обмывал научную степень Алехин уже с третьей женой, вдовой белого генерала Надеждой Васильевой. С ней же шахматист отправился на главный в своей жизни поединок – первенство мира в Буэнос-Айресе в 1927 году. В 1930-х Алехин пристрастился к алкоголю, стал регулярно уходить в запои (правда, к матчам всегда из них выходил). Опять женился – на богатой американке Грейс Висхар. Снова и снова Алехин подтверждал на турнирах свое звание чемпиона мира, но его популярность падала. Алехина обвиняли то в сотрудничестве с фашистами (он действительно проводил матчи с высшим составом СС), то в заигрывании с коммунистами. 24 марта 1946 года 53-летний Алехин скончался при загадочных обстоятельствах в своем номере в гостинице португальского города Эшторил. Мертвый шахматист сидел за обеденным столом, на котором стояла шахматная доска. Александр Алехин остался единственным чемпионом мира в истории шахмат, который умер непобежденным.

Хосе Рауль Капабланка-и-Грау­пера родился в Гаване в семь­е богатого испанского офицера. Как-то вечером четырехлетний Капабланка, всегда с интересом наблюдавший за шахматными поединками отца и его товарищей, указал родителю на ошибку, которую тот совершил, сходив конем. Выяснилось, что в семье завелся вундеркинд.

Маленький Капа стал диковинкой местного шахматного клуба, но ненадолго. По ночам ребенок бредил выигранными партиями, и его перестали водить в шахматный клуб. На Капабланку-подростка запреты не действовали: к 16 годам Хосе Рауль обыгрывал лучших кубинских игроков. Поступив в Колумбийский университет в Нью-Йорке, он продолжил в том же духе.

Капабланка не пил и не курил, зато делал кое-что получше, а точнее, пользовался оглушительным успехом у женщин.

Молодой дипломат (по окончании университета Капабланка получил формальную должность в правительстве) путешествовал по всему миру. В 1913 году побывал в Петербурге, где впервые обыграл талантливого студента-правоведа Алехина. В начале 1914 года кубинца снова потянуло в Петербург. Влекли его туда не только пешки, но и балерины. Как-то вечером, заставив соперника сдаться на 29-м ходу, Капабланка сорвался с места с довольным возгласом: «Отлично! Еще успею на балет!»

В 1921 году кубинец стал чемпионом мира. «Я знал многих шахматистов, и только одного гения – Капабланку!» – констатировал экс-чемпион Эмануэль Ласкер. Спустя несколько месяцев Рауль женился на симпатичной кубинке из хорошей семьи и обзавелся потомством в виде мальчика и девочки. На гребне успеха Капабланка ввел Лондонское соглашение, регламентирующее условия матчей на мировое первенство. Соглашение было крайне неудобно для соперников кубинца: взнос составлял астрономические 10 000 долларов. Единственным, кто бросил вызов Капабланке на его условиях, оказался Алехин, сразившийся с кубинцем в Буэнос-Айресе в 1927 году. Соперничество с упорным русским приняло форму конфликта и продолжалось следующие 15 лет. Капабланка по-прежнему принимал участие в турнирах, но уже не смог достичь былых высот. Единственная радость в эти годы – развод и женитьба на обольстительной русской эмигрантке Ольге Чагодаевой. 53-летний Хосе Рауль Капабланка скончался от сердечного приступа в одной из нью-йоркских больниц 8 марта 1942 года.

Казалось, что в предстоящей встрече за звание чемпиона мира в Буэнос-Айресе заранее известен не только фаворит, но и победитель. Любители шахмат по всему миру ставили на победу «шахматной машины» Хосе Рауля Капабланки – блестящего игрока, чемпиона мира. Отдавали должное и Алехину – правда, не столько за его блестящую игру, которую он мог противопоставить действиям соперника, сколько за его спортивную смелость. Бросить вызов игроку, у которого не выиграл ни разу, – подумать только! Их противостоянию уже много лет. Впервые 21-летний Алехин встретился с 25-летним Капабланкой на шахматном турнире в Петербурге в 1913 году, и все эти годы русский стабильно отставал от кубинца. Сколько бы ночей Алехин ни проводил над анализом партий, Капабланка, даже не державший дома шахматной доски, был сильнее.

В 1921 году, когда пожилой немец Эмануэль Ласкер фактически передал кубинцу титул чемпиона мира в невыразительном матче, Капабланка составил так называемое Лондонское соглашение. Изучив его, сильнейшие шахматисты мира поняли, что долго еще не смогут отнять у кубинца корону. Одно из условий соглашения звучало как издевка: чемпион может отказаться защищать свое звание, если призовой фонд матча менее 10 000 дол­ларов. Другими словами, чтобы вызвать на шахматную дуэль Капабланку, нужно добыть где-то немыслимую сумму. Несмотря на невыгодные условия (ходили слухи, что в соглашении был также пункт, в котором оговаривалось, что при ничейном счете 5:5 титул сохраняется за чемпионом), свои подписи под соглашением поставили сильнейшие шахматисты мира. И только Алехин начал сбор необходимых средств. В компании своего кота Чесса и новой жены Александр путешествовал по всему миру, давая сеансы одновременной игры, игры вслепую и даже игры в «живые шахматы», чтобы привлечь спонсоров. В итоге недостающую сумму согласилось выделить правительство Аргентины, пожелавшее стать страной, в которой действующий чемпион мира Капабланка триумфально подтвердит свой титул.

В небольшом здании Шахматного клуба Аргентины невозможно было не то что протолкнуться, но даже вдохнуть полной грудь­ю. На улице Парагвай, где располагался клуб, было ничуть не лучше. Тем, кто пришел пораньше, повезло оккупировать столики в близлежащих уличных кафе, и теперь они под завистливыми взглядами стоявших тут же поклонников шахмат потягивали лимонад. Дамы на тротуарах создавали тень с помощью своих кружевных зонтиков (внутрь клуба их все равно не пускали) и отвлекались от разговоров, только когда тяжелая дубовая дверь клуба приоткрывалась и оттуда высовывался вспотевший гонец, который сообщал ожидающим ход игры.

За последние две недели настроения публики сильно изменились: если в начале матча любители шахмат оккупировали улицу Парагвай, чтобы насладиться победой своего кумира Капабланки, то первая же сыгранная партия внесла смятение в их умы. Алехин выиграл черными! Вот так, одной победой, русский прервал череду поражений от руки кубинца и заставил поклонников Капабланки суеверно скрестить пальцы.

Неожиданно дверь клуба распахнулась, и послышался крик одного из устроителей турнира: «Cancha!» – «Дорогу!» Шепот прошел по расступившейся толпе, мимо которой почти пронесли Алехина, пребывавшего, кажется, в полуобморочном состоянии.

В приливе вдохновения французский комментатор не жалел эпитетов: «Невероятно! Удивительно! Меньше чем неделю назад доктору Александру Алехину удалили шесть зубов – его буквально вынесли из Шахматного клуба Аргентины – и какую блестящую игру он демонстрирует в 11-й партии! Он атакует кубинца уже в дебюте, создает для соперника безвыходное положение в эндшпиле и – вуаля – сравнивает счет в партиях! А ведь многие считали, что операция окончательно подкосит моральный дух доктора Алехина, который прежде уступал в счете Капабланке».

К середине ноября многим стало казаться, что этот матч будет длиться вечно. За два месяца ни один из игроков так и не выиграл шесть партий, необходимых для победы, причем почти каждая партия длилась два изнурительных дня. Инициатива переходила из рук в руки. Неожиданный напор Алехина, игравшего смело, отчаянно и вместе с тем продуманно, деморализовал Капабланку. Очевидно, что русский явился на матч с домашними заготовками. Хосе Рауль знал, с каким трудом Алехину удалось собрать призовой фонд, и понимал, что его соперник сейчас играет главный матч своей жизни.

Критической для кубинца оказалась 27-я партия: Алехин выиграл ее просто и стремительно, что сказалось на настрое Капабланки. Тем не менее кубинец сумел собраться и, закончив 28-ю партию вничью, победил в 29-й. 30-я и 31-я партии – снова ничья. Оба игрока уже поставили рекорд по продолжительности матча, и казалось, что он не закончится никогда. И вот в 32-й партии – победа Алехина. Теперь на его счету пять побед, у его соперника – лишь три. (По Лондонскому соглашению, будь Капабланка на месте Алехина, он сохранил бы титул чемпиона.)

Из Советского Союза на адрес Алехина полетели неожиданно теплые телеграммы с пожеланиями победы. Вскрывая их, шахматист только презрительно фыркал. Поклонники (в большей степени поклонницы) Капабланки по всему миру надеялись, что он еще сможет отыграться, сравняв счет по партиям. Но 33-я партия вылилась в очередную ничью.

Алехин перевел взгляд на часы. Девять двадцать. Опоздание на матч не считается серьезным нарушением, но Капабланка обычно не позволял сопернику томиться над доской в одиночестве. Алехин обвел взглядом зрителей, прильнувших к перегородке, защищавшей пространство шахматистов. Застыв в благоговейном молчании, за Алехиным наблюдали десятки счастливцев, которым удалось прорваться внутрь клуба. Все ждали доигрывания 33-й партии, продолжавшейся уже три дня.

Толпа забеспокоилась. Алехин встал, чтобы приветствовать своего соперника. Но вместо Капабланки из толпы вынырнул невысокий юноша в дешевом белом костюме, с отчаянно покрасневшими ушами. Пролепетав что-то подобострастно, он сунул Алехину запечатанный конверт.

Шахматист почувствовал дрожь в ногах и, присев в кресло, аккуратно взломал сургучную печать, на которой стоял штамп отеля. Размашистым твердым почерком, не изменившим Капабланке даже в минуты крайнего смятения, на французском было написано:

«Дорогой Алехин! Я сдаю партию. Итак, Вы – чемпион мира. Примите мои поздравления с этим успехом и наилучшие пожелания. Поздравьте также от моего имени госпожу Алехину. Искренне Ваш, Х. Р. Капабланка».